Луганцева Татьяна. Диета для Дракулы

   – Для меня мамой всегда будет другая женщина.
   – А для меня Ольга Игоревна, – вздохнул Даниэль.
   Розалинда постучала ручкой по столу за сегодня в тысячный раз, словно была радисткой и передавала кому-то сообщения при помощи азбуки Морзе.
   – Так ты мне не родной брат?
   – Нет. А это что-то меняет? – засмеялся Даниэль.
   Розалинда засмущалась еще больше, но взяла себя в руки и предложила:
   – Давай поговорим о криминале.
   – Давай. Говорят, в России его много.
   – Тебя так в России покалечили?
   – А, ты об этом…
   – Хотелось бы объяснений, – кивнула Роза. – Я, врач, видя следы пыток, вообще-то должна в милицию сообщить.
   – Нет, все произошло еще в Америке, ваша милиция здесь ни при чем. Дело в том, что я своим бизнесом заработал много денег и обеспечил безбедное существование и себе, и маме на долгие годы. Мама очень любит меня и ужасно боится потерять. Так ведь и понятно: я – единственный, кто у нее есть. Она очень опекает меня.
   – Я заметила.
   – И мне пришлось скрывать от нее, что я занялся несколько… ммм… экстремальной деятельностью, опасной, так сказать, для здоровья. Иначе бы мама начала сильно нервничать. Попадаю иногда в весьма неприятные ситуации…
   – Но не криминальные?
   – Ты только не смейся… – осторожно посмотрел на нее Даниэль.
   – Стриптиз? – ахнула Роза.
   Даниэль разразился громким смехом.
   – Что такое? – обиделась она.
   – Извини… Просто не думал, что про меня можно так подумать. Ну, будто клиентки раздирали меня на части и тушили об меня окурки. Действительно, экстрим! Нет, Роза, я занялся частной детективной деятельностью. Всегда хотел чего-нибудь этакого…
   – Вот уж правда – работа на любителя! – согласилась Розалинда.
   – А я к тому же захотел из любителей перейти в разряд профессионалов.
   – Не сказав маме?
   – Ни в коем случае! – оценил ее иронию Даниэль.
   – И многого еще мама о тебе не знает?
   – Только те вещи, которые могут угрожать моему здоровью. Например, я много лет со своими друзьями снимался в трюковом кино. Когда мама нашла у меня удостоверение каскадера, пришлось соврать ей, что оно фальшивое, будто я купил его ради прикола.
   – Что еще?
   – Прыжки с парашютом, черный пояс по кун-фу.
   – Про борьбу мама тоже не знает? Почему?
   – А как бы она пришла на соревнования, где ее мальчика бьют? – вопросом на вопрос ответил он.
   – Так Ольга Игоревна не знает о доброй половине твоей жизни, – улыбнулась Роза.
   – Зато вторая половина ее полностью устраивает. Я бы попросил тебя не говорить ей, что у меня травмы…
   – Остановимся на аллергии?
   – Да, пожалуйста, – с чувством попросил Даниэль. – Мама уже привыкла, что я аллергик.
   – Хорошо. Но взамен… – Розалинда задумалась.
   – Любой каприз!
   – Расскажи, за что тебя так изуродовали. Просто интересно.
   – Один богатый господин стал подозревать свою жену в измене…
   – Да ты что? У нас тут тоже такое сплошь и рядом, – откликнулась Роза.
   – Думаю, что подобные истории везде одинаковы. Ну, я начал следить… Расслабился, решил, что дело плевое, не впервой уже было. А дамочка оказалась не такой уж и дурой. Кто-то из офиса мужа предупредил ее, что супруг нанял частного детектива и речь идет о ней. Вот меня и выследили. А я, как осел, даже ничего и не подозревал. И вместо того, чтобы сфотографировать компромат на неверную супругу, получил – меня самого «сфотографировали» бутылкой по голове. Застали врасплох, а то бы я еще посопротивлялся, – почесал затылок Даниэль, словно ища там шишку. – А когда очнулся, тут и началось…
   – Что хотели узнать?.
   – А ничего, просто издевались несколько суток. Мол, захотел заработать на чужом горе, на чужом разводе? Так вот, получи… Знали бы они, что я не из-за денег, вообще бы убили.
   – Как же отпустили?
   – Догадайся с трех раз! Опять бутылкой приложили, и очнулся я уже за городом в какой-то яме…
   – А мама тебя разве не искала?
   – Искала, но паники не поднимала. Я упросил тех, кто меня схватил, чтобы они разрешили мне сделать один звонок – для их же блага, чтобы меня не хватились.
   – И что ты сказал Ольге Игоревне?
   – Что я у своей любовницы и чтобы меня пару дней не беспокоили. Мол, мы улетели на несколько дней.
   – Понятно, – опустила глаза Роза. – Врач тебя смотрел?
   – Конечно! И антибиотик, и еще сыворотку кололи. Раны обрабатывали…
   – А шишка на голове?
   – Прошла уже, только голова иногда болит, – пожаловался Даниэль.
   – Тошнило? Рвало?
   – Там в подвале несколько раз… от боли…
   – Скорее от сотрясения мозга. Хорошо, я сама завтра съезжу с тобой в больницу, сделаем снимки. У нас-то тут санаторий, для серьезного обследования оборудования нет.
   – Может, не надо?
   – Надо. А вообще бассейн можешь посещать, ванны назначу йодо-бромистые – для снятия стресса, а ванны из минеральной воды для заживления кожи. Еще грязи. Грязевые аппликации очень тебе полезны. Только щипать кожу будет.
   – Потерплю.
   – Ну и, Даниэль… – строго посмотрела на него Роза и, не сдержавшись, расплылась в улыбке.
   – Что?
   – Серьезнее надо быть! Беречь себя надо! А если милое лицо подпортят?
   – Почему ты решила, что оно столь важно для меня?
   – Девушкам, наверное, нравится, – уклончиво ответила Розалинда.
   – Девушкам нравлюсь я в целом, – ответил Даниэль и прищурился. – Кстати, а я и не знал, что у меня такая симпатичная сестричка есть.
   – Не язви, ты знаешь, что я не сестра тебе, – показала ему язык Роза.
   Вдруг дверь в кабинет Розы опять распахнулась.
   – Дорогая!
   – Слава? – не поверила своим глазам доктор Снегирева. Еще бы, ее жених вламывался сегодня к ней на прием уже второй раз!
   – А я иду мимо, слышу – ты воркуешь…
   – Я не воркую.
   – Воркуешь, как голубка, нежно-нежно, – настаивал Капустин. И тут же добавил: – Да шучу я!
   – Ну и шутки у тебя… – Розалинда вспыхнула. – Слава, уходи! Я же просила, даже умоляла тебя не врываться ко мне в кабинет, когда идет прием.
   – А когда прием идет с молодым и симпатичным мужчиной, я тоже должен чувствовать себя спокойно? – спросил жених.
   Роза вдруг задумалась всерьез: издевается ли он над ней или говорит серьезно?
   – Слава, выйди!
   – И не подумаю…
   – Может быть, мне выйти? – несколько растерялся Даниэль.
   – Конечно, конечно, будет очень даже хорошо, – закивал Слава.
   – Да как ты смеешь? Это мой пациент! – вскричала Розалинда.
   – Ага, как тетка старая, так ты ее от себя пулей, а как молодой мужик, так ты с ним часами готова сидеть? – продолжал гнуть свою линию Капустин.
   – Опомнись! – кинула ему Роза, как заблудившемуся в пустыне.
   – А может, еще и заночуешь с ним? Клизма там… все дела…
   – Да как вы смеете так разговаривать? – встал со своего места Даниэль.
   – Я – ее жених! А ты тут что делаешь? Я не слепой, вижу, какими глазами вы друг на друга смотрите. Это моя женщина!
   – Эта женщина ни словом и ни жестом не дала повода думать о ней так! – вступился Даниэль.
   – Даниэль, не надо, не оправдывайся, – вспыхнула Розалинда.
   – Ох, как нас зовут – Да-ни-эль… Умереть не встать! Чего лезешь к моей девушке?! – закричал Слава. И вдруг без предупреждения коротко и очень сильно стукнул молодого человека в грудь.
   Роза ахнула. Она-то понимала, что Слава попал в самое уязвимое и больное место.
   Даниэль мгновенно побледнел и повалился на стол, потеряв сознание от резкой боли.
   – Получи, гад! – взревел Слава, кидаясь к нему.
   Розалинда повисла на спине Капустина, колотя его руками и ногами.
   – Ты что творишь?! Господи! Он же раненый!
   – Все они – раненые на одно место… А ты чего так по нему убиваешься?! – хмыкнул Слава.
   И тут в кабинет Розы заглянула Ольга Игоревна. Она, по всей видимости, ждала сына за дверью, но, услышав шум, решила поинтересоваться происходящим.
   – Что здесь… – Слова замерли у нее в горле.
   Женщина увидела Даниэля без движения и борющихся Розу со Славой. Мгновенно просчитав ситуацию, Ольга Игоревна бросилась на дерущихся с газовым баллончиком. Естественно, вся струя благополучно попала в лицо Розы, от чего та мгновенно потеряла ориентацию во времени и пространстве.

Глава 5

   Мужчина маленького роста с копной стоящих дыбом волос, которые были словно созданы для того, чтобы увеличить его рост, метался по палате с койками для пациентов.
   На кроватях лежали Розалинда, Ольга Игоревна и еще пара бабок.
   – Какой кошмар! Какой ужас! Чтобы в нашем элитном, спокойном санатории – и такое безобразие!
   – А что, собственно, произошло? – подала голос Ольга Игоревна, гордо севшая на своей кровати, словно королева на троне.
   Она, может быть, и сошла бы за королеву-мать, если бы не фингал под левым глазом и общая, бросающаяся в глаза, асимметрия лица.
   – Что значит произошло?! – хлопнул себя по карманам мужчина. И заорал, уже вовсе не сдерживаясь: – Мой ведущий врач со слепотой и отеком Квинке! Вы только посмотрите на доктора Снегиреву! Ничего не скажешь – красавица!
   Присутствующие посмотрели на Розалинду.
   Возразить мужчине было некому и нечего. Вид у нее был такой, словно ее только что сняли со сковороды в аду. Туфли, колготки, халат – уже не такой белоснежный, а серый, весь помятый и с пятнами крови. А лицо… Да, лицо было главным украшением ее облика – красное, опухшее, с отекшими глазами, превратившимися в щелочки. Мало того, что газ оказал пагубное воздействие на кожу и на слизистую глаз и носа, так у Розы проявилась жуткая аллергия на какой-то из компонентов газа и она вообще чуть не умерла. Хорошо, что приступ случился все-таки в медицинском учреждении и главный врач санатория «Плаза» Олег Владленович оказал своей коллеге профессиональную помощь. Именно он сейчас и возмущался всей этой ситуацией.
   Сюда же, в комнату «ожидания процедур», зашли и Даниэль со Славой.
   У Даниэля на шее красовались отпечатки рук – знак того, что его душили. Слава же единственный выглядел вполне ничего, разве что был поцарапан.
   Розалинда закрыла глаза и вспомнила произошедшую вакханалию. Вот падает, потеряв от боли сознание, Даниэль, она сцепляется со Славой, врывается Ольга Игоревна и вырубает ее своим газом, сама продолжает борьбу с инструктором по лечебной физкультуре – именно так называется должность Вячеслава Владимировича Капустина. Женщина его колотила, а он защищался от разъяренной пациентки. Даниэль довольно быстро пришел в себя и заступился за мать…
   – Все в сборе? – гневно стрельнул глазами Олег Владленович. – Уму непостижимо! Два сотрудника и двое пациентов!
   – А в чем, собственно, дело? – не очень дружелюбно повторила Ольга Игоревна. – Всего-навсего наша семейная разборка.
   – Какая еще семейная разборка? – не понимал Олег Владленович.
   – Даниэль – мой сын, Роза – моя дочь, а этот идиот в спортивном костюме – мой будущий зять, – представила всех Ольга Игоревна.
   – У кого-то есть претензии? – спросил ошеломленный Олег Владленович.
   – Ни у кого! – в один голос ответили присутствующие.
   – Нет, у меня есть. К вашему чудо-физкультурнику, – опомнилась Ольга Игоревна. – Если он, как зверь, набрасывается на людей из-за ревности – это его проблема. Но мой сын приехал сюда лечиться, а не для того, чтобы его удушили!
   – Ваш сын меня изувечил! – наконец-то подал голос Славик.
   И сразу стало понятно, что за относительным внешним благополучием скрыты большие проблемы и повреждения. Говорил он с трудом и довольно нечленораздельно, потому что Даниэль сломал ему челюсть.
   – Мой сын спасал меня, свою мать. Вот и двинул нападавшему, не рассчитав сил, – заступилась Ольга Игоревна.
   – Ничего себе – двинул… До сих пор в глазах двоится, – пробормотал Слава.
   «А ты всю жизнь думал, что никто тебе отпор дать не сможет? Так всем силой что-то и доказывал…» – почему-то со злорадством подумала Розалинда. Совсем не так должна думать добропорядочная невеста о будущем женихе…
   – Случившееся – урок нашему санаторию! – продолжал сокрушаться Олег Владленович.
   – Никакого урока, мы же не собираемся жаловаться, – пожала плечами Ольга Игоревна.
   – А почему вы мою сотрудницу называете своей дочерью? Розалинда Романовна, что происходит?
   – Это длинная история, – подала та несколько осипший от аллергического отека гортани голос.
   – Я смотрю, у вас тут у всех запутанные истории… Жаловаться они не будут… А и не надо! У вас на лицах все написано! Скажут, что ко мне в санаторий приехали нормальные люди, а уже через несколько минут общения с персоналом санатория пациенты были избиты – у одной появился синяк на лице, у другого следы удушья на шее. Хорошая реклама для нашего учреждения!
   – А мне плевать и на ваш санаторий, и на вас! Мы оплатили у вас апартаменты и вольны отдыхать на всю катушку! – вспылила Ольга Игоревна.
   Роза засмеялась. Что-что, а начальник у нее очень хороший врач, но большой сноб, и сейчас женщина здорово осадила его.
   Олег Владленович даже побагровел, но вовремя вспомнил, что разговаривает с человеком, который поселился в самом дорогом номере отеля… то есть санатория.
   – А вам я все равно объявлю выговор с занесением! – рявкнул он на Розу со Славой.
   Ольга Игоревна вскинула свои ногти – острые, как стрелы, и посмотрела на них, словно готовясь метнуть.
   – Ну да, физруку «без башни» – понятно за что! А лучшему-то врачу за что?
   – За то, что допустила такое безобразие у себя в кабинете!
   – Я, фактически, при смерти, а мне никаких скидок? – возмутилась теперь Розалинда.
   – А я бы поправила формулировку, – заулыбалась Ольга Игоревна. – Этой симпатичной блондинке я бы вынесла выговор за то, что она рискует своей умной головкой и выходит замуж за подобного олуха. Ей же впору оформлять страховку!
   – Нет, вы только посмотрите на нее! Что за вредная баба! – сжал кулаки Вячеслав.
   – Ну-ка, поосторожнее в выражениях! – стрельнул в его сторону черными глазами Даниэль.
   – Прекратите все! Вы второй раунд хотите? – взвился Олег Владленович. – Никаких казусов больше не будет!
 
   …Роза собирала вещи в сумку в своем кабинете, когда к ней вошел Слава с видом побитой собаки. Она не отреагировала на него.
   – Роза! – все-таки попытался он обратить на себя внимание.
   – Можно не сейчас?
   – А когда? – жалобно спросил Капустин.
   – Не знаю. Вот только не сейчас! – Жених раздражал ее все больше и больше. Наверное, перед свадьбой такое бывает…
   – Завтра? – продолжал канючить Славик.
   – Уйди, Слава! – закипала она.
   – Но ты пообещай, когда сможешь поговорить…
   – Какой же ты навязчивый, ну просто невозможно! Я же говорю одно, а ты делаешь все равно по-другому!
   – Я болван, – согласился Слава.
   – Просто осел!
   – Ага. Ревнивый осел.
   – Да ревность тут ни при чем, – отмахнулась Розалинда.
   – Как ни при чем? Я чуть с ума не сошел! Ты – и этот типчик…
   – Что-то я раньше не замечала у тебя проявлений ревности, – отметила Роза, застегивая сумку.
   – Так не к кому было… – почесал затылок Вячеслав. – Я и сам не знал, что такое возможно. А тут прямо кровь бросилась мне в голову… Я так испугался!
   – Чего? – раздраженно спросила она.
   – Того, что я столько лет тебя ждал, и вот в последний момент ты срываешься с крючка.
   – Я похожа на легкомысленную и глупую девушку?
   – Нет, – заморгал Слава.
   – Так почему ты думаешь, что я способна на легкомысленные поступки? Сначала согласилась выйти за тебя замуж, затем вдруг откажусь… И флиртую с первым же попавшимся на моем пути мужчиной… – Роза гневно посмотрела на жениха.
   – На такую ты не похожа, – честно отметил Славик.
   – Ну и почему же ты тогда унижаешь меня грандиозным скандалом и своей ревностью? Сам себя дураком выставляешь перед чужими людьми!
   – Тебя не поймешь! То ты говорила, что эти двое – твои мать и брат, а теперь говоришь – чужие люди. Определилась бы уже.
   – Тут долгая история.
   – Эту фразу я уже слышал, и не раз. И меня от нее тошнит. Как ты могла? Ведь даже я знаю, что с братом нельзя…
   – Вон! – заорала Роза, сама не ожидавшая от себя такой несдержанности.
   – Ро…
   – Вон! Иначе схожу в загс и заберу заявление!
   – А говорила, что верная… – как-то хрюкнул Славик и быстро вышел из кабинета.
   Вечер был испорчен непоправимо. Роза перевела дух и отдышалась. Ее уже перестало трясти, даже температура снизилась, но она продолжала чихать, глаза у нее слезились, а лицо оставалось красного цвета, хотя и не такое отечное. Она кинула последний взгляд на свой кабинет – как говаривал Штирлиц: «привычка выработавшаяся годами», – выключила свет и вышла. Роза прошла по лечебному корпусу, но свернула не на выход, а в теплый переход, соединяющий лечебный корпус и жилой корпус VIP-класса. Санаторий «Плаза» имел еще несколько корпусов, где люди размещались в обычных, стандартных номерах, но чтобы попасть на лечебные процедуры, они должны были выходить на улицу. Летом-то это еще ничего, а вот зимой и ранней весной – не очень уютно. Только богачи могли наслаждаться променадом в махровом халате и тапочках.
   Розалинда остановилась в коридоре с красной ковровой дорожкой у апартаментов, которые заняли Ольга Игоревна с сыном, и постучалась. При этом она почему-то еще воровато оглянулась, словно делала что-то незаконное.
   Дверь открыли быстро и резко, и Роза увидела классически красивое, но не молодое уже лицо Ольги Игоревны. На бледную кожу был нанесен крем персикового цвета, а под глазами пролегли полоски крема белого цвета, отчего вид у женщины был какой-то удивленный. Одетая в черный шелковый халат, расписанный яркими райскими птицами, она держала в руке фужер, наполненный явно не кефиром.
   – Роза, как я рада! Заходи. Обниматься не будем, я в гриме.
   – Обниматься мы никогда не будем, – буркнула Розалинда.
   – Никогда не говори «никогда», – улыбнулась Ольга Игоревна и, повернувшись, пошла в глубь апартаментов, оставив дверь открытой, что говорило о многом.
   Розе пришлось зайти.
   – Ольга Игоревна, я вообще-то к Даниэлю…
   – Ой, деточка, если бы ты знала, сколько раз я слышала эту фразу, произнесенную разными женскими голосами! Но твой голос меня не раздражает. Я бы с радостью выдала его тебе со всеми потрохами… Кстати, зачем он тебе?
   – Как – зачем? Вы, Ольга Игоревна, очень непоследовательная женщина. Сначала бросаете ребенка, через несколько лет берете другого…
   – Несколько лет, Роза, могут в корне изменить если не всю личность в целом, то какие-то устои точно… Помнится, я кричала по молодости, что никогда бы не стала любовницей женатого мужчины… Мол, фу, какая грязь! Какая пошлость! Какой стыд! Разрушать семью, лезть в чужие взаимоотношения… Легко говорить так в восемнадцать лет, когда вся жизнь впереди и когда вокруг полно молодых парней. И что? Проходит несколько лет… Ну, хорошо, пара десятков лет… Остаешься одна, гордость отступает, тело требует секса, душа – любви. А вокруг одни женатые мужики и пьяницы, которые никому не нужны. И знаешь, Роза, взгляды меняются. Ты вступаешь и в такие унизительные для тебя отношения… Но, извини, я отвлеклась. Ты о чем?
   – О вашей непоследовательности. Вы же все уши мне прожужжали, чтобы я лично лечила вашего сына.
   – Да, конечно! Любые деньги! – всплеснула руками Ольга Игоревна, слегка пролив на себя шампанское или что там у нее было в фужере. – Ой, пардон!
   – Ольга Игоревна, вы пьяны?
   – Слегка… А что еще, как не пить, делать долгими длинными вечерами одинокой женщине?
   – Ну так что, одинокая женщина, вы мне скажете наконец, где Даниэль? У него действительно серьезные травмы… то есть эрозия от этой… сильной аллергии. Я бы сейчас провела пару процедур, и деньги тут ни при чем.
   – Ты отказываешься от родства с нами, следовательно, помогать нам можешь только за деньги…
   – Вы, Ольга Игоревна, слишком долго живете за границей.
   – В каком смысле?
   – В том смысле, что забыли о загадке русской души. Помогать я могу и из жалости, из чувства профессионального долга, из-за того, что Даниэль – мой пациент.
   – Да, да… – рассеянно посмотрела на нее Ольга Игоревна. И неожиданно предложила: – Выпьешь со мной?
   – Пожалуй, немного, – согласилась вдруг Роза, сама себя не узнавая.
   Она осмотрела самый дорогой номер у них в санатории. Конечно, доктор Снегирева бывала здесь, но очень давно и ничего не помнила. Да и что ей тут было делать? Пациентов она принимала в своем кабинете, изредка посещала саму лечебницу, и все. По номерам Роза не ходила.
   А номер действительно был хорош. Оформлен в такой солидной темно-бордовой и изумрудной гамме. Апартаменты состояли из трех комнат, и сейчас Ольга Игоревна провела гостью в большую гостиную. Вместительный шкаф с красивой посудой, впечатляющие картины на стенах, добротные портьеры, огромный угловой диван, кресла и стеклянный журнальный столик. На специальных полках располагалась современная видео– и аудиоаппаратура. Здесь же находилась барная стойка, на которой сейчас стояла открытая бутылка французского шампанского.
   К ней-то Ольга Игоревна и приблизилась, налить фужер для Розалинды.
   – Прошу…
   – Спасибо.
   – Присаживайся…
   – Благодарю.
   Хозяйка присела рядом с гостьей.
   – Ничего, что я в креме?
   – Ничего. Моя мама тоже так ходила… – ответила Роза.
   Повисла неловкая пауза. Женщины молча выпили по одному фужеру, а затем и по второму.
   – Так пьют на поминках, – осторожно заметила Розалинда.
   – Как?
   – Молча, с чувством, что выпить надо, но каждый думает о своем, хотя делает вид, что о покойнике, – пояснила Роза.
   – Ну, так давай поговорим!.
   – Давайте… Где Даниэль?
   – Да не знаю я, где он! Он не станет сидеть, тапки сушить у камина… Куда-то уже упилил. Гуляет где-нибудь. Есть у вас в городе, где погулять?
   – У нас в городе есть все, и ночная жизнь в том числе, – ответила Роза, отмечая, что у шампанского очень приятный вкус.
   – Так, может, и мы поедем, развлечемся? – спросила Ольга Игоревна.
   – Что?
   – А что? А это мигом! – налила еще по бокалу Ольга Игоревна и принялась убирать крем с лица. – А ты пока думай, куда едем. Только помни про мои высокие запросы!
   – Высокие запросы… – передразнила ее Роза и потерла лоб. – Самый элитный клуб у нас – «Престиж». Там казино, развлечения, все дела… Только я туда не хочу.
   – Чего так? – выглянула из спальни Ольга Игоревна, уже одетая в длинное темно-сливовое платье и меховую накидку.
   – Ого! Класс! – осмотрела ее Розалинда. И перевела взгляд на себя. – А я-то в чем? – На ней были джинсы и свитер цвета фуксии. – Нет, туда я точно не пойду. Давайте выберем что-нибудь попроще. У меня еще и рожа такая… Кстати, вы и правда чуть меня не угробили своим баллончиком!
   – Ты случайно мне под руку подвернулась. И откуда же мне знать, что у тебя такая аллергия?! Только не говори, что если бы я тебя растила-воспитывала, то знала бы… Поезд уже ушел, и мне о тебе ничего не известно. А смогу ли узнать, зависит только от тебя!
   Ольга Игоревна говорила и быстро укладывала в гладкий пучок свои длинные шелковистые черные волосы. Розалинда даже засмотрелась на нее.
   – Поразительно… – вздохнула она. – Появились, когда мне уже под сорок лет, и ни тени сожаления! Да еще говорите, что от меня что-то зависит… Глядишь, и виноватой меня сделаете.
   – Я так рада, что хотя бы сейчас так вовремя здесь оказалась! – быстро откликнулась, крася ресницы, Ольга Игоревна.
   – Почему вовремя? – поинтересовалась Роза.
   – Пока ты окончательно не угробила свою вторую половину жизни, выйдя замуж за розовощекого ревнивого психопата.
   – Вот только не надо меня учить! – вскинулась Розалинда.
   Но Ольга Игоревна быстро сменила тему:
   – Я тебе фейс испортила, я и подштукатурю. Садись сюда, перед зеркалом!
   Она довольно ловко и споро сделала Розалинде легкий макияж. Отстранилась и полюбовалась на результаты своего труда.
   – Ну как? Красота! Скидывай свои одежки, я для тебя сейчас подберу что-нибудь… Размер-то примерно один, только в росте ты меня здорово обогнала.
   – Я на вас совсем не похожа.
   – Ты – вылитый отец, – убежала в спальню Ольга Игоревна. Вернулась она с классического вида черным платьем и колготками, но затем развела руками: – А вот с обувью проблемка! Золушке мои туфли не подойдут.
   – В своих останусь, – недоверчиво посмотрела на короткое платье Розалинда.
   Когда она его надела, опасения подтвердились – ноги стали видны во всей красе.
   – Ну, не знаю… – какой длины оно должно быть… – засомневалась Роза, глядя на себя в зеркало. – По-моему, уж чересчур…
   – На мне, конечно, платье подлиннее, но ничего, тебе идет! – возразила Ольга Игоревна. – Ты и помоложе, и фигура позволяет! В общем, супер! Поехали!
   – На чем? Мы ведь выпили, мне нельзя за руль садиться!