Лукьяненко Сергей Васильевич. Планета, которой нет

   Через мгновение лес начал редеть. Появились выжженные проплешины, квадратики засеянных каким-то злаком полей. Выжигное земледелие, один из самых примитивных способов добывания пищи.
   Потом поля кончились. Мелькнули цепочки изгородей, маленькие конусообразные хижины, чем-то напоминающие африканские. Между ними, застыв в самых причудливых позах, прижимаясь к земле, смотрели в небо люди. В длинных меховых накидках, с неожиданно белой кожей и соломенно-желтыми волосами.
   – Типичная реакция гуманоидов на незнакомый летающий объект, – пояснил Ланс. – Нас учили основам контактологии. Если здесь найдут ценные руды или экзотические полезные растения – планета быстро цивилизуется. Какой-нибудь развитой мир установит над ней протекторат…
   Деревня осталась позади.
   Контактология, протекторат, экзотические растения… Мой мозг преобразует стандартный галактический язык в понятные мне слова. Для Даньки, возможно, они звучали бы, как наука о контактах, опека, редкие травы…
   А для более умного, чем я, представителя землян, понятия стали бы еще сложнее – и наверняка лучше передавали бы истинный смысл галактического языка…
   – Теперь ты видишь, что это не Земля, – иронически сказал я Лансу. – Мы с Данькой на этот народ ничем не походим.
   Ланс молча кивнул.
   Ничем не походим… Так ли это? Цвет кожи и волос – детали, я сам объяснял это Даниилу. Главное – уровень технологии. И в этом отношении Земля такая же отсталая планета, как негостеприимный мирок, вращающийся вокруг холодной звезды Шор-17. Над нами тоже могут установить опеку. И начать разработку урана – он ценится в космосе не меньше, чем у нас. Вывозить павлиньи перья и китайские шелка, индийские пряности и древние картины. Попутно Землю «цивилизуют», прекратят на ней мелкие ненужные войны, а взамен начнут вербовать молодежь в армию планеты-покровителя…
   Может быть, нам несказанно повезло, что на Земле нет Храма? Мы развиваемся сами, не чувствуя своей ущербности. Мы тянемся к звездам, не предполагая, что можем оказаться в длинной шеренге отсталых, никому не интересных миров… Стоит ли искать Землю, открывать к ней широкую дорогу вместо нынешней извилистой тропинки? Не лучше ли вернуться на нее вместе с Даниилом… или хотя бы прекратить поиски, за которые в будущем меня будут проклинать тысячи поколений землян.
   – Еще одно селение. – Голос Ланса вырвал меня из задумчивости. – Мы прочесали круг радиусом в сто километров вокруг корабля. Никаких следов…
   – Продолжаем поиск. – Я сказал это не только Лансу, но и самому себе.
   Я должен найти Землю. Хотя бы потому, что на ней уже побывал проходимец, купивший плутоний и титан за несколько дешевых технических новинок. И Данька, обычный мальчишка с Земли, не случайно оказался возле моего корабля. Кто-то включился в игру – а призом в ней Земля. И лучше уж протекторат Тара, обязанного своей свободой землянину, чем любого другого мира. Пусть я и не стану правителем Тара, но принцесса никогда не причинит зла моему миру.
   Я найду Землю – или погибну. Это даже больше, чем любовь. Это жизнь Земли, породившей меня, и все, что мне дорого. Я буду убивать и нарушать незыблемые галактические законы, смогу стать предателем и палачом. Но Земля должна остаться свободной. Память миллионов предков, соленая вода земных океанов в моей крови – все это никогда не даст мне отступить.
   – Снова деревня! – Данька с восторгом повернулся ко мне и снова прилип к экрану. Он искренне наслаждался происходящим. – А эти разбежались, трусы…
   Ланс с улыбкой посмотрел на меня. Спросил:
   – Даниил в полном восторге?
   Я кивнул. Что-то заставило меня насторожиться…
   – У вас красивый язык, принц. Непонятный, но его приятно слушать. Даже хочется выучить…
   – Я русский бы выучил только за то, что им разговаривал принц… – привычно съерничал я и вдруг замолчал, сообразив, что меня насторожило.
   – Поворачивай к селению, Ланс!
   Вначале пилот выполнил приказ – с такой скоростью, что шар гравикомпенсатора сжался, поглощая предельные перегрузки. Ланс почти мгновенно изменил направление движения на противоположное. Данька застонал – для него оказалась чрезмерной даже полуторная перегрузка. И лишь потом Ланс спросил:
   – В чем дело, капитан?
   – Двоечник, – выдавил я, преодолевая навалившуюся тяжесть. – Чему тебя только учили в офицерском корпусе? В этой деревне жители нестандартно реагируют на появление катера! Они видели летающие машины и раньше!
   – Понял…
   Катер завис над конусообразными хижинами. Шар гравикомпенсатора медленно расширялся, вываливая на нас собранную про запас гравитацию. На окраинах селения виднелось несколько фигур, стремительно улепетывающих в лес. Женщины с детьми, отряд рослых мужчин с копьями… Два крепких аборигена, поддерживающих дряхлого старика.
   – Парализатор на ту троицу, Ланс! Это старейшина, он должен многое знать!
   Из днища вырвался почти невидимый голубой луч. Запоздавшие беглецы повалились на землю.
   – Я обездвижил всех, капитан. На всякий случай, чтобы избежать нападения…
   – Три с плюсом, пилот. – Я подхватил под мышки едва шевелящегося Даньку. – Спускайся.
   Люк катера раскрылся, я выбрался наружу, с трудом удерживая на руках потяжелевшего мальчишку. Перегрузка исчезла. Следом за нами выпрыгнул Ланс, словно и не замечая увеличившейся гравитации. В руках его покачивался чемоданчик лингвенсора.
   Мы отошли на пару шагов от катера, и тяжесть отпустила. Данька немедленно выбрался из моих объятий, помотал головой, спросил:
   – Что это было, Сергей?
   – Потом объясню. Держись у нас за спиной, ясно?
   Мы побежали вдоль хижин по утоптанной глинистой почве.
   – Вот они, капитан!
   Мы остановились перед неподвижными фигурами. Старик и двое стражей, распластавшиеся на земле.
   – Активируй старика, Ланс.
   Ланс склонился над предполагаемым старейшиной деревни, провел вдоль его тела диском депарализатора. Старик шевельнулся. Ланс торопливо раскрыл чемоданчик лингвенсора, набрал несколько команд на клавиатуре. Извиняющимся тоном произнес:
   – В памяти машины лишь один диалект этой планеты. Надеюсь, его хватит…
   Я нагнулся над стариком. Сказал:
   – Мы пришли с миром и не обидим никого из вас. Не нападайте первыми, и все будет хорошо.
   Лингвенсор издал серию отрывистых, лающих фраз. Старик с трудом поднялся – и заговорил на таком же грубом, неприятном языке. Лингвенсор перевел:
   – Демоны, пришедшие с неба и говорящие словами горных варваров. Что вам нужно от нас снова? Вы обещали уйти навсегда!
   Мы с Лансом переглянулись.
   – Вы не ошиблись, капитан. Здесь уже побывали до нас…
   – Допроси его, Ланс. Мне нужна вся информация. Вся, целиком, даже если тебе придется выжать его мозг.
   Ланс с небольшой заминкой кивнул.
   – Слушаюсь, капитан.
   Данька тронул меня за руку.
   – Сергей… а что мы хотим узнать?
   – Понимаешь ли, – самым невинным тоном произнес я, – мы ищем своих знакомых, которые должны были прилететь на планету раньше нас. Я очень боюсь с ними разминуться.
   Данька кивнул. И принялся с неподдельным любопытством разглядывать валяющегося в сторонке аборигена. Мужчина был вооружен коротким копьем и мечом из напоминающего бронзу сплава. Потом мальчишка уставился на мой собственный меч, висящий в ножнах за спиной. Похоже, вечером мне придется объяснять ему принцип действия плоскостного оружия…

5. След в небе

   Мы ожидали Ланса в шлюпке, благо гравикомпенсатор уже успел разрядиться. Коротая время, я успел описать Даньке возможности боевого катера и особенности управления им. Объяснения облегчались тем, что я не понимал многого из собственного рассказа, а мальчик, в свою очередь, боялся переспросить незнакомые ему термины.
   Ланс вернулся минут через двадцать. Едва увидев его лицо, я включил прогрев двигателей катера.
   Опустившись в свое кресло, Ланс торопливо произнес:
   – Мы выследили их, капитан. Я включаю связь с кораблем, хорошо?
   Я кивнул. Подождав, пока на экране появится лицо Эрнадо, Ланс принялся рассказывать.
   Первый раз жители деревни увидели катер прошлым утром. Он приземлился посреди деревни, и «демон с пылающим мечом» потребовал от жителей воды и пищи. Дары были немедленно принесены, и демоны улетели. Кто-то из аборигенов заметил, что в открывшемся люке мелькнула фигурка мальчика, сидевшего «как каменный». Услышав об этом, я с состраданием посмотрел на Даньку. Итак, его все-таки держали под гипнозом. Легкая добыча – ребенок, видевший гипноз лишь в выступлениях телешарлатанов.
   Ночью демоны появились повторно – и на двух катерах. Они потребовали еще пищи, а в единственный деревенский колодец опустили «гибкие трубы», высосавшие оттуда почти всю воду. После чего незваные пришельцы скрылись, пообещав, что больше в деревне не появятся.
   – У них явно неприятности с продуктами, – злорадно сказал Ланс. – Если уж они польстились на местное зерно и грязную воду – значит, ситуация критическая. Но самое главное в том, что аборигены заметили, откуда появлялись и куда улетали катера! В сторону, противоположную восходу – где и обитают демоны, по мнению местных жителей.
   – Тебе не пришлось применять силу? – спросил я.
   – Нет. Чуть-чуть угроз и много обещаний.
   Эрнадо волновали совсем другие проблемы.
   – Какого типа были катера? – спросил он.
   – Трудно добиться описания от человека, не державшего в руках ничего сложнее мотыги…
   – Не скромничай.
   – Скорее всего, малый разведывательный и десантный. Это, если судить по форме – линза и сигара.
   Эрнадо прикрыл глаза, явно что-то вспоминая. Удовлетворенно кивнул. Сказал:
   – Либо у них нестандартный набор снаряжения, либо – корабль крейсерского типа. Первое предпочтительней.
   – Ты уверял, что наш корабль способен дать бой крейсеру, – вступил я в разговор.
   – Но я не утверждал, что мы непременно выйдем из него победителями. Тем более, в нашем нынешнем состоянии.
   – Ладно. Состояние корабля обсудим позже. Ланс, стартуй. Мы летим на запад.
 
   Мы снова шли на предельно низкой высоте. Но на этот раз не в поиске чужаков. Бреющий полет уменьшал риск быть обнаруженными.
   – Сергей…
   Я вопросительно взглянул на Даньку.
   – А мне обязательно возвращаться на Землю?
   – Ну и ну… А родителей тебе не жалко?
   Данька опустил глаза.
   – Жалко… Но если уж я попал сюда… Они бы за меня обрадовались, я знаю. Мама всегда говорила, что на все готова, лишь бы я жил в нормальной стране.
   Теперь настала моя очередь отводить взгляд. Мальчишка попал в самое больное место. Что дает мне право быть единственным землянином, вышедшим за пределы Солнечной системы? Могу ли я запретить чудом попавшему в далекий космос Даниилу хотя бы прикоснуться к чудесам галактической цивилизации?
   Должен запретить.
   – Даниил, – мягко сказал я. – Это вовсе не нормальная страна в понимании твоей мамы. Не Штаты и не Германия. Ты находишься в мире, состоящем из тысяч планет, очень часто и крайне жестоко воюющих между собой. Здесь тоже бывает скучно… и страшно, и больно. Многим приходится голодать, а многим – жить в самом настоящем рабстве. Добиться хорошей жизни здесь не легче, чем на Земле. Тем более ребенку, знающему в десять раз меньше, чем его здешние сверстники. Что ты будешь делать, если я вернусь на Землю?
   Данька прошептал так тихо, что я едва услышал ответ:
   – Помогите мне устроиться на какой-нибудь звездолет… я тоже буду искать Землю. Пусть она станет настоящей планетой.
   Мне стало не по себе. Я крепко пожал его ладошку.
   – Данька, ты молодец, но… Мы поговорим об этом позже.
   Мальчик безнадежно кивнул. И спросил:
   – А мне можно будет оставить эту одежду? На память…
   Я вспомнил, с каким восторгом Данька надевал серебристо-серый полетный костюм, с трудом подобранный ему на складе. Магнитные застежки, тонкие перчатки, пристегнутые к рукавам, невесомый капюшон из короткого синтетического меха, вшитые в ткань датчики и индикаторы, режим мускульного усиления, многочисленные карманы, наполненные необходимым на корабле или в рейде снаряжением, пристегнутая к поясу кобура деструктора – пусть даже и пустая, ножны с тяжелым виброклинком, режущим дерево, как бумагу. Мечта любого мальчишки.
   Но одновременно – крайне полезная штука для любого проходимца. И предмет национальной безопасности для государства, в котором Данька окажется после гиперперехода. Технология, заложенная в полетный костюм, на Земле неизвестна. Одна только формула синтетической ткани, выдерживающей жесткое рентгеновское излучение, не прожигаемой напалмом и отталкивающей концентрированные кислоты, послужит веской причиной для захвата мальчишки.
   – Нет. Мы подыщем тебе что-нибудь попроще.
   Данька кивнул и отвернулся к экрану. Черт возьми, единственное, чего мне не хватало – так это детских обид…
   – Приближаемся к горам, – сказал Ланс. – Самое удобное место для скрытной посадки корабля…
   Он вдруг замолчал, уставившись в видеокуб. Кроме далекой гребенки гор, там ничего не было видно, но катер вдруг стремительно пошел вниз.
   – Что случилось? – Я подался к Лансу.
   – Ионизированный столб! Там корабль, прогревающий двигатели перед стартом!
   Теперь и я заметил тускло-желтую колонну, подымающуюся вверх над горами и медленно тающую в стратосфере. Раздробленный излучением воздух, заметный лишь для детекторов катера, плыл наверх, как дымок от разгорающегося костра.
   Катер опустился среди деревьев, ломая ветки и подминая молодые деревца. Сверкнула вспышка лазерного луча – Ланс сжег слишком толстый ствол, оказавшийся под нами. Катер в последний раз тряхнуло, и выдвинутые до предела опоры коснулись грунта.
   – Надеюсь, что мы сели не в болото, – бодро произнес Ланс. И переключил что-то на пульте. Изображение в видеокубе мигнуло и стало менее четким.
   – Я отключил локатор, – пояснил Ланс. – Могут засечь.
   Понимающе кивнув, я вгляделся в синтезированное компьютером изображение. Ионизированный столб становился все темнее и толще, расплывался, окутывая горы дымкой. Судя по силе излучения, там действительно находился крейсер.
   Одно дело – искать стоящий на земле корабль, наверняка окруженный нейтрализующим полем. Прежде, чем поле успеют снять, катер, идущий на форсаже, окажется в тысяче километров от корабля, вне зоны поражения… И совсем другое – наткнуться на вражеский крейсер, готовый к старту, все защитные системы которого активированы. Нас могли сжечь раньше, чем мы осознали бы происходящее.
   В полной тишине мы следили за экранами. Данька, не понимающий, что произошло, испуганно смотрел на меня, не решаясь ничего спрашивать.
   – Вот он, – произнес Ланс.
   В видеокубе уже не было нужды. Стартующий в сотне километров от нас крейсер был прекрасно виден и на обзорных экранах.
   Маленький снежно-белый конус, под основанием которого дрожало багровое пламя, плавно поднимался над горами. Расстояние делало его безобидным, похожим на яркую елочную игрушку.
   – Большой одиночный Рейдер, – прошептал Ланс. – Огневая мощность достаточна для подавления планетарной крепости. У нас не оказалось бы ни единого шанса…
   – У Шоррэя Менхэма случайно не было наследников? – поинтересовался я. – Гиарский правитель тоже любил белый цвет.
   – Это просто защитная обшивка, рассеивающая лазерное излучение. Ее изобрели еще пять лет назад… но я никогда не слышал, чтобы выработанного материала хватило на покрытие целого корабля. Максимум – на оболочку для боевого катера.
   – Ясно. Дай связь с кораблем по узкому лучу.
   Ланс склонился над пультом связи, нацеливая на наш корабль узконаправленный передатчик. Белый конус крейсера таял в небе.
   – Это и есть ваши друзья, капитан? – спросил Данька.
   – Да, – неохотно ответил я.
   – У меня тоже были такие приятели. Я однажды полдня от них прятался в школьном спортзале, под матами. Меня на счетчик поставили, а денег не было.
   Секунду мы с Данькой внимательно разглядывали друг друга. Потом я сказал:
   – Данька, в твоем возрасте меня тоже обижало, что взрослые считают детей глупышами. Ты прав, это именно такие друзья. Но я не могу тебе ничего объяснить. Считай это военной тайной.
   – Хорошо, капитан, – серьезно ответил Данька.
   Я пожал ему руку – крепко, как взрослому. И повернулся к Лансу.
   – Скоро будет связь?
   – Сейчас…
   По экрану фона скользили расплывчатые серые тени.
   – Изображения не будет, капитан, только звук. Слишком уж далеко.
   – Ерунда… Эрнадо, ты видишь корабль?
   – На связи Редрак. Эрнадо в боевой рубке.
   – Подключай его к разговору.
   – Есть, капитан.
   – Вы лоцируете крейсер?
   В разговор вступил Эрнадо.
   – Конечно, капитан. Он в прицеле, и я должен признаться, что полностью он там не помещается.
   – Мы можем его достать?
   – Это приказ?
   Я заколебался.
   – Нет, просьба.
   – Тогда не можем.
   – Ты встречал корабли подобного типа?
   – Да, к сожалению. Но не в противолазерной броне.
   – Как его можно уничтожить?
   – Очень просто. Берется эскадра из десяти-двенадцати кораблей нашего класса…
   – Можешь не продолжать.
   Я развел руками. Ланс понимающе кивнул. И сказал:
   – Сидим и не высовываемся.
   – Вот именно.
   Коротко объяснив Даньке, что ближайшие пару часов нам предстоит заниматься ничегонеделанием, я открыл встроенный в стенку шкафчик. Достал из ниш пластиковые контейнеры с полетным рационом. Спросил:
   – Как экипаж относится к обеду?
   Экипаж относился положительно. Мы принялись вскрывать доставшиеся каждому емкости.
   Один из совершенно непонятных мне обычаев планеты Тар – это то, что полетные рационы на кораблях никак не маркируются. Цветные полоски на этикетках позволяют установить лишь энергетическую ценность пищи, а форма коробок – что в них находится: первое, второе, десерт. Видимо, этот полусадистский прием позволяет внести элемент неожиданности в каждый предстоящий обед. Но увы, неожиданности делятся на приятные и не очень. Вторые более распространены.
   Мне достался напиток, по вкусу напоминающий смесь турецкого чая и польского кофе. Не самый худший вариант, между прочим… Вторая баночка скрывала в себе кашу из крошечных белых зернышек, перемешанных с узкими полосками вареной рыбы и неимоверным количеством пряностей. И вкус, и вид ее наводили на мысль, что задолго до меня в галактике побывали представители корейского народа, причем их влияние на кулинарию ничуть не пострадало от времени.
   Я принялся торопливо глотать кашу, запивая ее щедрыми глотками бодряще-теплого напитка.
   Даньке повезло больше. Коричневая однородная масса в его рационе была, несмотря на подозрительные ассоциации, хорошо проваренным мясным пюре. Напиток оказался сладковатым соком со слабым запахом шоколада. Через минуту Данька уже приканчивал пюре, предварительно опорожнив банку с соком.
   Достав из шкафчика еще пару банок, я молча дал их мальчишке. Ланс удивленно сказал:
   – Не думал, что проведенная в лесу ночь так влияет на аппетит.
   – Дело не в прошлой ночи, – с трудом выдавил я и закусил губу. – В стране, где живет Данька… не слишком-то высокое благосостояние.
   Ланс отвел глаза. Словно ему, а не мне, было сейчас нестерпимо стыдно за свою родину… Потом спросил:
   – Простите мой вопрос, принц… Вам никогда не хотелось вернуться на Землю через гипертуннель? С небольшим отрядом и подходящим снаряжением?
   – Хотелось. Но слишком уж усердно меня к этому подталкивают.
   Не сговариваясь, мы повернулись к экрану, где крошечная точка крейсера продолжала удаляться от планеты. Данька с энтузиазмом расправлялся с добавкой.
   – Он слишком уж энергично разгоняется, – нарушил Ланс затянувшееся молчание. – Излишняя трата топлива.
   – Ты думаешь, он хочет уйти в гиперпространство?
   – Похоже. С его мощностью можно совершить прыжок в непосредственной близости к планете.
   – Вызывай Редрака.
   Бодрый голос бывшего пирата подтвердил наше предположение. Отлет вражеского крейсера явно прибавил ему оптимизма. Связавшись с Эрнадо, я отдал несколько распоряжений – наверняка излишних, но достаточно важных, чтобы подстраховаться. И мы продолжили свое вынужденное ожидание.
   Крейсер не заставил нас слишком долго скучать. Вначале на экране возникло легкое мерцание, окружившее удаляющийся корабль. Потом экраны затянуло молочно-белым свечением. Когда они очистились, крейсера на них уже не было.
   Я открыл рот и выпрыгнул из катера. Посмотрел в небо – как раз вовремя, чтобы увидеть гаснущую звезду, на мгновение затмившую тусклое красное солнце.
   – Ушел в гиперпрыжок, – удовлетворенно заметил Ланс. – Если у них и есть недостаток пищи, то энергию им явно некуда девать. Притяжение планеты сожрало у них процентов семьдесят мощности.
   Забравшись обратно в катер, я поймал вопросительный взгляд Даньки. Сказал:
   – Все в порядке, кадет. Мы разминулись со своими друзьями.