[1] и посмотрел на крохотный дисплей. – Так… Иван Андреевич Дорохов, галактлейтенант, спецбригада охраны Логриса [2]. – Бровь капитана удивленно приподнялась. – Проходил мнемоническую подготовку [3]?
– Полный курс. – Кратко ответил Дорохов, еще не решив для себя, следует ли поддерживать предложенный неформальный тон общения?
Мищенко вновь взглянул на дисплей кибстека, хотя мог и не делать этого, – вся информация транслировалась в его рассудок через стандартный порт височного импланта.
– И как же Иван Андреевич, вместо повышения по службе – к нам? – Мищенко пытливо посмотрел на него.
По лицу лейтенанта скользнула тень.
– Там все зафиксировано.
– Знаю. Но не люблю официальных формулировок. – Сергей Дмитриевич мысленно отдал распоряжение бытовому автомату, и на краю рабочего стола бесшумно поднялся подвижный сегмент с двумя чашками кофе.
– Крепче пока не предлагаю. – Капитан, чуть прищурясь, наблюдал за реакцией молодого офицера. – На чтение рапортов, да отчетов уходит время. – Пояснил он. – А человека все равно не знаешь. Вот здесь, к примеру, зафиксировано: пилот первого класса. Владеет всеми видами космической и планетарной техники. Прошел курс специальной подготовки. Как мне это понимать. Кто ты? – Взгляд Мищенко оставался доброжелательным, не смотря на кажущуюся резкость слов, – вышколенный убийца на службе Конфедерации, или офицер, по чести и совести?
– Вам решать. – Ответил Иван, сделав глоток кофе.
– Вот я и решаю… – Мищенко усмехнулся. – За что избил старшего по званию?
– Честно?
– А как иначе? – Капитан отключил кибстек и сцепил пальцы рук в замок. От Ивана не укрылось, что руки у Сергея Дмитриевича в ссадинах. Бьет подчиненных? Нет, вон след химического ожога. Наверное, недавно помогал техникам в каком-то ремонте? Что-то староват он для капитана. Непонятно, ведь должность командира базы ВКС как минимум адмиральская…
Мищенко будто прочел его мысли.
– Нас тут не так и много, лейтенант. База ВКС – звучит громко, объемно, а офицеров – по пальцам сосчитать можно. Все больше кибермеханизмы вместо штатного состава. Так что давай по-честному. Нам с тобой быть может завтра – в пекло, плечом к плечу.
– Даже так?
– Так. – Мищенко отпил кофе. – Форпост. – Он произнес это слово, будто подвел черту, за которой по умолчанию оставлял все громкие, претенциозные названия. – Мы одни, среди чуждых цивилизаций. Здесь случайные люди долго не живут. Посему: можно отступить на время от субординации, – есть смысл говорить открыто, – ты рассказываешь о себе, как на духу, а я в ответ ввожу тебя в курс оперативной обстановки, без штабного словоблудства, идет?
Иван кивнул.
Странный мужик, этот Мищенко… – Подумалось ему.
– История у меня банальная. – Произнес Иван. – Наша бригада осуществляла "силовое" прикрытие Логриса. Патрулирование запретных для полетов зон, обеспечение безопасности дальних подступов, реже – контроль территории близлежащих планет. Ближе к древней машине, в тесном контакте с ней работают мнемоники Конфедерации. Именно они осуществляют настоящую защиту, контролируя виртуальное пространство. В основном штат мнемоников – это молодые девушки.
– Любовь?
– Нет. – Покачал головой Иван. – Они стараются держаться обособленно. Однако, пару раз крепко выручали нас в бою.
– На Логрис были нападения? – Капитан выглядел удивленным.
– Посмертное копирование личностей в Логры доступно не всем. – Ответил Дорохов. – К примеру, лица нарушившие закон, лишаются права на виртуальное существование после смерти. Но спрос всегда рождает предложение: на черном рынке можно купить кристалл, в подпольной лаборатории скопировать в него личность, дело остается за малым – доставить "левый" логр в запретную зону и интегрировать его в массу кристаллов самого Логриса. Это криминальный бизнес, в котором вращаются огромные деньги. Идиотов, которые нападали бы на саму машину, нет, но нарушение периметра охраны не такое уж редкое явление.
– Ясно. Мнемоники выручали вас в боях, и что дальше? При чем тут драка, за которую тебя перевели из элитной части к нам?
– Отдыхали мы после патрулирования. Как водиться пошли в виртоданк [4]. Там все и произошло. Девушка-мнемоник оказалась за соседним столиком, сидела тихо, никого не трогала. Они всегда сами в себе, даже отдыхают в одиночестве. – Иван рассказывал скупо, нехотя. – Короче подсели к ней двое штабных, оба майоры.
– Приставали? – Мищенко опять прищурился, видно такая у него была привычка.
– Если бы. Издеваться начали. Два недоумка. Она могла вырубить их одним ментальным ударом, но терпела. Мнемоников обычному человеку вообще трудно понять. Чаще из-за недопонимания их недолюбливают и побаиваются. А эти двое уже изрядно выпили, – берега совсем потеряли. Завелись на нее, мол, не дело, когда всякие имплантированные мешают своим присутствием нормально отдыхать «боевым офицерам». Девчонка совсем побледнела, губы поджала, непонятно, расплачется сейчас, или мозги им сдвинет… В общем не выдержал я, подошел, хотел по-человечески, но куда там. Переключились на меня майоры, один в драку полез. Сломал я ему руки.
– Обе?
– Обе. Как учили.
– Ну, вроде рядовой случай. Всякое бывает. – Пожав плечами, заметил Мищенко.
– Нет, оказалось, что пострадавший из батальона спецсвязи, и в штабе флота у него "высокие друзья". Приказ на меня пришел уже на следующий день. Даже с ребятами из эскадрильи попрощаться не дали. Час на сборы и сюда. Вот и вся история.
– Действительно банально… – Капитан Мищенко протянул Дорохову микрочип. – Данные я скопировал, выводы сделал, забирай.
Иван молча убрал чип в нагрудный карман униформы.
– Значит, водил "Тайфун"? Командир звена?
– Бывший. – Уточнил Дорохов, чтобы окончательно расставить все точки.
– Ладно, лейтенант, что было, то было. Думаю – сработаемся. У нас на базе, кстати, то же есть подразделение мнемоников. Теперь слушай, что я тебе скажу: первое правило, которое нужно усвоить – забудь обо всем, что тебе когда-либо говорили о скоплении О'Хара, Диких Семьях инсектов и нашей "дружественной политике" по отношению к братьям по разуму.
– Все так плохо?
– Все нормально. Штатная боевая ситуация, когда не знаешь с какой стороны сегодня… – Мищенко не закончил фразы, переключившись на другую тему: – Некомплект офицерского состава – шестьдесят процентов. До ближайшей системы Корпоративной Окраины – 37 световых лет. База построена как транспортно-технический узел для поддержки картографических и разведывательных операций Совета Безопасности Миров, но это "де юре". Фактически мы были и остаемся единственным форпостом Конфедерации в данной части скопления, – Сергей Дмитриевич включил голографический монитор, на котором выделился внушительный объем пространства, включающий сотни близко расположенных звездных систем.
– Теперь об инсектах, плотно населяющих планеты в зоне нашей ответственности. – Продолжил он. – На сто процентов, – подчеркиваю, – на сто процентов, это Дикие Семьи. Они никогда не подписывали никаких договоренностей с Конфедеративным Содружеством, к нам относятся, как привыкли относиться к гуманоидам, которые в сознании насекомоподобных существ обобщенно ассоциируются с расой Харамминов, то есть их реакция на наше присутствие в секторе варьируется от настороженной подозрительности до открытых агрессий. Теперь о самих Семьях. Все что пишут и говорят о них в Галактических средствах массовой информации, лишь сотая доля правды. На самом деле они не «несчастные, деградировавшие анклавы великой цивилизации», как это принято считать, списывая все их выходки на регресс и дикость. – Мищенко встал, прохаживаясь по кабинету. – Они действительно пребывают на разных уровнях технического и социального развития, некоторые регрессировали, но таких мало. Фактически каждая вторая планета инсектов имеет свой, пусть минимальный космический флот, но что самое неприятное, – они находятся в постоянной конфронтации друг с другом. Борьба за жизненное пространство, за ресурсы, не прекращается ни на день, и это обстоятельство существенно усложняет выполнение любой, поставленной перед нами задачи. К примеру, сейчас мы имеем в зоне ответственности три картографических миссии, одну археологическую экспедицию и всевозрастающее число частных космических кораблей, которые прибывают в скопление, наивно полагая, что инсекты будут с ними торговать. Часть «предпринимателей» нам удается спасти, но некоторые пропадают бесследно, вместе с кораблями. Кроме прочего, нами обнаружено пять очагов космических поселений расы логриан. Они относятся к нам дружественно, но в силу своего врожденного пацифизма, нуждаются в защите. В ответ они оказывают посильную техническую помощь, даже предоставили некоторые из своих уникальных технологий. К примеру – вот этот прибор. – Мищенко коснулся своего уха, за которым оказалось закреплено незнакомое Ивану устройство. – Мнемонический блокиратор, – пояснил он. – Как известно Инсекты являются природными телепатами. Логриане, не признающие насилия над личностью, широко использовали эти устройства для защиты от телепатических способностей «братьев по разуму». Компактный прибор, потребляет минимум энергии, зато надежно блокирует любые попытки чтения мыслей или телепатического воздействия. Однако у каждой медали есть оборотная сторона. – Капитан вновь сел в кресло. – Недостаток этого прибора в том, что он мешает работе имплантов, то есть, человек в свою очередь не может отдавать мысленные дистанционные приказы исполнительным механизмам.
Иван, выслушав длинный монолог своего нового командира, выглядел озадаченным. Действительно утверждения капитана Мищенко шли в разрез с общепринятыми мнениями…
– Не загружайся особо. Втянешься понемногу, хотя гарантировать тебе время на раскачку не могу. Ситуация постоянно меняется. Сегодня тихо, – завтра война, только не смотри на меня как на ксенофоба, ладно? Мы инсектов по большинству не трогаем, но им жутко не нравиться сам факт военного присутсвия Конфедерации. Большинство Глав Семей предпочло бы видеть на месте базы скопление обломков. Пока им не удается предпринять серьезных действий, в основном из-за внутренних междоусобиц, хотя попытки атак со стороны отдельных Семей уже были.
– И какая задача в действительности стоит перед нами? – Иван постепенно начал вникать в обстановку.
– Говоря простым, понятным языком, главная задача – выжить. Не больше и не меньше. При этом мы обязаны обеспечивать эскорты различных миссий Совета Безопасности, и, в меру своих возможностей, – помогать особо рьяным бизнесменам, везущим инсектам "плоды цивилизации", в надежде обогатиться на меновой торговле.
– А что могут им предложить инсекты? И вообще как они относятся к торговцам?
– Как к добыче. Конечно, есть люди, способные выторговать у них изрядное количество артефактов, но таких мы отлавливаем сами.
– Почему?
– Да потому, что инсектов в плане меновой торговли интересует только оружие. Наше оружие. – Недобро усмехнувшись, пояснил Мищенко.
– А свое?
– Есть и свое. – Кивнул капитан. – Деградация расы инсектов – это миф. У них существуют собственные уникальные технологии вооружений, постройки кораблей. Рассказывать долго, проще будет, если ты сам ознакомишься с техническими справками.
– Сделаю. – Кивнул Иван.
– Теперь по тебе конкретно. "Тайфуны" на базе, конечно, есть, но в силу особой специфики службы мне приходится выжимать из офицеров все, на что они способны. Так что, – Мищенко подмигнул Ивану, – готовься: будешь водить и серв-машины, и транспорты, – скучать не дам.
– Серв-машины какого типа? – Сразу уточнил Дорохов.
– В смысле? – Удивился подобному вопросу капитан. – Как обычно. "Фалангеры", "Хоплиты", есть один "Ворон", но он в резерве. Для особо тяжелых случаев.
– Я не о том, Сергей Дмитриевич, меня интересует схема управления сервомеханизмами.
– "Одиночки". – Коротко осведомил его капитан. – Имеешь фобии относительно искусственных интеллектов? – Тут же уточнил он.
– Нет, не имею. – Ответил Иван. – Но, насколько я знаю, нейросети "Одиночек" периодически стерилизуются, чтобы машина не переступала определенного порога саморазвития?
– Только не у нас, лейтенант. – Спокойно ответил Мищенко. – Инструкция отменена по моему приказу. Под личную ответственность, так сказать. Знаю, ты сейчас, наверное, вспомнил об учебниках истории, верно? – Капитан дождался кивка и пояснил:
– Кристаллосхемы "Одиночек", как ты знаешь, накапливают в нейромодулях не только конкретный боевой опыт, они вольно или невольно принимают эмоциональное состояние пилота, его характер мышления. Учитывая хронический некомплект личного состава, я предпочитаю допускать к управлению серв-машинами тех офицеров, кому полностью доверяю. Таким образом, у меня в резерве всегда находиться несколько боевых сервомеханизмов, способных действовать самостоятельно в сложной оперативной обстановке, но их поведение адекватно поведению тех людей, с кем "Одиночки" вступали в прямой нейросенсорный контакт. Улавливаешь?
– Улавливаю. – Ответил Иван. Он сталкивался с подобной ситуацией только теоретически, и не мог сейчас выдать категоричного суждения – оправдан подобный риск или нет?
Историческое наследие Галактической войны предостерегало от такого рода экспериментов, а трактовка капитана Мищенко еще не гарантировала, что модули "Одиночек" однажды не перехватят инициативу… Впрочем, судить пока рано. – Мысленно одернул себя Дорохов.
– Ну, что лейтенант, давай закругляться с формальностями. Обстановку в общих чертах я тебе обрисовал. Легкой службы не обещаю, но сутки на адаптацию, пожалуй, дам. Осмотрись, познакомься с личным составом, почувствуй атмосферу на станции. Есть ко мне вопросы?
– Пока нет. Как появятся – задам.
– Не проблема. Появятся вопросы – отвечу. Носить в себе и молчать – не рекомендую.
– Я понял.
– Тогда иди, устраивайся. – Мищенко протянул руку. – И прошу не путать панибратство с боевым братством, договорились?
Иван пожал сильную, сухую ладонь.
Перспективы, скупо обрисованные командиром базы ВКС, гарантировали, что скучать, как он полагал, тут не придется.
* * *
Вещей у Дорохова было немного: к тридцати пяти годам он, отдавая большинство времени службе, незаметно для самого себя привык к тесноте отсеков, стандартным планировкам орбитальных станций или космических баз. Несколько сувениров с далеких планет, кристаллы с видеозаписями, пара кибстеков (один именной от командующего флотом) парадная форма, – вот, пожалуй, все личные вещи, что привез с собой Иван.
Отыскав отведенную ему каюту, он лишний раз убедился в неизменности гарнизонного быта: стандартное помещение жилого модуля станции отличалось от предыдущих разве что незначительными деталями интерьера. Кейс с его вещами сиротливо стоял подле встроенного в переборку шкафа, спать не хотелось, и он решил внять совету капитана Мищенко: познакомится с офицерами.
Где искать личный состав, не занятый в данный момент на службе, гадать не приходилось.
"Коридор жилого модуля никогда не оканчивается тупиком" – бородатая, дежурная шутка, на самом деле в точности соответствующая действительности.
Перед Иваном услужливо распахнулись двери помещения, где по негласной, сложившейся в космическом флоте традиции, все были равны, от рядового до адмирала.
Неформальная обстановка бывает разной, – эту истину Иван усвоил сразу по окончанию училища, когда менять гарнизоны приходилось по нескольку раз в год. Эмосфера, царящая в кают-компаниях станций, всегда с точностью отражала сложившиеся в подразделениях отношения, по ней можно было с уверенностью судить, куда ты попал, на заштатную караульную службу в тыловом гарнизоне или в условия, приближенные к боевым: если офицеры не чурались проводить часы отдыха вместе с подчиненными, значит, тебя ждут напряженные боевые будни…