Страница:
У Лизы кончилось дыхание, и она замолчала. Она понимала, что на этот раз зашла слишком далеко. До сих пор она ни разу не повышала голос на мать. Никогда.
Лицо миссис Эльстон побелело, словно его облили молоком.
– Ты не должна говорить со мной таким тоном, Лиза, – грустно сказала она.
Лиза начала чувствовать себя виноватой и попыталась заглушить это чувство, заново расшевелив в себе злость. Попыталась, но не смогла. Ей стало жалко – себя, свою мать, жаль того, что она ее огорчила. Теперь Лиза чувствовала себя провинившейся во всем и перед всеми.
– Теперь отправляйся в свою комнату, – тихо велела миссис Эльстон. – А о том, что здесь случилось, мы поговорим завтра утром.
Лиза сжала в ладони ручку щетки, повернулась и бросилась бежать вверх по лестнице.
Добежав до верха, она остановилась. Сердце у нее в груди гремело словно барабан, выбивая ритм, в котором в голове Лизы бесконечно повторялось одно и то же слово: «Нечестно, нечестно, нечестно, нечестно».
В коридоре горел только один маленький светильник, зажженный возле ванной комнаты, его свет падал на ковер бледным розовым пятном.
Лиза могла повернуть налево и спуститься через холл в свою спальню, уютно свернуться там калачиком в постели, поставив перед этим щетку у подножия кровати, и безмятежно уснуть – именно этого хотела от нее мать.
Но можно было повернуть и направо, спуститься в другом направлении, к спальне ее брата, подстеречь монстра и посмотреть, не удастся ли выяснить, что же на самом деле произошло с настоящим Патриком.
– Я не боюсь, – тихо сказала самой себе Лиза, заставляя себя повернуть направо. – Я не боюсь, – повторила она, делая один шаг, затем следующий. Ее испугало то, как быстро она оказалась у двери спальни Патрика со знакомой щегольской ручкой. Вся дверь была увешана небрежными картинками, изображающими корабли космических пришельцев и обитателей морских глубин.
«Я все еще могу вернуться, – подумала Лиза. – А на поиски настоящего Патрика отправиться завтра».
Но она знала, что завтра может быть уже слишком поздно.
Затаив дыхание, девочка взялась за дверную ручку, отворила дверь и проскользнула в темную спальню брата.
Внутри было так тихо, что было слышно, как колотится сердце в груди Лизы. Настоящий Патрик всегда громко сопел во сне и постоянно ворочался, поэтому, когда они всей семьей уезжали куда-нибудь во время летнего отпуска, Лиза с огромной неохотой соглашалась переночевать в одной кровати с братом. Он лягался во сне и постоянно тянул на себя одеяло.
А вот Лже-Патрик спал беззвучно и неподвижно, лежал, словно камень. Лиза подумала, что этого нового Патрика в самом деле можно сравнить с камнем, только хрупким. Пройдет немного времени, и этот камень рассыплется в пыль, и тогда не останется никакой надежды спасти настоящего Патрика.
Что же касается теплой, живой души Патрика, то она сейчас упрятана где-то глубоко-глубоко под землей.
Лиза знала, что у нее нет выбора. Она тоже должна отправиться вслед за душой брата под землю. Вниз.
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Лицо миссис Эльстон побелело, словно его облили молоком.
– Ты не должна говорить со мной таким тоном, Лиза, – грустно сказала она.
Лиза начала чувствовать себя виноватой и попыталась заглушить это чувство, заново расшевелив в себе злость. Попыталась, но не смогла. Ей стало жалко – себя, свою мать, жаль того, что она ее огорчила. Теперь Лиза чувствовала себя провинившейся во всем и перед всеми.
– Теперь отправляйся в свою комнату, – тихо велела миссис Эльстон. – А о том, что здесь случилось, мы поговорим завтра утром.
Лиза сжала в ладони ручку щетки, повернулась и бросилась бежать вверх по лестнице.
Добежав до верха, она остановилась. Сердце у нее в груди гремело словно барабан, выбивая ритм, в котором в голове Лизы бесконечно повторялось одно и то же слово: «Нечестно, нечестно, нечестно, нечестно».
В коридоре горел только один маленький светильник, зажженный возле ванной комнаты, его свет падал на ковер бледным розовым пятном.
Лиза могла повернуть налево и спуститься через холл в свою спальню, уютно свернуться там калачиком в постели, поставив перед этим щетку у подножия кровати, и безмятежно уснуть – именно этого хотела от нее мать.
Но можно было повернуть и направо, спуститься в другом направлении, к спальне ее брата, подстеречь монстра и посмотреть, не удастся ли выяснить, что же на самом деле произошло с настоящим Патриком.
– Я не боюсь, – тихо сказала самой себе Лиза, заставляя себя повернуть направо. – Я не боюсь, – повторила она, делая один шаг, затем следующий. Ее испугало то, как быстро она оказалась у двери спальни Патрика со знакомой щегольской ручкой. Вся дверь была увешана небрежными картинками, изображающими корабли космических пришельцев и обитателей морских глубин.
«Я все еще могу вернуться, – подумала Лиза. – А на поиски настоящего Патрика отправиться завтра».
Но она знала, что завтра может быть уже слишком поздно.
Затаив дыхание, девочка взялась за дверную ручку, отворила дверь и проскользнула в темную спальню брата.
Внутри было так тихо, что было слышно, как колотится сердце в груди Лизы. Настоящий Патрик всегда громко сопел во сне и постоянно ворочался, поэтому, когда они всей семьей уезжали куда-нибудь во время летнего отпуска, Лиза с огромной неохотой соглашалась переночевать в одной кровати с братом. Он лягался во сне и постоянно тянул на себя одеяло.
А вот Лже-Патрик спал беззвучно и неподвижно, лежал, словно камень. Лиза подумала, что этого нового Патрика в самом деле можно сравнить с камнем, только хрупким. Пройдет немного времени, и этот камень рассыплется в пыль, и тогда не останется никакой надежды спасти настоящего Патрика.
Что же касается теплой, живой души Патрика, то она сейчас упрятана где-то глубоко-глубоко под землей.
Лиза знала, что у нее нет выбора. Она тоже должна отправиться вслед за душой брата под землю. Вниз.
Глава 3
Подвал
Лиза любила подвал. Днем. Здесь они с Патриком часто играли в прятки среди больших коробок, набитых старыми свитерами, пожелтевшими книгами, сломанными игрушками и другими интересными вещами. Когда шел дождь, с потолка начинала капать вода. Течь была в углу, прямо над старой покоробившейся картой – со временем вода смыла с нее некоторые города и страны, и они словно перестали существовать. Затем появлялась миссис Эльстон и, ворча и ругаясь, ставила под картой пустое ведро.
Но ночью все было иначе.
Лиза дождалась, когда ее родители улягутся спать, затем натянула на себя прямо поверх ночной пижамы рубашку с длинными рукавами и свой любимый толстый жилет. Стараясь ступать как можно тише, она пробралась на кухню, а оттуда по шершавым деревянным ступеням спустилась в подвал. Ночью все здесь казалось странным и незнакомым. Балки и коробки стали похожими на одетых в темные плащи с капюшонами людей, готовых в любую секунду подпрыгнуть и схватить тебя за руку. Лизе очень хотелось щелкнуть выключателем и зажечь в подвале свет, но тогда прядильщики сразу узнали бы о ее приходе. Лизе послышался шорох за спиной, она обернулась и схватила обеими руками щетку так, словно это была бейсбольная бита.
Сзади никого не оказалось. Лиза опустила щетку.
Шорох послышался вновь. Лиза замерла, прислушиваясь. Шорох был тихим, но различимым – кто-то скреб и царапал когтями справа от Лизы. Она сделала, шаркнув ногой, один шаг в этом направлении, затем второй. Хотя в этом подвале Лиза провела за играми немало времени, сейчас все здесь казалось другим. Подвал словно вырос в ширину и высоту, в нем появились какие-то странные извилистые проходы. Так меняется цветочный бутон, когда раскрывает свои лепестки.
Лиза больно ударилась коленкой о какой-то жесткий угол и тихо сказала в темноту: «Криль». Слово «криль» она говорила всякий раз, когда дела шли из рук вон плохо.
Лиза протянула руку, провела ладонью по предмету, который загораживал ей дорогу. Нащупала резные украшения и поняла, что это большой деревянный сундук, в котором мать хранила старые шерстяные свитера. Это помогло Лизе сориентироваться, и она – увереннее, чем раньше, – сделала несколько шагов вперед. Щетку Лиза держала перед собой и время от времени поводила ею из стороны в сторону, чтобы убедиться в том, что путь впереди чист и она не споткнется и не шлепнется на пол.
Лиза думала о том, что, если она сломает здесь себе шею и умрет, а затем Патрик – фальшивый, разумеется, – рассыплется в пыль, когда в нем созреют маленькие прядильщики, их родители горько пожалеют о том, что обвиняли свою дочь в том, что она будто бы выдумывает всякие истории. Эти мысли были довольно приятными и помогали забыть про страх. А тем временем звук царапающих обо что-то маленьких когтей с каждой секундой становился все громче.
Наконец Лиза оказалась перед узким книжным шкафом, прикрывавшим дыру в стене. В эту дыру можно было заползти, и она была самым лучшим укрытием во время игры в прятки. За шкафом царапающие и щелкающие звуки раздавались громче, чем где-либо еще.
Лиза подумала о своей теплой постели, о порядке, который царит в ее спальне, о своем уютном кресле, обитом тканью в розовую и белую полоску, о кукольном домике, в который она больше не играла, но который до сих пор любила разглядывать. Домик был белый, с остроконечной крышей, а внутри него вокруг маленького стола в гостиной сидели фигурки матери, отца, брата и сестры с нарисованными на их лицах улыбками. А на столе стояла крошечная ваза с пластмассовыми фруктами.
А вот подвала в кукольном домике не было. Значит, не было в нем и прядильщиков.
Но кукольный домик не настоящий, и Лиза хорошо понимала это. Как мы уже говорили, она была девочкой разумной и очень практичной.
Лиза обернулась в последний раз. Подвал за ее спиной казался огромным и темным, словно утонувшим в густом тумане, сквозь который лишь угадывались размытые очертания больших предметов. Разглядеть мелкие предметы нельзя было вообще.
Лиза вновь повернула голову к книжному шкафу, осторожно положила щетку на пол у своих ног. Затем обеими руками ухватилась за его угол и принялась тянуть. Ножки шкафа заскрипели по деревянному полу, шкаф немного поупрямился, а затем сдвинулся с места, медленно открывая спрятанную за ним дыру в стене.
Как и все предметы в подвале, дыра, казалось, выросла, стала шире. Обычно Лизе приходилось складываться пополам, чтобы втиснуться в эту дыру, когда она в ней пряталась, но и тогда ее коленки упирались в стенки дыры, а голова – в ее низкий потолок.
А сейчас вместо дыры перед Лизой открылся самый настоящий вход в пещеру – круглый, выше ее в два раза. Впереди Лиза не видела ничего, кроме пары метров неровной грязной тропинки. Дальше все тонуло во тьме. Она услышала завывание ветра – звук доносился издалека, словно этот ветер дул в километрах отсюда. Еще Лиза почувствовала странный запах – так пахнет очень старая бумага и забившаяся в водостоки грязь после весеннего дождя.
Девочка наклонилась, подобрала с пола свою щетку и шагнула в отверстие. Земля под ногами была словно прострочена бледными серебристыми нитями, они слабо пульсировали в темноте, словно наполненные странной, явно недружелюбной магической энергией. Увидев эти нити, Лиза поняла, что прядильщики точно где-то здесь, а дыра в стене – это проход, через который они проникают наружу и вновь скрываются под землей.
Сделав всего несколько шагов, Лиза оказалась в полной темноте. Воздух был холодным и влажным, он обхватил Лизу, как страшная потная рука. Запах грязи и гнили становился все сильнее и отвратительнее, а дорожка начала постепенно идти под уклон.
Лиза шла медленно, осторожно, опасаясь столкнуться с чем-то, а еще хуже – кем-то притаившимся в кромешной тьме.
Лизе казалось, что стены все сильнее начинают сжиматься вокруг нее, но это только казалось – поводя щеткой из стороны в сторону, она не чувствовала никакого сопротивления, вокруг нее был только воздух.
Затем, слева от себя, она услышала звук, который невозможно спутать ни с чем – звук царапающих когтей. Звук становился все громче и громче.
Сильнее.
Лиза замерла. Ее охватил страх, холодок пробежал по всему телу. Она так крепко вцепилась в щетку, что заломило костяшки пальцев.
Так. Теперь царапанье доносилось уже справа.
Ближе. Еще ближе.
Теперь переместилось ей за спину.
Страх накрыл Лизу с головой, словно морская волна, и она бросилась бежать. Девочка бежала вслепую сквозь тьму, спотыкаясь, и не могла даже закричать, потому что у нее перехватило горло. Все темное пространство вокруг нее заполнил звук царапающих когтей, теперь он доносился отовсюду – сверху, снизу, слева и справа. Звук царапающих когтей, быстрый топот лапок и щелкающих челюстей.
Затем Лиза налетела ногой на что-то твердое, споткнулась и, не успев даже толком испугаться еще больше, полетела куда-то вниз, в кромешную тьму.
Но ночью все было иначе.
Лиза дождалась, когда ее родители улягутся спать, затем натянула на себя прямо поверх ночной пижамы рубашку с длинными рукавами и свой любимый толстый жилет. Стараясь ступать как можно тише, она пробралась на кухню, а оттуда по шершавым деревянным ступеням спустилась в подвал. Ночью все здесь казалось странным и незнакомым. Балки и коробки стали похожими на одетых в темные плащи с капюшонами людей, готовых в любую секунду подпрыгнуть и схватить тебя за руку. Лизе очень хотелось щелкнуть выключателем и зажечь в подвале свет, но тогда прядильщики сразу узнали бы о ее приходе. Лизе послышался шорох за спиной, она обернулась и схватила обеими руками щетку так, словно это была бейсбольная бита.
Сзади никого не оказалось. Лиза опустила щетку.
Шорох послышался вновь. Лиза замерла, прислушиваясь. Шорох был тихим, но различимым – кто-то скреб и царапал когтями справа от Лизы. Она сделала, шаркнув ногой, один шаг в этом направлении, затем второй. Хотя в этом подвале Лиза провела за играми немало времени, сейчас все здесь казалось другим. Подвал словно вырос в ширину и высоту, в нем появились какие-то странные извилистые проходы. Так меняется цветочный бутон, когда раскрывает свои лепестки.
Лиза больно ударилась коленкой о какой-то жесткий угол и тихо сказала в темноту: «Криль». Слово «криль» она говорила всякий раз, когда дела шли из рук вон плохо.
Лиза протянула руку, провела ладонью по предмету, который загораживал ей дорогу. Нащупала резные украшения и поняла, что это большой деревянный сундук, в котором мать хранила старые шерстяные свитера. Это помогло Лизе сориентироваться, и она – увереннее, чем раньше, – сделала несколько шагов вперед. Щетку Лиза держала перед собой и время от времени поводила ею из стороны в сторону, чтобы убедиться в том, что путь впереди чист и она не споткнется и не шлепнется на пол.
Лиза думала о том, что, если она сломает здесь себе шею и умрет, а затем Патрик – фальшивый, разумеется, – рассыплется в пыль, когда в нем созреют маленькие прядильщики, их родители горько пожалеют о том, что обвиняли свою дочь в том, что она будто бы выдумывает всякие истории. Эти мысли были довольно приятными и помогали забыть про страх. А тем временем звук царапающих обо что-то маленьких когтей с каждой секундой становился все громче.
Наконец Лиза оказалась перед узким книжным шкафом, прикрывавшим дыру в стене. В эту дыру можно было заползти, и она была самым лучшим укрытием во время игры в прятки. За шкафом царапающие и щелкающие звуки раздавались громче, чем где-либо еще.
Лиза подумала о своей теплой постели, о порядке, который царит в ее спальне, о своем уютном кресле, обитом тканью в розовую и белую полоску, о кукольном домике, в который она больше не играла, но который до сих пор любила разглядывать. Домик был белый, с остроконечной крышей, а внутри него вокруг маленького стола в гостиной сидели фигурки матери, отца, брата и сестры с нарисованными на их лицах улыбками. А на столе стояла крошечная ваза с пластмассовыми фруктами.
А вот подвала в кукольном домике не было. Значит, не было в нем и прядильщиков.
Но кукольный домик не настоящий, и Лиза хорошо понимала это. Как мы уже говорили, она была девочкой разумной и очень практичной.
Лиза обернулась в последний раз. Подвал за ее спиной казался огромным и темным, словно утонувшим в густом тумане, сквозь который лишь угадывались размытые очертания больших предметов. Разглядеть мелкие предметы нельзя было вообще.
Лиза вновь повернула голову к книжному шкафу, осторожно положила щетку на пол у своих ног. Затем обеими руками ухватилась за его угол и принялась тянуть. Ножки шкафа заскрипели по деревянному полу, шкаф немного поупрямился, а затем сдвинулся с места, медленно открывая спрятанную за ним дыру в стене.
Как и все предметы в подвале, дыра, казалось, выросла, стала шире. Обычно Лизе приходилось складываться пополам, чтобы втиснуться в эту дыру, когда она в ней пряталась, но и тогда ее коленки упирались в стенки дыры, а голова – в ее низкий потолок.
А сейчас вместо дыры перед Лизой открылся самый настоящий вход в пещеру – круглый, выше ее в два раза. Впереди Лиза не видела ничего, кроме пары метров неровной грязной тропинки. Дальше все тонуло во тьме. Она услышала завывание ветра – звук доносился издалека, словно этот ветер дул в километрах отсюда. Еще Лиза почувствовала странный запах – так пахнет очень старая бумага и забившаяся в водостоки грязь после весеннего дождя.
Девочка наклонилась, подобрала с пола свою щетку и шагнула в отверстие. Земля под ногами была словно прострочена бледными серебристыми нитями, они слабо пульсировали в темноте, словно наполненные странной, явно недружелюбной магической энергией. Увидев эти нити, Лиза поняла, что прядильщики точно где-то здесь, а дыра в стене – это проход, через который они проникают наружу и вновь скрываются под землей.
Сделав всего несколько шагов, Лиза оказалась в полной темноте. Воздух был холодным и влажным, он обхватил Лизу, как страшная потная рука. Запах грязи и гнили становился все сильнее и отвратительнее, а дорожка начала постепенно идти под уклон.
Лиза шла медленно, осторожно, опасаясь столкнуться с чем-то, а еще хуже – кем-то притаившимся в кромешной тьме.
Лизе казалось, что стены все сильнее начинают сжиматься вокруг нее, но это только казалось – поводя щеткой из стороны в сторону, она не чувствовала никакого сопротивления, вокруг нее был только воздух.
Затем, слева от себя, она услышала звук, который невозможно спутать ни с чем – звук царапающих когтей. Звук становился все громче и громче.
Сильнее.
Лиза замерла. Ее охватил страх, холодок пробежал по всему телу. Она так крепко вцепилась в щетку, что заломило костяшки пальцев.
Так. Теперь царапанье доносилось уже справа.
Ближе. Еще ближе.
Теперь переместилось ей за спину.
Страх накрыл Лизу с головой, словно морская волна, и она бросилась бежать. Девочка бежала вслепую сквозь тьму, спотыкаясь, и не могла даже закричать, потому что у нее перехватило горло. Все темное пространство вокруг нее заполнил звук царапающих когтей, теперь он доносился отовсюду – сверху, снизу, слева и справа. Звук царапающих когтей, быстрый топот лапок и щелкающих челюстей.
Затем Лиза налетела ногой на что-то твердое, споткнулась и, не успев даже толком испугаться еще больше, полетела куда-то вниз, в кромешную тьму.
Глава 4
Крыса
Сначала ее обхватил сильный ветер, затем она оказалась в теплом темном тумане, потом раздался страшный треск и хруст, и Лиза пролетела сквозь что-то, напоминающее плавающую в воздухе груду сухих осенних листьев.
– Уфф!
Спустя несколько секунд она упала спиной на большой мохнатый ковер. Лиза села, ошеломленно огляделась вокруг и с радостью увидела, что ее щетка упала рядом с ней и, казалось, нисколько не пострадала при падении.
Над головой Лизы нависали темные ветки, покрытые блестящими багровыми листьями и увешанные сотнями и сотнями зажженных фонариков. Ветки тесно сплетались друг с другом, образуя что-то вроде сводчатого потолка.
В одном месте на этом потолке зияла дыра – ее пробила Лиза, когда падала. Красивые, с узорчатыми краями листья, которые Лиза сорвала при падении, до сих пор кружили в воздухе, медленно опускаясь вниз.
– Прошу прощения, – раздался прямо из-под Лизы сдавленный голос, – но мне очень неудобно. Не могли бы вы подвинуться немного?
Лиза взвизгнула и вскочила на ноги.
Мохнатый ковер, на котором она сидела, зашевелился и тоже поднялся на ноги.
Лиза ахнула. Это был вовсе не ковер.
Это была крыса.
Самая большая и самая странная крыса, какую Лизе когда-либо доводилось видеть. Обычные крысы бегают возле мусорных ящиков на четырех лапах, а эта стояла на двух задних и, поднявшись, оказалась почти одного роста с девочкой. Но это еще не все. Лиза даже потерла глаза, не в силах поверить, что на крысе может быть макияж, но это было именно так. Узкие губы крысы были жирно обведены красной помадой. Увидев помаду, а затем и комочки черной туши над блестящими черными глазками крысы, Лиза решила, что перед ней именно Крыса, а не Крыс.
На голове Крысы виднелось что-то непонятное. Присмотревшись, Лиза поняла, что это, должно быть, парик, сделанный из кусочков и обрывков самых разных материалов – проволочек, ниток, веревочек. В парике Лиза заметила даже несколько знакомых желтых прядок – их Крыса позаимствовала с головы старой Лизиной куклы, которую звали Амелия.
Парик на голове Крысы съехал немного на сторону и напоминал криво надетую шляпу. По обе стороны узкой крысиной мордочки свисали две косички.
Но и это было еще не все. Крыса была одета! Ее плечи окутывала кружевная шаль, спускавшаяся вниз и завязанная узлом на талии. Ниже виднелась юбка – похоже, склеенная из обрывков газеты. Правда, обуви на Крысе не было, и Лиза увидела ее странные черные ноги с длинными черными когтями. У обычных крыс хвосты волочатся по земле, но эта Крыса держала свой длинный хвост переброшенным через руку наподобие дамской сумочки.
Честно говоря, Лиза вообще не слишком любила крыс (а кто их любит?), но такой страшной не встречала еще ни разу в жизни.
Крыса наклонилась и подобрала с земли маленькую бумажную шляпку – такие шапочки отец делал для Лизы, когда она была еще совсем маленькой, и они выезжали куда-нибудь на пикник.
– Вы смяли ее, – укоризненно заметила Крыса, безуспешно пытаясь вернуть шляпке ее первоначальную форму. – Кто учил вас падать сверху на крыс и мять им шляпки? Ужасно, ужасно. Вам следует следить за своими манерами.
– Я не хотела, – сказала Лиза. – Я путешествую.
– Великолепно, – фыркнула Крыса.
Она напялила смятую шляпку поверх своего жуткого парика и стала выглядеть еще страшнее, чем раньше, – Лиза даже невольно попятилась.
– Ну, ну, не нужно шарахаться от меня, – произнесла Крыса. – Я вас не съем.
Лизе стало не по себе. По правде сказать, она и не думала о том, что эта модница может ее съесть до тех пор, пока Крыса сама не сказала, что не собирается этого делать. Теперь же она представила, каково это – быть съеденной Крысой, и ее затошнило.
– Я не боюсь, – проговорила Лиза, хотя ее голос предательски задрожал.
– Не боитесь? – обрадованно ответила Крыса. – О, превосходно. Просто замечательно. Если бы вы знали, как я ненавижу, когда при виде меня люди начинают визжать, бегать, хватать щетки… Щетки! – Она остановилась, уставилась на Лизу и озабоченно спросила: – Вы, надеюсь, не собираетесь тыкать в меня своей щеткой?
– Н-нет, – неуверенно выдавила девочка, которую вопрос Крысы застал врасплох.
– И бить меня по голове не станете?
– Разумеется, нет, – ответила Лиза.
– И тыкать ручкой щетки мне в глаз не будете? И щетинками в нос?
– Нет, нет и нет, – сказала Лиза, чувствуя обиду. – Ничего этого никогда не будет.
Казалось, обещание Лизы успокоило Крысу.
– В таком случае, я полагаю, вы можете получить ее назад, – произнесла она, на редкость изящно нагнулась вперед, подняла с земли щетку и протянула ее девочке своей рукой – или лапой, если кому-то так больше нравится, – через которую был переброшен хвост.
– А теперь позвольте получше рассмотреть вас. – Крыса вновь нагнулась вперед и подняла с земли пластиковую коробку для завтраков, которую, очевидно, несла с собой, когда на нее сверху свалилась Лиза. Порывшись в коробке, Крыса выудила из нее очки и чопорно нацепила их себе на нос. Толстые линзы сделали глаза Крысы огромными, каждый глаз – размером с теннисный мяч.
Рассмотрев очки, Лиза ахнула и спросила:
– Где вы их взяли?
Она сразу узнала эти очки в металлической оправе, обмотанной клейкой лентой в том месте, где она касалась переносицы.
– Они были у меня всегда, – ответила Крыса и моментально смахнула очки со своего носа.
– Не всегда, – возразила Лиза, протянула руку и вырвала очки из крысиной лапы. – Это очки моего отца. Он читает в них.
– Говорю вам, они мои! – резко проговорила Крыса.
Но Лиза уже успела заметить в коробке Крысы еще один знакомый предмет и схватила его.
– Это носок Патрика! – крикнула она, вытаскивая носок, который стал причиной всех ее напастей – синий, с черепахами. – А еще здесь моя пропавшая домашняя работа по математике! И бейсбольный мяч Патрика!
Лиза завернула отцовские очки в носок и засунула в правый карман своего жилета, надетого поверх рубашки с длинными рукавами. Бейсбольный мяч отправился в левый карман пижамных штанишек и плотно прижался к ноге Лизы. А домашнюю работу она оставила в коробке для завтраков – вряд ли мистер Тоддл поверит, что ее украла Крыса. Хотя остальные вещи Лиза опознать не смогла – в коробке оставалось еще несколько носков, ржавый ключ, солонка с дырочками и красная заколка для волос, – она готова была поклясться, что они тоже украдены из оставшегося наверху мира.
– Вы украли все это.
Крыса опять нагнулась и резко притянула коробку к себе. Затем защелкнула на ней замок и выпрямилась.
– Я ничего такого не делала! – возмущенно заявила Крыса. – Все эти вещи я купила у троглодов.
– У кого? – переспросила Лиза.
– У троглодов. – Крыса помолчала, уставившись на Лизу. – Только не говорите мне, что никогда не слышали о рынке троглодов.
Девочка отрицательно покачала головой.
– О, мое дорогое дитя! – воскликнула Крыса. – Откуда вы свалились? Рынок здесь рядом, за углом. Уже поздно, конечно, но парой вещичек еще, наверное, можно разжиться. Пойдемте со мной, я покажу.
Крыса засуетилась, ей, по-видимому, уже не терпелось отправиться на этот рынок.
– Нет! – громко воскликнула Лиза. Крыса остановилась и вопрошающе посмотрела на нее. – Я… У меня нет времени.
Девочка прикрыла глаза и представила себе вымазанное шоколадом лицо Патрика, его испачканные травой коленки, дырку между передними нижними зубами.
Крыса снова подошла ближе к Лизе.
– Что-то не так? – спросила она, почувствовав перемену в ее настроении.
– Да, – призналась Лиза. – И даже очень не так. Видите ли, я ищу своего брата. Точнее… Я ищу душу моего брата. Я хотела сказать…
Девочка глубоко вздохнула. Ей трудно было подобрать нужные слова, особенно если учесть, что она разговаривала сейчас с Крысой в парике и бумажной шляпке. Однако выбора у нее не было, нужно было объясниться.
– Я хочу сказать, что ищу гнезда прядильщиков.
Крыса громко взвизгнула, прыгнула вперед и зажала рот Лизы своей мохнатой лапой.
– Тсс, – прошипела она. – Вам нужно быть осторожнее. Впредь всегда хорошенько подумайте, прежде чем произнести их имя здесь, Внизу.
Лиза отпрянула назад, сплевывая попавшие в рот шерстинки, вкус и запах которых почему-то живо напомнил ей о мясном пироге тетушки Вирджинии.
– Вы знаете о прядильщиках? – тихо спросила девочка.
Нервно перебирая свой хвост двумя лапами, Крыса несколько раз оглянулась по сторонам и только после этого ответила:
– Разумеется, я знаю о них. Кто о них не знает? – Она внимательно посмотрела на Лизу, а затем, приняв, очевидно, решение, приблизила свою морду вплотную к ее лицу, касаясь его усами.
– Трудные сейчас времена, – тревожным тоном заговорила Крыса, сверля Лизу черными глазками. – Группировки и шпионы. Шпионы и прядильщики – повсюду, повсюду.
Лиза почувствовала, как у нее по спине пробежал холодок.
– Прошу вас, – произнесла она. – Скажите, вам известно, где находятся гнезда прядильщиков?
Крыса снова взвизгнула, услышав слово «прядильщики». Затем отрицательно покачала головой. Потом утвердительно кивнула. После вновь отрицательно затрясла головой, а потом это движение перешло в медленный утвердительный кивок.
– Ну, так что же? – воскликнула Лиза, постоянно помня о том, как стремительно улетают прочь драгоценные секунды и минуты. – Да или нет?
Крыса открыла рот, собираясь заговорить, но тут же захлопнула его. Затем выпучила глаза, раздула щеки и наконец выпалила:
– Да! Я знаю, знаю! – Вне себя от волнения, Крыса вытащила маленькую пудреницу и принялась яростно пудрить свое лицо. Или морду, если хотите. – Глупая я, глупая Крыса, – бормотала она. – Совсем мозгов у меня нет. Вечно влипаю в какие-нибудь неприятности. – Тут Крыса замотала головой и быстро стала повторять: – Нет, нет. О, нет-нет-нет.
К этому времени вся ее голова была окутана облаком пудры, которая разлеталась во все стороны, словно крошечные снежинки.
– Пожалуйста, – с отчаянием в голосе попросила Лиза. – Я сделаю для вас все, что угодно.
Крыса резко перестала пудриться, заинтересованно взглянула на свою собеседницу, и Лиза заметила появившийся на секунду в крысиных глазах алчный блеск.
– Все, что угодно? – переспросила Крыса.
Лизу внезапно охватил страх, не дававший ей говорить, поэтому она молча перекрестила себе сердце – именно так всегда делали они с Патриком, когда клялись в чем-то друг другу.
Крыса помолчала еще немного и наконец сказала:
– Хорошо. Я отведу вас туда.
Затем она стремительно повернулась и поспешила вперед.
– Уфф!
Спустя несколько секунд она упала спиной на большой мохнатый ковер. Лиза села, ошеломленно огляделась вокруг и с радостью увидела, что ее щетка упала рядом с ней и, казалось, нисколько не пострадала при падении.
Над головой Лизы нависали темные ветки, покрытые блестящими багровыми листьями и увешанные сотнями и сотнями зажженных фонариков. Ветки тесно сплетались друг с другом, образуя что-то вроде сводчатого потолка.
В одном месте на этом потолке зияла дыра – ее пробила Лиза, когда падала. Красивые, с узорчатыми краями листья, которые Лиза сорвала при падении, до сих пор кружили в воздухе, медленно опускаясь вниз.
– Прошу прощения, – раздался прямо из-под Лизы сдавленный голос, – но мне очень неудобно. Не могли бы вы подвинуться немного?
Лиза взвизгнула и вскочила на ноги.
Мохнатый ковер, на котором она сидела, зашевелился и тоже поднялся на ноги.
Лиза ахнула. Это был вовсе не ковер.
Это была крыса.
Самая большая и самая странная крыса, какую Лизе когда-либо доводилось видеть. Обычные крысы бегают возле мусорных ящиков на четырех лапах, а эта стояла на двух задних и, поднявшись, оказалась почти одного роста с девочкой. Но это еще не все. Лиза даже потерла глаза, не в силах поверить, что на крысе может быть макияж, но это было именно так. Узкие губы крысы были жирно обведены красной помадой. Увидев помаду, а затем и комочки черной туши над блестящими черными глазками крысы, Лиза решила, что перед ней именно Крыса, а не Крыс.
На голове Крысы виднелось что-то непонятное. Присмотревшись, Лиза поняла, что это, должно быть, парик, сделанный из кусочков и обрывков самых разных материалов – проволочек, ниток, веревочек. В парике Лиза заметила даже несколько знакомых желтых прядок – их Крыса позаимствовала с головы старой Лизиной куклы, которую звали Амелия.
Парик на голове Крысы съехал немного на сторону и напоминал криво надетую шляпу. По обе стороны узкой крысиной мордочки свисали две косички.
Но и это было еще не все. Крыса была одета! Ее плечи окутывала кружевная шаль, спускавшаяся вниз и завязанная узлом на талии. Ниже виднелась юбка – похоже, склеенная из обрывков газеты. Правда, обуви на Крысе не было, и Лиза увидела ее странные черные ноги с длинными черными когтями. У обычных крыс хвосты волочатся по земле, но эта Крыса держала свой длинный хвост переброшенным через руку наподобие дамской сумочки.
Честно говоря, Лиза вообще не слишком любила крыс (а кто их любит?), но такой страшной не встречала еще ни разу в жизни.
Крыса наклонилась и подобрала с земли маленькую бумажную шляпку – такие шапочки отец делал для Лизы, когда она была еще совсем маленькой, и они выезжали куда-нибудь на пикник.
– Вы смяли ее, – укоризненно заметила Крыса, безуспешно пытаясь вернуть шляпке ее первоначальную форму. – Кто учил вас падать сверху на крыс и мять им шляпки? Ужасно, ужасно. Вам следует следить за своими манерами.
– Я не хотела, – сказала Лиза. – Я путешествую.
– Великолепно, – фыркнула Крыса.
Она напялила смятую шляпку поверх своего жуткого парика и стала выглядеть еще страшнее, чем раньше, – Лиза даже невольно попятилась.
– Ну, ну, не нужно шарахаться от меня, – произнесла Крыса. – Я вас не съем.
Лизе стало не по себе. По правде сказать, она и не думала о том, что эта модница может ее съесть до тех пор, пока Крыса сама не сказала, что не собирается этого делать. Теперь же она представила, каково это – быть съеденной Крысой, и ее затошнило.
– Я не боюсь, – проговорила Лиза, хотя ее голос предательски задрожал.
– Не боитесь? – обрадованно ответила Крыса. – О, превосходно. Просто замечательно. Если бы вы знали, как я ненавижу, когда при виде меня люди начинают визжать, бегать, хватать щетки… Щетки! – Она остановилась, уставилась на Лизу и озабоченно спросила: – Вы, надеюсь, не собираетесь тыкать в меня своей щеткой?
– Н-нет, – неуверенно выдавила девочка, которую вопрос Крысы застал врасплох.
– И бить меня по голове не станете?
– Разумеется, нет, – ответила Лиза.
– И тыкать ручкой щетки мне в глаз не будете? И щетинками в нос?
– Нет, нет и нет, – сказала Лиза, чувствуя обиду. – Ничего этого никогда не будет.
Казалось, обещание Лизы успокоило Крысу.
– В таком случае, я полагаю, вы можете получить ее назад, – произнесла она, на редкость изящно нагнулась вперед, подняла с земли щетку и протянула ее девочке своей рукой – или лапой, если кому-то так больше нравится, – через которую был переброшен хвост.
– А теперь позвольте получше рассмотреть вас. – Крыса вновь нагнулась вперед и подняла с земли пластиковую коробку для завтраков, которую, очевидно, несла с собой, когда на нее сверху свалилась Лиза. Порывшись в коробке, Крыса выудила из нее очки и чопорно нацепила их себе на нос. Толстые линзы сделали глаза Крысы огромными, каждый глаз – размером с теннисный мяч.
Рассмотрев очки, Лиза ахнула и спросила:
– Где вы их взяли?
Она сразу узнала эти очки в металлической оправе, обмотанной клейкой лентой в том месте, где она касалась переносицы.
– Они были у меня всегда, – ответила Крыса и моментально смахнула очки со своего носа.
– Не всегда, – возразила Лиза, протянула руку и вырвала очки из крысиной лапы. – Это очки моего отца. Он читает в них.
– Говорю вам, они мои! – резко проговорила Крыса.
Но Лиза уже успела заметить в коробке Крысы еще один знакомый предмет и схватила его.
– Это носок Патрика! – крикнула она, вытаскивая носок, который стал причиной всех ее напастей – синий, с черепахами. – А еще здесь моя пропавшая домашняя работа по математике! И бейсбольный мяч Патрика!
Лиза завернула отцовские очки в носок и засунула в правый карман своего жилета, надетого поверх рубашки с длинными рукавами. Бейсбольный мяч отправился в левый карман пижамных штанишек и плотно прижался к ноге Лизы. А домашнюю работу она оставила в коробке для завтраков – вряд ли мистер Тоддл поверит, что ее украла Крыса. Хотя остальные вещи Лиза опознать не смогла – в коробке оставалось еще несколько носков, ржавый ключ, солонка с дырочками и красная заколка для волос, – она готова была поклясться, что они тоже украдены из оставшегося наверху мира.
– Вы украли все это.
Крыса опять нагнулась и резко притянула коробку к себе. Затем защелкнула на ней замок и выпрямилась.
– Я ничего такого не делала! – возмущенно заявила Крыса. – Все эти вещи я купила у троглодов.
– У кого? – переспросила Лиза.
– У троглодов. – Крыса помолчала, уставившись на Лизу. – Только не говорите мне, что никогда не слышали о рынке троглодов.
Девочка отрицательно покачала головой.
– О, мое дорогое дитя! – воскликнула Крыса. – Откуда вы свалились? Рынок здесь рядом, за углом. Уже поздно, конечно, но парой вещичек еще, наверное, можно разжиться. Пойдемте со мной, я покажу.
Крыса засуетилась, ей, по-видимому, уже не терпелось отправиться на этот рынок.
– Нет! – громко воскликнула Лиза. Крыса остановилась и вопрошающе посмотрела на нее. – Я… У меня нет времени.
Девочка прикрыла глаза и представила себе вымазанное шоколадом лицо Патрика, его испачканные травой коленки, дырку между передними нижними зубами.
Крыса снова подошла ближе к Лизе.
– Что-то не так? – спросила она, почувствовав перемену в ее настроении.
– Да, – призналась Лиза. – И даже очень не так. Видите ли, я ищу своего брата. Точнее… Я ищу душу моего брата. Я хотела сказать…
Девочка глубоко вздохнула. Ей трудно было подобрать нужные слова, особенно если учесть, что она разговаривала сейчас с Крысой в парике и бумажной шляпке. Однако выбора у нее не было, нужно было объясниться.
– Я хочу сказать, что ищу гнезда прядильщиков.
Крыса громко взвизгнула, прыгнула вперед и зажала рот Лизы своей мохнатой лапой.
– Тсс, – прошипела она. – Вам нужно быть осторожнее. Впредь всегда хорошенько подумайте, прежде чем произнести их имя здесь, Внизу.
Лиза отпрянула назад, сплевывая попавшие в рот шерстинки, вкус и запах которых почему-то живо напомнил ей о мясном пироге тетушки Вирджинии.
– Вы знаете о прядильщиках? – тихо спросила девочка.
Нервно перебирая свой хвост двумя лапами, Крыса несколько раз оглянулась по сторонам и только после этого ответила:
– Разумеется, я знаю о них. Кто о них не знает? – Она внимательно посмотрела на Лизу, а затем, приняв, очевидно, решение, приблизила свою морду вплотную к ее лицу, касаясь его усами.
– Трудные сейчас времена, – тревожным тоном заговорила Крыса, сверля Лизу черными глазками. – Группировки и шпионы. Шпионы и прядильщики – повсюду, повсюду.
Лиза почувствовала, как у нее по спине пробежал холодок.
– Прошу вас, – произнесла она. – Скажите, вам известно, где находятся гнезда прядильщиков?
Крыса снова взвизгнула, услышав слово «прядильщики». Затем отрицательно покачала головой. Потом утвердительно кивнула. После вновь отрицательно затрясла головой, а потом это движение перешло в медленный утвердительный кивок.
– Ну, так что же? – воскликнула Лиза, постоянно помня о том, как стремительно улетают прочь драгоценные секунды и минуты. – Да или нет?
Крыса открыла рот, собираясь заговорить, но тут же захлопнула его. Затем выпучила глаза, раздула щеки и наконец выпалила:
– Да! Я знаю, знаю! – Вне себя от волнения, Крыса вытащила маленькую пудреницу и принялась яростно пудрить свое лицо. Или морду, если хотите. – Глупая я, глупая Крыса, – бормотала она. – Совсем мозгов у меня нет. Вечно влипаю в какие-нибудь неприятности. – Тут Крыса замотала головой и быстро стала повторять: – Нет, нет. О, нет-нет-нет.
К этому времени вся ее голова была окутана облаком пудры, которая разлеталась во все стороны, словно крошечные снежинки.
– Пожалуйста, – с отчаянием в голосе попросила Лиза. – Я сделаю для вас все, что угодно.
Крыса резко перестала пудриться, заинтересованно взглянула на свою собеседницу, и Лиза заметила появившийся на секунду в крысиных глазах алчный блеск.
– Все, что угодно? – переспросила Крыса.
Лизу внезапно охватил страх, не дававший ей говорить, поэтому она молча перекрестила себе сердце – именно так всегда делали они с Патриком, когда клялись в чем-то друг другу.
Крыса помолчала еще немного и наконец сказала:
– Хорошо. Я отведу вас туда.
Затем она стремительно повернулась и поспешила вперед.
Глава 5
Рынок троглодов
У Лизы еще не было времени, чтобы обратить внимание на странности мира, в который она свалилась. Сейчас она рассмотрела, что каменный пол, на котором она стоит, аккуратно врезан в широкую ровную тропинку и покрыт разноцветными указательными знаками.
Несколько раз на нем большими буквами повторялась надпись: «Это дорога к рынку!» Надпись буквально кричала, звала, окруженная несколькими огромными стрелками, указывающими дорогу.
Теперь Лиза увидела, что вдоль тропинки расставлены и другие камни с надписями.
Любопытные это были надписи: «Зевакам налево, покупателям направо», «Кусаться, лягаться, торговаться и жалить запрещается». Еще одна надпись была нанесена зловещей черной краской: «Воры, карманники и мошенники должны предстать перед судьей во Дворе Камней».
– Это дорога к гнездам прядильщиков, да? – с волнением спросила Лиза, едва поспевая за спешащей Крысой.
– Тсс… – Та резко обернулась, едва не задев Лизино лицо своим хвостом. – Помните, я просила вас быть осторожнее с этим именем?
– Простите. – Девочка отступила на шаг назад, встревоженная реакцией Крысы. – Просто я хотела убедиться, что…
– Попасть к гнездам можно только через рынок, – оборвала ее Крыса, затем повернулась и вновь припустила вперед.
Вдоль дороги группами стояли дома – таких странных домов Лиза еще никогда не видела. Она понимала, что это дома, потому что у них есть двери и дымовые трубы, но при этом ни один дом не был выше ее плеча, а сами они были построены из самых разных материалов – птичьих клеток, суповых кастрюль, хлебниц, консервных банок. Все они были сплющены, скручены и слеплены друг с другом.
Лизу тронуло то, с какой любовью относились к своим жилищам их обитатели.
Перед одним домиком был расстелен коврик для ног, перед другим стояла цветочная ваза размером почти с входную дверь домика, и из этой вазы торчал огромный красный цветок. Многие дома были оклеены обрывками разноцветной бумаги, и от этого казались невиданными зверьками в ярких пятнистых шкурках.
– Кто здесь живет? – удивленно спросила Лиза.
– А вы как думаете? Троглоды, разумеется. Ну, вот мы и пришли. Рынок троглодов. Конечно, все самые лучшие вещи успели уже расхватать, но кое-что, я думаю, еще осталось, осталось…
Они завернули за угол и неожиданно оказались на большой площади. При виде нее у Лизы закружилась голова – точно так же, как во время падения из подвала сюда, Вниз.
Площадь накрывал высокий каменный потолок, напоминавший массивную арку собора. Стены вокруг площади были увиты красным блестящим плющом, на котором висели зажженные фонарики, мерцавшие, словно далекие звезды, и заполнявшие площадь своим мягким белым светом.
В центре стоял каменный фонтан. Лизе сложно было понять, что могут изображать украшающие его фигуры. Они напоминали обхвативших друг друга животных, правда, сказать этого наверняка Лиза не могла, потому что с годами камень, из которого они были высечены, местами раскрошился, и поэтому очертания фигур стали размытыми. Впрочем, в одном месте совершенно четко можно было рассмотреть голову бобра, а под ней – голову крысы.
На самом верху фонтана была установлена вырезанная из того же камня фигура, напоминавшая помесь птицы с бабочкой. Из широко раскрытого рта – или клюва – этой фигуры изящной дугой лилась струя воды, падавшая вниз, в большой каменный бассейн фонтана.
Вся рыночная площадь была забита разного вида палатками и киосками, сделанными, как и домики у дороги, из самых разных материалов, и тоже оклеенными обрывками разноцветной бумаги.
Но не от этих чудес у Лизы закружилась голова, не от них.
Просторная площадь была забита камнями, и все эти камни… двигались!
Лиза поморгала, присмотрелась внимательнее. Нет, это были не камни, а маленькие, кругленькие, похожие по форме на камни существа с морщинистыми коричнево-серыми шкурками, похожими на сосновые шишки ручками и ножками, большими моргающими черными глазами и отвислыми носами, напоминающими печеные на костре картофелины. Этих существ здесь были сотни, причем многие из них тащили с собой проволочные корзинки, холщовые мешки или корзинки для завтраков размером почти с себя – это были их самодельные тележки для товаров.
Похожие на камни существа толкались, толпились, перекликались друг с другом, наполняя площадь звуками своих голосов, от низких, как рычание, до высоких, как флейта. Шум на площади стоял такой громкий, что Лизе захотелось заткнуть уши.
Несколько раз на нем большими буквами повторялась надпись: «Это дорога к рынку!» Надпись буквально кричала, звала, окруженная несколькими огромными стрелками, указывающими дорогу.
Теперь Лиза увидела, что вдоль тропинки расставлены и другие камни с надписями.
Любопытные это были надписи: «Зевакам налево, покупателям направо», «Кусаться, лягаться, торговаться и жалить запрещается». Еще одна надпись была нанесена зловещей черной краской: «Воры, карманники и мошенники должны предстать перед судьей во Дворе Камней».
– Это дорога к гнездам прядильщиков, да? – с волнением спросила Лиза, едва поспевая за спешащей Крысой.
– Тсс… – Та резко обернулась, едва не задев Лизино лицо своим хвостом. – Помните, я просила вас быть осторожнее с этим именем?
– Простите. – Девочка отступила на шаг назад, встревоженная реакцией Крысы. – Просто я хотела убедиться, что…
– Попасть к гнездам можно только через рынок, – оборвала ее Крыса, затем повернулась и вновь припустила вперед.
Вдоль дороги группами стояли дома – таких странных домов Лиза еще никогда не видела. Она понимала, что это дома, потому что у них есть двери и дымовые трубы, но при этом ни один дом не был выше ее плеча, а сами они были построены из самых разных материалов – птичьих клеток, суповых кастрюль, хлебниц, консервных банок. Все они были сплющены, скручены и слеплены друг с другом.
Лизу тронуло то, с какой любовью относились к своим жилищам их обитатели.
Перед одним домиком был расстелен коврик для ног, перед другим стояла цветочная ваза размером почти с входную дверь домика, и из этой вазы торчал огромный красный цветок. Многие дома были оклеены обрывками разноцветной бумаги, и от этого казались невиданными зверьками в ярких пятнистых шкурках.
– Кто здесь живет? – удивленно спросила Лиза.
– А вы как думаете? Троглоды, разумеется. Ну, вот мы и пришли. Рынок троглодов. Конечно, все самые лучшие вещи успели уже расхватать, но кое-что, я думаю, еще осталось, осталось…
Они завернули за угол и неожиданно оказались на большой площади. При виде нее у Лизы закружилась голова – точно так же, как во время падения из подвала сюда, Вниз.
Площадь накрывал высокий каменный потолок, напоминавший массивную арку собора. Стены вокруг площади были увиты красным блестящим плющом, на котором висели зажженные фонарики, мерцавшие, словно далекие звезды, и заполнявшие площадь своим мягким белым светом.
В центре стоял каменный фонтан. Лизе сложно было понять, что могут изображать украшающие его фигуры. Они напоминали обхвативших друг друга животных, правда, сказать этого наверняка Лиза не могла, потому что с годами камень, из которого они были высечены, местами раскрошился, и поэтому очертания фигур стали размытыми. Впрочем, в одном месте совершенно четко можно было рассмотреть голову бобра, а под ней – голову крысы.
На самом верху фонтана была установлена вырезанная из того же камня фигура, напоминавшая помесь птицы с бабочкой. Из широко раскрытого рта – или клюва – этой фигуры изящной дугой лилась струя воды, падавшая вниз, в большой каменный бассейн фонтана.
Вся рыночная площадь была забита разного вида палатками и киосками, сделанными, как и домики у дороги, из самых разных материалов, и тоже оклеенными обрывками разноцветной бумаги.
Но не от этих чудес у Лизы закружилась голова, не от них.
Просторная площадь была забита камнями, и все эти камни… двигались!
Лиза поморгала, присмотрелась внимательнее. Нет, это были не камни, а маленькие, кругленькие, похожие по форме на камни существа с морщинистыми коричнево-серыми шкурками, похожими на сосновые шишки ручками и ножками, большими моргающими черными глазами и отвислыми носами, напоминающими печеные на костре картофелины. Этих существ здесь были сотни, причем многие из них тащили с собой проволочные корзинки, холщовые мешки или корзинки для завтраков размером почти с себя – это были их самодельные тележки для товаров.
Похожие на камни существа толкались, толпились, перекликались друг с другом, наполняя площадь звуками своих голосов, от низких, как рычание, до высоких, как флейта. Шум на площади стоял такой громкий, что Лизе захотелось заткнуть уши.