Через дверь вошли еще двое, прошли мимо меня и облокотились о стойку рядом. Бармен продолжал возиться с ящиками, игнорируя новых клиентов. Меня начало это удивлять.
   Человек, который вошел первым, пододвинулся ко мне поближе.
   - Эй, ты! - сказал он, кивнув в сторону городских ворот. - Слышал ли ты там стрельбу?
   Это был странный вопрос. Я бы удивился, если бы звук выстрелов был слышен снаружи городской стены. Я пробормотал что-то невразумительное.
   - За кем это гнались? Ты случайно не знаешь?
   Я захотел рассмотреть лицо говорящего, но оно было в тени.
   Он был худым, костлявым мужчиной и стоял, опираясь на стойку.
   - Почему это я должен знать, по кому там стреляли? - пожал я плечами.
   - Не слишком ли тебе жарко в этом бурнусе, парень? - спросил незнакомец и потянулся к моему плащу. Я сделал шаг назад, и две пары рук обвили меня сзади двойным захватом.
   Человек приоткрыл мой плащ.
   - Вшивый герцогский прихвостень! - крикнул он и ударил меня по губам тыльной стороной ладони. Во рту сразу же появился привкус крови.
   - Ищи у него оружие, ребята, - сказал другой, обходя меня сзади.
   Этого я еще здесь не видел. Теперь я уже не знал, сколько человек было в комнате.
   Человек сорвал с меня плащ и закричал:
   - Смотрите на него. Мы захватили паршивого генерала.
   Он засунул палец под верхнюю часть расшитого ворота и с силой дернул за лацкан. Тот оборвался, но не до конца. Тогда я начал вырываться - ради золотой тесьмы они могли оборвать мой коммуникатор. Я не очень-то надеялся на то, что мне удастся освободиться, но, может быть, несколько хороших пинков отвлекут их? Я размахнулся и ударил костлявого незнакомца в колено. Он завопил от боли и отскочил, замахнувшись. Я отпрянул, и удар едва коснулся моей головы. Я изо всех сил рванулся назад, стараясь повалить тех, кто сзади.
   - Держите его, - закричал костлявый. Он подбежал ближе и ударил кулаком в живот. Я почувствовал страшную боль.
   Меня подтащили к стене и прижали к ней, разведя руки в стороны. Один из парней подступил ко мне с ножом в руке. Я пытался отдышаться, извиваясь под весом мучителей. Парень схватил меня за волосы, и на мгновение мне показалось, что он перережет мне горло. Но вместо этого он стал отрезать лацкан, ругаясь, когда лезвие царапнуло провод.
   - Обрежь пуговицы тоже, Красавчик Джо, - предложил чей-то сиплый голос.
   Боль немного утихла, и я осел, показывая, что совсем ослаб, хотя на самом деле чувствовал себя лучше. Коммуникатор исчез, во всяком случае передатчик. Единственное, что я теперь пытался спасти - это свою жизнь.
   Мгновение - и я остался без единой пуговицы. Человек с ножом отошел от меня, засовывая нож в чехол, висящий на бедре. Сейчас я мог различить его лицо. Похоже, он вполне подходил к своему прозвищу "Красавчик".
   - Порядок! Пусть катится, - сказал он.
   Я тяжело опустился на пол. Потому что наконец мои руки оказались свободны. Теперь, возможно, у меня появился шанс: пистолет все еще был при мне. Опираясь руками о пол, я привстал на колени, не спуская с Красавчика Джо взгляда. Он намеревался ударить меня ногой по ребрам.
   - Вставай, генерал, - спокойно сказал он. - Я научу тебя не лягать благодетелей.
   Остальные смеялись, выкрикивая советы. Стоял запах пыли и кислого вина. Кто-то сказал:
   - Этот генерал - настоящий боец. Он даже сидя будет бороться.
   Раздался дружный хохот.
   Я вцепился в направленную в меня ногу и, с силой выкручивая ее, швырнул нападающего на пол. Он громко выругался и бросился ко мне.
   Но я уже к этому времени встал. Круг разомкнулся, и кто-то толкнул меня. Я притворился, что потерял равновесие и сделал несколько шагов к темному углу. Теперь мое зрение привыкло к полутьме, и я видел пистолеты и кинжалы у каждого бандита. Если бы им пришло в голову, что я вооружен, они пустили бы их в ход, не раздумывая. Поэтому я не торопился.
   Красавчик Джо вновь напал на меня, нанеся удар слева. Увернувшись я пропустил пару тычков, отступил еще на два шага, наблюдая за зрителями. Все они далеко от меня. Наступило время моей игры. Прикрываясь от зрителей Красавчиком, я направил в ладонь свой пистолет, но в этот момент Джо яростно ударил меня. Я попытался увернуться, это мне частично удалось, но мой крохотный пистолетик полетел, вертясь, в угол. Теперь я уже больше не притворялся.
   Я встретил Джо тяжелым ударом в лицо с левой руки, затем правой в живот, выпрямил его еще одним левой в челюсть. Боксером он был неважным.
   Остальным это не понравилось. Они окружили и схватили меня. Я получил несколько ударов в челюсть и в спину, меня толкнули к стене. В голове звенело - я был оглушен. Я упал, и меня оставили в покое. Это было очень кстати, потому что мне нужна была передышка.
   К черту всю эту секретность, - подумал я. Я поднялся на колени и пополз в угол. Зрители смеялись и кричали.
   - Ползи, генерал! - кричал один. - Ползи, ползи, паршивый шпик!
   - Раз, два, три, солдатик, - командовал другой.
   Шутка понравилась. Все хохотали, радостно хлопая друг друга по плечу. Красавчик Джо пришел в себя и кинулся за мной.
   Куда подевался мой пистолет?
   Красавчик Джо схватил меня за мундир и приподнял, у меня кружилась голова, похоже, что я заработал небольшое сотрясение мозга. Джо снова толкнул меня, но я повис на нем, и он не мог как следует размахнуться. Его неуклюжесть вызвала новый взрыв смеха, толпа получала массу удовольствия от этого фарса.
   - Следи за ним хорошенько, Красавчик! - крикнул кто-то. - Если и дальше будешь его так бить, то гляди, чего доброго, и разбудишь. А уж тогда держись, парень!
   Красавчик Джо сделал шаг назад, собираясь ударить меня в челюсть, но я сел на пол и снова пополз в угол. Именно туда полетел мой пистолет. Джо еще раз ударил меня ногой, я уклонился, и моя рука нащупала оружие.
   Я перевернулся, Красавчик рванул меня за плечо, повернув лицом к себе, и отступил. Привстав, я прислонился к стене и следил за ним. Он наслаждался моим положением, и, хотя лицо его было в крови, он скалился от удовольствия. Он собирался в этом углу забить меня насмерть. Когда он спокойно подошел ко мне, я поднял пистолет и выстрелил ему в лицо.
   И тут же пожалел об этом. Джо рухнул на пол. Мелькнуло совершенно разбитое лицо. Джо уже больше не был Красавчиком.
   Я держал свое оружие у бедра, ожидая следующего нападения. Тот парень, который тащил меня к стенке, выскочил вперед и, подпрыгнув, хотел одним ударом раздробить мне череп. Я чуть-чуть поднял свой пистолет, и как только он прыгнул, выстрелил ему в живот. Выстрел отозвался хлопком в комнате, когда ноги парня оторвались от пола.
   Еще трое бросились на меня. В комнате было очень плохое освещение, и они не осознавали того, что происходит. Они думали, что я кулаками уложил этих двоих. Сейчас же они намеревались одновременно наброситься на меня и наконец-то прикончить.
   - А ну-ка, кролики, замрите! - внезапно раздался голос у дверей. Все оглянулись туда. В дверях стоял здоровенный бандит, в руках его отчетливо был виден пистолет.
   - И не шевелитесь вы, крысы! Учтите, что я очень хорошо вас вижу, даже в темноте. Не двигаться!
   Он пропустил одного человека перед собой. Один из парней, стоящих возле меня, засмеялся и шевельнулся. Раздался треск выстрела, и сноп огня высветил глушитель. Парень дернулся и распластался на полу.
   - Выходи, Молот, - сказал здоровяк. - Нужно побыстрее убираться отсюда.
   Он сплюнул на пол.
   И тут я узнал голос Гастона, человека, который хотел схоронить меня под полом. Оказывается, Грос отдал ему приказ быть моим телохранителем. Но он немного опоздал...
   Неуклюже спрятав пистолет, я наклонился вперед.
   - Держись, Молот, - крикнул Гастон, бросаясь поддержать меня. - Я не думал, что кролики примутся за тебя. И к тому же, я было подумал, что ты сможешь легко их приструнить.
   Он приостановился и посмотрел на тело Красавчика.
   - Ты превратил его в кашу, - восхищенно присвистнул он. - Эй, Уше, прикрой Молота, и двинулись.
   Он еще раз оглядел комнату.
   - До скорого свидания, кролики, - по-волчьи усмехнулся Гастон.
   Двое уже не могли ему ответить.
   9
   Я почти не помню, как мы добрались до одного из убежищ Организации далеко за городом. Я только помню, что сначала мы бесконечно долго шли, а потом Гастон бесконечно долго нес меня на плечах.
   Я помню ужасную жару и мучительную боль опухшего лица, полузажившей раны на шее и бесчисленных синяков.
   Последнее, что я помню - прохладную комнату и мягкую постель.
   Просыпался я медленно, сновидения перемешивались с воспоминаниями, и среди них не было ни одного приятного.
   Я лежал на спине, опираясь на огромные пуховые подушки. Послеполуденное солнце пробивалось через темные шторы. Некоторое время я мучительно вспоминал, где нахожусь. Постепенно ко мне вернулась память.
   Гастон очень серьезно отнесся к поручению Гроса, несмотря на свое желание избавиться от меня и на то, что и Миче, и Грос были уже мертвы.
   Я пошевелился, и от боли у меня перехватило дыхание. Грудь, ребра, живот были одним огромным очагом боли. Я откинул стеганое одеяло и ощупал свои повреждения. Из-под краев широкой повязки были видны багровые кровоподтеки.
   Я совершил ошибку, пошевелив шеей: пулевая рана на затылке, по которой Морис попал своей дубинкой, начала сильно пульсировать. Сердце просто останавливалось от боли. Я не рисковал даже шевелить мышцами лица я знал, что оно из себя представляет.
   Полностью обанкротился, парень, подумал я, как тайный агент ты больше из себя ничего не представляешь.
   Моя тщательно подготовленная маскировка не смогла одурачить никого, кроме, пожалуй, Паука. В течение нескольких часов, находясь в диктаторском наряде, я вынес столько пинков, ударов и угроз, сколько не получал за предыдущие сорок два года жизни. И в конечном итоге я так ничего и не добился. Я остался без коммуникатора, а теперь и без пистолета. Хотя он, конечно, ничем уже не мог бы мне помочь. Любая попытка пошевелиться затуманивала сознание.
   А может быть, я все-таки чего-то достиг, пусть даже в отрицательном смысле. Я узнал, что запросто войти во дворец диктатора Байарда мне не удастся, несмотря на наше сходство. И я узнал также, что существует оппозиция диктаторскому режиму, ибо он породил множество недовольных. Возможно, в дальнейшем мы сможем это использовать в своих целях.
   Если бы можно было вернуться в Империум с такой информацией! Я должен обдумать способ возвращения. У меня нет связи, это главная проблема. И поэтому сейчас все зависит от меня самого.
   Раньше я знал, что, в конце концов, смогу послать вызов и ждать спасения. Рихтгофен организовал круглосуточное дежурство на волне моего коммуникатора. Теперь же о помощи не могло быть и речи. Чтобы вернуться в Империум, я должен украсть один из неуклюжих шаттлов этого мира или, что еще лучше, пользуясь диктаторскими правами, реквизировать один из них. Поэтому нужно вернуться во дворец, соответственно изменив одежду, либо закончить свои дни в этом кошмарном мире.
   За дверью послышались приглушенные голоса. Когда дверь приоткрылась, я закрыл глаза.
   Голоса стали тише, я почувствовал, как несколько человек остановились у моей кровати.
   - Сколько он спит? - спросил чей-то голос. Он показался мне знакомым.
   - Док сделал ему несколько уколов, - ответил другой. Мы привели его сюда вчера вечером.
   Наступила пауза. Затем раздался знакомый голос:
   - Мне не хотелось бы, чтобы он остался жив. И все-таки, может быть, мы сможем извлечь из него пользу.
   - Грос хотел, чтобы он остался жив, - вмешался в разговор еще один голос. Это был Гастон. Его голос казался сердитым. - У Гроса были большие планы относительно Молота.
   Собеседник что-то проворчал.
   - Нам не будет от него никакого проку, пока не заживет его лицо, Гастон. Держите его здесь, пока я не пришлю дальнейших инструкций.
   Мне не очень понравилось то, что я услышал. Но при данных обстоятельствах выбирать не приходилось. Я должен был отлежаться и набраться сил. Во всяком случае, я должен быть благодарен этим людям меня уложили в удобную постель...
   Когда я проснулся, рядом со мной сидел Гастон и курил. Как только я открыл глаза, он выпрямился, потушил сигарету в пепельнице на столе и наклонился ко мне.
   - Как ты себя чувствуешь, Молот? - спросил он.
   - Отдохнувшим, - ответил я слабым шепотом. Меня очень удивила слабость моего голоса.
   - Да, эти голубки задали тебе хорошую трепку, Молот. Не знаю, почему ты раньше не воспользовался своим смертельным ударом. Впрочем, об этом позже... Я принес тебе кое-что пожевать...
   С этими словами он взял поднос со столика у кровати и предложил мне ложку бульона.
   Я был чертовски голоден и с готовностью открыл рот. Никогда не думал, что сиделкой у меня будет такая горилла.
   Тем не менее Гастон хорошо справлялся со своим делом. Три дня он регулярно кормил меня, менял простыни и выполнял все обязанности вышколенной сиделки. Силы быстро возвращались ко мне, но я старался скрыть скорость моего выздоровления от окружающих. Я не знал, что может еще случиться, и хотел иметь кое-что в резерве.
   В течение следующих нескольких дней Гастон рассказал мне довольно много об Организации. Я узнал, что группа, руководимая Гросом и Миче, была одной из многочисленных ячеек этой разветвленной оппозиции. В Организации было несколько сотен членов, которые проживали по всей территории Алжира. Конечной целью оппозиции было свержение правления Байарда, что дало бы ей возможность получить свою долю в грабежах.
   Каждая группа имела двух руководителей, которые, в свою очередь, подчинялись Большому Боссу, чужеземцу, о котором Гастон знал крайне мало. Он появлялся неожиданно, и никто не знал ни его имени, ни места его обитания. Я почувствовал, что этот таинственный незнакомец не пользуется любовью Гастона.
   На третий день я попросил свою "сиделку", чтобы он помог мне приподняться и немного размять ноги. Я изображал крайнюю степень слабости, но с удовольствием обнаружил, что чувствую себя гораздо лучше, чем предполагал. После того, как Гастон помог мне снова лечь в кровать и вышел из комнаты, я встал и продолжил свои упражнения в ходьбе. Кружилась голова и поташнивало, но я опирался на спинку кровати и пережидал, пока успокоится желудок, а потом продолжал ходить. Я находился на ногах минут пятнадцать, а потом лег в кровать и крепко уснул. Впоследствии, когда бы я ни просыпался, днем или ночью, я поднимался и ходил, и прыгал в кровать, как только слышал приближающиеся шаги.
   Если Гастон настаивал, чтобы я поднимался, я симулировал тошноту и головокружение. Однажды они вызвали врача, но он, посмотрев меня, сказал, что мне придется пролежать по меньшей мере еще неделю. Это вполне меня устраивало. Мне необходимо было время, чтобы досконально разобраться в обстановке.
   Я осторожно пробовал вытянуть из Гастона его мнение о моей внешности. Мне не хотелось настораживать его или возбуждать в нем подозрения, я действовал осторожно, но Гастон избегал этой темы.
   Я пробовал искать свою одежду, но шкаф был заперт, а я не отважился взломать дверь.
   Через неделю после моего прибытия сюда я позволил себе совершить прогулку по дому и прелестному саду возле него. Дом был просторный, в саду не было видно никаких признаков часовых. Казалось, я мог бы свободно уйти из него в любое время, но...
   К исходу десяти дней моего пребывания в этом доме я начал ощущать беспокойство. Больше уже невозможно было притворяться, не вызывая подозрений. Бездеятельность нервировала меня. Я проводил ночные часы, лежа без сна, обдумывал ситуацию, и лишь изредка вставал пройтись по комнате. К утру мне удавалось утомить себя, но все равно сна не было.
   Я должен что-то предпринять!
   Однажды утром, после того, как Гастон унес поднос с остатками завтрака, я принял решение еще раз обойти дом. Из верхних окон хорошо были видны окрестности. Фасад дома выходил на мощное, довольно хорошее шоссе. Я решил, что это главная дорога в Алжире. Позади дома простиралась на четверть мили вспаханная земля. Дальше виднелись деревья. Возможно, там была река. Вблизи не было никаких других домов.
   Я подумал об уходе. Мне казалось, что лучше всего перелезть через стену после наступления темноты и двинуться в направлении деревьев. У меня сложилось впечатление, что линия деревьев и дорога сходятся где-то на западе, и поэтому таким путем я смогу выйти на дорогу довольно далеко от дома. А уж потом по ней смогу попасть в город.
   Я вернулся в свою комнату.
   Было уже почти обеденное время, когда я услыхал, что кто-то приближается к моей двери. Я лег на кровать и ждал. Вошли Гастон и доктор. Врач был бледным и потным, он старательно избегал моего взгляда. Взяв стул, он уселся и начал осмотр. Он молчал, не обращая внимания на мои вопросы. Осмотрев меня, он резко встал, собрал свои инструменты и вышел.
   - Что это с доком, Гастон?
   - Он что-то затевает, - хмуро ответил мой телохранитель.
   Даже Гастон казался сегодня покорным. Что-то должно было произойти, что-то, что здорово начинало меня беспокоить.
   - Что случилось? - спросил я.
   Гастон пожал плечами. Я не отступал:
   - Что все это значит? - Я было решил, что Гастон ничего мне не скажет, но поколебавшись, он произнес:
   - Они собираются совершить то, к чему ты стремился. Они уже готовы поставить тебя на место Байарда.
   - Но это же отлично! - воскликнул я. - Как раз этого я и добивался. Но почему такая секретность? - Похоже, это были еще не все новости. - И почему вы скрываете это от меня? Почему Большой Босс не встречается со мной? Я бы хотел поговорить с ним.
   Гастон замялся. Я чувствовал, что он собирается сказать мне нечто важное, но не решается.
   - Нужно уладить кое-какие мелочи, - наконец выдавил он, не глядя на меня.
   Я больше не настаивал.
   Гастон ушел, я тоже вышел в коридор. Через открытое окно доносились голоса, я приблизился послушать.
   По саду шли трое. Я видел только их спины. Один из них был врач. Остальных двух я не знал.
   - Я учился не для того, - говорил врач, возбужденно размахивая руками, - чтобы совершать то, что вы задумали. Поймите, я не мясник, чтобы отрезать для вас куски баранины.
   Ответа я не разобрал.
   Я сошел вниз, прислушиваясь. Все было тихо. Прошел по коридору первого этажа. Где-то тикали часы.
   Я вошел в гостиную. Стол был накрыт на двоих, но еды не было. Я вернулся и приоткрыл дверь в приемную: пусто.
   Дойдя до двери, которая всегда раньше была заперта, вдруг заметил свет, пробивающийся из-под нее. Я осторожно приоткрыл ее. Должно быть, это какая-нибудь кладовка.
   Но то, что предстало перед моим взором, заставило меня насторожиться. Посреди комнаты стоял обитый белой тканью стол. В одном углу комнаты на штативах стояли два светильника. На маленьком столике были разложены сверкающие инструменты. На стеллаже лежали скальпели, большие изогнутые иглы и еще что-то. Там же была отличного качества пила и большие ножницы. На полу под столом была большая лоханка из нержавеющей стали.
   Не понимая в чем дело, я решил уйти, но услышал шаги.
   Увидев дверь в глубине, я спрятался за ней, а в комнату вошли двое.
   Вспыхнули яркие лампы и погасли, послышался скрежет металла о металл.
   - Положи на место, - раздался гнусавый голос. - Здесь полный набор. Я все проверил сам.
   - Какие-то чокнутые, - продолжал гнусавый. - Почему бы им не подождать до утра, когда будет много солнечного света? Нет, они хотят, чтобы работали при фонарях.
   - Я не могу уразуметь смысла этого, - сказал другой, тонкий голос. Не могу понять, что у этого парня с ногами, если они хотят их оттяпать. Как это можно, если он...
   - Ты не в курсе дела, Мак, - хрипло произнес гнусавый. - Это большое дело. Они собираются использовать этого простака и подменить Старика.
   - Э... вот что ты имеешь в виду. Так зачем же отрезать ноги?
   - Да ты многого не знаешь, молокосос, - засмеялся гнусавый. - Тогда послушай: это будет для тебя сногсшибательной новостью. У Байарда нет ног, от самых колен, - очень тихо произнес гнусавый. - Ты не знал об этом, не так ли, малыш? Вот почему никогда по телику не показывают, как он ходит. Ты ведь всегда его видел за письменным столом, а? Об этом знают совсем немногие. Так что сильно не распространяйся.
   - Вот так штука, - удивился второй. - Нет обеих ног?
   - Точно! Я был с ним за год до высадки. Потом наши пути разошлись. А позднее от друзей, которые были в его отряде, я узнал, как это случилось. Пулеметная очередь через оба колена. А теперь забудь об этом. Надеюсь, тебе все ясно?
   - Да... И где только они раздобыли болвана, который согласился на это?
   - Откуда я знаю? - ответил гнусавый. Казалось, он сожалеет о том, что выболтал тайну. - Эти революционеры все не в своем уме, только каждый по-своему.
   Мне стало плохо, ноги подкосились. Теперь я знал, почему никто не признавал во мне диктатора, ни во дворце, ни у подпольщиков, и почему Паук попался на удочку, увидев меня за столом в компании Гроса и Миче.
   Надо уходить. Не завтра, не ночью, а сейчас. У меня не было ни оружия, ни документов, ни карты, ни даже плана действий, но я не мог больше ждать.
   Было уже почти темно, когда я вышел на заднее крыльцо. В саду бродили те же люди, что и днем. Я нащупал дверь и рассмотрел ее в полутьме. Это была дверь, состоящая из двух секций. Верхняя была заперта, нижняя часть тихо открылась - те трое в саду этого не заметили. Я нагнулся и пролез наружу. Дальше пришлось ползти через цветник ко вспаханному полю. Вдруг черная тень человека накрыла меня. Я вскочил и ринулся к деревьям впереди меня. Моя кисть автоматически сделала привычный жест, но пистолета не было. Я был слаб и безоружен. Очертания человека передо мной приняли угрожающие размеры.
   - Уходим, Молот, - прошептала тень. Это был Гастон.
   - Я и ухожу, - запинаясь произнес я потрясенно. - Только не пробуй остановить меня.
   В мозгу пронеслась смутная мысль о ловушке, не зря же он назвал меня Молотом.
   Я повернулся и тихо пошел вперед. Я пока не знал, куда иду, главное сейчас было идти, не показывая, как я напуган.
   Гастон шел за мной.
   - Я пойду с тобой, - прошептал он. - Интересно, и куда это ты думаешь податься? Последние несколько дней ты не давал себе отдыха.
   У меня не было никаких шансов.
   - Ты еще больше нервничаешь, чем я, Молот, - сказал Гастон. - На твоем месте я ушел бы еще неделю назад. Должно быть, ты сильно хотел взглянуть на Большого Босса, иначе зачем торчал здесь?
   - По-моему, я достаточно насмотрелся сегодня, - хмуро ответил я. - Не хочу больше никого видеть.
   - Ты видел его? - заинтересовался Гастон.
   - Нет, - сказал я. - Я не видел его лица. Но я перестал быть любопытным.
   Гастон тихо рассмеялся.
   - О'кей, шеф, - сказал он и протянул мне какую-то карточку, на которой было что-то нацарапано. - Может быть, это принесет тебе хоть какую-то пользу. Это адрес Большого Босса. Я украл его. Это все, что я смог сделать. А теперь давай побыстрее сматываться отсюда.
   Я сунул карточку в карман. Мне было немного не по себе.
   - Минутку, Гастон. Ты собираешься помочь мне бежать?
   - Грос велел, чтобы я не спускал с тебя глаз. Он очень хотел, чтобы с тобой не случилось ничего. А я всегда выполняю приказы моего брата, пусть даже его уже нет в живых.
   - Твой брат? - я в изумлении остановился.
   - Грос был моим братом, - повторил Гастон. - Мне, конечно, далеко до него, но он всегда заботился обо мне. А я всегда выполнял его приказы. Он сказал, чтобы я присматривал за тобой, Молот.
   - А как же они? - спросил я, указывая в сторону дома. - Им может здорово не понравиться наше отсутствие.
   Гастон сплюнул.
   - К черту этих обезьян, - со злобой сказал он. - Я дрожу от ярости, когда вижу их.
   У меня вдруг стало радостно на душе.
   - Послушай, Гастон, не можешь ли ты вернуться в дом и принести сюда мой мундир?
   Гастон показал мне какой-то мешок.
   - Я подумал, что тебе может пригодиться этот мундир, Молот, - сказал он. - С Миче ты поступил очень необычным способом.
   Он протянул мне узел.
   - Гастон, - сказал я. - Ты чудо! А не принес ли ты вместе с мундиром и такую маленькую штуковину, которую я прятал за запястьем?
   - По-моему, я кинул ее в мешок, - кивнул Гастон. - Кто-то украл диковинные перчатки, которые ты держал у себя за поясом. Поверь, мне их очень жаль.
   Я склонился над мундиром и нащупал что-то плотное в кармане. С пистолетом в руке я был готов покорить весь мир.
   - Можешь не вздыхать об этих перчатках, - сказал я, пристегивая к предплечью пистолет.
   Я сбросил больничную пижаму и натянул мундир, посмотрел на дом - все было спокойно. Уже стемнело. Настало время уходить!
   Через пятьдесят шагов дом был уже не виден. Стена и высокие кусты не пропускали света из окон первого этажа, а верхняя часть дома была не освещена. Я выбрал в качестве ориентира яркую звезду и, спотыкаясь, побрел по полю. Я раньше никогда не предполагал, как тяжело идти в темноте по пахоте.
   Через пятнадцать минут впереди показалась густая тень деревьев - я все еще предполагал, что там должна быть река.
   Подойдя к деревьям, мы замедлили шаги. Земля резко пошла вниз и через мгновение я соскользнул с грязного берега в мелководье.
   - О! - обрадованно зашептал я Гастону, - река что надо!
   Я выбрался на берег. Если бы мы шли между деревьями, то до зари вряд ли прошли бы более двух-трех километров.
   - В какую сторону течет эта река, Гастон? - спросил я.
   - Туда, - он показал рукой. - К Алжиру, к городу.
   - Ты умеешь плавать?
   - Конечно, - кивнул головой Гастон: он четко выделялся на светлом фоне реки. - И даже очень неплохо.
   - Отлично. Раздевайся и сделай узел из своей одежды. Сложи то, что ты не хочешь намочить, в середину. И прикрепи узел ремнем к плечам.