Литовченко Тимур. Простенькое дельце

- Я их сжег,- невозмутимо пояснил допрашиваемый, уже вполне овладевший собой. - Сожгли? Вот как... Кгм-м-м,- капитан задумчиво почесал переносицу. - Вас это удивляет? - с явным вызовом спросил мистер Натансон. - Признаться, да. Видите ли, явные улики уничтожают, когда хотят замести следы. Письма как раз и были теми самыми уликами. Если бы их сожгла ваша супруга или ваш отец, это бы выглядело более-менее правдоподобно. Однако ВАМ это делать совсем ни к чему, скорее наоборот...- Бишоф многозначительно развел руками. - Если бы вам довелось держать в руках письма такого рода, написанные вашей женой, вы бы знали, что это за ПАКОСТЬ и рассуждали несколько по-иному,- голос допрашиваемого был исполнен презрения.- Я не в силах был сдержаться и... Словом, занялся уничтожением "грязи". УБОРКОЙ, если хотите. - Уборкой, вот как? Ладно, допустим. А сколько писем там было? - Сколько? Ну, как это сколько,- Джордж Натансон немного растерялся. Капитан сделал вид, что рассматривает идеально белый потолок и ничем более не интересуется. - Три письма,- наконец объявил допрашиваемый. - Чьи именно? - немедленно спросил Бишоф. - Как это чьи?! Неуж-то неясно... - Ее? Вашего отца? Их обоих? - Ах вон вы о чем,- мистер Натансон кивнул и немного подумав ответил: Два письма отца и одно Деборы. Его тайное признание в любви - раз. Ее ответное признание - два. И наконец его предложение... ну, жить вместе после того как соглашусь я. Целая переписка, в общем. - Три жалких письмишка трудно назвать ПАЧКОЙ, как вы изволили выразиться незадолго перед этим. Как впрочем и любовной перепиской,- строго заметил капитан. Почувствовав, что Бишоф до неприличия прав, Джордж Натансон заерзал на стуле и втянул голову в плечи. Капитан был доволен произведенным эффектом, однако предпочел не демонстрировать самодовольство, а перейти к обсуждению другой любопытной детали. - Но оставим хотя бы на минуту эти письма. Скажите, мистер Натансон, а где пресловутые счета, которые вы также обнаружили в нижнем ящике секретера? - Счета? - допрашиваемый встрепенулся, словно очнувшись ото сна и этак бодренько заявил: - А я их тоже сжег. Бишоф недоверчиво усмехнулся. - Интересно получается, мистер Натансон. О чем бы я ни спросил, все оказывается сожженным. Не правда ли, странно? - Мне и эти счета были противны,- уныло сказал Джордж Натансон. - Какой вы брезгливый, однако,- съязвил детектив.- Намеренно уничтожаете улики, с помощью которых хоть как-то смогли бы оправдаться перед законом... Однако продолжим. Задаю тот же вопрос, что и относительно писем: сколько счетов вы обнаружили? Подумайте хорошенько, мистер Натансон, и пусть ответ ваш будет более правдоподобным. - А-а-а... почему БУДЕТ? Я и так не лгу,- не слишком уверенно возразил Джордж Натансон.- И вот вам доказательство: в ящике было три дюжины счетов, никак не меньше. Точно я, разумеется, уже не помню, но... не меньше. - Да, это уж точно кипа,- согласился капитан.- И вы все это сожгли? Ничего не оставили? - Все сжег,- подтвердил Джордж Натансон.- Или ваши люди не нашли пепла? - Почему же, нашли. Но нашли МАЛО,- Бишоф пристально уставился на допрашиваемого.- Там была лишь ЖАЛКАЯ КУЧКА пепла, которой едва хватило бы на одну-единственную записку, а не на три письма и три дюжины счетов. Что вы на это скажете? Голова мистера Натансона поникла, он убито молчал. - Там было одно письмо? Молчание. - Ладно, допустим, вы не желаете говорить о письмах. Или о письме. Тогда объясните, пожалуйста, если вы сожгли все это, как утверждаете, из чего ваша жена заключила, едва войдя в комнату, что вам известно все об ее постыдных отношениях со свекром? Неужели потому, что вы сидели над неостывшей кучкой пепла в пепельнице? Да это просто смешно, мистер Натансон! Допрашиваемый по-прежнему угрюмо молчал. Капитан встал, обошел стол, разделявший их, и остановился напротив Джорджа Натансона. Тот поднял на капитана глаза, в которых читалось полнейшее отчаяние. Морис Бишоф немедленно поправил лампу таким образом, чтобы ее свет по-прежнему ослеплял Натансона и угрожающе спросил: - А совокуплялись вы с ней уже после того, как убили? Джордж Натансон вскочил, однако детектив с силой толкнул его в грудь, и он рухнул на стул. - Ответьте, мистер Натансон. Допрашиваемый страшно побледнел. Он хотел ответить, но не мог выговорить ни слова. Он открывал и закрывал рот, точно выброшенная волной на сушу рыба. Вообще-то Бишоф знал, в чем дело, но ему хотелось немного помучать этого упрямого осла. Когда же детективу наконец надоело подобного рода "развлечение", он быстро проговорил: - На кровати в той комнате была найдена сперма. Ваша сперма, мистер Натансон! Что вы на это скажете? И вновь капитану довелось наблюдать все ту же странную реакцию допрашиваемого: просидев еще некоторое время в напряжении Джордж Натансон затем постепенно расслабился, и от него опять изошла едва уловимая волна несказанного счастья. - Ах, на кровати...- пробормотал он слабым голосом и повторив несколько раз: "На кровати, на кровати",- ОХОТНО пояснил: - Ничего удивительного. Я перед тем привел туда... в общем, женщину. Шлюху, если вам угодно. Переспал с ней... и результат налицо, если можно так выразиться. Мориса Бишофа поразило упорство, с которым допрашиваемый пытался возвести на себя напраслину. Вот теперь историю с проституткой придумал. Настоящий идиот! Детектив вернулся к столу, достал из ящика наручники, обошел Джорджа Натансона сзади и приковал его за руки к спинке стула. - К чему такие меры предосторожности? Неужели так поступают со всеми, кто признается в супружеской измене с последующим убийством жены? - попытался пошутить допрашиваемый. - Отнюдь. Просто сейчас вы начнете буянить. По крайней мере мне так кажется,- спокойно ответил Бишоф.- Действительно, основываясь на последнем вашем признании можно заключить, что вы привели в дом покойного отца проститутку, вернувшаяся жена застукала вас, вы убили ее и затем сожгли... скажем, записку с адресом публичного дома или поставляющей девочек "мамаши". Но... Детектив многозначительно умолк. - Что "но"? - по голосу чувствовалось, что Джордж Натансон слегка заволновался. Бишоф мстительно затягивал паузу, наконец скороговоркой произнес: - Но это как-то не вяжется с тем, что вы повалили ее на кровать, после чего ударили бейсбольной битой в висок... - Откуда вы... - Характерные следы крови на постельном белье. Да и кроме того вы слегка повредили не только белье, но и обивку, так что след остался. - Подумаешь, большое дело. Толкнул на кровать, а затем ударил. Что в этом такого? - недоумевал допрашиваемый. - А разве я сказал, что В ЭТОМ? Капитан склонился к плечу Джорджа Натансона и доверительным тоном проговорил: - Вы прервали меня на полуслове, мистер Натансон. Нельзя себя так вести с полицейскими, разве об этом не пишут авторы дешевых романов, которых вы прочли несметное множество? Я могу использовать против вас любое слово сказанное вами. Но в данном случае вам повезло еще меньше, поскольку есть ПРЯМАЯ УЛИКА, перечеркивающая всю историю с проституткой: ваша сперма найдена НЕ ТОЛЬКО на кровати, но и во влагалище вашей жены. Бишоф почувствовал, как напрягся, задрожал допрашиваемый, и прошептал: - Это показало ВСКРЫТИЕ... - Так вы все же сделали это!!! Сволочи! Скоты! Ублюдки! - заорал Джордж Натансон, мигом превратившись из смирного человека во взбесившегося самца человекообразной обезьяны. Хорошо еще, что стул, к которому детектив приковал его, был привинчен к полу, иначе последствия внезапно наступившего буйства были бы весьма ощутимы. А так допрашиваемый мог лишь бестолково дергаться, мотаться из стороны в сторону, молотить по полу ногами да изрыгать проклятия в адрес всей полиции штата вообще и Мориса Бишофа лично. - Что вас удивляет, мистер Натансон? - спросил капитан, предусмотрительно отклонившись назад, чтобы разбуянившийся Джордж Натансон не изловчился и не укусил его. - Вы нарушили один из пунктов завещания!! - взревел тот. - Простите, но о нем мы узнали уже после того, как вскрытие было произведено,- Морис Бишоф вернулся на свое место за столом.- Что вы хотите? Совершено убийство, труп доставлен в морг, преступник арестован и не производить вскрытия?! Чушь. - Вы бы лучше завещание вскрывали, а не тело,- простонал Джордж Натансон. - Это дело нотариуса, а не следователя,- парировал Бишоф. - Заткнись, черномазая обезьяна! - рявкнул Натансон. - Итак, вы хотите отвечать не только за убийство, которого не совершали (что, я уверен, сейчас выяснится!), но и за оскорбление должностного лица, находящегося при исполнении служебных обязанностей? - удивился Морис Бишоф. Допрашиваемый немедленно успокоился и даже пробормотал какое-то извинение. ПРИСТУП УСПОКОЕНИЯ случился у него столь же неожиданно, как и приступ буйства. Детективу стало даже жаль беднягу, такое безнадежное отчаяние было написано у него на лице, когда он спросил: - Ну и... КАК ВЫ НАШЛИ ЕЕ В СЕРЕДИНЕ? Не знакомому С РЕЗУЛЬТАТАМИ ВСКРЫТИЯ человеку такой вопрос показался бы либо чрезвычайно смешным, либо донельзя глупым. Действительно, Морис Бишоф только что упоминал об АНАТОМИИ убитой... То есть "УБИТОЙ", "УМЕРШЕЙ". Что же еще говорить о ВНУТРЕННОСТЯХ! Однако капитан отлично понял смысл вопроса и ответил коротко, но с нескрываемым восхищением: - Блестящая работа! Некоторое время бедняга неподвижно смотрел перед собой, затем веки его устало смежились, и он прохрипел: - Она-а-а... КАК РОБОТ? - Нет, что вы,- поспешно заверил его Бишоф.- Самая натуральная женщина. Ваш покойный отец просто гений. Возможно, если бы руки у Джорджа Натансона не были скованы, он схватился бы за голову. Так по крайней мере показалось детективу. Решив, что после всего сказанного допрашиваемый будет вести себя спокойно, капитан вновь подошел к нему и освободил от наручников. И точно, Джордж Натансон немедленно схватился за голову и раскачиваясь взад-вперед проговорил: - Раз вы так говорите, значит, точно РОБОТ. - Вернее, она ИСКУССТВЕННАЯ. Однако различить это удалось лишь специальными методами. Но... мистер Натансон... Морис Бишоф положил руку ему на плечо и слегка потряс. Тот по-прежнему сидел не открывая глаз. Детектив вновь попытался привести его в чувство. Джордж Натансон проговорил: - И все это время вы разговаривали со мной как ни в чем не бывало. И вы, и ваши подчиненные. Словно не знали правду с самого начала... - Мы действительно НЕ ЗНАЛИ ПРАВДУ с самого начала,- подтвердил капитан. - Не лгите хоть теперь,- взмолился допрашиваемый.- А я-то, я-то!.. тоже хорош. Раз вы делали вскрытие, то нашли мою сперму НЕ ТОЛЬКО НА ПОСТЕЛИ... Господи, каким идиотом выглядел я в ваших глазах, говоря о проститутке! А вы притворялись, что верите. - Убийство... Кгм-м-м... ПРОИСШЕСТВИЕ,- тут же поправил себя Морис Бишоф.Да, ВСЕ ЭТО в общем случилось позавчера в шестнадцать сорок или около того, вскрытие делали вчера рано утром, завещание читали днем... тогда же ЧТО-ТО заподозрили. Итого, ЛГАЛИ вам всего-то полсуток. - Но зачем?!. - Мистер Натансон, вспомните, с какими словами на устах вошли вы в мой кабинет сегодня. "Вы верите, что я ее убил", не так ли? - капитан саркастически хмыкнул.- Вы так долго и упорно повторяли себе это в течение сорока восьми часов, что и сами поверили в это, вот и... Одним словом, надо же было как-то выбить вас из колеи вранья, вами же накатанной! Джордж Натансон наконец решился заглянуть в глаза детективу и точно заклинание прошептал: - Но ведь я... ДЕЙСТВИТЕЛЬНО убил Дэби! Не сейчас, но - УБИЛ. Некоторое время после этого они молча пялились друг на друга, затем Морис Бишоф вернулся на место, тщательно ОТГОРОДИЛСЯ СВЕТОМ ЛАМПЫ от допрашиваемого и наставительно произнес: - Значит так, мистер Натансон. Давайте-ка спокойно разберемся во всем без лишних эмоций. И особенно - подчеркиваю! - без ваших личных и... м-м-м... несколько преждевременных, скажем так, оценок. Учтите, мне есть на что тратить свое время кроме разгадывания ваших головоломок. Так что давайте говорить спокойно. Идет? Допрашиваемый вяло кивнул. - Вот и отлично. Тогда начнем. Итак, когда НА САМОМ ДЕЛЕ умерла Дебора Картрайт, ваша супруга? - Зачем вам это? - удивился Джордж Натансон.- Я думал, вы все установили... - Далеко не все, к сожалению. Ваш гениальный папаша... Допрашиваемый вздрогнул, и Морис Бишоф деликатно поправил сам себя: - Простите, но ваш отец успед поработать довольно основательно, а базы данных - штука довольно запутанная. - Я не обманул вас насчет сроков, капитан. Мы с Деборой действительно поженились шесть лет назад, прожили четыре года... и она умерла два года тому, шестнадцатого апреля. Между половиной десятого и четвертью одиннадцатого, если угодно... - Нет-нет, не нужно,- Морис Бишоф замахал руками.- Без таких подробностей, пожалуйста. Дата - и все. Он сделал пометку в блокноте и спросил еще: - Ну а каковы причины смерти? - Я ее убил,- искренне сознался Джордж Натансон.- И отец прекрасно знал это. - Поскольку вы не угодили на электрический стул или не отсидели в тюрьме положенный срок, я могу заключить лишь, что вы забыли наше маленькое, но непременное условие: никаких эмоций,- строго сказал капитан.- А потому напоминаю вам его и спрашиваю вновь: каковы причины смерти вашей жены? - И насчет причин я не солгал,- вздохнул Джордж Натансон.- Деборе страшно не нравилось, какую роль я отвел ей в нашем доме, с кем заставлял общаться ради успеха дела и...- он немного помедлил, затем признался: - И была еще одна причина, капитан. Я... Видит Бог, я не пренебрегал исполнением супружеских обязанностей... Ну-у-у, мы же говорим не только как заинтересованные в успешном ходе следствия лица, но и как... мужчины, вы меня понимаете... Морис Бишоф кивнул. Потому что понимал допрашиваемого ЛУЧШЕ, чем тот мог подумать. К СОЖАЛЕНИЮ! - Так вот, я не пренебрегал своими обязанностями, так сказать. И любовницы у меня не было, по крайней мере... постоянной. Одна-две мимолетные связи не в счет. Но... общее невнимание... Да, пожалуй, так оно и есть: я стал безобразно невнимателен к Деборе. Я как бы забыл, что рядом со мной живет человек... Живой человек, с душой и сердцем. А не просто существует непонятно для чего какая-то там абстрактная жена. Возможно, это был бунт. Дикий бунт в дикой, НЕПОПРАВИМОЙ форме. Но протестуя против моего невнимания Дебора приняла яд. И я остался один. Так и есть! В самую точку! Ч-черт, надо же какое совпадение... Морис Бишоф отвел от допрашиваемого глаза, хотя из-за яркого света лампы Джордж Натансон все равно не мог видеть его лица...
   4.
   - ...Прости меня, Морис. Пожалуйста, прости. Эти слова Нэнси произнесла на пороге адвокатской конторы, когда уже и прощать-то, собственно, не имело никакого смысла. Для них двоих как для супружеской четы все было кончено. Морис Бишоф бросил на нее через плечо презрительный взгляд. Подумать только, из-за этой женщины он когда-то сходил с ума! А в тот роковой день едва не застрелил... Жаль, конечно, что не застрелил, но!.. Карьера могла запросто пострадать. Его драгоценная карьера. А что остается молодому, подающему большие надежды инспектору после того как он столь наглядно убедился в ОТЧУЖДЕННОСТИ жены? Да успешно продвигаться по службе, что же еще! И правильно он поступил, когда сунул пистолет на место. Иначе все его честолюбивые мечты, все устремления запросто пошли бы псу под хвост. В самом деле, о чем мечтал он, когда в далеком детстве драил до блеска туфли прохожих? Разве не замирало его маленькое сердчишко, охваченное какой-то особенной сладостью, когда около сапожного ящика останавливался человек, которого другие шепотом называли или громко ругали "фараоном"? И разве играя с приятелями в ПОЛИЦЕЙСКИХ И ГАНГСТЕРОВ не становился он с большой охотой именно полицейским? И тут вдруг водночасье - конец всему?! Морис Бишоф разом осознал все это в то критическое мгновение, когда его рука сжала гладкую рукоять "магнума". Он промедлил всего лишь секунду... и однако этой секунды было вполне достаточно, чтобы овладеть собой. После чего старый верный (и между прочим отныне ЕДИНСТВЕННЫЙ ВЕРНЫЙ!) товарищ вернулся на место в кобуру, а этот мерзавец Пол (или как там его звали) едва не обгадился с перепугу. И поделом ему, соблазнителю чужих жен! Вот Нэнси вела себя просто отлично. Если можно, конечно, говорить об ОТЛИЧНОМ поведении изменщицы... Она прекрасно поняла, что муж ни в коем случае не желает учинять скандала, хотя с другой стороны ни за что не останется теперь с ней. Да, Нэнси запросто могла сделать из мухи слона, иначе говоря затеять бурный бракоразводный процесс, который оставил бы несмываемое пятно бесчестья на безупречной репутации молодого инспектора; ведь в случае необходимости, особенно под угрозой потери УЗАКОНЕННОЙ ПОЛОВИНЫ любая женщина способна превратиться в кошмарную стервозу, доставляющую врагам массу неприятностей. И однако она предпочла тихо-мирно договориться обо всем с Морисом через адвокатов. Почему? Он ломал над этим вопросом голову одинокие ночи напролет - и не находил ответа. А тут вдруг: "Прости меня, пожалуйста..." С чего бы это? Он так и ответил ей: - С чего тебе вздумалось просить у меня прощения? Небрежно этак спросил, точно она была абсолютно чужой, незнакомой женщиной, пристающей к нему средь бела дня на главной улице города. Словно не было между ними ничего и никогда. Никакого чувства. И никаких дней, месяцев, лет. - Да так. Прости, и все,- скороговоркой вымолвила Нэнси.- Это ведь ничего уже не изменит, правда? Морис подумал немного и согласился: - Действительно, не изменит. - Тогда почему не простить? На языке вертелись колкие, обидные словечки. Самое время высказать, бросить ей в лицо всю свою обиду. Как раз сейчас! Морис обернулся к бывшей супруге... но не сумел сказать ни слова. Нэнси смотрела на него жалобно, как побитая собака. И таким до боли знакомым застенчивым жестом теребила черный завиток волос над правым ухом!.. Морис готов был кричать, вопить благим матом, выть как голодный койот!!! И однако молчал, молчал, да вдруг сказал: - Ну ладно, прощаю. - Нет, не так. Ты это по-настоящему сделай. - Как это по-настоящему? - переспросил молодой инспектор полиции, впервые смутно почувствовав, что допустил некое ПРАВОНАРУШЕНИЕ... только вот в какой области законов? - Мне это очень нужно, Морис. Ага, кажется, он наконец понял, в чем дело!.. - Ты что, рассчитываешь вернуть меня именно таким способом? Пытаешься вызвать сочувствие? Это, что ли, означает твое "НЕ ИЗМЕНИТ"? Ошибаешься, дорогая, жалостью меня не проймешь. Глупо, ах, до чего глупо рассуждал он тогда! Ошибку свою Морис Бишоф понял лишь много лет спустя. А Нэнси тогда оказалась мудрее. Во всяком случае она не обозвала бывшего супруга бесчувственным тупоголовым кретином (чего тот без всякого сомнения заслужил), а лишь сказала: - Зря ты так, Морис. Я ведь все сделала любя... И ДАЖЕ ТОГДА любила. Учти это. - ЛЮБИЛА?! Но кого? МЕНЯ - или ТОГО?! Что-то я не пойму... - Знаю, знаю, Морис,- прервала его Нэнси.- Я и сама не очень понимаю, но... мне казалось... так можно ВСТРЯХНУТЬ тебя. Я запуталась... Очень запуталась, Морис. И ты запутался. Мы оба оплошали. А потому без всякой задней мысли я прошу прощения, и больше ничего. Сказала так - и пошла вдоль улицы. Быстро пошла, почти побежала. Он же остался стоять на самой середине тротуара. Торчал там как телеграфный столб минут десять. Почему-то вдруг решил, что можно бы и подвезти Нэнси до дома, бросился к машине, поехал. Однако ее нигде не было видно. Верно, такси взяла, вон их сколько кругом. Полные улицы такси. Сама, значит, домой доберется... Морис почувствовал, что у него кружится голова. Мигом всякая охота ехать к себе пропала: ТАМ ОНА, и ОН ЕЙ БОЛЬШЕ НЕ НУЖЕН! Он ей больше не муж! Он ей - НИКТО!! Сама домой добирается. САМА... Морис резко затормозил, выскочил как ошпаренный из автомобиля и с удивлением обнаружил, что припарковался как раз напротив бара. Видно, туда ему и дорога. Впоследствии он не мог точно сказать, сколько времени провел в баре, какое количество рюмок, стаканов или кружек опорожнил и что в них было налито. Он вообще очухался в парке на скамье от холода. Похлопал себя по плечам и обнаружил, что пиджак все еще на нем, только не надет как положено, а небрежно наброшен сверху. Проверил карманы: вроде все на месте. Заглянул в бумажник - один-единственный жалкий доллар да центов шестьдесят мелочью. Вот это погулял! Ну и ну!.. Хорошо хоть ключи не потерял, в том числе от автомобиля. Сама машина осталась черт знает где. Да и не сел бы он за руль в таком состоянии. Как же, образцовый молодой полицейский... И такси не наймешь на доллар шестьдесят; а сказать, что отдаст деньги по приезде домой - так поди не поверит водитель! Пришлось плестись через весь город по притихшим ночным улицам. По пути несколько раз попадались компании каких-то подозрительных личностей, однако обошлось без инцидентов. В самом деле, кому какое дело до пьяного ниггера! Лишь однажды, когда дом был уже довольно близко, из темной подворотни навстречу ему выплыла довольно смазливенькая девица. - Чего загрустил, парень? Хочешь совершить приятное путешествие на Остров Любви? - услышал он. - Убирайся к черту, шлюха проклятая! Я из полиции! - рявкнул Морис. Девица как сквозь землю провалилась. "Не хватает только опуститься до уровня Нэнси",- раздраженно подумал он. И тут же обругал себя: ОПУСТИТЬСЯ! экий моралист нашелся. Проповедник нравственности в обнимку с бутылкой... Однако ночной холодок и полное одиночество, нарушенное всего один раз, благотворно повлияли на Мориса. Вместе с парами алкоголя из мозга словно улетучилась какая-то противная липкая субстанция, мешавшая думать в течение последних дней и недель. ...А почему он вообще сравнивает себя с Нэнси? Какое ему до нее дело ТЕПЕРЬ? Неуж-то между ними все еще остается нечто НЕВИДИМОЕ И НЕОЩУТИМОЕ?.. ...Она, значит, пыталась ВСТРЯХНУТЬ его этой своей дурацкой выходкой с любовником, ничего больше? Вот так запросто застукать развлекающуюся парочку... Он явился домой неожиданно, однако и Нэнси ведь не полностью умалишенная, чтобы устроиться на ночь с любовником в супружеской постели. Значит, был явный расчет... Нэнси ОЖИДАЛА, что он вернется из участка и увидит!!! Он ведь НЕ МОГ НЕ ВЕРНУТЬСЯ! Кажется, он предварительно позвонил... Или не звонил?! Эх ты, профессионал, где твоя отточенная память? ...Но САМОЕ главное: почему СЕГОДНЯ она просила прощения? НАСТОЯЩЕГО прощения. Когда ВСЕ КОНЧЕНО... ...Значит, пока не кончилось? ДЕЙСТВИТЕЛЬНО? С чего начали, к тому вернулись. А раз так, вдруг Нэнси вновь попытается ВСТРЯХНУТЬ бывшего мужа! Но чем НА ЭТОТ РАЗ? Измена не помогла, измена не прошла, значит... ЗНАЧИТ... Морис невольно ускорил шаг, затем побежал. Вихрем влетел в подъезд. Лифт почему-то не работал, пришлось взбираться пешком по лестнице. Сердце готово было разорваться на части от бешеного биения о грудную клетку, печень сжалась и ноющим живым камнем болталась в животе, на месте солнечного сплетения будто зияла рваная дыра... Он так запыхался, что долго не мог попасть ключом в замочную скважину. Скорей! Скорей, идиот!! Во всех комнатах горел свет, но Нэнси там не было. Попутно Морис успел заметить, что она не собирала вещей. В квартире вообще все было в образцово-показательном порядке. Да где же она сама?! Морис бросился в ванную комнату. Дверь ее была распахнута, а там... ТАМ... ...В ванне, наполненной багровой жидкостью, плавало черное тело Нэнси. НЕТ! НЕТ!! НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!!!
   5.
   - Вот это уже больше похоже на правду, чем предыдущая ложь,- сказал Морис Бишоф после некоторого раздумья. - Простите, капитан, однако это НЕ ПОХОЖЕ на правду; это И ЕСТЬ правда,осторожно заметил допрашиваемый. На что детектив ответил весьма сдержанно: - Поглядим еще, поглядим. Вы уже нагородили тут кучу нелепостей, так что я пока воздержусь от окончательных выводов. - А впрочем как хотите,- мистер Натансон махнул рукой.- Вы имеете полное право не верить мне. В конце концов, такова специфика вашей профессии, и за это на вас нельзя обижаться. - Итак, Дебора Картрайт отравилась,- сказал Бишоф, предотвращая таким образом трансформацию ведущегося по всем правилам допроса в неестественно-дружескую беседу допрашиваемого и следователя.- Почему вы решили, что вина за ее смерть лежит на вас? - Она оставила письмо, в котором изложила причины, побудившие ее сделать это, разве вы не догадались? - Это мое дело, о чем я догадываюсь,- одернул Джорджа Натансона детектив.Ваше дело отвечать. И между прочим, из последнего вашего ответа следует, что Дебора Картрайт поступила, как заурядная скандалистка: она ОСТАВИЛА ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО ЗА СОБОЙ, сведя счеты с жизнью и не дав вам возможности высказаться в ответ. И мысленно добавив: "Между прочим, Нэнси также не дала мне этой возможности",- Морис Бишоф подытожил: - В результате вы вбили себе в голову, что виноваты в ее гибели. И до гроба в долгу перед ней. - Между прочим, отец тоже так считал,- сказал допрашиваемый. - А вот это весьма существенно! Это дает возможность понять мотивы его действий,- обрадовался детектив.- У вас был откровенный разговор? - Да, после похорон Деборы. - Ну и?.. - Ну и он высказал все то же самое. - А ваш отец виделся когда-нибудь с Деборой? - Нет, капитан. Хотя он действительно приглашал нас погостить у него месяц-другой, здесь я тоже ничего не выдумал. - Но нельзя ли вы все же допустить, что между ними... - Если бы отец знал, что Дэби собирается покончить с собой, неужели бы он спокойно дал ей сделать это?! - возмутился Джордж Натансон.- Не было между ними сговора и быть не могло! - Я не сказал, что они сговорились,- мягко поправил его Морис Бишоф.- Я всего лишь спросил, не переписывались ли они. Может, разговаривали по телефону? В общем, обменивались мнениями. Мистер Натансон убежденно мотнул головой. - Что ж, может быть, вполне может быть...- Бишоф пожал плечами.Подумаешь, совпадение мнений! И не такие еще совпадения случаются... Но как складывались ваши отношения с отцом после смерти вашей супруги?