Страница:
Очень частым преступлением проституток является, по Lecour'y, шантаж, к которому прибегают они особенно в пожилом возрасте. Нередко в нем принимают также участие и сутенеры, причем дело обыкновенно происходит так: проститутка завлекает к себе «гостя», а в самый критический момент на сцену является ее сутенер, разыгрывающий роль мужа или брата, и требует за поруганную честь деньги, которые жертва должна платить, если хочет избежать скандала. По словам Carlier, y парижских кокоток, особенно не первой молодости, шантаж развит в настоящую профессию. Они сохраняют письма, которые получали от богатых посетителей своих, и, узнав, что последние готовятся жениться, предлагают им выкупить за большие деньги эти письма, грозя в противном случае показать их невесте или ее родителям. Нередко шантаж этот повторяется по нескольку раз, причем каждый раз отыскиваются для этого все новые и новые письма.
Проститутки, благодаря своей несдержанности в гневе, нередко совершают преступления против телесной неприкосновенности. «Они часто, – пишет Parent-Duchatelet, – приходят в сильную ярость и проявляют в это время удивительную силу и решимость, причем обдают друг друга в спорах потоками слов, оригинальностью своих выражений далеко превосходящих столь известное красноречие базарных торговок. При этом они нередко нападают и наносят друг другу тяжелые раны. В течение 20 лет в парижских тюрьмах наблюдался 12 раз смертельный исход от подобных ран. При этих драках обыкновенно пускаются в ход кулаки и ноги, нередко и ножи, но особенно часто прибегают к головным гребешкам».
Тарновская описала особый класс воровок под именем «voleuses-prostituees», y которых наблюдается полное смещение черт, свойственных проституткам и воровкам, и которые являются характерной патологической переходной формой от одних к другим.
«Существенные черты проституток и воровок, – говорит она, – своеобразным образом совмещаются в этих женщинах, которые составляют особую разновидность воровок-рецидивисток. Проститутки-воровки выказывают, например, больше осторожности в своих поступках, чем обыкновенные проститутки, не так легко поддаются влиянию минуты, умеют хорошо обдумывать свое намерение и сопротивляться моментальному импульсу, какие черты редко наблюдаются у обыкновенных проституток. Но зато они отличаются большею жестокостью и цинизмом, чем эти последние, у которых сказываются порою проблески доброты сердечной, и обнаруживают меньше наклонности к употреблению спиртных напитков. Они понимают, что при своем, вдвойне опасном, образе жизни им нужно быть особенно осмотрительными и осторожными, что несовместимо с пьянством».
В общем, это наиболее частые и в то же время самые маловажные преступления проституток.
4. Алкоголизм. Проституткам свойственна такая же страсть к спиртным напиткам, как и преступникам, и соответственно этому у них наблюдается очень часто ослабление и даже полное отсутствие сухожильных рефлексов как следствие алкоголизма. Из 9 исследованных Маrrо [9] проституток 7 были пьяницами, причем две из них, происходившие от алкоголиков-родителей, привыкли напиваться чуть ли не с колыбели, а одна, не будучи еще совершеннолетней, выпивала уже по 7 литров водки в неделю. Из 60 проституток, находившихся под наблюдением Gurrieri и Fornasari, 12 происходили от родителей-пьяниц, II были сами алкоголичками и курили табак. Тарновская из 29 проституток, называемых ею «impudiques», родители которых были алкоголиками в 68%, наблюдала пьяниц в 62%, а из тех, которых она называет «hystériques», оказывалось подверженных алкоголизму 66%, так что невольно является вопрос: не зависят ли наблюдавшиеся у них нервные расстройства скорее от алкоголизма, чем от истерии.
5. Жадность. У проституток наблюдаются, как мы выше видели, только самые легкие формы преступности; некоторые преступные страсти их, коренящиеся в глубине женской натуры, почти никогда не служат у них мотивами преступлений только лишь потому, что могут быть легко удовлетворены, и преступление становится поэтому совершенно излишним. Сюда принадлежит, например, ненасытная жадность, наблюдаемая обыкновенно у наиболее интеллигентных врожденных проституток. Parent-Duchatelet нашел среди 600 проституток, отбывавших тюремное наказание, 12 ростовщиц «высшего» и 20 – «низшего порядка». Они одолжали своим товаркам по заключению деньги и за каждый франк брали в две недели по 1 1/2 франка процентов, а у тех, кто не мог заплатить своего долга, отнимали вещи и платья, оставляя их чуть ли не голыми. Проститутки смотрят всегда на своих гостей как на известные суммы денег, и Масе неоднократно слышал, как они говорили про иных: «вот идет мой талер» или «вот мой луидор». Некая преступница Perino, которую нам пришлось наблюдать, была с детства воровкой, но перестала воровать, как только сделалась проституткой. Жадность древних греческих гетер вошла даже в поговорку. Мы находим у Алкифрона очень характерное письмо одного сельского хозяина, разорившегося на одну из этих гетер, которая потом, когда он обеднел, не хотела больше знать его. «Разве ты забыла, – сказано в этом письме, – корзины с финиками, свежие сыры и прекрасных куриц, которых я тебе посылал? Разве все добро, которым ты теперь пользуешься, принадлежит не мне? Теперь мне остается только позор и нищета!» Анаксил, которого цитирует Атеней, дает следующее описание куртизанок своего времени: «Да, все эти гетеры суть сфинксы, не говорящие прямо, а выражающие свои желания в форме загадок. Они ласкают вас, шепчут вам, положим, о своей любви и минувших наслаждениях, но на самом деле это значит: мой милый, мне нужна скамеечка для ног, треножник, стол или рабыня». Кто понимает подобные приемы, спасается подобно Эдипу от таких загадок и может считать себя поистине счастливым, если ему удалось избегнуть в этом деле крушения; кто же рассчитывает быть вознагражденным за свою уступчивость ласками истинной страсти, тот падает жертвой чудовища. «Взгляните на Плангону, ведь она настоящая Химера, сожигающая иностранцев своим огнем! А Пинопа? Разве она не стоглавая гидра? А чем отличается Наннио от имеющей три пасти Сциллы? Разве не ищет она третьего любовника, после того как двух уже задавила?» Знаменитая гетера Летала писала Ламалиону, своему сентиментальному, но скупому любовнику: «Мне нужны золото, драгоценности, платья и рабыни. Ты мне надоел своим вечным хныканьем, клянусь Венерой! Ты говоришь, что боготворишь меня, не можешь жить без меня и что я должна стать твоею. Хорошо. Но разве у тебя нет золотых кубков? Разве ты не можешь похитить у отца немного золота или у матери части ее сбережений?» Анаксил совершенно прав, сказав в одной комедии своей: «Из всех хищных зверей самый опасный – гетера».
Известно, какие громадные богатства скопили фаворитки французских королей благодаря подаркам, пенсиям, рентам и привилегиям, которыми последние их дарили. О маркизе Pompadour, например, Goncourt сообщает следующее: «Под наружностью великосветской дамы в ней скрывалась алчная кокотка, старавшаяся захватить в свои руки как можно больше поместий и замков. Ни одна из прежних королевских метресс не владела столькими имениями и домами, как она». Состояние ее простиралось до 25 миллионов франков, каковая сумма и в настоящее время громадна, а в то время, когда финансы Франции находились в таком плачевном состоянии, была прямо чудовищна.
6. Чувство стыдливости. Отсутствие чувства стыдливости является одной из самых характерных черт врожденных проституток. Некоторые авторы, в том числе Parent-Duchatelet, отрицают или по крайней мере уменьшают значение этого факта, указывая на то, что проститутки, принимая у себя гостя, завешивают обыкновенно иконы и никогда не отдаются мужчинам в присутствии посторонних. Но, по нашему мнению, здесь дело сводится к распространенному среди них суеверию или к симуляции. Если принять во внимание, что между ними встречаются матери, которые имеют сношения в присутствии собственных дочерей со своими любовниками или отдают их последним, если вспомнить, что многие из этих женщин показывают себя за деньги в «живых картинах» трибадов и содомистов (Parent-Duchatelet. Op. cit.), то станет ясным, что нежелание отдаваться мужчинам в присутствии посторонних есть не более как симуляция с их стороны. Нам лично пришлось однажды слышать жалобы одной проститутки, негодовавшей и удивлявшейся, что ее арестовали за оскорбление общественной благопристойности, когда она ровно ничего такого не сделала, если не считать, что отдалась в публичном месте 10 солдатам последовательно одному после другого и каждый раз в присутствии всех остальных.
7. Нравственное помешательство (moral insanity) и врожденная склонность к проституции. Врожденная проститутка не способна к материнской любви и привязанности к родным; она думает только об удовлетворении своих низменных инстинктов; это преступница, хотя преступления ее принадлежат обыкновенно к разряду легких, и в ней типично выражены черты так называемого нравственного помешательства (moral insanity). Самым патогномо-нистическим признаком его служит отсутствие у нее стыдливости. Вся сила этического развития женщины была всегда направлена, стало быть, к тому, чтобы создать и укрепить в ней это чувство: поэтому крайняя степень нравственного вырождения, «moral insanity», должна выражаться именно потерей стыдливости, подобно тому как у мужчин она сказывается утратой чувства, наиболее культивированного цивилизацией, как, например, уважения к чужой жизни. Следствием и венцом подобного отсутствия стыдливости является та легкость, с какою женщины соглашаются взяться за профессию, приносящую им одно только всеобщее презрение и отвращение.
Подобный взгляд на причину проституции примиряет противоречие, очевидно существующее между ремеслом проститутки, с одной стороны, и ее половой нечувствительностью, с другой. Сильная чувственность не делает еще женщину проституткой: благодаря ей она будет слишком надоедать своими ласками мужу, заведет себе любовника, отдастся, наконец, в минуту сильнейшего полового возбуждения почти первому встречному мужчине, но не станет проституткой: в ней живо чувство стыда, хотя от времени до времени грубые инстинкты и берут над ним верх. Там, где женщина, несмотря на свою пониженную чувствительность, все-таки делается проституткой, причина этого, очевидно, кроется не в ее похотливости, а в отсутствии у нее нравственного чувства. Женщины, не стыдящиеся и не сознающие всего позора своего порока, имеющие особенную болезненную склонность ко всему запрещенному, недозволенному, вступают на путь разврата потому, что он дает им возможность беззаботно жить, ничего не делая; их половая нечувствительность является даже при этом преимуществом, приспособлением в том смысле, что легко и сильно возбудимая женщина не могла бы вести долго жизнь проститутки и очень скоро была бы ею надломлена. Для проститутки сношение с мужчиной – совершенно безразличный в психическом и физическом отношении акт, и она торгует собою потому, что профессия эта хорошо оплачивается. Необыкновенно ранняя нравственная испорченность, идущая рука об руку с проституцией, точно так же доказывает, что корень последней кроется не в чувственности, а в нравственном слабоумии, что она есть лишь особый вид рано сказывающегося тяготения ко всему дурному, какой-то наклонности делать все то, что запрещено, – наклонности, столь характерной для нравственно помешанных субъектов. «С малых лет, – говорит Schule, – подобные индивиды обнаруживают особую страсть ко всему дурному и запрещенному, и с течением времени, по мере того как они развиваются, страсть эта растет и крепнет. Никакие старания воспитателей не могут отучить их от лжи и лицемерия, к которым они постоянно дерзко прибегают. Они относятся совершенно равнодушно к радости или горю своих родителей, то и другое возбуждает в них только мимолетные чувства. Если при исправлении их обращаются к энергичным, крутым мерам, то это только больше ожесточает их и они упорно повторяют свои бесстыдные поступки. Необыкновенно раннее пробуждение в них самых дурных инстинктов, наклонности к воровству, черствости и даже жестокости в отношении своих товарищей просто поразительны».
Появляющиеся у проституток уже в детском возрасте дурные наклонности тем более обращают на себя внимание, что могут выражаться поступками, которым не препятствует даже самый юный возраст. Так, например, чтобы совершить убийство или воровство, еще недостаточно той нравственной извращенности, которую мы можем найти подчас у ребенка: для этого нужна еще известная физическая и психическая сила; между тем как к попыткам иметь сношение годна даже самая маленькая испорченная девочка.
Дальнейшее доказательство того, что врожденная проституция есть патологическое явление не полового, а нравственного характера, заключается в том, что девушки могут быть очень рано проституированы в нравственном отношении, сохранив при этом абсолютную девственность. Примером могут служить некоторые любовницы французских королей, которые уже в детстве мечтали о том, чтобы достигнуть власти при помощи королевского ложа. Между бумагами маркизы Pompadour была найдена записка с указанием на пенсию, которую она ежегодно выплачивала некоему Lebon'y за то, что он предсказал ей, когда ей было 9 лет, что она сделается любовницей короля. Фелиция de Nestlé, будучи еще маленькой девочкой и воспитанницей пансиона, замышляла вытеснить свою сестру из должности королевской метрессы и самой занять ее. К этой завидной и в то же время позорной карьере влекла ее аномалия в ее нравственной сфере уже в том нежном возрасте, когда половое влечение по молодости лет не могло еще быть в ней развито.
Итак, происхождение врожденной проституции кроется в нравственном помешательстве, и все прочие вторичные черты нравственного облика проститутки еще более подтверждают эту идентичность ее с нравственно-слабоумной.
8. Добрые порывы. Подобно преступницам, проститутки проявляют порою сердечную доброту, которая так мало гармонирует с их обычным эгоизмом. «Своеобразной чертой проституток, – говорит Parent-Duchatelet, – является то, что в несчастьях они деятельно утешают и помогают друг другу. Если одна из них заболеет, то все ее товарки принимают в ней самое горячее участие: заботятся о ней, перемещают ее в больницу и навещают там. В тюрьме они очень часто собирают между собою деньги, чтобы купить платье или обувь для кого-нибудь из них, кто готовится выйти на волю; при этом они часто жертвуют самым необходимым для них даже в том случае, когда заранее знают, что будут обмануты или отблагодарены черной неблагодарностью». Lecour часто наблюдал, что заключенные в тюрьме проститутки делали между собою складчину, чтобы дать возможность кому-нибудь из товарок уехать на родину на собственный, а не на казенный счет. Carlier говорит, что «обыкновенно проститутки ненавидят друг друга, но тяжелая болезнь или какое-нибудь иное несчастье мигом уничтожают между ними всякую вражду: они в таком случае взаимно поддерживают друг друга, платят врачу за лечение, собирают для больных и навещают их поочередно, а в случае смерти заболевшей принимают на себя заботы об устройстве более или менее приличных похорон ее».
Нередко у них можно наблюдать черты того сострадания к слабым и страждущим, которое так характерно для женского пола. Толстой сообщает, что во время переписи населения Москвы он был немало удивлен, натолкнувшись однажды на проститутку, которая совершенно отказалась на время от своей профессии для того, чтобы ухаживать за новорожденным ребенком своей соседки. Parent-Duchatelet знавал многих проституток, которые посылали еженедельно и даже ежедневно по одному хлебу своим больным и бедным соседям.
9. Умственное развитие. Среди проституток встречаются субъекты всякого умственного развития, начиная почти с идиотской тупости и кончая одаренностью, близкой к гениальности. Многие из них остаются на всю жизнь с детским недоразвитием и производят впечатление слабоумных субъектов, ничем не интересующихся, поражающихся обыденными вещами, теряющихся и не могущих ответить на самые обыкновенные вопросы. Их можно было бы назвать «детьми-проститутками». Maxime du Camp описывает этот тип публичных женщин в следующих выражениях: «Многие девушки, занимающиеся проституцией с 14-15-летнего возраста, буквально не могут ни о чем говорить, но не вследствие какого-нибудь расстройства речи, а потому, что обладают слишком малым запасом слов для выражения даже простейших мыслей своих. На все предлагаемые им вопросы они отвечают с резким движением испуганного зверя: „Не знаю“… При виде пролетевшей мимо мухи их разбирает внезапный смех; некоторые смотрят широко раскрытыми глазами на горящие в камине дрова, точно они никогда в жизни не видели ничего подобного. Legrain, Laurent и Ottolenhi наблюдали такие же типы среди проституток, подвергнутых ими исследованию. Parent-Duchatelet опубликовал статистические данные о грамотности проституток, подтверждающие вышеизложенные наблюдения. Он нашел именно, что из 4470 проституток, родившихся и выросших в Париже, 2332 совсем не могли подписать своего имени, 1780 подписывали его, но очень скверно, 110 хорошо, а некоторые даже очень красиво, между тем как 248 не захотели дать никаких сведений на этот счет. Parent совершенно справедливо сомневается, чтобы такой громадный процент (70%) безграмотных обусловливался исключительно отсутствием родительского надзора или нищетой, так как уже в его время народное образование в Париже было всеобщим и бесплатным. Недостаточность подобного объяснения видна еще из того обстоятельства, что среди проституток, являющихся в город из глухой провинции, для которой образование, стало быть, менее доступно, чем для горожанок, наблюдается точно такое же, а не большее число грамотных. Отсюда следует, что эта почти поголовная безграмотность проституток совершенно не зависит от социальных факторов. Недавно при исследовании в этом отношении 39 проституток было найдено, что 25 из них не могли подписать своего имени, а 12 были грамотны, хотя и мало, между тем как из 264 женщин той же профессии, родившихся и выросших в деревнях, 146 были совершенно неграмотны, 74 малограмотны, а 44 отказались от дачи сведений. В действительности многие будущие проститутки оказываются решительно неспособными чему-нибудь научиться в детстве: они невнимательны, непослушны и ленивы; никакое учение не идет им впрок и ни одна школа не может держать их более или менее долго в своих стенах. Мы лично усматриваем в этом новое доказательство в пользу частоты moral insanity между проститутками. Равным образом и Schule пришел к заключению, что известная часть нравственно помешанных больных обладает очень дурными умственными способностями, не удовлетворяющими самым слабым школьным требованиям, так что умственное развитие их так же невозможно, как и нравственное воспитание. Parent-Duchatelet заметил, что большинство из наблюдавшихся им проституток было совершенно неспособно следить за течением самой обыкновенной мысли; они очень скоро уставали и становились рассеянными. De Sanctis при своих исследованиях 28 проституток нашел у трех из них очень плохие умственные способности, у семи – плохие, у 13 – посредственные и только у четырех – довольно хорошие. Итак, мы видим, что у проституток значительно преобладают способности ниже средних. Fiaux также находил у них постоянно „детскую психологию, невнимательность, неспособность сосредоточиваться, как у молодых дикарей, и пустоту доисторического мозга, сильно напоминающего еще животных“. И без того совершенно ясно, что проститутки не давали бы себя в домах терпимости так глупо эксплуатировать, если бы они не были так ограничены в умственном отношении. Picot и Bridel при своих исследованиях этого вопроса в Женеве пришли к заключению, что „женщины, раз попавшие в дом терпимости, становятся обыкновенно неспособными к какой бы то ни было реакции: одни, без всякой связи с родными, на чужбине, запутанные в долгах, они мало-помалу проникаются сознанием, что тот образ жизни, который ведут они, совершенно нормален, чувствуют себя до известной степени обязанными своим эксплуататорам, так что и не думают возмущаться теми чудовищными контрактами, которыми те их связывают“. Fiaux наблюдал случаи, что девушки, оставлявшие в пылу гнева дома терпимости, добровольно возвращались в них спустя несколько дней, чтобы с прежней индифферентностью продолжать обогащать своих эксплуататоров.
Подобно тому как между нравственно слабоумными рядом с очень ограниченными в умственном отношении индивидами встречаются люди с блестящим, хотя и односторонне развитым умом, точно так же и среди проституток попадаются порою очень умные от природы женщины, ум которых, однако, остался неразвитым. Цитируемая Laurent'oM, например, Andrée была очень интеллигентная девушка и в школе очень скоро нагнала в успехах своих подруг. Она охотно и много читала и, несмотря на вульгарность своих выражений, была очень остроумна в беседе. Parent-Duchatelet сообщает, что одна проститутка придумала очень остроумную систему возможно более удобной и прибыльной практики, связанной с наименьшим риском для нее заразиться и заболеть. Особа эта составила нечто вроде союза из 40 женатых людей, с которыми она только исключительно и жила. Вступление нового члена в этот союз совершалось не иначе, как с общего согласия остальных членов его и после соответствующего медицинского осмотра; член же, жена которого умирала, ipso facto, исключался из состава общества. Таким образом, проститутка эта была гарантирована относительно своего и посетителей ее здоровья и имела отличный доход, совершенно не изнуряя себя. Нельзя отрицать, что создание и приведение в исполнение такого простого плана свидетельствует об известной умственной одаренности этой женщины.
П.Тарновская выделила особую группу, почти в 15%, так называемую «semi-hystériques», – проституток, получивших школьное образование, склонных к лирическому сентиментализму (как мы это наблюдаем у воров) и отличающихся любовью к цветам, птицам и поэзии; проститутки этой группы охотно трактуют о добре и зле и вообще рисуются своим добрым сердцем.
Среди аристократок проституции, гетер, известны крупные умы, сумевшие привлечь к себе даже гениальных мужчин. Не одна женщина, даже самого низменного происхождения, составила себе блестящую карьеру на этом поприще исключительно благодаря своему уму. Такие гетеры, как Аспазия и Леена, отличались, должно быть, далеко не дюжинными умственными способностями, если могли приобрести такое огромное влияние на политическую и эстетическую жизнь своей родины. Известно, что, когда Ксеркс задумал завоевать Грецию, он послал знаменитую гетеру Таргелию из Милета с тонким дипломатическим поручением склонить на его сторону путем своих ласк начальников греческих городов. Она действительно увлекла 14 из них, но не могла склонить их на сторону персидского царя. Впоследствии она перестала быть гетерой, вышла замуж за фессалийского царя в Лариссе и отдалась всецело изучению наук. Аспазия, происходившая также из Ми-лета, до того как сделаться любовницей Перикла, была обыкновенной проституткой в одном доме терпимости в Мегаре. Прибыв в Афины во главе целой толпы молодых, красивых и образованных женщин, она сделалась преподавательницей риторики, и в короткое время ее слушателями стали самые знатные и образованные граждане. Пе-рикл, сойдясь с ней, ввел в ее дом все, что было более или менее выдающегося в Афинах, и сумел даже побороть предрассудки жены и дочерей, которые точно так же начали бывать у Аспазии. «Они отправлялись в ее дом, – замечает по этому поводу Плутарх, – чтобы слушать ее красноречие». В короткое время Аспазия сделалась в Афинах законодательницей не только мод, но языка, вопросов дня и обычаев. Многие афинские девушки, увлеченные ее блестящей карьерой, также сделались куртизанками.
Другая гетера, Никарета, происходившая из благородной фамилии и замечательно образованная, отличалась особенной страстью к математике. Она никогда не отказывала в своих ласках мужчине, если только могла чему-нибудь научиться у него. Сделавшись последовательницей философской школы стоиков, она оказала школе этой много существенных услуг, подобно тому как Филена и Леонтия явились ревностными поборницами учения эпикурийцев. Первая из них, ученица и подруга Эпикура, написала большое сочинение по физике и трактат об атомах.
Маркиза Pompadour была, несомненно, женщина выдающегося ума: как ни вредны были для Франции ее политические планы, но они отличались смелостью и оригинальностью. Братья Goncourts подробно описывают, с каким тонким умением она боролась против интриг своих врагов при дворе; они рисуют ее покровительницей искусств и наук в эту великую эпоху зарождения духовного могущества Франции, поклонницей всего нового, прогрессивного, а эти качества могут быть свойственны только недюжинному уму.
Замечательная, блестящая карьера многих кокоток, даже вовсе не отличавшихся красотой, свидетельствует о большей или меньшей степени их интеллигентности, об их знании людей, умении общаться с ними и влиять на них. С другой стороны, и тот факт, что содержательницы публичных домов, выходящие обыкновенно из рядов проституток, сплошь да рядом наживают огромные состояния, также служит доказательством того, что особы эти в большинстве случаев далеко не глупы и сплошь да рядом сообразительны и расчетливы.
Проститутки, благодаря своей несдержанности в гневе, нередко совершают преступления против телесной неприкосновенности. «Они часто, – пишет Parent-Duchatelet, – приходят в сильную ярость и проявляют в это время удивительную силу и решимость, причем обдают друг друга в спорах потоками слов, оригинальностью своих выражений далеко превосходящих столь известное красноречие базарных торговок. При этом они нередко нападают и наносят друг другу тяжелые раны. В течение 20 лет в парижских тюрьмах наблюдался 12 раз смертельный исход от подобных ран. При этих драках обыкновенно пускаются в ход кулаки и ноги, нередко и ножи, но особенно часто прибегают к головным гребешкам».
Тарновская описала особый класс воровок под именем «voleuses-prostituees», y которых наблюдается полное смещение черт, свойственных проституткам и воровкам, и которые являются характерной патологической переходной формой от одних к другим.
«Существенные черты проституток и воровок, – говорит она, – своеобразным образом совмещаются в этих женщинах, которые составляют особую разновидность воровок-рецидивисток. Проститутки-воровки выказывают, например, больше осторожности в своих поступках, чем обыкновенные проститутки, не так легко поддаются влиянию минуты, умеют хорошо обдумывать свое намерение и сопротивляться моментальному импульсу, какие черты редко наблюдаются у обыкновенных проституток. Но зато они отличаются большею жестокостью и цинизмом, чем эти последние, у которых сказываются порою проблески доброты сердечной, и обнаруживают меньше наклонности к употреблению спиртных напитков. Они понимают, что при своем, вдвойне опасном, образе жизни им нужно быть особенно осмотрительными и осторожными, что несовместимо с пьянством».
В общем, это наиболее частые и в то же время самые маловажные преступления проституток.
4. Алкоголизм. Проституткам свойственна такая же страсть к спиртным напиткам, как и преступникам, и соответственно этому у них наблюдается очень часто ослабление и даже полное отсутствие сухожильных рефлексов как следствие алкоголизма. Из 9 исследованных Маrrо [9] проституток 7 были пьяницами, причем две из них, происходившие от алкоголиков-родителей, привыкли напиваться чуть ли не с колыбели, а одна, не будучи еще совершеннолетней, выпивала уже по 7 литров водки в неделю. Из 60 проституток, находившихся под наблюдением Gurrieri и Fornasari, 12 происходили от родителей-пьяниц, II были сами алкоголичками и курили табак. Тарновская из 29 проституток, называемых ею «impudiques», родители которых были алкоголиками в 68%, наблюдала пьяниц в 62%, а из тех, которых она называет «hystériques», оказывалось подверженных алкоголизму 66%, так что невольно является вопрос: не зависят ли наблюдавшиеся у них нервные расстройства скорее от алкоголизма, чем от истерии.
5. Жадность. У проституток наблюдаются, как мы выше видели, только самые легкие формы преступности; некоторые преступные страсти их, коренящиеся в глубине женской натуры, почти никогда не служат у них мотивами преступлений только лишь потому, что могут быть легко удовлетворены, и преступление становится поэтому совершенно излишним. Сюда принадлежит, например, ненасытная жадность, наблюдаемая обыкновенно у наиболее интеллигентных врожденных проституток. Parent-Duchatelet нашел среди 600 проституток, отбывавших тюремное наказание, 12 ростовщиц «высшего» и 20 – «низшего порядка». Они одолжали своим товаркам по заключению деньги и за каждый франк брали в две недели по 1 1/2 франка процентов, а у тех, кто не мог заплатить своего долга, отнимали вещи и платья, оставляя их чуть ли не голыми. Проститутки смотрят всегда на своих гостей как на известные суммы денег, и Масе неоднократно слышал, как они говорили про иных: «вот идет мой талер» или «вот мой луидор». Некая преступница Perino, которую нам пришлось наблюдать, была с детства воровкой, но перестала воровать, как только сделалась проституткой. Жадность древних греческих гетер вошла даже в поговорку. Мы находим у Алкифрона очень характерное письмо одного сельского хозяина, разорившегося на одну из этих гетер, которая потом, когда он обеднел, не хотела больше знать его. «Разве ты забыла, – сказано в этом письме, – корзины с финиками, свежие сыры и прекрасных куриц, которых я тебе посылал? Разве все добро, которым ты теперь пользуешься, принадлежит не мне? Теперь мне остается только позор и нищета!» Анаксил, которого цитирует Атеней, дает следующее описание куртизанок своего времени: «Да, все эти гетеры суть сфинксы, не говорящие прямо, а выражающие свои желания в форме загадок. Они ласкают вас, шепчут вам, положим, о своей любви и минувших наслаждениях, но на самом деле это значит: мой милый, мне нужна скамеечка для ног, треножник, стол или рабыня». Кто понимает подобные приемы, спасается подобно Эдипу от таких загадок и может считать себя поистине счастливым, если ему удалось избегнуть в этом деле крушения; кто же рассчитывает быть вознагражденным за свою уступчивость ласками истинной страсти, тот падает жертвой чудовища. «Взгляните на Плангону, ведь она настоящая Химера, сожигающая иностранцев своим огнем! А Пинопа? Разве она не стоглавая гидра? А чем отличается Наннио от имеющей три пасти Сциллы? Разве не ищет она третьего любовника, после того как двух уже задавила?» Знаменитая гетера Летала писала Ламалиону, своему сентиментальному, но скупому любовнику: «Мне нужны золото, драгоценности, платья и рабыни. Ты мне надоел своим вечным хныканьем, клянусь Венерой! Ты говоришь, что боготворишь меня, не можешь жить без меня и что я должна стать твоею. Хорошо. Но разве у тебя нет золотых кубков? Разве ты не можешь похитить у отца немного золота или у матери части ее сбережений?» Анаксил совершенно прав, сказав в одной комедии своей: «Из всех хищных зверей самый опасный – гетера».
Известно, какие громадные богатства скопили фаворитки французских королей благодаря подаркам, пенсиям, рентам и привилегиям, которыми последние их дарили. О маркизе Pompadour, например, Goncourt сообщает следующее: «Под наружностью великосветской дамы в ней скрывалась алчная кокотка, старавшаяся захватить в свои руки как можно больше поместий и замков. Ни одна из прежних королевских метресс не владела столькими имениями и домами, как она». Состояние ее простиралось до 25 миллионов франков, каковая сумма и в настоящее время громадна, а в то время, когда финансы Франции находились в таком плачевном состоянии, была прямо чудовищна.
6. Чувство стыдливости. Отсутствие чувства стыдливости является одной из самых характерных черт врожденных проституток. Некоторые авторы, в том числе Parent-Duchatelet, отрицают или по крайней мере уменьшают значение этого факта, указывая на то, что проститутки, принимая у себя гостя, завешивают обыкновенно иконы и никогда не отдаются мужчинам в присутствии посторонних. Но, по нашему мнению, здесь дело сводится к распространенному среди них суеверию или к симуляции. Если принять во внимание, что между ними встречаются матери, которые имеют сношения в присутствии собственных дочерей со своими любовниками или отдают их последним, если вспомнить, что многие из этих женщин показывают себя за деньги в «живых картинах» трибадов и содомистов (Parent-Duchatelet. Op. cit.), то станет ясным, что нежелание отдаваться мужчинам в присутствии посторонних есть не более как симуляция с их стороны. Нам лично пришлось однажды слышать жалобы одной проститутки, негодовавшей и удивлявшейся, что ее арестовали за оскорбление общественной благопристойности, когда она ровно ничего такого не сделала, если не считать, что отдалась в публичном месте 10 солдатам последовательно одному после другого и каждый раз в присутствии всех остальных.
7. Нравственное помешательство (moral insanity) и врожденная склонность к проституции. Врожденная проститутка не способна к материнской любви и привязанности к родным; она думает только об удовлетворении своих низменных инстинктов; это преступница, хотя преступления ее принадлежат обыкновенно к разряду легких, и в ней типично выражены черты так называемого нравственного помешательства (moral insanity). Самым патогномо-нистическим признаком его служит отсутствие у нее стыдливости. Вся сила этического развития женщины была всегда направлена, стало быть, к тому, чтобы создать и укрепить в ней это чувство: поэтому крайняя степень нравственного вырождения, «moral insanity», должна выражаться именно потерей стыдливости, подобно тому как у мужчин она сказывается утратой чувства, наиболее культивированного цивилизацией, как, например, уважения к чужой жизни. Следствием и венцом подобного отсутствия стыдливости является та легкость, с какою женщины соглашаются взяться за профессию, приносящую им одно только всеобщее презрение и отвращение.
Подобный взгляд на причину проституции примиряет противоречие, очевидно существующее между ремеслом проститутки, с одной стороны, и ее половой нечувствительностью, с другой. Сильная чувственность не делает еще женщину проституткой: благодаря ей она будет слишком надоедать своими ласками мужу, заведет себе любовника, отдастся, наконец, в минуту сильнейшего полового возбуждения почти первому встречному мужчине, но не станет проституткой: в ней живо чувство стыда, хотя от времени до времени грубые инстинкты и берут над ним верх. Там, где женщина, несмотря на свою пониженную чувствительность, все-таки делается проституткой, причина этого, очевидно, кроется не в ее похотливости, а в отсутствии у нее нравственного чувства. Женщины, не стыдящиеся и не сознающие всего позора своего порока, имеющие особенную болезненную склонность ко всему запрещенному, недозволенному, вступают на путь разврата потому, что он дает им возможность беззаботно жить, ничего не делая; их половая нечувствительность является даже при этом преимуществом, приспособлением в том смысле, что легко и сильно возбудимая женщина не могла бы вести долго жизнь проститутки и очень скоро была бы ею надломлена. Для проститутки сношение с мужчиной – совершенно безразличный в психическом и физическом отношении акт, и она торгует собою потому, что профессия эта хорошо оплачивается. Необыкновенно ранняя нравственная испорченность, идущая рука об руку с проституцией, точно так же доказывает, что корень последней кроется не в чувственности, а в нравственном слабоумии, что она есть лишь особый вид рано сказывающегося тяготения ко всему дурному, какой-то наклонности делать все то, что запрещено, – наклонности, столь характерной для нравственно помешанных субъектов. «С малых лет, – говорит Schule, – подобные индивиды обнаруживают особую страсть ко всему дурному и запрещенному, и с течением времени, по мере того как они развиваются, страсть эта растет и крепнет. Никакие старания воспитателей не могут отучить их от лжи и лицемерия, к которым они постоянно дерзко прибегают. Они относятся совершенно равнодушно к радости или горю своих родителей, то и другое возбуждает в них только мимолетные чувства. Если при исправлении их обращаются к энергичным, крутым мерам, то это только больше ожесточает их и они упорно повторяют свои бесстыдные поступки. Необыкновенно раннее пробуждение в них самых дурных инстинктов, наклонности к воровству, черствости и даже жестокости в отношении своих товарищей просто поразительны».
Появляющиеся у проституток уже в детском возрасте дурные наклонности тем более обращают на себя внимание, что могут выражаться поступками, которым не препятствует даже самый юный возраст. Так, например, чтобы совершить убийство или воровство, еще недостаточно той нравственной извращенности, которую мы можем найти подчас у ребенка: для этого нужна еще известная физическая и психическая сила; между тем как к попыткам иметь сношение годна даже самая маленькая испорченная девочка.
Дальнейшее доказательство того, что врожденная проституция есть патологическое явление не полового, а нравственного характера, заключается в том, что девушки могут быть очень рано проституированы в нравственном отношении, сохранив при этом абсолютную девственность. Примером могут служить некоторые любовницы французских королей, которые уже в детстве мечтали о том, чтобы достигнуть власти при помощи королевского ложа. Между бумагами маркизы Pompadour была найдена записка с указанием на пенсию, которую она ежегодно выплачивала некоему Lebon'y за то, что он предсказал ей, когда ей было 9 лет, что она сделается любовницей короля. Фелиция de Nestlé, будучи еще маленькой девочкой и воспитанницей пансиона, замышляла вытеснить свою сестру из должности королевской метрессы и самой занять ее. К этой завидной и в то же время позорной карьере влекла ее аномалия в ее нравственной сфере уже в том нежном возрасте, когда половое влечение по молодости лет не могло еще быть в ней развито.
Итак, происхождение врожденной проституции кроется в нравственном помешательстве, и все прочие вторичные черты нравственного облика проститутки еще более подтверждают эту идентичность ее с нравственно-слабоумной.
8. Добрые порывы. Подобно преступницам, проститутки проявляют порою сердечную доброту, которая так мало гармонирует с их обычным эгоизмом. «Своеобразной чертой проституток, – говорит Parent-Duchatelet, – является то, что в несчастьях они деятельно утешают и помогают друг другу. Если одна из них заболеет, то все ее товарки принимают в ней самое горячее участие: заботятся о ней, перемещают ее в больницу и навещают там. В тюрьме они очень часто собирают между собою деньги, чтобы купить платье или обувь для кого-нибудь из них, кто готовится выйти на волю; при этом они часто жертвуют самым необходимым для них даже в том случае, когда заранее знают, что будут обмануты или отблагодарены черной неблагодарностью». Lecour часто наблюдал, что заключенные в тюрьме проститутки делали между собою складчину, чтобы дать возможность кому-нибудь из товарок уехать на родину на собственный, а не на казенный счет. Carlier говорит, что «обыкновенно проститутки ненавидят друг друга, но тяжелая болезнь или какое-нибудь иное несчастье мигом уничтожают между ними всякую вражду: они в таком случае взаимно поддерживают друг друга, платят врачу за лечение, собирают для больных и навещают их поочередно, а в случае смерти заболевшей принимают на себя заботы об устройстве более или менее приличных похорон ее».
Нередко у них можно наблюдать черты того сострадания к слабым и страждущим, которое так характерно для женского пола. Толстой сообщает, что во время переписи населения Москвы он был немало удивлен, натолкнувшись однажды на проститутку, которая совершенно отказалась на время от своей профессии для того, чтобы ухаживать за новорожденным ребенком своей соседки. Parent-Duchatelet знавал многих проституток, которые посылали еженедельно и даже ежедневно по одному хлебу своим больным и бедным соседям.
9. Умственное развитие. Среди проституток встречаются субъекты всякого умственного развития, начиная почти с идиотской тупости и кончая одаренностью, близкой к гениальности. Многие из них остаются на всю жизнь с детским недоразвитием и производят впечатление слабоумных субъектов, ничем не интересующихся, поражающихся обыденными вещами, теряющихся и не могущих ответить на самые обыкновенные вопросы. Их можно было бы назвать «детьми-проститутками». Maxime du Camp описывает этот тип публичных женщин в следующих выражениях: «Многие девушки, занимающиеся проституцией с 14-15-летнего возраста, буквально не могут ни о чем говорить, но не вследствие какого-нибудь расстройства речи, а потому, что обладают слишком малым запасом слов для выражения даже простейших мыслей своих. На все предлагаемые им вопросы они отвечают с резким движением испуганного зверя: „Не знаю“… При виде пролетевшей мимо мухи их разбирает внезапный смех; некоторые смотрят широко раскрытыми глазами на горящие в камине дрова, точно они никогда в жизни не видели ничего подобного. Legrain, Laurent и Ottolenhi наблюдали такие же типы среди проституток, подвергнутых ими исследованию. Parent-Duchatelet опубликовал статистические данные о грамотности проституток, подтверждающие вышеизложенные наблюдения. Он нашел именно, что из 4470 проституток, родившихся и выросших в Париже, 2332 совсем не могли подписать своего имени, 1780 подписывали его, но очень скверно, 110 хорошо, а некоторые даже очень красиво, между тем как 248 не захотели дать никаких сведений на этот счет. Parent совершенно справедливо сомневается, чтобы такой громадный процент (70%) безграмотных обусловливался исключительно отсутствием родительского надзора или нищетой, так как уже в его время народное образование в Париже было всеобщим и бесплатным. Недостаточность подобного объяснения видна еще из того обстоятельства, что среди проституток, являющихся в город из глухой провинции, для которой образование, стало быть, менее доступно, чем для горожанок, наблюдается точно такое же, а не большее число грамотных. Отсюда следует, что эта почти поголовная безграмотность проституток совершенно не зависит от социальных факторов. Недавно при исследовании в этом отношении 39 проституток было найдено, что 25 из них не могли подписать своего имени, а 12 были грамотны, хотя и мало, между тем как из 264 женщин той же профессии, родившихся и выросших в деревнях, 146 были совершенно неграмотны, 74 малограмотны, а 44 отказались от дачи сведений. В действительности многие будущие проститутки оказываются решительно неспособными чему-нибудь научиться в детстве: они невнимательны, непослушны и ленивы; никакое учение не идет им впрок и ни одна школа не может держать их более или менее долго в своих стенах. Мы лично усматриваем в этом новое доказательство в пользу частоты moral insanity между проститутками. Равным образом и Schule пришел к заключению, что известная часть нравственно помешанных больных обладает очень дурными умственными способностями, не удовлетворяющими самым слабым школьным требованиям, так что умственное развитие их так же невозможно, как и нравственное воспитание. Parent-Duchatelet заметил, что большинство из наблюдавшихся им проституток было совершенно неспособно следить за течением самой обыкновенной мысли; они очень скоро уставали и становились рассеянными. De Sanctis при своих исследованиях 28 проституток нашел у трех из них очень плохие умственные способности, у семи – плохие, у 13 – посредственные и только у четырех – довольно хорошие. Итак, мы видим, что у проституток значительно преобладают способности ниже средних. Fiaux также находил у них постоянно „детскую психологию, невнимательность, неспособность сосредоточиваться, как у молодых дикарей, и пустоту доисторического мозга, сильно напоминающего еще животных“. И без того совершенно ясно, что проститутки не давали бы себя в домах терпимости так глупо эксплуатировать, если бы они не были так ограничены в умственном отношении. Picot и Bridel при своих исследованиях этого вопроса в Женеве пришли к заключению, что „женщины, раз попавшие в дом терпимости, становятся обыкновенно неспособными к какой бы то ни было реакции: одни, без всякой связи с родными, на чужбине, запутанные в долгах, они мало-помалу проникаются сознанием, что тот образ жизни, который ведут они, совершенно нормален, чувствуют себя до известной степени обязанными своим эксплуататорам, так что и не думают возмущаться теми чудовищными контрактами, которыми те их связывают“. Fiaux наблюдал случаи, что девушки, оставлявшие в пылу гнева дома терпимости, добровольно возвращались в них спустя несколько дней, чтобы с прежней индифферентностью продолжать обогащать своих эксплуататоров.
Подобно тому как между нравственно слабоумными рядом с очень ограниченными в умственном отношении индивидами встречаются люди с блестящим, хотя и односторонне развитым умом, точно так же и среди проституток попадаются порою очень умные от природы женщины, ум которых, однако, остался неразвитым. Цитируемая Laurent'oM, например, Andrée была очень интеллигентная девушка и в школе очень скоро нагнала в успехах своих подруг. Она охотно и много читала и, несмотря на вульгарность своих выражений, была очень остроумна в беседе. Parent-Duchatelet сообщает, что одна проститутка придумала очень остроумную систему возможно более удобной и прибыльной практики, связанной с наименьшим риском для нее заразиться и заболеть. Особа эта составила нечто вроде союза из 40 женатых людей, с которыми она только исключительно и жила. Вступление нового члена в этот союз совершалось не иначе, как с общего согласия остальных членов его и после соответствующего медицинского осмотра; член же, жена которого умирала, ipso facto, исключался из состава общества. Таким образом, проститутка эта была гарантирована относительно своего и посетителей ее здоровья и имела отличный доход, совершенно не изнуряя себя. Нельзя отрицать, что создание и приведение в исполнение такого простого плана свидетельствует об известной умственной одаренности этой женщины.
П.Тарновская выделила особую группу, почти в 15%, так называемую «semi-hystériques», – проституток, получивших школьное образование, склонных к лирическому сентиментализму (как мы это наблюдаем у воров) и отличающихся любовью к цветам, птицам и поэзии; проститутки этой группы охотно трактуют о добре и зле и вообще рисуются своим добрым сердцем.
Среди аристократок проституции, гетер, известны крупные умы, сумевшие привлечь к себе даже гениальных мужчин. Не одна женщина, даже самого низменного происхождения, составила себе блестящую карьеру на этом поприще исключительно благодаря своему уму. Такие гетеры, как Аспазия и Леена, отличались, должно быть, далеко не дюжинными умственными способностями, если могли приобрести такое огромное влияние на политическую и эстетическую жизнь своей родины. Известно, что, когда Ксеркс задумал завоевать Грецию, он послал знаменитую гетеру Таргелию из Милета с тонким дипломатическим поручением склонить на его сторону путем своих ласк начальников греческих городов. Она действительно увлекла 14 из них, но не могла склонить их на сторону персидского царя. Впоследствии она перестала быть гетерой, вышла замуж за фессалийского царя в Лариссе и отдалась всецело изучению наук. Аспазия, происходившая также из Ми-лета, до того как сделаться любовницей Перикла, была обыкновенной проституткой в одном доме терпимости в Мегаре. Прибыв в Афины во главе целой толпы молодых, красивых и образованных женщин, она сделалась преподавательницей риторики, и в короткое время ее слушателями стали самые знатные и образованные граждане. Пе-рикл, сойдясь с ней, ввел в ее дом все, что было более или менее выдающегося в Афинах, и сумел даже побороть предрассудки жены и дочерей, которые точно так же начали бывать у Аспазии. «Они отправлялись в ее дом, – замечает по этому поводу Плутарх, – чтобы слушать ее красноречие». В короткое время Аспазия сделалась в Афинах законодательницей не только мод, но языка, вопросов дня и обычаев. Многие афинские девушки, увлеченные ее блестящей карьерой, также сделались куртизанками.
Другая гетера, Никарета, происходившая из благородной фамилии и замечательно образованная, отличалась особенной страстью к математике. Она никогда не отказывала в своих ласках мужчине, если только могла чему-нибудь научиться у него. Сделавшись последовательницей философской школы стоиков, она оказала школе этой много существенных услуг, подобно тому как Филена и Леонтия явились ревностными поборницами учения эпикурийцев. Первая из них, ученица и подруга Эпикура, написала большое сочинение по физике и трактат об атомах.
Маркиза Pompadour была, несомненно, женщина выдающегося ума: как ни вредны были для Франции ее политические планы, но они отличались смелостью и оригинальностью. Братья Goncourts подробно описывают, с каким тонким умением она боролась против интриг своих врагов при дворе; они рисуют ее покровительницей искусств и наук в эту великую эпоху зарождения духовного могущества Франции, поклонницей всего нового, прогрессивного, а эти качества могут быть свойственны только недюжинному уму.
Замечательная, блестящая карьера многих кокоток, даже вовсе не отличавшихся красотой, свидетельствует о большей или меньшей степени их интеллигентности, об их знании людей, умении общаться с ними и влиять на них. С другой стороны, и тот факт, что содержательницы публичных домов, выходящие обыкновенно из рядов проституток, сплошь да рядом наживают огромные состояния, также служит доказательством того, что особы эти в большинстве случаев далеко не глупы и сплошь да рядом сообразительны и расчетливы.