Как давно это было. А запомнилось. Вместе с паззлом, который я так и не смогла собрать. Вместе с первой влюбленностью, первой настоящей обидой, первым визитом в глубину,первым предательством…
   – Разрешите?
   Я скашиваю глаза на Чингиза. Киваю и чуть сдвигаюсь в сторону.
   – Наверное, над нами стоит посмеяться, – говорит Чингиз вполголоса. – Все способности… они ничего не стоят, когда провайдер отключает тебя от сети. По одной лишь команде из МВД.
   – А как ты вошел? – спрашиваю я.
   – По старинке. С телефонной линии. – Чингиз садится рядом.
   – Я вас не сдавала, – говорю я. – За вами следили с самого начала. Просто шум поднимать было не выгодно. Поэтому игнорировали… а когда стало нужно – отключили.
   Он кивает. И молчит – хотя я понимаю, как ему хочется задать вопрос.
   – А как ты меня нашел? – спрашиваю я. – На мне маркер?
   Чингиз качает головой:
   – Нет. Я подумал, что встречаться принято у памятников… Дашь глотнуть?
   До палатки с бесплатным пивом – несколько шагов. Но я даю ему бутылку. И начинаю рассказывать то, что рассказывать не имею никакого права. То, как не становятсядайверами.
   – Спасибо, – говорит Чингиз, когда я заканчиваю свой рассказ. – Спасибо. Я верил, что ты все-таки на нашей стороне.
   – При чем тут я? Я же ничего не делала.
   – Делала, – уверенно отвечает Чингиз. – Ты не хотела, чтобы у них получилось. Может быть, единственная из всех, кто наблюдал за экспериментом, – не хотела.
   – Ну и что? Мало ли чего я не хочу.
   –  Глубина– это больше, чем принято думать, – убежденно говорит Чингиз. – Это не только среда обитания. Это что-то еще. Мы – частички глубины.Она становится такой, какой мы хотим ее видеть. Если бы все хотели заполнить улицы штампованными дайверами – это бы случилось. Но надо было, обязательно надо было, чтобы кто-то из следящих за экспериментом не желал успеха этой затее…
   Смешной он. Взрослый ведь человек…
   – Ну хорошо, пускай это все моя заслуга, – соглашаюсь я. – Уговорил.
   Чингиз улыбается и возвращает мне пиво.
   – Твой приятель, Стеков, он и впрямь отправился в тюрьму худеть? – спрашиваю я.
   – Бог его знает. – Чингиз пожимает плечами. – Я не всегда понимаю, когда он серьезен. Он и сам, наверное, не всегда это понимает… Карина?
   – Да? – все еще глядя в небо, отвечаю я.
   – Из меня никудышный ухажер, – самокритично признает Чингиз.
   Не сомневаюсь. На него небось еще со школы девицы пачками вешались. Такие учатся от подруг уворачиваться, а не ухаживать.
   – Но виртуальное пиво – это не самое лучшее, что есть на свете, – продолжает Чингиз. – Можно пригласить тебя в ресторан?
   Ух ты… Не было ни гроша, да вдруг алтын… И Томилин, и Чингиз.
   – Чингиз, – отвечаю я, морщась. – Хочешь, расскажу историю?
   – Расскажи.
   – У меня была в детстве игрушка. Паззл. Очень красивый… там был рыцарь и принцесса… они тянулись друг к другу. Я его собрала… весь. Только одного кусочка не хватило. Между рукой принцессы и головой рыцаря. Понимаешь, этот кусочек забыли положить в коробку!
   Чингиз молчит.
   – Я, наверное, такая принцесса, – продолжаю я. – К кому ни потянусь – ничего не получается. И ты ко мне не тянись.
   – Знаю я про этот паззл, – вдруг отвечает Чингиз. Голос его меняется, становится смущенным, даже виноватым. – Ты в курсе, что все эти мозаики нарезаются случайным образом, по рассчитанным на компьютере схемам?
   – Ну…
   – У тебя бывало так, что вместо одного кусочка ты вставляла другой? И он вроде бы даже подходил… зазор оставался, но крошечный, незаметный…
   – Бывало.
   – Так вот, однажды паззл раскроили очень неудачно. Его стало возможно собрать двумя способами. Если собирать неправильно, то получались щели – но совсем маленькие, незаметные. А в центре оставался пустой кусочек. Скандал был чудовищный, не меньше трети купивших паззл собрали его неправильно и засыпали фирму рекламациями.
   – Врешь? – растерянно спрашиваю я. – Ну не могло так получиться!
   – Случайно, может быть, и не могло, – признает Чингиз. – Но фирму хакнул по сети один молодой и не в меру бесшабашный русский хакер… он решил пошутить, посидел ночь за расчетами… и вовсе не задумался, что от этой шутки десять тысяч человек… Честное слово, Карина, потом я понял…
   Как жалко, что виртуальная посуда не бьется!
   Я обрушиваю бутылку на голову Чингиза, но он успевает отскочить.
   – Ты жалкий, гнусный, бесчувственный, трусливый урод! – Я захлебываюсь в поисках подходящих эпитетов. – Ты!..
   – Почему урод? – возмущается Чингиз, держась на безопасном расстоянии. – Карина, честное слово, я раскаиваюсь!
   – Знаешь, как я ревела? – кричу ему. – У меня, может, с тех пор психическая травма!
   За нами с любопытством наблюдает весь сквер. Включая прогуливающегося полисмена. Второй день подряд, на том же самом месте… Вот позорище-то…
   – У меня есть знакомый психоаналитик… – Чингиз ловко уворачивается. – Карина, ну прости! Я тогда был молодой и глупый!
   Я поворачиваюсь и гордо иду прочь от памятника. Из толпы кто-то улюлюкает. Чингиз догоняет меня и жалобно просит:
   – Слушай, это ведь было пятнадцать лет назад! Да убей я кого – меня бы уже выпустили! Карина, чем я могу… искупить?
   Останавливаюсь, меряю его взглядом. Говорю, чеканя каждое слово:
   – Завтра. В восемь. У моего подъезда. С букетом цветов, и учти, розы я не люблю.
   – В восемь… – страдальчески повторяет Чингиз.
   – В восемь вечера, – уточняю я.
   Не зверь же я, все-таки…
   – Мне, право же, очень стыдно, – снова начинает Чингиз.
   – Проваливай, и чтобы я до завтра тебя не видела! – командую я. Чингиз кивает – и растворяется в воздухе.
   – Дайвер… – только и говорю я.
   Прохожу еще несколько шагов – и начинаю смеяться.
   Над собой. Над маленькой девочкой, которая хотела собрать паззл побыстрее и предпочитала не замечать неточностей. Придумавшей для себя целую философию. Над глупой девочкой, которая никак не хотела взрослеть.
   Интересно, за сколько дней я сумею собрать паззл правильно?

www.rusf.ru/lukian.
    Там все старые вещи есть.
    Для «Атомного сна» (выходил еще под названием «Отложенное возмездие») я решил сделать исключение.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента