Вадим заранее зарядил все энергонакопители, и еще дополнительно загрузил в отсек для «активного вещества» пару килограммов песка, на тот случай если внезапно потребуется большое количество энергии и придется вновь задействовать конвектор.
Благодаря сервоусилителям он рывком догнал замыкающую машину, быстро вскарабкался на борт, разлепил магнитные замки кунга, и оказался внутри. Свободного пространства практически не было, ему едва удалось пристроиться между бортом и штабелем транспортировочных кофров.
Прилепив на замок верхнего контейнера прибор «экстренного доступа», он заблокировал сигнал тревоги, неизбежно возникающий при самовскрытии контейнера, затем открыл верхнюю крышку и…
То, что он увидел, на секунду повергло Вадима в шок.
Внутри в захватах транспортировочных креплений лежал человекоподобный сервомеханизм российского производства!..
Последняя модель, боевой образец универсального механизма андроидного типа со всеми положенными маркировками, сопроводительной документацией, причем все, начиная от магнитных маркеров и заканчивая обязательным электронным планшетом с данными заводского тестирования, не являлось подделкой!..
Замешательство майора длилось ровно секунду.
Время на осмысление увиденного у него еще будет, пока колонна движется к объекту, а сейчас он быстрыми движениями освободил транспортировочные захваты, приподнял корпус андроида и на предельном усилии сервомускулатуры швырнул его в расположенную справа по ходу движения пропасть.
Андроид канул в бездну.
Колонна продолжала движение.
Вадим закрыл кунг, затем вскарабкался на вершину штабеля, спиной лег в транспортный кофр, и, предварительно сняв прибор «экстренного доступа» закрыл крышку пластикового саркофага, дождавшись отчетливого щелчка сработавших замков.
Теперь ему было о чем подумать на рискованном отрезке пути.
* * *
Прошло менее получаса, когда грузовики вновь начали сбрасывать скорость.
Вадим лежал спокойно, чуть ослабив захваты на правом бедре, в которых крепился модернизированный ИПК[5], специально адаптированный для ведения боевых действий в условиях замкнутых пространств. Как любое импульсное оружие, реализованное на принципе разгона боеприпаса магнитным полем, ИПК вел огонь пятимиллиметровыми металлическими цилиндрами, внутри которых был заключен заряд взрывчатого вещества. Любое соприкосновение с препятствием вызывало микровзрыв, исключая рикошет и обеспечивая сферу поражения микроосколками в радиусе полуметра. Существовали, конечно, и иные типы боеприпаса, например снайперские или бронебойные, но они отличались от разрывных только «начинкой», либо ее отсутствием.
Импульсное оружие обладало рядом неоспоримых преимуществ, безгильзовый заряд «мягко» разгонялся в стволе, что позволяло разнообразить спектр специализированных боеприпасов, вплоть до монтажа внутри цилиндрической пули микрогенератора электромагнитного импульса, что неоценимо при борьбе с кибермеханизмами, к тому же в пистолетную рукоятку ИПК помещалось пять автоматически сменяемых обойм по пятьдесят зарядов каждая…
…Грузовик, в котором находился Вадим, остановился.
Минута тянулась долго, хотя Туманов был подготовлен к подобного рода психологическому прессингу, он шел на осознанный риск, действуя по воле рассудка, а не под порывом чувств.
В такие моменты главное не дергаться, быть готовым ко всему, но вести себя спокойно.
Автоматический контрольно-пропускной пункт. Колонна остановилась у въезда в пещеры, это означало, что внешний периметр контроля успешно пройден, ни один датчик не отреагировал на подмену в последнем грузовике.
Сейчас, судя по доносящимся извне звукам, машины по одной проходили через излучение блокпостной системы сканирования.
Наконец грузовик тронулся с места, медленно, на скорости не более пяти километров в час он тяжело перевалил через какое-то невысокое препятствие (скорее всего это были убранные в нейтральное положение элементы системы механической блокировки с поднимающимися в случае тревоги бронеплитами, перекрывающими дорогу) и усилившиеся эхом звуки возвестили, что замыкавший колонну «Муромец» уже находится внутри скального комплекса.
Вадим посмотрел на показания датчиков пассивного сканирования.
Направленные излучения остались позади, а затем и вовсе перестали восприниматься приборами экипировки, зато усилился шум работающих механизмов.
Несколько раз плавно движущаяся машина слегка подпрыгивала, проезжая поперечные, попадающие под все колеса неровности из чего Вадим сделал вывод, что внутри комплекс коммуникаций делиться на сегменты, которые в любой момент могут быть изолированы друг от друга поднимающимися либо опускающимися переборками.
Непохоже на заброшенный рудник, совсем непохоже…
Шум механизмов снова усилился, через минуту грузовик остановился, чуть покачнувшись на подвеске.
Вадим вновь внимательно изучил показания сканеров. Помещение куда въехала машина наполняли различного рода энергии, но все они являлись фоновыми, направленного сфокусированного излучения пассивные датчики экипировки не зафиксировали, в то же время микрофоны транслировали отчетливые звуки работы погрузочных механизмов.
Нужно выбираться, – решил Вадим, понимая, что при разгрузке его контейнер, находящийся сейчас на самом верху наверняка окажется нижним в штабеле и тогда уже никакая сила не поможет ему открыть крышку.
Вскрыв замки, он почти бесшумно выполз в образовавшуюся щель, замкнул контейнер, спустился к заднему борту грузовика и выглянул в зазор, образованный двумя половинами прорезиненного полотнища кунга.
Пещера тонула в сумраке, она была обширна и представляла собой разгрузочно-погрузочную площадку.
Здесь трудились специализированные механизмы, взгляд Туманова усиленный оптикой БСК[6] цепко, профессионально пробежал по точкам возможной установки сканирующих и следящих систем, обнаружив лишь несколько видеокамер наблюдения, которые, судя по показаниям сканирующего комплекса, даже не были запитаны энергией.
Отлично.
Он покинул грузовик, сразу же скрывшись за штабелем контейнеров, в которых покоились дезактивированные андроиды.
Некоторое время он провел, тщательно изучая обстановку.
Систем внутреннего наблюдения в пещере обнаружить не удалось, и это радовало, облегчая первоначальную задачу. Вероятно, действующие тут силы были уверены в непроходимости внешнего периметра охраны и установленных на въезде блокпостов. В принципе логично. Вернее рационально – мысленно поправился Вадим, все больше убеждаясь, что в комплексе хозяйничают кибермеханизмы.
Действительно, зачем содержать лишние сканирующие системы, в зонах, где ведутся постоянные интенсивные работы? Только вредить. Управляй комплексом люди, они бы наверняка напихали и сюда следящей аппаратуры, что когда-то имело место быть – об этом немо свидетельствовали несколько отключенных видеокамер, но кибернетическая система действует по иному, нежели у человека, разумению.
Итак, комплекс полностью автоматический. Или люди, осуществляющие общий контроль, полностью доверяют кибернетической системе безопасности.
Вадим чувствовал, что сейчас ему непосредственно ничто не угрожает, и потому продолжал спокойно, методично наблюдать.
Первое в чем он убедился – расположенные снаружи постройки, отвалы, старая инфраструктура подъездных дорог, – все это не более чем бутафория. Скорее всего, то же самое относиться к расположенным неподалеку химическим производствам. Пещера, в которой он находился, была естественной или, говоря по иначе – карстовой, здесь никогда ничего не добывали. Исходя из этого, можно было приблизительно датировать время возникновения базы, – она была построена до введения Россией системы ГЛОНАС, во время присутствия армии США в регионе.
Вадим тщательно сканировал доступное датчикам пространство, но нигде не находил следов добычи мела, своды пещеры были конечно выровнены и укреплены при помощи стальной арматуры и пенобетона, уводящий в соседнее помещение тоннель вообще был полностью забран в бетонную «рубашку», кое где виднелись не функционирующие в данный момент морально устаревшие системы, параллельно которым тянулись оптические кабели и мощные энерговоды с характерной изоляцией, какие обычно используются для раздачи питания от стационарного конвектора вещества.
Далее – в пещере не функционировало полноценное освещение и принудительная система вентиляции, хотя все необходимые приборы для подачи свежего воздуха и светильники имелись.
Окончательно убедившись, что комплекс полностью роботизирован и внезапного появления людей ожидать не приходиться, Вадим приступил к более тщательному изучению структуры погрузочно-разгрузочной площадки. Все десять «Муромцев» находились тут же, специальные приспособления аккуратно сняли с машин кунги и теперь разгружали контейнеры с андроидами. Туманов обратил внимание, что складирование доставленных кофров осуществляется обособленно, в стене пещеры кроме тоннеля, связывающего его с каким-то соседним помещением, имелось шесть принимающих форму труб конвейерных линий, часть привезенных контейнеров подавалось на них и исчезало в толще внутрискальных коммуникаций. У противоположной стены пещеры высились штабеля точно таких же кофров, которые уже начали грузить в освободившийся кузов первого «Муромца».
Что-то не складывалось в предположении о зациклившихся на выполнении поставленной когда-то задачи механических комплексах. Зачем выгружать контейнеры подавать их в соседние помещения, а затем вновь загружать? Если бы грузовики возили невостребованную военную продукцию в заранее обозначенную точку, производство бы давно встало из-за нехватки комплектующих и переизбытка готовых изделий, к тому же контейнеры не стали бы выгружать, некоторое время постояв, машины вновь направились бы по заданному маршруту и так до бесконечности.
Чтобы подтвердить либо опровергнуть свои предположения, Вадиму нужно было попасть в следующий зал, и посмотреть, что делают там с заключенными внутри контейнеров дройдами? К тому же ему не давала покоя мысль о неоспоримо российском производстве человекоподобных механизмов. Он хорошо знал эту серию, выпускающуюся для обеспечения колониального проекта, хотя часть человекоподобных механизмов отправлялась не только на борт колониальных транспортов, но и на консервационные склады РТВ, где андроиды хранились, как боевой резерв вооруженных сил.
Неплохо бы скопировать базу данных автопилота одного из грузовиков. – Подумал Туманов, начиная осторожно перемешаться под прикрытием штабелированных контейнеров. Однако операция по съему информации относилась к разряду крайне рискованных, и осуществлять ее следовало только в крайнем случае, пред тем как непосредственно покидать комплекс.
Тоннель, ведущий в соседнюю пещеру, неожиданно оказался блокирован сканером.
Определить, на какие сигнатуры зашит сигнал тревоги, не представлялось возможным, Вадим мог только предполагать, что сканер поставлен на случай самоактивации какой-либо человекоподобной машины. Кроме андроидов в кофрах, да погрузочно-разгрузочных механизмов, он не видел в пещере иных машин. Погрузчики имели слишком большие габариты, чтобы проходить через тоннель, к тому же большинство из них являлось стационарными агрегатами, так что вариантов, похоже, не было. Уничтожать сканер или блокировать его – неразумно, тут же поднимется тревога, значит, нужно искать другой путь.
Майор осторожно переместился к транспортным тоннелям, в которых исчезали ленты конвейеров. Зазор между только что установленным на движущуюся полосу контейнером и сводом округлого прохода по данным лазерной системы измерений был достаточен, чтобы Вадим смог поместиться сверху, к тому же между кофрами были полуметровые зазоры, и майор решил воспользоваться именно этим пространством.
Он выбрал один из двух средних конвейеров, чтобы оказаться в середине потока.
* * *
Тоннель оказался намного длиннее, чем заблокированный сканером проход, движение происходило в полном мраке, который внезапно сменился сумраком и отчетливыми звуками множества работающих механизмов, доносившихся со всех сторон.
Соскользнув с движущейся ленты на пол пещеры, Вадим включил комплекс датчиков компьютерного видения, иначе он смог бы ориентироваться в плотном сумраке разве что на ощупь.
Направленных встречных излучений аларм-процессор не зафиксировал.
На проекционном забрале боевого шлема тем временем появилась четкая картина окружающего.
Здесь работали механизмы-манипуляторы. Зал был длинным, намного больше предыдущего, множество членистых механических рук, снабженных специализированными манипуляторами, совершали ритмичные наборы движений, одни вскрывали поступающие контейнеры, другие тянулись внутрь, снимая нагрудные кожухи андроидов, третьи приподнимали покрытые пеноплотью головы человеческих подобий, одним точным движением открывая крышки черепных коробок, далее третья группа механических приспособлений тонко подвывая сервомоторами, что-то меняла внутри схем андроидов.
Вадим, машинально пригибаясь, двинулся вдоль конвейера, первые две стадии процесса были ему вполне понятны, а вот третья вызвала обоснованную тревогу.
Пройдя метров тридцать, он оказался в зоне третьей группы манипуляторов, еще раз осмотрелся, проверяясь на сканеры, и лишь затем, выпрямившись в полный рост, заглянул в раскрытый кофр, где лежал андроид со вскрытым грудным кожухом и откинутой крышкой черепной коробки. Его голова была временно зафиксирована специальной подставкой.
То, что он увидел, повергло Туманова в шок.
Сноровистые манипуляторы извлекали из гнезд расположенных вдоль позвоночника человекоподобной машины и в ее «голове», где располагалось ядро системы, тонкие планки нейромодулей. Изъятые пластины с чипами складывались в отдельные контейнеры, где их лежали… тысячи!
Рядом стояли вскрытые ящики с точно такими же планками нейрочипов, которые механические манипуляторы вставляли на место изъятых. Присмотревшись и включив весь комплекс сканирующей аппаратуры БСК Вадим различил на вставляемых в пустующие гнезда нейромодулях маркировку российских заводов-изготовителей, но сканирующие системы тут же выдали предупреждение о том, что модули – подделка. Это определялось по совокупности мелких, незаметных невооруженному человеческому глазу отличий, микроскопических несоответствий, и тут же система БСК сверившись с имевшимися в постоянной памяти данными, выдала заключение – планки нейромодулей имеют североамериканское происхождение, о чем свидетельствовали некоторые примеси в использованных при изготовлении материалах.
Открытие поразило Туманова, в первый момент он хоть и понял смысл подобной подмены, но не нашел ни одного разумного довода в пользу того, как человекоподобные машины с измененным программным обеспечением, и обученными по иным, отличным от российских стандартов нейросетями блоков искусственного интеллекта, могут впоследствии попадать за Барьер?
Чрез пару секунд он понял, что неверно формулирует вопрос – глядя на короба с десятками тысяч изъятых планок, следовало сначала спросить себя: а как произведенные у нас дройды попадают сюда, во внутрискальный комплекс?
Смысл производимых в цеху операций теперь был ясен, их последствия, учитывая масштабы и вероятную бесперебойность подмен, могли стать катастрофическими, об этом следовало немедленно доложить, но так же необходимо изъять «липовые» планки для исследования и снять информацию с навигационных блоков автопилотов «Муромцев», после чего ждать конкретных указаний к действию.
Масштабы производимой тут диверсии плохо укладывались в голове, Бог знает, чему обучены нейросети, которые вставляют в систему российских машин, и на какие действия они будут способны после этого?
Вадиму потребовался небольшой тайм-аут, чтобы придти в себя и выработать конкретный план дальнейших действий.
Аппаратуры для экспресс-анализа искусственных нейросетей у него, естественно, не было, но предполагать, что андроидам меняют боевые программы на что-то безобидное не приходилось.
От мысли, что на складах РТВ за Барьером могут оказаться десятки тысяч механических бойцов вероятного противника становилось совсем неуютно.
Проблему надо решать немедленно.
* * *
Выйти на связь непосредственно из пещер Туманов не мог. Идеальным вариантом было бы дождаться окончания процесса и начала погрузки машин, но после всего увиденного ждать еще двенадцать часов, пока обработают очередную партию андроидов, оказалось выше его сил. У благоразумия, здравого смысла то же есть некие пределы, и порой возникают ситуации, когда самые казалось бы спокойные люди начинают всерьез нервничать, переживая собственное бездействие.
Он знал, когда идет скрытое накопление сил роковой удар может последовать в любой момент.
Конечно его догадка о том, что сервомеханизмы с измененными программными задачами и несоответствующим плану мирного строительства «жизненным опытом», заключенным в модулях нейросетей, попадают прямиком за Барьер пока что не нашла неопровержимых доказательств, но что-то внутри дергало, нашептывало, подсказывало, да это так…
Выход?
Коридор блокирован сканером. Конвейеры работают в одну сторону, ползти в полной броне по контейнерам впритирку к своду, – занятие бесполезное. Скорее организую «пробку», чем выберусь. – С досадой подумал майор. – А привлекать внимания нельзя, слишком дорога полученная информация.
Но, судя по некоторым признакам, база строилась когда-то людьми и для людей. Не может же данный зал быть тупиковым? Нужно искать другие проходы.
В конечном итоге Вадим оказался прав. В дальнем конце зала он обнаружил сразу три тоннеля, два из них контролировались сканерами, в последнем же встречного излучения не фиксировалось.
Рискну.
Включив все устройства защиты, он ступил в проход. Тот круто забирал вправо и, пройдя несколько шагов, Вадим вдруг резко остановился.
Из-за плавного изгиба сочился слабый желтоватый свет.
Он нагнулся и метнул вдоль пола шарик зонд-разведчика. Пролетев с десяток метров, тот коснулся пола, несколько раз подпрыгнул и остановился, попав в небольшую выбоину.
Спустя пару секунд система БСК обработала полученные во время стремительного полета зонда данные и вывела на проекционное забрало шлема замедленное изображение видеоряда, снятого камерами разведчика и дополненное разверткой показаний сканеров.
Проложенный в скалах тоннель выглядел неухоженным. На его полу скопился давний, уже неразличимый в подробностях мусор, серый пенобетон стен в некоторых местах был покрыт копотью. В конце коридора была отчетливо видна Т-образная развязка и фрагмент какой-то зарешеченной конструкции. Под потолком на шарнирном соединении, был укреплен сканирующий комплекс, спаренный с лазерной установкой. По отсутствию излучения и отсоединившимся, болтающимся тросикам сервоприводов Туманов понял, что комплекс не функционирует.
Несколько секунд он осмысливал увиденное.
Странно. Рядом расположено производство, где требуется если не стерильная чистота, то что-то близкое к ней, а тут…
Ответ подсказали анализаторы. В тоннеле ощущался слабый напор воздуха, – выходит, в цеху постоянно создавалось избыточное давление, и потому ни одна пылинка отсюда не могла проникнуть в зал с конвейерами.
Заброшенная часть базы? – С надеждой подумал Вадим. – Если так, то отсюда можно попытаться найти не заблокированный выход на поверхность.
Убедившись в неработоспособности охранного комплекса, он прошел по уводящему вправо коридору, подобрал шарик зонд-разведчика, и вышел на Т-образную развязку.
Конструкция, которую он видел издалека, оказалась решеткой небольшой тюремной камеры. Вырезанная лазером в скале она представляла собой крохотное помещение два на полтора метра, где располагалась поржавевшая металлическая кровать, возможно еще помнившая присутствие советских войск в Афганистане, в стене противоположной зарешеченной двери имелось округлое отверстие, на полу под ним горкой были навалены цилиндрические тубусы с маркировкой армии США.
Ни один из пакетов с пищевой массой (Туманов отлично знал, что содержат герметичные упаковки с подобной маркировкой – так называемый рацион для пленных) не был вскрыт, из-под кучи неиспользованных рационов торчали кости человеческого скелета, с бессильно повернутым вбок и склонившимся к плечу черепом, на котором еще сохранились мумифицированные остатки кожи.
Туманов стойко выдержал открывшуюся взгляду картину. О том, как на секретных базах бывшей «сверхдержавы» содержали военнопленных, и какие методы применялись к ним при допросах, он знал еще со времен, когда был кадетом военного училища. Той бурой массой, что содержалась в герметичных тубусах, побрезговали бы, наверное, даже крысы, еда и та использовалась как метод психологического давления на заключенных, зато пестро усеянную надписями упаковку можно было спокойно демонстрировать на телеэкранах…
Ну не да в этом суть.
Ни внутри базы, ни в ближайших окрестностях мумифицированных трупов американских солдат он не заметил, значит те бежали или были эвакуированы в период ядерного конфликта, а заключенных просто бросили в камерах умирать.
В том, что остальные узилища так же не пустуют, Вадим смог убедиться, пройдя вдоль решеток до тупика коридора.
Странно, но тут все же работала вентиляция, горел свет, пусть и неяркий, функционировала автоматическая система доставки продуктов…
К чему бы? Неужели исполнительные системы данного сектора настолько ограничены программно, что продолжают функционировать в силу своих возможностей даже в отсутствии заключенных. Или они не понимают, что люди погибли?
В этот момент он услышал звук, похожий на кашель.
Резко обернувшись, Вадим в движении выхватил из креплений ИПК, готовый к любому самому неожиданному обороту событий, но тускло освещенный коридор был пуст из конца в конец.
Кашель внезапно повторился. Мучительный, надрывный звук исходил из дальнего еще не исследованного тупика коридора тюремного блока.
Не опуская оружия, Вадим осторожно двинулся вперед, внимательно осматривая пространство каждой камеры.
Он не ошибся – в предпоследней сгорбившись, повернувшись спиной к решетке сидел человек. Металлическая кровать была поставлена «на попа» и под углом прислонена к стене; Туманову хватило одного взгляда на блестящий отполированный ладонями рук металл оказавшихся под потолком камеры ножек, чтобы понять: узник до последнего боролся с физическими и психическими недугами, пытаясь держать себя в форме, даже кровать и ту приспособил для выполнения физических упражнений.
По спине медленно прокрался холодок. Лохмотья военной формы грязной, рваной, но узнаваемой, заставили душу похолодеть, сжаться, – судя по полевому обмундированию, перед ним сидел кто-то из своих, русских….
Вадим не знал, в каком состоянии находится узник, и, считая, что подкрался к нему бесшумно (подошвы ботинок имели особый звукопоглощающий слой), боялся испугать того внезапным словом или движением, но ошибся…
Не повернувшись и даже не изменив позы заключенный вдруг хрипло со злобой произнес:
– Ну, что встал за спиной, сука железная?! – Он закашлялся. – Думаешь… не слышу?.. Жрать давай… система ваша три дня как издохла… – Он вновь зашелся в мучительном кашле. – Выберусь… отсюда, узнаете как… – Он все же повернул голову и остолбенел, осекшись на полухрипе.
Вадим почувствовал, как медленно что-то сжимается внутри, в голове, не смотря на постоянную работу системы метаболической коррекции экипировки, вдруг зашумело в ушах, еще секунда и он, подняв дымчатое забрало боевого шлема, сдернув дыхательную маску, сумел-таки выдохнуть:
– Дима?!.. Мелех?!
Сколь ни изможден был узник узнать капитана ВКС России, с которым учились на одном курсе, Вадим смог бы и при более страшных обстоятельствах.
Заключенный встрепенулся, в его глазах начало медленно проступать осмысленное выражение, потом он медленно поднялся, цепко схватившись руками за побитую ржавчиной, но еще прочную решетку с прутьями толщиной в палец и тихо, едва слышно, словно не веря в чудеса и призраков, полувопросительно произнес:
– Вадик, ты?!
* * *
Тесен мир и неисповедимы пути твои, Господи…
Вадим, выдвинув манипулятор, воспользовался сервомускулатурой боевой экипировки чтобы перекусить прутья решетки и через минуту они уже смогли обняться, вернее Дима навалился на него, еще видно не до конца поверив, что чудеса на свете еще случаются.
– Так, Димка, раздевайся, наговоримся потом. – Вадим достаточно быстро оправился от потрясения не забывая что они по-прежнему находятся в недрах секретного объекта противника (на самом деле после ядерного конфликта Объединенная Америка не конфликтовала с Россией, на подобную конфронтацию у североамериканцев не осталось ни технических, ни иных средств) но учитывая принадлежность базы к бывшей армии США и творящееся на ней сегодня, Туманов не мог думать об окружающей его инфраструктуре кроме как о «вражеской».