Луганцева Татьяна. Мордашка класса люкс

   В голове Венсана в один миг выветрились мысли о Кларе Феликсовне.
   — Это просто невероятно! Ольга, — закричал он секретарю, — закрой кабинет Михаила до приезда милиции, чтобы никто туда не входил! И еще отмени две операции, запланированные на сегодня.
   — Слушаюсь, шеф! — Девушка выбежала из кабинета.

Глава 4

   Милиция не заставила себя долго ждать. Невысокого роста, суетливый и шумный майор прямиком направился в кабинет директора медицинского центра. Венсан встал ему навстречу пожать руку. Майор представился:
   — Потапов Денис Игоревич.
   Разглядев доктора, он рассмеялся.
   — Что говорить о других, если у нас пластические хирурги ходят с разукрашенным лицом. Говорят, вы известный человек?
   — Говорят.
   — Рад с вами познакомиться, Венсан Витальевич, надо же, отчество какое — Витальевич.
   — Взаимно, Денис Игоревич, — ответил хирург, не совсем понимая, что именно странного увидел майор в его отчестве, других людей раньше удивляло скорее уж имя.
   — Раньше ваша клиника была у нас на хорошем счету, — прищурил глаза Денис Игоревич, напомнив Венсану лейтенанта Коломбо из американского сериала.
   — А что случилось сейчас?
   — Сейчас произошло убийство вашего сотрудника, и мне необходимо разобраться в этом вопросе, — почесал темные с проседью волосы Денис Игоревич.
   — Разбирайтесь, — Венсан включил кондиционер, — только откуда такая уверенность, что наша клиника может быть причастна к его убийству?
   — Вы правильно сказали — может быть, а может быть, и нет. Хотя убийство вашего доктора тянет на заказное, а такое чаще всего совершается из-за бизнеса, то есть трудовой деятельности пострадавшего.
   — Я не думаю, что это так, у нас не криминальный бизнес.
   — У вас высокооплачиваемый бизнес, а где большие деньги, там и преступления.
   Венсану нечего было возразить, он-то знал, что они не делают ничего противозаконного, но майор должен убедиться в этом лично.
   Последующие полдня сотрудники милиции наводнили клинику, опрашивали всех работников, кто и когда в последний раз видел пострадавшего, не говорил ли он им что-нибудь. Венсан вспомнил, что Миша как раз перед своей смертью хотел с ним о чем-то поговорить.
   — О чем? — оживился майор.
   — Если бы знать… Я отложил разговор, так как спешил. Накануне я поссорился со своей подругой и собрался ехать к ней. Я же не знал, что больше не увижу Михаила живым.
   — Конечно, никто не может предвидеть, когда умрет, — согласился Денис Игоревич, — вы даже приблизительно не можете сказать, о чем он хотел поговорить?
   — Нет, он ни словом не намекнул.
   — Очень жаль… А теперь, пожалуйста, поподробнее о вашем ночном происшествии, — попросил следователь.
   Венсан рассказал все, что ему было известно.
   — Похоже, что эта женщина была последней, кто видел Михаила в живых, — задумался майор. — Как ее звали?
   — Она представилась Софьей Карелиной, а документы я не спрашивал.
   — Как она выглядела?
   — Среднего роста, худощавого телосложения, со светлыми волосами чуть пониже плеч, с челкой, прямой нос, обычные губы, большие светлые глаза. Да что говорить! Откройте любой глянцевый журнал и найдете там сотню таких лиц. Красивая, с чертовски правильными чертами лица, в ней не было ничего запоминающегося… Вы это называете особыми приметами, я называю это изюминкой.
   — Понятно, изюминки в ней не было, но машину вы ее помните?
   — Да, Софья призналась, что припаркованный «Пежо», к которому ее бандиты и прижали, принадлежит ей.
   — Цвет, номер?
   — Черный или темно-синий, а за номер я не могу ручаться с полной гарантией, — напряг память Венсан, сдвинув брови и снова ощутив там боль.
   — Постарайтесь, пожалуйста, — попросил майор, — сердцем чувствую, что здесь не все так чисто. У вас в клинике два ЧП одно за другим, и они могут быть связаны. Вдруг эта женщина замешана в убийстве вашего хирурга или, по крайней мере, имеет об этом какую-то информацию? На нее же напали во время его дежурства, так я понимаю?
   — Совершенно верно.
   — Вот, надо проверить, нет ли здесь подвоха…
   Венсан закрыл глаза и написал на бумаге номер, который предположительно был на машине. Он протянул листок Денису Игоревичу со словами:
   — Я не могу гарантировать на сто процентов, что вспомнил все цифры правильно.
   — Спасибо, проверим. Будем надеяться на вашу профессиональную память, — быстро положил записку себе в карман Денис Игоревич. — Если вспомните еще что-нибудь интересное, сообщите мне, телефон я оставлю.
   — Денис Игоревич, — сказал Венсан, задумавшись, — теперь мне кажется это нападение на женщину и на меня несколько странным.
   — Почему? — оживился следователь.
   — Может быть, я ошибаюсь. На меня давно не нападали, дрался я в последний раз забыл когда, но как-то я себе не так это представлял, или мне только показалось.
   — Поясните.
   — Во-первых, странно, что на женщине не было ничего порвано, ни ушиба, ни царапины, хотя держали ее втроем и она истошно кричала.
   — Ничего странного, они не мокрушники, такие люди не будут совершать лишнего физического насилия над жертвой, тем более если она и так смертельно напугана и отдаст сама все по доброй воле.
   — А меня? Меня почему они щадили? — продолжал допытываться хирург.
   — Вы видели свое лицо? И после этого считаете, что вас пощадили? — с интересом в глазах посмотрел на него майор.
   — Тогда в пылу драки я не соображал, что делаю, а потом все стало на свои места. Эти парни скорее отбивались от меня, чем атаковали. Все эти травмы на лице я получил больше по своей неосмотрительности, чем из-за их стараний.
   — Может быть, они боялись вас убить?
   — Очень интересно. У них были ножи, но ни один из них они не пустили в ход.
   — Они берут их скорее для того, чтобы попугать, а не для того, чтобы зарезать человека, — отмахнулся следователь.
   — Да эти парни, если бы захотели, стерли бы меня с лица земли, я каждой клеткой чувствовал их стальные мускулы, а через забор они перемахнули, словно заправские циркачи. Говорили они при нападении на женщину излишне громко, словно специально, чтобы я их услышал. Если бы они действительно совершали преступление, то вели бы себя как можно тише. Стояли на самом освещенном месте, чтобы все действо было хорошо видно…
   — Вы в чем меня хотите убедить? Что все было разыграно специально, дабы эта дама попала к вам в клинику в день, когда дежурил Миша? Не легче ли ей было просто прийти к нему на прием? — подался вперед Денис Игоревич.
   — Вы правы, — вздохнул Венсан, — я говорю ерунду!
   — Ничего, ничего, вы — молодец! Если вспомните еще какую-нибудь ерунду, не стесняйтесь, звоните мне лично. И если в ваших словах есть хоть капля правды, нам просто необходимо найти эту Софью Карелину, чтобы подтвердить или опровергнуть ваши сомнения.
   Следователь подал руку Венсану и, распрощавшись, ушел. Доктор снова вызвал Ольгу.
   — Оля, распорядись похоронить Михаила за счет нашего центра. Не знаешь, кто у него остался из родственников?
   — Жена, сын десяти лет, а насчет родителей я не знаю.
   — Передай в бухгалтерию приказ о выплате материальной компенсации семье в размере пятидесяти тысяч долларов. Пригодятся деньги на обучение сына.
   — Слушаюсь, шеф. Что еще?
   — Операции на сегодня отменены… Я сам сделаю обход пациентов, которых прооперировал Михаил. Дай мне их истории болезней, а потом прошу меня не тревожить, я займусь бумагами. Да, еще! Позвони Галине, скажи, что я приеду к ней сегодня, должен же у меня быть хоть один вечер отдыха.
   — Хорошо, шеф, — ответила Оля и украдкой вытерла слезу в уголке глаза.
   Венсан же решил, что ни одно обстоятельство не выбьет его из колеи, как, впрочем, было всегда. Он взял истории болезней пациентов погибшего хирурга и углубился в их изучение. Затем он вышел из кабинета, поднялся на лифте на третий этаж и приступил к обходу. Первой пациенткой Михаила была пятидесятилетняя дама, которая решила совместить операцию по липосакции в области живота и талии с круговой подтяжкой лица. Поэтому она себя чувствовала так, словно ее вывернули наизнанку, и была обозлена на весь свет за свое плохое самочувствие. Венсан помнил этот случай, Михаил тогда консультировался с ним насчет целесообразности проведения сразу двух травматических операций женщине, которой все-таки не двадцать лет. Анализы у нее были в норме, и сама она настаивала, чтобы сделали все сразу, мотивируя это тем, что у нее нет времени проходить реабилитационный курс два раза, так как на работе на такой длительный срок не отпустят дважды. Венсан сказал тогда Михаилу, что возможны оба варианта, но он лично разбил бы операции на два этапа. Настаивать на своем мнении он не стал, Михаил — кандидат медицинских наук, пусть сам принимает окончательное решение. Михаил сделал по-своему, и вот теперь Венсан смотрел на забинтованную, стонущую мумию с дырками для глаз, носа и рта и пытался улыбнуться.
   — Как вы себя чувствуете, Нелли Николаевна?
   — Издеваетесь? Вы, кстати, кто? Змей-искуситель?
   — Я — директор этой клиники, доктор медицинских наук Журавлев, и теперь я буду курировать вас.
   — А куда делся мой эскулап, мой мучитель? Черт бы его побрал! — в сердцах выругалась дама.
   — Нет уж, пусть земля ему будет пухом, — возразил Венсан и присел на край кровати пациентки, взял ее руку и стал считать пульс.
   — Вы это о чем? — подозрительно посмотрели на него два глаза-буравчика среди чистых белых бинтов.
   — Михаил Яковлевич сегодня ночью погиб, тише! Все равно вы бы об этом узнали, но волноваться я вам не советую.
   — Боже мой! Погиб! Такой молодой! Это я виновата! Я так плохо себя чувствовала после операции, что мысленно проклинала своего хирурга, что он пошел мне навстречу, то есть провел две операции одновременно! Мне бы и одной хватило! Это я наслала на него проклятие! — Полные руки заметались по простыне, словно в поисках чего-то.
   — Успокойтесь, Нелли Николаевна, вы тут ни при чем, это несчастный случай. Я прочитал отчет вашего хирурга после операции, данные осмотров на перевязках и доволен результатом. Теперь я приду к вам на следующую перевязку и сообщу свое мнение. Все будет хорошо, поправляйтесь. Увеличить дозу обезболивающего?
   — Нет, спасибо… я привыкла уже… боже, какой ужас!
   Во второй палате его ждала молоденькая девушка с отсутствующим взглядом и короткими ярко-розовыми волосами. Ей была проведена стандартная, простая операция по увеличению груди. В графе профессия она указала — танцовщица эротического жанра. Венсан все понял, мотивировка у этих девушек была одна: коллеги с большой грудью зарабатывают больше, чем те, у кого маленький бюст.
   — Саша? — спросил он.
   — Да, начальник.
   — Я буду вашим лечащим врачом. Меня зовут Венсан Витальевич.
   — А куда делся Миша? Или все мужики в этой клинике решили поглазеть на мою грудь?
   — Михаил Пашутин погиб, я буду заменять его, — пояснил Венсан.
   Лицо девушки вытянулось, зеленые кошачьи глаза округлились.
   — Вы серьезно?!
   — К сожалению, да.
   — Куда катимся… везде криминал, — вздохнула Александра, — но вы мне даже больше нравитесь, такой красавчик. Себе, наверное, тоже делали пластику?
   — Все натуральное, — заверил ее Венсан.
   — Класс! Да вы — душка! Я видала много таких папиков в эротических клубах, которые пускали слюни!
   — Меня вы там видеть не могли, — оборвал ее Венсан.
   — Гомосексуалист, что ли?
   — Оставим мою личную жизнь в покое. Вы видели свою новую грудь на перевязке? Вас она устраивает?
   — Все великолепно. Я жду не дождусь, когда смогу воспользоваться своим новым, сексуальным оружием в материальных целях!
   — Месяц подождите, — сказал доктор и встал.
   — А вы смотреть не будете? — растерялась танцовщица.
   — Я посмотрю завтра на перевязке, лишний раз травмировать грудь не будем, — пообещал хирург.
   — Понятно, у вас уже глаза не смотрят на эти искусственные прелести, — вздохнула Саша.
   Венсан рассмеялся и вышел из ее палаты.
   В третьем блоке послеоперационной палаты его ожидала милая женщина лет тридцати пяти невзрачной внешности, но с горящими от счастья глазами. С ней лежал полугодовалый ребенок, прооперированный Михаилом по поводу расщелины лица. Венсан считал работу с такими детьми самой сложной в своей профессии и знал, что на такие операции всегда приглашался челюстно-лицевой хирург-стоматолог и педиатр. Но люди вправе решать сами, где им оперировать малыша — в государственном институте или в частной больнице.
   — Венсан Витальевич, — представился он счастливой маме, — я буду заменять вашего доктора Михаила Яковлевича.
   — Ой… — разочарованно протянула женщина, — а мы уже привыкли к нашему доктору. Кеша даже улыбнулся ему. А когда он придет?
   — К сожалению, никогда. Михаил умер, вернее, погиб, — тихо ответил Венсан, так как ребенок мирно спал.
   Женщина закрыла рот рукой, чтобы не закричать.
   — Какое несчастье! Какая трагедия!
   — Это точно… Как дела у Иннокентия?
   — Все замечательно, он уже почти не плачет, стал кушать и спать. Я видела лицо, оно несоизмеримо лучше, чем было раньше. А Михаил Яковлевич мне говорил, что шрамы через два-три месяца станут незаметными, — с надеждой в глазах посмотрела на него мамаша.
   — Совершенно верно, так оно и будет, — заверил ее доктор, бросая взгляд на историю болезни. — Юлия Владимировна, если не ошибаюсь? Вы мама Кеши?
   — Я его няня. Родители Кеши — очень занятые люди.
   — Понятно. Если вас что-то будет беспокоить, обращайтесь на пост к медсестре и измеряйте ребенку температуру каждые пять-шесть часов, — дал последние рекомендации Венсан, вставая со стула.
   — Хорошо, спасибо. А что у вас, доктор, с лицом?
   — Несчастный случай.
   — Ой, не много ли у вас в больнице несчастных случаев? — спросила Юлия Владимировна, но Венсан оставил ее вопрос без ответа.
   Он тоже так считал, но изменить хоть что-то не мог. Остаток дня он провел в своем кабинете, забыв даже пообедать. Тяжелое состояние на душе усилилось мыслями о трагической судьбе его талантливого коллеги-хирурга. В начале своей карьеры Венсан работал в онкологическом диспансере и со смертью сталкивался чаще, чем врачи других специальностей. До конца он к этому привыкнуть не смог, несмотря на свои «железные» нервы. Самым трудным было то, что, глядя в глаза родственникам умершего, нужно было сообщить им о смерти их близкого, объяснить необъяснимое и успокоить, если это вообще возможно. Поэтому о несчастной жене Михаила и осиротевшем десятилетнем парнишке ему было думать очень тяжко.
   «Черт! Какой подонок мог застрелить человека в подъезде собственного дома?! Молодой мужчина, талантливый врач, ни в чем не замешан и не замечен…»
   — Венсан Витальевич! — ворвалась к нему дежурная медсестра Инга, оставшаяся на ночное дежурство.
   На часах было десять вечера, и Ольга, естественно, уже тихо ушла, не заходя в кабинет к шефу, чтобы не отвлекать его, как он просил.
   — Как хорошо, что вы здесь! Я не знаю, что мне делать! Я-то не врач, а никого не могу найти на месте. Хорошо, что вы допоздна задерживаетесь на работе.
   Венсан оторвал взгляд от ведомости.
   — Инга, что случилось?
   — Там в холле девушка… вся в крови… она сама на машине доехала до нас… помогите, что делать?!
   Венсан одним прыжком пересек кабинет, рванул дверь и семимильными шагами поспешил к холлу. Там на кожаном диване полулежала молодая женщина лет тридцати, но выглядевшая моложе. Просто он наметанным взглядом тут же видел возрастные признаки. Внешность женщины сразу поразила его своей неординарностью и не изюминкой, а килограммом изюма. Чуть выше среднего роста девушка оказалась необычайно худа, он сказал бы — прозрачна. У нее была белая чистая кожа, высокий лоб, резко очерченный, красивый рот с несколько опущенными вниз уголками, легкие, еле заметные морщинки у глаз выдавали то, что она любила смеяться. Девушка прямо посмотрела в лицо Венсана большими, вполлица, темно-карими глазами, и он ощутил себя пловцом, которого уносит водопад с высокой скалы. Длинные черные шелковистые волосы девушки пребывали в легком беспорядке, разметавшись по красному вельвету короткого приталенного пиджака, один лацкан которого весь был унизан блестящими брошками и цепочками. Короткая юбка из такого же материала задралась, черные тонкие колготки на ногах были все изодраны, в дырках и стрелках, идущих в разных направлениях. Модные туфли из кожи леопардовой расцветки измазаны грязью. То, что девушка была вся в крови, Инга сильно преувеличила, но висок и внутренняя поверхность бедра у нее действительно были в крови.
   — Что с вами случилось? — сглотнул ком в горле Венсан, освободившись от странного ощущения, которое произвела на него эта женщина.
   — Сексуальное домогательство, — спокойно сказала она приятным, несколько низким по тембру для женщины голосом, — прошу вас, мне нужна консультация гинеколога и, если это возможно, укол от незапланированных сексуальных связей.
   — Да, да… конечно. Пойдемте, я проведу вас в гинекологию, — подал ей руку Венсан, предварительно уточнив, может ли она идти.
   — Я сама, — поднялась она, опираясь о его плечо.
   Ладонь девушки слегка коснулась руки Венсана и обожгла его приятной прохладой. Странно, но он поймал себя на мысли, что обычно ему не нравились женщины с холодными руками и ногами. Это говорило об их сосудистых, а следовательно, и нервных нарушениях, истеричности, плаксивости. Но в данный момент у него возникло острое желание согреть и защитить ее — настолько она показалась ему хрупкой и нежной. Он провел ее в лифт, они поднялись на четвертый этаж. От этой девушки исходил какой-то дурманящий, просто опьяняющий аромат сладких духов. Она ехала, молчаливо смотря ему в широкую грудь, только длинные ресницы чуть подрагивали. Венсан отметил минимум косметики у нее на лице, пожалуй, она использовала легкий, полупрозрачный тон пудры, красную помаду, черную классическую тушь для ресниц, которые наверняка были и так черными, а девушка пыталась придать им всего лишь форму и выразительность взгляду. На некоторых женщинах помада красного цвета смотрелась, как на уличных проститутках, вызывающе, вульгарно и сильно старила лицо, на этой девушке она выглядела так, будто та родилась с ней. В ее облике было что-то потустороннее, загадочное, и Венсан начал нервничать, понимая, что звук у него в ушах не шум лифтового мотора, а стук его собственного сердца. Его поражало, как эта девушка держалась — с достоинством и смелостью. Она не билась в истерике, не плакала в три ручья, не кричала, что все мужики — сволочи, не пыталась жаловаться на злодейку-судьбу и искать виноватого.
   — Извините, как вас зовут? — спросил Венсан, когда лифт остановился.
   — Фрида, — ответила девушка, и он почему-то не удивился, у этой незнакомки должно быть и имя особенное, необычное. Девушка слабо улыбнулась и пояснила: — Моя мама в молодости была большой оригиналкой. Я привыкла к своему имени, оно меня устраивает, а вас?
   — Вполне, — улыбнулся Венсан и представился: — Венсан Витальевич.
   — Очень приятно, в такой трудный момент жизни встретить понимающего человека, — сказала Фрида, словно песню пропела.
   Венсан ввел ее в смотровую комнату, столкнувшись в дверях с медсестрой, которая скороговоркой пролепетала:
   — Нам уже позвонили снизу, располагайтесь здесь, Дмитрий Дмитриевич сейчас придет.
   Фрида присела на край кушетки, слегка поморщившись.
   — Больно? — участливо спросил Венсан.
   — Ничего…
   — Фрида, скажите, где это случилось? Вызовем милицию, сделаем вам освидетельствование изнасилования.
   — Знаете, Венсан Витальевич, я пришла для того, чтобы меня осмотрели, провели профилактику от нежелательной беременности и обработку от грязи и микробов… — Фрида передернула плечами. — Я не хочу вмешивать в это дело милицию, не хочу повторять все, что со мной случилось, снова и снова следователю и в суде. Я знаю, что, возможно, совершаю самую распространенную ошибку женщин, подвергшихся сексуальному насилию, но это мое право.
   — Да, конечно, я настаивать не буду, — согласился Венсан, — может быть, вам дать телефон кризисного центра?
   — Спасибо, я справлюсь сама. — Уголки губ Фриды дрогнули, и она откинула тяжелые, прямые волосы назад, тонкие, золотые браслеты звякнули на худом запястье.
   В процедурную комнату вошел вызванный гинеколог клиники Дмитрий Дмитриевич.
   — Добрый вечер, Венсан Витальевич. Мадам, — отвесил он легкий поклон Фриде и повернулся к директору клиники, — вы не могли бы оставить нас одних?
   — Да, конечно! Извините!
   Директор вернулся к себе в кабинет, но мысли о Фриде не покидали его, словно ее взгляд проникал сквозь стены и пронзал его. Будто в подтверждение его мыслей к нему примерно через полчаса заглянул Дмитрий Дмитриевич.
   — Вы еще здесь, Венсан Витальевич?
   — Заходите! Хорошо, что зашли! Меня поразила эта девушка, что с ней?
   — Такая девушка может поразить, — усмехнулся Дмитрий Дмитриевич, — с ней будет все хорошо, большего сказать не могу, знаете ли — врачебная этика.
   — Мы же коллеги? — удивился Венсан.
   — Я работаю гинекологом тридцать лет и еще ни разу ни с одним врачом не обсуждал проблемы своих пациенток.
   — Ваше право! — поднял руки Венсан, как будто сдаваясь.
   — Все необходимые процедуры я ей сделал, но пришел не для того, чтобы сообщить о результате, — хитро прищурил глаз гинеколог. — Фрида просила передать вам вот это.
   С этими словами он положил на стол какой-то листок бумаги и удалился. Венсан развернул старую театральную брошюру, где на полях было написано мелким, ровным почерком: «Спасибо вам, Венсан Витальевич, за заботу и понимание. Если у вас будет свободное время в субботу в шесть часов вечера, я буду ждать вас в кафе «Шанталь». Фрида. Извините за нескромность».
   Венсан внутренне просиял. Почему-то он был уверен, что в субботу в шесть часов вечера он точно будет свободен.

Глава 5

   — Я первый раз вижу эту женщину! — твердо сказал Венсан, рассматривая высокую блондинку с асимметричной молодежной челкой и ярким макияжем. В субботу в два часа дня он приехал в следственное управление по просьбе Дениса Игоревича Потапова на очную ставку как раз с этой женщиной.
   — Я тоже вижу этого мужчину первый раз! Я бы его запомнила, — прищурила близорукие глаза женщина, закидывая ногу на ногу и принимая томный вид.
   — Знакомьтесь, это Тамара Юрьевна Шустова — известный театральный художник-декоратор.
   — Я не заядлый театрал, — ответил Венсан, еще не до конца понимающий, для чего его вызвали.
   — Дело в том, Венсан Витальевич, что Тамара Юрьевна является владелицей машины марки «Пежо» черного цвета с номером, который вы написали мне по памяти. Все совпало.
   — Но это точно не та женщина, которую я защищал, — ответил Венсан.
   — Я не была ни на какой стоянке, но я бы не отказалась, чтобы меня защищал такой мужчина! — подтвердила Тамара, нескромно улыбаясь в тридцать два зуба.
   — Странно, но на капоте машины есть несколько вмятин, возможно, от тела девушки, которую прижали к машине, — проговорил следователь, не сводя глаз с женщины.
   — Я ничего не знаю, — чуть ли не по слогам произнесла Тамара.
   — А где вы были ночью в тот день, когда произошло нападение около клиники? — спросил Денис Игоревич.
   — Со своим молодым человеком, — ответила Тамара раздраженно и несколько агрессивно.
   — Дайте нам его адрес или телефон, — попросил следователь.
   Тамара щелкнула замком сумки и вырвала из записной книжки листок.
   — Только учтите, пожалуйста, что он женатый человек, и я не хочу, чтобы у него были неприятности, он очень милый…
   — Учтем, — заверил ее следователь, — если предположить, что у вас есть алиби…
   — Мне не надо никакого алиби, я ничего плохого не совершила! — взвилась женщина. — И, вообще, не понимаю, что я тут делаю?! Я жалобу на вас подам!
   — А не могли ли вы эту машину кому-нибудь одолжить? — спросил Денис Игоревич.
   — Еще чего! Много вы дураков знаете, которые машины одалживают?! Я за нее пять лет работала, откладывала деньги!
   — Следовательно, вы никому ее не давали? — уточнил следователь.
   — Нет! — рявкнула Тамара.
   — Нет ли у вас знакомой по имени Софья Карелина?
   — Нет!
   — Вы хорошо подумали? — не отставал «Коломбо».
   — Меня в чем-то обвиняют? — решила уточнить Тамара.
   — Этот мужчина утверждает, что в тот день в машине находилась Софья Карелина, как она себя назвала. Блондинка, среднего роста, с правильными чертами лица.
   — Этот мужчина — псих? Фи… а с виду такой приятный… — сказала Тамара.
   — У вас есть такие знакомые? — проигнорировал ее реплику майор.
   — Мил-человек, я работаю в театре, общаюсь с артистами и артистками, и каждая вторая из них — миловидная блондинка с правильными чертами лица.
   — Эксперты нашли в вашей машине белый женский волос, как вы это объясните?
   — Да мало ли кого я подвозила! — воскликнула Тамара.
   — Волос нашли на водительском месте.
   — Сквозняком надуло от сидящего рядом, — Тамара была невозмутима.
   — Волос был мертвый, — выдал загадочную информацию следователь.
   — Теперь вы скажете, что я перевожу трупы! — всплеснула руками Тамара.