Страница:
А. И. Гумилева -- Ахматовой
Дорогая моя Анечка!
Вот, наконец, кажется, мне с Левой удастся поехать в Петроград. Шура
выписала нам билеты, вероятно, их вышлют в первых числах сентября, а занятия
в школе начинаются 15-го, мы и хотим воспользо-ваться этим временем. Мне бы
очень хотелось раньше получить от тебя хотя бы несколько слов, ездила ли ты
в Харьков. Приехал ли В. К.1 и где ты живешь? День своего приезда я назвать
не могу, но во всяком случае в тот же день приду к тебе. Все мы тебя крепко
целуем. Горячо любящая тебя мама.
Примечание. Из Бежецка письмо послано 30.VIII.1925 (адрес: Ленинград,
ул. Халтурина, 5, кв. 12. Анне Андреевне Шилейко). Получено 31.VIII.1925.
Лева -- Лукницкому
Дорогой Павел Николаевич,
Благодарю Вас за книги и прошу прощения, что так долго не писал.
Заниматься начали мы поздно и пришлось нагонять другие школы. Ваши книги
прекрасны, особенно "Пират королевы Елизаветы", я буквально проглотил ее.
Занятия в школе у меня благополучны, сделаны важные работы по
обществоведению и литературе и надеюсь, что также сойдет математика.
Я очень жалел, что не мог увидать Вас в Петрограде, мне так Вас не
хватало! Мама мне не писала с моего приезда, верно, я что-нибудь сболтнул, и
она во мне разочаровалась. Приезжайте к нам зимой, мы будем ходить на лыжах,
а если Вы любите кататься с горы на санках, гора у нас очень крутая. Из
стихотворений я написал только 1 стихо-творение: "В Марокко", но оно не
сделано и я не могу его послать.
Мне очень хочется приехать к Вам в Петроград, но я не знаю, удастся ли
мне это.
Поздравляю Вас с окончанием университета и крепко жму Вашу руку.
Бабушка и тетя шлют Вам привет.
Лева
P. S. Не знаете ли Вы, как здоровье мамы?
Примечание. Из Бежецка письмо отправлено 22.Х.25 по адресу: Ленинград,
ул. 3 июля (Б. Садовая), д. 8, кв. 6. Павлу Николаевичу Лукницкому. Получено
5 янв. 1926 (в письме к А. А.).
Лева -- Лукницкому
Дорогой Павел Николаевич,
Поздравляю Вас с наступающим Новым Годом и желаю Вам всего лучшего.
У меня наступают каникулы, и наши девочки уезжают в деревню. Как было
бы хорошо, если бы Вы с мамой приехали к нам на Рожде-ство, у нас
превосходные горы и равнины для лыж.
Теперь я увлекаюсь путешествиями по снегам на своих скоро-ходных лыжах.
Стихов я уже давно не писал, нет настроения, ведь это Вы вдохно-вили
меня тогда, я написал несколько стихотворений, которые посы-лаю Вам. Мне как
начинающему особенно было интересно узнать, какого мнения о них мама, но из
ее слов я понял, что из меня ничего хорошего не выйдет.
Видя, что в поэты я не гожусь, я решил со стихами подождать, я сам
понимаю, что я должен писать или хорошо или ничего. А без писа-ния скучно.
На праздниках я собираюсь писать рассказ "Приключе-ния Коли в стране
математики". У меня есть много тем для романов: "Атлантида", "Подземное
царство", "Новый астероид". Еще не знаю, на чем я остановлюсь.
Я очень рад, что у меня благополучно кончились зачеты, прихо-дилось
много работать.
В награду за это тетя Шура позволила мне выбрать любую книгу из своей
библиотеки.
Я в большем затруднении: хорошую книгу взять стыдно, а худую не
хочется.
Я очень часто вспоминаю Вас и жалею, что мы живем так далеко друг от
друга.
Как подвигается Ваша работа? Много ли удалось Вам собрать новых
сведений для биографии?
Крепко жму Вашу руку
Искренне любящий Вас Лева
P. S.
Бабушка и тетя шлют Вам привет и поздравления.
Примечание. Вложено в письмо к А. А., получено во вторник 5.I.1926.
Передано Павлу Николаевичу в тот же день.
А. И. Гумилева -- Ахматовой
11 марта 1926 года
Аничка, дорогая моя!
Сердечно благодарю тебя за присланные деньги и прошу извинить меня, что
раньше не сделала этого. Всякий день все собиралась писать тебе и никак не
могла собраться. Утро в работе по хозяйству, а после обеда лягу отдохнуть да
и просплю до чаю. Ужасно, какое тяжелое время стоит! Все хворают. Головная
боль, насморк и кашель. Лева с неделю не ходил из-за этого в школу. А у меня
при этой пустяшной болезни еще и сильная слабость была. Но теперь опять все
налажи-вается, Лева ходит в школу, я бодрее исполняю свою работу, а Шура
хотя и чувствовала себя неважно, но все-таки не переставала ходить на
занятия. Теперь самое худшее у нас время! Снегу масса, он начинает таять, и
в валенках ходить нельзя, а в кожаных сапогах так скользко, что все падают.
У Левы теперь идут зачеты и часты классные работы, 1-го апреля -- конец
трети. Он очень боится за математику, ни я, ни Шура не можем ему помочь, а
наша соседка, которая ему раньше помогала, теперь хворает сама, и ее
маленький болен, так что Леве приходится самостоятельно справляться с
Алгеброй и Геометрией. Ему обещано, если по всем предметам в эту треть будет
благополучно, то поехать к Вам в Петроград во время весенних каникул. Только
еще неизвестно, когда начнутся каникулы, раньше говорили, что они будут с 1
апреля на две недели, а уже сегодня сказали, что отпустят только на 10 дней
с 24 апреля, значит Страстная и три дня Пасхи! Уже это совсем плохо! Вряд ли
удастся наша поездка, а так хотелось бы пови-дать Вас, моя дорогая, тебя и
Котю. Ты как-то написала в Левином письме, что хлопочешь о моем деле, а не
написала, о каком: о доме или Колиных книгах? Может, вздумаешь нам написать,
так напиши, пожалуйста, об этом. Я рада, что ты поправилась, моя родная,
чтобы не простудиться, весенняя простуда самая худшая! Шура и Лева тебя
крепко целуют, сейчас они уже спят, уже двенадцатый час ночи. Крепко, крепко
тебя целую и еще раз благодарю за память и заботу. Горячо и неизменно
любящая тебя
Мама.
Лева -- Лукницкому
Дорогой Павел Николаевич,
Мама написала мне, что Вы уже вернулись. Будьте добры передать маме,
что мы просим написать новый адрес, мы уже послали ей два письма, а она
пишет, что давно не имеет от нас известий. Я написал 3 стихотворения, из 2-х
первых и "Битва при Гастингсе" составил трилогию и теперь пишу Вам стихи.
1. Битва при Йорке
Много войска сходилось на Йоркской равнине,
На просторных английских полях
И гремело в устах их Гаральдово имя,
И блестели лучи; на их крепких мечах...
...Под шатром расписным, под богатой палаткой
Сам Гардрада, Гаральд вместе с Тости сидит
Они мыслят: "Гаральда Саксонского...
Стала власть, уж ему и нормандец вредит"
Но саксонец Гаральд собирает войска
И готовит им жаркую встречу.
Говорит он: "Затея у них высока,
Пусть узнают саксонскую сечу".
И напал он на них, как орел на овец,
И посыпались искры от стали
Пусть и Тости-изменник погиб наконец:
Варяги колоть не устали
Отважные бьются в последнем бою
За Англии славной державу...
Сражаются саксы за волю свою;
Варяги за громкую славу
Но вот выступает саксонец Освальд
И ясеневый лук свой сгибает,
Стрела пролетела... и рухнул Гаральд...
Варяжский герой умирает...
2. Сражение при Гастингсе, которое я не пишу Вам, так как Вы его
знаете1.
Битва при Гастингсе
Англо-саксы за холмами
В укреплениях сидят.
Блещут войско знаменами,
Стрелы меткие летят
Сам Гаральд, саксонец смелый,
На опасность лезет он.
Вкруг него летают стрелы,
Правый глаз уж поврежден.
Но саксонцы победили,
Все бежало перед ним.
Поднимались тучи пыли,
Бег врага неиздержим.
...Англо-саксы побежали,
Точно зайцы от орлов,
Славу громкую стяжали
Про норманских храбрецов.
Эти страшные норманы
Окружили короля.
Быстро он упал от раны,
Покраснела вкруг земля.
Поле трупами покрылось,
Англо-саксов больше нет.
Вот уже и солнце скрылось,
И погас последний свет...
3. Старый замок
Замок стоит над скалою,
Замок, забытый давно.
Было в нем время; рекою
Пиво лилось и вино.
Гости сидят за столами,
Очи их ярко горят,
Их услаждают стихами
Скальды, построившись в ряд...
...Долго они осаждали,
Долго сражались они.
Приступы мы отражали,
И проходили так дни.
Напишите, пожалуйста, о том, как Вы провели лето и мнение о моих
стихах.
Как поживают Ваши родные и Николай Николаевич с семьей, пожалуйста,
передайте им мой привет. Теперь я жду от Вас письма.
Ваш Лева.
P. S. В следующем письме я напишу Вам другие стихи.
Примечание. Письмо отправлено из Бежецка 26.Х.26 по адресу: Ленинград,
ул. 3 июля (Б. Садовая), д. 8, кв. 6. Павлу Николаевичу Лукницкому. Получено
27.Х.26.
Лева -- Лукницкому
Дорогой Павел Николаевич!
Не браните меня очень, хотя я достоин всякого осуждения за такое долгое
молчание. Я получил Ваше письмо и книгу, но отложил ответ до того времени,
когда буду свободен от занятий. Вчера нас распустили, и сегодня же пишу Вам.
Дела мои по школе вовсе не блестящие: у меня два незачета, по геометрии и по
физике, но я надеюсь исправить это за время каникул и сдать в начале новой
трети. Признаюсь, поленился и жестоко наказан.
Ваша книга "Волчец" нам всем очень понравилась. Я не говорю уже о
посвящении и о надписи, что очень ценно для меня, я буду хра-нить эту книгу
и всегда помнить Вашу любовь ко мне и внимание. Стихи прекрасны, особенно
мне понравились: "Водолаз", "День- коренник" и "Камни". "День-коренник"
очень нравится тете Шуре. Они очень красочны и образны, и в них "много
динамического", как сказал Александр Михайлович Переслегин. Вы его видели у
нас. Еще раз благодарю Вас за дорогой подарок. Я за это время не писал
стихов и почти не исправлял, было некогда. Теперь меня интересует проза, и я
пишу в нашу школьную газету "Прогресс", которая упорно регрес-сирует, так
как никто не хочет писать. Для поддержки газеты "ШУС" назначил литературный
конкурс: тому, кто напишет наибольшее коли-чество наилучших рассказов за
весь год, тот получит какую-то денеж-ную премию. Редактор этой газеты
попросил меня, и я дал свой рассказ "Тайна морской глубины"! И он оказался
наилучшим. Теперь у меня готов другой рассказ "Ужас лунной ночи". Из стихов
у меня только одно "Река Молога", напишите, пожалуйста, мне мнение и об нем.
Река Молога
Прекрасна ты, река Молога,
С твоею тихою водой,
На Волгу-матушку дорога
В дни старины еще седой.
Ты ведала иное время
Здесь лося бил из лука финн,
Не сеял здесь ржаное семя
Лесов дремучих властелин.
Бывало, из варяг в хазары
К далеким чуждым городам
Купцы везли свои товары
По разливным твоим водам...
...Но вот пришли сюда славяне
И привезли свои суда,
Потребовали с финнов дани
И стали строить города...
Пропали финны и хазары,
Настала новая пора,
Пришли из Азии татары
И стала "ханина гора".
Монголы дикие сокрылись,
Как исчезает ночи тень,
И в нашем крае появились
Дрюцково, Бежецы, Узмень.
Мы долго сеяли, пахали,
Наш край прославился давно
В Москву мы рыбу отправляли,
В Новгород крупное зерно.
Молога дружна с Остречиной
Как сестры нежные живут
А Бежецк новый, горделивый,
Второй Украиной зовут.
Прощайте, дорогой Павел Николаевич
Жду от Вас ответа. Ваш Лева
Примечание. Письмо отправлено из Бежецка 20.ХII.26 по адресу:
Ленинград, ул. 3 июля д. 8, кв. 6. Павлу Николаевичу Лукницкому. Получено
22.ХII.26.
Лева -- Лукницкому
Письмо без даты
Дорогой Павел Николаевич,
Я был очень рад получить от Вас письмо, которое меня успокоило насчет
моей драмы. Вы знаете ее ведь хорошо, понимаю все ее недо-статки, но мне
хотелось бы слышать Ваше мнение, которым я очень дорожу. Я все ждал от Вас
письма, тетя Шура мне сказала, что Вы хотели вскоре мне написать. Конечно, я
сам должен был написать, но так случилось, что все это время у меня было
очень много дела, особенно когда заболела бабушка. Тут я запустил уроки, и
нужно было догонять, делать доклады, писать сочинения и себе, и товарищам,
кото-рые объясняли мне пропущенные. Я не знаю, как, но у меня никогда нет
свободного времени: с утра работаю по хозяйству, пришлось много возиться с
дровами; потом учу уроки, в 12 ч. иду в школу, а возвра-щаюсь около 7 часов.
Теперь даже в кино некогда пойти.
Мне сказали, что у Вас есть новые стихи, и обещали дать газету, потом
куда-то ее затеряли. Если Вам не трудно, пришлите мне не-сколько Ваших
стихотворений. Очень Вам благодарен, дорогой Павел Николаевич, за Ваш
подарок. Теперь буду ждать обещанного свида-ния. Простите, что долго не
отвечал, сознаюсь, что поступил невеж-ливо, но всему виной зачеты.
Бабушка просит передать Вам привет Ваш Лева
P. S. Посылаю Вам мое только написанное стихотворение "Шахматная партия
(атака)"
Лева
Шахматная партия
(атака)
Благословенная Каисса,
Меня спасает твой приход:
Я на доске, хитрей Улисса,
Себе выискиваю ход.
Я грозно пешек надвигаю,
Оплот надежный им слоны.
Конем умелым упреждаю
Атаку с правой стороны.
Не помогает рокировка,
И ферзь конями снесена,
Ведя атаку пешкой ловко,
Ее меняю на слона.
------------
Ферзь надвигается счастливо,
Одобрен пешечной гурьбой,
Король не прячется стыдливо,
А выдвигается на бой.
Ферзем я пешек истребляю,
Но безопасно для себя
Ладьею шах я объявляю,
Коня противника губя.
"Шах"! -- и сметенью нет предела
Конец атаки... шах и мат...
Теперь проиграно все дело
И невозможен даже пат.
Конец. Но снова, с новым рвеньем
Хотим мы партию начать:
Мое безмерно увлеченье,
А он реванш желает взять.
Л. Гумилев
Вере Константиновне Лукницкой
и Сергею Павловичу Лукницкому
Дорогие мои наследники! Составив в 1-й нотариальной конторе другой,
сокращенный вариант настоящего завеща-ния, куда по юридическим законам не
могли войти все пунк-ты настоящего варианта, -- прилагаю этот вариант к
офи-циально, нотариально, заверенному завещанию с просьбой к Вам во всем,
что не сказано там, руководствоваться моими пожеланиями, имеющимися и в этом
варианте, неофициаль-ном, но выражающем более полно мою волю.
5 февраля 1968 г.
Москва
П. Лукницкий
Настоящее завещание написано 31 января 1968 года в Москве, мною,
писателем Лукницким Павлом Николаевичем, членом Союза писателей СССР,
Действительным членом Географического общества СССР, членом Правления
Общества дружбы и культурной связи с Афганистаном, членом Совета ветеранов
Волховского фронта, членом ревизионной комиссии Союза писателей РСФСР,
членом редколле-гии журнал "Земля Советов" (издаваемого АПН на
сербо-хорватском языке для Югославии), членом Комитета солидарности
писателей Азии и Африки, -- родившимся в 1900 году 12 октября, прожива- ющим
в Москве, по Дмитровскому шоссе, д. 3, кв. 77, тел. И-6-38-95 и Г-9-60-00,
доб. 200, -- написано потому, что в моем возрасте следует подумать о
распоряжении моим наследием на случай моей смерти.
ї.1.
Мое наследство состоит из:
1). Гонораров, причитающихся мне по авторскому праву от изда-тельств,
редакций повременной печати и от любых других учреждений и организаций,
публикующих мои произведения, -- за все опублико-ванные или могущие быть
опубликованными в будущем мои лите-ратурно-художественные, научные,
научно-популярные сценарии, пьесы, дневники и прочие произведения, как в
СССР, так и за рубежом.
2). Из моего большого личного архива -- разнообразных, собран-ных мною
за всю жизнь, материалов, документов эпохи послеоктябрь-ских, советских лет
и различных периодов дореволюционного време-ни русской истории, и истории
других народов.
К числу принадлежащих мне материалов моего архива, в част-ности,
относятся:
а) Историко-революционные материалы (различные доку-менты, записи,
снятые мною фотографии февральской и Октябрьской революции 1917 -- 1918 гг.
в Петрограде, и позже -- 1919 -- 1921 гг. в период гражданской войны на
ленинских стройках военно-оператив-ного значения: Овнище -- Суда, "Алгэмба"
и др.); также разно-образные материалы всех последующих лет -- периодов
НЭПа, первых пятилеток, начала советского строительства в Средней Азии, в
част-ности, на Памире, в Таджикистане, Казахстане.
б) Документы, фото, записи, переписка -- семейные, в частности рукопись
воспоминаний (в трех переплетенных томах) моего отца, военного инженера,
выдающегося советского строителя, инженер- генерал-майора, профессора,
ученого Ник. Ник. Лукницкого, -- пере-данная им мне в собственность
незадолго до его смерти (в Ленинграде в 1951 году).
в) Различные документы и мои личные дневники (несколько сот тетрадей
дневников как рукописных, так и частично машино-писных), какие я вел с
начала двадцатых годов -- на советских строй-ках, в пеших путешествиях по
Кавказу, в плаваниях на парусных шхунах по Черноморью и Каспию и по Волге (в
1926 -- 1929 гг.), в научно-исследовательских экспедициях по Памиру (в 1930,
1931, 1932, 1934 гг. и позже) в составе экспедиций Г. Л. Юдина, а позже --
Н. П. Горбунова, в исследованиях Заполярья (вместе с ак. А. Е. Ферс-маном, в
1931 г.) и -- один -- в позднейшие годы; в экспедиции по Восточной Сибири
(геоморфологической, в 1939 г.), в годы Великой Отечественной войны, на ее
фронтах -- в течение всей 900-дневной блокады Ленинграда на Ленинградском и
Волховском фронтах; с осени 1944 г. -- в партизанском отряде в Югославии и в
частях Сов. Армии, освобождавших Югославию, Венгрию, Австрию, Чехослова-кию,
где я был специальным военным корреспондентом ТАСС, и в различных
послевоенных поездках и путешествиях по СССР, по стра-нам Европы, Азии,
Африки...
г) Негативы и отпечатки снятых мною начиная с 1914 г. фото-графий, а в
последние годы и узкопленочных кинолент, -- количество только фотографий,
снятых мною за мою жизнь, хранящихся в отно-сительном порядке,
приблизительно равняется 100.000 кадров, почти без исключения
неопубликованных. Это ценнейший фонд, имеющий значение и
историко-литературное, и историко-революционное и иллюстрирующий развитие
наших национальных республик с первых лет Революции по настоящее время, --
особенно Таджикистана (с Памиром), Казахстана, Киргизии...
д) Все материалы по блокаде и обороне Ленинграда в годы 1941 -- 1944,
включая многие документы, печатные материалы, газе-ты -- фронтовые,
дивизионные, армейские, переписку, различные запи-си, помимо записей в моих
дневниках; целую библиотеку -- книги, относящиеся к этому времени, рукописи
т.д., -- также материалы по партизанам Югославии (осень 1944 г.), включая
изданные на сербо-хорватском языке в Югославии архивные материалы --
переизданные листовки, партизанские газеты, фото и пр., -- все подаренное
мне музеями и архивами Югославии, в 1965 г., для успеха моей работы над
книгой о партизанах, над которой сейчас работаю.
е) [...]
ж) Личная деловая переписка -- в огромном объеме, так как в своем
архиве я храню ее всю, за все годы моей жизни (а также и часть переписки
моих родителей и дедов, -- какую удалось сохранить).
з) Книги, написанные моими предками и родными -- дедом, военным
историком П. О. Бобровским ("История Преображенского полка", "История
Эриванского полка", истории потешных при Петре I, и другие исторические
книги о временах Петра I и поздней-ших); книга дяди М. П. Бобровского о
русско-японской войне, науч-ные труды моего отца Н. Н. Лукницкого по
механизации и организа-ции строительных работ, по бетонным работам и по
другим строитель-ным темам, также статьи, его и о нем; книги братьев К. Н.
Лукницкого о каучуке и об Абиссинии, А. Н. Лукницкого по химической
специаль-ности и личные документы отца и матери моих.
и) Мои неопубликованные труды и собранные мною, подарен-ные мне
различными лицами, и прежде всего А. А. Ахматовой, разно-образные материалы
(записи, документы, корректуры сборников стихов, рукописи и машинописи
стихотворений, различная пере-писка и т.д.), связанные с изучением мною
биографии и творчества Н. С. Гумилева (в бытность мою студентом
Ленинградского Гос. Уни-верситета, в 1922 -- 1925 гг., мне профессурой был
поручен специаль-ный курс: "Н. Гумилев", обозначенный в моем дипломе), с
биогра-фиями и творчеством других поэтов начала XX века, а затем с
биогра-фией и творчеством А. А. Ахматовой, которая весьма помогла мне в
написании мною книги "Труды и дни Н. Гумилева" (хранящейся у меня в
рукописи, точнее -- машинописи) и затем в течение всего 42-летнего периода
моих дружеских отношений с нею передала мне в собственность ряд материалов,
относящихся к ее собственной био-графии и к ее творчеству.
К числу принадлежащих мне материалов и трудов относится так-же и та
часть их, которая в довоенные годы была передана мною (в копиях или в
оригиналах) во временное пользование А. А. Ахматовой, а ею, в свою очередь,
в период моего длительного отсутствия (не пом-ню -- в экспедиции или на
фронте) дана временно на хранение ее знакомому, фамилия которого здесь будет
вписана мною от руки (после разыскания соответствующей моей записи, со слов
А. А. Ахма-товой, в одной из тетрадей моего дневника, а именно С. Рудакова),
но после смерти его в годы войны осталась в руках его вдовы (фамилия и адрес
ее также здесь будут вписаны мной от руки со слов А. А. Ах-матовой, а именно
Рудакова-Финкельштейн Лина Самойловна, в 1962 г., адрес: г. Ленинград,
Колокольная ул., 11, и, вопреки требова-ниям А. А. Ахматовой, не была
возвращена тою ни ей, ни мне, и подле-жит истребованию, как не принадлежащие
этой гражданке, присвоен-ные самовольно материалы. В числе этих материалов и
моих трудов были: один экземпляр "Трудов и дней Н. Гумилева" (до 1918 года
включительно (машинопись моего неопубликованного труда)), запи-си моею рукой
воспоминаний об Н. Гумилеве его современников (примерно 50-60 тетрадочек,
сделанных мною записей периода 1924 -- 1929 гг. (также являющихся моим
авторским трудом), машинописные копии и оригиналы переписки Н. Гумилева с В.
Брюсовым (периода 1907 г. и последующих лет) и с другими лицами (в том числе
с самою А. А. Ахматовой), машинописные копии стихотворений Н. Гумилева и
других его произведений, главным образом, не вошедших в сборники стихов или
вообще неопубликованных, собранных мною в 1920-х гг.; подлинный рукописный
дневник Н. Гумилева, который он вел во вре-мя своей научной экспедиционной
работы по командировке Россий-ской Академии наук в Африку, -- в путешествии
его 1913 года, пред-ставляющий собою плотную тетрадь, с обгорелыми, но не
коснув-шимися текста углами, и ряд других материалов -- результатов моей
научно-исследовательской и собирательской работы периода 1924 --1929 гг.
к) Мои рукописи и машинопись -- как черновые, так и пере-беленные --
моих произведений, в различных их вариантах, предшест-вовавших изданию их
книгами, оригиналы, возвращенные мне изда-тельствами после издания моих
книг, гранки, корректуры, тексты под-готовки к новым изданиям, а также
рукописи (и машинопись) неопуб-ликованных мною по различным причинам моих
произведений, в частности многих глав, не вошедших в изданный трехтомник
моей книги "Ленинград действует" -- о блокаде и обороне Ленинграда в годы
Отечественной войны. Оригиналы моих статей, выступлений, речей, критических
отзывов, докладов -- на различных конференциях, пленумах, съездах писателей,
декадах литературы и искусства, обсуж-дениях творчества различных писателей
и поэтов и т.п.;
л) [...]
м) Газеты в подшивках и пачках, журналы, вырезки и выписки, собранные в
папках, -- с материалами по всем интересовавшим меня темам моей творческой
работы, -- также содержат много ставшей исто-рически ценной документации.
н) Собранные мною разнородные коллекции, сувениры, карти-ны,
фотографии, в том числе по периоду блокады Ленинграда и на-ступлению 2-го и
3-го Украинских фронтов в 1944 -- 1945 гг., также две картины абиссинских
художников (Ато Энгедуарка и др.), приве-зенные Н. Гумилевым в 1913 г. из
Африки, его старый портфель (пода-ренные мне его вдовой А. Н. Энгельгардт,
позже умершей в блокаде Ленинграда); автоскульптура из пластилина, сделанная
для меня и подаренная мне в 1928 г. А. Ахматовой, ее глиняная медаль работы
Данько и статуэтка той же работы из фарфора и много ее авторских и других
книг, подаренных мне ею как с дарственными надписями мне, так и без них, --
с моими пометами о дарении, также как и много различных автографов, обрывков
ее творческой работы по Пушкину, части ее семейной и деловой переписки, --
все ею мне переданное в собственность, также как в собственность мне были
переданы и различные материалы других писателей и поэтов, -- как с
дарствен-ными надписями, так и без них, хранящиеся в моем архиве1.
3) Мое наследство состоит также из моей библиотеки, в том числе книг по
Востоку и Средней Азии и Казахстану, по Сибири и Запо-лярью, Кавказу, Крыму
и другим областям СССР, по блокаде и обороне Ленинграда, по Югославии,
Афганистану, Индии, Ираку и другим странам, по истории литературы,
искусству, по классикам русской и мировой культуры, по истории, географии,
геологии, гляциологии, ботанике, биологии, этнографии и другим наукам...
ї 2
Все перечисленное, принадлежащее мне, а также все полагающе-еся мне по
авторскому праву, я завещаю, после моей смерти, моей жене Вере
Константиновне Лукницкой и моему сыну Сергею Павловичу Лукницкому, в равных
долях -- пополам -- между ними, если все мате-риальные ценности будут
переведены в денежное выражение, равно, как и все доходы (гонорары, денежное
вознаграждение, могущее по-ступить от государственных хранилищ), которые
будут причитаться им по моему авторскому праву; причем распоряжение долей
сына (которому сейчас 14 лет) предоставляю до его совершеннолетия моей жене
Вере Константиновне Лукницкой, а в случае ее смерти до дости-жения сыном
совершеннолетия -- предоставляю самому сыну, незави-симо от его возраста, с
условием, что до достижения совершеннолетия он будет тщательно хранить мой
Дорогая моя Анечка!
Вот, наконец, кажется, мне с Левой удастся поехать в Петроград. Шура
выписала нам билеты, вероятно, их вышлют в первых числах сентября, а занятия
в школе начинаются 15-го, мы и хотим воспользо-ваться этим временем. Мне бы
очень хотелось раньше получить от тебя хотя бы несколько слов, ездила ли ты
в Харьков. Приехал ли В. К.1 и где ты живешь? День своего приезда я назвать
не могу, но во всяком случае в тот же день приду к тебе. Все мы тебя крепко
целуем. Горячо любящая тебя мама.
Примечание. Из Бежецка письмо послано 30.VIII.1925 (адрес: Ленинград,
ул. Халтурина, 5, кв. 12. Анне Андреевне Шилейко). Получено 31.VIII.1925.
Лева -- Лукницкому
Дорогой Павел Николаевич,
Благодарю Вас за книги и прошу прощения, что так долго не писал.
Заниматься начали мы поздно и пришлось нагонять другие школы. Ваши книги
прекрасны, особенно "Пират королевы Елизаветы", я буквально проглотил ее.
Занятия в школе у меня благополучны, сделаны важные работы по
обществоведению и литературе и надеюсь, что также сойдет математика.
Я очень жалел, что не мог увидать Вас в Петрограде, мне так Вас не
хватало! Мама мне не писала с моего приезда, верно, я что-нибудь сболтнул, и
она во мне разочаровалась. Приезжайте к нам зимой, мы будем ходить на лыжах,
а если Вы любите кататься с горы на санках, гора у нас очень крутая. Из
стихотворений я написал только 1 стихо-творение: "В Марокко", но оно не
сделано и я не могу его послать.
Мне очень хочется приехать к Вам в Петроград, но я не знаю, удастся ли
мне это.
Поздравляю Вас с окончанием университета и крепко жму Вашу руку.
Бабушка и тетя шлют Вам привет.
Лева
P. S. Не знаете ли Вы, как здоровье мамы?
Примечание. Из Бежецка письмо отправлено 22.Х.25 по адресу: Ленинград,
ул. 3 июля (Б. Садовая), д. 8, кв. 6. Павлу Николаевичу Лукницкому. Получено
5 янв. 1926 (в письме к А. А.).
Лева -- Лукницкому
Дорогой Павел Николаевич,
Поздравляю Вас с наступающим Новым Годом и желаю Вам всего лучшего.
У меня наступают каникулы, и наши девочки уезжают в деревню. Как было
бы хорошо, если бы Вы с мамой приехали к нам на Рожде-ство, у нас
превосходные горы и равнины для лыж.
Теперь я увлекаюсь путешествиями по снегам на своих скоро-ходных лыжах.
Стихов я уже давно не писал, нет настроения, ведь это Вы вдохно-вили
меня тогда, я написал несколько стихотворений, которые посы-лаю Вам. Мне как
начинающему особенно было интересно узнать, какого мнения о них мама, но из
ее слов я понял, что из меня ничего хорошего не выйдет.
Видя, что в поэты я не гожусь, я решил со стихами подождать, я сам
понимаю, что я должен писать или хорошо или ничего. А без писа-ния скучно.
На праздниках я собираюсь писать рассказ "Приключе-ния Коли в стране
математики". У меня есть много тем для романов: "Атлантида", "Подземное
царство", "Новый астероид". Еще не знаю, на чем я остановлюсь.
Я очень рад, что у меня благополучно кончились зачеты, прихо-дилось
много работать.
В награду за это тетя Шура позволила мне выбрать любую книгу из своей
библиотеки.
Я в большем затруднении: хорошую книгу взять стыдно, а худую не
хочется.
Я очень часто вспоминаю Вас и жалею, что мы живем так далеко друг от
друга.
Как подвигается Ваша работа? Много ли удалось Вам собрать новых
сведений для биографии?
Крепко жму Вашу руку
Искренне любящий Вас Лева
P. S.
Бабушка и тетя шлют Вам привет и поздравления.
Примечание. Вложено в письмо к А. А., получено во вторник 5.I.1926.
Передано Павлу Николаевичу в тот же день.
А. И. Гумилева -- Ахматовой
11 марта 1926 года
Аничка, дорогая моя!
Сердечно благодарю тебя за присланные деньги и прошу извинить меня, что
раньше не сделала этого. Всякий день все собиралась писать тебе и никак не
могла собраться. Утро в работе по хозяйству, а после обеда лягу отдохнуть да
и просплю до чаю. Ужасно, какое тяжелое время стоит! Все хворают. Головная
боль, насморк и кашель. Лева с неделю не ходил из-за этого в школу. А у меня
при этой пустяшной болезни еще и сильная слабость была. Но теперь опять все
налажи-вается, Лева ходит в школу, я бодрее исполняю свою работу, а Шура
хотя и чувствовала себя неважно, но все-таки не переставала ходить на
занятия. Теперь самое худшее у нас время! Снегу масса, он начинает таять, и
в валенках ходить нельзя, а в кожаных сапогах так скользко, что все падают.
У Левы теперь идут зачеты и часты классные работы, 1-го апреля -- конец
трети. Он очень боится за математику, ни я, ни Шура не можем ему помочь, а
наша соседка, которая ему раньше помогала, теперь хворает сама, и ее
маленький болен, так что Леве приходится самостоятельно справляться с
Алгеброй и Геометрией. Ему обещано, если по всем предметам в эту треть будет
благополучно, то поехать к Вам в Петроград во время весенних каникул. Только
еще неизвестно, когда начнутся каникулы, раньше говорили, что они будут с 1
апреля на две недели, а уже сегодня сказали, что отпустят только на 10 дней
с 24 апреля, значит Страстная и три дня Пасхи! Уже это совсем плохо! Вряд ли
удастся наша поездка, а так хотелось бы пови-дать Вас, моя дорогая, тебя и
Котю. Ты как-то написала в Левином письме, что хлопочешь о моем деле, а не
написала, о каком: о доме или Колиных книгах? Может, вздумаешь нам написать,
так напиши, пожалуйста, об этом. Я рада, что ты поправилась, моя родная,
чтобы не простудиться, весенняя простуда самая худшая! Шура и Лева тебя
крепко целуют, сейчас они уже спят, уже двенадцатый час ночи. Крепко, крепко
тебя целую и еще раз благодарю за память и заботу. Горячо и неизменно
любящая тебя
Мама.
Лева -- Лукницкому
Дорогой Павел Николаевич,
Мама написала мне, что Вы уже вернулись. Будьте добры передать маме,
что мы просим написать новый адрес, мы уже послали ей два письма, а она
пишет, что давно не имеет от нас известий. Я написал 3 стихотворения, из 2-х
первых и "Битва при Гастингсе" составил трилогию и теперь пишу Вам стихи.
1. Битва при Йорке
Много войска сходилось на Йоркской равнине,
На просторных английских полях
И гремело в устах их Гаральдово имя,
И блестели лучи; на их крепких мечах...
...Под шатром расписным, под богатой палаткой
Сам Гардрада, Гаральд вместе с Тости сидит
Они мыслят: "Гаральда Саксонского...
Стала власть, уж ему и нормандец вредит"
Но саксонец Гаральд собирает войска
И готовит им жаркую встречу.
Говорит он: "Затея у них высока,
Пусть узнают саксонскую сечу".
И напал он на них, как орел на овец,
И посыпались искры от стали
Пусть и Тости-изменник погиб наконец:
Варяги колоть не устали
Отважные бьются в последнем бою
За Англии славной державу...
Сражаются саксы за волю свою;
Варяги за громкую славу
Но вот выступает саксонец Освальд
И ясеневый лук свой сгибает,
Стрела пролетела... и рухнул Гаральд...
Варяжский герой умирает...
2. Сражение при Гастингсе, которое я не пишу Вам, так как Вы его
знаете1.
Битва при Гастингсе
Англо-саксы за холмами
В укреплениях сидят.
Блещут войско знаменами,
Стрелы меткие летят
Сам Гаральд, саксонец смелый,
На опасность лезет он.
Вкруг него летают стрелы,
Правый глаз уж поврежден.
Но саксонцы победили,
Все бежало перед ним.
Поднимались тучи пыли,
Бег врага неиздержим.
...Англо-саксы побежали,
Точно зайцы от орлов,
Славу громкую стяжали
Про норманских храбрецов.
Эти страшные норманы
Окружили короля.
Быстро он упал от раны,
Покраснела вкруг земля.
Поле трупами покрылось,
Англо-саксов больше нет.
Вот уже и солнце скрылось,
И погас последний свет...
3. Старый замок
Замок стоит над скалою,
Замок, забытый давно.
Было в нем время; рекою
Пиво лилось и вино.
Гости сидят за столами,
Очи их ярко горят,
Их услаждают стихами
Скальды, построившись в ряд...
...Долго они осаждали,
Долго сражались они.
Приступы мы отражали,
И проходили так дни.
Напишите, пожалуйста, о том, как Вы провели лето и мнение о моих
стихах.
Как поживают Ваши родные и Николай Николаевич с семьей, пожалуйста,
передайте им мой привет. Теперь я жду от Вас письма.
Ваш Лева.
P. S. В следующем письме я напишу Вам другие стихи.
Примечание. Письмо отправлено из Бежецка 26.Х.26 по адресу: Ленинград,
ул. 3 июля (Б. Садовая), д. 8, кв. 6. Павлу Николаевичу Лукницкому. Получено
27.Х.26.
Лева -- Лукницкому
Дорогой Павел Николаевич!
Не браните меня очень, хотя я достоин всякого осуждения за такое долгое
молчание. Я получил Ваше письмо и книгу, но отложил ответ до того времени,
когда буду свободен от занятий. Вчера нас распустили, и сегодня же пишу Вам.
Дела мои по школе вовсе не блестящие: у меня два незачета, по геометрии и по
физике, но я надеюсь исправить это за время каникул и сдать в начале новой
трети. Признаюсь, поленился и жестоко наказан.
Ваша книга "Волчец" нам всем очень понравилась. Я не говорю уже о
посвящении и о надписи, что очень ценно для меня, я буду хра-нить эту книгу
и всегда помнить Вашу любовь ко мне и внимание. Стихи прекрасны, особенно
мне понравились: "Водолаз", "День- коренник" и "Камни". "День-коренник"
очень нравится тете Шуре. Они очень красочны и образны, и в них "много
динамического", как сказал Александр Михайлович Переслегин. Вы его видели у
нас. Еще раз благодарю Вас за дорогой подарок. Я за это время не писал
стихов и почти не исправлял, было некогда. Теперь меня интересует проза, и я
пишу в нашу школьную газету "Прогресс", которая упорно регрес-сирует, так
как никто не хочет писать. Для поддержки газеты "ШУС" назначил литературный
конкурс: тому, кто напишет наибольшее коли-чество наилучших рассказов за
весь год, тот получит какую-то денеж-ную премию. Редактор этой газеты
попросил меня, и я дал свой рассказ "Тайна морской глубины"! И он оказался
наилучшим. Теперь у меня готов другой рассказ "Ужас лунной ночи". Из стихов
у меня только одно "Река Молога", напишите, пожалуйста, мне мнение и об нем.
Река Молога
Прекрасна ты, река Молога,
С твоею тихою водой,
На Волгу-матушку дорога
В дни старины еще седой.
Ты ведала иное время
Здесь лося бил из лука финн,
Не сеял здесь ржаное семя
Лесов дремучих властелин.
Бывало, из варяг в хазары
К далеким чуждым городам
Купцы везли свои товары
По разливным твоим водам...
...Но вот пришли сюда славяне
И привезли свои суда,
Потребовали с финнов дани
И стали строить города...
Пропали финны и хазары,
Настала новая пора,
Пришли из Азии татары
И стала "ханина гора".
Монголы дикие сокрылись,
Как исчезает ночи тень,
И в нашем крае появились
Дрюцково, Бежецы, Узмень.
Мы долго сеяли, пахали,
Наш край прославился давно
В Москву мы рыбу отправляли,
В Новгород крупное зерно.
Молога дружна с Остречиной
Как сестры нежные живут
А Бежецк новый, горделивый,
Второй Украиной зовут.
Прощайте, дорогой Павел Николаевич
Жду от Вас ответа. Ваш Лева
Примечание. Письмо отправлено из Бежецка 20.ХII.26 по адресу:
Ленинград, ул. 3 июля д. 8, кв. 6. Павлу Николаевичу Лукницкому. Получено
22.ХII.26.
Лева -- Лукницкому
Письмо без даты
Дорогой Павел Николаевич,
Я был очень рад получить от Вас письмо, которое меня успокоило насчет
моей драмы. Вы знаете ее ведь хорошо, понимаю все ее недо-статки, но мне
хотелось бы слышать Ваше мнение, которым я очень дорожу. Я все ждал от Вас
письма, тетя Шура мне сказала, что Вы хотели вскоре мне написать. Конечно, я
сам должен был написать, но так случилось, что все это время у меня было
очень много дела, особенно когда заболела бабушка. Тут я запустил уроки, и
нужно было догонять, делать доклады, писать сочинения и себе, и товарищам,
кото-рые объясняли мне пропущенные. Я не знаю, как, но у меня никогда нет
свободного времени: с утра работаю по хозяйству, пришлось много возиться с
дровами; потом учу уроки, в 12 ч. иду в школу, а возвра-щаюсь около 7 часов.
Теперь даже в кино некогда пойти.
Мне сказали, что у Вас есть новые стихи, и обещали дать газету, потом
куда-то ее затеряли. Если Вам не трудно, пришлите мне не-сколько Ваших
стихотворений. Очень Вам благодарен, дорогой Павел Николаевич, за Ваш
подарок. Теперь буду ждать обещанного свида-ния. Простите, что долго не
отвечал, сознаюсь, что поступил невеж-ливо, но всему виной зачеты.
Бабушка просит передать Вам привет Ваш Лева
P. S. Посылаю Вам мое только написанное стихотворение "Шахматная партия
(атака)"
Лева
Шахматная партия
(атака)
Благословенная Каисса,
Меня спасает твой приход:
Я на доске, хитрей Улисса,
Себе выискиваю ход.
Я грозно пешек надвигаю,
Оплот надежный им слоны.
Конем умелым упреждаю
Атаку с правой стороны.
Не помогает рокировка,
И ферзь конями снесена,
Ведя атаку пешкой ловко,
Ее меняю на слона.
------------
Ферзь надвигается счастливо,
Одобрен пешечной гурьбой,
Король не прячется стыдливо,
А выдвигается на бой.
Ферзем я пешек истребляю,
Но безопасно для себя
Ладьею шах я объявляю,
Коня противника губя.
"Шах"! -- и сметенью нет предела
Конец атаки... шах и мат...
Теперь проиграно все дело
И невозможен даже пат.
Конец. Но снова, с новым рвеньем
Хотим мы партию начать:
Мое безмерно увлеченье,
А он реванш желает взять.
Л. Гумилев
Вере Константиновне Лукницкой
и Сергею Павловичу Лукницкому
Дорогие мои наследники! Составив в 1-й нотариальной конторе другой,
сокращенный вариант настоящего завеща-ния, куда по юридическим законам не
могли войти все пунк-ты настоящего варианта, -- прилагаю этот вариант к
офи-циально, нотариально, заверенному завещанию с просьбой к Вам во всем,
что не сказано там, руководствоваться моими пожеланиями, имеющимися и в этом
варианте, неофициаль-ном, но выражающем более полно мою волю.
5 февраля 1968 г.
Москва
П. Лукницкий
Настоящее завещание написано 31 января 1968 года в Москве, мною,
писателем Лукницким Павлом Николаевичем, членом Союза писателей СССР,
Действительным членом Географического общества СССР, членом Правления
Общества дружбы и культурной связи с Афганистаном, членом Совета ветеранов
Волховского фронта, членом ревизионной комиссии Союза писателей РСФСР,
членом редколле-гии журнал "Земля Советов" (издаваемого АПН на
сербо-хорватском языке для Югославии), членом Комитета солидарности
писателей Азии и Африки, -- родившимся в 1900 году 12 октября, прожива- ющим
в Москве, по Дмитровскому шоссе, д. 3, кв. 77, тел. И-6-38-95 и Г-9-60-00,
доб. 200, -- написано потому, что в моем возрасте следует подумать о
распоряжении моим наследием на случай моей смерти.
ї.1.
Мое наследство состоит из:
1). Гонораров, причитающихся мне по авторскому праву от изда-тельств,
редакций повременной печати и от любых других учреждений и организаций,
публикующих мои произведения, -- за все опублико-ванные или могущие быть
опубликованными в будущем мои лите-ратурно-художественные, научные,
научно-популярные сценарии, пьесы, дневники и прочие произведения, как в
СССР, так и за рубежом.
2). Из моего большого личного архива -- разнообразных, собран-ных мною
за всю жизнь, материалов, документов эпохи послеоктябрь-ских, советских лет
и различных периодов дореволюционного време-ни русской истории, и истории
других народов.
К числу принадлежащих мне материалов моего архива, в част-ности,
относятся:
а) Историко-революционные материалы (различные доку-менты, записи,
снятые мною фотографии февральской и Октябрьской революции 1917 -- 1918 гг.
в Петрограде, и позже -- 1919 -- 1921 гг. в период гражданской войны на
ленинских стройках военно-оператив-ного значения: Овнище -- Суда, "Алгэмба"
и др.); также разно-образные материалы всех последующих лет -- периодов
НЭПа, первых пятилеток, начала советского строительства в Средней Азии, в
част-ности, на Памире, в Таджикистане, Казахстане.
б) Документы, фото, записи, переписка -- семейные, в частности рукопись
воспоминаний (в трех переплетенных томах) моего отца, военного инженера,
выдающегося советского строителя, инженер- генерал-майора, профессора,
ученого Ник. Ник. Лукницкого, -- пере-данная им мне в собственность
незадолго до его смерти (в Ленинграде в 1951 году).
в) Различные документы и мои личные дневники (несколько сот тетрадей
дневников как рукописных, так и частично машино-писных), какие я вел с
начала двадцатых годов -- на советских строй-ках, в пеших путешествиях по
Кавказу, в плаваниях на парусных шхунах по Черноморью и Каспию и по Волге (в
1926 -- 1929 гг.), в научно-исследовательских экспедициях по Памиру (в 1930,
1931, 1932, 1934 гг. и позже) в составе экспедиций Г. Л. Юдина, а позже --
Н. П. Горбунова, в исследованиях Заполярья (вместе с ак. А. Е. Ферс-маном, в
1931 г.) и -- один -- в позднейшие годы; в экспедиции по Восточной Сибири
(геоморфологической, в 1939 г.), в годы Великой Отечественной войны, на ее
фронтах -- в течение всей 900-дневной блокады Ленинграда на Ленинградском и
Волховском фронтах; с осени 1944 г. -- в партизанском отряде в Югославии и в
частях Сов. Армии, освобождавших Югославию, Венгрию, Австрию, Чехослова-кию,
где я был специальным военным корреспондентом ТАСС, и в различных
послевоенных поездках и путешествиях по СССР, по стра-нам Европы, Азии,
Африки...
г) Негативы и отпечатки снятых мною начиная с 1914 г. фото-графий, а в
последние годы и узкопленочных кинолент, -- количество только фотографий,
снятых мною за мою жизнь, хранящихся в отно-сительном порядке,
приблизительно равняется 100.000 кадров, почти без исключения
неопубликованных. Это ценнейший фонд, имеющий значение и
историко-литературное, и историко-революционное и иллюстрирующий развитие
наших национальных республик с первых лет Революции по настоящее время, --
особенно Таджикистана (с Памиром), Казахстана, Киргизии...
д) Все материалы по блокаде и обороне Ленинграда в годы 1941 -- 1944,
включая многие документы, печатные материалы, газе-ты -- фронтовые,
дивизионные, армейские, переписку, различные запи-си, помимо записей в моих
дневниках; целую библиотеку -- книги, относящиеся к этому времени, рукописи
т.д., -- также материалы по партизанам Югославии (осень 1944 г.), включая
изданные на сербо-хорватском языке в Югославии архивные материалы --
переизданные листовки, партизанские газеты, фото и пр., -- все подаренное
мне музеями и архивами Югославии, в 1965 г., для успеха моей работы над
книгой о партизанах, над которой сейчас работаю.
е) [...]
ж) Личная деловая переписка -- в огромном объеме, так как в своем
архиве я храню ее всю, за все годы моей жизни (а также и часть переписки
моих родителей и дедов, -- какую удалось сохранить).
з) Книги, написанные моими предками и родными -- дедом, военным
историком П. О. Бобровским ("История Преображенского полка", "История
Эриванского полка", истории потешных при Петре I, и другие исторические
книги о временах Петра I и поздней-ших); книга дяди М. П. Бобровского о
русско-японской войне, науч-ные труды моего отца Н. Н. Лукницкого по
механизации и организа-ции строительных работ, по бетонным работам и по
другим строитель-ным темам, также статьи, его и о нем; книги братьев К. Н.
Лукницкого о каучуке и об Абиссинии, А. Н. Лукницкого по химической
специаль-ности и личные документы отца и матери моих.
и) Мои неопубликованные труды и собранные мною, подарен-ные мне
различными лицами, и прежде всего А. А. Ахматовой, разно-образные материалы
(записи, документы, корректуры сборников стихов, рукописи и машинописи
стихотворений, различная пере-писка и т.д.), связанные с изучением мною
биографии и творчества Н. С. Гумилева (в бытность мою студентом
Ленинградского Гос. Уни-верситета, в 1922 -- 1925 гг., мне профессурой был
поручен специаль-ный курс: "Н. Гумилев", обозначенный в моем дипломе), с
биогра-фиями и творчеством других поэтов начала XX века, а затем с
биогра-фией и творчеством А. А. Ахматовой, которая весьма помогла мне в
написании мною книги "Труды и дни Н. Гумилева" (хранящейся у меня в
рукописи, точнее -- машинописи) и затем в течение всего 42-летнего периода
моих дружеских отношений с нею передала мне в собственность ряд материалов,
относящихся к ее собственной био-графии и к ее творчеству.
К числу принадлежащих мне материалов и трудов относится так-же и та
часть их, которая в довоенные годы была передана мною (в копиях или в
оригиналах) во временное пользование А. А. Ахматовой, а ею, в свою очередь,
в период моего длительного отсутствия (не пом-ню -- в экспедиции или на
фронте) дана временно на хранение ее знакомому, фамилия которого здесь будет
вписана мною от руки (после разыскания соответствующей моей записи, со слов
А. А. Ахма-товой, в одной из тетрадей моего дневника, а именно С. Рудакова),
но после смерти его в годы войны осталась в руках его вдовы (фамилия и адрес
ее также здесь будут вписаны мной от руки со слов А. А. Ах-матовой, а именно
Рудакова-Финкельштейн Лина Самойловна, в 1962 г., адрес: г. Ленинград,
Колокольная ул., 11, и, вопреки требова-ниям А. А. Ахматовой, не была
возвращена тою ни ей, ни мне, и подле-жит истребованию, как не принадлежащие
этой гражданке, присвоен-ные самовольно материалы. В числе этих материалов и
моих трудов были: один экземпляр "Трудов и дней Н. Гумилева" (до 1918 года
включительно (машинопись моего неопубликованного труда)), запи-си моею рукой
воспоминаний об Н. Гумилеве его современников (примерно 50-60 тетрадочек,
сделанных мною записей периода 1924 -- 1929 гг. (также являющихся моим
авторским трудом), машинописные копии и оригиналы переписки Н. Гумилева с В.
Брюсовым (периода 1907 г. и последующих лет) и с другими лицами (в том числе
с самою А. А. Ахматовой), машинописные копии стихотворений Н. Гумилева и
других его произведений, главным образом, не вошедших в сборники стихов или
вообще неопубликованных, собранных мною в 1920-х гг.; подлинный рукописный
дневник Н. Гумилева, который он вел во вре-мя своей научной экспедиционной
работы по командировке Россий-ской Академии наук в Африку, -- в путешествии
его 1913 года, пред-ставляющий собою плотную тетрадь, с обгорелыми, но не
коснув-шимися текста углами, и ряд других материалов -- результатов моей
научно-исследовательской и собирательской работы периода 1924 --1929 гг.
к) Мои рукописи и машинопись -- как черновые, так и пере-беленные --
моих произведений, в различных их вариантах, предшест-вовавших изданию их
книгами, оригиналы, возвращенные мне изда-тельствами после издания моих
книг, гранки, корректуры, тексты под-готовки к новым изданиям, а также
рукописи (и машинопись) неопуб-ликованных мною по различным причинам моих
произведений, в частности многих глав, не вошедших в изданный трехтомник
моей книги "Ленинград действует" -- о блокаде и обороне Ленинграда в годы
Отечественной войны. Оригиналы моих статей, выступлений, речей, критических
отзывов, докладов -- на различных конференциях, пленумах, съездах писателей,
декадах литературы и искусства, обсуж-дениях творчества различных писателей
и поэтов и т.п.;
л) [...]
м) Газеты в подшивках и пачках, журналы, вырезки и выписки, собранные в
папках, -- с материалами по всем интересовавшим меня темам моей творческой
работы, -- также содержат много ставшей исто-рически ценной документации.
н) Собранные мною разнородные коллекции, сувениры, карти-ны,
фотографии, в том числе по периоду блокады Ленинграда и на-ступлению 2-го и
3-го Украинских фронтов в 1944 -- 1945 гг., также две картины абиссинских
художников (Ато Энгедуарка и др.), приве-зенные Н. Гумилевым в 1913 г. из
Африки, его старый портфель (пода-ренные мне его вдовой А. Н. Энгельгардт,
позже умершей в блокаде Ленинграда); автоскульптура из пластилина, сделанная
для меня и подаренная мне в 1928 г. А. Ахматовой, ее глиняная медаль работы
Данько и статуэтка той же работы из фарфора и много ее авторских и других
книг, подаренных мне ею как с дарственными надписями мне, так и без них, --
с моими пометами о дарении, также как и много различных автографов, обрывков
ее творческой работы по Пушкину, части ее семейной и деловой переписки, --
все ею мне переданное в собственность, также как в собственность мне были
переданы и различные материалы других писателей и поэтов, -- как с
дарствен-ными надписями, так и без них, хранящиеся в моем архиве1.
3) Мое наследство состоит также из моей библиотеки, в том числе книг по
Востоку и Средней Азии и Казахстану, по Сибири и Запо-лярью, Кавказу, Крыму
и другим областям СССР, по блокаде и обороне Ленинграда, по Югославии,
Афганистану, Индии, Ираку и другим странам, по истории литературы,
искусству, по классикам русской и мировой культуры, по истории, географии,
геологии, гляциологии, ботанике, биологии, этнографии и другим наукам...
ї 2
Все перечисленное, принадлежащее мне, а также все полагающе-еся мне по
авторскому праву, я завещаю, после моей смерти, моей жене Вере
Константиновне Лукницкой и моему сыну Сергею Павловичу Лукницкому, в равных
долях -- пополам -- между ними, если все мате-риальные ценности будут
переведены в денежное выражение, равно, как и все доходы (гонорары, денежное
вознаграждение, могущее по-ступить от государственных хранилищ), которые
будут причитаться им по моему авторскому праву; причем распоряжение долей
сына (которому сейчас 14 лет) предоставляю до его совершеннолетия моей жене
Вере Константиновне Лукницкой, а в случае ее смерти до дости-жения сыном
совершеннолетия -- предоставляю самому сыну, незави-симо от его возраста, с
условием, что до достижения совершеннолетия он будет тщательно хранить мой