Лисовская Ирина. Чудо-юдо

   Ей стало неловко.
   - У меня затекла спина. Я уже сижу так минут пятнадцать.
   Он подошел к ней, положил ей руки на плечи и стал массировать спину, шею, плечи. Потом развернул ее к себе, посмотрел ей в лицо и поцеловал. Сильно и уверенно. Он обнял ее и целовал долго, страстно. Она поначалу брыкнулась, но он прижал ее к себе и не выпускал из рук.
   Наталья Сергеевна хотела этого давно! Ее копившиеся годами страсть и нежность, наконец - то нашли себе выход.
   Она стала раздевать его. Они целовали друг - друга! Она хотела шептать ему: "Я люблю тебя, люблю! Спасибо тебе, спасибо!" Но она не говорила, не шептала, вообще не проронила ни звука. Она боялась, что волшебство исчезнет, и он очнется.
   Зато он повторял без конца.
   - Верь мне, верь! И ничего не бойся.
   Потом они лежали рядом. Она улыбалась. Действительно что-то случилось! На небесах и в их судьбе! Он посмотрел на нее, улыбающуюся, вскочил, и стал быстро, быстро "чиркать" своими мелками.
   Наталья Сергеевна не могла и пальцем пошевелить. Лежала, разбросав руки и ноги.
   - Ты - сумасшедший.
   - Тихо. Молчи. Не шевелись. Вот - чудо. Чудо любви, нежности и страсти. Ты была права. Не хохот. А - это. Он говорил, говорил... Натуся повторяла "угу - угу". Алексей поймал линию ЧУДА!
   Он отложил мелок, подошел к Наталье, наклонился и стал нежно покрывать ее поцелуями.
   А она задавала себе вопрос: "Почему он выбрал меня? Почему? Бог есть! Он вознаградил меня за терпение и спустил свой дар с небес. Я люблю его! Люблю! Люблю! Иных слов я найти не могу".
   Он встал, взял со стены гитару и запел.
   "Ну, талант! И жнец, и швец и на... гитаре игрец!" - подумала Натуся.
   - Моя любовь - нежданная печаль.
   Мир несказанных грез!
   И все, о чем так долго я мечтал
   Нечаянно сбылось.
   Моя любовь, тебя мне не увидеть, нет!
   С тобой мне не расстаться, нет!
   Тебя увидел я...
   Пел Алексей с чувством. Проникновенно пел. У нее защемило в носу, захотелось плакать. Но она спросила:
   - Кому песню посвящаешь? Своей первой любви?
   - Какой первой?
   - Той первой. На меня, которая похожа.
   - Есть только ты! Больше никого нет! - сказал Алексей, повернулся к ней, и они опять унеслись в небеса.
   Наталья проснулась оттого, что ей стало холодно. Она лежала на животе рядом с ним, голова ее была у него на груди. Он тихо посапывал. От нежности, от счастья, что он - рядом, она тихонько, чтобы не разбудить его, стала прикасаться к нему губами. Она целовала его и молила Бога, чтобы создатель не отнимал его у нее! "Дай счастья мне, дай хоть немного. Не отнимай его у меня!"
   Алексей ушел в полдень и вернулся к Натусе вечером. Он продолжал писать ее портрет, а потом опять они лежали рядом, вставали в полдень, он уходил пот делам и вновь возвращался.
   Это продолжалось неделю или больше, а может быть, всю жизнь...
   Наталья Сергеевна забыла о реальности, забыла о сыне, о коте, о подругах; она вообще не понимала, где она, что это с ней и долго ли все это будет длиться.
   - Завтра приезжает мать с отцом с дачи. Надо с ними побыть, - сказал Алексей.
   "Вот и все, - подумала Наталья, - просыпайся, дорогуша, сон закончился".
   - Это конец? - спросила она.
   - Какой конец?
   - Ты уже закончил... мой портрет?
   - Нет, я только начал его писать, - сказал Алексей, подошел к ней и поцеловал нежно-нежно.
   - Верь мне, верь, мы никогда не расстанемся.
   - Опять земной шар уплыл под их ногами.
   ***
   Натуся заставила себя приняться за дела. Она вспомнила о Клавдее, о сыне, о коте.
   Клавдее пора было уже вернуться с дачи - надо ее навестить. Сын все еще где-то бродит по горам - обзвонить всех его друзей и узнать, собирается ли он спускаться.
   Кот с утра до ночи спит в шкафу - выволочь, накормить, помыть, зацеловать, чтобы простил взял высокую ноту, при этом поднимал лапу, как пионер.
   Матвей, когда бывал в хорошем настроении, "пел" и поднимал лапу, вытягивал ее вверх. Пение заключалось в длинном звуке не то "мя" не то "а", который тянул кот несколько секунд. Его все хвалили, и Матвей мог повторять этот номер бесконечно.
   После концерта кота целовали в пузо и чесали за ушами.
   И еще одно... - уборка во всей квартире! Это неприятно, но необходимо. Очередь Натальи Сергеевны!
   Прошло несколько дней.
   Сын прислал телеграмму, что покорил Тянь-Шань и вернется где-то в сентябре. Просил поцеловать в лоб кота, а Натусю целовал в нос. Чистота и порядок были в квартире наведены.
   Натуся по утрам делала зарядку, массаж и продолжала химичить с лицом, намазывая его то кремом, то клюквой, то огурцом, то еще какой-то заграничной тиной.
   Морщины разгладились, круги под глазами исчезли, на лице осталась только блаженная улыбка счастья.
   Она уверовала, что Алексей - ее судьба. Она забыла о разнице в возрасте и спокойно ждала, когда он позвонит.
   Теперь можно было навестить Клавдею. Натуся позвонила ей и назначила встречу. Взяв бутылку шампанского, предвкушая с подругой разговор о внезапной Натусиной любви, Наталья Сергеевна направилась к метро...
   Дверь открыл Витек.
   - Ну, ты даешь, Наталья! Опять сбросила годков пять.
   - Да, ладно тебе. Хватит. Где жена?
   - На кухне. Что на дачу не приезжала?
   - Я в Болгарии была. Зачем мне ваша нецивилизованная дача?
   - Ой, Натусик. Красавица моя! - Вышла из кухни Клавдея. Поцеловались. Сказали обычные слова. Заохали, заахали. Пошли накухню. Шампанское - в холодильник. Сигаретку - в зубы. И Клавдея сказала.
   - Натусик, ко мне сын приехал.
   - Да? Откуда?
   - Да из Москвы.
   - А где же он?
   - Да в комнате своей сидит.
   - Так знакомь скорее. Я же его никогда не видела. Все ты его прячешь
   - Видела.
   - Когда?
   - Лет семнадцать назад.
   - А! Ну, я уж и не помню, какой он был. С женой приехал?
   - Нет. Он развелся.
   - Ты мне об этом не говорила... Я запамятовала - дети у них есть или нет?
   - Нет.
   - Ну, ничего. Еще будут. Какие его годы!..
   - Да, конечно. Ну, подожди. Сейчас сядем за стол и он выйдет.
   - А что он в комнате делает? Спит, что ли?
   - Да, нет. Работает. Что-то пишет. Эскизы какие-то, наброски. Просил не мешать.
   - А он кто у нас?
   - Художник, я же тебе говорила.
   -А... Да, да, да... А сама подумала: " Надо же, мой Алексей тоже художник... Интересно". Она никак не могла выбрать момент и рассказать о своем странно-прекрасном счастье.
   Клавдея была настолько счастлива сама приездом сына и хорошим урожаем на даче, что Натуся решила пока не мешать счастью Клавдеи своими рассказами.
   Клавдея тараторила о грядках, о засухе, об урожае... Наталья слушала ее и не слушала. Ей было тепло в их доме. Она чувствовала себя свободно и уютно.
   Накрыли на стол. Сели.
   - Зови сына. Пусть с нами посидит - сказала Наталья Сергеевна.
   - Алеша, - крикнула Клавдия Федоровна, - Алеша, выходи из своего убежища, посмотри, кто к нам пришел!..
   Наталье Сергеевне стало как-то не по себе.
   - Твоего сына зовут Алеша?
   - Да. Забыла что ли? Ну, даешь!
   Наталья Сергеевна действительно забыла, как зовут сына Клавдеи. И сейчас странное чувство охватило ее. "Не может быть! Так не бывает!. Это совпадение. Это другой Алексей. Не мой. Нет! Нет! - Кричала Наталья про себя.
   Казалось, что прошел час в ожидании. Наконец в комнату вошел Алексей.
   Наталья Сергеевна побелела, потом покраснела, потом заулыбалась, потом глаза ее наполнились таким ужасом, будто она увидела кого-то из другого мира. Клавдея что-то причитала, смотрела не на Наталью, а на сына, поэтому ничего увидеть на лице своей подруги, к счастью, не успела.
   Но Натуся была сильным человеком. Она опустила голову, как бы нажимая лбом на не видимую никому кнопку, и выключила напряжение в своей сети. Потом медленно подняла голову и вежливо улыбнулась.
   На лице Алексея не было ни ужаса, ни смятения. Было впечатление, что он знал - Наталья Сергеевна придет сюда именно сегодня.
   Он смотрел на нее прямо, спокойно и нежно, как будто говорил: "Все хорошо. Я очень рад, что ты пришла. Перестань волноваться."
   - Познакомься, Алешенька, это Наталья Сергеевна. Помнишь ее?
   - Еще бы, - сказал Алексей без смущения и даже весело, - как же мне не помнить Наталью Сергеевну! Она совсем не изменилась.
   - Да. А прошло семнадцать лет, как ты видел ее здесь последний раз.
   - Здравствуйте, Алексей, рада познакомиться, - подала руку Наталья. Алексей сжал ее руку, как бы говоря - держись! - и поцеловал.
   - А вы изменились. Я бы никогда вас не узнала, если бы встретила где -нибудь в городе.
   - Надо думать! Тогда мне было десять, а сейчас двадцать семь.
   "Он что, нарочно о возрасте говорит? Хочет меня унизить? Негодяй! Он посмеялся надо мной? Нет! Нет! Это неправда! Перестань!" - пыталась успокоить себя Наталья.
   Тут засуетился Витек.
   - Садитесь. Хватит вам знакомиться. В процессе познакомитесь. Ну, выпьем за встречу!
   Пили, ели. Наталья пила и не пьянела. Алексей тоже пил и молчал.
   Говорили счастливые родители.
   - Уже поздно. Мне пора - сказала Натуся.
   - Я провожу вас, Наталья Сергеевна.
   Проводи, проводи, сынок.
   ***
   - Ты знал, что Клава моя подруга?
   - Конечно.
   - Зачем?
   - Что зачем?
   - Зачем ты так поступил со мной?
   - Как?
   - Не притворяйся, что ничего не понимаешь, - почти закричала Наталья Сергеевна, и все спящие пассажиры в вагоне метро проснулись и посмотрели на них.
   - Тихо. Не кричи. И не говори чепухи.
   Они вышли. От волнения Наталья почти бежала. Алексей засмеялся.
   - Не беги так. За тобой не угнаться.
   - Алексей, это же ... грех.
   - Какой грех?
   - Наша любовь.
   - Почему?
   - Потому что Кладея - моя подруга! Она мне как сестра. А ты мне, стало быть, как племянник.
   - Чушь!
   - Почему?
   - Ну, во-первых, ты меня никогда не воспитывала, знать меня не знала, теперь он разошелся. - Я семнадцать лет жил в другом городе. Меня туда выслали... из-за тебя.
   - Что? Что ты городишь?
   - Тебе никогда про меня твоя Клавдея не рассказывала?
   - А что она должна была рассказать?
   - Почему я все эти годы жил у бабушки?
   - Она сказала, что в Петербурге тебе не климат, и что ты здесь очень плохо себя чувствуешь.
   - Меня отправили к бабке, т.к. ... в десять лет я влюбился в тебя. Поняла?
   - Нет.
   - Ты к нам пришла зимой. В белой шубе и в белой шапке, как Снегурочка. Ты была такая красивая... И снежинки таяли и стекали по твоему лицу. Мне казалось, что это ты таяла. Я закричал тогда: "Снегурочка тает", - и заплакал. Ты подошла ко мне, обняла и поцеловала в щеку, потом в лоб и сказала: "Какой эмоциональный мальчик. Быть тебе или актером или художником".
   - Я понял, ты - с неба - для меня. После твоего ухода я рыдал и просил мать вернуть тебя мне. Я плакал и говорил: "Я хочу на ней жениться." Мать с отцом сначала смеялись, потом уговаривали меня, что, мол, я еще маленький, а тетя Наташа - взрослая женщина, но я так скучал по тебе, что они водили меня к психиатру. Он посоветовал увезти меня в другой город.
   У бабушки я продолжал скучать по тебе. Меня отдали в художественную школу. Я рисовал тебя, рисовал... Потом твой образ стал удаляться от меня...в космос. И оттуда смотрел на меня.
   Я рос, помнил о тебе, но уже не так болезненно переживал разлуку. Я понял, то ты - мечта, идеал, муза...Ты вдохновляла меня...
   Женился я в двадцать пять лет. Прожил с Ольгой полтора года и больше не мог. Развелся.
   И вдруг - аэропорт. И ты! Я узнал тебя сразу! Я понял, это Бог посылает мне тебя вновь. Больше такого случая не будет. Я любил тебя и люблю!
   Не бросай меня. Прошу, не уходи. В любви нет греха!
   Наталья была потрясена. Протянула к нему руки. Стала целовать его. Он ее. И все твердил, как заклинал.
   - Не бросай меня. Не уходи! Не надо!
   - Что же нам делать? Как же Клавдия?
   - Ты переедешь в Москву. Мы будем жить там.
   - Мать я беру на себя. Она понервничает, перебесится и поймет. Слышишь, Наташа?
   - Умом - все понимаю, а сердце - не велит. Страшно.
   - Привыкнешь. Поймешь и сердцем. Нет в этом греха. Нет! Ну, не сын же я тебе, в конце концов. Чужой я тебе! Чужой!
   - Нет! Не чужой! Роднее родного стал! - и опять целовались, как жажду утоляли, взахлеб!
   Он остался у нее на ночь. Клавдия не звонила.
   "Все поняла" - догадалась Наталья.
   Алеша уговаривал ее уехать с ним в Москву каждый день. Она никак не могла решиться.
   - Не могу. Нужно время.
   - Я все равно буду тебя ждать.
   ***
   Наталья Сергеевна не пошла на вокзал провожать Алексея - не хотела видеть Клавдею и Витька. Алеша позвонил ей с вокзала.
   Я люблю тебя, Наташа. Люблю и буду ждать всю жизнь...Запомни мой номер телефона.
   И назвал семь цифр. Цифры впечатались в ее память и периодически вспыхивали, как пламя свечи. Наталья произносила их про себя.
   ***
   Прошел год.
   Наталья Сергеевна продолжала жить в Питере. Продолжала заниматься шейпингом и красить волосы. О неделе счастья она не хотела вспоминать. Она отцепила эту неделю, как вагон от состава и поставила в тупик памяти.
   Мстислав все также с удовольствием убирал в комнате и учился в институте...без удовольствия. Кажется, даже подружился с блондинкой, но пока молчал о ней. Клавдия не звонила Натусе. Натуся не звонила Клавдии.
   Раз в месяц звонил Алеша и говорил, что ждет, и будет ждать до конца дней своих. Говорил, что портрет закончил и выставил в Манеже. Ее портрет стал настоящим чудом! Он воистину излучал свет и любовь!Наталья Сергеевна бросала трубку и уходила на кухню курить.
   Наступил декабрь. Приближался Новый год. Как - то вечером за неделю до Нового Года зазвонил телефон.
   - Наташа?
   - Да...
   - Здравствуй.
   - Здравствуй, Клава.
   - Я все знаю. Ты ни в чем не виновата. От судьбы, видно не уйти. Алексей звонит мне ежедневно. Просит, чтобы ты приехала к нему. Ну, что же делать, Наталья... Любовь - она ведь... и заплакала.
   Натуся заплакала тоже.
   - Прости меня, Клава.
   - Да за что я должна прощать? Я смирилась. Я все понимаю. Поезжай к нему. Скоро Новый год... А я гостинцев соберу...
   ...Наталья Сергеевна набрала семизначный номер Москвы. Сердце билось, как молот по наковальне. Никто долго не брал трубку.
   - Алло, спросил сонный голос.
   - Я разбудила тебя, Алеша?
   - Наташа?
   Я вылетаю 27, первым рейсом. Встречай.
   28.09.1997г. Ирина Лисовская