Луганцева Татьяна. Табу на женатых мужчин

   – Алексей?
   Он сфокусировал на ней взгляд бегающих светлых глаз в обрамлении рыжеватых ресниц и энергично замахал руками.
   – Ой, это вы?! Муза?! Нет, не может быть!! Ну, вы, Муза, даете! Ну, даете! Ну, даете! – тряс он головой.
   – Что я даю? – сморщилась Муза от его слюны, разбрызгиваемой в радиусе метра.
   – Выглядите лучше, чем я мог предположить, вот что! Красавица! Никогда бы не предположил! Такая женщина! Такая женщина!
   – Спасибо.
   – Пойдемте, пойдемте, Муза моя! Мы обязательно сейчас найдем столик и выпьем чего-нибудь! – увлек ее на эскалатор Алексей.
   Наверху располагалась свободная зона со стульями, столами и множеством кафе быстрого питания. Муза всей спиной чувствовала, каким взглядом Григорий проводил их странную парочку.
   «Не всем же везет, как его жене, – подумала Муза с долей грусти. – Такие красивые и богатые всегда бывают заняты. А мне досталось это чудо, других слов просто нет. Но любой человек имеет право на счастье, и я в том числе, хоть и дура… Может, Григорий и прав, я ничем не обязана этому мужчине, могла бы и не подходить к нему, раз сразу не понравился…»
   Алексей же ходил вокруг столов со стульями, на которых сидели люди. Походка Алексея стала еще более странной, Муза видела, что люди смотрят на них, и ей стало стыдно за своего спутника. Она постаралась отстать от него на несколько шагов, чтобы не думали, что они вместе. Но он постоянно оборачивался и кричал на весь зал.
   – Все занято! Все занято! Ты посмотри! Вот ведь Москва! Одни проезжие! То есть приезжие! Это ужасно! Ужасно! Скоро нам, коренным москвичам, негде будет сидеть, нечем будет дышать и нечего будет есть, они все съедят!! Это же не люди, это – саранча!
   По его лицу из-под шапки с меховой оторочкой тек пот, еще бы! Ведь в помещении было очень тепло. Алексей наворачивал уже третий круг вокруг столиков, и Муза не выдержала:
   – Алексей, извините. Не обязательно сидеть за столиком! Мы можем просто походить по торговому комплексу, – робко предложила она, и тут совершенно неожиданно нарвалась на всплеск агрессии.
   Алексей резко остановился и выпучил на нее глаза, резко перейдя на «ты»:
   – Да ты с ума сошла?! У меня такой тяжелый рюкзак! Буду я ходить тут! Сесть нам надо, и точка!
   Муза даже опешила.
   – Ну, хорошо. Вон там, вдалеке, есть кафе, где просматриваются свободные места, – предложила она.
   – Там очень дорого. Там дорого! Там дорогое кафе, – обливался потом Алексей.
   Муза поняла, что еще немного – и она потеряет сознание. Внезапно Алексей сменил гнев на милость и потащил ее к кафе, державшемуся особняком от общей массы.
   – Дорого, дорого, дорого, – все время повторял он, чем вгонял ее в краску.
   – Вы не волнуйтесь, у меня есть деньги, и я сама за себя заплачу, – тут же сказала Муза и сразу же получила вторую порцию агрессии.
   – Да ты с ума сошла?! Ты хочешь меня унизить? Если ты с мужчиной в кафе, ты не можешь платить! Я сам это сделаю, тем более ты меня так долго ждала, я опоздал! Я первый раз не смог прийти! – снова выкрикнул он.
   Муза уже не знала, что ей говорить, она очень остро чувствовала, что этот мужчина реально не в себе. А как вести себя с психическими больными, она не знала, не работала она психотерапевтом. Но чисто интуитивно Муза понимала, что она не должна ему перечить, только соглашаться, так меньше агрессии выплескивается наружу. Официантка принесла им по объемному меню, но она сразу же сказала, что будет пить только кофе.
   – Десерт? – уточнила официантка, рискуя навлечь на себя гнев Алексея.
   – Я не голодна! Только кофе, – быстро ответила Муза.
   – Хорошо тебе, ты можешь кофе пить, – сказал Алексей, – а я болею, принимаю таблетки.
   «Это видно, мог бы и не говорить, что болеешь…» – отметила Муза.
   – Мне кофе нельзя, – закончил мысль этот жуткий мужчина, наконец-таки снимая с себя шапку и являя миру светлые жиденькие волосы, прилипшие от пота к голове в форме яйца.
   Музу даже затошнило. Она отвела взгляд и вздрогнула, потому что увидела, как через столик от них присаживается Григорий и внимательно смотрит в меню. Муза почему-то густо покраснела, а Алексей в это время очень громко выяснял у официантки, что входит в состав их домашнего морса.
   – Клюква… – растерялась девушка.
   – Это понятно, что клюква! А что еще?! Может, брусника, малина? И какая вода и какой сахар или заменитель? А можно мне заменить сахар на мед? Что-то советуйте уже, не стойте столбом! – Досталось и официантке. – Мед-то полезен! Я, правда, вспотею еще сильнее, но что делать? Кофе-то мне нельзя! – Он так долго и нудно все это выспрашивал и выяснял, что официантка уже закатила глаза, понимая, что это может никогда не закончиться.
   Алексей словно узнавал рецепт какого-то очень сложного блюда, а шеф-повар не хотел раскрывать его рецептуру. Наконец взмокшая официантка удалилась от их столика и подошла к столику Григория.
   – Почему вы наш заказ не отдаете в обработку? – заорал покрасневший Алексей ей вслед.
   Девушка испуганно посмотрела на Алексея.
   – У меня электронный блокнот, ваш заказ уже поступил на кухню, – пояснила она, изумленно и несколько испуганно хлопая ресницами.
   А Муза, между тем, встретилась глазами с темными и весьма впечатляющими глазами Григория и снова покраснела. Гриша сам первый отвел глаза и начал заказывать. За это время Алексей просто свел с ума свою даму. Он начал рассказывать о своей работе, вернее, о том, что его преследуют одни заговоры и неприятности, организованные недругами и предателями. То есть его на работу не берут, а берут исключительно женщин, потому что существуют скрытые «гонения на мужчин».
   Муза согласно кивала головой, дабы не гневить рассказчика и не провоцировать его, она эти приступы уже видела. Она-то прекрасно понимала, почему его не брали на работу. Если бы она была работодателем, то вызвала бы ему психиатрическую помощь, а не предложила работу. Потом Алексей плавно перешел на свою семью, то есть на двух бывших жен. Естественно, обе они оказались самыми худшими, самыми непонимающими на свете склочными бабами. Самое страшное, что сделала одна из жен: она не понимала, что он все время болеет. Она его, больного, выгнала из дома! Представляешь? Больного человека с температурой выгнала из дома за фруктами для их дочери!
   Муза понимающе кивала головой. Но она не понимала совсем другое: как это чудо, с такой явной агрессией, умудрилось жениться два раза? В голове родилось страшное, но очень подходящее к случаю слово «шизофрения». Именно это заболевание протекало с затишьями и явными обострениями. В данный момент имело место явное обострение. Алексей брызгал слюной, лицо его то краснело, то бледнело, а глаза почему-то смотрели на ее губы или грудь, причем взгляд был каким-то мутным, несфокусированным. Муза посмотрела на Григория испуганно, но он не внял ее тревоге, потому что с аппетитом что-то ел с большой тарелки. Только теперь она оценила то, что он рядом, все-таки хоть какое-то знакомое лицо. Ей давно принесли кофе, а Алексею – напиток, больше напоминающий компот с какими-то плавающими красными ягодами. Он все время вылавливал эти ягоды, отжимал их о край чашки и потом долго смаковал с жутко противным присвистом и причмокиванием. Музу тошнило.
   – Витамины, все оплачено, – пояснил он Музе.
   Она снова посмотрела на Григория, но увидела, как он опять уминает какое-то вкусное блюдо, чего она была лишена. У Музы засосало под ложечкой, она почему-то очень сильно захотела есть. Вот бы мяса или рыбы, но меню не предусматривало такого жадного кавалера. Леша все потел и потел, распаляясь сильнее.
   – А вы очень красивая женщина! Я вам это сразу же сказал!
   – Спасибо.
   – А сейчас мы поедем ко мне!
   – Извините, Алексей, но не в этот раз, – ответила Муза, думая только о том, чтобы унести от него ноги и потом очень вежливо сообщить по почте, что он прекрасный человек, очень умный и симпатичный, но просто не ее… Пожелать ему если не лечиться, то продолжить поиски…
   Но Алексей сразу же зацепился за ее отказ.
   – Я не понял, Муза, вы что, кинуть меня хотите? Это что, у меня опять не состоится? Очередная кинула меня?! Ну уж нет! Мне это надоело! Это просто невыносимо! Я не позволю никому издеваться над собой! Сучки выпивают за мой счет, некоторые даже пытались есть, но я не идиот! Ты от меня не упорхнешь, бабочка! – Глаза Леши налились кровью.
   Он резко наклонился вперед и сделал то, что нормальный человек даже в страшном сне увидеть не мог: вонзил вилку в ее свободно лежащую на столе руку, пригвоздив ее к поверхности насквозь, словно бабочку иголкой. От развернувшейся перед глазами ужасной картины Муза даже не сразу почувствовала боль. Раздался дикий женский крик, но Муза точно знала, что кричит не она, а сидящая рядом девушка, которая увидела все это.
   Алексей же, похоже, униматься не собирался. Он тянул к ней свои руки, словно стремясь задушить. Григорий в два прыжка преодолел расстояние до их столика от своего места и двумя ударами свалил Алексея на пол. Тут же раздались крики:
   – Сволочь! Психопат! Какой-то урод! Что с девушкой сделал! Ой, какой кошмар! Прямо как в фильмах ужаса! Я не могу на это смотреть! Она тихо сидела, а этот идиот уже изначально вел себя неадекватно! Господи! Вызовите кто-нибудь полицию и «Скорую»! Какое зверство!
   Муза же смотрела на свою пришпиленную руку, бледную и скрюченную, словно парализованную. Крови фактически не было, только тоненькая струйка текла из одного из четырех проколов зубцов вилки по белой коже.
   – Тихо-тихо, только не теряй сознание! Все хорошо! Все сейчас будет хорошо! – суетился возле нее Григорий.
   И тут Муза почувствовала дикую боль в ладони, словно организм, первоначально замерев от шока, наконец отреагировал. Какие-то мужчины скручивали Алексея и связывали ему руки за спиной и ноги, кто-то пожертвовал свой галстук для этих целей.
   – Тихо! Тихо! – прижал ее голову к своей груди Григорий. – Я сейчас достану вилку.
   – Нет! Не надо! Не трогайте меня! – взмолилась Муза, обливаясь слезами. – Мне так страшно…
   – Муза, успокойся! На раз, два, три! Врачи уже спешат на помощь! Но мы же не поедем в больницу вместе со столом! Как же этот урод с такой силой смог?! – удивился Григорий и, прижав Музу к себе, выдернул одновременно из стола и из ее руки вилку.
   Последнее, что запомнила Муза перед тем, как потерять сознание, была окровавленная вилка в дрожащей руке Григория и его глаза, на этот раз абсолютно серьезные…

Глава 4

   Муза посмотрела на свою покалеченную руку, которую обкололи обезболивающим, зашили сосуд в одном месте и перебинтовали стерильными бинтами, и ей снова стало плохо. Медсестра уже несколько раз растирала ей виски нашатырем.
   – Девушка, да вы возьмите себя в руки, в конце концов! Чего вы все заваливаетесь спать-то? Не пойму, то ли сознание теряете, то ли спать хотите…
   – Вы мне что-то укололи, – пожаловалась Муза.
   – Успокаивающее, вы были очень возбуждены.
   – Мне плохо от вида крови! – продолжила ныть Муза.
   – Не капризничайте! Уже все перебинтовано и нет никакой крови! Хватит тут глаза закатывать! Людям работать надо! А все только вокруг вас и бегают! Вы уж извините меня, девушка, но я слышала вашу беседу со следователем, приехавшим сюда за вами по горячим следам. Познакомиться вы хотели! По Интернету! Там же одни маньяки и извращенцы! Вот и получили, что хотели! Сами виноваты! Думать надо головой и мужиков искать вокруг себя, а не в этом ящике! Ясно?
   – Мне одно не ясно: что вы так распалились? – нахмурилась Муза. – Это вообще не ваше дело! Понятно? Где и кого я хотела искать!
   – Понятно, понятно! – хмыкнула медсестра и вышла, оставив Музу одну в кабинете.
   Ей снова стало нестерпимо жаль себя. За дверью раздался веселый женский смех, и в кабинет забежала молоденькая медсестра с розовыми щеками и горящим взглядом. Она сразу же защебетала:
   – Ой, какой у вас веселый и хороший мужчина! Вы уже готовы? Можете идти!
   – Какой мужчина? – не поняла Муза.
   – Который вас ждет! Он нам там такой стол накрыл! Столько гостинцев! Смешил нас! Весело вам живется, наверное! – не успокаивалась она. – Как вместо него можно было искать кого-то другого! Совсем я иногда нас, женщин, не понимаю! Ищем себе неприятности и приключения сами!
   Муза взяла свои вещи и вышла из палаты, в принципе, не поняв, что сказала медсестра. Уже на ступеньках больницы ее догнал Григорий.
   – Кричу тебе! Идешь, даже не оборачиваешься!
   – Так это вы? – удивилась она.
   – Что – я? – не понял Григорий.
   – Веселый мужчина, угощающий медсестер вкусностями? – уточнила она.
   – А… это, – засмеялся Григорий. – Пойдем к моей машине, я подвезу.
   – Зачем вы здесь? Зачем, вообще… – поежилась она, а он ласково, но настойчиво продолжал тянуть ее к машине за руку.
   – Идем, холодно.
   – Я, конечно, очень благодарна вам, что вы и в кафе мне помогли, я даже подозреваю, что вы там не случайно оказались.
   – Я пошел тебя подстраховать, это точно, да заодно и поржать дальше над этим чуваком. Он сначала выглядел весьма комично. Нельзя было предположить, что он такое выкинет. Я сам на секунду растерялся.
   – Вы быстро среагировали! Да и вилку вытащили…
   – Муза, можно на «ты»! Я сразу же предупредил, что из знакомства по Интернету ничего не выйдет, но я не хотел такого, честное слово. Я в мыслях не держал! Если бы только можно было предположить, чем это свидание закончится, я бы не пустил тебя к нему.
   – Вы еще скажите, что из-за чувства вины и здесь со мной остались. Спасибо большое, но ваша миссия выполнена, – отвела глаза Муза.
   – Моя миссия будет выполнена, когда я тебя, не совсем, правда, уже в целости и сохранности, довезу до дома. Говори адрес, и в путь!
   Муза сказала, и Григорий плавно тронулся.
   – А с этим что будет? – спросила Муза.
   – Надеюсь, что-то будет. Надеюсь, лечиться отправят… – смотрел на дорогу Григорий, – поможет ли? А то выйдет и опять – по сайтам знакомств.
   – Если больной, то пусть лечится, – не согласилась с ним Муза. – А он, судя по глазам, явно был ненормальным.
   – Да я бы сказал, что и по поступку тоже, – усмехнулся Григорий. – Можно я закурю?
   – Курите, ваш автомобиль.
   – А так ему бы впаяли причинение тяжкого вреда здоровью как миленькому, – задумался Григорий.
   – Кисть руки, да еще левой, а я правша, это разве тяжкий вред здоровью? – уточнила она, не отрывая от него взгляда, словно стараясь запечатлеть в памяти его профиль.
   – Ты музыкант, пианистка, а это – тяжкий вред здоровью, – заверил ее Григорий со знанием дела. – Я, кстати, переживаю, как ты теперь играть сможешь?
   – Я уже сама не играла, перешла на преподавание, – ответила Муза. – Но учу я неплохо.
   – Я не сомневаюсь. Значит, перешла на тренерскую работу? Только мою дочь не захотела взять?
   – Опять начинается! – всплеснула руками Муза. – Я уже вам все сказала!
   – Ладно-ладно, не буду больше приставать, – покосился на нее Гриша, – сам повел себя не лучшим образом.
   – Вот именно! Смотрите на дорогу! – сказала ему Муза.
   – На тебя интереснее, – засмеялся Григорий. – А почему сама не играешь?
   – Играю, но не на том уровне, чтобы радовать почтенную публику, – ответила Муза, смотря на мелькающие мимо рекламы.
   – И все же? Это больная тема, да? Я правильно почувствовал?
   – Не совсем здоровая, – согласилась Муза и вкратце рассказала Григорию, не вдаваясь в подробности эротического толка, что отморозила себе руки, вернее кисти рук и не в полной мере теперь чувствует клавиши.
   – Что же за невезуха такая? – удивился Григорий. – Ты руки повреждаешь снова и снова.
   – Наверное, это последняя капля, чтобы я уже и не дергалась, – отозвалась Муза. – И по своей дури, ты прав. Надо было сразу же уходить от него.
   – Не надо знакомиться в неположенных местах, – не смог не прокомментировать он. – Ты, главное, не впадай в депрессию, что-то надо придумать.
   – В смысле? – не поняла Муза.
   – Ну, чтобы дальше жить и работать, даже потеряв профессию, – ответил он.
   – Меня трогает ваша забота, но я как-нибудь сама разберусь. Честное слово! Я уже и работу поменяла, преподаю, вроде свожу концы с концами. Сейчас рука заживет, надеюсь, смогу дальше учить детей…
   – Я тебе этого желаю и молчу о дочери. Главное – понимать, что безвыходных ситуаций нет. – Он очень легко вел машину.
   – Спасибо. Кстати, у вашей девочки в комнате очень много рисунков. Я достаточно провела времени там, чтобы это заметить.
   – Да, она рисует с тех пор, как взяла карандаш в руки, – подтвердил Григорий.
   – Так вот, я не художница, конечно, но у вашей девочки талант! Это явно! Очевидно! Пусть рисует, к этому точно способности есть! – посоветовала Муза.
   – А у тебя и родители музыканты? Извини, что интересуюсь. Назвали дочку Музой, и профессия у тебя соответствующая.
   – Отец – да, но его уже нет, мама – учительница, так что преподавание чего-либо у меня тоже должно быть в крови, – ответила Муза, – от профессии отца перешла к профессии матери.
   За такими неспешными разговорами они подъехали к ее дому.
   – На кофе не пригласишь? – спросил Григорий, улыбаясь. – Хотя я понимаю: рука и все такое…
   – Нет, дело не в руке, – твердо сказала Муза, – спасибо за все.
   Она вышла из машины, излишне громко хлопнув дверцей, так как хотела, чтобы она сразу же закрылась, и гордо удалилась. Она не видела его жену, но она видела его дочку, очаровательную малышку, и этого было достаточно, чтобы почувствовать боль в сердце. Женатые мужчины для Музы были беспрекословным табу. Хотя Григорий чисто по-человечески и внешне очень ей понравился, несмотря на то что первое впечатление о нем у нее было смазано. И как Муза ни пыталась себя убедить думать о нем исключительно по первому впечатлению, ничего у нее не получалось.
   Светлана Игоревна просто впала в шоковое состояние, когда увидела дочь с перебинтованной рукой.
   – Что опять случилось? Ты упала? Откуда это?
   – Ерунда, неудачное свидание, – отмахнулась Муза.
   – Что за напасть такая? Что у тебя все с руками случается-то? Словно специально! Назвали Музой, профессию дали музыкальную, и все напасти на руки. Сглазил тебя кто-то, точно! Пианистка! – вздыхала Светлана Игоревна.
   – Мама, ну какой сглаз! Что ты, в самом деле! Совпадение! Все равно не играю! Чего уж теперь? Как сказал один человек, главное, не впадать в депрессию, безвыходных ситуаций не бывает.
 
   Последующие несколько дней Муза ходила на перевязки и преподавала своим старым ученикам. И снова прочла несколько писем от вновь объявившегося поклонника, на сей раз это был Максим, и выглядел он по фотографии вполне прилично. То, что она не ушла с сайта знакомств, удивляло даже ее саму.
   «Не может быть, чтобы я дважды наступила на одни и те же грабли, – подумала Муза, – хуже, чем Алексей, уже точно не будет!»
   Однако вела она себя в этот раз уже настороженно.
   Но мужчина настолько литературно и хорошо изъяснялся, что ее затянула эта переписка. Она и днем, и вечером отвечала на его письма. Он писал и стихами, и про свою жизнь, и про нелегкую работу со сталью и сплавами – работал он инженером на сталеплавильном заводе. Такая суровая, мужская работа, что делать? Да и спортом-то он занимался. Да и не пил, не курил. И самое главное для Музы – он был свободен! Она почувствовала, что тоже заинтересовала его по переписке. Ведь женщина она была образованная и интересная в общении. Ее спасала такая переписка, она лучше раскрывалась, так как не смущалась, не видя собеседника. Ей было как-то так легче. Она тоже написала ему о себе, показав интеллигентность и порядочность, не вдаваясь в нудные описания того, что ей пришлось вынести в жизни. Максим тоже с охотой отвечал ей, радуясь, что встретил нормальную женщину.
   Маме Муза совершенно неожиданно даже для себя призналась, что встретила мужчину, который произвел на нее неизгладимое впечатление, и имела она при этом в виду Григория Георгиевича. Впечатление это было исключительно приятным. Светлана Игоревна была очень удивлена такой откровенности дочери.
   – Ты раньше никогда так не говорила о мужчинах… А тут заявляешь, что кто-то понравился?
   – Мама, я таких и не видела раньше. Он ироничный, красивый и такой надежный!
   – Ну, и дальше-то? Наконец-таки! – боялась даже поверить в возможное счастье Светлана Игоревна.
   – Да что ты! Это он мне понравился! Я-то – нет.
   – А… – разочарованно протянула Светлана Игоревна. – А где ты с ним познакомилась?
   – Я в их семью приходила, девочку прослушать, – пояснила Муза.
   – В семью?! – ахнула Светлана Игоревна. – Ты с ума сошла?! Так он женат?! Господи! Докатилась! А я-то, дура, обрадовалась!
   – Мама, я и не говорила, что он мой! Я же говорю: сама не знаю, что на меня нашло! Впервые такое.
   – И ты будешь заниматься с девочкой? – прищурилась мама, уже держась за область сердца.
   – Нет. У Вики совсем нет музыкальных способностей, – вздохнула Муза.
   – Вот и хорошо! Вот и славно! Не надо тебе ходить в семью, где ты будешь засматриваться на чужого мужа. Это совсем нехорошо! Не надо тебе там даже показываться, сам бог отвел беду, – выдохнула Светлана Игоревна.
   – Так я о том и говорю: все, кто нравится, те заняты, женаты. А я, я даже не знаю… Вот пытаюсь найти свободного, но пока что-то… Ой, даже говорить не хочу! Что-то вроде намечается, но тоже сглазить боюсь.
   – Ты пугаешь меня. Ты раньше вообще не искала. Что сейчас случилось? Почему вдруг сейчас ты решила интенсивно кого-то искать? – Глаза Светланы Игоревны стали еще больше.
   – Меня подруга убедила, что надо хотя бы попытаться… а то ведь и правда жизнь пройдет мимо, а потом поздно будет искать.
   – Настя? – уточнила мама.
   – Она.
   – Вот молодец! Ты слушай ее, слушай! Она тебя научит уму-разуму. Уж поумней тебя и поопытней в этих делах!
   – Вот и слушаю, – вздохнула Муза. – Только трудно искать мужчину, если один нравится уже.
   – Этот женатик? Ой, не говори мне о нем! Не хочу слышать! – запротестовала мама Музы.
 
   В последующие дни Муза продолжала переписку с Максимом, пытаясь зацепиться хотя бы за него и вывести себя из состояния «пропащей без мужика бабы». И вот настал час «икс». Они договорились встретиться с Максимом в одном из кафе.
   Муза приехала, не опаздывая, принарядившись и даже в свежем бинте. Максим произвел внешне хорошее впечатление, был высок, статен, обладал громким голосом и яркой улыбкой. Такой ее назвала бы Муза из-за сверкающих фикс на всех зубах. Просто закат солнца во рту, и это было жутковато, потому что в целом внешность мужчины была вполне приличной.
   Они тихо-мирно разместились за столиком и стали беседовать. И тут для Музы сразу же открылись интересные факты. Во-первых, он вдруг закричал на все кафе:
   – Я должен признаться вам! Я не Хуан, я Гуан!
   Народ начал на них озираться, а Муза похолодела, потому что подумала, что снаряд второй раз попал в одну и ту же воронку – она опять встретилась с психом.
   «Не может быть! – подумала Муза. – Хотя я уже имею опыт общения с шизофрениками. Может, я на сайт шизофреников зашла? Они там и кучкуются, и знакомятся, и я туда влезла сдуру, не разобравшись», но Максим вовремя исправился, заметив ее внезапную бледность.
   – У вас такое недоумение на лице. Дело в том, что я не Максим, а Михаил, – пояснил мужчина.
   Муза вздохнула с облегчением, но снова напряглась.
   – Как – Михаил? Я же столько с вами общалась и называла Максимом… почему вы раньше не сказали?
   – Максимка – это я так шифруюсь, – засмеялся мужчина.
   А Муза почувствовала себя очень неуютно, потому что он поставил ее в неудобное положение: она достаточно долго общалась с человеком и называла его чужим именем, и он это спокойно принимал.
   – Шифровался? Зачем? – не поняла она. – Для чего шифроваться? Я вам правду говорила.
   – И я правду! – ответил Максим-Михаил.
   – Извините, а вы точно свободны? Не женаты? – спросила Муза, беспокоясь о том, что он еще может скрывать, ради чего шифроваться? Это сразу же наводило на определенные мысли.
   – Это неоднозначный вопрос, и на него нужно давать неоднозначный ответ, – замялся Максим-Михаил.
   Муза сразу же все поняла.
   – А мне кажется, что это очень простой вопрос и ответ на него однозначный, – ответила Муза, закипая внутри.
   – Я официально женат, но с женой не живу, – запел известную песню Михаил.
   – Понятно, – изменилась в лице Муза, и дальше разговор уже не клеился, как бы он ни петушился и ни пытался произвести впечатление. Она смотрела на этого шифровальщика и видела на его лбу только одну надпись: мальчик хочет погулять и поразвлечься. К чувствам это не имеет никакого отношения и к порядочности – тоже, а следовательно, и уважение к человеку мгновенно улетучивалось.
   Встреча прошла впустую. Настроение Музы стремительно падало. Тогда-то заглянувшая в гости подруга и посоветовала ей:
   – Чего ты мучаешься? В Интернете один сброд! Там не найдешь ничего стоящего! – распалялась Настя.
   – Да ты же сама меня поддерживала и говорила, что я делаю все правильно! – возмутилась Муза.
   – Я не знала, что там собрались такие вот неудачники, больные люди и любители приключений. Надо действовать другими способами!