Страница:
В восьмой атаке на флеши приняли участие 45 тысяч солдат наполеоновской армии. Багратион дал приказ идти в контратаку и сам принял в ней участие. В ходе этой успешной контратаки князь Багратион был тяжело ранен осколком разорвавшегося ядра в ногу. Командование 2-й армией принял генерал Коновницын. Самого Багратиона переправили для лечения в село Симы Владимирской губернии. Здесь 12 сентября 1812 года он скончался.
В 1839 году его прах был перенесен на Бородинское поле и там перезахоронен с величайшими почестями.
МИХАЛ КЛЕОФАС (МИХАИЛ АНДРЕЕВИЧ) ОГИНЬСКИЙ (ОГИНСКИЙ)
ПЕТР ХРИСТИАНОВИЧ ВИТГЕНШТЕЙН
В 1839 году его прах был перенесен на Бородинское поле и там перезахоронен с величайшими почестями.
МИХАЛ КЛЕОФАС (МИХАИЛ АНДРЕЕВИЧ) ОГИНЬСКИЙ (ОГИНСКИЙ)
(1765—1833)
Граф, польский композитор.
Русско-литовский дворянский род Огиньских ведет начало от праправнука князя Михаила Черниговского Тита-Юрия Федоровича Козельского, сын которого Григорий имел прозвание Огонь, что и дало фамилию роду. Правда, ряд других исследователей считают родоначальником Огиньских Дмитрия Ивановича Глушонка, получившего в 1486 году от великого князя Литовского Александра имение Огинты.
В XVI веке род разделился на две ветви, и представители старшей ветви получили в дальнейшем княжеское достоинство, а в XVII–XVIII веках они занимали довольно высокие должности в Польше. О ранних представителях рода сведения имеются крайне противоречивые и часто неточные. По документам, первым, кто поставил подпись «князь Огиньский», был Матвей Богданович, занимавший должность ловчего в Великом княжестве Литовском и подписавший в 1556 году документ в качестве свидетеля. О его сыне, Богдане Матвеевиче, есть более подробные сведения. Он был воином и отличился в сражениях под Гданьском в 1577 году и под Великими Луками в 1581-м. Богдан Огиньский был отправлен Стефаном Баторием послом в Москву (1587) для переговоров о мире. Послом на мирных переговорах он выступал и в 1612 году. Прославлен Богдан Матвеевич был и как ревнитель православия и строитель монастырей. В Вильно он стал старостой Православного братства, организовывал школы и типографию. Он участвовал в подавлении казацкого восстания под руководством Наливайко и трижды избирался депутатом сеймов. Один из его сыновей, Александр, выбрал военную карьеру. В 1612 году вместе с отцом он участвовал в мирных переговорах. Александр сражался под Смоленском и Хотином, к 1636 году достиг чина литовского надворного хорунжего, а в 1645 году стал минским воеводой. В дальнейшем он получил должность каштеляна трокского. Первым графом Огиньским стал Марциан Александр Александрович. Как и отец, он стал военным и в 1658 году получил чин хорунжия трокского. Затем был стольником, крайчим и воеводой трокским. В 1684 году он стал канцлером Великого княжества Литовского и участвовал в переговорах при подписании Андрусовского перемирия.
Одним из самых известных представителей рода Огиньских, живших в XVIII столетии, был Михаил-Казимир. Службу он начал в 13 лет в должности чашника. К 18 годам Михаил-Казимир достиг чина полковника, а в 1764 году он стал генерал-майором литовских войск и виленским воеводой. Он выступал (правда, неудачно) в качестве претендента на польский престол, для чего ездил в Петербург. Через четыре года он был провозглашен великим гетманом литовским. Командуя литовскими войсками, он в 1771 году был наголову разбит под Столоничами русскими войсками под командованием А.В. Суворова и был вынужден бежать за границу. Получив прощение, Михаил-Казимир Огиньский вернулся на родину и оставался на должности великого гетмана литовского до 1793 года. Он поселился в городе Слониме. Человеком он был богатым и тратил много денег на строительство фабрик и украшение любимого города. Несколько миллионов им было потрачено на строительство водного канала, который стал носить его имя. В историю Михаил-Казимир вошел не только как военный деятель, но и как деятель искусства. Он прекрасно знал теорию музыки, играл на нескольких музыкальных инструментах и даже усовершенствовал арфу – свой любимый музыкальный инструмент, доведя количество педалей до семи вместо четырех. Его дворец постоянно посещали люди искусства, и сам он проявил композиторский талант, сочинив несколько песен, отличавшихся колоритом национальных мелодий. Перу Михаила-Казимира принадлежит сборник сказок, сатир и стихотворений, напечатанных в созданной им типографии в Слониме и изданных также в Варшаве.
«Полонез Огинского» – это музыкальное произведение знакомо каждому. Его автор – Михал Клеофас Огиньский, чье имя в России произносилось как Михаил Андреевич Огинский.
Родился он недалеко от Варшавы в Гузове, где располагалось родовое имение Огиньских. Его родители, люди влиятельные и богатые, были широко известны в Польше и Литве. Анджей Огиньский, отец Михала, занимал высокие общественные должности. Он был ошмянским старостой, мечником литовским, секретарем Великого княжества Литовского, трокским каштеляном и воеводой. Известность он приобрел благодаря успехам на дипломатическом поприще – искусный и опытный дипломат, он часто представлял польские интересы в Вене, Берлине и Петербурге.
Мать Михала, урожденная Шембек, графиня Потоцкая в первом браке, была женщиной образованной и сумела дать сыну хорошее образование. Развитию музыкального образования Михала содействовало посещение двора великого гетмана литовского и их родственника Михаила-Казимира Огиньского в Слониме, где часто ставились оперы и балеты, звучали оркестровые и камерные музыкальные произведения. Юный Михал учился игре на скрипке, а разностороннее музыкальное образование он получил под руководством Юзефа Козловского, давшего детям Огиньских серьезные навыки игры на фортепиано и в теории музыки. Кроме того, Козловский обучал детей и певческому искусству.
Службу Михал Клеофас начал в возрасте 19 лет. Он присутствовал в сейме и служил по гражданскому ведомству. От отца он унаследовал способности к дипломатии, что помогло ему быстро сделать карьеру. Через шесть лет после начала службы он получил должность чрезвычайного посланника и полномочного министра Польши сначала в Голландии, а затем в Англии. В возрасте 24 лет он уже был награжден высшим польским орденом Белого Орла.
Далеко не сразу блестящий молодой аристократ превратился в «солдата польской революции», как с гордостью называл себя впоследствии сам Огиньский.
Чуть больше года пробыл он за границей в качестве чрезвычайного посланника, и в конце 1790 года ситуация в Польше заставила его вернуться на родину.
3 мая 1791 года была обнародована конституция Речи Посполитой, ставшая итогом реформаторской деятельности 4-летнего сейма (1788—1792). Конституция существенно меняла государственно-правовой статус Польши, что, естественно, не устраивало Петербург. По поручению короля Станислава Понятовского Огиньский был отправлен в Вильно для поддержания обнародованной конституции, против которой активно выступали сторонники пророссийской политики.
В противовес конституции в 1792 году была создана Тарговицкая конфедерация, проект которой разрабатывался в Петербурге под личным наблюдением Екатерины II. Акт конфедерации был опубликован 14 мая 1792 года, и в тот же день в Польшу вошли русские войска. Польская армия, увеличенная до 100 тысяч человек по постановлению 4-летнего сейма, несмотря на оказанное сопротивление русским войскам, не смогла остановить вторжения. Капитуляция короля и присоединение его к Тарговицкой конфедерации стало концом начавшейся борьбы. Результатом этой войны стал второй раздел Польши (1793) между Россией и Пруссией.
Михал Огиньский был ярым сторонником конституции 3 мая, и после крушения надежд, связанных с ней, он покинул страну. Его многочисленные имения в Литве и Белоруссии были конфискованы, что заставило его ехать в Петербург для снятия секвестра со своего имущества. В Петербурге ему удалось все возвратить под обязательство службы польскому правительству на основаниях Тарговицкой конфедерации. С этим пришлось согласиться.
Но как только в Польше началась национально-освободительная борьба, вылившаяся в вооруженное восстание, Огиньский стал ее самым активным участником. Поводом к началу вооруженной борьбы послужил отказ правительству конфедератов сократить численность польской армии. Первой выступила кавалерийская бригада генерала Мадалинского, располагавшаяся в Остроленке. Далее восстание перекинулось в Краков и Варшаву. Борьбу за независимость Польши возглавил Тадеуш Костюшко.
В ночь с 23 на 24 апреля началось восстание в Вильно, где в то время находился и Огиньский. Михал Клеофас объявил Национальному совету, что «приносит в дар Родине свое имущество, труд и жизнь». Передав значительную часть личных средств, он вошел в состав Национального совета в качестве депутата от Вильно. Свои письма и документы он стал скреплять печатью, на которой древний княжеский герб был заменен щитом с девизом «Свобода, постоянство, независимость».
На собственные средства Огиньский сформировал конный егерский полк и стал его командиром. Во главе полка он принял участие в нескольких сражениях и заслужил благодарность революционного правительства. В то же время им было написано несколько революционных песен и маршей. Позднее, в «Письмах о музыке» он писал: «Я сочинил марш для моего отряда стрелков со словами, и с тех пор этот марш исполнялся во многих полках. Я писал также военные и патриотические песни, которые пользовались большим успехом, так как возбуждали храбрость, энергию и энтузиазм моих товарищей по оружию». Предположительно, именно Огиньский был автором музыки боевой песни «Еще Польша не погибла», ставшая национальным гимном страны.
Восстание 1794 года было подавлено. Костюшко попал в плен, многие повстанцы погибли в сражениях, другие сдались преследовавшей их русской армии. Огиньский с группой патриотов сумел добраться до Вены, а в середине декабря 1794 года он перебрался в Венецию, где находилась значительная часть польских эмигрантов.
Встав во главе тех, кто желал продолжить борьбу за независимость Польши, Огиньский начал искать союзников. Он наладил связь с польским эмиграционным центром в Париже, поддерживал контакты с Варшавой, искал и встречался с теми, кто был враждебно настроен к России.
Огиньский побывал во многих итальянских городах – Риме, Падуе, Флоренции, и везде налаживал контакты с польскими эмигрантами. Центр польских повстанческих сил находился в Париже. Вскоре было принято решение о создании в некоторых крупных городах сети тайных агентов, и Михал Клеофас в качестве такого агента был направлен центром в Турцию. В Константинополе он провел более полугода. Он вел переговоры с властями, надеясь на то, что Турция начнет войну с Россией и Австрией, что поможет Польше снова стать свободной, но убедился, что никакой надежды на успех нет.
В самой Польше к тому времени возникли внутренние разногласия, и Огиньский был туда направлен центром. Живя на родине под вымышленным именем (он выдавал себя за композитора Рачиньского), Михал Клеофас посетил Львов и Краков и провел переговоры от имени комитета итальянских патриотов. В феврале 1797 года он прибыл в Париж, где вошел в состав группы «Польской депутации», ведущей переговоры с революционным правительством Франции.
Огиньский искренне верил в успех освободительного движения. Польские легионеры с гордостью носили трехцветную французскую кокарду с надписью «Свободные люди – братья». Но мечтам патриотов, в том числе и Огиньского, не суждено было сбыться. Уже в октябре 1797 года был заключен мир между Францией и Австрией, и легионеры вернулись в Италию.
Весть о кончине императрицы Екатерины II, об освобождении Костюшко и помиловании Павлом I польских эмигрантов привела многих бывших легионеров на русскую службу, но многие остались за границей. Огиньский тоже обратился к новому императору с просьбой о возвращении на родину, но дважды получал отказ. Вернуться ему удалось лишь при воцарении Александра I.
В 1802 году он поселился в одном из своих поместий недалеко от Вильно. Здесь он был избран почетным членом Виленского университета и вошел в состав его совета.
Александр I благосклонно отнесся к Огиньскому, вернул ему значительную часть имений, назначил сенатором Российской империи и присвоил ему чин тайного советника. Он много беседовал с Огиньским о возрождении Польши, и тот снова поверил императору.
Михал Клеофас часто бывал во Франции, где уже громко говорили о военных приготовлениях к войне против России. Он не разделял мнения польских патриотов, которые видели в Наполеоне путь к освобождению своей страны. Оставшись частью Великой армии Наполеона, они гибли в сражениях, веря, что сражаются и умирают за родину. Огиньский верил Александру I. И когда накануне Отечественной войны российский император прибыл в Вильно, то на фронтоне дворца Огиньского пылал транспарант «Доверие и благодарность».
В 1811 году Огиньский добивается аудиенции у императора, и после разговора о политической ситуации в Европе, о Наполеоне, им была затронута польская тема. Огиньский предложил Александру I проект образования из литовских и белорусских губерний великого герцогства литовского во главе с великой княгиней Екатериной Павловной, российский император должен был стать королем польским. Император предложил Огиньскому представить ему на рассмотрение этот проект письменно. В октябре проект был представлен и одобрен императором, который даже предложил Огиньскому указать ряд лиц из числа соотечественников, коим можно было бы доверить и поручить разработку детального плана по проведению проекта в жизнь. Правда, Александр I не забыл сказать, что внешнеполитическая ситуация (то есть война с Наполеоном) может на некоторое время задержать реализацию проекта.
Во время Отечественной войны 1812 года Огиньский был одним из доверенных людей российского императора и почти неотлучно находился при нем. Ему поручалось составление воззваний к польскому народу, и всю войну он был посредником между императором и своими соотечественниками, продолжая верить обещаниям российского монарха.
Война закончилась, и осенью 1814 года Огиньский возвратился в Петербург, где Александр I вновь подтвердил ему данные обещания относительно судьбы Польши. Но в начале 1815 года Огиньский был вызван в Варшаву, где император в долгой беседе ознакомил его с решением Венского конгресса. По решению конгресса часть территории Польши вошла в состав Российской империи, образовав Царство Польское. Александр I даровал полякам конституцию, но фактическая власть была сосредоточена в руках великого князя Константина Павловича. И очень скоро реальные планы российского монарха относительно Польши перестали быть секретом.
Потеряв доверие к императору и еще раз пережив крушение надежд, Огиньский уходит в отпуск по причине болезни сроком на один год. Отпуск он продлевает снова и снова, и в 1817 году высочайшим указом было поведено «отпуск, данный сенатору Огинскому, продолжить до совершенного выздоровления, по уважению к болезненному состоянию его».
В 1822 году Огиньский навсегда покидает Россию. Он посетил разные города Европы и в 1823 году поселился вместе с семьей во Флоренции. Здесь, в столицы Тосканы, Огиньский провел последние 11 лет своей жизни, покидая город лишь ненадолго для посещения других европейских стран.
На протяжении этих лет появились издания многих его музыкальных произведений. Во Флоренции он начал работу над мемуарами. Четырехтомное издание, названное им «Воспоминания о Польше и поляках», вышло в Париже в 1826 году. Он написал также подробные воспоминания о себе, начиная с детства, которые велел опубликовать только после его смерти. Двумя годами позже вышли в свет его «Письма о музыке», на титульном листе которых была сделана надпись: «Флоренция, 25 сентября 1828, день, когда мне исполнилось 63 года».
Скончался Михал Клеофас Огиньский 15 октября 1833 года во Флоренции и был похоронен на монастырском кладбище у храма Санта Мария Новелла. Через несколько лет во флорентийском храме-пантеоне Санта Кроче ему был воздвигнут памятник – статуя из каррарского белого мрамора, олицетворяющая собой убитую горем Польшу.
В XVI веке род разделился на две ветви, и представители старшей ветви получили в дальнейшем княжеское достоинство, а в XVII–XVIII веках они занимали довольно высокие должности в Польше. О ранних представителях рода сведения имеются крайне противоречивые и часто неточные. По документам, первым, кто поставил подпись «князь Огиньский», был Матвей Богданович, занимавший должность ловчего в Великом княжестве Литовском и подписавший в 1556 году документ в качестве свидетеля. О его сыне, Богдане Матвеевиче, есть более подробные сведения. Он был воином и отличился в сражениях под Гданьском в 1577 году и под Великими Луками в 1581-м. Богдан Огиньский был отправлен Стефаном Баторием послом в Москву (1587) для переговоров о мире. Послом на мирных переговорах он выступал и в 1612 году. Прославлен Богдан Матвеевич был и как ревнитель православия и строитель монастырей. В Вильно он стал старостой Православного братства, организовывал школы и типографию. Он участвовал в подавлении казацкого восстания под руководством Наливайко и трижды избирался депутатом сеймов. Один из его сыновей, Александр, выбрал военную карьеру. В 1612 году вместе с отцом он участвовал в мирных переговорах. Александр сражался под Смоленском и Хотином, к 1636 году достиг чина литовского надворного хорунжего, а в 1645 году стал минским воеводой. В дальнейшем он получил должность каштеляна трокского. Первым графом Огиньским стал Марциан Александр Александрович. Как и отец, он стал военным и в 1658 году получил чин хорунжия трокского. Затем был стольником, крайчим и воеводой трокским. В 1684 году он стал канцлером Великого княжества Литовского и участвовал в переговорах при подписании Андрусовского перемирия.
Одним из самых известных представителей рода Огиньских, живших в XVIII столетии, был Михаил-Казимир. Службу он начал в 13 лет в должности чашника. К 18 годам Михаил-Казимир достиг чина полковника, а в 1764 году он стал генерал-майором литовских войск и виленским воеводой. Он выступал (правда, неудачно) в качестве претендента на польский престол, для чего ездил в Петербург. Через четыре года он был провозглашен великим гетманом литовским. Командуя литовскими войсками, он в 1771 году был наголову разбит под Столоничами русскими войсками под командованием А.В. Суворова и был вынужден бежать за границу. Получив прощение, Михаил-Казимир Огиньский вернулся на родину и оставался на должности великого гетмана литовского до 1793 года. Он поселился в городе Слониме. Человеком он был богатым и тратил много денег на строительство фабрик и украшение любимого города. Несколько миллионов им было потрачено на строительство водного канала, который стал носить его имя. В историю Михаил-Казимир вошел не только как военный деятель, но и как деятель искусства. Он прекрасно знал теорию музыки, играл на нескольких музыкальных инструментах и даже усовершенствовал арфу – свой любимый музыкальный инструмент, доведя количество педалей до семи вместо четырех. Его дворец постоянно посещали люди искусства, и сам он проявил композиторский талант, сочинив несколько песен, отличавшихся колоритом национальных мелодий. Перу Михаила-Казимира принадлежит сборник сказок, сатир и стихотворений, напечатанных в созданной им типографии в Слониме и изданных также в Варшаве.
«Полонез Огинского» – это музыкальное произведение знакомо каждому. Его автор – Михал Клеофас Огиньский, чье имя в России произносилось как Михаил Андреевич Огинский.
Родился он недалеко от Варшавы в Гузове, где располагалось родовое имение Огиньских. Его родители, люди влиятельные и богатые, были широко известны в Польше и Литве. Анджей Огиньский, отец Михала, занимал высокие общественные должности. Он был ошмянским старостой, мечником литовским, секретарем Великого княжества Литовского, трокским каштеляном и воеводой. Известность он приобрел благодаря успехам на дипломатическом поприще – искусный и опытный дипломат, он часто представлял польские интересы в Вене, Берлине и Петербурге.
Мать Михала, урожденная Шембек, графиня Потоцкая в первом браке, была женщиной образованной и сумела дать сыну хорошее образование. Развитию музыкального образования Михала содействовало посещение двора великого гетмана литовского и их родственника Михаила-Казимира Огиньского в Слониме, где часто ставились оперы и балеты, звучали оркестровые и камерные музыкальные произведения. Юный Михал учился игре на скрипке, а разностороннее музыкальное образование он получил под руководством Юзефа Козловского, давшего детям Огиньских серьезные навыки игры на фортепиано и в теории музыки. Кроме того, Козловский обучал детей и певческому искусству.
Службу Михал Клеофас начал в возрасте 19 лет. Он присутствовал в сейме и служил по гражданскому ведомству. От отца он унаследовал способности к дипломатии, что помогло ему быстро сделать карьеру. Через шесть лет после начала службы он получил должность чрезвычайного посланника и полномочного министра Польши сначала в Голландии, а затем в Англии. В возрасте 24 лет он уже был награжден высшим польским орденом Белого Орла.
Далеко не сразу блестящий молодой аристократ превратился в «солдата польской революции», как с гордостью называл себя впоследствии сам Огиньский.
Чуть больше года пробыл он за границей в качестве чрезвычайного посланника, и в конце 1790 года ситуация в Польше заставила его вернуться на родину.
3 мая 1791 года была обнародована конституция Речи Посполитой, ставшая итогом реформаторской деятельности 4-летнего сейма (1788—1792). Конституция существенно меняла государственно-правовой статус Польши, что, естественно, не устраивало Петербург. По поручению короля Станислава Понятовского Огиньский был отправлен в Вильно для поддержания обнародованной конституции, против которой активно выступали сторонники пророссийской политики.
В противовес конституции в 1792 году была создана Тарговицкая конфедерация, проект которой разрабатывался в Петербурге под личным наблюдением Екатерины II. Акт конфедерации был опубликован 14 мая 1792 года, и в тот же день в Польшу вошли русские войска. Польская армия, увеличенная до 100 тысяч человек по постановлению 4-летнего сейма, несмотря на оказанное сопротивление русским войскам, не смогла остановить вторжения. Капитуляция короля и присоединение его к Тарговицкой конфедерации стало концом начавшейся борьбы. Результатом этой войны стал второй раздел Польши (1793) между Россией и Пруссией.
Михал Огиньский был ярым сторонником конституции 3 мая, и после крушения надежд, связанных с ней, он покинул страну. Его многочисленные имения в Литве и Белоруссии были конфискованы, что заставило его ехать в Петербург для снятия секвестра со своего имущества. В Петербурге ему удалось все возвратить под обязательство службы польскому правительству на основаниях Тарговицкой конфедерации. С этим пришлось согласиться.
Но как только в Польше началась национально-освободительная борьба, вылившаяся в вооруженное восстание, Огиньский стал ее самым активным участником. Поводом к началу вооруженной борьбы послужил отказ правительству конфедератов сократить численность польской армии. Первой выступила кавалерийская бригада генерала Мадалинского, располагавшаяся в Остроленке. Далее восстание перекинулось в Краков и Варшаву. Борьбу за независимость Польши возглавил Тадеуш Костюшко.
В ночь с 23 на 24 апреля началось восстание в Вильно, где в то время находился и Огиньский. Михал Клеофас объявил Национальному совету, что «приносит в дар Родине свое имущество, труд и жизнь». Передав значительную часть личных средств, он вошел в состав Национального совета в качестве депутата от Вильно. Свои письма и документы он стал скреплять печатью, на которой древний княжеский герб был заменен щитом с девизом «Свобода, постоянство, независимость».
На собственные средства Огиньский сформировал конный егерский полк и стал его командиром. Во главе полка он принял участие в нескольких сражениях и заслужил благодарность революционного правительства. В то же время им было написано несколько революционных песен и маршей. Позднее, в «Письмах о музыке» он писал: «Я сочинил марш для моего отряда стрелков со словами, и с тех пор этот марш исполнялся во многих полках. Я писал также военные и патриотические песни, которые пользовались большим успехом, так как возбуждали храбрость, энергию и энтузиазм моих товарищей по оружию». Предположительно, именно Огиньский был автором музыки боевой песни «Еще Польша не погибла», ставшая национальным гимном страны.
Восстание 1794 года было подавлено. Костюшко попал в плен, многие повстанцы погибли в сражениях, другие сдались преследовавшей их русской армии. Огиньский с группой патриотов сумел добраться до Вены, а в середине декабря 1794 года он перебрался в Венецию, где находилась значительная часть польских эмигрантов.
Встав во главе тех, кто желал продолжить борьбу за независимость Польши, Огиньский начал искать союзников. Он наладил связь с польским эмиграционным центром в Париже, поддерживал контакты с Варшавой, искал и встречался с теми, кто был враждебно настроен к России.
Огиньский побывал во многих итальянских городах – Риме, Падуе, Флоренции, и везде налаживал контакты с польскими эмигрантами. Центр польских повстанческих сил находился в Париже. Вскоре было принято решение о создании в некоторых крупных городах сети тайных агентов, и Михал Клеофас в качестве такого агента был направлен центром в Турцию. В Константинополе он провел более полугода. Он вел переговоры с властями, надеясь на то, что Турция начнет войну с Россией и Австрией, что поможет Польше снова стать свободной, но убедился, что никакой надежды на успех нет.
В самой Польше к тому времени возникли внутренние разногласия, и Огиньский был туда направлен центром. Живя на родине под вымышленным именем (он выдавал себя за композитора Рачиньского), Михал Клеофас посетил Львов и Краков и провел переговоры от имени комитета итальянских патриотов. В феврале 1797 года он прибыл в Париж, где вошел в состав группы «Польской депутации», ведущей переговоры с революционным правительством Франции.
Огиньский искренне верил в успех освободительного движения. Польские легионеры с гордостью носили трехцветную французскую кокарду с надписью «Свободные люди – братья». Но мечтам патриотов, в том числе и Огиньского, не суждено было сбыться. Уже в октябре 1797 года был заключен мир между Францией и Австрией, и легионеры вернулись в Италию.
Весть о кончине императрицы Екатерины II, об освобождении Костюшко и помиловании Павлом I польских эмигрантов привела многих бывших легионеров на русскую службу, но многие остались за границей. Огиньский тоже обратился к новому императору с просьбой о возвращении на родину, но дважды получал отказ. Вернуться ему удалось лишь при воцарении Александра I.
В 1802 году он поселился в одном из своих поместий недалеко от Вильно. Здесь он был избран почетным членом Виленского университета и вошел в состав его совета.
Александр I благосклонно отнесся к Огиньскому, вернул ему значительную часть имений, назначил сенатором Российской империи и присвоил ему чин тайного советника. Он много беседовал с Огиньским о возрождении Польши, и тот снова поверил императору.
Михал Клеофас часто бывал во Франции, где уже громко говорили о военных приготовлениях к войне против России. Он не разделял мнения польских патриотов, которые видели в Наполеоне путь к освобождению своей страны. Оставшись частью Великой армии Наполеона, они гибли в сражениях, веря, что сражаются и умирают за родину. Огиньский верил Александру I. И когда накануне Отечественной войны российский император прибыл в Вильно, то на фронтоне дворца Огиньского пылал транспарант «Доверие и благодарность».
В 1811 году Огиньский добивается аудиенции у императора, и после разговора о политической ситуации в Европе, о Наполеоне, им была затронута польская тема. Огиньский предложил Александру I проект образования из литовских и белорусских губерний великого герцогства литовского во главе с великой княгиней Екатериной Павловной, российский император должен был стать королем польским. Император предложил Огиньскому представить ему на рассмотрение этот проект письменно. В октябре проект был представлен и одобрен императором, который даже предложил Огиньскому указать ряд лиц из числа соотечественников, коим можно было бы доверить и поручить разработку детального плана по проведению проекта в жизнь. Правда, Александр I не забыл сказать, что внешнеполитическая ситуация (то есть война с Наполеоном) может на некоторое время задержать реализацию проекта.
Во время Отечественной войны 1812 года Огиньский был одним из доверенных людей российского императора и почти неотлучно находился при нем. Ему поручалось составление воззваний к польскому народу, и всю войну он был посредником между императором и своими соотечественниками, продолжая верить обещаниям российского монарха.
Война закончилась, и осенью 1814 года Огиньский возвратился в Петербург, где Александр I вновь подтвердил ему данные обещания относительно судьбы Польши. Но в начале 1815 года Огиньский был вызван в Варшаву, где император в долгой беседе ознакомил его с решением Венского конгресса. По решению конгресса часть территории Польши вошла в состав Российской империи, образовав Царство Польское. Александр I даровал полякам конституцию, но фактическая власть была сосредоточена в руках великого князя Константина Павловича. И очень скоро реальные планы российского монарха относительно Польши перестали быть секретом.
Потеряв доверие к императору и еще раз пережив крушение надежд, Огиньский уходит в отпуск по причине болезни сроком на один год. Отпуск он продлевает снова и снова, и в 1817 году высочайшим указом было поведено «отпуск, данный сенатору Огинскому, продолжить до совершенного выздоровления, по уважению к болезненному состоянию его».
В 1822 году Огиньский навсегда покидает Россию. Он посетил разные города Европы и в 1823 году поселился вместе с семьей во Флоренции. Здесь, в столицы Тосканы, Огиньский провел последние 11 лет своей жизни, покидая город лишь ненадолго для посещения других европейских стран.
На протяжении этих лет появились издания многих его музыкальных произведений. Во Флоренции он начал работу над мемуарами. Четырехтомное издание, названное им «Воспоминания о Польше и поляках», вышло в Париже в 1826 году. Он написал также подробные воспоминания о себе, начиная с детства, которые велел опубликовать только после его смерти. Двумя годами позже вышли в свет его «Письма о музыке», на титульном листе которых была сделана надпись: «Флоренция, 25 сентября 1828, день, когда мне исполнилось 63 года».
Скончался Михал Клеофас Огиньский 15 октября 1833 года во Флоренции и был похоронен на монастырском кладбище у храма Санта Мария Новелла. Через несколько лет во флорентийском храме-пантеоне Санта Кроче ему был воздвигнут памятник – статуя из каррарского белого мрамора, олицетворяющая собой убитую горем Польшу.
ПЕТР ХРИСТИАНОВИЧ ВИТГЕНШТЕЙН
(1768—1843)
Светлейший князь (1834), генерал-фельдмаршал (1826).
Княжеский род Витгенштейнов происходил из рейнской Франконии. Его родоначальником стал Стефан фон Спонгейм (Шпангейм), живший в XI веке. Его сын Эбергард в 1128 году стал в роду первым графом Спонгеймским. В XIII веке потомок первого графа, Готфрид II, женился на Аделаиде Сайн, которая была последней представительницей рода Сайнов. Дабы род Сайнов не пресекся, в 1247 году Готфрид унаследовал от жены не только земли, но и имя. А спустя чуть больше века, в 1361 году, граф Валентин Сайн тоже путем женитьбы на последней представительнице рода Витгенштейнов принял фамилию Сайн-Витгенштейн.
В начале XVI века род разделился на три ветви, старшая из которой стала именоваться Сайн-Витгенштейн-Берлебург. Ее представителем был граф Христиан-Генрих, возведенный в княжеское достоинство Священной Римской империи в 1792 году с титулом Светлости. К младшей линии рода принадлежали графы Сайн-Витгенштейн-Людвигсбурги. Одним из самых известных представителей этой линии Витгенштейнов стал Христиан-Людвиг-Казимир. Он родился 12 июня 1725 года в семье Людвига-Франца и Елены-Эмилии-Сольм-Барут. Выбрав карьеру военного, он начал службу в Вальденском пехотном полку в качестве адъютанта фельдмаршала князя Вальденского. Участвовал в войне за австрийское наследство и дослужился до чина подполковника. В 1752 году Христиан Витгенштейн уехал в Россию, где и подал прошение о зачислении его на русскую службу. При заполнении послужного списка, он указал только службу в Нидерландах, а о последующем служении ландграфу Гессенскому умолчал. На русскую службу он был принят с чином капитана и зачислен в полевые полки. К 1755 году Христиан Витгенштейн стал премьер-майором, параллельно имея гессенский патент на чин подполковника.
Во время Семилетней войны Христиан Витгенштейн отличился во многих сражениях, и в 1760 году он был произведен в полковники. При осаде Кольберга в 1761 году он был тяжело ранен и попал в плен, а вернувшись после размена пленными в Россию, он был произведен в чин генерал-майора. После недолгого отпуска Христиан Витгенштейн командовал различными войсковыми частями. Последней войной для него стала русско-турецкая (1769). Части под его командованием входили в состав 2-й армии под командованием Панина. Витгенштейну было поручено взятие Бендер. Но, несмотря на активные действия его войск и даже небольшой успех, взять Бендеры не удалось из-за отсутствия осадной артиллерии.
В кампании следующего года Витгенштейн не участвовал, а в 1771 году вышел в отставку в чине генерал-поручика.
Первый брак с графиней Эмилией Финкенштейн дал ему двух сыновей, Павла и Петра, и дочь Амалию-Луизу. Сын Петр пошел по стопам отца, выбрав для себя карьеру военного. С детства он мечтал лишь об одном – о воинской славе во благо государства. И 1812 году Петр Христианович Витгенштейн был удостоен почетного звания-титула «Спасителя Петербурга».
Петр Христианович Витгенштейн родился 25 декабря 1768 года (по новому стилю – 5 января 1769 года) в городе Переяславле в Малороссии. Он рано лишился матери – она умерла в 1771 году, и после вторичной женитьбы отца на Анне Петровне Бестужевой-Рюминой (урожденной княжне Долгоруковой) воспитывался в доме ее родственника графа Салтыкова.
На 14 году жизни его мечта начинает приобретать черты реальности: в 1781 году он поступает на службу в Семеновский полк сержантом. С 1790 года он офицер, корнет. К 1793 году, когда произошло его боевое крещение, он пребывал уже в чине майора.
Крещение это произошло в войне с Польшей в корпусе Дерфельдена, куда Витгенштейн попросился волонтером. Там он выбрал авангард корпуса, находившийся под командованием Валериана Зубова, и именно в его составе впервые схватился с противником под Дубенкой. Вскоре его пожаловали за боевые отличия чином подполковника, и почти тут же судьба предоставила ему шанс оправдать столь высокое отличие.
Дело было под Остроленкой 18 октября 1794 года. Русские войска атаковали противника, который усердно защищался. Особенно отличалась одна из его артиллерийских батарей, наносившая значительный урон. Ее надо было нейтрализовать, и начальник Витгенштейна генерал-майор Козенц обратился к молодому офицеру:
– Подполковник! Хотите ли Георгия?
Витгенштейн, зная о чрезвычайной редкости и ценности этой награды, нашел в себе силы, лишь немного побледнев, кивнуть. Генерал указал рукой на польскую батарею:
– Заставьте ее замолчать!
В тот же миг в руке подполковника блеснула сабля. Его эскадрон, за месяцы боев привыкший к молниеносным решениям своего командира, тотчас же с места пошел рысью. Лаву возглавил сам командир.
Подполковник первый скрестил клинок с конницей противника, попытавшейся было прикрыть своих артиллеристов, и он же первый ворвался на батарею, разметав в пух и прах ее прислугу. Эскадрон Витгенштейна сбил батарею и даже сумел прихватить одну из вражеских пушек, за что командир получил Георгия 4-й степени. Всего лишь под номером «602», хотя награждали им к тому времени уже более четверти века.
Были у него и другие бои в Польше, включая и знаменитое взятие Варшавы. Затем он принял участие в походе Валериана Зубова на Кавказ и вместе с ним брал Дербент. Именно он, отличившийся при штурме этой доселе считавшейся неприступной крепости, был послан в Петербург с ключами от крепости и извещением о ее падении, что сделало его полковником.
К 1805 году, к моменту начала войны с Наполеоном, он уже пять с лишним лет находился в чине генерал-майора.
Первое боевое столкновение русских и французов состоялось 22 октября 1805 года, а через два дня произошло сражение при местечке Амштетен, где Витгенштейну удалось вписать еще одну яркую страницу в боевую историю военного ордена России.
Здесь, у этого селения, маршал Франции Мюрат, быстро двинувшись вперед, настиг русский арьергард, бывший под командованием Багратиона. Французов было значительно больше, так что русский главнокомандующий Кутузов, который приехал к Багратиону как только услышал о приближающемся неприятеле, решил не искушать судьбу и отдал приказ усилить арьергард отдельным отрядом, составлявшим его резерв. Этим отрядом командовал Милорадович. Когда он подошел к месту сражения, то увидел, что подоспел воистину вовремя: Мюрат уже сталкивал князя Петра Ивановича с его позиции. Поэтому, пропустив Багратиона, Милорадович, в свою очередь, преградил французам дорогу, выстроив свои силы в две линии.
Мюрат с ходу ударил по его правому флангу. Там стояли малороссийские гренадеры, и они устояли. Тогда французский полководец решил обмануть судьбу и перенес свой удар на левый фланг Милорадовича. Этим флангом командовал Витгенштейн, имевший в подчинении мушкетеров, егерей и мариупольских гусар. С ними он и отбил новый приступ неприятеля.
И дабы окончательно отвратить французов от их наступательных намерений, которые они опять начинали испытывать, русские генералы повели в штыки гренадерские батальоны Апшеронского и Смоленского мушкетерских полков. При этом Милорадович крикнул:
– Гренадеры, вспомните, как учил вас работать штыком в Италии Суворов!
Русские батальоны с маху ударили по гренадерам Удино. Бой дошел до крайнего ожесточения – раненые после перевязки, отмахиваясь от докторов, торопились в строй. Собственно, не в строй, – какой строй при долгой штыковой? – а в сечу, сознавая, что в таком горячем деле каждый штык на счету, каждый может решить исход общего дела.
И это дело выиграла русская пехота. Ведомая своими командирами, она сломила неприятеля и обратила его в бегство. Так Милорадович стал начальником арьергарда, а Витгенштейн отныне прикрывал движение арьергардных частей. Прикрывал, будучи уже кавалером ордена Св. Георгия 3-й степени.
Были потом еще и жаркие схватки, и блистательные сражения: и в этой войне с Наполеоном, и позже с турками.
Отечественную войну 1812 года Витгенштейн встретил генерал-лейтенантом и командиром 1-го корпуса армии Барклая-де-Толли, корпуса, прикрывающего Петербург и действующего в отрыве от основных сил. По сути – маленькая самостоятельная армия. И ее командир доказал, что не зря столь трудное дело защиты русских земель от Двины до Новгорода было доверено именно ему. Доверено в момент наивысшей опасности для страны, когда общепризнанные военные авторитеты, генералы Багратион и Барклай-де-Толли, пользовавшиеся в армии и обществе широкой известностью, посчитали во многом свою задачу выполненной лишь потому, что неприятелю не удалось окружить русские армии, расчленить и уничтожить их; когда даже отступление признавалось за удачнейший маневр. Именно в это время корпус Витгенштейна вступил в поединок с тремя корпусами Наполеона, сковал их силы и вырвал стратегическую инициативу.
Когда 1-я армия начала движение из Дриссы к Витебску, то Витгенштейн был оставлен на правом берегу Двины, прикрывая своим корпусом весь север России. Маршал Наполеона Удино получил от своего императора повеление очистить от русских правый берег Двины. Русский и французский корпуса начали отдельную от главных армий борьбу.
В начале XVI века род разделился на три ветви, старшая из которой стала именоваться Сайн-Витгенштейн-Берлебург. Ее представителем был граф Христиан-Генрих, возведенный в княжеское достоинство Священной Римской империи в 1792 году с титулом Светлости. К младшей линии рода принадлежали графы Сайн-Витгенштейн-Людвигсбурги. Одним из самых известных представителей этой линии Витгенштейнов стал Христиан-Людвиг-Казимир. Он родился 12 июня 1725 года в семье Людвига-Франца и Елены-Эмилии-Сольм-Барут. Выбрав карьеру военного, он начал службу в Вальденском пехотном полку в качестве адъютанта фельдмаршала князя Вальденского. Участвовал в войне за австрийское наследство и дослужился до чина подполковника. В 1752 году Христиан Витгенштейн уехал в Россию, где и подал прошение о зачислении его на русскую службу. При заполнении послужного списка, он указал только службу в Нидерландах, а о последующем служении ландграфу Гессенскому умолчал. На русскую службу он был принят с чином капитана и зачислен в полевые полки. К 1755 году Христиан Витгенштейн стал премьер-майором, параллельно имея гессенский патент на чин подполковника.
Во время Семилетней войны Христиан Витгенштейн отличился во многих сражениях, и в 1760 году он был произведен в полковники. При осаде Кольберга в 1761 году он был тяжело ранен и попал в плен, а вернувшись после размена пленными в Россию, он был произведен в чин генерал-майора. После недолгого отпуска Христиан Витгенштейн командовал различными войсковыми частями. Последней войной для него стала русско-турецкая (1769). Части под его командованием входили в состав 2-й армии под командованием Панина. Витгенштейну было поручено взятие Бендер. Но, несмотря на активные действия его войск и даже небольшой успех, взять Бендеры не удалось из-за отсутствия осадной артиллерии.
В кампании следующего года Витгенштейн не участвовал, а в 1771 году вышел в отставку в чине генерал-поручика.
Первый брак с графиней Эмилией Финкенштейн дал ему двух сыновей, Павла и Петра, и дочь Амалию-Луизу. Сын Петр пошел по стопам отца, выбрав для себя карьеру военного. С детства он мечтал лишь об одном – о воинской славе во благо государства. И 1812 году Петр Христианович Витгенштейн был удостоен почетного звания-титула «Спасителя Петербурга».
Петр Христианович Витгенштейн родился 25 декабря 1768 года (по новому стилю – 5 января 1769 года) в городе Переяславле в Малороссии. Он рано лишился матери – она умерла в 1771 году, и после вторичной женитьбы отца на Анне Петровне Бестужевой-Рюминой (урожденной княжне Долгоруковой) воспитывался в доме ее родственника графа Салтыкова.
На 14 году жизни его мечта начинает приобретать черты реальности: в 1781 году он поступает на службу в Семеновский полк сержантом. С 1790 года он офицер, корнет. К 1793 году, когда произошло его боевое крещение, он пребывал уже в чине майора.
Крещение это произошло в войне с Польшей в корпусе Дерфельдена, куда Витгенштейн попросился волонтером. Там он выбрал авангард корпуса, находившийся под командованием Валериана Зубова, и именно в его составе впервые схватился с противником под Дубенкой. Вскоре его пожаловали за боевые отличия чином подполковника, и почти тут же судьба предоставила ему шанс оправдать столь высокое отличие.
Дело было под Остроленкой 18 октября 1794 года. Русские войска атаковали противника, который усердно защищался. Особенно отличалась одна из его артиллерийских батарей, наносившая значительный урон. Ее надо было нейтрализовать, и начальник Витгенштейна генерал-майор Козенц обратился к молодому офицеру:
– Подполковник! Хотите ли Георгия?
Витгенштейн, зная о чрезвычайной редкости и ценности этой награды, нашел в себе силы, лишь немного побледнев, кивнуть. Генерал указал рукой на польскую батарею:
– Заставьте ее замолчать!
В тот же миг в руке подполковника блеснула сабля. Его эскадрон, за месяцы боев привыкший к молниеносным решениям своего командира, тотчас же с места пошел рысью. Лаву возглавил сам командир.
Подполковник первый скрестил клинок с конницей противника, попытавшейся было прикрыть своих артиллеристов, и он же первый ворвался на батарею, разметав в пух и прах ее прислугу. Эскадрон Витгенштейна сбил батарею и даже сумел прихватить одну из вражеских пушек, за что командир получил Георгия 4-й степени. Всего лишь под номером «602», хотя награждали им к тому времени уже более четверти века.
Были у него и другие бои в Польше, включая и знаменитое взятие Варшавы. Затем он принял участие в походе Валериана Зубова на Кавказ и вместе с ним брал Дербент. Именно он, отличившийся при штурме этой доселе считавшейся неприступной крепости, был послан в Петербург с ключами от крепости и извещением о ее падении, что сделало его полковником.
К 1805 году, к моменту начала войны с Наполеоном, он уже пять с лишним лет находился в чине генерал-майора.
Первое боевое столкновение русских и французов состоялось 22 октября 1805 года, а через два дня произошло сражение при местечке Амштетен, где Витгенштейну удалось вписать еще одну яркую страницу в боевую историю военного ордена России.
Здесь, у этого селения, маршал Франции Мюрат, быстро двинувшись вперед, настиг русский арьергард, бывший под командованием Багратиона. Французов было значительно больше, так что русский главнокомандующий Кутузов, который приехал к Багратиону как только услышал о приближающемся неприятеле, решил не искушать судьбу и отдал приказ усилить арьергард отдельным отрядом, составлявшим его резерв. Этим отрядом командовал Милорадович. Когда он подошел к месту сражения, то увидел, что подоспел воистину вовремя: Мюрат уже сталкивал князя Петра Ивановича с его позиции. Поэтому, пропустив Багратиона, Милорадович, в свою очередь, преградил французам дорогу, выстроив свои силы в две линии.
Мюрат с ходу ударил по его правому флангу. Там стояли малороссийские гренадеры, и они устояли. Тогда французский полководец решил обмануть судьбу и перенес свой удар на левый фланг Милорадовича. Этим флангом командовал Витгенштейн, имевший в подчинении мушкетеров, егерей и мариупольских гусар. С ними он и отбил новый приступ неприятеля.
И дабы окончательно отвратить французов от их наступательных намерений, которые они опять начинали испытывать, русские генералы повели в штыки гренадерские батальоны Апшеронского и Смоленского мушкетерских полков. При этом Милорадович крикнул:
– Гренадеры, вспомните, как учил вас работать штыком в Италии Суворов!
Русские батальоны с маху ударили по гренадерам Удино. Бой дошел до крайнего ожесточения – раненые после перевязки, отмахиваясь от докторов, торопились в строй. Собственно, не в строй, – какой строй при долгой штыковой? – а в сечу, сознавая, что в таком горячем деле каждый штык на счету, каждый может решить исход общего дела.
И это дело выиграла русская пехота. Ведомая своими командирами, она сломила неприятеля и обратила его в бегство. Так Милорадович стал начальником арьергарда, а Витгенштейн отныне прикрывал движение арьергардных частей. Прикрывал, будучи уже кавалером ордена Св. Георгия 3-й степени.
Были потом еще и жаркие схватки, и блистательные сражения: и в этой войне с Наполеоном, и позже с турками.
Отечественную войну 1812 года Витгенштейн встретил генерал-лейтенантом и командиром 1-го корпуса армии Барклая-де-Толли, корпуса, прикрывающего Петербург и действующего в отрыве от основных сил. По сути – маленькая самостоятельная армия. И ее командир доказал, что не зря столь трудное дело защиты русских земель от Двины до Новгорода было доверено именно ему. Доверено в момент наивысшей опасности для страны, когда общепризнанные военные авторитеты, генералы Багратион и Барклай-де-Толли, пользовавшиеся в армии и обществе широкой известностью, посчитали во многом свою задачу выполненной лишь потому, что неприятелю не удалось окружить русские армии, расчленить и уничтожить их; когда даже отступление признавалось за удачнейший маневр. Именно в это время корпус Витгенштейна вступил в поединок с тремя корпусами Наполеона, сковал их силы и вырвал стратегическую инициативу.
Когда 1-я армия начала движение из Дриссы к Витебску, то Витгенштейн был оставлен на правом берегу Двины, прикрывая своим корпусом весь север России. Маршал Наполеона Удино получил от своего императора повеление очистить от русских правый берег Двины. Русский и французский корпуса начали отдельную от главных армий борьбу.