Страница:
Луиза Аллен
Помолвка виконта
Глава 1
В очаровательной гостиной, выходящей окнами на зимний парк в графстве Ноттингем[1], завтракали три человека в спокойной атмосфере утонченности и элегантности.
Мисс Росс тщательно вытерла пальцы льняной салфеткой и улыбнулась своей невестке:
– Через мой труп.
– Десси! – Чарлтон едва не расплескал свой утренний кофе.
Десима почувствовала головокружение, неужели она действительно это произнесла?
Чарлтон с раздражением поставил свою чашку.
– Зачем так бурно реагировать? Хермион всего лишь предложила нанести визит нашим соседям Джардинам. Это очаровательная семья.
– И совершенно случайно у них гостит милейший джентльмен. – Десси и сама оторопела от своих слов: никогда прежде она не позволяла себе говорить с кем-либо в таком резком и язвительном тоне.
Девять лет отчаянных попыток семьи выдать ее замуж развили у Десимы способность остро чувствовать угрозу при очередном упоминании о «подходящей» партии. Но она всегда подчинялась указаниям семьи и покорно плелась вести утомительную беседу со злополучным джентльменом, и вот наконец она почувствовала, что в ней назрел протест.
– Мы могли навестить их в любое время в прошедшие две недели, но, поскольку интересующий нас джентльмен прибыл только два дня назад, мы должны пойти к ним сегодня, – добавила она.
Десима посмотрела в окно, пасмурное небо угрожало снегом после недели сухой холодной погоды, прогулка в такой день не могла быть приятной, но, чтобы спастись от очередного унижения, девушка была готова немедленно собрать вещи и отправиться куда угодно. Ведь она здесь не по приговору суда, и ей есть куда идти.
– Ну да, брат миссис Джардин. Джентльмен с титулом, неженатый, но я вовсе не поэтому предложила нанести этот визит. – Леди Кармайкл не умела убедительно лгать, она в растерянности запнулась, глядя в серые глаза Десимы, и умоляюще посмотрела на мужа в поисках поддержки.
– Неудобно являться на рождественские семейные собрания, – огрызнулся Чарлтон, хлопнув газетой по столу так, что его жена вздрогнула. – Естественно, мы не могли прийти к ним раньше.
Десима смотрела на брата с притворным спокойствием. Ей очень хотелось спросить, зачем он в который раз намеревается унизить ее, предъявляя очередному потенциальному ухажеру, чьи неуклюжие попытки быть любезным напомнят ей, почему она все еще остается девицей в возрасте двадцати семи лет. Но она не решилась.
– Мы нанесли дюжину визитов во время этих каникул, Чарлтон, и получили столько же, – кротко промолвила она. – Почему Джардины должны были стать исключением?
– Это не имеет никакого отношения к брату миссис Джардин, – заявил Чарлтон, оставив без ответа ее вопрос. – Не знаю, почему ты не можешь оказать услугу Хермион, сопровождая ее во время этого визита, Десси.
– Ну, во-первых, Чарлтон, я сегодня уезжаю.
Прежде Десима не могла сопротивляться его наскокам, но прежде, как внезапно осознала Десима, она не была юридически и финансово независимой от него, а теперь станет, через два дня на Новый год.
– Что? Не болтай чепуху, Десси. Уезжаешь? Ты едва провела здесь неделю.
– Две недели и еще день, если быть точными, – поправила Десима и была проигнорирована.
– Я был уверен, что ты пробудешь в Лонгуотере по крайней мере месяц. Ты всегда проводила здесь месяц, когда приезжала на Рождество.
– Но я собиралась пробыть с вами две недели, не так ли, Хермион?
– Ну да, но я не считала это…
– И Огаста будет ждать меня. Поэтому я должна послать Пру упаковать вещи, иначе нам не удастся выехать утром. – С этими словами Десима повернулась к дворецкому и с улыбкой произнесла: – Пожалуйста, Фелбригг, пошлите кого-нибудь в конюшню попросить кучера подать мой экипаж к парадной двери к половине одиннадцатого.
– Хорошо, мисс Росс. Я также пошлю лакея с вашим багажом.
Десима чувствовала, что Фелбригг одобряет ее – он явно игнорировал гнев своего хозяина.
– Ты не сделаешь ничего подобного, Десси! Посмотри, вот-вот пойдет снег. – Когда она поднялась, Чарлтон сердито уставился на портрет своего отца, сидящего бок о бок с их матерью. – Могу лишь предположить, что ты унаследовала упрямство вместе со многими другими чертами от своего отца. И уж совершенно точно не от нашей дорогой мамы.
Десима посмотрела на расстроенное лицо Хермион и воздержалась от резкого ответа, готового сорваться с языка, не желая обидеть невестку. Она заставила себя улыбнуться:
– Мне было хорошо у вас, Хермион, но я должна ехать, иначе Огаста рассердится.
Десима двинулась к двери. Когда Фелбригг закрыл ее за ней, она услышала голос Хермион:
– Что же нам делать с бедняжкой Десси?
Виконт Уэстон скептически поднял темные брови, глядя на младшую сестру:
– О чем ты, Сэлли? Я предупреждал, что это краткий визит всего лишь до конца недели.
– Я только хотела знать, дорогой Эдам, будешь ли ты здесь, когда придут наши соседи Кармайклы. – Леди Джардин хлопотала с кофейником. – Еще чашечку?
– Нет, спасибо. А в чем привлекательность этих Кармайклов?
Сэлли попыталась придать лицу невинное выражение, но ее с головой выдали порозовевшие щеки. Эдам улыбнулся:
– Сэл, ты словно раскрытая книга. Дочь на выданье?
– О нет, не дочь, – возразила Сэлли, радуясь, что может хоть что-то отрицать.
– Не слишком привлекательная сестра средних лет, – внезапно вмешался ее муж, оторвавшись от «Таймс». – Кармайкл отчаянно пытается сбыть ее с рук. Не знаю, Сэлли, почему ты позволяешь вовлечь себя в этот глупый план леди Кармайкл. Если Эдам захочет жениться, он вполне справится с этой задачей самостоятельно.
– Она не средних лет, – фыркнула обиженная Сэлли. – Ей под тридцать, и я знаю, что она умна, дружелюбна и очень состоятельна.
– Эдам не нуждается в состоятельной жене, – отозвался ее любящий супруг, – и ты знаешь не хуже меня, что означает «умна» и «дружелюбна». Наверняка какая-нибудь жердь и синий чулок.
– Благодарю тебя, Джордж, за твою деликатную поддержку. Насколько я понимаю, никто из вас не видел эту леди? – Эдам определенно не нуждался в том, чтобы жить за счет состоятельной супруги, да и поисками ее пока заниматься не собирался.
– Нет, мы еще не встречались с ней, – мрачно ответила Сэлли. – Но я уверена, что они придут сегодня.
Эдам с улыбкой поднялся:
– Учитывая погоду, я отбуду в Брайтсхилл этим утром.
– Бежишь? – осведомился сэр Джордж.
– Бегу, как лиса от гончих, – дружелюбно согласился Эдам. – Не дуйся на меня, Сэл. Я ведь предупреждал, что это краткий визит. Через два дня я устраиваю прием, поэтому должен уехать самое позднее завтра утром.
– Трусишка, – огрызнулась любящая сестра, когда он выходил из комнаты. – Ты неисправимый холостяк и неблагодарный брат, так что вполне заслуживаешь уродливого синего чулка!
Огаста всегда делала то, что хотела и когда хотела, поэтому ей было нелегко понять уступчивость Десимы.
Она овдовела, когда была еще совсем молодой женщиной, и, похоронив пожилого, богатого и невероятно скучного супруга, сняла траур и, шокировав всех, заявила, что посвящает себя садоводству, живописи (как оказалось, очень скверной) и сельскому уединению.
А Десима в возрасте двадцати пяти лет, опозорив себя неудачным парадом в розовом гофрированном муслине перед унылым вдовцом и его столь же унылым и лишенным подбородка сыном, была отослана в Норфолк вести сельскую жизнь. Между кузинами сразу возникла взаимная привязанность, и Десиме было позволено оставаться там.
«С глаз долой – из сердца вон», – с надеждой думала тогда она. Но Чарлтон и их многочисленные тетушки не оставляли попыток выдать замуж бедную дорогую Десси и по очереди приглашали ее погостить для демонстрации очередному злополучному холостяку или вдовцу. И она всегда покорно соглашалась с их планами, прекрасно зная, что они обречены на провал. Каждый из этих провалов наносил удар по ее самолюбию и подрывал уверенность в себе.
Десима закусила губу. Глядя теперь критически на свою жизнь начиная с семнадцати лет, она видела ее как серию уверток и пассивного сопротивления родственникам, которые решали за нее, как ей жить. Но пришло время быть уверенной. Вопрос, в чем именно.
Безусловно, ей предстояло многому научиться, и прежде всего тому, как распоряжаться своей жизнью. Чарлтон был очень хитер, выделяя Десиме щедрое содержание, которое более чем удовлетворяло ее нужды и редкие фантазии, поэтому у нее не было никаких причин отчаянно цепляться за перспективу доступа ко всему капиталу.
С этого дня, решила Десима, она будет немедленно уезжать, как только родственники попытаются сосватать ее. Десима как раз размышляла над тем, что это отличный подарок ей в связи с приближающимся Новым годом, когда Пру воскликнула:
– Посмотрите, что делается за окном, мисс Десси! Мы будем добираться домой целый век – всего двадцать минут назад проехали эту ужасную пивную «Красный петух».
Пробудившись от грез, Десима посмотрела в окно. Зрелище в самом деле было тревожным. Было около двух часов дня, а тусклый и мрачный свет с трудом пробивался сквозь метель. Снежные сугробы заслоняли ряд придорожных изгородей. Деревья в маленькой роще склонялись под грузом снега.
– О боже! – Десима поскребла стекло, запотевшее от ее теплого дыхания. – Я думала, мы прибудем в Оукем к позднему ланчу, но нам повезет, если мы доберемся туда к ужину. Боюсь, придется остаться на ночь в сплендорском «Солнце».
– Это хорошая гостиница, – заметила горничная. – Там наверняка есть свободные номера. Вы легко получите номер с отдельной гостиной. – Пру чихнула и спрятала лицо в носовом платке.
Перспектива согреться у камина, получить отличный ужин и уснуть на мягких перинах в «Солнце» показалась Десиме привлекательной. По крайней мере, там никто не будет ей досаждать. Она сможет скинуть туфли, выпить горячего шоколада, свернувшись в кресле с фривольным романом, и лечь спать, когда захочет. Десима с удовольствием обдумывала этот план, когда карета внезапно остановилась. Она опустила окно и высунулась, получив порцию снега в лицо.
– Почему мы стоим? – Сквозь снег Десима могла разглядеть только то, что они остановились на перекрестке и что еще один экипаж – двуколка, запряженная парой лошадей, – стоит на поперечной дороге.
Один из кучеров соскочил с козел и протопал по снегу к дверце.
– Мы не можем ехать дальше, мисс. Снег слишком глубокий – всю дорогу замело.
– Тогда придется ехать кругом. – Снег попадал Десиме за воротник, и она поплотнее запахнула бархатную накидку.
– Кругом куда, мисс? – осведомился кучер. – Это настоящий буран. Держу пари, метель бушует во всем Мидлендсе[3]. Единственное, что можно сделать, – это вернуться к «Петуху» – дальше лошади не пойдут, пока это будет продолжаться.
– «Петух»? – Десима в ужасе уставилась на него. – Это отпадает! У них нет спален, не говоря уже о гостиных, и мы можем застрять там на несколько дней в бог знает какой компании.
Кучер пожал плечами:
– У нас нет выбора, мисс. Нам лучше вернуться сейчас, пока «Петух» не заполнился другими путешественниками.
– Могу я чем-нибудь помочь? – Мужской голос звучал громко и отчетливо, Десима напрягла зрение, чтобы рассмотреть человека сквозь белую пелену. Голос был глубоким и приятным, но при виде его фигуры она едва не ахнула. Ну просто гигант.
Мужчина подошел ближе, пробираясь через заносы, и Десима увидела очень высокого джентльмена в дорожном плаще с капюшоном и шляпе с низкой тульей.
– Мэм. – Мужчина снял шляпу, его темные волосы сразу же засыпало снегом, и остановился у кареты. – Подозреваю, что вы, как и я, пришли к выводу, что дорога непроходима для экипажей.
– Так и есть, сэр. Мой кучер уверен, что единственное убежище – пивная в миле отсюда, но…
– Но она не подходит для леди – совершенно с вами согласен.
То, что увидела Десима, ей понравилось. Широкие плечи, спокойные серо-зеленые глаза, решительный подбородок и рот. И он согласился с ней – это определенно свидетельствует в его пользу в мире людей, которые словно сговорились указывать ей на то, что она всего лишь глупая женщина.
– Не знаете ли вы, сэр, более приличное заведение поблизости?
Где-то в недрах своего плаща Эдам нашел футляр с карточками. Один Бог знает, что леди, которую сопровождает только горничная, подумает о его предложении, но, не имея других вариантов, кроме как пережидать метель в засиженной мухами пивной или замерзнуть до смерти в карете, скорее всего, она ответит согласием.
– Вот моя карточка, мэм.
Десима изучала карточку, а Эдам, в свою очередь, изучал ее саму. Большие, широко поставленные серые глаза, обрамленные густыми длинными ресницами; каштановые волосы, выбивающиеся из-под зеленого бархатного чепца; широкий рот и россыпь веснушек на носу и щеках.
Горничная снова чихнула, и девушка озабоченно посмотрела на нее.
– Будь здорова, Пру. – Она снова повернулась к Эдаму, разглядывая сквозь метель его лицо.
Глядя на ее пухлые губы, он почувствовал желание наклониться и коснуться их своими губами и заморгал, стряхивая снег и отгоняя неподобающие мысли.
– Лорд Уэстон, я мисс Росс, а это моя горничная Стейплс. Если у вас есть разумное предложение, я с радостью его выслушаю.
– Я еду в свой охотничий домик около Уиссендайна, милях в пяти отсюда. Я предлагаю распрячь лошадей из моей двуколки и использовать их для нашего самого ценного багажа. Мой грум посадит вашу горничную на одну охотничью лошадь, а я посажу вас на другую. Путешествие будет нелегким, но я могу обещать вам теплое убежище в конце пути. Ваши кучера могут отвезти вашу карету и оставшийся багаж в пивную, где они найдут укрытие, пока погода не улучшится, а потом забрать вас и доставить к месту назначения.
Мисс Росс снова посмотрела на карточку и на лицо ее обладателя. Он видел, как ее губы беззвучно произнесли: «Эдам Грантам, виконт Уэстон». За ее спиной снова чихнула горничная.
– Кто-нибудь еще будет в вашем охотничьем домике, милорд?
У нее был приятный голос, она говорила сдержанно и осторожно.
– Сегодня мои экономка, служанка и лакей. Завтра я ожидаю гостей – две супружеские пары, одна из них моя кузина, леди Уэндоувер, и ее муж.
– Если они смогут туда добраться. Благодарю вас за ваше любезное предложение, милорд. Не могли бы вы попросить моих кучеров передать мой багаж в карету, чтобы я могла решить, что взять?
Эдам отдал распоряжение и побрел через сугробы к двуколке, где стоял Бейтс, держа в одной руке поводья двух каретных лошадей, а в другой – двух охотничьих.
– Мы повезем женщин с нами на Аяксе и Лисе, а багаж погрузим на серых.
Бейтс молча кивнул.
Эдам наскоро порылся в своих сумках и отложил самые нужные вещи в саквояж, похвалив себя за привычку путешествовать налегке. Но еще неизвестно, что леди в таком модном чепце сочтет необходимым для нее и сколько сумок ей для этого понадобится. Метель усиливалась, и поездка грозила превратиться в кошмар.
– Мы готовы, милорд. – Эдам был приятно удивлен скорости, с которой женщины облачились в зимние плащи с плотными капюшонами без всяких признаков модных головных уборов. На сиденье лежали два саквояжа и несессер.
– Поздравляю вас с умением так быстро упаковываться, мисс Росс. Теперь, если вы встанете на ступеньку, я отнесу вас к лошадям.
Серые глаза уставились на него, а щеки покраснели.
– Мэм?
Стоящая перед ним фигура, казалось, внезапно съежилась.
– Милорд, я должна вас предупредить… Во мне пять футов и десять с четвертью дюймов роста.
Мисс Росс тщательно вытерла пальцы льняной салфеткой и улыбнулась своей невестке:
– Через мой труп.
– Десси! – Чарлтон едва не расплескал свой утренний кофе.
Десима почувствовала головокружение, неужели она действительно это произнесла?
Чарлтон с раздражением поставил свою чашку.
– Зачем так бурно реагировать? Хермион всего лишь предложила нанести визит нашим соседям Джардинам. Это очаровательная семья.
– И совершенно случайно у них гостит милейший джентльмен. – Десси и сама оторопела от своих слов: никогда прежде она не позволяла себе говорить с кем-либо в таком резком и язвительном тоне.
Девять лет отчаянных попыток семьи выдать ее замуж развили у Десимы способность остро чувствовать угрозу при очередном упоминании о «подходящей» партии. Но она всегда подчинялась указаниям семьи и покорно плелась вести утомительную беседу со злополучным джентльменом, и вот наконец она почувствовала, что в ней назрел протест.
– Мы могли навестить их в любое время в прошедшие две недели, но, поскольку интересующий нас джентльмен прибыл только два дня назад, мы должны пойти к ним сегодня, – добавила она.
Десима посмотрела в окно, пасмурное небо угрожало снегом после недели сухой холодной погоды, прогулка в такой день не могла быть приятной, но, чтобы спастись от очередного унижения, девушка была готова немедленно собрать вещи и отправиться куда угодно. Ведь она здесь не по приговору суда, и ей есть куда идти.
– Ну да, брат миссис Джардин. Джентльмен с титулом, неженатый, но я вовсе не поэтому предложила нанести этот визит. – Леди Кармайкл не умела убедительно лгать, она в растерянности запнулась, глядя в серые глаза Десимы, и умоляюще посмотрела на мужа в поисках поддержки.
– Неудобно являться на рождественские семейные собрания, – огрызнулся Чарлтон, хлопнув газетой по столу так, что его жена вздрогнула. – Естественно, мы не могли прийти к ним раньше.
Десима смотрела на брата с притворным спокойствием. Ей очень хотелось спросить, зачем он в который раз намеревается унизить ее, предъявляя очередному потенциальному ухажеру, чьи неуклюжие попытки быть любезным напомнят ей, почему она все еще остается девицей в возрасте двадцати семи лет. Но она не решилась.
– Мы нанесли дюжину визитов во время этих каникул, Чарлтон, и получили столько же, – кротко промолвила она. – Почему Джардины должны были стать исключением?
– Это не имеет никакого отношения к брату миссис Джардин, – заявил Чарлтон, оставив без ответа ее вопрос. – Не знаю, почему ты не можешь оказать услугу Хермион, сопровождая ее во время этого визита, Десси.
– Ну, во-первых, Чарлтон, я сегодня уезжаю.
Прежде Десима не могла сопротивляться его наскокам, но прежде, как внезапно осознала Десима, она не была юридически и финансово независимой от него, а теперь станет, через два дня на Новый год.
– Что? Не болтай чепуху, Десси. Уезжаешь? Ты едва провела здесь неделю.
– Две недели и еще день, если быть точными, – поправила Десима и была проигнорирована.
– Я был уверен, что ты пробудешь в Лонгуотере по крайней мере месяц. Ты всегда проводила здесь месяц, когда приезжала на Рождество.
– Но я собиралась пробыть с вами две недели, не так ли, Хермион?
– Ну да, но я не считала это…
– И Огаста будет ждать меня. Поэтому я должна послать Пру упаковать вещи, иначе нам не удастся выехать утром. – С этими словами Десима повернулась к дворецкому и с улыбкой произнесла: – Пожалуйста, Фелбригг, пошлите кого-нибудь в конюшню попросить кучера подать мой экипаж к парадной двери к половине одиннадцатого.
– Хорошо, мисс Росс. Я также пошлю лакея с вашим багажом.
Десима чувствовала, что Фелбригг одобряет ее – он явно игнорировал гнев своего хозяина.
– Ты не сделаешь ничего подобного, Десси! Посмотри, вот-вот пойдет снег. – Когда она поднялась, Чарлтон сердито уставился на портрет своего отца, сидящего бок о бок с их матерью. – Могу лишь предположить, что ты унаследовала упрямство вместе со многими другими чертами от своего отца. И уж совершенно точно не от нашей дорогой мамы.
Десима посмотрела на расстроенное лицо Хермион и воздержалась от резкого ответа, готового сорваться с языка, не желая обидеть невестку. Она заставила себя улыбнуться:
– Мне было хорошо у вас, Хермион, но я должна ехать, иначе Огаста рассердится.
Десима двинулась к двери. Когда Фелбригг закрыл ее за ней, она услышала голос Хермион:
– Что же нам делать с бедняжкой Десси?
Виконт Уэстон скептически поднял темные брови, глядя на младшую сестру:
– О чем ты, Сэлли? Я предупреждал, что это краткий визит всего лишь до конца недели.
– Я только хотела знать, дорогой Эдам, будешь ли ты здесь, когда придут наши соседи Кармайклы. – Леди Джардин хлопотала с кофейником. – Еще чашечку?
– Нет, спасибо. А в чем привлекательность этих Кармайклов?
Сэлли попыталась придать лицу невинное выражение, но ее с головой выдали порозовевшие щеки. Эдам улыбнулся:
– Сэл, ты словно раскрытая книга. Дочь на выданье?
– О нет, не дочь, – возразила Сэлли, радуясь, что может хоть что-то отрицать.
– Не слишком привлекательная сестра средних лет, – внезапно вмешался ее муж, оторвавшись от «Таймс». – Кармайкл отчаянно пытается сбыть ее с рук. Не знаю, Сэлли, почему ты позволяешь вовлечь себя в этот глупый план леди Кармайкл. Если Эдам захочет жениться, он вполне справится с этой задачей самостоятельно.
– Она не средних лет, – фыркнула обиженная Сэлли. – Ей под тридцать, и я знаю, что она умна, дружелюбна и очень состоятельна.
– Эдам не нуждается в состоятельной жене, – отозвался ее любящий супруг, – и ты знаешь не хуже меня, что означает «умна» и «дружелюбна». Наверняка какая-нибудь жердь и синий чулок.
– Благодарю тебя, Джордж, за твою деликатную поддержку. Насколько я понимаю, никто из вас не видел эту леди? – Эдам определенно не нуждался в том, чтобы жить за счет состоятельной супруги, да и поисками ее пока заниматься не собирался.
– Нет, мы еще не встречались с ней, – мрачно ответила Сэлли. – Но я уверена, что они придут сегодня.
Эдам с улыбкой поднялся:
– Учитывая погоду, я отбуду в Брайтсхилл этим утром.
– Бежишь? – осведомился сэр Джордж.
– Бегу, как лиса от гончих, – дружелюбно согласился Эдам. – Не дуйся на меня, Сэл. Я ведь предупреждал, что это краткий визит. Через два дня я устраиваю прием, поэтому должен уехать самое позднее завтра утром.
– Трусишка, – огрызнулась любящая сестра, когда он выходил из комнаты. – Ты неисправимый холостяк и неблагодарный брат, так что вполне заслуживаешь уродливого синего чулка!
* * *
Десиму абсолютно не волновал чудесный пейзаж за окнами кареты. Ее одолевали грустные мысли, ей не хотелось покидать Чарлтона и Хермион, она бы с радостью задержалась еще на неделю в Лонгуотере, если бы только они оставили ее в покое. Кузина Огаста, в чьем норфолкском[2] доме проживала Десима, несколько эксцентричная, но благодушная особа, была бы в равной степени рада ее возвращению или недолгому отсутствию, покуда могла заниматься новой оранжереей.Огаста всегда делала то, что хотела и когда хотела, поэтому ей было нелегко понять уступчивость Десимы.
Она овдовела, когда была еще совсем молодой женщиной, и, похоронив пожилого, богатого и невероятно скучного супруга, сняла траур и, шокировав всех, заявила, что посвящает себя садоводству, живописи (как оказалось, очень скверной) и сельскому уединению.
А Десима в возрасте двадцати пяти лет, опозорив себя неудачным парадом в розовом гофрированном муслине перед унылым вдовцом и его столь же унылым и лишенным подбородка сыном, была отослана в Норфолк вести сельскую жизнь. Между кузинами сразу возникла взаимная привязанность, и Десиме было позволено оставаться там.
«С глаз долой – из сердца вон», – с надеждой думала тогда она. Но Чарлтон и их многочисленные тетушки не оставляли попыток выдать замуж бедную дорогую Десси и по очереди приглашали ее погостить для демонстрации очередному злополучному холостяку или вдовцу. И она всегда покорно соглашалась с их планами, прекрасно зная, что они обречены на провал. Каждый из этих провалов наносил удар по ее самолюбию и подрывал уверенность в себе.
Десима закусила губу. Глядя теперь критически на свою жизнь начиная с семнадцати лет, она видела ее как серию уверток и пассивного сопротивления родственникам, которые решали за нее, как ей жить. Но пришло время быть уверенной. Вопрос, в чем именно.
Безусловно, ей предстояло многому научиться, и прежде всего тому, как распоряжаться своей жизнью. Чарлтон был очень хитер, выделяя Десиме щедрое содержание, которое более чем удовлетворяло ее нужды и редкие фантазии, поэтому у нее не было никаких причин отчаянно цепляться за перспективу доступа ко всему капиталу.
С этого дня, решила Десима, она будет немедленно уезжать, как только родственники попытаются сосватать ее. Десима как раз размышляла над тем, что это отличный подарок ей в связи с приближающимся Новым годом, когда Пру воскликнула:
– Посмотрите, что делается за окном, мисс Десси! Мы будем добираться домой целый век – всего двадцать минут назад проехали эту ужасную пивную «Красный петух».
Пробудившись от грез, Десима посмотрела в окно. Зрелище в самом деле было тревожным. Было около двух часов дня, а тусклый и мрачный свет с трудом пробивался сквозь метель. Снежные сугробы заслоняли ряд придорожных изгородей. Деревья в маленькой роще склонялись под грузом снега.
– О боже! – Десима поскребла стекло, запотевшее от ее теплого дыхания. – Я думала, мы прибудем в Оукем к позднему ланчу, но нам повезет, если мы доберемся туда к ужину. Боюсь, придется остаться на ночь в сплендорском «Солнце».
– Это хорошая гостиница, – заметила горничная. – Там наверняка есть свободные номера. Вы легко получите номер с отдельной гостиной. – Пру чихнула и спрятала лицо в носовом платке.
Перспектива согреться у камина, получить отличный ужин и уснуть на мягких перинах в «Солнце» показалась Десиме привлекательной. По крайней мере, там никто не будет ей досаждать. Она сможет скинуть туфли, выпить горячего шоколада, свернувшись в кресле с фривольным романом, и лечь спать, когда захочет. Десима с удовольствием обдумывала этот план, когда карета внезапно остановилась. Она опустила окно и высунулась, получив порцию снега в лицо.
– Почему мы стоим? – Сквозь снег Десима могла разглядеть только то, что они остановились на перекрестке и что еще один экипаж – двуколка, запряженная парой лошадей, – стоит на поперечной дороге.
Один из кучеров соскочил с козел и протопал по снегу к дверце.
– Мы не можем ехать дальше, мисс. Снег слишком глубокий – всю дорогу замело.
– Тогда придется ехать кругом. – Снег попадал Десиме за воротник, и она поплотнее запахнула бархатную накидку.
– Кругом куда, мисс? – осведомился кучер. – Это настоящий буран. Держу пари, метель бушует во всем Мидлендсе[3]. Единственное, что можно сделать, – это вернуться к «Петуху» – дальше лошади не пойдут, пока это будет продолжаться.
– «Петух»? – Десима в ужасе уставилась на него. – Это отпадает! У них нет спален, не говоря уже о гостиных, и мы можем застрять там на несколько дней в бог знает какой компании.
Кучер пожал плечами:
– У нас нет выбора, мисс. Нам лучше вернуться сейчас, пока «Петух» не заполнился другими путешественниками.
– Могу я чем-нибудь помочь? – Мужской голос звучал громко и отчетливо, Десима напрягла зрение, чтобы рассмотреть человека сквозь белую пелену. Голос был глубоким и приятным, но при виде его фигуры она едва не ахнула. Ну просто гигант.
Мужчина подошел ближе, пробираясь через заносы, и Десима увидела очень высокого джентльмена в дорожном плаще с капюшоном и шляпе с низкой тульей.
– Мэм. – Мужчина снял шляпу, его темные волосы сразу же засыпало снегом, и остановился у кареты. – Подозреваю, что вы, как и я, пришли к выводу, что дорога непроходима для экипажей.
– Так и есть, сэр. Мой кучер уверен, что единственное убежище – пивная в миле отсюда, но…
– Но она не подходит для леди – совершенно с вами согласен.
То, что увидела Десима, ей понравилось. Широкие плечи, спокойные серо-зеленые глаза, решительный подбородок и рот. И он согласился с ней – это определенно свидетельствует в его пользу в мире людей, которые словно сговорились указывать ей на то, что она всего лишь глупая женщина.
– Не знаете ли вы, сэр, более приличное заведение поблизости?
Где-то в недрах своего плаща Эдам нашел футляр с карточками. Один Бог знает, что леди, которую сопровождает только горничная, подумает о его предложении, но, не имея других вариантов, кроме как пережидать метель в засиженной мухами пивной или замерзнуть до смерти в карете, скорее всего, она ответит согласием.
– Вот моя карточка, мэм.
Десима изучала карточку, а Эдам, в свою очередь, изучал ее саму. Большие, широко поставленные серые глаза, обрамленные густыми длинными ресницами; каштановые волосы, выбивающиеся из-под зеленого бархатного чепца; широкий рот и россыпь веснушек на носу и щеках.
Горничная снова чихнула, и девушка озабоченно посмотрела на нее.
– Будь здорова, Пру. – Она снова повернулась к Эдаму, разглядывая сквозь метель его лицо.
Глядя на ее пухлые губы, он почувствовал желание наклониться и коснуться их своими губами и заморгал, стряхивая снег и отгоняя неподобающие мысли.
– Лорд Уэстон, я мисс Росс, а это моя горничная Стейплс. Если у вас есть разумное предложение, я с радостью его выслушаю.
– Я еду в свой охотничий домик около Уиссендайна, милях в пяти отсюда. Я предлагаю распрячь лошадей из моей двуколки и использовать их для нашего самого ценного багажа. Мой грум посадит вашу горничную на одну охотничью лошадь, а я посажу вас на другую. Путешествие будет нелегким, но я могу обещать вам теплое убежище в конце пути. Ваши кучера могут отвезти вашу карету и оставшийся багаж в пивную, где они найдут укрытие, пока погода не улучшится, а потом забрать вас и доставить к месту назначения.
Мисс Росс снова посмотрела на карточку и на лицо ее обладателя. Он видел, как ее губы беззвучно произнесли: «Эдам Грантам, виконт Уэстон». За ее спиной снова чихнула горничная.
– Кто-нибудь еще будет в вашем охотничьем домике, милорд?
У нее был приятный голос, она говорила сдержанно и осторожно.
– Сегодня мои экономка, служанка и лакей. Завтра я ожидаю гостей – две супружеские пары, одна из них моя кузина, леди Уэндоувер, и ее муж.
– Если они смогут туда добраться. Благодарю вас за ваше любезное предложение, милорд. Не могли бы вы попросить моих кучеров передать мой багаж в карету, чтобы я могла решить, что взять?
Эдам отдал распоряжение и побрел через сугробы к двуколке, где стоял Бейтс, держа в одной руке поводья двух каретных лошадей, а в другой – двух охотничьих.
– Мы повезем женщин с нами на Аяксе и Лисе, а багаж погрузим на серых.
Бейтс молча кивнул.
Эдам наскоро порылся в своих сумках и отложил самые нужные вещи в саквояж, похвалив себя за привычку путешествовать налегке. Но еще неизвестно, что леди в таком модном чепце сочтет необходимым для нее и сколько сумок ей для этого понадобится. Метель усиливалась, и поездка грозила превратиться в кошмар.
– Мы готовы, милорд. – Эдам был приятно удивлен скорости, с которой женщины облачились в зимние плащи с плотными капюшонами без всяких признаков модных головных уборов. На сиденье лежали два саквояжа и несессер.
– Поздравляю вас с умением так быстро упаковываться, мисс Росс. Теперь, если вы встанете на ступеньку, я отнесу вас к лошадям.
Серые глаза уставились на него, а щеки покраснели.
– Мэм?
Стоящая перед ним фигура, казалось, внезапно съежилась.
– Милорд, я должна вас предупредить… Во мне пять футов и десять с четвертью дюймов роста.
Глава 2
Возможно, было бы лучше провести несколько дней в «Петухе», чем позволить, чтобы ее тащили по снегу, как мешок с углем. Вероятно, для этого потребуются усилия обоих мужчин. Очевидно, виконт, предлагая это, не предвидел, что ему придется иметь дело с леди подобных габаритов.
Эдам Грантам, насколько она смогла рассмотреть, выглядел серьезным, хотя из-за метели было нелегко разобраться в выражении его лица.
– В самом деле, мэм? Во мне шесть футов и три дюйма. Даже три с половиной, – добавил он, подумав. – Нам пора двигаться.
– Но вы не поняли меня, милорд…
Его лицо поскучнело.
– Вы хотите сказать, что сомневаетесь в моих силах, мисс Росс? Должен сказать, что вы меня огорчаете.
– Лорд Уэстон, я вовсе не имела в виду, что вам не хватит сил… – Сзади послышалось сдавленное хихиканье Пру, и Десима осознала, что ее дразнят из-за ее роста! Никто никогда так не делал, считая это основанием лишь для глубокой жалости.
Сердитая на себя и на него, она открыла дверцу и нагнулась, чтобы выйти. Ветер ударил ей в лицо, и у нее перехватило дыхание.
Десима едва выпрямилась, когда Эдам подхватил ее, держа одной рукой под коленями, а другой за спину.
– Обнимите меня за шею, – попросил он, и она заметила, что его дыхание не сбилось, несмотря на тяжелую ношу.
Десима повиновалась. Высвобождая руку из-под плаща, она повернулась и испытала некоторое удовольствие оттого, как покраснела его щека. «Возможно, вы не так сильны, милорд», – подумала она и, спохватившись, встревожилась, как бы он не упал с ней в канаву.
Виконт нес ее через сугробы к лошадям. Он шел медленно, осторожно ступая, что давало ей шанс прочувствовать этот странный опыт. Десима оказалась в объятиях мужчины в первый и, несомненно, в последний раз, и, в соответствии с ее недавней решимостью вести себя уверенно, она могла начать это с осознания нового ощущения.
Близость его мощного тела вызывала в ней странное беспокойство.
Из-под капюшона Десима старалась незаметно разглядеть его получше. В профиль подбородок выглядел еще более решительным, и прямой, красивой лепки нос соответствовал ему. Темная щетина, проступившая на его щеках и подбородке, придавала его лицу еще большую мужественность. В высшей степени мужское лицо, решила Десима, с удивлением отметив, однако, его густые и длинные ресницы.
Сбоку было трудно рассмотреть его глаза. Но когда он повернул голову, чтобы взглянуть на нее, Десима заметила, что они темнее, чем ей показалось с первого взгляда. Возможно, это какое-то странное отражение снега, но в них, казалось, плясали серебристые огоньки. Десима заморгала, смахивая снег с собственных ресниц, и вдруг осознала, что он с улыбкой смотрит на нее. Не успев подумать, она улыбнулась в ответ.
– С вами все в порядке? Осталось немного.
– Да-да, в полном порядке. Благодарю вас, милорд.
«Болтаю, как идиотка, – подумала она. – Ради бога, Десима, возьми себя в руки». Почему ее бросает в жар? Явно не от смущения и тем более не от страха, ведь уже ясно, что он не упадет под тяжестью своей ноши.
Десима глубоко вздохнула и почувствовала аромат какого-то изысканного цитрусового одеколона и, очень слабо, то, что, вероятно, было специфически мужским, но и лично его запахом.
Испытывая странное волнение, Десима поняла, что он тоже может ощущать ее запах. Она пользовалась хорошим мылом и жасминовой туалетной водой. И не было причин думать, что он сочтет это интересным или волнующим.
– Вот и все. – Вытоптав в снегу круг, Эдам поставил Десиму на ноги в нескольких шагах от грума, который, ворча, передал ему поводья двух охотничьих лошадей.
– Наши саквояжи привязаны, Бейтс?
– Да, сэр.
– Тогда приведите горничную мисс Росс. Эй, вы! – крикнул Эдам кучерам, которые сидели съежившись. – Принесите саквояжи из кареты.
Один из кучеров неохотно спешился и заковылял мимо грума, который разумно использовал следы виконта, чтобы подойти к карете.
– Король Венцеслав[4], – со смехом заметила Десима, получив ответную усмешку.
– Не могу представить себе Бейтса в роли чьего-то услужливого пажа… Нет! Не трогайте Лиса!
Но Десима уже гладила мягкую морду, уткнувшуюся в ее обтянутую перчаткой ладонь.
– Какой ты красивый парень и как терпеливо стоишь в снегу. В чем дело, милорд?
Виконт шумно выдохнул.
– У Лиса дурная репутация – он кусает мальчишек из конюшни.
– Я не мальчишка из конюшни.
– Нет, а эта лошадь, оказывается, любит пофлиртовать. Я никогда не замечал за ним такого.
Ресницы Лиса дрогнули, когда Десима стала почесывать ему нос.
– Ты красавец, – мурлыкала она, глядя на крепкую изогнутую шею и широкую грудь лошади. – Это ведь жеребец? – Не подумав, она наклонилась, чтобы проверить. Предположение оказалось верным. – Да, и притом отличный.
О нет! Как только слова вылетели у нее изо рта, Десима осознала, что она сказала и кому. Подобные наблюдения не подобает делать леди, как бы много она ни знала о лошадях. О чем можно говорить с абсолютно незнакомым джентльменом после комментария относительно… э-э… мужских атрибутов его лошади? Выражение лица виконта при этом сделалось чопорным.
От дальнейших затруднений Десиму избавил негодующий крик со стороны кареты:
– Немедленно поставьте меня на землю, вы, тупоголовый нахал!
Вслед за тирадой Пру в нескончаемой метели появился Бейтс, несший горничную, перекинув ее через плечо. Десима опасалась, что грум со своей ношей свалится в сугроб.
Кучер поставил саквояжи у ног виконта.
– Мы поедем назад в «Петух», сэр. Куда нам приехать за леди, когда снег расчистят?
– Хм! – Лорд Уэстон оторвал взгляд от напряженно ступающей фигуры своего грума и достал из кармана карточку. – Сюда. В Уиссендайне вам любой укажет направление. Присматривайте за багажом, чтобы все было в целости и сохранности.
После этой инструкции, сопровождавшейся звоном монет, кучер с почтением прикоснулся к шапке и поплелся назад. Проходя мимо злополучного грума, он отпустил какое-то замечание, вызвавшее яростное сопротивление Пру.
– Перестаньте брыкаться, женщина. – Бейтс поспешно поставил Пру на ноги. Красная от гнева горничная открыла рот, чтобы разразиться бранью, но зашлась в приступе кашля.
– Пру, с тобой все в порядке? – Десима направилась к ней по снегу.
– Всего лишь простуда, – хриплым голосом заверила ее горничная, бросив злобный взгляд на Бейтса.
– Если вы готовы, думаю, нам лучше ехать. – Виконт предпочел игнорировать эту маленькую стычку, но бурную. – Бейтс, спокойно садитесь на лошадь, и я передам вам вашу сердитую пассажирку.
Десима не могла сдержать улыбку при виде мрачного лица грума, которому предстояло ехать на одной лошади со свирепой мисс Стейплс, и застенчивого выражения раскрасневшегося лица Пру, смущенной тем, что на лошадь ее посадит лично его лордство.
Устроив Бейтса и Пру, виконт повернулся к Десиме:
– Вы не возражаете, если я посажу вас, а потом сяду позади?
– Конечно нет. – Десима уверенно взяла поводья, подняла ногу и через мгновение оказалась в седле.
Эдам поместился позади нее, почти стоя в стременах. Десима невольно приподнялась, когда он скользнул в седло, и… опустилась ему на колени.
– Милорд!
– Да, мисс Росс? – Виконт наклонился, взяв у Бейтса поводья, затем повернул голову Лиса к правому ответвлению перекрестка. Десима ощущала движение мускулов его бедер, его руки крепко держали ее с обеих сторон, и, чтобы избежать болезненного давления выступа седла на собственное бедро, ей пришлось прислониться к нему, как к стволу дерева.
– Это абсолютно… абсолютно…
– Неудобно? Боюсь, что да, по крайней мере для вас, но в этих юбках вы вряд ли смогли бы сидеть в седле по-мужски, а сидеть на крупе Лиса небезопасно, учитывая неровность почвы.
Несколько минут царило молчание, потом виконт заметил:
– Думаю, мисс Росс, вы очень хорошо ездите верхом.
– Это мое главное увлечение, – призналась Десима, довольная комплиментом. – Мой отец много знал о лошадях и поощрял мой интерес к ним.
– Он разводил лошадей? – Глаза лорда Уэстона, когда Десима рискнула бросить на него взгляд, были сосредоточены на дороге.
– Да, и я помогала ему подбирать жеребцов для моей теперешней кобылы.
– Безусловно, вы занимались этим со знанием дела. – В его голосе послышалась усмешка, и Десима почувствовала, что краснеет. Он не забыл ее замечание по поводу достоинств жеребца.
– Почему вы решили, что я хорошо езжу верхом? – Что угодно, лишь бы перевести разговор на более безопасную почву.
– Вы правите мной, как лошадью, перемещая свой вес в соответствии с моими движениями. – Он произнес это вполне обыденным тоном, но в представлении Десимы фраза прозвучала просто неприлично. До сих пор мужчины, исключая близких родственников, прикасались только к ее руке.
Эдам Грантам, насколько она смогла рассмотреть, выглядел серьезным, хотя из-за метели было нелегко разобраться в выражении его лица.
– В самом деле, мэм? Во мне шесть футов и три дюйма. Даже три с половиной, – добавил он, подумав. – Нам пора двигаться.
– Но вы не поняли меня, милорд…
Его лицо поскучнело.
– Вы хотите сказать, что сомневаетесь в моих силах, мисс Росс? Должен сказать, что вы меня огорчаете.
– Лорд Уэстон, я вовсе не имела в виду, что вам не хватит сил… – Сзади послышалось сдавленное хихиканье Пру, и Десима осознала, что ее дразнят из-за ее роста! Никто никогда так не делал, считая это основанием лишь для глубокой жалости.
Сердитая на себя и на него, она открыла дверцу и нагнулась, чтобы выйти. Ветер ударил ей в лицо, и у нее перехватило дыхание.
Десима едва выпрямилась, когда Эдам подхватил ее, держа одной рукой под коленями, а другой за спину.
– Обнимите меня за шею, – попросил он, и она заметила, что его дыхание не сбилось, несмотря на тяжелую ношу.
Десима повиновалась. Высвобождая руку из-под плаща, она повернулась и испытала некоторое удовольствие оттого, как покраснела его щека. «Возможно, вы не так сильны, милорд», – подумала она и, спохватившись, встревожилась, как бы он не упал с ней в канаву.
Виконт нес ее через сугробы к лошадям. Он шел медленно, осторожно ступая, что давало ей шанс прочувствовать этот странный опыт. Десима оказалась в объятиях мужчины в первый и, несомненно, в последний раз, и, в соответствии с ее недавней решимостью вести себя уверенно, она могла начать это с осознания нового ощущения.
Близость его мощного тела вызывала в ней странное беспокойство.
Из-под капюшона Десима старалась незаметно разглядеть его получше. В профиль подбородок выглядел еще более решительным, и прямой, красивой лепки нос соответствовал ему. Темная щетина, проступившая на его щеках и подбородке, придавала его лицу еще большую мужественность. В высшей степени мужское лицо, решила Десима, с удивлением отметив, однако, его густые и длинные ресницы.
Сбоку было трудно рассмотреть его глаза. Но когда он повернул голову, чтобы взглянуть на нее, Десима заметила, что они темнее, чем ей показалось с первого взгляда. Возможно, это какое-то странное отражение снега, но в них, казалось, плясали серебристые огоньки. Десима заморгала, смахивая снег с собственных ресниц, и вдруг осознала, что он с улыбкой смотрит на нее. Не успев подумать, она улыбнулась в ответ.
– С вами все в порядке? Осталось немного.
– Да-да, в полном порядке. Благодарю вас, милорд.
«Болтаю, как идиотка, – подумала она. – Ради бога, Десима, возьми себя в руки». Почему ее бросает в жар? Явно не от смущения и тем более не от страха, ведь уже ясно, что он не упадет под тяжестью своей ноши.
Десима глубоко вздохнула и почувствовала аромат какого-то изысканного цитрусового одеколона и, очень слабо, то, что, вероятно, было специфически мужским, но и лично его запахом.
Испытывая странное волнение, Десима поняла, что он тоже может ощущать ее запах. Она пользовалась хорошим мылом и жасминовой туалетной водой. И не было причин думать, что он сочтет это интересным или волнующим.
– Вот и все. – Вытоптав в снегу круг, Эдам поставил Десиму на ноги в нескольких шагах от грума, который, ворча, передал ему поводья двух охотничьих лошадей.
– Наши саквояжи привязаны, Бейтс?
– Да, сэр.
– Тогда приведите горничную мисс Росс. Эй, вы! – крикнул Эдам кучерам, которые сидели съежившись. – Принесите саквояжи из кареты.
Один из кучеров неохотно спешился и заковылял мимо грума, который разумно использовал следы виконта, чтобы подойти к карете.
– Король Венцеслав[4], – со смехом заметила Десима, получив ответную усмешку.
– Не могу представить себе Бейтса в роли чьего-то услужливого пажа… Нет! Не трогайте Лиса!
Но Десима уже гладила мягкую морду, уткнувшуюся в ее обтянутую перчаткой ладонь.
– Какой ты красивый парень и как терпеливо стоишь в снегу. В чем дело, милорд?
Виконт шумно выдохнул.
– У Лиса дурная репутация – он кусает мальчишек из конюшни.
– Я не мальчишка из конюшни.
– Нет, а эта лошадь, оказывается, любит пофлиртовать. Я никогда не замечал за ним такого.
Ресницы Лиса дрогнули, когда Десима стала почесывать ему нос.
– Ты красавец, – мурлыкала она, глядя на крепкую изогнутую шею и широкую грудь лошади. – Это ведь жеребец? – Не подумав, она наклонилась, чтобы проверить. Предположение оказалось верным. – Да, и притом отличный.
О нет! Как только слова вылетели у нее изо рта, Десима осознала, что она сказала и кому. Подобные наблюдения не подобает делать леди, как бы много она ни знала о лошадях. О чем можно говорить с абсолютно незнакомым джентльменом после комментария относительно… э-э… мужских атрибутов его лошади? Выражение лица виконта при этом сделалось чопорным.
От дальнейших затруднений Десиму избавил негодующий крик со стороны кареты:
– Немедленно поставьте меня на землю, вы, тупоголовый нахал!
Вслед за тирадой Пру в нескончаемой метели появился Бейтс, несший горничную, перекинув ее через плечо. Десима опасалась, что грум со своей ношей свалится в сугроб.
Кучер поставил саквояжи у ног виконта.
– Мы поедем назад в «Петух», сэр. Куда нам приехать за леди, когда снег расчистят?
– Хм! – Лорд Уэстон оторвал взгляд от напряженно ступающей фигуры своего грума и достал из кармана карточку. – Сюда. В Уиссендайне вам любой укажет направление. Присматривайте за багажом, чтобы все было в целости и сохранности.
После этой инструкции, сопровождавшейся звоном монет, кучер с почтением прикоснулся к шапке и поплелся назад. Проходя мимо злополучного грума, он отпустил какое-то замечание, вызвавшее яростное сопротивление Пру.
– Перестаньте брыкаться, женщина. – Бейтс поспешно поставил Пру на ноги. Красная от гнева горничная открыла рот, чтобы разразиться бранью, но зашлась в приступе кашля.
– Пру, с тобой все в порядке? – Десима направилась к ней по снегу.
– Всего лишь простуда, – хриплым голосом заверила ее горничная, бросив злобный взгляд на Бейтса.
– Если вы готовы, думаю, нам лучше ехать. – Виконт предпочел игнорировать эту маленькую стычку, но бурную. – Бейтс, спокойно садитесь на лошадь, и я передам вам вашу сердитую пассажирку.
Десима не могла сдержать улыбку при виде мрачного лица грума, которому предстояло ехать на одной лошади со свирепой мисс Стейплс, и застенчивого выражения раскрасневшегося лица Пру, смущенной тем, что на лошадь ее посадит лично его лордство.
Устроив Бейтса и Пру, виконт повернулся к Десиме:
– Вы не возражаете, если я посажу вас, а потом сяду позади?
– Конечно нет. – Десима уверенно взяла поводья, подняла ногу и через мгновение оказалась в седле.
Эдам поместился позади нее, почти стоя в стременах. Десима невольно приподнялась, когда он скользнул в седло, и… опустилась ему на колени.
– Милорд!
– Да, мисс Росс? – Виконт наклонился, взяв у Бейтса поводья, затем повернул голову Лиса к правому ответвлению перекрестка. Десима ощущала движение мускулов его бедер, его руки крепко держали ее с обеих сторон, и, чтобы избежать болезненного давления выступа седла на собственное бедро, ей пришлось прислониться к нему, как к стволу дерева.
– Это абсолютно… абсолютно…
– Неудобно? Боюсь, что да, по крайней мере для вас, но в этих юбках вы вряд ли смогли бы сидеть в седле по-мужски, а сидеть на крупе Лиса небезопасно, учитывая неровность почвы.
Несколько минут царило молчание, потом виконт заметил:
– Думаю, мисс Росс, вы очень хорошо ездите верхом.
– Это мое главное увлечение, – призналась Десима, довольная комплиментом. – Мой отец много знал о лошадях и поощрял мой интерес к ним.
– Он разводил лошадей? – Глаза лорда Уэстона, когда Десима рискнула бросить на него взгляд, были сосредоточены на дороге.
– Да, и я помогала ему подбирать жеребцов для моей теперешней кобылы.
– Безусловно, вы занимались этим со знанием дела. – В его голосе послышалась усмешка, и Десима почувствовала, что краснеет. Он не забыл ее замечание по поводу достоинств жеребца.
– Почему вы решили, что я хорошо езжу верхом? – Что угодно, лишь бы перевести разговор на более безопасную почву.
– Вы правите мной, как лошадью, перемещая свой вес в соответствии с моими движениями. – Он произнес это вполне обыденным тоном, но в представлении Десимы фраза прозвучала просто неприлично. До сих пор мужчины, исключая близких родственников, прикасались только к ее руке.