Локхард Джордж. Прокляты счастьем

   – Забери её, – приказал охотник. Рагдар оторвал рыдающую женщину и насильно увёл в дом. Жрец и мальчик молча наблюдали.
   Ингельд несколько секунд стоял, зажмурившись, пытаясь изгнать демонов прошлого. Впереди лежал путь, ждущий каждого охотника, и возврата ступившему – нет.
   – Попрощайся с отцом, – выдавил он.
   Ятти вздрогнул. Оглянувшись, мальчик что-то сказал на родном языке; Ханаан нежно взъерошил его волосы.
   А затем поднял глаза, и Ингельд содрогнулся, увидев слёзы.
   – Дай ему быструю смерть, – произнёс жрец негромко. – Даже тени испытывают боль.
   Охотник промолчал. Окончив грузить снаряжение на нарты, он выбрал шесть самых старых собак, запряг их веером и погнал в сторону гор.
   Мальчик, сидя в санях – он плохо ходил на лыжах – постоянно оглядывался, пока деревня не скрылась вдали. Ингельд размеренно бежал рядом.
   Он не оглянулся ни разу.

Аэгон

   Пещеру они нашли спустя пять дней. Некоторое время дракон и оборотень молча стояли перед мрачным отверстием, оттуда несло гнилью и сыростью. Айко от волнения размахивала хвостом.
   – Здесь не должно быть пещер... – пробормотал Тагат. Фиолетовая драконесса вздрогнула.
   – Что?
   – Жди.
   Спрыгнув на землю, ярр подошёл к пролому и опустился на колено. Айко от нетерпения переступала с ноги на ногу.
   – Ну?
   – Странно... – Тагат медленно выпрямился. – Края разлома совсем свежие. Готов спорить, пару дней назад этой пещеры не было.
   – Подгорные короли! – выпалила драконесса. Ярр сморщил нос.
   – Айко, серьёзнее.
   – Ты в них не веришь? – в ярких драконьих глазах мелькнуло изумление.
   – Я верю в то, что можно увидеть и почуять, – серьёзно ответил Тагат. – Подгорные короли – сказка для...
   Из темноты вылетела тонкая стрела и вонзилась в землю у самой ноги ярра. Оборотень подпрыгнул от неожиданности.
   – Кто тут?! – он попятился. Айко раскрыла пасть.
   Из темноты вышли несколько маленьких двуногих существ, чем-то похожих на гномов Рудных холмов, но более хрупких и грациозных. Громадные глаза на бледных лицах сразу выдавали ночных жителей, солнечный свет заставлял их щуриться.
   Айко пришла в себя первой.
   – Мы друзья! – поспешила она. – Мы ищем перевал!
   Подгорные короли переглянулись. Один из них, одетый в блеклый серый балахон, покачал головой.
   – Дракон ищет перевал, дракону не найти.
   – Почему? – Айко моргнула.
   – Дракон не понимает, – сказал другой король.
   – Дракону надо объяснить.
   – Дракон не найдёт перевал, перевала нет.
   Тагат наконец опомнился и встал рядом с крылатой подругой. Он тревожно поглядывал на странных существ.
   – Значит, Грань – действительно конец мира? – осторожно спросил оборотень.
   Король в сером балахоне сцепил руки на животе и заухал как филин. Остальные стояли совершенно неподвижно.
   – Волк не умеет думать, – сказал наконец предводитель, прекратив смеяться.
   – Волк умеет думать, – возразил Тагат. – Волку нужны знания.
   – Какие знания нужны волку?
   – Что такое Грань? – выпалила Айко.
   Король пожевал тонкими губами.
   – Разве спросили дракона?
   – Что такое Грань? – повторил Тагат.
   – Волк желает знать?
   – Желает.
   – Разве волку не известно, знания дорого стоят.
   – Что может дать волк, за что он получит знания?
   Подгорные короли промолчали. Тагат взглянул на Айко.
   – Кажется, нам пора... – шепнул он. Драконесса покачала головой.
   – Что может дать дракон, за что он получит знания? – спросила она спокойно.
   Короли сразу встрепенулись.
   – Дракон умеет думать, дракон догадался.
   – Дракон может дать яйцо.
   – Дракон даст яйцо, получит знание.
   Айко попятилась.
   – Как – яйцо?!
   – Дракон даст яйцо, получит знание. – твёрдо повторил король в сером балахоне.
   Растерянная драконесса обернулась к Тагату.
   – О чём они говорят?
   – Постой... – оборотень шагнул вперёд. – Дракон не может дать яйцо, дракон слишком молод.
   Короли сразу повернулись друг к другу и принялись щебетать на странном языке. Айко коснулась Тагата крылом.
   – Я уже взрослая, – шепнула она. – И у меня есть хороший друг, золотой Мидас. Если потребуется, я могу...
   – Совсем спятила? – тихо спросил оборотень.
   Фиолетовая драконесса покачала головой.
   – Как ты не понимаешь, я всю жизнь мечтала узнать...
   Её прервал голос подгорного короля. Они прекратили совещаться и вновь обернулись к гостям.
   – Дракон и волк могут помочь, они получат знания.
   – Как помочь? – быстро спросила Айко.
   – Дракон и волк принесут яйцо белого дракона.
   – Дракон и волк принесут яйцо, получат знания.
   Крылатая моргнула.
   – Белого дракона? Но таких не бывает!
   – За Гранью бывают, – коротко ответил предводитель.
   Тагат вздрогнул.
   – Вы пропустите нас через горы?!
   – Дракон и волк могут пройти, – сказал король. – Дракон и волк не смогут вернуться обратно без яйца белого дракона. Дракон и волк согласны?
   Путники переглянулись. Айко уже открыла пасть, но Тагат быстро наступил ей на ногу. Драконесса запнулась.
   – Дракон и волк должны подумать, – сказал оборотень.
   – Дракон и волк принесут ответ завтра на рассвете, – произнёс подгорный король. Молча отвернувшись, он и его спутники вернулись в темноту.
   А затем, на глазах потрясённых путешественников, обломки скал поднялись в воздух и бесшумно закрыли пролом. Спустя минуту от пещеры не осталось и следа.
   Айко села на хвост.
   – Всё ещё не веришь в сказки? – спросила она тихо.
   Оборотень промолчал.

Часть 3

   Много дней мчались они, ветром проносясь по долинам, круша скалы на пути, богам подобные в силе своей. Сотням гор сломали они хребты, тысячи лесов пересекли, и наконец вдали показался одинокий утёс, что указывал старик. Гамеш, верхом на белом коне, придержал чёрного жеребца Гиля.
   – Не спеши, брат, – попросил он. – Давай сначала узнаем, кто он...
   Засмеялся Гиль.
   – Кем может быть дракон, кроме нашей добычи!
   Они подскакали к озеру у подножия утёса и спешились. Нагнулся Гамеш к золотой воде, зачерпнул полной горстью.
   – Брат, – схватил он плечо Гиля. – То не слёзы, то кровь!
   – Сейчас её станет больше, – засмеялся юноша и зычно крикнул, воздев к небу руки:
   – Дракон! Пришёл твой смертный час!
   Вздрогнула земля, задрожали скалы, и из тёмного ущелья показалось чудовище. Дракон был совершенно белым, с огромными серыми глазами и пастью, полной белоснежных клыков. Лишь по груди, наискось, тянулась красная полоса, похожая на шрам.
   Заметив юношей, издало чудовище оглушительный вопль и направилось к ним, круша хвостом скалы, дробя камни в песок. Попятились братья, крепко стиснули бесполезные копья.
   – Смотри! – вдруг воскликнул Гамеш, указав на старый, ржавый топор, лежавший под камнем. Схватил его Гиль, и в руках юного героя осыпалась ржавчина, засверкал топор неземным светом. Замер дракон, широко раскрылись ужасные глаза.
   – Это оружие богов! – расхохотался Гиль. Вздрогнул Гамеш, посмотрел на дракона.
   – Брат, подожди... – попытался он, но поздно: издав боевой клич, бросился Гиль к чудовищу и глубоко вонзил волшебный топор ему в грудь. Покачнулся дракон, рухнул на скалы.
   – Дети... – прошептал он, содрогаясь в агонии.
   Гиль засмеялся.
   – Умри, презренная тварь! – вырвав топор, замахнулся он, желая отсечь гордую голову, но брат его прыгнул вперёд и встал над драконом.
   – Нет! – крикнул Гамеш. – Не зверь это, сердцем я знаю!
   – Отойди, – грозно сказал Гиль.
   – Брат! – Гамеш пал на колени. – Опомнись, взгляни, что ты сделал! Кровь его красна, как наша, разум в глазах увядает! Сердцем я вижу, я знаю – не зверя ты бъёшь, не дракона!
   Разгневался Гиль, схватил плечо брата.
   – Кто ж он тогда, коль не зверь?!
   – Я отец ваш... – прозвучал шёпот. Замерли братья, выпал топор из рук Гиля.
   Умирающий дракон поднял голову.
   – Был я героем, царствовал в Уруке...
   Слушают братья дракона, бледность их лица меняет. Поняли вдруг, что предрекал им старик, говоря о проклятье... Но сомкнулись драконьи уста, умер он пред своими сынами. Пали на колени Гиль и Гамеш, зарыдали над мёртвым чудовищем.
   – Как жить мне теперь, отцеубийце?... – крикнул Гиль, вскинув голову к небу. – Будьте вы прокляты, боги! Дайте мне кару!
   – Гиль... – попытался Гамеш, но безумный огонь загорелся в глазах его брата.
   – Нет! – крикнул Гиль, заслоняясь рукою. – Уходи! Не достоин тебя я отныне!
   Плача, он бросился прочь и скрылся в тёмном ущелье.

Айсгард

   Вьюга не унималась вторые сутки. Палатку засыпало почти до верху, собаки снаружи выли и скулили от холода. Ингельд грел руки над котелком, где тлела горстка магического порошка.
   Ятти молча сидел в углу. Они почти не говорили за четыре пролетевших дня. Мальчик сильно устал и замёрз, но упорно ковылял за охотником, когда тот искал следы драконов.
   – Голоден? – буркнул Ингельд.
   Ятти кивнул.
   – Ешь, – ему на колени упал ломоть хлеба. Порывшись в мешке, охотник нашёл кусок жёлтого сыра и протянул мальчику.
   – Спасибо, – руки Ятти немного дрожали. Ингельд вернулся к котелку.
   – Боишься? – спросил он глухо.
   Мальчик заметно вздрогнул. Потом, через силу, кивнул.
   Охотник что-то невнятно пробормотал.
   – Не бойся. Смерть от холода – самая безболезненная. Куда лучше... других.
   Ятти опустил глаза.
   – Я должен погибнуть, добивая раненного дракона, – сказал он тихо.
   Ингельд прищурился.
   – Это ещё зачем?
   – Так... так надо. Пожалуйста, не спрашивайте меня.
   Повисло долгое молчание. Внезапно Ятти поднял голову.
   – Скажите... Вчера мы видели следы дракона, даже я их узнал. Почему вы не стали его преследовать?
   Охотник молча подсыпал порошка в котелок. Мальчик придвинулся.
   – Пожалуйста, скажите. Мне очень важно знать.
   – Это другой дракон, – глухо ответил Ингельд. – Я таких не добываю.
   Ятти удивлённо поднял брови.
   – А разве вы убиваете не всех драконов?
   – Нет, – резко ответил охотник. – Я убиваю только... белых. Белых, с серыми глазами.
   Мальчик содрогнулся всем телом.
   – Так вы знаете?! – вырвалось у него.
   Ингельд резко обернулся.
   – Что – знаю? – глаза охотника превратились в щели.
   Ятти прижался к стене палатки.
   – Нет... Ничего, я просто спросил.
   – Иди сюда, – приказал Ингельд. – Быстро!
   Мальчик нерешительно приблизился. Охотник схватил его за руку и рывком усадил перед собой.
   – Что ты знаешь о сероглазых драконах?
   – Они... они самые опасные, – выдавил Ятти. – Я читал... Словно они умеют говорить.
   – Нет, парень, ты знаешь что-то иное, – Ингельд нахмурил брови.
   Мальчик замотал головой.
   – Я всё сказал...
   – Не зли меня! – Ингельд замахнулся, но сдержал удар, взглянув на мальчишку. Ятти весь сжался и закрыл глаза.
   – Проклятие! – охотник оттолкнул парня. – Почему я? Почему вы пришли ко мне?!
   Ятти всхлипнул.
   – Все другие отказались...
   – Другие? – Ингельд отпрянул. – Я последний охотник на драконов!
   Мальчик кивнул.
   – Мы... сначала хотели послать воинов королевы. Но они отказались. Они сказали... что каждый, убивший дракона...
   – Проклят, – завершил Ингельд.
   Ятти снял запотевшие очки.
   – Это правда? – спросил он. – О проклятье?
   Охотник долго не отвечал. Мальчик уже закутался в меха, готовясь ко сну, когда глухой голос Ингельда заставил его вздрогнуть:
   – Более чем, – едва слышно ответил охотник.
   К утру вьюга стихла, и охота продолжилась. Ингельд мягко бежал на лыжах, время от времени останавливаясь и поджидая нарты. Ятти неплохо наловчился править собаками, к его собственному удивлению.
   Застывшие ледяные скалы поражали воображение. Грань, непреодолимый хребет мира, простиралась в обе стороны до горизонта и уносилась ввысь, к отвесным кручам, где вечно бушевали ураганы. Чудовищные масштабы давили на разум, люди казались точками посреди бесконечной равнины. С белого неба светило солнце; и лучи его совершенно не грели.
   Один раз на утёсе вдали показалась хищная фигура дракона, зверь смотрел в долину. Ятти закричал, но Ингельд отмахнулся:
   – Вигер, – бросил он нетерпеливо. – Такие здесь на каждом шагу. Они не трогают людей.
   Дракон долго провожал охотников взглядом, стоя на утёсе. Ятти не мог отвести от него глаз.
   Солнце уже клонилось к горизонту, когда Ингельд остановился и молча указал на снег. Мальчик сглотнул.
   – Он?
   – Да, – отрывисто ответил охотник.
   – А... далеко?
   – Нет, – Ингельд усмехнулся. – След слишком заметен. Это ловушка для меня.
   Он медленно оглядел стены ущелья и указал на большой утёс, возвышавшийся впереди.
   – Дракон там, – спокойно сказал охотник. – Он ждёт, чтобы мы подъехали ближе и можно было обрушить на нас скалы.
   Ятти дрожал.
   – Вы... вы словно читаете его мысли...
   – Верно, – Ингельд рассмеялся. – Разве иначе я смог бы убить столько драконов?
   Уверенно, спокойно он подошёл к мальчику и столкнул его с саней. Откинул мех, вытащил гарпун. Ятти недоверчиво следил.
   – Жди здесь, – бросил охотник. Но мальчик сразу встал.
   – Нет, – он весь дрожал. – Это должен сделать я.
   Ингельд сузил глаза.
   – Жди здесь.
   – Нет!
   Ятти подошёл вплотную.
   – Я сам должен убить дракона.
   – Ты? – охотник взял его за шиворот и поднял на вытянутой руке. – Зачем?
   – Я... я не могу сказать.
   – Можешь, – Ингельд отбросил гарпун и схватил Ятти обеими руками. – Ещё как можешь!
   Мальчик посмотрел на охотника сквозь заиндевевшие очки.
   – Не могу, – тихо, но твёрдо сказал он. – Вам нельзя знать эту тайну.
   Пощёчина заставила его вскрикнуть. Встряхнув мальчишку, Ингельд ударил его ещё раз.
   – Что ты знаешь о драконах? – рявкнул охотник. – Говори, тварь, пока я не оторвал твою...
   Он замер. Ятти всхлипывал, покачивась в воздухе, но Ингельд смотрел не на него. Он смотрел на свою руку.
   – Не может быть... – вздрогнув, охотник откинул мальчику волосы и уставился на висок, где темнела татуировка тени. От удара рисунок чуть стёрся.
   – Не может быть! – уронив Ятти в снег, Ингельд попятился. – Этого не может быть!
   Мальчик с трудом встал.
   – Теперь вы знаете, – сказал он совсем тихо.
   Охотник помотал головой.
   – Но... но... но почему?!
   Ятти отвернулся.
   – Я cмертельно болен. Меня не смог излечить ни один маг королевства. Отец тайно создал тень, мою совершенную копию – только здоровую. Даже мать-королева не знает правды. Ей сказали, что боги излечили мою болезнь.
   Ингельд стиснул виски.
   – Так жрец купил смерть родному сыну?! Настоящему?!
   – Нет, – мальчик поднял глаза. – Отец купил мне жизнь. Хоть и иную.

Аэгон

   – Нет, нет и нет! – Тагат ухватил Айко за рога и принялся трясти. – И не думай!
   – Я мечтала об этом всю жизнь, – тихо ответила драконесса.
   – Вся твоя жизнь длилась семнадцать лет. Опомнись, девочка, ты же бессмертна, впереди блестящие столетия, семья и дети, любовь и счастье!
   Айко вырвалась из лап Тагата и медленно покачала головой.
   – Нет. Пока я не узнаю, что лежит за Гранью – счастья не будет.
   – Почему?! – оборотень беспомощно уронил руки.
   Драконесса вздохнула.
   – Это трудно объяснить, – она нежно лизнула его в нос. – Нам, драконам, любая Грань бросает вызов. Наверно, виновата кровь... Или мечты. Но я знаю точно: пока есть на свете Грань, дракону не познать покоя.
   Тагат закрыл глаза.
   – Где крылья, нет клеток, – шепнул он старинную пословицу.
   – Точно, – улыбнулась Айко. – И будь клетка даже с целый мир размером, пока она существует – драконы будут сражаться.
   – Но что, если там, за Гранью...
   – Тсссс! – драконесса прижала крыльевой коготь к его губам. – Что там, за Гранью, я скоро узнаю. Утром мы попросим у королей отсрочки на месяц, я отнесу тебя в Меорн и...
   – Я иду с тобой, – оборвал ярр.
   Айко замерла.
   – Тагат?
   – Я иду с тобой, – повторил он мрачно. – Не могу же я отпустить такую взбаламошную девчонку в одиночестве на тот свет.
   Драконесса моргнула.
   – Тагат, но... Но как же дела в Меорне, ведь ты...
   – Что? – прервал он хмуро. – Как без меня обойдутся в кузнице? Прекрасно обойдутся, уж поверь. В клане обо мне никто и не вспомнит, разве что мать... Да и та быстро забудет. Она родила немало щенят.
   Айко помолчала.
   – Тагат... Родители не одобряли нашу дружбу. Я их не послушала, а теперь... У тебя неприятности по моей вине, правда?
   Оборотень рассмеялся.
   – Думаешь, меня дразнят любовником ящериц?
   – Нет, нет, я...
   – Всё в порядке, малышка, – он потрепал драконессу по шее. – Ты ни в чём не виновна. К тому же я действительно тебя люблю, а на традиции мне... – Тагат сделал выразительный жест. Смущённая Айко отвернулась.
   – Спасибо, – шепнула она.
   Ярр оскалил клыки.
   – Не за что. Лучше поедим, завтра нам потребуется много сил.
   Ничего не ответив, драконесса распахнула крылья и взмыла навстречу тучам. Оборотень опустился в траву.
   – Любовник ящериц... – пробормотал он мрачно. И невольно рассмеялся сам над собой.
   Утром пошёл дождь. Мокрые, заляпанные грязью, они долго стояли у скал, ожидая подгорных королей. Когда те наконец явились, Айко от волнения уже грызла хвост.
   – Мы согласны! – выпалила она, едва пещера раскрылась. Вчерашний знакомец – сегодня с ним была целая толпа сородичей – поманил гостей пальцем.
   – Дракон и волк могут войти.
   Друзья так и сделали. Оставляя мокрые следы на полу, они углубились в недра Грани, следуя за странными, хрупкими обитателями Тьмы. Пещера беззвучно закрылась.
   С удалением от входа стены начали мягко светиться голубым огнём. Тагат шагал первым, зорко глядя по сторонам и держа руку на клинке, Айко осторожно кралась следом; ей приходилось нагибать голову и смотреть под ноги, чтобы ненароком не раздавить подгорных королей, сновавших повсюду.
   Прямой коридор быстро вывел гостей в большой грот, озарённый мёртвенным синим огнём из озера в центре. Их проводник встал на берегу и молча указал на воду.
   Друзья переглянулись.
   – Надо нырнуть? – недоверчиво спросила Айко.
   – Дракон понял правильно.
   – А... это путь на ту сторону гор? – драконесса заволновалась. – Я... мы не умеем дышать под водой!
   Вместо ответа подгорный король молча протянул руку влево. Сосед дал ему кусок странного синего гриба, который был немедленно брошен в озеро. Мелькнула вспышка – и гриба не стало.
   – Теперь за Гранью, – лаконично заметил король.
   Вся шерсть Тагата встала дыбом. Он рассчитывал запомнить дорогу и в случае чего с боем прорываться обратно.
   – Где мы окажемся? – резко спросил оборотень.
   – Волк не умеет слышать?
   – Дракон и волк попадут за Грань, – добавил второй король, тоже в сером балахоне. Призрачный синий свет отражался в их огромных глазах, шорох бесчисленных ног заполнял пещеру. Внезапно Тагат отчётливо осознал, в какую безумную авантюру угодили они с Айко. Вся его шерсть встала дыбом.
   Но отступать было поздно; драконесса уже загорелась идеей.
   – А как мы вернёмся? – спросила она возбуждённо.
   – Дракон умеет думать, – с довольным видом ответил подгорный король. Второй обернулся к толпе сородичей и защебетал, явно переводя разговор.
   – Я не шучу! – Айко встопорщила спинной гребень. – Как мы вернёмся?
   – Яйцо откроет путь дракону и волку, – ответил король.
   – Пусть дракон и волк запомнят место, где выйдут из Глаза Матери.
   – Дракон и волк принесут яйцо, им откроют путь.
   – Без яйца дракон и волк никогда не вернутся обратно.
   – Дракон и волк не передумали? – спросил второй король.
   Тагат с силой наступил на хвост Айко, но она даже не повернула головы.
   – Мы готовы! – драконесса подхватила оборотня и забросила себе на спину. Тот едва не упал, Айко помогла крылом.
   – Надо просто войти в воду? – спросила она быстро.
   Подгорные короли переглянулись.
   – Дракон и волк не хотят спросить, где искать белых драконов?
   – А вы ответите? – хмуро поинтересовался Тагат.
   Оба существа разом сложили перед собой ладони.
   – Белые драконы были прокляты ещё до рождения Грани, – сказал один из них, внезапно отбросив витиеватый стиль. – Сейчас они вымирают. Дважды приходили из Меорна, хотели за Грань. Дважды мы соглашались в обмен на яйцо белого дракона. Две ошибки вместо одной.
   В голосе подгорного короля прозвучала такая горечь, что даже Айко притихла. Оборотень стиснул её плечо.
   – Вы третья попытка, – произнёс хрупкий житель гор. – Если и вы не вернётесь, Мать накажет нас.
   – Она закроет Глаза и мы не сможем дышать.
   – Мы все умрём.
   – Вы должны вернуться, – серьёзно сказал маленький подгорный король.
   Айко оглянулась на Тагата. Оборотень молчал, шерсть на загривке стояла дыбом. Драконесса глубоко вздохнула.
   – Где искать белых драконов?
   Житель гор поднял руки и в пещере мгновенно повисла жуткая, неестественная тишина.
   – Холод воздуха даст направление, сердца жар вам откроет глаза, разум бросит в пучины сомненья, но решение подскажет гроза.
   – Идите, – произнёс другой подгорный король. – Мы всё сказали.
   Прежде чем Тагат успел вздрогнуть, Айко прижала его крылом, высоко подпрыгнула и нырнула в самый центр озера. Сиреневая вспышка на миг ослепила обоих.

Часть 4

   Оставшись один, сложил Гамеш великий костёр и отпустил душу мёртвого дракона к звёздам. В миг, когда запылало его тело, золотая кровь в озере стала пурпурной, и рассыпался прахом волшебный топор Энкубу. Понял Гамеш – больше отец не вернётся в сей мир.
   Долго искал он брата среди скал и ущелий. Кричал его имя, умолял вернуться. Но не ответил Гиль: он лежал средь камней, окровавленный, полумёртвый. Вспоминал брата, просившего не трогать дракона. Если бы, если бы он послушал...
   – Гиль! – зов раздался совсем близко. Вскочил юноша, прижался к скале. Не спрятаться, увидит брат! Упал он на колени.
   – Боги, вы, жестокой игрой сделали меня убийцей, – взмолился он. – Проявите ж хоть раз справедливость, дайте мне кару! Пусть никогда не увижу я лица человека, звери и гады пусть меня окружают! Если крови я вашей – услышьте мольбу!
   Потемнело небо, и возник перед юношей старец огненноглазый. Узнал его Гиль, уронил голову.
   – За что? – прошептал он. – За что так жестоко?
   Зло рассмеялся старик.
   – Хочешь ты знать, почему я так сделал? Узнай же, презренный, во мне бога грома! Ирет моё имя; влюблён я был в деву, невинную телом прекрасную Кайтэ. Отец ваш, гордец Энкубу, её возжелал и бросил мне вызов!
   Зажмурился Гиль, но клинками падали слова бога.
   – Его пощадил я, он был только смертным. Но мать ваша, будь она проклята трижды – убила Кайтэ из-за ревности жалкой! Прекрасную деву, любовь моей жизни, она обратила в песок – ради твари!
   Старик схватил юношу за горло и громко рассмеялся.
   – Месть долго таил я, но время настало. Повержен Энкубу рукой её сына. Навек обесчестил я имя Элори, но что значит честь – коли мать потерят того, кого любит жизни сильнее?!
   Ирет протянул руку, и скалы расступились. Увидел Гиль брата, идущего по тропе и кричащего его имя. Остановилось сердце юноши.
   – Нет, – взмолился он. – Накажи меня! Я виноват в смерти Энкубу, не трогай Гамеша!
   – Дурак, – рассмеялся бог. – Мучения ваши усилятся стократ, когда пострадает невинный!
   Отбросил он Гиля, воздел к небу руки.
   – Просил ты не видеть лица человека, что б только звери тебя окружали? Так знай, сын Энкубу – ты брату родному на веки веков подарил эту участь!
   Задрожала земля. Гром ударил так, что попадали птицы, страшная молния вспорола плоть мира. Закричал Гиль, руки протянул к брату, но поднялись между ними скалы, до неба клыки протянули. Злобно хохотал Ирет, глядя как юноша бъётся о камни.
   – Я мир разделил на две части скалою! – выдохнул бог, схватив несчастного Гиля. – По ту сторону Грани – остались лишь гады, скорпионы и звери.Таой брат будет жить вечно, мечтая вернуться и голос услышать родной – но нет силы, что Грань одолев, возвратить его сможет. Гамеш навсегда сохранит свои грёзы, ужаленный змеем, растерзанный волком, детей никогда не родит он, и даже погибнув – воскреснет для новых мучений! Так будет вовеки!
   – Нет!!! – закричал Гиль. Вскипела в нём отцовская кровь, бешенство помутило рассудок. Взревел юноша, бросился на злодея – но встала на пути его мать, что вихрем явилась и всё ж опоздала. Попятился Ирет.
   – Элори?!
   Расхохоталась богиня.
   – Себя возомнил ты верхновною силой? – раскинула руки Элори, голову к небу подняла. – Властью богов, мне дарованной небом, тебя проклинаю я, детоубийца!
   Закричал Ирет, упал на колени. Изогнулось тело его, шипы выросли из спины, удлинились челюсти, и обратился бог грома в белого дракона. Указала богиня сыну своему на чудовище.
   – Убей его, Гиль!
   Поднял копьё юноша и пронзил горло Ирета. Застонал дракон, окропила камни его чёрная кровь. Рухнул на скалы бог грома и, умирая, сказал Элори:
   – Я погибаю, но и ты не уйдёшь без проклятия. Отныне и вечно, убивший дракона – сам станет драконом. И да будут потомки мои истреблять детей сына твоего, пока стоит Грань!