Лубенец Светлана. Любовь из легенды

   Ольга еще раз без всякого удовольствия отметила, что ей очень нравятся оба молодых человека: высокие, с мягкими темными волнистыми волосами и прозрачными светлыми глазами. Как всегда, они мгновенно среагировали на ее взгляд и оба повернули к ней головы. Ольга так же мгновенно покраснела. От окончательного замешательства ее спас скрип открываемой двери и вылетевший из кабинета математики взмыленный Катанян.
   – Ну как? – с преувеличенной заинтересованностью спросила его Ольга. – Сдал?
   – Сдашь тут, как же… – Саня с отвращением посмотрел на зажатый в руке учебник. – Разве ж все упомнишь? Пока выучишь одно только слово «парареро…», нет, «палалеро…», тьфу ты, «параллелограмм», – поседеешь десять раз!
   Дверь опять открылась. На пороге появилась Нина Петровна. Увидав Саню, она сердито сказала:
   – Если я тебе, Катанян, обещала для поездки учитывать только поведение, это вовсе не значит, что ты можешь вообще не учиться.
   Учительница оглядела стоящих у кабинета девятиклассников и выбрала следующей жертвой второго Добровольца:
   – Саша, прошу тебя на зачет.
   Ольга не побоялась бы присягнуть, что сдавать геометрию во второй раз отправился тот из близнецов, который только что зачет уже сдал. Братья эти несколько минут стояли у стены, не меняясь местами. Тот, кого классная руководительница назвала Сашей, прошел мимо Ольги. Мимо нее проплыла школьная сумка, на «молнии» которой не было того самого, отмеченного Калинкиной, язычка. Видимо, Ольгино лицо было настолько выразительно, что второй «из ларца» отлепился от стены и подошел к ней.
   – Неужели настучишь? – спросил он, пытаясь с независимым видом, но явно нервничая крутить на пальце ярко-оранжевый транспортир. Скорее всего он здорово нервничал, поскольку измерительный прибор пропеллером соскочил с его пальца и птицей влетел прямо в разинутую пасть сумки Катаняна.
   – Издеваешься, да? – угрожающе взревел Саня. – Думаешь, сдал зачет, так тебе все можно? – и он взбешенным медведем пошел на Добровольского.
   – Саня! Ты куда! А как же примерное поведение? – воскликнула Ольга и очень удивилась, что такие простые слова подействовали на Катаняна, как магическое заклинание. Саня остановился сантиметрах в двадцати от того, который должен бы быть Пашей, сказал безнадежное «э-э-эх!», махнул рукой и походкой Терминатора устаревшей модели пошел по коридору прочь от одноклассников.
   Добровольский по-прежнему стоял рядом с Ольгой и выжидательно глядел ей в глаза.
   – Ты кто будешь-то, Паша или Саша? – спросила она.
   – А ты не узнаешь? – молодой человек, оставшись без спасительного транспортира, нервно покусывал нижнюю губу.
   – Раз я должна узнать, то ты скорее всего Саша.
   – Молодец, соображаешь, – похвалил ее Добровольский.
   – И что же ты от меня хочешь, Саша?
   – Ответа жду. Я вопрос вообще-то тебе уже задал, но могу и повторить – настучишь?
   – Если не настучу, то что мне за это будет? – удивляясь собственной наглости, спросила Ольга.
   – А что бы ты хотела? – вопросом на вопрос все так же нервно ответил Добровольский.
   Ольга не успела ничего заказать, потому что ее пригласила на зачет выглянувшая из класса Нина Петровна.

Глава 4
Заговор подруг

   – Значит, они у нас в руках, – обрадовалась Галка, когда Ольга рассказала ей о происшествии у кабинета математики. После полученной на зачете по геометрии «четверки» у нее вновь пробудились угасшие на время нежные чувства к братьям Добровольским. – Надо только правильно распорядиться полученной информацией и, главное, не опоздать.
   – В каком смысле? – удивилась Ольга.
   – В прямом. Информация имеет свойство устаревать. Через несколько дней все забудут про зачет, и мы останемся ни с чем, если, конечно, ничего не предпримем в ближайшее же время.
   – И что ты предлагаешь?
   – Предлагаю потребовать от них свидания вчетвером.
   – Зачем? – не догадалась Ольга.
   – Затем, чтобы постепенно приучить их к себе, а если получится, то и влюбить в себя.
   – Знаешь, я думаю, что за один вечер ничего не выйдет.
   – Во-первых, можно получше постараться, а во-вторых, мы имеем право потребовать с них и неделю свиданий. Не бойся! – Галка остановила рвущиеся из Ольги возражения. – Согласятся! Никуда не денутся. Поездка в Москву того стоит.
   – А тебе, Галина, не кажется, что наши действия будут смахивать на шантаж?
   – Это зависит от того, как тонко мы проведем операцию.
   – Нет, – покачала головой Ольга, – я не буду в этом участвовать. Получится, что я Cашке навязываюсь. Если он и так не особо горит желанием со мной встречаться, то из-под палки вообще ничего хорошего не выйдет. Есть народная мудрость: насильно мил не будешь.
   – Я тебе на эту мудрость десять других, противоположного содержания, приведу. Например, стерпится – слюбится. Помнишь такую?
   – Не хочу я, Галка, чтобы меня терпели. Хочу, чтобы любили.
   – Для начала, милая моя, пусть потерпят, а там видно будет. Может, они только с виду такие: высокие да красивые, а познакомимся поближе, так квадратный Телевизор в сто раз милее покажется. Всякое, знаешь, бывает.
   – Нет, Галя! – твердо сказала Ольга. – Тут я тебе не помощница. Информацией ты владеешь, поэтому проводи какую хочешь операцию, только без меня. Можешь даже…
   Ольга не закончила, потому что ее перебил телефонный звонок. Трубку сняла Галка, сидевшая рядом с аппаратом.
   – Да, это я, – сказала она. – Я так и думала… Конечно, встретимся… Через пятнадцать минут… У пруда возле школы… Да-да, там, где беседка…
   – С кем это ты собралась встречаться? – спросила Ольга, когда подруга повесила трубку.
   – Угадай с трех раз, – усмехнулась Галка.
   – Не может быть… – сразу догадалась Ольга. – Это Сашка! Зачем ты мной прикинулась?
   – Ты же сама мне только что разрешила делать, что я хочу.
   – Но не от моего же имени!
   – А что такого? Ничего особенного я не сказала, а встретиться все равно необходимо. Если хочешь, я могу за тебя и встретиться.
   – Как это?
   – Так это! – Галка подтащила подругу к зеркалу. – Ты погляди: роста мы с тобой одинакового, обе кареглазые, темноволосые. Cашка твой в темноте нипочем не разберется.
   – Да ты посмотри на волосы! У меня гладкие, а у тебя – волна морская, да еще в шторм!
   – Ну и что! Я по морозу с голой головой ходить не намерена – твою шапку надену… И куртку твою тоже.
   – А голос?
   – Я тебя уверяю: эти красавчики и не думали запоминать, какой у тебя голос. Дела им нет до твоего голоса, понятно? Они сейчас только о себе беспокоятся: как бы ты их Нине Петровне не выдала и как бы после этого Москва для них не накрылась медным тазом.
   – Ты думаешь… – все еще сомневалась Ольга.
   – Уверена!
   – Ну… допустим… И что ты ему скажешь? Имей в виду: я не собираюсь выпрашивать у них ни свиданий, ни любви! Не вздумай ничего такого говорить, а то я сама тебя им выдам!
   – Я, Ольга, буду ориентироваться по обстоятельствам, потому что, честно говоря, сейчас, с ходу, не могу ничего придумать, а уже пора бы начать под тебя маскироваться.
   Подруги побежали в коридор, и Галка надела Ольгину верхнюю одежду. Когда она замотала вокруг шеи толстый белый шарф, утопив в нем подбородок, Ольга поняла, что получилось действительно очень похоже.
   Когда Галка выскочила за дверь, Ольга нервно заходила по квартире. Напрасно она, наверное, пустила это дело на самотек. От Калинкиной можно чего угодно ожидать! Еще начнет Сашке от ее лица в любви признаваться. Ольга достала из шкафа старую куртку, натянула на голову капюшон и устремилась вслед за подругой.
   На улице действительно было очень морозно. Ольга сразу пожалела, что не надела какую-нибудь шапку. Колючий ветер свободно гулял в широком капюшоне и кусал за уши. Но возвращаться домой, чтобы переодеться, уже было некогда – упустишь Галку с Добровольским – потом и хлопот не оберешься.
   У пруда рядом с беседкой на освещенном месте Ольга сразу заметила долговязую фигуру Сашки, и к нему как раз уже подходила Галка. Если Ольга и опоздает к началу разговора, то не надолго. Кружными дорожками она подобралась поближе к одноклассникам, осторожно выглянула из-за кустов и обомлела. Вместо Добровольского напротив Галки стоял Катанян.
   – Я хотел, чтобы ты помогла мне с геометрией, – сказал Саня. – Если я не пересдам до Нового года проклятый зачет, меня не пустят в Москву.
   – Далась тебе эта Москва! – недовольно бросила ему Галка. – Все решим в рабочем порядке, завтра в школе. А сейчас, Катанян, катись отсюда. У меня свидание, понимаешь? Ме-ша-ешь!
   Катанян стоял, не двигаясь. Галка, нервно оглянувшись по сторонам, в раздражении приблизила свое лицо прямо к катаняновскому и, видимо, хотела сказать ему что-нибудь убийственное, но тот, вздрогнув, опередил ее:
   – Галя? Калинкина? Ты зачем в Ольгу нарядилась?
   Галка захлебнулась тем, что только что хотела сказать, а Катанян продолжил:
   – То-то мне по телефону показалось, что голос на Ольгин не похож…
   – Так это ты звонил? – в ужасе выдохнула Галка.
   – Ну, я… – согласился Катанян.
   – Зачем же ты Сашкой прикинулся?
   – Как это прикинулся? Я Сашка и есть.
   Галка и Ольга, сидевшая в кустах, в унисон охнули. Конечно, Саня Катанян – тоже Сашка. Только для всех в классе привычным было звать его именно Саней.
   – Перепутали, дуры… – промямлила Галка, а Ольга в своих кустах очень рассердилась. С какой это стати Калинкина произнесла слово «дуры» во множественном числе? Если бы она, Ольга, сняла трубку, то ни за что не перепутала бы голоса Добровольского и Катаняна.
   Расстроенная Галка развернулась спиной к Сане, намереваясь идти домой, но он опять вырос прямо перед ней.
   – Знаешь, Галя, – смущенно начал он, – это даже хорошо, что так получилось. Я давно хотел к тебе подойти, но все как-то не решался…
   – Зачем? – недовольно спросила она.
   – Так… пригласить куда-нибудь хотел…
   – Ты? Меня?
   – Да, я… тебя… Но я, конечно, понимаю, что претендовать ни на что не могу… Вот у тебя свидание сейчас с кем-то…
   – Нет у меня никакого свидания, – все еще раздраженно сказала Галка. – Пошутила я. Это у Ольги свидание… Вот я в нее и переоделась, чтобы приколоться…
   – Правда? – обрадовался Катанян. – Может… это… того… пусть Ольга со своим… сама разбирается, а мы с тобой погуляем? А?
   – Все равно уж, – махнула рукой Калинкина, и они с Катаняном пошли вперед по дорожке.
   Ольга потопала окоченевшими ногами, потерла уши и пошла к дому.
   В девятом часу Галка вернулась к Ларионовой, чтобы отдать куртку и шапку.
   – Ну и как ты провела операцию? – самым невинным тоном спросила подругу Ольга, потому что решила не признаваться, что видела начало ее свидания.
   – Никак. Не пришел твой Доброволец, – фальшивым голосом отозвалась Галка.
   – Да ну? – не менее фальшиво удивилась Ольга. – Зачем же тогда звонил?
   – Откуда мне знать?
   – Придется завтра допросить его с пристрастием, – улыбнулась Ольга, искоса поглядывая на подругу.
   – Еще чего? – прямо-таки подпрыгнула Галка. – Они будут над нами издеваться, а мы за ними бегай? Давай, знаешь, сделаем вид, что нам абсолютно все равно. А если спросят, приходили ли мы к пруду, скажем, что даже и не думали.
   – Ладно, только я не понимаю, почему ты сегодня весь вечер говоришь обо мне во множественном числе. По-моему, мне одной свидание назначали.
   – Думаешь, мне некому назначить? Да? – взвилась Галка. – Найдутся люди! Не воображай!
   – Ладно, – опять легко согласилась Ольга и подумала, что Катаняну, видимо, каким-то образом за столь непродолжительный срок удалось найти верный путь к сердцу Калинкиной. Она даже решила не учинять Галке допрос на предмет того, где она три часа болталась в ее куртке, если Добровольский на свидание не пришел.
   Проводив подругу, Ольга уселась за сочинение по литературе. Она успела написать только одну дежурную фразу про невероятную гениальность поэта А.С. Пушкина, как от этого серьезного занятия ее опять оторвал телефонный звонок.