— У меня еще много работы.
— И какой?
— Мне надо рассказать, как я метался по комнате, как у меня сердце разрывалось, как я чувствовал колючую проволоку на нем из-за тебя. Теперь ты счастлива?
— Более-менее, — Гвен улыбнулась.
— Могу я сделать тебя еще счастливее? — Дейв коснулся ее, фамильярно, чувственно. Взял в горсть ее грудь, как будто она принадлежала ему, была их общей собственностью. — Или мне надо сказать, что я никогда не пускал женщин в свое сердце, и что когда я понял, сколько много ты для меня значишь, было слишком поздно.
Гвен, поджав губы, смотрела в потолок. Маленькие кусочки металла, вкрапленные в штукатурку, создавали эффект мерцающих звезд. Она засмеялась над этой очаровательной выдумкой.
— Ты можешь сказать и так, — проговорила она, помолчав.
— А что сказала бы ты?
— Раз мы теперь абсолютно честны друг с другом? Я хочу выйти за тебя замуж.
Дейв перестал гладить ее. Гвен задержала дыхание так, что у нее заболело сердце. Потом он сел, затем беспокойно направился к туалетному столику в конце комнаты.
Гвен не могла позволить, чтобы ее голос дрогнул.
— И это все? Все, что ты собираешься мне ответить?
Дейв повернулся, голый, мужественный, не стесняясь своей наготы. В четыре больших шага он снова оказался у постели. Матрац прогнулся, когда он снова сел рядом с ней. Гвен закрыла глаза и прижала его руку к своему животу. Она не сразу осознала, что ее царапает маленькая бархатная коробочка. Приоткрыв рот, Гвен лежала и боялась коснуться ее.
Дейв открыл ее сам.
— Рубин!
— Для моей рубинововолосой сирены.
— Дейв.
— Останься со мною, Гвен. Я говорю это во всех возможных смыслах.
Гвен поморгала и надела кольцо на палец. Камень съехал набок.
— Мы подгоним его по размеру, — заверил Дейв.
— Только если это сделают при нас. Оно теперь с моего пальца не уйдет.
Дейв поцеловал ее дразняще, с чувством.
— А если оно скатится в душе?
— Я не буду принимать душ.
— Нет? А я как раз планировал следующим номером душ.
— Ты? Планировал? А что случилось со свободой поступков?
— Человеку нужно чего-то ждать. Утра с гобой. Ночи с тобой. Триумфов, наград.
— Детей.
— Возможно.
Гвен отложила коробочку и, подумав, сказала:
— Дейв, ты не обязан на мне жениться. Серьезно. Тебе не нужно дарить мне ни кольцо, ни брошку, ничего. Только пообещай мне одну вещь.
— Какую?
— Каждый день. Каждое утро. Он поцеловал ей кончики пальцев, сплел их пальцы вместе, приложил к своей груди.
— Будет ли более компетентно, моя компетентная леди, если я пообещаю это сию минуту? Так сказать, отделаюсь от этого раз и навсегда?
— И будешь все время смеяться над этим. Я так и знала, что ты будешь острить по этому поводу.
Дейв удержал ее, когда она собиралась соскочить с постели.
— Я смеюсь не над тобой, а с собой, потому что люблю тебя. Я останусь с тобой навсегда, потому что таков мой выбор. Я люблю тебя, Гвен.
— Я люблю тебя.
Поцелуй длился, как гаснущий свет над водой, и мерцал, как восходящая луна.
— Если мы будем спорить, то только по правилам, — пообещал Дейв.
— Шарлотта и Роберт собираются окантовать их и повесить.
— Будем надеяться, что никто из них не огреет ими другого по голове при первых же признаках ссоры.
— Дейв?
— Да?
— Прекрати ходить вокруг да около, и поцелуй меня снова.
— Твое желание — закон для меня.
Эпилог
— И какой?
— Мне надо рассказать, как я метался по комнате, как у меня сердце разрывалось, как я чувствовал колючую проволоку на нем из-за тебя. Теперь ты счастлива?
— Более-менее, — Гвен улыбнулась.
— Могу я сделать тебя еще счастливее? — Дейв коснулся ее, фамильярно, чувственно. Взял в горсть ее грудь, как будто она принадлежала ему, была их общей собственностью. — Или мне надо сказать, что я никогда не пускал женщин в свое сердце, и что когда я понял, сколько много ты для меня значишь, было слишком поздно.
Гвен, поджав губы, смотрела в потолок. Маленькие кусочки металла, вкрапленные в штукатурку, создавали эффект мерцающих звезд. Она засмеялась над этой очаровательной выдумкой.
— Ты можешь сказать и так, — проговорила она, помолчав.
— А что сказала бы ты?
— Раз мы теперь абсолютно честны друг с другом? Я хочу выйти за тебя замуж.
Дейв перестал гладить ее. Гвен задержала дыхание так, что у нее заболело сердце. Потом он сел, затем беспокойно направился к туалетному столику в конце комнаты.
Гвен не могла позволить, чтобы ее голос дрогнул.
— И это все? Все, что ты собираешься мне ответить?
Дейв повернулся, голый, мужественный, не стесняясь своей наготы. В четыре больших шага он снова оказался у постели. Матрац прогнулся, когда он снова сел рядом с ней. Гвен закрыла глаза и прижала его руку к своему животу. Она не сразу осознала, что ее царапает маленькая бархатная коробочка. Приоткрыв рот, Гвен лежала и боялась коснуться ее.
Дейв открыл ее сам.
— Рубин!
— Для моей рубинововолосой сирены.
— Дейв.
— Останься со мною, Гвен. Я говорю это во всех возможных смыслах.
Гвен поморгала и надела кольцо на палец. Камень съехал набок.
— Мы подгоним его по размеру, — заверил Дейв.
— Только если это сделают при нас. Оно теперь с моего пальца не уйдет.
Дейв поцеловал ее дразняще, с чувством.
— А если оно скатится в душе?
— Я не буду принимать душ.
— Нет? А я как раз планировал следующим номером душ.
— Ты? Планировал? А что случилось со свободой поступков?
— Человеку нужно чего-то ждать. Утра с гобой. Ночи с тобой. Триумфов, наград.
— Детей.
— Возможно.
Гвен отложила коробочку и, подумав, сказала:
— Дейв, ты не обязан на мне жениться. Серьезно. Тебе не нужно дарить мне ни кольцо, ни брошку, ничего. Только пообещай мне одну вещь.
— Какую?
— Каждый день. Каждое утро. Он поцеловал ей кончики пальцев, сплел их пальцы вместе, приложил к своей груди.
— Будет ли более компетентно, моя компетентная леди, если я пообещаю это сию минуту? Так сказать, отделаюсь от этого раз и навсегда?
— И будешь все время смеяться над этим. Я так и знала, что ты будешь острить по этому поводу.
Дейв удержал ее, когда она собиралась соскочить с постели.
— Я смеюсь не над тобой, а с собой, потому что люблю тебя. Я останусь с тобой навсегда, потому что таков мой выбор. Я люблю тебя, Гвен.
— Я люблю тебя.
Поцелуй длился, как гаснущий свет над водой, и мерцал, как восходящая луна.
— Если мы будем спорить, то только по правилам, — пообещал Дейв.
— Шарлотта и Роберт собираются окантовать их и повесить.
— Будем надеяться, что никто из них не огреет ими другого по голове при первых же признаках ссоры.
— Дейв?
— Да?
— Прекрати ходить вокруг да около, и поцелуй меня снова.
— Твое желание — закон для меня.
Эпилог
Галерея была переполнена и гудела энергией. Гвен вдохнула аромат шампанского, когда официант пронес над головой поднос с наполненными бокалами. Дейв легко протянул над ней руку и взял бокал.
Одним глотком он осушил его, чтобы поскорее добраться до лежавшей на дне клубники. Ягоду он презентовал Гвен. Она откусила кусочек, зная, как остро он наблюдает за движениями ее рта вокруг ягоды, за тем, как алый сок брызжет ей на губы.
— Можно мне попробовать? — попросил он.
— Только разок.
Дейв потянул ее рот легким сосущим поцелуем. Затем рука Роберта хлопнула его по плечу и голос Шарлотты перекрыл шум толпы.
— Братец, по-моему, родилась звезда.
— В городе из фольги это случается каждые десять минут, но все равно спасибо.
Они тепло пожали друг другу руки, Роберт любовно потыкал брата кулаком в бок.
— У меня есть идея, — проворковала Шарлотта. — Вы должны ее услышать.
Она схватила Дейва за руку, ее ногти блеснули неоново-ярким зеленым цветом и повела к большому, в рост человека, рисунку Рагнара с его северным сиянием.
— Это еще незаконченная мысль, — проговорила она, — Но скажи, как тебе кажется:
«Рагнар. Кинофильм». А? Я права? Я видела Конана, Терминатора, и до сих пор не могу забыть, как у них играют на груди мышцы. Супергерой девяностых. «Промышленные Свет и Магия» займутся северным сияньем или как его там. Мы говорим об очень крупном, Дейв, очень крупном деле.
— Картине или звезде?
— О деньгах, — засмеялась Гвен и потянула мужа в сторону, За неделю до выставки они удрали в Лас Вегас. Церемония бракосочетания была шутливой, жизнерадостной и очень милой. Все оказалось лучше, чем она могла предполагать. Чтобы на церемонии певец, имитируя Элвиса Пресли, пел «Люби меня нежно», в ее свадебные планы не входило, как, впрочем, и не входил в ее планы Дейв.
Они потеряли в толпе Шарлотту и Роберта, когда пробирались к двум большим наброскам, которые Дейв назвал «Первый» и «Второй». Они стали всего-навсего первыми в серии, длиной в жизнь, если быть точным.
— Страстная, но нежная, — провозглашал один из зрителей.
— Бурные линии, но какая сдержанная сила.
— Скрытная, гордая и дразнящая.
— Посмотрите на выражение ее лица. Гвен покраснела. Дейв взял ее под руку.
— Они правы, — пробормотал он. — Очень сексуальная женщина.
Гвен бросила на него предостерегающий взгляд из-под широких полей шляпы, одолженной у Шарлотты.
— Слава Богу, меня никто не узнал.
— Это потому, что они не видели твоих ног, — шепнул Дейв.
— Тихо.
— Какая необычная пара, — заметил кто-то, наблюдая, как Дейв повел Гвен в другую сторону.
Она представляла, как они выглядят рядом, такие разные по росту, фигуре, стилю. Гвен так же любила эти различия, как и Дейв. Но еще она знала, что с годами все будет меняться. Это естественно, это и была любовь. Они принесли друг другу то, что в одиночку никогда не нашли бы.
— Сюда, — проговорил Дейв, провожая ее в контору галереи. Когда он прикрыл дверь, шум сразу стих. — Думаешь, им понравилось?
Он спросил это так искренне, что она громко рассмеялась.
— Да. Сейчас они бросятся покупать их по рекордным ценам.
— Я знал, что брак с бухгалтером имеет свои преимущества.
Дверь распахнулась и ворвалась задерганная хозяйка галереи.
— Простите. Не хотела мешать, — она схватила со стола список картин с ценами и помчалась назад, остановившись на секунду на пороге, чтобы скомандовать:
— Не забудьте попрощаться с МакКэнзи, они купили четыре.
— Я тебе говорила, — снова засмеялась Гвен, когда они остались одни. — Тебе, наверное, стоит походить там и пообщаться?
— Сначала я хочу потанцевать со своей женой, — отрезал Дейв, как будто танцевать в кабинете было совершенно обычным делом. Он замурлыкал «Люби меня нежно».
Гвен прислонилась к нему, подняла лицо для поцелуя и ткнула его в нос своей шляпой.
— Для начала сними ты эту штуку. Затем сними все остальное, — его полусмешок, полурык мурашками отозвался на ее коже.
— Ну уж нет. Есть такой риск, на который ты меня не уговоришь, — Гвен прижала рукой шляпу к голове, как от сильного ветра.
— Ты звезда выставки, — напомнил он. — Там целая галерея людей, умирающих от желания узнать, кто эта моя таинственная женщина. Я не поблагодарил тебя как следует за то, что ты позволила мне включить в выставку те наброски.
— Ты, хм, уговорил меня.
Дейв так же хорошо, как и она знал, что его методы уговоров были абсолютно бесчестными, но очень волнующими. Гвен трепетала даже при мысли о них.
Дейв дал ей обещание, одно из многих, что эти наброски никогда не будут проданы. И он отдал их ей, как свадебный подарок, зримое свидетельство их любви.
Гвен позволила шляпе упасть на пол. Почему она колеблется? Она верила в его любовь, которая с каждым днем становилась все сильнее и глубже. Она верила в их будущее.
Одним глотком он осушил его, чтобы поскорее добраться до лежавшей на дне клубники. Ягоду он презентовал Гвен. Она откусила кусочек, зная, как остро он наблюдает за движениями ее рта вокруг ягоды, за тем, как алый сок брызжет ей на губы.
— Можно мне попробовать? — попросил он.
— Только разок.
Дейв потянул ее рот легким сосущим поцелуем. Затем рука Роберта хлопнула его по плечу и голос Шарлотты перекрыл шум толпы.
— Братец, по-моему, родилась звезда.
— В городе из фольги это случается каждые десять минут, но все равно спасибо.
Они тепло пожали друг другу руки, Роберт любовно потыкал брата кулаком в бок.
— У меня есть идея, — проворковала Шарлотта. — Вы должны ее услышать.
Она схватила Дейва за руку, ее ногти блеснули неоново-ярким зеленым цветом и повела к большому, в рост человека, рисунку Рагнара с его северным сиянием.
— Это еще незаконченная мысль, — проговорила она, — Но скажи, как тебе кажется:
«Рагнар. Кинофильм». А? Я права? Я видела Конана, Терминатора, и до сих пор не могу забыть, как у них играют на груди мышцы. Супергерой девяностых. «Промышленные Свет и Магия» займутся северным сияньем или как его там. Мы говорим об очень крупном, Дейв, очень крупном деле.
— Картине или звезде?
— О деньгах, — засмеялась Гвен и потянула мужа в сторону, За неделю до выставки они удрали в Лас Вегас. Церемония бракосочетания была шутливой, жизнерадостной и очень милой. Все оказалось лучше, чем она могла предполагать. Чтобы на церемонии певец, имитируя Элвиса Пресли, пел «Люби меня нежно», в ее свадебные планы не входило, как, впрочем, и не входил в ее планы Дейв.
Они потеряли в толпе Шарлотту и Роберта, когда пробирались к двум большим наброскам, которые Дейв назвал «Первый» и «Второй». Они стали всего-навсего первыми в серии, длиной в жизнь, если быть точным.
— Страстная, но нежная, — провозглашал один из зрителей.
— Бурные линии, но какая сдержанная сила.
— Скрытная, гордая и дразнящая.
— Посмотрите на выражение ее лица. Гвен покраснела. Дейв взял ее под руку.
— Они правы, — пробормотал он. — Очень сексуальная женщина.
Гвен бросила на него предостерегающий взгляд из-под широких полей шляпы, одолженной у Шарлотты.
— Слава Богу, меня никто не узнал.
— Это потому, что они не видели твоих ног, — шепнул Дейв.
— Тихо.
— Какая необычная пара, — заметил кто-то, наблюдая, как Дейв повел Гвен в другую сторону.
Она представляла, как они выглядят рядом, такие разные по росту, фигуре, стилю. Гвен так же любила эти различия, как и Дейв. Но еще она знала, что с годами все будет меняться. Это естественно, это и была любовь. Они принесли друг другу то, что в одиночку никогда не нашли бы.
— Сюда, — проговорил Дейв, провожая ее в контору галереи. Когда он прикрыл дверь, шум сразу стих. — Думаешь, им понравилось?
Он спросил это так искренне, что она громко рассмеялась.
— Да. Сейчас они бросятся покупать их по рекордным ценам.
— Я знал, что брак с бухгалтером имеет свои преимущества.
Дверь распахнулась и ворвалась задерганная хозяйка галереи.
— Простите. Не хотела мешать, — она схватила со стола список картин с ценами и помчалась назад, остановившись на секунду на пороге, чтобы скомандовать:
— Не забудьте попрощаться с МакКэнзи, они купили четыре.
— Я тебе говорила, — снова засмеялась Гвен, когда они остались одни. — Тебе, наверное, стоит походить там и пообщаться?
— Сначала я хочу потанцевать со своей женой, — отрезал Дейв, как будто танцевать в кабинете было совершенно обычным делом. Он замурлыкал «Люби меня нежно».
Гвен прислонилась к нему, подняла лицо для поцелуя и ткнула его в нос своей шляпой.
— Для начала сними ты эту штуку. Затем сними все остальное, — его полусмешок, полурык мурашками отозвался на ее коже.
— Ну уж нет. Есть такой риск, на который ты меня не уговоришь, — Гвен прижала рукой шляпу к голове, как от сильного ветра.
— Ты звезда выставки, — напомнил он. — Там целая галерея людей, умирающих от желания узнать, кто эта моя таинственная женщина. Я не поблагодарил тебя как следует за то, что ты позволила мне включить в выставку те наброски.
— Ты, хм, уговорил меня.
Дейв так же хорошо, как и она знал, что его методы уговоров были абсолютно бесчестными, но очень волнующими. Гвен трепетала даже при мысли о них.
Дейв дал ей обещание, одно из многих, что эти наброски никогда не будут проданы. И он отдал их ей, как свадебный подарок, зримое свидетельство их любви.
Гвен позволила шляпе упасть на пол. Почему она колеблется? Она верила в его любовь, которая с каждым днем становилась все сильнее и глубже. Она верила в их будущее.