ГЛАВА XVII
Это случилось ранней осенью следующего года. После неудачи с Быстроногой, Красноглазый нашел другую жену и, как ни странно она была до сих пор жива. Еще более странным было то. что у них родился младенец и ему было уже несколько месяцев - первый ребенок Красноглазого. Его предыдущие жены никогда не жили достаточно долго, чтобы выносить его детей. Это был удачный год для всех нас. Погода была исключительно мягкой, а еда обильной. Особенно хороша была в том году репа. Урожай ореха тоже был очень обильный, а дикие сливы были больше и слаще, чем обычно. Короче говоря, это был золотой год. И затем это случилось. Было раннее утро, и мы были застигнуты врасплох в своих пещерах. В холодном сером свете большинство из нас проснулись, чтобы встретить смерть. Быстроногая и я были разбужены адским шумом - визгом, вперемешку с косноязычным говором. Наша пещера была выше всех на утесе, и мы подползли к входу и заглянули вниз. Площадка была заполнена Людьми Огня. Их крики и вопли вплетались в общую какофонию, но у них был порядок и план действий, в то время как у нас - Племени, не было ни того, ни другого. Каждый из нас был сам за себя, действовал в одиночку, и никто из нас не осознавал размеров бедствия, которое обрушилось на нас. Мы стали швырять камни, а Люди Огня сосредоточились у подножия утеса. Наш первый залп, должно быть, расплющил головы некоторым из них, поскольку, когда они отступили от утеса, трое из них остались лежать на земле. Они бились в конвульсиях, а один пытался уползти. Но мы добили их. С гневным ревом, мы, мужчины Племени обрушили град камней на этих троих, лежавших внизу. Несколько Людей Огня вернулись, чтобы оттащить их в безопасное место, но наши камни заставили их отступить Люди Огня разозлились, но стали осторожнее. Несмотря на их сердитые вопли, они держались на безопасном расстоянии и посылали в нас тучи стрел. Это положило конец швырянию камней. Скоро полдюжины из нас были убиты и ранены, а остальные отступили внутрь пещер. Хотя стрелы долетали и до моей высокой пещеры, но расстояние было слишком большим, чтобы вести прицельную стрельбу, и Люди Огня не тратили на меня впустую много стрел. Я был любопытен и хотел все видеть собственными глазами. Быстроногая забилась поглубже в пещеру, дрожа от страха и глухо подвывая, потому что я не возвращался. А я присел у входа и наблюдал. Битва приостановилась. Это был своего рода тупик. Мы оставались в пещерах, и перед Людьми Огня встала задача как нас выбить оттуда. Они не смели подойти к нам, а мы не могли высунуться наружу из-за их стрел. Время от времени один из них подбирался к подножию утеса, и тогда кто-нибудь из Племени сбрасывал вниз кусок скалы, но его тут же пронзало несколько стрел. Эта уловка срабатывала несколько раз, но в конце концов в Племени не осталось желающих вылезать под обстрел на верную смерть. Положение стало совершенно безвыходным. Это был полный тупик. Позади Людей Огня я разглядел старого, маленького, высохшего охотника, который руководил всем этим. Они повиновались ему, и передвигались то туда, то сюда по его команде. Некоторые из них пошли в лес и вернулись с охапками сухих веток, листьев и травы. Люди Огня стали приближаться. В то время как большинство из них стояло с луками и стрелами, приготовившись выстрелить в любого из Племени, кто выглянул бы наружу, несколько Людей Огня наваливали сухую траву и ветки у входов в нижний ряд пещер. Они собирались вызвать чудовище, которого мы так боялись - ОГОНЬ. Сначала поднялись струйки дыма и поползли вверх по утесу. Потом я увидел красные языки пламени, вырывавшиеся из-под спуда дров, подобно крошечным змеям. Дым стал гуще, а клубы его поднимались все выше, иногда закрывая почти весь склон утеса. Но я был высоко и меня это не очень беспокоило, хотя дым ел мне глаза, и я тер их пальцами. Старик Мозговая Кость не выдержал первым. Легкий ветерок иногда относил в сторону дым, и мне все было видно. Он выпрыгнул из дыма, наступил на раскаленные угли, закричал от внезапной боли и попытался вскарабкаться на утес. Стрелы градом падали вокруг него. Он застыл на уступе, вцепившись в скалу, задыхающийся, чихающий и трясущий головой. Его шатало. Оперенные концы десятка стрел торчали из него. Он был стар, но не хотел умирать. Он пошатывался все сильнее и сильнее, его колени подгибались, и при каждом колебании, он испускал особенно печальный вопль. Его рука разжалась и он упал вниз. Его старые кости, должно быть, разбились вдребезги. Он стонал и даже пытался приподняться, но один из Людей Огня набросился на него и размозжил ему голову дубиной. Участь Мозговой Кости постигла многих из нашего Племени. Не в силах выносить удушье, они выпрыгивали прямо под стрелы. Некоторые женщины и дети остались в пещерах, задохнувшись, но большинство встретило смерть снаружи. Когда Люди Огня, очистили таким способом первый ряд пещер, они решили применить его и ко второму ряду. Все произошло, когда они поднимались вверх с травой и ветками - Красноглазый, сопровождаемый женой с младенцем, вцепившимся в нее, совершил успешное бегство на вершину утеса. Люди Огня должно быть решили, что в интервале между выкуриванием мы будем оставаться в наших пещерах, так что они были застигнуты врасплох и не стреляли пока Красноглазый и его жена не оказались наверху. Забравшись на вершину, он обернулся и свирепо уставившись на них, заревел и стал бить себя в грудь. Они нацелили в него свои луки и, хотя стрелы не долетали до него, он сбежал. Я смотрел как выкурили третий ряд, потом четвертый. Несколько человек смогли взобраться на утес, но большинство было застрелено, когда они пытались подняться наверх. Помню Длинногубого. Он почти добрался до моего уступа, жалобно вскрикивая, со стрелой прямо в груди, оперенный конец торчит сзади, а костяной наконечник спереди. Он упал передо мной, изо рта у него хлынула кровь. Приблизительно в это время верхние ряды стали освобождаться как бы сами собой. Почти все Племя еще не выкуренное в панике взбиралось на утес. Это спасло многих. Люди Огня не смогли стрелять достаточно быстро. Их стрелы летели тучами и множество моих соплеменников были сражены ими и рухнули вниз, но кое-кто все же достиг вершины и спасся. Позыв к бегству был теперь во мне сильнее, чем любопытство. Стрелы больше не летели. Остатки Племени, похоже, сбежали, хотя, возможно, несколько человек все еще скрывались в верхних пещерах. Быстроногая и я начали карабкаться на вершину утеса. При нашем появлении снизу раздался вопль Людей Огня. Но он был предназначен не мне, а Быстроногой. Они были явно взволнованы и указывали на нее друг другу. Они не пытались стрелять в нее. Не было выпущено ни одной стрелы. Они обращались к ней мягко и призывно. Я остановился и посмотрел вниз. А ей было страшно, она всхлипывала и подгоняла меня. Мы поднялись на вершину и нырнули в листву деревьев. Этот случай часто заставлял меня удивляться и задаваться вопросом. Если она действительно была одной из них, она, должно быть, была потеряна в то время, когда была слишком мала, чтобы помнить их, а тем более бояться? С другой стороны, вполне могло получиться так, что хотя она и была из их вида, они никогда не теряли ее, ведь она была рождена в диком лесу далеко от их мест, ее отец возможно был изгоем Людей Огня, а ее мать, возможно, была из моего вида, одной из Племени. Но, кто может сказать наверняка? Я был здесь бессилен, а Быстроногая знала об этом не больше меня. Это был ужасное время. Большинство оставшихся в живых бежали к черничному болоту и искали спасения в окрестных лесах. И весь день отряды охотников из племени Людей Огня направлялись в лес, убивая нас везде, где находили. Это, должно быть, был заранее намеченный план. Выйдя за пределы собственной территории, они решили завоевать нашу. На нашу голову! У нас не было ни единого шанса устоять против них. Это была резня, резня без разбора, ведь они никого не щадили, убивая старых и молодых, быстро избавляя землю от нашего присутствия. Для нас это было подобно концу света. Мы пытались найти последнее прибежище на деревьях, но это приводило лишь к тому, что нас выслеживали и истребляли семейство за семейством. Мы много видели в тот день, еще и потому, что я хотел это видеть. Мы с Быстроногой никогда не оставались долго на одном дереве, и этим сумели избежать общей участи. Но, казалось, что спасения нет нигде. Люди Огня были всюду, стремясь истребить всех. Куда бы мы не пошли, мы наталкивались на них и поэтому видели многое из того, что они натворили. Я не знаю, что случилось с моей матерью, но я видел как Болтун свалился с нашего старого домашнего дерева, сбитый стрелой. И боюсь, что это зрелище заставило мое сердце биться чуть быстрее от радости. Прежде, чем я закончу эту часть моего рассказа, я должен сообщить о Красноглазом. Он был настигнут с его женой на дереве около черничного болота. Быстроногая и я прервали свое бегство, чтобы посмотреть. Люди Огня были слишком заняты своим делом, чтобы заметить нас, и, кроме того, мы были хорошо укрыты ветками, в которых затаились. Весь отряд охотников собрался вокруг дерева, осыпая его стрелами. Они поднимали их, когда стрелы падали на землю. Я не мог видеть Красноглазого, но слышал его вой где-то на дереве. После короткой паузы его вой стал приглушенным. Он должно быть заполз в дупло. Но его жене это убежище не досталось. Стрела свалила ее на землю. Она, видимо, была тяжело ранена, так как не сделала никаких попыток убежать. Она прикрыла собой младенца, который упорно цеплялся за нее и издавала умоляющие крики и делала знаки Людям Огня. Они столпились вокруг нее и смеялись над нею - точно также как Вислоухий и я смеялись над старым Древесным Человеком. И, также как мы, тыкали в него прутьями и палками, так и Люди Огня делали это с женой Красноглазого. Они тыкали в нее концами их луков, и кололи ее в ребра. Но она была плохой забавой. Она не хотела сопротивлялась. Она даже не огрызалась. Она продолжила заслонять младенца и умолять. Один из Людей Огня шагнул к ней. В его руке была дубина. Она увидела и поняла все, но продолжала по-прежнему издавать просительные звуки, пока ее не свалил удар. Красноглазый, сидя в дупле был недосягаем для их стрел. Они постояли, обсуждая что-то, потом один из них полез на дерево. Что там случилось, я сказать не могу, но было слышно как он завопил, и я увидел как разволновались остальные. Через несколько секунд его тело шмякнулось на землю. Он не двигался. Они подошли к нему и подняли ему голову, но она бессильно упала назад, когда они убрали руки. Красноглазый показал себя во всей красе. Они здорово разозлились. В нижней части дерева была трещина. Они собрали хвороста и травы и разожгли костер. Быстроногая и я, обнявшись, ждали и наблюдали из чащи леса. Иногда они подбрасывали в огонь ветки, покрытые листьями. После чего дыма становилось намного больше. Мы увидели, как они вдруг отскочили прочь от дерева. Но они оказались недостаточно проворны. Красноглазый приземлился в самой их гуще. Он был ужасно разъярен, и крушил их направо и налево своими длинными ручищами. Схватив одного из них за лицо, он в буквальном смысле этого слова содрал его с черепа, такова была чудовищная сила, заключенная в его огромных мускулах. Другому он сломал шею. Люди Огня отступили с дикими воплями, а потом бросились на него. Он сумел завладеть дубиной и стал крушить им головы как яичные скорлупки. Он был им не по зубам, и им пришлось снова отступить. Это был удобный момент и, повернувшись спиной к врагам, он побежал, продолжая завывать в гневе. Несколько стрел полетели ему вслед, но он нырнул в чащу и исчез. Мы с Быстроногой стали потихоньку отползать и натолкнулись на другой отряд Людей Огня. Они загнали нас в черничное болото, но мы знали как пройти по деревьям над топью, куда они не могли последовать за нами по земле, и сумели спастись. Мы зашли с другой стороны в узкую полосу леса, которая отделяла черничное болото от великого болота, простиравшегося далеко на запад. Здесь мы встретили Вислоухого. Как он спасся, я не могу себе представить, несмотря на то, что он не спал этой ночью в пещерах. Здесь, в этой полоске леса, мы могли бы построить убежища на деревьях и обосноваться, но Люди Огня решили полностью завершить наше истребление. В полдень Волосатое Лицо и его жена появились из-за деревьев с восточной стороны, пробежали мимо нас и скрылись в лесу. Они бежали молча и осторожно, на их лицах была написана тревога. В том направлении, откуда они пришли, мы услышали крики и вопли охотников и визг кого-то из соплеменников. Люди Огня все-таки проложили себе путь через болото. Быстроногая, Вислоухий и я побежали вдогонку за Волосатым Лицом и его женой. Когда мы оказались на краю гигантского болота, нам пришлось остановиться. Оно было нам незнакомо, так как лежало за пределами нашей территории и Племя всегда избегало его. Никто никогда не заходил в него, по крайней мере никто из него не вернулся. Для нас оно было загадочным местом и навевало страх своей жуткой чернотой. Как я уже сказал, мы остановились на краю болота. Нам было страшно. Крики Людей Огня приближались. Мы посмотрели друг на друга и Волосатое Лицо побежал прямо по чавкающей трясине. Он сумел достичь твердой опоры в виде поросшей травой кочки в тридцати футах от нас. Его жена осталась на месте. Она хотела последовать за ним, но каждый раз отшатывалась от предательской поверхности и замирала. Быстроногая не стала ждать меня и не остановилась пока не пробежала футов на сто дальше Волосатого Лица и не нашла большую твердую кочку. К тому времени как мы с Вислоухим присоединились к ней, Люди Огня появились среди деревьев. Жена Волосатого Лица, приведенная их видом в состояние панического ужаса, бросилась вперед. Но она бежала ничего не видя перед собой, без всякой предосторожности и разбила твердую корку покрывавшую поверхность болота. Мы повернулись в ее сторону и увидели как Люди Огня стреляли в нее пока она погружалась в трясину. Стрелы стали падать вокруг нас. Волосатое Лицо уже присоединился к нам и вчетвером мы продолжили свой путь, сами не зная куда, но все дальше и дальше уходя по болоту.
ГЛАВА XVIII
У меня не сохранилось ясных воспоминаний о наших скитаниях по гигантской трясине. Попытки вызвать воспоминания заканчиваются тем, что я вижу перед собой путаницу несвязных впечатлений и перестаю ощущать течение времени. Я не имею представления о том как долго мы блуждали по этой обширной топи, но должно быть прошло несколько недель. Мои воспоминания о тех днях неизменно принимают форму кошмара. Мне кажется, что я бесконечно блуждаю среди немыслимых опасностей по сырой и дикой пустыне, где на нас нападали змеи, вокруг ревели звери, а трясина чавкала и уходила у нас из под ног. Я помню, что нам пришлось бесконечное число раз уходить в сторону с нашего пути, чтобы обогнуть потоки, озера, моря вязкой жижи. После бурь вода поднималась и заливала огромные пространства низменностей. Мы умирали от голода, когда становились пленниками деревьев на нескончаемые дни наводнений. Впечатляет одно из моих видений. Огромные деревья окружают нас, с их ветвей свешиваются серые нити мха, а гигантские лианы как чудовищные змеи обвиваются вокруг их стволов и переплетаются в воздухе. И кругом жижа, сплошная жижа. Сквозь которую поднимаются, лопаясь, пузырьки газа. И посреди всего этого - мы. Нас не больше дюжины. Мы голодны и несчастны, наши кости просвечивают сквозь обтянувшую их кожу. Мы не поем, не лопочем и не смеемся. Нам не до игр. Наш изменчивый и буйный нрав оказался безнадежно утрачен. Мы издаем жалобные ворчливые звуки, смотрим друг на друга и сбиваемся потеснее. Это похоже на встречу горстки спасшихся после дня Страшного Суда. Как нам удалось пересечь это болото, я не знаю, но в конце концов мы выбрались из него там, где низкая гряда холмов сбегала вниз к берегу реки. Это была наша река, выходящая подобно нам из великого болота. На южном берегу, где река прокладывала себе путь через холмы, мы нашли много пещер, образовавшихся в песчанике. А подальше к западу в песчаную отмель, лежавшую поперек устья реки, бились океанские волны. И здесь, в пещерах мы основали свое стойбище у моря. Нас осталось немного, но постепенно к нам присоединились другие спасшиеся соплеменники. Они переходили болото поодиночке, вдвоем и втроем., больше похожие на мертвецов, чем на живых, ходячие скелеты и, наконец, нас собралось около тридцати. Больше никто не вышел из болота. Красноглазый исчез. Нужно заметить, что ни один ребенок не перенес этого ужасного похода. Я не буду подробно описывать годы нашей жизни у моря. Это было не очень удачное место. Сырой и холодный воздух приводил к тому, что мы непрерывно страдали от кашля и простуды. Мы не могли выжить в такой обстановке. Правда, у нас рождались дети, но они были очень слабы и быстро умирали. Мы вымирали быстрее, чем рождалось новое поколение. Наша численность неуклонно уменьшалась. К тому же радикальная перемена в нашем рационе оказалась для нас не слишком полезной. Мы собирали немного овощей и фруктов, но стали рыбоедами. Здесь были мидии, гигантские моллюски, устрицы и огромные океанские крабы, выброшенные штормом на берег. Кроме того, мы обнаружили несколько видов морских водорослей, пригодных в пищу. Но перемена диеты вызывала боли в животе и никто из нас никогда не жаловался на полноту. Все мы были худы и страдали от плохого пищеварения. Как раз во время сбора больших моллюсков погиб Вислоухий. Один из них защемил ему пальцы во время отлива, а потом начался прилив, и он утонул. Мы нашли его тело на следующий день, и это стало для нас уроком. Никто из нас больше не совал руки в смыкающиеся раковины гигантских моллюсков. Быстроногая и я воспитывали одного ребенка - мальчика, мы смогли сохранить лишь его одного в течение нескольких лет. Но я абсолютно уверен, что в конце концов он не смог бы выжить в том ужасном климате. А потом, однажды, Люди Огня появились снова. Они спустились вниз по реке, не на катамаране, а в грубо выдолбленном из ствола дерева челноке. Их было в нем трое и одним из них был маленький высохший старый охотник. Они высадились на нашем берегу, и он захромал по песку, разглядывая наши пещеры. Они ушли через несколько минут, но Быстроногая была сильно напугана. Мы все были испуганы, но никто не был напуган до такой степени как она. Она вздрагивала и плакала и была неспокойна всю эту ночь. Утром она взяла ребенка на руки и резкими криками и жестами заставила меня начать наш второй поход. Восемь человек(все что осталось от Орды) остались позади в пещерах. У них не было никакой надежды. Несомненно, даже если Люди Огня не вернутся, они должны были скоро погибнуть. Здесь у моря был слишком плохой климат, мы не были приспособлены к жизни на побережье. Много дней мы шли на юг по краю великого болота, не рискуя заходить в него. Затем мы повернули на запад, пересекли горный хребет и спустились к побережью. Но для нас там не было места. Там не было деревьев, только суровые скалы, гремящий прибой и сильный ветер, который казалось никогда не стихал. Мы повернули обратно, снова перевалили через горы, повернули на юго-восток пока снова не уткнулись в великое болото. Вскоре мы достигли южной оконечности болота и вновь пошли на юго-восток. Это была хорошая земля. В воздухе разливалось тепло, мы снова были в лесу. Потом мы пересекли невысокую гряду холмов и оказались в еще более привлекательной стране лесов. Чем дальше мы уходили от побережья, тем становилось теплее, и мы шли и шли, пока не достигли большой реки, которая кажется была знакома Быстроногой. Должно быть здесь она провела четыре года, исчезнув из нашего леса. Мы пересекли эту реку на бревнах и высадились на крутом берегу. Здесь мы нашли себе новый дом, в который трудно было забраться и хорошо укрытый от чужих глаз. Мне осталось рассказать совсем немного. Здесь мы с Быстроногой и обосновались и стали умножать свое семейство. На этом месте мои видения обрываются. Отсюда мы уже не ушли. В моих видениях нет событий, которые бы происходили вне нашей высокой, недоступной пещеры. И здесь, наверняка, был рожден ребенок, унаследовавший мою эволюционную память, впитавший в себя все впечатления моей жизни - вернее жизни Большого Зуба, бывшего моим вторым "я". Его нет, но он столь реален для меня, что иногда я не могу понять в каком времени живу. Я часто ломаю себе голову над тем, как это произошло. Я, нынешний, бесспорно являюсь человеком и все же я - Большой Зуб, первобытный - не совсем человек. Где-то на лестнице эволюции эти две стороны моей двойственной личности сошлись. Было ли Племя перед его уничтожением в процессе превращения в людей? И прошел ли я через этот процесс? С другой стороны, мог ли какой-то мой потомок уйти к Людям Огня и стать одним из них? Я не знаю. И нет никакой возможности узнать это. В одном лишь я твердо уверен - в том, что Большой Зуб запечатлел в мозгу одного из своих детей все впечатления его жизни и впечатал их так неизгладимо, что все последующие поколения не смогли их стереть. Есть еще одно, о чем я хочу сказать, прежде чем завершу свой рассказ. Это сон, который я часто вижу и судя по всему это должно было произойти, когда я жил в пещере на высоком обрывистом берегу реки. Я помню, что ушел в лес далеко на восток. Там я наткнулся на племя Древесных Людей. Укрывшись в чаще, я наблюдал за их играми. Они держали комический совет, подпрыгивая и хором издавая нестройные вопли. Вдруг они замолчали и перестали скакать. Съежившись от страха, они с тревогой искали глазами пути к отступлению. Приближался Красноглазый. Они испуганно отшатывались от него. Но он не пытался напасть на них. Он был одним из них. По пятам за ним следовала на волосатых кривых ногах, упираясь в землю суставами пальцев старая женщина Древесных Людей, его последняя жена. Он уселся в центре круга. Я вижу его сейчас, когда пишу эти строки - нахмурившегося, с горящими глазами, оглядывающего сбившихся в круг Древесных Людей. И разглядывая их, он одновременно сгибает одну из своих ножищ и ее скрюченными пальцами скребет себе живот. В этом весь Красноглазый - сущий атавизм.
Это случилось ранней осенью следующего года. После неудачи с Быстроногой, Красноглазый нашел другую жену и, как ни странно она была до сих пор жива. Еще более странным было то. что у них родился младенец и ему было уже несколько месяцев - первый ребенок Красноглазого. Его предыдущие жены никогда не жили достаточно долго, чтобы выносить его детей. Это был удачный год для всех нас. Погода была исключительно мягкой, а еда обильной. Особенно хороша была в том году репа. Урожай ореха тоже был очень обильный, а дикие сливы были больше и слаще, чем обычно. Короче говоря, это был золотой год. И затем это случилось. Было раннее утро, и мы были застигнуты врасплох в своих пещерах. В холодном сером свете большинство из нас проснулись, чтобы встретить смерть. Быстроногая и я были разбужены адским шумом - визгом, вперемешку с косноязычным говором. Наша пещера была выше всех на утесе, и мы подползли к входу и заглянули вниз. Площадка была заполнена Людьми Огня. Их крики и вопли вплетались в общую какофонию, но у них был порядок и план действий, в то время как у нас - Племени, не было ни того, ни другого. Каждый из нас был сам за себя, действовал в одиночку, и никто из нас не осознавал размеров бедствия, которое обрушилось на нас. Мы стали швырять камни, а Люди Огня сосредоточились у подножия утеса. Наш первый залп, должно быть, расплющил головы некоторым из них, поскольку, когда они отступили от утеса, трое из них остались лежать на земле. Они бились в конвульсиях, а один пытался уползти. Но мы добили их. С гневным ревом, мы, мужчины Племени обрушили град камней на этих троих, лежавших внизу. Несколько Людей Огня вернулись, чтобы оттащить их в безопасное место, но наши камни заставили их отступить Люди Огня разозлились, но стали осторожнее. Несмотря на их сердитые вопли, они держались на безопасном расстоянии и посылали в нас тучи стрел. Это положило конец швырянию камней. Скоро полдюжины из нас были убиты и ранены, а остальные отступили внутрь пещер. Хотя стрелы долетали и до моей высокой пещеры, но расстояние было слишком большим, чтобы вести прицельную стрельбу, и Люди Огня не тратили на меня впустую много стрел. Я был любопытен и хотел все видеть собственными глазами. Быстроногая забилась поглубже в пещеру, дрожа от страха и глухо подвывая, потому что я не возвращался. А я присел у входа и наблюдал. Битва приостановилась. Это был своего рода тупик. Мы оставались в пещерах, и перед Людьми Огня встала задача как нас выбить оттуда. Они не смели подойти к нам, а мы не могли высунуться наружу из-за их стрел. Время от времени один из них подбирался к подножию утеса, и тогда кто-нибудь из Племени сбрасывал вниз кусок скалы, но его тут же пронзало несколько стрел. Эта уловка срабатывала несколько раз, но в конце концов в Племени не осталось желающих вылезать под обстрел на верную смерть. Положение стало совершенно безвыходным. Это был полный тупик. Позади Людей Огня я разглядел старого, маленького, высохшего охотника, который руководил всем этим. Они повиновались ему, и передвигались то туда, то сюда по его команде. Некоторые из них пошли в лес и вернулись с охапками сухих веток, листьев и травы. Люди Огня стали приближаться. В то время как большинство из них стояло с луками и стрелами, приготовившись выстрелить в любого из Племени, кто выглянул бы наружу, несколько Людей Огня наваливали сухую траву и ветки у входов в нижний ряд пещер. Они собирались вызвать чудовище, которого мы так боялись - ОГОНЬ. Сначала поднялись струйки дыма и поползли вверх по утесу. Потом я увидел красные языки пламени, вырывавшиеся из-под спуда дров, подобно крошечным змеям. Дым стал гуще, а клубы его поднимались все выше, иногда закрывая почти весь склон утеса. Но я был высоко и меня это не очень беспокоило, хотя дым ел мне глаза, и я тер их пальцами. Старик Мозговая Кость не выдержал первым. Легкий ветерок иногда относил в сторону дым, и мне все было видно. Он выпрыгнул из дыма, наступил на раскаленные угли, закричал от внезапной боли и попытался вскарабкаться на утес. Стрелы градом падали вокруг него. Он застыл на уступе, вцепившись в скалу, задыхающийся, чихающий и трясущий головой. Его шатало. Оперенные концы десятка стрел торчали из него. Он был стар, но не хотел умирать. Он пошатывался все сильнее и сильнее, его колени подгибались, и при каждом колебании, он испускал особенно печальный вопль. Его рука разжалась и он упал вниз. Его старые кости, должно быть, разбились вдребезги. Он стонал и даже пытался приподняться, но один из Людей Огня набросился на него и размозжил ему голову дубиной. Участь Мозговой Кости постигла многих из нашего Племени. Не в силах выносить удушье, они выпрыгивали прямо под стрелы. Некоторые женщины и дети остались в пещерах, задохнувшись, но большинство встретило смерть снаружи. Когда Люди Огня, очистили таким способом первый ряд пещер, они решили применить его и ко второму ряду. Все произошло, когда они поднимались вверх с травой и ветками - Красноглазый, сопровождаемый женой с младенцем, вцепившимся в нее, совершил успешное бегство на вершину утеса. Люди Огня должно быть решили, что в интервале между выкуриванием мы будем оставаться в наших пещерах, так что они были застигнуты врасплох и не стреляли пока Красноглазый и его жена не оказались наверху. Забравшись на вершину, он обернулся и свирепо уставившись на них, заревел и стал бить себя в грудь. Они нацелили в него свои луки и, хотя стрелы не долетали до него, он сбежал. Я смотрел как выкурили третий ряд, потом четвертый. Несколько человек смогли взобраться на утес, но большинство было застрелено, когда они пытались подняться наверх. Помню Длинногубого. Он почти добрался до моего уступа, жалобно вскрикивая, со стрелой прямо в груди, оперенный конец торчит сзади, а костяной наконечник спереди. Он упал передо мной, изо рта у него хлынула кровь. Приблизительно в это время верхние ряды стали освобождаться как бы сами собой. Почти все Племя еще не выкуренное в панике взбиралось на утес. Это спасло многих. Люди Огня не смогли стрелять достаточно быстро. Их стрелы летели тучами и множество моих соплеменников были сражены ими и рухнули вниз, но кое-кто все же достиг вершины и спасся. Позыв к бегству был теперь во мне сильнее, чем любопытство. Стрелы больше не летели. Остатки Племени, похоже, сбежали, хотя, возможно, несколько человек все еще скрывались в верхних пещерах. Быстроногая и я начали карабкаться на вершину утеса. При нашем появлении снизу раздался вопль Людей Огня. Но он был предназначен не мне, а Быстроногой. Они были явно взволнованы и указывали на нее друг другу. Они не пытались стрелять в нее. Не было выпущено ни одной стрелы. Они обращались к ней мягко и призывно. Я остановился и посмотрел вниз. А ей было страшно, она всхлипывала и подгоняла меня. Мы поднялись на вершину и нырнули в листву деревьев. Этот случай часто заставлял меня удивляться и задаваться вопросом. Если она действительно была одной из них, она, должно быть, была потеряна в то время, когда была слишком мала, чтобы помнить их, а тем более бояться? С другой стороны, вполне могло получиться так, что хотя она и была из их вида, они никогда не теряли ее, ведь она была рождена в диком лесу далеко от их мест, ее отец возможно был изгоем Людей Огня, а ее мать, возможно, была из моего вида, одной из Племени. Но, кто может сказать наверняка? Я был здесь бессилен, а Быстроногая знала об этом не больше меня. Это был ужасное время. Большинство оставшихся в живых бежали к черничному болоту и искали спасения в окрестных лесах. И весь день отряды охотников из племени Людей Огня направлялись в лес, убивая нас везде, где находили. Это, должно быть, был заранее намеченный план. Выйдя за пределы собственной территории, они решили завоевать нашу. На нашу голову! У нас не было ни единого шанса устоять против них. Это была резня, резня без разбора, ведь они никого не щадили, убивая старых и молодых, быстро избавляя землю от нашего присутствия. Для нас это было подобно концу света. Мы пытались найти последнее прибежище на деревьях, но это приводило лишь к тому, что нас выслеживали и истребляли семейство за семейством. Мы много видели в тот день, еще и потому, что я хотел это видеть. Мы с Быстроногой никогда не оставались долго на одном дереве, и этим сумели избежать общей участи. Но, казалось, что спасения нет нигде. Люди Огня были всюду, стремясь истребить всех. Куда бы мы не пошли, мы наталкивались на них и поэтому видели многое из того, что они натворили. Я не знаю, что случилось с моей матерью, но я видел как Болтун свалился с нашего старого домашнего дерева, сбитый стрелой. И боюсь, что это зрелище заставило мое сердце биться чуть быстрее от радости. Прежде, чем я закончу эту часть моего рассказа, я должен сообщить о Красноглазом. Он был настигнут с его женой на дереве около черничного болота. Быстроногая и я прервали свое бегство, чтобы посмотреть. Люди Огня были слишком заняты своим делом, чтобы заметить нас, и, кроме того, мы были хорошо укрыты ветками, в которых затаились. Весь отряд охотников собрался вокруг дерева, осыпая его стрелами. Они поднимали их, когда стрелы падали на землю. Я не мог видеть Красноглазого, но слышал его вой где-то на дереве. После короткой паузы его вой стал приглушенным. Он должно быть заполз в дупло. Но его жене это убежище не досталось. Стрела свалила ее на землю. Она, видимо, была тяжело ранена, так как не сделала никаких попыток убежать. Она прикрыла собой младенца, который упорно цеплялся за нее и издавала умоляющие крики и делала знаки Людям Огня. Они столпились вокруг нее и смеялись над нею - точно также как Вислоухий и я смеялись над старым Древесным Человеком. И, также как мы, тыкали в него прутьями и палками, так и Люди Огня делали это с женой Красноглазого. Они тыкали в нее концами их луков, и кололи ее в ребра. Но она была плохой забавой. Она не хотела сопротивлялась. Она даже не огрызалась. Она продолжила заслонять младенца и умолять. Один из Людей Огня шагнул к ней. В его руке была дубина. Она увидела и поняла все, но продолжала по-прежнему издавать просительные звуки, пока ее не свалил удар. Красноглазый, сидя в дупле был недосягаем для их стрел. Они постояли, обсуждая что-то, потом один из них полез на дерево. Что там случилось, я сказать не могу, но было слышно как он завопил, и я увидел как разволновались остальные. Через несколько секунд его тело шмякнулось на землю. Он не двигался. Они подошли к нему и подняли ему голову, но она бессильно упала назад, когда они убрали руки. Красноглазый показал себя во всей красе. Они здорово разозлились. В нижней части дерева была трещина. Они собрали хвороста и травы и разожгли костер. Быстроногая и я, обнявшись, ждали и наблюдали из чащи леса. Иногда они подбрасывали в огонь ветки, покрытые листьями. После чего дыма становилось намного больше. Мы увидели, как они вдруг отскочили прочь от дерева. Но они оказались недостаточно проворны. Красноглазый приземлился в самой их гуще. Он был ужасно разъярен, и крушил их направо и налево своими длинными ручищами. Схватив одного из них за лицо, он в буквальном смысле этого слова содрал его с черепа, такова была чудовищная сила, заключенная в его огромных мускулах. Другому он сломал шею. Люди Огня отступили с дикими воплями, а потом бросились на него. Он сумел завладеть дубиной и стал крушить им головы как яичные скорлупки. Он был им не по зубам, и им пришлось снова отступить. Это был удобный момент и, повернувшись спиной к врагам, он побежал, продолжая завывать в гневе. Несколько стрел полетели ему вслед, но он нырнул в чащу и исчез. Мы с Быстроногой стали потихоньку отползать и натолкнулись на другой отряд Людей Огня. Они загнали нас в черничное болото, но мы знали как пройти по деревьям над топью, куда они не могли последовать за нами по земле, и сумели спастись. Мы зашли с другой стороны в узкую полосу леса, которая отделяла черничное болото от великого болота, простиравшегося далеко на запад. Здесь мы встретили Вислоухого. Как он спасся, я не могу себе представить, несмотря на то, что он не спал этой ночью в пещерах. Здесь, в этой полоске леса, мы могли бы построить убежища на деревьях и обосноваться, но Люди Огня решили полностью завершить наше истребление. В полдень Волосатое Лицо и его жена появились из-за деревьев с восточной стороны, пробежали мимо нас и скрылись в лесу. Они бежали молча и осторожно, на их лицах была написана тревога. В том направлении, откуда они пришли, мы услышали крики и вопли охотников и визг кого-то из соплеменников. Люди Огня все-таки проложили себе путь через болото. Быстроногая, Вислоухий и я побежали вдогонку за Волосатым Лицом и его женой. Когда мы оказались на краю гигантского болота, нам пришлось остановиться. Оно было нам незнакомо, так как лежало за пределами нашей территории и Племя всегда избегало его. Никто никогда не заходил в него, по крайней мере никто из него не вернулся. Для нас оно было загадочным местом и навевало страх своей жуткой чернотой. Как я уже сказал, мы остановились на краю болота. Нам было страшно. Крики Людей Огня приближались. Мы посмотрели друг на друга и Волосатое Лицо побежал прямо по чавкающей трясине. Он сумел достичь твердой опоры в виде поросшей травой кочки в тридцати футах от нас. Его жена осталась на месте. Она хотела последовать за ним, но каждый раз отшатывалась от предательской поверхности и замирала. Быстроногая не стала ждать меня и не остановилась пока не пробежала футов на сто дальше Волосатого Лица и не нашла большую твердую кочку. К тому времени как мы с Вислоухим присоединились к ней, Люди Огня появились среди деревьев. Жена Волосатого Лица, приведенная их видом в состояние панического ужаса, бросилась вперед. Но она бежала ничего не видя перед собой, без всякой предосторожности и разбила твердую корку покрывавшую поверхность болота. Мы повернулись в ее сторону и увидели как Люди Огня стреляли в нее пока она погружалась в трясину. Стрелы стали падать вокруг нас. Волосатое Лицо уже присоединился к нам и вчетвером мы продолжили свой путь, сами не зная куда, но все дальше и дальше уходя по болоту.
ГЛАВА XVIII
У меня не сохранилось ясных воспоминаний о наших скитаниях по гигантской трясине. Попытки вызвать воспоминания заканчиваются тем, что я вижу перед собой путаницу несвязных впечатлений и перестаю ощущать течение времени. Я не имею представления о том как долго мы блуждали по этой обширной топи, но должно быть прошло несколько недель. Мои воспоминания о тех днях неизменно принимают форму кошмара. Мне кажется, что я бесконечно блуждаю среди немыслимых опасностей по сырой и дикой пустыне, где на нас нападали змеи, вокруг ревели звери, а трясина чавкала и уходила у нас из под ног. Я помню, что нам пришлось бесконечное число раз уходить в сторону с нашего пути, чтобы обогнуть потоки, озера, моря вязкой жижи. После бурь вода поднималась и заливала огромные пространства низменностей. Мы умирали от голода, когда становились пленниками деревьев на нескончаемые дни наводнений. Впечатляет одно из моих видений. Огромные деревья окружают нас, с их ветвей свешиваются серые нити мха, а гигантские лианы как чудовищные змеи обвиваются вокруг их стволов и переплетаются в воздухе. И кругом жижа, сплошная жижа. Сквозь которую поднимаются, лопаясь, пузырьки газа. И посреди всего этого - мы. Нас не больше дюжины. Мы голодны и несчастны, наши кости просвечивают сквозь обтянувшую их кожу. Мы не поем, не лопочем и не смеемся. Нам не до игр. Наш изменчивый и буйный нрав оказался безнадежно утрачен. Мы издаем жалобные ворчливые звуки, смотрим друг на друга и сбиваемся потеснее. Это похоже на встречу горстки спасшихся после дня Страшного Суда. Как нам удалось пересечь это болото, я не знаю, но в конце концов мы выбрались из него там, где низкая гряда холмов сбегала вниз к берегу реки. Это была наша река, выходящая подобно нам из великого болота. На южном берегу, где река прокладывала себе путь через холмы, мы нашли много пещер, образовавшихся в песчанике. А подальше к западу в песчаную отмель, лежавшую поперек устья реки, бились океанские волны. И здесь, в пещерах мы основали свое стойбище у моря. Нас осталось немного, но постепенно к нам присоединились другие спасшиеся соплеменники. Они переходили болото поодиночке, вдвоем и втроем., больше похожие на мертвецов, чем на живых, ходячие скелеты и, наконец, нас собралось около тридцати. Больше никто не вышел из болота. Красноглазый исчез. Нужно заметить, что ни один ребенок не перенес этого ужасного похода. Я не буду подробно описывать годы нашей жизни у моря. Это было не очень удачное место. Сырой и холодный воздух приводил к тому, что мы непрерывно страдали от кашля и простуды. Мы не могли выжить в такой обстановке. Правда, у нас рождались дети, но они были очень слабы и быстро умирали. Мы вымирали быстрее, чем рождалось новое поколение. Наша численность неуклонно уменьшалась. К тому же радикальная перемена в нашем рационе оказалась для нас не слишком полезной. Мы собирали немного овощей и фруктов, но стали рыбоедами. Здесь были мидии, гигантские моллюски, устрицы и огромные океанские крабы, выброшенные штормом на берег. Кроме того, мы обнаружили несколько видов морских водорослей, пригодных в пищу. Но перемена диеты вызывала боли в животе и никто из нас никогда не жаловался на полноту. Все мы были худы и страдали от плохого пищеварения. Как раз во время сбора больших моллюсков погиб Вислоухий. Один из них защемил ему пальцы во время отлива, а потом начался прилив, и он утонул. Мы нашли его тело на следующий день, и это стало для нас уроком. Никто из нас больше не совал руки в смыкающиеся раковины гигантских моллюсков. Быстроногая и я воспитывали одного ребенка - мальчика, мы смогли сохранить лишь его одного в течение нескольких лет. Но я абсолютно уверен, что в конце концов он не смог бы выжить в том ужасном климате. А потом, однажды, Люди Огня появились снова. Они спустились вниз по реке, не на катамаране, а в грубо выдолбленном из ствола дерева челноке. Их было в нем трое и одним из них был маленький высохший старый охотник. Они высадились на нашем берегу, и он захромал по песку, разглядывая наши пещеры. Они ушли через несколько минут, но Быстроногая была сильно напугана. Мы все были испуганы, но никто не был напуган до такой степени как она. Она вздрагивала и плакала и была неспокойна всю эту ночь. Утром она взяла ребенка на руки и резкими криками и жестами заставила меня начать наш второй поход. Восемь человек(все что осталось от Орды) остались позади в пещерах. У них не было никакой надежды. Несомненно, даже если Люди Огня не вернутся, они должны были скоро погибнуть. Здесь у моря был слишком плохой климат, мы не были приспособлены к жизни на побережье. Много дней мы шли на юг по краю великого болота, не рискуя заходить в него. Затем мы повернули на запад, пересекли горный хребет и спустились к побережью. Но для нас там не было места. Там не было деревьев, только суровые скалы, гремящий прибой и сильный ветер, который казалось никогда не стихал. Мы повернули обратно, снова перевалили через горы, повернули на юго-восток пока снова не уткнулись в великое болото. Вскоре мы достигли южной оконечности болота и вновь пошли на юго-восток. Это была хорошая земля. В воздухе разливалось тепло, мы снова были в лесу. Потом мы пересекли невысокую гряду холмов и оказались в еще более привлекательной стране лесов. Чем дальше мы уходили от побережья, тем становилось теплее, и мы шли и шли, пока не достигли большой реки, которая кажется была знакома Быстроногой. Должно быть здесь она провела четыре года, исчезнув из нашего леса. Мы пересекли эту реку на бревнах и высадились на крутом берегу. Здесь мы нашли себе новый дом, в который трудно было забраться и хорошо укрытый от чужих глаз. Мне осталось рассказать совсем немного. Здесь мы с Быстроногой и обосновались и стали умножать свое семейство. На этом месте мои видения обрываются. Отсюда мы уже не ушли. В моих видениях нет событий, которые бы происходили вне нашей высокой, недоступной пещеры. И здесь, наверняка, был рожден ребенок, унаследовавший мою эволюционную память, впитавший в себя все впечатления моей жизни - вернее жизни Большого Зуба, бывшего моим вторым "я". Его нет, но он столь реален для меня, что иногда я не могу понять в каком времени живу. Я часто ломаю себе голову над тем, как это произошло. Я, нынешний, бесспорно являюсь человеком и все же я - Большой Зуб, первобытный - не совсем человек. Где-то на лестнице эволюции эти две стороны моей двойственной личности сошлись. Было ли Племя перед его уничтожением в процессе превращения в людей? И прошел ли я через этот процесс? С другой стороны, мог ли какой-то мой потомок уйти к Людям Огня и стать одним из них? Я не знаю. И нет никакой возможности узнать это. В одном лишь я твердо уверен - в том, что Большой Зуб запечатлел в мозгу одного из своих детей все впечатления его жизни и впечатал их так неизгладимо, что все последующие поколения не смогли их стереть. Есть еще одно, о чем я хочу сказать, прежде чем завершу свой рассказ. Это сон, который я часто вижу и судя по всему это должно было произойти, когда я жил в пещере на высоком обрывистом берегу реки. Я помню, что ушел в лес далеко на восток. Там я наткнулся на племя Древесных Людей. Укрывшись в чаще, я наблюдал за их играми. Они держали комический совет, подпрыгивая и хором издавая нестройные вопли. Вдруг они замолчали и перестали скакать. Съежившись от страха, они с тревогой искали глазами пути к отступлению. Приближался Красноглазый. Они испуганно отшатывались от него. Но он не пытался напасть на них. Он был одним из них. По пятам за ним следовала на волосатых кривых ногах, упираясь в землю суставами пальцев старая женщина Древесных Людей, его последняя жена. Он уселся в центре круга. Я вижу его сейчас, когда пишу эти строки - нахмурившегося, с горящими глазами, оглядывающего сбившихся в круг Древесных Людей. И разглядывая их, он одновременно сгибает одну из своих ножищ и ее скрюченными пальцами скребет себе живот. В этом весь Красноглазый - сущий атавизм.