Ломер Кит. Миры Империума

   Пришлось отступить. Может быть, единственное, что оставалось сделать
   — это отбросить всякую осторожность и попытаться взломать филенку. Я оперся плечом, отыскивая наиболее подходящее для этого место — и отпрянул к стене, держа в руке пистолет.
   Медленно, очень осторожно, дверная ручка поворачивалась…

8

   Я был на грани паники, так сильно на меня подействовала ловушка, в которой я оказался. Я не знал, что делать. У меня была тьма инструкций, как действовать после устранения диктатора, но не было никаких, как прикрыть свое отступление в случае неудачи.
   Раздался скрип, и с двери посыпалась пыль. Я отошел как можно дальше и ждал. Возникшее было желание выстрелить я, правда, тут же подавил. Сейчас было важно только одно — ждать и смотреть.
   Дверь слегка приоткрылась. Мне это совсем не понравилось — меня осматривали, а я сам ничего не мог разглядеть. Хорошо, что у меня был вид безоружного человека — крохотный пистолет надежно спрятан в моей руке. Но было ли это преимуществом? Я не знал.
   Неопределенность не правилась мне.
   — Нехорошо, — сказал я. — Вы устроили сквозняк. Идите сюда!
   Я говорил с гортанным парижским акцентом, который слышал наверху.
   Дверь открылась шире, и за ней появился парень с испачканным сажей лицом. Он щурился и глядел наверх, на лестницу. Мотнув головой назад, он произнес:
   — Сюда, пожалуйста, — голос у него был довольно хриплый.
   В данных обстоятельствах я не видел причин отказываться. Я прошел мимо бочонков и, наклонившись, нырнул в низкий дверной проем. Как только человек закрыл дверь, я вернул пистолет на прежнее место в рукаве.
   Мы стояли в сыром мощеном туннеле, освещаемом электрическим фонарем.
   Я не хотел, чтобы он видел мое лицо, поэтому повернулся спиной к свету.
   — Кто вы? — поинтересовался я.
   Парень протиснулся вперед и подхватил фонарь, едва взглянув на меня.
   — Я — человек немногословный, — сказал он. — Я не люблю задавать вопросы и не люблю отвечать на них. Идемте.
   Я не мог позволить себе спорить по этому поводу и последовал за ним. Мы прошли по проходу, затем спустились вниз и очутились в темном помещении без окон.
   За поломанным столом, на котором потрескивала горящая свеча, сидели двое мужчин и темноволосая девушка.
   — Все в порядке, Миче, — сказал мой проводник. — Вот этот голубок.
   Миче развалился на стуле и дал знак, чтобы я подошел к нему. Он взял что-то со стола, похожее на нож для разрезания бумаг, и стал ковыряться в зубах, косясь на меня.
   Я решил не подходить слишком близко к столу.
   — Судя по форме, один из этой псарни, — сказал он. — В чем дело, ты укусил кормившую тебя руку? — Человек весело засмеялся.
   Я промолчал, думая, что надо дать ему возможность высказаться, если уж ему так хочется этого.
   — Судя по шнуркам, — унтер-офицер, — продолжал он. — Что ж, там, наверху, будет очень интересно узнать, куда ты делся? — Тон его изменился.
   — Выкладывай, почему ты в бегах?
   — Пусть этот мундир не беспокоит вас, — начал я. — Давайте считать, что я одолжил его. Тем, наверху, мой вид не очень-то понравился.
   В этот момент в разговор вступил второй из сидевших:
   — А ну, парень, подойди поближе к свету.
   Я не решился упираться, и вышел вперед, прямо к столу, и чтобы быть уверенным, что они поймут мой замысел, поднял свечу и осветил ею лицо.
   Миче так и застыл с ножом в руке. Девушка стремительно вскочила и перекрестилась. Другой мужчина, как завороженный, уставился на меня. Все получилось весьма внушительно. Я поставил свечу назад на стол и небрежно сел на пустой стул.
   — Возможно, вы можете сказать мне, — я говорил негромко, но твердо, — почему мне не удалось обмануть их?
   Заговорил другой мужчина:
   — Вот в таком виде вы и показались перед ними?
   Я кивнул.
   Он и Миче переглянулись.
   — Друг мой, неужели вы не поняли, что здесь вы представляете большую ценность, — сказал через мгновение незнакомец.
   — Но вам нужна некоторая помощь. Чика, принеси нашему новому товарищу вина.
   Девушка, все еще с широко раскрытыми глазами торопливо бросилась к закопченному буфету и стала наощупь искать бутылку, поглядывая на меня через плечо.
   — Так что же случилось наверху? — спросил Миче. — Сколько времени вы были во дворце? Сколько человек вас видело?
   Я вкратце рассказал о случившемся, опустив только способ моего проникновения во дворец. Казалось, это вполне их удовлетворило.
   — Похоже, что только двое видели его лицо, Грос, — заключил Миче. — И оба они покинули сцену.
   Он повернулся ко мне.
   — Хорошенькое дельце — пристукнуть Соувета. И вряд ли кто будет жалеть о Пине. Между прочем, где же твой пистолет? Может быть, ты отдашь его мне? А?
   Он протянул руку.
   — Понимаете, в темноте я обо что-то споткнулся, выронил его, а искать не было времени.
   Миче недовольно хмыкнул.
   — Боссу будет очень интересно с вами побеседовать, — сказал Грос. — И чем скорее, тем лучше.
   Кто-то, тяжело дыша, вбежал в комнату.
   — Скажи, шеф, — начал он, — мы наделали шуму в башне…
   Он остановился, как вкопанный, и весь напрягся. Лицо его выразило безмерное удивление. Рука шарила по бедру в поисках пистолета, взгляд метался от одного лица к другому.
   — Что… что…
   Грос и Миче расхохотались.
   — Успокойся, Паук, — Миче первым прекратил смеяться. — Байард перешел к нам!
   Тут даже Чика хихикнула.
   Паук продолжал стоять, недоумевая.
   — Ничего не пойму, — еле выдавил он.
   С его побледневшего лица не сходила гримаса сильного испуга. Миче вытер лицо платком, откашлялся и сплюнул на пол.
   — О'кей, Паук. Не волнуйся. Это просто точная копия. А теперь веди сюда ребят.
   Паук стремительно выскочил из комнаты. Я ничего не понимал. Почему некоторым из них было достаточно внимательного взгляда, чтобы раскусить меня, а вот этот парень был абсолютно уверен, что я — диктатор?
   Я должен был понять причину! Было что-то, что я делал неправильно.
   — Не могли бы вы объяснить, — попросил я, — что не так в моей одежде?
   Миче и Грос переглянулись.
   — Что ж, дружище, — сказал Грос, — смотри на вещи проще, и мы доставим тебя куда надо. Ты хотел, проникнув во дверец, шлепнуть старика, не так ли? Что ж, при поддержке Организации ты сможешь это сделать.
   — Какой Организации? — изумился я.
   Миче, покачав головой, вмешался в наш разговор.
   — Не забывай, дружище, что сейчас вопросы задаем мы! Как твое имя? Чем занимаешься?
   Я взглянул на Гроса. Мне очень хотелось знать, кто из них старший.
   — Мое имя Байард, — ответил я.
   Миче, щурясь, прохаживался вдоль стола. Он был крупным парнем с большой головой и маленькими глазками.
   — Я спросил, как тебя зовут, — рявкнул он. — Обычно я дважды не спрашиваю, заруби себе на носу.
   — Пусть будет так, Миче, — вмешался Грос. — Он прав. Он должен оставаться в своей роли, если он намерен хорошо ее сыграть. Я уверен, что он вполне способен на это. Пусть так и останется. Мы тоже будем звать его Байардом.
   Миче взглянул на меня.
   — Да, в этом есть определенный смысл, — согласился он. — Мне кажется, что с этим человеком мне будет очень трудно поладить.
   — Кто тебя поддерживает, э… Байард? — спросил Грос.
   — Я — одиночка. Во всяком случае, до сего момента. Но, кажется, я кое-что упустил. Если ваша организация меня примет, я полажу с вами.
   — Порядок, дружище. Мы принимаем тебя, — кивнул головой Миче.
   Мне не нравился вид этой пары головорезов, но не мог же я встретить здесь великосветскую компанию. Насколько я догадывался, Организация была подпольной антибайардовской партией. Я огляделся. Комната эта, казалось, была выдолблена в стенах дворца. По-видимому, они развернули шпионскую деятельность по всему зданию, используя потайные ходы.
   Комната быстро наполнялась людьми, одни попадали сюда по лестнице, другие — через дверь в дальнем углу. По всей вероятности, они получили какой-то приказ. Все с любопытством разглядывали меня, переговариваясь между собой, но не удивляясь.
   — Вот и ребята, — сказал Грос, глядя на них. — Стенные крысы.
   Я пробежал взглядом по дюжине головорезов пиратской наружности. Грос дал им точное определение. Я снова взглянул на него.
   — Хорошо, — сказал я. — С чего ж начнем?
   Они, конечно, не были товарищами того рода, каких я хотел бы иметь в этом мире, но они смогут восполнить пробелы в моем внешнем виде и помогут стать на место Байарда. Я мог бы только благодарить судьбу за такую удачу.
   — Не спеши, милый, — засмеялся Миче. — Подготовка требует довольно много времени. Нам важно потренироваться на макете дворца, который будет построен за городом. Не забудь, что перед тем, как ты снова попытаешься проникнуть сюда, тебя ждет бездна работы.
   — Но я же уже здесь, — сказал я, обращаясь к Гросу. — Почему бы не попробовать сегодня? Зачем уходить отсюда?
   — Над твоей внешностью необходимо поработать, — сказал Грос. — Кроме того, операция должна быть тщательно спланирована. Надо обдумать, как получше воспользоваться подменой и подстраховаться от измены.
   — И никакого плутовства, милый, — добавил Миче.
   Заросший массивный человек из толпы вступил в разговор:
   — Мне не по душе этот парень, Миче. Лучше отдай его мне, чтоб я укокошил его и похоронил под полом.
   К его поясу был пристегнут большой кинжал парашютиста. У меня не было сомнений, что он просто жаждет пустить его в ход.
   Миче взглянул на него.
   — Не сейчас, Гастон, — покачал он головой.
   Грос потер подбородком.
   — Пусть вас, ребята, не беспокоит Байард, — сказал он. — Мы с него не будем спускать глаз.
   Он посмотрел на Гастона.
   — Ты, конечно, специалист своего дела, парень, но мой тебе совет — не торопись. Если с ним что-нибудь случится, тебе не поздоровится.
   Меня успокаивала мысль о пружине под запястьем. Я чувствовал, что Гастон далеко не единственный в этой толпе, кто терпеть не может чужаков.
   — Для нас важно время, — сказал я. — Пора действовать.
   Миче подошел совсем близко ко мне. Он похлопал меня по плечу и произнес:
   — У тебя рот, как хлопушка. Здесь отдают приказы Грос и я.
   — Да, — усмехнулся Грос. — Нашему другу еще многому предстоит научиться. Но вот насчет одного он прав: время — деньги. Байард должен вернуться сюда завтра. А это значит, что сегодня мы уходим, если не хотим, чтобы эти герцоги верховодили кадровыми военными. Миче, пусть ребята собираются. Я хочу, чтобы все было уложено быстро и тихо. Не забудьте выделить надежных людей в резерв.
   Он повернулся ко мне. Миче в это время начал отдавать распоряжения своим людям.
   — Наверное, тебе стоит немного перекусить сейчас, — заметил Грос. — Нам предстоит долгий путь.
   Я был озадачен. Я полагал, что сейчас ночь. Посмотрев на часы, я отметил, что прошел всего час и десять минут с тех пор, как я очутился во дворце. Да, приходится еще раз констатировать, что время движется чертовски медленно.
   Чика вынула буханку хлеба и брусок сыра из буфета и поставила еду на стол. Нож лежал рядом. Я насторожился.
   — Можно взять нож? — спроси я.
   — Конечно, — сказал Грос. — Ешь.
   Он запустил руку под стол и вытащил короткоствольный пистолет, который положил перед собой.
   Миче вернулся к столу, когда я дожевывал ломоть хлеба. Хлеб был отличным. Я попробовал вино. Оно тоже было неплохим. Хорош был также и сыр.
   — У вас хорошая еда, — отметил я. — Это неплохо.
   Чика с благодарностью посмотрела на меня.
   — Мы все делаем хорошо, — согласился Грос.
   — Пусть лучше этот нахал снимет свой шутовской наряд, — сказал Миче, кивнув в мою сторону. — Кто-нибудь, не задумываясь, может пристрелить его. Наших ребят очень будоражат мундиры подобного рода.
   Грос посмотрел на меня.
   — Правильно, — сказал он. — Миче даст тебе другую одежду. Этот мундир не пользуется здесь популярностью.
   Такое развитие событий мне не совсем нравилось. В лацканы кителя был вплетен мой коммуникатор. Поэтому я наотрез отказался и не поддался не только на уговоры, но и на всевозможные угрозы.
   В конце концов мы сошлись с Гросом на том, что поверх моего мундира я надену какой-нибудь плащ.
   Но Миче, пожалуй, был с этим не согласен. Он пнул ногой мой стул. Я вовремя заметил это и вскочил на ноги прежде, чем стул опрокинулся. Миче посмотрел мне в лицо.
   — Раздевайся, парень, — сквозь зубы процедил он. — Ты слышал, что я сказал?
   Все, кто находился в это время в комнате, притихли. Я смотрел на Миче, надеясь, что Грос вступится за меня.
   Воцарилась тишина. Взглянув на Гроса, я заметил, что он с любопытством наблюдает за нами.
   — А почему это я должен исполнять твои приказы? — с усмешкой спросил я.
   Миче двинулся вперед, вытаскивая нож.
   — Я изрежу твой мундир, молокосос, — прохрипел он.
   — Убери нож, Миче, — спокойно сказал Грос. — Ты же знаешь, что это наше секретное оружие. А мы хотим, чтобы этот мундир остался целым.
   — Что же, — ворчливо согласился Миче. — В этом есть какой-то смысл.
   Он швырнул нож на стол и двинулся на меня. По его легкой походке и наклоненному корпусу я понял, что имею дело с профессионалом.
   Я решил не ждать, пока он начнет первым. Развернувшись, я вложил весь вес своего тела в прямой удар в скулу. Миче был застигнут врасплох, подбородок его подпрыгнул, и сам он полетел назад. Я последовал за ним, пока он снова не восстановил равновесие, и опять ударил его. Но это был ветеран, закаленный в драках. Он собрался с силами, мотнул головой и затем резко ударил меня прямо в висок. Я пошатнулся, почти потеряв сознание. Он ударил меня еще, на этот раз в переносицу. Закапала кровь.
   Я не смог бы долго продержаться против этого громилы. Толпа собралась в дальнем конце комнаты, наблюдая с восторгом за дракой. Слышались ободряющие возгласы. Грос продолжал сидеть. Чика смотрела на меня, прижавшись к стене.
   Увертываясь от ударов, я отступил назад. Я был ошеломлен. У меня был только один шанс, и для этого мне был нужен темный угол. Миче не отпускал меня. Он обезумел. Удар в челюсть прямо на глазах громил лишил его рассудка. Это было мне на руку. Он забыл правила ведения боя и размахивал руками, стараясь прикончить меня как можно быстрее. Я же продолжал отступать, увертываясь от ударов.
   Я двигался к темному углу, стараясь попасть туда, пока наблюдавшая за нами толпа не стала преградой на моем пути.
   Миче размахался вовсю. Я слышал свист его кулаков совсем рядом. Я отступил еще на шаг и был почти у цели. Теперь нужно было очутиться между нападавшим и остальными. Я прыгнул назад, стараясь спастись от яростного удара, и резко двинул Миче правой в ухо. Затем я повернулся, поймал свой пистолет и, когда Миче делал вдох, выстрелил ему в живот, одновременно дико вскрикнув и бросившись на него. Он ударился о стену и упал у моих ног. Я успел спрятать пистолет назад, за манжету.
   — Ничего не видно, — закричал кто-то. — Дайте туда свет.
   Толпа двинулась вперед, образовав широкий круг и замерла, увидев, что на ногах остался только я.
   — Миче на полу, — крикнул кто-то. — Этот новичок справился-таки с ним.
   Грос протиснулся вперед, немного поколебался, потом подошел к распростертому телу Миче, присел на корточки и попросил свечу.
   Перевернув Миче на спину, он внимательно осмотрел тело и попробовал пульс. Затем резко поднялся во весь рост.
   — Он мертв! Миче мертв.
   Грос как-то странно посмотрел на меня.
   — Ну и удар у тебя, парень, — сказал он.
   — Я стараюсь не прибегать к нему, — сказал я. — Но если будет нужно, то, без сомнения, воспользуюсь им снова, если меня вынудят.
   — Обыщите его ребята, — приказал Грос.
   Они прощупали меня всего, но вот запястья не приняли в расчет.
   — У него ничего нет, Грос, — сказал кто-то.
   Грос решительно осмотрел тело, надеясь отыскать следы раны. Люди столпились вокруг него.
   — Нет, никаких следов, — наконец сказал он. — Ребра сломаны и внутренности словно перемешаны.
   Он взглянул на меня и добавил:
   — И это он сделал голыми руками?
   Я надеялся, что они поверят, а это стало бы лучшей гарантией от повторения подобных инцидентов. Я хотел, чтобы они боялись меня, и здесь были совершенно ни при чем вопросы этики.
   — Довольно, — Грос обратился к своим людям. — Возвращайтесь к своим делам. Миче сам напросился. Он обозвал новичка нахалом. Я даю ему имя Молот!
   Я решил, что сейчас самое время взять чуть повыше.
   — Лучше бы ты, Грос, сказал им, что я займу здесь место Миче. Думаю, нам обоим будет полезно работать рука об руку!
   Грос скосил взгляд на меня.
   — Подходит, — сказал он, немного поразмыслив.
   Я почувствовал, что он что-то задумал.
   — И, между прочим, — добавил я. — Я оставлю на себе мундир. Ведь мы договорились с тобой об этом, пока не вмешался Миче. Почему ты не сказал об этом?
   Грос пожал плечами и, внимательно посмотрев на меня, усмехнулся.
   — Он останется в мундире, — сказал вожак, обращаясь к своим людям. — Через тридцать минут нас не должно быть в этом месте. Идемте!
   В конце темного туннеля показалась неровная полоска света. Грос дал команду остановиться. Люди сгрудились, заполнив тесный проход.
   — Большинство из вас прежде не ходило этим путем, — начал Грос. — Отсюда можно выйти на Оливковую аллею. (Это маленькая боковая улочка под стеной дворца, пояснил он мне). Снаружи выход прикрывает небольшая лавочка, в которой торгует древняя старуха. Не обращайте на нее внимания. Выходить будем по одному. Как только выйдете из лавки, поворачивайте направо. Не забудьте, что документы у вас всех в порядке. Если кто-нибудь на воротах спросит — покажите. Держитесь спокойно. Если сзади вас возникнет какой-нибудь шум, продолжайте идти. Место встречи — на воровском рынке.
   Он показал первому на выход, занавешенный рваным брезентом. Через полминуты туда последовал второй. Я подошел ближе к Гросу.
   — Зачем было приводить сюда столько людей? — спросил я тихо. — Если бы нас было всего несколько, нам было бы намного легче.
   Грос покачал головой.
   — Я должен присматривать за этими слюнтяями. Всякие мысли могут забрести в их головы, когда их оставишь без присмотра на пару дней. А я не могу позволить, чтобы все было испорчено. Они ничего не умеют делать сами. Только по подсказке.
   Мне эти аргументы показались весьма сомнительными, но я не подал виду. Все уже прошло мимо нас и исчезли за брезентовым пологом. Тревоги не было.
   — Порядок! — сказал удовлетворенно Грос. — Давай за мной, парень.
   Он проскользнул под заплесневелые тряпки, я — за ним, мимо колченогого стола, заваленного горшками. Старая карга, восседавшая на табуретке, не обратила на меня никакого внимания. Грос выглянул на узкую пыльную улицу и быстро нырнул в толпу прохожих. Я, не отставая, следовал за ним. Мы шли мимо покупателей и мелких торговцев, прислонившихся к облепленным мухами лоткам с пищей. Мимо обшарпанных магазинчиков, ковыляющих нищих, чумазых мальчишек. На улице было полно мусора и отходов; голодные собаки сновали в толпе. Никто не обращал на нас ни малейшего внимания — мы выбрались без всякого затруднения.
   Я вспотел под тяжелым плащом, который дал мне Грос. Мухи жужжали у моего распухшего лица. Какой-то нищий, скуля, протянул ко мне изможденную руку. Грос нырнул между двумя толстяками, занятыми оживленным спором. В тот момент, когда я хотел последовать примеру своего напарника, толстяки двинулись в путь, и я был вынужден обойти их и тотчас потерял Гроса из виду.
   Внезапно я увидел военную форму — парня в желтоватом хаки с суровым лицом, который грубо пробирался сквозь толпу. Прямо передо мной прошмыгнула собака, я инстинктивно отпрянул назад. Раздался крик, люди начали рассыпаться во все стороны, толкая меня. Тут я увидел Гроса. Побледнев, он глядел на солдата. Внезапно он побежал. В два прыжка человек в форме догнал его, схватил за плечо и с криком повернул к себе. Завыл щенок, попав мне под ноги. Рука солдата подымалась и опускалась, нанося удары Гросу тяжелой дубинкой.
   Далеко впереди себя я услышал выстрел и почти тотчас же еще один, уже ближе. Грос мчался сквозь толпу с окровавленной головой, а солдат лежал в пыли, на спине, конвульсивно дергая ногами.
   Я бросился вдоль стены, стараясь перехватить Гроса или, во всяком случае, не потерять его из виду. Толпа расступилась перед ним, бегущим с пистолетом в руке.
   Внезапно передо мной вырос солдат с дубинкой. Я бросился в сторону, взмахнув рукой. Солдат отпрыгнул и отдал честь. Я разобрал слова «Извините, сэр», пробегая мимо него. Он, должно быть, мельком разглядел мою форму сквозь развевающийся плащ.
   Впереди Грос упал на колени в пыль, голова его повисла. Из боковой улицы выбежал солдат, прицелился и выстрелил ему в голову. Грос наклонился, свалился на спину и затих. Пыль смешалась с кровью на его лице. Толпа сомкнулась. С того момента, как его опознали, у Гроса уже не было никаких шансов.
   Я остановился, пытаясь вспомнить, что говорил Грос своим людям. Я совершил непростительную ошибку, всецело полагаясь на то, что Грос поведет меня. Он говорил о каких-то воротах, о каких-то документах… Но я же не знал никаких ворот, и у меня нет никаких документов. Погоди… теперь понятно, почему эти оппозиционеры вынуждены были покинуть свое подземелье до захода солнца. Очевидно, с наступлением ночи ворота закрывались, и город покинуть уже было невозможно.
   Я продолжал идти, не желая привлекать к себе внимания, и старался придерживать плащ, чтобы не был виден мундир. Я не хотел, чтобы еще кто-нибудь заметил его. Следующий, возможно, не будет торопиться.
   Грос назначил своим людям место сбора на воровском рынке. Я пытался вспомнить Алжир, где я провел несколько дней пару лет назад, но все, что я мог вспомнить, это Казбах и ярко освещенные улицы в европейской части города.
   Я прошел мимо места, где народ столпился возле тела убитого солдата, не замедляя шага. Другое кольцо окружило то место, где лежал Грос. Теперь здесь повсюду были солдаты, небрежно размахивающие дубинками.
   Я нагнулся, протискиваясь через толпу. Улица поворачивала, круто устремляясь вверх. Здесь уже была мостовая, магазинчиков и лотков стало поменьше. С перил балконов на улицу свисало белье.
   Впереди я увидел ворота. Люди сгрудились перед ними, пока солдат проверял документы. Еще трое в форме стояли рядом, наблюдая за происходящим.
   Я продолжал идти к воротам. Сейчас я уже не мог повернуть назад. К древней кирпичной стене примыкала новая деревянная сторожевая вышка. Под ней текла сточная канава. На вышке стоял прожектор с дуговой лампой и часовой с ружьем на плече. Мне показалось, что я увидел в толпе перед воротами одного из Организации.
   Я бросился вперед, но тут же взял себя в руки. Один из солдат заметил мое движение и посмотрел на меня. Он выпрямился и толкнул в бок соседа. Второй солдат тоже заметил меня. Я решил, что единственное, что остается мне сейчас — это смело идти им навстречу. Я кивнул им, на мгновение распахнув плащ. Солдат двинулся ко мне. Сомнения, видимо, не оставили его. Я надеялся, что мое опухшее лицо не покажется ему слишком знакомым.
   — Не спеши, солдат, — сказал я, стараясь подражать интонациям выпускников Эколь Милитари. Он остановился передо мной и отдал честь. Я не дал ему возможности перехватить инициативу.
   — Лучшая часть добычи уйдет через ворота прежде, чем вы, дурачье, затянете сетку. — Я щелкнул пальцами. — Пропустите меня побыстрее и не привлекайте ко мне внимания. Я не ради забавы затеял этот блошиный цирк. — И снова прикрыл плащом мундир.
   Он направился к воротам. Там что-то сказал другому солдату, указывая на меня. Этот второй, с нашивками сержанта, взглянул в мою сторону.
   Я сделал большие глаза, приближаясь к нему, и прошипел:
   — Не обращай на меня внимания, солдат. Ты все испортишь, и потом тебе придется стрелять.
   Я быстро прошел мимо него, миновал ворота, которые открыл один из них, и вышел из города. Пот градом катил по моему лицу, ноги были ватными, сердце бешено стучало в груди. Впереди я заметил дерево с черной тенью под ним. В этот момент я даже засомневался, смогу ли дойти до спасительного места.
   Только оказавшись в тени, я позволил себе перевести дух.
   У меня еще оставались проблемы, много проблем. Сейчас я должен был отыскать воровской рынок. У меня было смутное воспоминание, что такой рынок существует, но я не имел понятия, где именно. Я шел по дороге мимо облупившегося кирпичного здания с харчевней внизу и перекошенными окнами наверху, с одним из углов, пострадавшим от бомбы. Теперь уже ворот не было видно.
   Впереди были разбомбленные многоквартирные дома, развалины и дальше… открытое поле. Сперва виднелась река. Людей здесь было немного. Казалось, они не обращают никакого внимания на гам, доносящийся из огражденной части города. Я не мог рисковать, спрашивая дорогу. Я не знал, кто из них полицейский осведомитель или же сыщик. Вот взять хотя бы Гроса. Похоже, что он не был особенно умелым конспиратором. Вероятно, полиция могла прихлопнуть его группу в любое время. Я подозревал, что они терпели его до поры до времени. Засада была организована четко. Вряд ли кому из ребят Гроса удалось пройти через ворота.
   Вероятно, распоряжений следить за человеком, переодетым в офицерскую форму, не поступало. Я не знал, что успел сказать Морис по телефону, когда звонил своим людям, но инцидент у ворот указывал на то, что предупреждения обо мне не было.