Лора Лэндон. Уловки любви

   – Убирайся из моего дома! – прорычал позади нее отец.
   Его слова подействовали на нее, как удар кулаком в живот. В голосе отца было столько ненависти, что ее снова охватил страх, от которого она уже не могла скрыться.
   – Ты больше ни одной ночи не проведешь под моей крышей!
   Отец угрожающе двинулся к ней. У Грейс подгибались колени, чтобы не осесть на пол, она схватилась за кожаную обивку стула.
   – Отец…
   – Нет! – рявкнул он и махнул рукой в воздухе. – Никогда больше не называй меня отцом! Ты мне больше не дочь!
   Грейс посмотрела ему в лицо и расправила плечи.
   – Вам так сильно были нужны его деньги?
   Он обошел вкруг нее, придирчиво осматривая, словно охотник добычу.
   – Ты мне солгала. Ты сказала, что как только Энн выйдет замуж, ты примешь предложение Фентингтона.
   – Только потому, что вы угрожали отдать ее Фентингтону, если я откажусь за него выйти. Я бы никогда не допустила, чтобы Энн досталась этому чудовищу.
   – Значит, ты ждала, пока она выйдет замуж, чтобы сделать мне этот сюрприз.
   – Я ждала, пока Энн будет в безопасности. Чтобы он не смог достать ее. И вы – тоже.
   – Как ты посмела?! – прошипел он и замахнулся, чтобы снова дать ей пощечину. Но Грейс успела быстро увернуться, чтобы на нее не обрушилась вся сила его удара. Отец заходил взад-вперед по комнате, громко рыча, словно сумасшедший. – Ты знаешь, что ты натворила?
   – Ничего, кроме того, что отказалась выйти за мужчину, которого вся Англия знает как морального урода. Если бы вы знали, какой он на самом деле, вы бы не заставляли меня выходить за него замуж.
   Ее отец расхохотался.
   – Ты думаешь, я не знал? Думаешь, я не знаю уже много лет, какие слухи о нем ходят?
   Грейс так опешила, что потеряла дар речи.
   – Ты знаешь, сколько он за тебя предложил? Ты знаешь, каким бы я стал богатым? И одновременно избавился бы от тебя.
   Пошатываясь, как будто уже пьян, ее отец подошел к маленькому столику, налил себе в стакан виски из хрустального графина и выпил. Потом повернулся к Грейс с мрачным, гневным видом.
   – Убирайся! В этом доме больше нет места для тебя! – Он снова наполнил стакан и сделал еще один долгий глоток, на этот раз его движения были более уверенными. – Я собираюсь жениться.
   Грейс не верила своим ушам.
   – Моей женой будет леди Констанс Шарпли. Ты ее не знаешь. Да и откуда тебе ее знать, если ты все время торчишь в деревне? Но она тебя знает. Она знает тебя по твоей репутации. Все помнят мою старшую дочь, которая провела лондонский сезон, подпирая стены. Ту, чья скучная одежда и острый ум не привлекали мужчин, а отталкивали их. О да, она тебя знает! Знает о твоей педантичности и командирских замашках. И моя новая графиня хочет, чтобы тебя здесь не было. Она хочет жить здесь, в Уоррен-Эбби, и быть хозяйкой в своем собственном доме.
   Грейс не смогла скрыть потрясение.
   – А чему ты удивляешься, Грейс? Ты думала, я буду до конца жизни довольствоваться твоим обществом в качестве компаньонки? Что я позволю моей дочери, старой деве, спрятаться в деревне, потому что ее никто не хочет? И захочу, чтобы ты нянчилась со мной, когда я состарюсь? Это придало бы твоему пустому существованию какое-то подобие смысла!
   – Нет, отец, я никогда так не думала. Мне не приходило в голову, что я когда-нибудь буду вам нужна. Так же, как вам не нужна ни одна из нас.
   – Я хотел сына! Наследника! И я намерен его получить.
   Грейс вдруг стало холодно.
   – Понятно.
   – Тебе понятно? Было бы идеально, если бы ты вышла за Фентингтона. Он бы избавил меня от тебя, и в обмен я получил бы солидный куш. Я был так уверен, что ты девственница! Я не мог даже представить, что это не так, ведь к тебе никто не проявлял интереса.
   Он резко повернулся к ней лицом.
   – Скажи, Грейс, кому ты отдалась? Одному из конюхов? Уж конечно, ни один мужчина знатного происхождения тебя не захочет, даже если ты будешь свободно раздавать свои милости.
   У Грейс ослабли колени.
   – Нет. Конечно, ни один мужчина знатного происхождения меня не захочет.
   – И советую тебе молиться, чтобы он тебя не обрюхатил. Если ты думаешь, что можешь вернуться сюда и навязать мне своего ублюдка, чтобы я его содержал, то ты сильно заблуждаешься. А теперь убирайся, пока мне не пришлось тебя вышвыривать!
   Грейс расправила плечи и высоко подняла голову.
   – Не волнуйтесь, милорд, сегодня ночью вы можете спать спокойно, зная, что избавили свой дом от всего, что было вам не нужно и чего вы не желали.
   Она повернулась и усилием воли заставила себя двинуться: пересекла комнату, дрожащей рукой взялась за ручку двери, открыла ее, вышла из кабинета и, не оглядываясь, закрыла дверь за собой.
   В коридоре ждал дворецкий.
   – Джордж, распорядитесь подать к парадному входу повозку.
   – Сейчас, миледи?
   – Да, сейчас.
   – Слушаюсь.
   Грейс поднялась по лестнице в свою комнату. Она не позволяла себе плакать, и ни единая слезинка не выкатилась из ее глаз. Она сознавала, что когда лишится невинности, ее жизнь необратимо изменится, и еще тогда решила принять последствия, несмотря ни на что.
   – Эстер, позаботься, чтобы сюда принесли сундуки, потом возвращайся, поможешь мне упаковать вещи.
   На лице горничной отразилось потрясение, но Грейс не стала обращать на это внимание. Она распахнула двери гардероба и стала доставать платья. Грейс не представляла, куда пойдет и как будет жить, но она как-нибудь устроится. У нее просто нет выбора.

Глава 6

   Рейборн быстро поднялся по лестнице парадного входа в заведение мадам Женевьевы, перешагивая через две ступеньки за раз. Как она и потребовала, Винсент подождал неделю, но каждый день клял ее за то, что она взяла над ним верх, заставила уступить ее воле. Почему это произошло? С какой стати какая-то женщина захотела лишиться невинности с неизвестным мужчиной, которого она никогда раньше не видела? Чем больше Винсент думал о той ночи, тем больше злился. Его использовали. По каким-то причинам, известным ей одной, Женевьева выделила его из других мужчин.
   К тому времени, когда он дошел до парадной двери, ему уже хотелось вышибить ее, а не постучаться. К счастью, Дженкинс не оставил ему выбора: дверь отворилась еще до того, как Винсент успел протянуть руку к латунному дверному молотку, и дворецкий отступил в сторону, впуская его в дом.
   – Где она?
   Дворецкий уважительно поклонился, ничем не показывая, что он понимает, как близок гнев Рейборна к опасной черте, за которой он может кому-нибудь причинить вред.
   – Добрый день, ваша светлость. Мадам Женевьева ждет вас в Гардениевой…
   Винсент не стал дожидаться, когда дворецкий закончит фразу. Он решительно зашагал через холл и двинулся знакомым путем, миновав с полдюжины комнат. Наконец он дошел до Гардениевой гостиной, той самой комнаты, в которой встречался с мадам Женевьевой неделю назад. Он распахнул дверь и вошел.
   – Я вас ждала, – сказала Женевьева, когда он остановился перед ней. Она показала на стул, стоящий чуть наискосок от камина. – Не хотите ли присесть?
   – Где она? Кто она такая?
   Женевьева чуть приподняла уголки губ, движение напоминало улыбку, но все же не было настоящей улыбкой. Она прошла мимо него и закрыла дверь. Рейборн чувствовал, что готов взорваться.
   – Женевьева, я хочу знать ее имя! Я хочу знать, с кем я спал! Я хочу знать, как зовут женщину, которую я лишил невинности, думая, что она одна из твоих девушек. – Он глубоко вдохнул, чувствуя боль в груди. – Проклятие! Я хочу знать имя женщины, которая, возможно, беременна от меня!
   Женевьева замерла, все еще держась за ручку закрытой двери, потом опустила руку и подошла к маленькому сервировочному столику у стены.
   – Возможно, Рейборн, такие властные манеры помогают вам в парламенте или в вашем собственном доме, но вы достаточно хорошо меня знаете, чтобы понимать, что здесь они не действуют. – Она налила вино в два стакана и протянула один ему. – Так что давайте сядем и обсудим это спокойно.
   Рейборн взял вино, неотрывно глядя ей в глаза. Ему хотелось ее встряхнуть. В то же время он достаточно доверял ей. Каковы бы ни были причины, они были настолько серьезными, что не оставили ей выбора, и она была вынуждена сделать то, что сделала. Хорошо зная Женевьеву, он понимал, что ее действия могли быть продиктованы только отчаянной необходимостью. Винсент подошел к дивану и дождался, пока мадам присоединится к нему. Она остановилась перед ним, но не села.
   – Я должна сделать небольшое предисловие: за моим поступком не скрывались никакие тайные мотивы. Честно говоря, – она чуть заметно улыбнулась, – мы обе надеялись, что вы даже не заметите, что занимались любовью с девственницей.
   – Так вот почему ты что-то подмешала в мой напиток?
   – Я сделала это, только чтобы помочь вам расслабиться. Чтобы вы не слишком остро сознавали, что происходит. На большинство мужчин это средство подействовало бы очень эффективно.
   – Очевидно, я не такой, как большинство мужчин, – заметил он без тени юмора.
   – Очевидно.
   Женевьева присела на край дивана, внешне она казалась спокойной и расслабленной, и только крепко сцепленные пальцы выдавали ее внутреннее напряжение. Винсент тоже сел и стал ждать, когда она заговорит.
   – Рейборн, мне сейчас нелегко. Я дала подруге обещание, и она узнает, что я ее предала.
   – Когда ты включала в свой план меня, ты должна была знать, что произойдет.
   Он говорил холодно, голос звучал сурово, без малейшего следа его обычной непринужденности. Он был разгневан, и это мешало ему понять, почему Женевьева его использовала.
   – Прежде всего я хочу знать ее имя.
   Женевьева некоторое время колебалась, потом ответила на его вопрос:
   – Ее зовут Грейс. Больше вам знать не нужно.
   Рейборн хотел было возразить, но, прочтя решимость в ее взгляде, промолчал.
   – Рейборн, она моя лучшая подруга. Возможно, моя единственная подруга. Нет ничего, что бы я для нее не сделала.
   – Ты это уже доказала. За мой счет.
   – И я бы сделала это снова.
   Винсента переполнял гнев.
   – Я только хочу знать, зачем этой Грейс понадобилось на одну ночь изображать шлюху!
   Женевьева набрала в грудь побольше воздуха, повернулась и посмотрела на него в упор. По ее взгляду он понял, что будь она мужчиной, утром они бы стояли друг против друга с пистолетами в руках. И когда Женевьева заговорила, ее голос только подтвердил его предположение.
   – Никогда! – Она на секунду замолчала, чтобы бросить на него еще более пристальный взгляд. – Слышите, никогда не помещайте Грейс в ту же категорию, что и меня. Она настолько выше меня, что даже ее имя нельзя произносить на одном дыхании с моим.
   Винсент всмотрелся в ее серьезные глаза, потом кивнул, признавая, что согласен.
   – Приношу свои извинения.
   – Грейс пришла ко мне, потому что она оказалась в отчаянном положении. Ее папа заставлял младшую сестру выйти замуж за отвратительного, мерзкого мужчину, который по возрасту годился ей в отцы. Чтобы уберечь ее от этого брака, Грейс согласилась занять это место.
   – Неужели брак с этим человеком был бы так ужасен?
   Женевьева встала с дивана и отошла к окну.
   – Да. Каждый час жизни с ним был бы равносилен аду на земле.
   Женевьева прерывисто вздохнула, и Рейборн увидел, как ее плечи содрогнулись. Она снова повернулась к нему лицом, и его поразило отвращение в ее взгляде.
   – Его первая жена умерла, рожая его единственного ребенка – дочь. Вторая покончила с собой, не прожив в браке с ним и полугода. Этот человек – злодей в наихудшем смысле слова. По сравнению с его жестокими наклонностями и сексуальными извращениями дьявол покажется святым. – Она в волнении ходила из угла в угол. – Он человек со средствами и на всех, кто его знает, умеет произвести впечатление благочестивого и праведного, в то время как за закрытыми дверями он грязный извращенный тип. – Она помолчала и отвернулась к окну. – В нем нет абсолютно ничего хорошего. Это порочный, презренный человек. Он даже не достоин им называться.
   Винсент встал с дивана и подошел к ней. Все ее тело била неконтролируемая дрожь, и у него возникло желание положить руку ей на плечо, успокоить ее. Но он боялся, что, если прикоснется к ней, она от него отпрянет.
   – Она могла бы отказаться. Она уже в возрасте.
   – Но ее сестра молода. Грейс была вынуждена согласиться на его предложение, пока сестра не выйдет благополучно замуж и не будет в безопасности.
   – Она уже вышла замуж?
   – Две недели назад. – Женевьева помолчала, и Винсент увидел, что ее плечи расслабились. Они снова поднялись, когда она глубоко вздохнула. – В день свадьбы этот человек сообщил Грейс, что их обручение последует без промедления. Оставалась только одна небольшая формальность: Грейс должна была подписать документ, заверяющий его, что она девственница, и после этого он бы предпринял все необходимые шаги, чтобы сделать ее своей новобрачной.
   – Подписать?
   – Да, ему нужен был документ, подписанный ею и удостоверенный свидетелями, что женщина, которую он берет в жены, девственница. Вы же не ожидаете, что человек, настолько близкий к образу и подобию Божьему, согласится взять в невесты запятнанную женщину? Перед тем как быть принесенной в жертву на алтарь его извращений, она должна была письменно принести клятву в своей невинности.
   Винсент почувствовал омерзение.
   – Значит, для того, чтобы не выходить за него замуж, ей нужно было потерять невинность?
   – Да. Грейс знала, что простой отказ не подействует. Он бы только вызвал гнев ее отца и подкрепил решимость этого человека ее заполучить. Когда он чего-то хочет, то становится неугомонным и не допускает, чтобы ему что-то помешало добиться своего. Он убежден, что Бог послал его на землю, чтобы он наказывал женщин за их грехи. Унижал их, жестоко обращался с ними и избивал, добиваясь их покорности, пока они не раскаются в своей аморальности.
   Женевьева повернулась к нему лицом.
   – Грейс знала, что это ее единственный выход. Этот человек не будет брать ее в жены насильно, если она откажется дать клятву, что она девственница. Это было ее решение – прийти сюда и отдаться вам. Она сделала это по собственной воле.
   – Но почему мне?
   Женевьева улыбнулась:
   – А вас выбрала я. Кому еще я могла доверить мою самую близкую подругу?
   Рейборн проигнорировал комплимент, вызвавший у него чувство неловкости, и отошел в противоположную часть комнаты. У него возникла потребность создать некоторое расстояние между ними. В камине потрескивали дрова, язычки пламени поднимались вверх медленными, завораживающими движениями. Он раскинул руки и оперся ладонями о каминную полку.
   – Она знает, кто я?
   – Нет. Грейс поставила мне некоторые условия. Первое – человек, которому она отдаст свою девственность, должен быть ей незнаком.
   – Какие еще?
   Женевьева улыбнулась:
   – Что этот мужчина будет старше ее. Грейс двадцать девять лет, и она считает себя довольно старой. Она не хотела, чтобы мужчина, с которым она будет спать, был моложе ее.
   Рейборн вопросительно изогнул брови.
   – Еще что-нибудь?
   – И она очень настаивала, чтобы тот, кого я для нее выберу, был неженатым. Она не хотела отдаться мужу другой женщины.
   Некоторое время Винсент молча смотрел на огонь. Потом глубоко вздохнул и оттолкнулся от камина.
   – Рейборн, она не хочет, чтобы ее находили.
   – Мне все равно.
   – Оставьте ее в покое. Вы за нее не отвечаете.
   – Я стал в ответе за нее, когда вы с ней включили меня в свой план.
   – У нас не было такого намерения.
   – Это уже не важно. Я должен знать, не носит ли она моего ребенка.
   Винсент услышал, как Женевьева резко вдохнула.
   – Прошла всего неделя, она не может даже заподозрить, так ли это.
   – Мне нужно убедиться.
   – И что потом?
   Он покачал головой.
   – Я найду для нее место в одном из моих имений. Там, где я могу быть уверен, что о ней позаботятся. А также о ребенке, если он будет.
   – Место?
   – Да. Где она сейчас работает? Она подмастерье на кухне? Служанка? Горничная леди? Какие у нее есть способности?
   Он повернулся к Женевьеве и увидел, что она улыбается.
   – Я уверена, ваша светлость, что она будет превосходна на любом месте, какое вы для нее найдете. Она весьма способная.
   – Тогда я ей что-нибудь найду. Что-то, что она привыкла делать. Но ничего тяжелого на случай, если она окажется в интересном положении.
   – Вы очень добры. – Женевьева снова налила себе вина и сделала глоток. – Но я сомневаюсь, что она примет предложение работать в вашем поместье.
   Рейборну показалось, что он услышал в голосе Женевьевы шутливые нотки, и это вызвало у него раздражение.
   – Черт возьми, а каких еще действий ты от меня ожидаешь? Я не просил, чтобы на меня повесили эту проблему. Я не хочу, чтобы еще одна женщина рисковала жизнью, нося моего ребенка. Тем более женщина, которую я не знаю и ребенка которой я никогда не смогу объявить своим.
   – Я понимаю, – прошептала Женевьева.
   – Только скажи, где я могу ее найти, и я позабочусь, чтобы она была обеспечена. Возможно, и беспокоиться не стоит. Может быть, я не сделал ей ребенка.
   Но даже когда Винсент произносил эти слова, его прошиб холодный пот, а желудок болезненно сжался. Он несколько раз глубоко вздохнул и сказал себе, что на этот раз будет не так плохо. По крайней мере она не его жена. По крайней мере, если она действительно окажется в положении, он может держаться от нее на расстоянии. Ему не придется переживать ее боль при родах, а потом смерть. Он встретится с ней, предложит ей место и щедрое содержание, а потом никогда больше ее не увидит.
   – Где я могу ее найти?
   Женевьева с отсутствующим видом поправила цветы в букете, стоящем на столике, собрала с цветков завядшие лепестки, оставив только свежие. Потом, не глядя в сторону Рейборна, отошла к консольному столику, взяла кувшин и подлила в вазу воды.
   – Я слышала, что в следующую среду маркиз и маркиза Веджвуд дают обед и устраивают музыкальный вечер.
   Винсент немного растерялся, оттого что она сменила тему.
   – Да. Я сегодня утром получил приглашение.
   – Как удачно. Многие хотели бы получить приглашение на вечер, который устраивает маркиза. – Она поставила графин и встретилась взглядом с Винсентом. – На вашем месте я бы непременно пошла.
   Он кивнул.
   – А теперь, Рейборн, прошу меня извинить, я ожидаю посетителя.
   – Конечно.
   Женевьева проводила его до парадной двери и взяла его за руку.
   – Не сердитесь на нее, Рейборн. У нее не было другого выхода.
   Винсент очень надеялся, что выражение его лица не выдало его чувств. А чувствовал он не столько гнев, сколько страх. И он знал, что этот страх не пройдет, пока он не будет знать наверняка, что та женщина не носит его ребенка.