Вот если бы у нее более веские доказательства были – виновности, хотя бы чьей-то!.. Загадка ведь – интереснейшая. Вполне в духе классических детективов и уголовных дел из учебников по юриспруденции – новогодняя ночь, хозяин, хозяйка, шестнадцать гостей и пять человек персонала (они с Таисией плюс трое местных, тоже оставшиеся обслуживать барский праздник). Посторонние на территории оказаться, скорее всего, не могли – в отличие от хилого ограждения, выходящего на море, внешний забор высок, на воротах – сложная система электронных замков, да и камеры, установленные на входе и по периметру ограды, услужливо демонстрировали: незваных гостей на празднике у Кремневых не было. Значит, убил кто-то из присутствующих. Но кто? Кто до такой степени смелый? Кто не побоялся, что в сад – а убийство, как свидетельствовали следы крови на дорожке, произошло именно там – в любой момент выглянет кто-то из подгулявших гостей? Кто не испугался, что Кремнев сильный и еще совсем не старый мужик, окажет сопротивление или как минимум закричит?
   «Бесстрашный человек, – думала про убийцу Леся. – И сильный: в хозяине-то нашем добрых сто килограммов было. Поди такую тушу через забор, хоть и метровый, перекинь… И все же очень странно, что ни единого свидетеля не нашлось… Но, может, они все-таки есть? И молчат – как и я молчу о том, что хозяйка ко мне в комнату заходила?.. Эх, как бы узнать!..»
   И Леся, пока еще не все гости разъехались, прилагала к этому все силы. Будто случайно оказывалась под дверью, за которой беседовали Пародист с Певицей. Пряталась в саду, пытаясь подслушать, о чем говорят Режиссер с Актером. Осмелилась заглянуть в компьютер Автора детективных романов. Покопалась в личных бумагах хозяйки. И даже с Таисии на всякий случай не спускала глаз.
   Однако ничего выдающегося разведать ей так и не удалось, и сыщицкий Лесин азарт потихоньку начал угасать, как вдруг (это было четвертого января) ее срочно вызвала старшая экономка. И озадачила удивительным поручением.
   Оказалось, что Наталья Николаевна, хозяйка – убитая горем или, наоборот, упоенная собственной безнаказанной наглостью, – решила выплатить вознаграждение. Тому, кто поможет найти преступника. Вознаграждение было абсолютно сумасшедшим: сто тысяч долларов. Леся таких денег и представить не могла – это ж не в Московский универ, а в любую Сорбонну с Йелем можно поехать. И мамочку из унылой «хрущобы» переселить. И норку себе купить – даже получше той, в которой щеголяет задавака Певица. И…
   «Деньги будут выплачены немедленно по предоставлении фактов, убедительно указывающих на истинного преступника», – гласил составленный хозяйкой текст. Лесе следовало его, во-первых, разместить на правах рекламы в трех местных газетах. Во-вторых, развесить в виде плаката на прилегающей к особняку территории. И, в-третьих, разослать письмом всем шестнадцати уже разъехавшимся звездным гостям.
«Ну, и, в-четвертых, – думала Леся, еще и еще раз перечитывая текст и смакуя восхитительную цифру 100 000, – мне нужно раскрыть это дело самой. А что – слабо? Чем я хуже ментов – особенно местных, которые хозяев моих сверхбогами считают? А я ведь, между прочим, на юридический собираюсь! И не сомневаюсь, что юрист из меня получится что надо. Ну же, детка, давай, не все тебе посуду мыть и шампанское подавать! Шевели мозгой! Начнем от печки. Qui pro? Кому? Кому была выгодна смерть Кремнева?»
* * *
   Пятнадцать лет назад Эвелина, для друзей – Эва (не путать со старорежимным именем Ева), собиралась замуж, и ей это очень нравилось. Нравилось не уже быть замужней, то есть при кухне, ворчне и капризах законного супруга, а только собираться. Часами выбирать себе платье – по каталогу или в салонах. Искать самые тонкие в городе чулки. Подбирать макияж. Ловить завистливые взгляды холостых подружек. Ну и, конечно, «тестировать» рестораны – этим они вдвоем с Мишутиком, будущим мужем, занимались. «Нужно ведь банкет, чтоб все упали, так? – рассуждал жених. – Так что давай уж подберем самое зашибенное местечко. Заранее».
   Эвочка, конечно, с ним соглашалась. Ходить по кабакам – то есть, пардон, их тестировать – было интересно. Да и встречали их с Мишутиком везде, будто самых наидорогущих гостей (а попробовали бы иначе – в городе каждая собака знает, что за Мишенькой всюду джип с охраной ездит, и ребята в том джипе с пушками). Кормили тоже славно – если форель, так только что из озера, а если шашлык, то, бывало, и барана показывали, которого они через час есть будут, да с самыми свежими травами, помидорчиками, ледяной водочкой… Неудивительно, что официантки, особенно смазливенькие, на Эву голодными волчицами косились.
   А кто спорит: Мишутик – партия завидная. Все при нем. Денежки, бизнес, авторитет, да и выглядит настоящим джигитом – копна смоляных волос, берущий за душу взгляд, сильные, уверенные руки…
   – Везет тебе, Эвка! – в один голос пели подруги.
   Одна мама вздыхала:
   – А мне твой Мишутик не нравится. То ли дело Вовочка был. Не красавец, конечно, и не богач. Зато умник какой, все время с книжками, и в институте учится. И добрый.
   «Ага, добрый, – усмехалась про себя Эва. – Знала бы ты, какой он скандал устроил. Когда узнал, что я за другого замуж выхожу».
   Вспоминать, как бесновался Вовочка – кричал, что покончит с собой, и называл ее предательницей, – было даже приятно. Одно беспокоило: когда экс-поклонник понял, что все его красноречивые доводы меркнут в сравнении с «Мерседесом» и лопатником конкурента Мишутика, он пообещал:
   – Ну, смотри, Эвка. Дело, конечно, твое. Только как бы ты кровавыми слезами не умылась! Как бы не пожалела!..
   – А чего мне жалеть? – жестоко усмехнулась она. – Ты, Вовочка, парень, конечно, что надо. Но с Мишутиком – извини, тебя не сравнить.
   И ушла, и больше отвергнутого Володю не видела, но червячок страха, увы, остался. Изводил, нервировал, точил… И слова Вовчика о том, что она «пожалеет», не забывались.
   Однако свадьба с Мишутиком близилась, уже и ресторан выбрали, и платье Эва купила, и туфли, и к стилисту на шесть утра в день регистрации записалась, и даже подсмотрела, какое кольцо ей жених купил, а Вовчик все сидел в тине и никаких неприятностей не доставлял.
   Ну, а счастливым днем – тем самым, который у нее в паспорте проштампуют и на всю жизнь увековечат, – Эва проснулась, хоть и в страшную рань, в пять часов, а без будильника. Не позавтракав, выскочила на балкон. Долго любовалась первыми проблесками рассвета, бескрайним небом, далекими, едва на горизонте, горами. И улыбалась, вспоминая, как вчера Мишутик пообещал, что после свадьбы каждый день ей будет кофе в постель подавать. Интересно, наврал или нет? Впрочем, это она узнает очень скоро – уже через сутки. И Эва весело побежала на кухню – варить свою последнюю «девическую» чашечку кофе… Позавтракала, умылась, пригладила волосы, впрыгнула в платье – еще не в свадебное, в обычное – и бросилась вон из квартиры. Чтобы в салон, к стилисту, не опоздать.
   Но дошла Эва только до выхода из подъезда.
* * *
   Сочинский вестник, 7 июня 198* года
   Телетайп новостей
   Страшная трагедия произошла сегодня на проспекте Новаторов. Эвелина Р-ва вышла из дома в половине шестого утра. Она спешила к стилисту, чтобы сделать праздничную прическу и макияж, – а в десять часов у девушки должна была состояться свадьба с Михаилом Т-ным, известным в нашем городе бизнесменом.
   Едва Эвелина вышла из подъезда, как увидела, что ей наперерез бросается человек – и через секунду почувствовала нестерпимую боль. На крик девушки выскочили соседи и обнаружили, что она сидит на траве, закрывает руками лицо и повторяет: «Вовчик! Это был Вовчик!!!» Приехавшая «Скорая помощь» диагностировала ожоги кислотой третьей-четвертой степени тяжести. Эвелина помещена в отделение реанимации, поисками Владимира К-ва – именно он, по словам пострадавшей, выплеснул ей в лицо содержимое банки с кислотой – занимается милиция. Свадьба отложена на неопределенный срок.
* * *
   Леся подкараулила Таисию на веранде.
   Старшая экономка – как обычно, прямая, бесстрастная и ледяная, – смаковала утренний кофе. За натертыми (ох, как же тяжело было полировать!) стеклами разгорался новый день, из-за гор робко выглядывало солнце.
   – Доброе утро, Таисия Андреевна, – весело поздоровалась Леся.
   Экономка вскинула на девушку мрачный взгляд. На приветствие, разумеется, не ответила. Буркнула:
   – Иди в кухню. Я сейчас подойду.
   – Да ну ее, эту кухню! – усмехнулась Леся. И без приглашения плюхнулась в соседнее кресло. – Там душно. Давайте лучше здесь посидим. Поболтаем.
   – Что-о? – вылупилась на нее пораженная экономка. Не ожидала, видно, демарша, привыкла уже за полгода своего безоговорочного террора, что Леся себя тише воды ниже травы ведет.
   – Ну, что вы как неживая. Нет бы улыбнуться, кофейку мне предложить, круассанчик… – продолжала веселиться младшая горничная.
   – Вон, – тихо приказала Таисия.
   Леся в своем кресле не шевельнулась. Улыбнулась еще шире – и закончила фразу:
   – А еще – сто штук баксов отсыпать… – И, понизив голос, произнесла: – Я ведь все про вас знаю… Эвелина Петровна.
   – Повтори, – велела начальница.
   – Повторяю, – вздохнула Леся. – Я все поняла. И выяснила. Что на самом деле – никакая вы не Таисия. И не Андреевна. Вас зовут Эвелина, Эвелина Петровна Русанова. И Владимира Кремнева, нашего хозяина, убили вы. За то, что он, в свою очередь, много лет назад искалечил вам жизнь. Выплеснул в лицо кислоту – в тот день, когда вы должны были выйти замуж за другого. Вы давно решили ему отомстить. Для того и на работу сюда устроились. И вот случай представился. Убийство в новогоднюю ночь, очень романтично…
   – Как ты догадалась? – тихо спросила экономка.
   «О, как просто! – пронеслось у Леси. – Она даже не отпирается!»
   И Леся призналась:
   – Да, в общем-то, случайно. Во-первых, рискнула к хозяйке подойти. К Наталье Николаевне. И спросила ее, зачем она первого января в мою комнату приходила. За полчаса до того, как тело хозяина нашли…
   – Она заходила в новогоднюю ночь? К тебе?! – удивилась Таисия. Нет, не Таисия, а Эвелина.
   – Да. Хозяйка прямо в комнату ко мне приперлась, когда я спала. Пьянющая была вусмерть и чего хотела – непонятно. Тогда я ее спросонья, можно сказать, послала – и она покорно ушла. А сейчас я набралась наглости и спросила хозяйку: зачем она ко мне приходила? И она сказала, что искала вас. Очень долго искала, по всему дому. И никак не могла найти. Но это ведь странно – раз вы меня услали спать, значит, сами-то должны быть с гостями! Вот тут я вас и заподозрила.
   – И что дальше? – остро взглянула на нее старшая экономка.
   – А дальше… дальше я вспомнила, как Пародист рассказывал, что вы в четыре с хвостиком ночи им абсент подали. В больших бокалах. Хотя никто об этом не просил. Ну, они и налакировались – так, что с ног попадали, почти все. А зачем вам было их спаивать? Сами же меня наставляли, что задача хорошей экономки – чтобы гость ни в коем случае не надрался, а выпил точно свою меру… И еще: вы ведь женщина сильная. Я сама видела, как вы одна мешок с сахаром однажды подняли. Без проблем. А это, извините, целых пятьдесят килограммов. Так что, значит, и хозяина через забор перебросить могли без труда.
   – Это все, конечно, не доказательства, – вздохнула начальница, – но…
   – Ну, а потом я в Интернет полезла, – перебила ее Леся. – Про хозяина нашего нашла там статей и всякой информации – миллион. Вот я и попыталась его связи установить – со всеми из шестнадцати гостей. И с вами.
   – И что же?
   – Ничего, – вздохнула Леся. – Никаких разногласий, конфликтов, романов, имущественных претензий. Ни с кем из присутствующих. Так что только и оставалось – «чернуху» из любой оперы на Кремнева поискать. Вот я и выкопала – эту старую историю с девочкой Эвой. Хозяина нашего тогда ведь едва не посадили. Пока он не доказал, что все утро убийства провел в другом городе. Шесть свидетелей, железное алиби. А Эве, то есть, простите, вам – он в то утро на нервной почве померещился…
   – С чего ты взяла, что я – это она? – нетерпеливо выкрикнула Таисия.
   – Да очень просто. Во-первых, у вас лицо какое-то мертвое, без мимики – явно пластическая операция была, и не одна. Во-вторых, характер несносный: видно, что в жизни тяжко пришлось. А в-третьих… – Леся смутилась, – вы, хотя свой чемодан и запираете, а однажды за ним не уследили. Ну, и сами понимаете: мы, младший персонал, – народ любопытный. Я и вырезки из газет нашла, и много еще чего любопытного…
   – Понятно, – протянула Таисия, она же Эва. И спокойно спросила: – Значит, ты хочешь получить награду? Сто тысяч долларов?
   – Хочу, – кивнула девушка.
   – У меня, как ты понимаешь, таких денег нет, – пожала плечами экономка. – И что? Что ты будешь делать дальше ?
   Леся выдержала паузу. Не спеша налила себе кофе. Откинулась в кресле. Старшая экономка – ох, как же это было необычно! – ее не одергивала, молний не метала. Наоборот: смотрела вопросительно и жалобно.
   – Так что? – повторила Таисия. – Выдашь милиции? Мне идти вещи собирать?
   – Ох, как же вы меня за эти полгода извели, – тихо сказала Леся. – Как я вас ненавидела. Сколько раз смерти вам желала…
   – Что ж, теперь есть шанс расквитаться, – пожала плечами церберша.
   – И расквитаюсь, – заверила Леся. – Значит, так: только посмей еще раз на меня вякнуть. Или рожу покривить. Или мораль прочесть. Придушу. Как цыпленка. Поняла?.. А теперь, – она сделала еще один глоток кофе и снова перешла на вежливый тон и «вы»: – Можете отправляться в кухню. Начинайте мыть посуду. Когда я закончу завтракать – может быть, присоединюсь к вам.
   И Таисия – вот восхитительное зрелище! – ей повиновалась. Послушно побрела в кухню – несчастная, уничтоженная, слабая. Леся смотрела ей в спину со смесью презрения и застарелой обиды.
   «Может быть, все же выдать ее? Получить сто тысяч? Отомстить – за все издевательства и придирки? И справедливость восстановить – она убийца, а убийц надо карать»?
   Искушение было велико, Леся даже с кресла встала – идти с оглушительной новостью к вдове Кремнева. Да вдруг представила юную, примерно в ее возрасте, Таисию—Эвелину. Красивую, беспечную, полную радужных надежд… И Кремнева – тоже молодого, но, не в пример девушке, уже расчетливого и подлого. Который перечеркнул все ее счастливые планы. Растоптал. Искалечил. Уничтожил.
   «Да я б на месте Таисии и ждать бы так долго не стала, – подумала Леся. – Еще б раньше такую сволочь грохнула…»
   Так что нет. Выдавать старшую экономку никак нельзя. Подлость будет – похуже кремневской. А сто тысяч… Что ж. Придется пока обойтись без них.
   «Нюхом чую: не последние это в моей жизни деньги, – улыбнулась про себя Леся. – Если уж я сейчас, когда мне всего восемнадцать и образования – одна школа, смогла убийцу вычислить?! А что будет тогда, когда юридический закончу? Да я лучшим следователем в Москве стану! Или еще лучше – свое детективное агентство открою. Назову его, скажем, «Мисс Леся Марпл»… И продолжу раскрывать убийства – но уже за оглушительные гонорары!
   Леся снова улыбнулась. Девушка больше не сомневалась: в младших горничных она точно не задержится. Ну а Таисия—Эвелина… Бог eй судья.

БЕЛЫЕ НОЧИ, СИНИЕ ДНИ

   Я погибла в прошлую пятницу.
   А все потому, что меня никто не ждал.
   Впрочем, расскажу свою историю по порядку. Несмотря на посттравматический синдром, я сохранила способность излагать мысли последовательно. И прекрасно помню, с чего мое дикое приключение началось.
   Итак, я возвращалась в Москву из командировки…
   По большому счету, во всем виноваты командировки. Денис давно зудел, что ему надоели мои бесконечные мотания по стране. Что он безумно хочет, чтобы я сидела дома. Хотя бы вечерами. И чтобы в нашем доме пахло свежеприготовленной едой: «Ладно, пусть не пирогами, я уже устал просить тебя испечь пироги… Делай мне по вечерам хотя бы, я не знаю, яичницу!..» – «Ну, яичницу ты и сам можешь себе приготовить», – возразила я ему тогда. И, наверно, зря, потому что тут он совсем взбеленился: «Вот именно! Именно, что сам!.. Я сам готовлю себе яичницу, сам глажу себе рубашки, потом один ложусь в холодную постель – где тоже обнимаю себя сам!.. Тогда позволь узнать, дорогая Ксения, – бог знает, сколько яду вложил он в эти последние два слова, – зачем тымне нужна?!.»
   В общем, после ссоры – а я как раз собирала сумку для той, последней, поездки – он ушел. А те слова, что он сказал напоследок, оказались самыми злыми и самыми для меня горькими: «Раз тыне хочешь быть рядом – всегда! – может, мне поискать на это место другую женщину? Чтобы не я ее вечно ждал, а – она меня?»
   Он ушел и даже дверью не хлопнул. И это было ужасно. Денис ведь уже дважды пытался убегать от меня. И оба раза шарахал дверью так, что штукатурка сыпалась. А я понимала: раз злится, значит, вернется. И он действительно оба раза возвращался. И приносил охапку цветов, и падал на колени, и просил прощения… Теперь же тихо затворившаяся за ним дверь означала, что случившееся – всерьез. И на сей раз он, пожалуй, ушел навсегда.
   Всю неделю, что я провела в городе К***, на душе у меня скребли кошки.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента