Лукьянова Наталья. Ты мне судьбой обещан был

   Соседи за столиком в столовой оказались довольно милыми людьми. Пенсионеры с внуком лет семи отдыхали в санатории не первый год и пытались взять над Елизаветой шефство. С неподдельным энтузиазмом рассказывали о местных достопримечательностях, не уставали ездить на экскурсии и агитировали девушку сменить пассивный отдых на активный. На шестые сутки Елизавета сдалась. Почему бы и не провести один день отпуска по-другому? Это даже интересно. По совету старичков она купила билет на автобусную экскурсию к необыкновенным водопадам. Реклама выглядела многообещающе, фотографии потрясали красотой, а путевка стоила недорого.
   Отъезд был назначен на семь часов утра. Елизавету удивило, какое большое количество желающих отправиться за новыми впечатлениями собралось у экскурсионного автобуса. Отъехали на сорок минут позже объявленного времени, ждали опоздавших, но это дело привычное. Народ у нас не пунктуален, а уж на отдыхе какой может быть спрос с проспавших или подзадержавшихся. Компания в автобусе подобралась разномастная – и молодежь, и люди старшего возраста, много детворы. Скучать не придется, если и захочешь, окружающие не дадут. На секунду Елизавета пожалела, что поддалась на чужие уговоры, но как только автобус тронулся и молоденькая девушка-экскурсовод начала рассказ, отбросила сомнения. История ей нравилась. Вокруг обосновалась веселая компания из пяти человек примерно ее возраста. Впереди и сзади сели две парочки, а пятый член коллектива устроился рядом с ней. Разговорились и познакомились очень быстро, на юге все происходит стремительнее и проще. Ребята оказались москвичами, Елизавета даже пожалела, что знакомство будет не очень продолжительным. Новые знакомые через три дня собирались уезжать. Но это потом, а сейчас она хохотала до слез над шутками, с удовольствием слушала веселые байки. Затворничество – вещь неплохая, если ненадолго и вовремя. А ей давно пора вернуться к нормальной активной жизни.
   Если честно, Елизавета не ездила на экскурсии не потому, что ей было неинтересно. Она побаивалась узких серпантинных дорог, а более всего ее смущала бесшабашность и разудалость местных водителей. Неоправданный риск ее никогда не привлекал, точнее, пугал. Но сейчас она забыла об опасениях, было легко, весело, рядом сидит приятный молодой человек по имени Сергей, который проявляет к ней внимание, и ей это нравилось. Впереди у них был целый день, обещающий быть не похожим на остальные и остаться в памяти. Нечего трусить понапрасну, надо жить и радоваться. Вечно она преувеличивает, ищет опасность там, где ее нет, цепляется за глупые непозитивные мысли, а потом благополучно в них застревает и барахтается в паутине сомнений, как беспомощная муха. Никто в автобусе не дрожит от страха, одной ей в голову лезут глупости.
   День получился замечательный. Их привезли в Долину сказок. Несмотря на то что место было экскурсионным, создавалось впечатление, что они попали сюда случайно. Долина потрясала ощущением первозданности. Огромное поле расположилось между двумя горными массивами, оно было вне времени и пространства. Каскад горных водопадов вызывал восхищение. Дух захватывало. Елизавета рискнула постоять под самым небольшим пару секунд. Такая тут существовала примета: хочешь остаться молодой и красивой, загадай заветное желание – и вперед. Сумеешь побороть страх – желание непременно исполнится. Дыхание перехватило от потока холодной сверкающей воды, который обрушился на ее голову и обжег горным холодом с такой силой, что, выбравшись на сушу, она почувствовала себя новорожденной и очень счастливой. Наверное, его не зря назвали водопадом исполнения всех желаний и любви. В одиночку она вряд ли решилась бы на такой шаг, но новые знакомые и слушать не захотели тихих оправданий, пришлось подчиниться. Спасибо, Сергей все время держал ее за руку.
   Потом был обед в горном селении, где местные жители с кавказским радушием и южным гостеприимством устроили настоящий праздник. Запеченная форель оказалась восхитительной, от необыкновенно вкусных шашлыков не было сил отказаться. Блистательный тамада с приятным акцентом произносил мудрые тосты с подтекстом и покорил всех своим красноречием, вино лилось рекой, а Сергей не отходил от нее ни на шаг. Конечно, все, что происходило сейчас, было чистой воды бизнесом, Елизавета это прекрасно понимала. Для жителей небольшого аула, затерявшегося высоко в горах, прием труистов – каждодневная работа, но для нее лично поездка превратилась в яркий, незабываемый праздник. Ей нравилось великолепие окружающих гор, в шикарной декорации, созданной природой, пикник по-восточному был не просто уместен, а органичен. Необыкновенный день пролетел быстро. Наступило время возвращаться. Елизавета устала ужасно, но ей было немного жаль покидать райский уголок. Довольные и счастливые путешественники заняли свои места, и автобус отправился в обратный путь. После активного отдыха народ в основном дремал. Кажется, только они с Сергеем бодрствовали. Елизавета была несколько удивлена, когда Сергей ей рассказал, что веселая и приятная компания до поездки к морю друг о друге ничего не знала. Познакомились ребята здесь, подружились, влюбились. А с первого взгляда казалось, что они знакомы целую вечность.
   – Лиз, а ты в каком районе живешь? – Вопрос Сергея приободрил. Сердечко приятно екнуло. Значит, ей не показалось, она действительно ему понравилась, иначе зачем задавать вопрос, который намекает на дальнейшую перспективу развития отношений?
   – В хорошем, – улыбнулась Елизавета.
   – Даже не сомневаюсь, – мрачно констатировал Сергей, не разделяя ее радости. – Мы не соседи, случайно? У меня такое впечатление, что я тебя раньше видел.
   Елизавета чуть не расхохоталась. Что-то в последнее время частенько приходится выслушивать заезженную версию. Ох уж эти мужчины, ничего новенького придумать не могут, никакой фантазии. Что старый, что малый, все дудят в одну дуду.
   – На Ленинском я живу, подходит райончик?
   – Очень даже подходит, мы почти соседи, я угадал, как чувствовал. А я на Каховке, представляешь? – Сергей обрадовался, словно ему сообщили важную новость.
   – Здорово, – поддержала соседа Елизавета.
   – А я и говорю, наверняка где-нибудь пересекались, сто процентов. Ты когда домой уезжаешь?
   – Через две недели.
   – А хочешь, я тебя встречу в Москве? – неожиданно предложил Сергей.
   – Ваша фамилия не Торопыгин, юноша? Мы знакомы всего ничего, а точнее, один день. За две недели ты забудешь, как я выгляжу. К тому же наверняка тебя дома ждет девушка, – задала Елизавета провокационный вопрос. Зачем – и сама толком не поняла.
   – Ты зря так. Ведь в жизни всякие истории бывают, никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Мне, например, не хочется, чтобы наше знакомство, пусть случайное, закончилось, едва начавшись. Я бы с удовольствием встретился с тобой в Москве.
   – Сережка, да ты романтик! На тебя так жара действует. Курортные знакомства и романы на то и называются курортными, что заканчиваются на перроне или в аэропорту. То, что классно и замечательно под южным солнцем, теряет краски по возвращении домой. Это аксиома.
   – Зря ты так. Тебе не идет быть циником.
   – Да никакой я не циник, я реалист. И не надо обижаться и портить настроение себе и окружающим. Давай не будем торопить события.
   – И нисколько я не обижаюсь. Еще скажи, что не веришь в любовь.
   – Почему? Очень даже верю.
   – Тогда сдавайся без боя.
   – Русские не сдаются, балда.
   – Ах так, ну погоди. Не дашь телефон – тебя ждет расстрел.
   – Не надо, Сережа, я такая молодая, я жить хочу долго и счастливо. А телефон записывай, нет проблем.
   – Лизка, ты супер. Давай лапу. И не надейся, я тебя не отпущу.
   – А ты сумасшедший.
   – Есть немного. Но ты же доктор, вот и будешь меня лечить, я, может быть, всю жизнь мечтал о личном враче.
   – У меня специализация другая.
   – Ничего, переквалифицируешься. Смотри, смотри, какая красота. – Сергей протянул руку к окну.
   Елизавета повернулась и почувствовала поцелуй на щеке.
   – Отличный прием, давно используешь?
   В эту же секунду раздался глухой, но довольно сильный хлопок, и началось невообразимое. Автобус стал неуправляемым, его замотало с такой силой, что Елизавета впечаталась лбом в спинку соседнего кресла. Она еще толком не успела сообразить, что произошло, но ужас парализовал ее насквозь. За окном было почти темно, трудно было сообразить, что случилось на самом деле. Истошный крик водителя: «Покрышка!» – развеял надежды, что вот-вот, через секундочку, все наладится, автобус, добродушно урча, продолжит путь, их перестанет трясти и бросать в разные стороны, страхи исчезнут и растворятся навсегда. Ведь не может быть, чтобы сейчас, сегодня обыкновенная покрышка разрушила, а может быть, и уничтожила жизни людей, которые еще несколько минут назад не подозревали, что чудесный день будет иметь такое страшное завершение. Произошло самое страшное, что могло случиться, – авария. Лопнула покрышка, даже при небольшой скорости это очень опасно. А если учесть, что скорость у них была вполне приличная и ехали они не по гладкому шоссе, а по серпантинной дороге, чем все кончится, было известно только Богу. Автобус вновь занесло вправо, он неуклюже вильнул и боком протаранил скалу. Раздался скрежет, от которого кровь стыла в жилах. Перепуганные люди судорожно пытались вцепиться руками в любую опору. В салоне поднялся невообразимый шум. Кто-то визжал, громко и надсадно плакали дети, мужской голос истошно, с надрывом кричал, видимо, водителю: «Тормози!» В автобусе, который хаотично шарашило из стороны в сторону по узкой дороге, началась паника.
   В голове у Елизаветы промелькнула мысль: «Если сейчас попадется встречная машина, нам всем конец». Сильнее страха была жалость к себе. Было жутко, но больше обидно, что вот сейчас, через несколько минут, а может быть, даже мгновений она погибнет, и жизнь, ее единственная, неповторимая жизнь, закончится, практически не начавшись. Она не чувствовала, что вцепилась обеими руками в плечо Сергея, а он крепко обнимает ее и почему-то молчит. Он же такой находчивый, остроумный, сильный, уверенный в себе, он мужчина, наконец. Он должен что-то сделать... Почему водитель не тормозит? Сколько может продолжаться эта ужасная мука? У нее не осталось сил бояться. Елизавета не замечала, что тихонечко и тоскливо подвывает. Смертельный ужас заставил ее присоединиться к общему скорбному хору. Практически неуправляемый автобус еще раз шваркнуло о скалу, после удара его выбросило на свою полосу, и он стал валиться на бок. Самое страшное было в том, что Елизавета это успела понять. Сейчас несокрушимая сила свалит автобус на левый бок, ее место у окна, и именно ей придется принять на себя вес тех, кого сейчас вырвет из кресел и отшвырнет на них с Сергеем. Если даже она не ударится и не поранится, она задохнется – и все. Сергей в последний момент умудрился оторваться от нее, каким-то непостижимым образом уперся обеими ногами в стенку, защищая девушку от смертельного удара, но что он мог сделать? Автобус завалился на бок, в салоне погас свет, и, уже почти ничего не ощущая и не чувствуя, не слыша страшного воя напуганных до смерти людей, оказавшихся на самом краю, Елизавета потеряла сознание.

Глава 4

   Балашов возвращался домой из командировки в прекрасном расположении духа. За несколько последних дней и ночей он устал, но это не самое главное. В общем ситуация складывалась превосходная, все шло как нельзя лучше. При сегодняшнем положении вещей он не только твердо уверится в своем будущем, появится сказочная возможность воплотить в жизнь самые смелые задумки и фантазии. Для этого теперь у него было все – уникальные проекты, группа отличных специалистов, безграничные смелые идеи, деньги. Придется много работать, но этим его испугать невозможно. Думал ли он, начинающий прораб из глубинки, лет двадцать назад, что достигнет таких вершин? Тогда и технологий таких не было, только жажда работать до седьмого пота и смелость мечтать. Проекты, которые они показали на форуме в Сочи, оставили многие конкурирующие фирмы далеко позади. Они – признанные лидеры, это факт. Он возвращался в Москву победителем и был счастлив.
   Да, нервов и сил затрачено предостаточно, но игра стоит свеч. Теперь, пожалуй, придется чаще бывать в Сочи, чем в Москве. Это не беда. При сегодняшней ситуации такой расклад устраивает, пожалуй, всех. Жена наверняка не станет страдать из-за его отсутствия. Ольга спокойно относится к тому, что он вечно занят. Заместители у него ребята надежные, крепкие профессионалы. Справятся с любыми проблемами.
   В общей сложности часов через шесть он будет дома. Отлично, останется несколько часов на сон, потом надо будет посмотреть, что происходит на фирме, а уже после он устроит себе небольшой отдых. Балашов усмехнулся своим мыслям. Надо же, какое непривычное слово «отдых». Не его, это точно. Он взглянул на часы: еще минут двадцать – и он будет в аэропорту. Билеты на самолет в салон бизнес-класса заказаны, лимузин не подведет. Да, он теперь очень большая шишка. Встречали его по-королевски, он даже был удивлен радушию принимающей стороны и уровню сервиса. Что ж, как говорится, пустячок, а приятно. Неожиданно водитель притормозил, потом остановился. Никита Александрович глянул в окно и обомлел.
   – Кажется, авария, – вздохнул водитель. – Видите, автобус перевернутый.
   Балашов молча кивнул.
   – Странно, больше нет никаких машин, на столкновение не похоже, – задумчиво проговорил шофер и привычно повернул ключ в замке зажигания, словно его комментария было вполне достаточно в непонятной и довольно зловещей ситуации. Сказал – и довольно. Отметился – и покатил дальше по своим делам. Балашов страшно разозлился. Ну что за люди, честное слово.
   – Стоять! – резко скомандовал Никита Александрович.
   Машина остановилась, Балашов выскочил на дорогу и кинулся к автобусу. Из второй машины выскочил Алексей, его заместитель.
   – Никита Александрович, – взмолился шофер. – Да куда вы, на самом деле? На самолет опоздаете.
   – Да хрен с ним, с самолетом, – ругнулся Балашов.
   Шофер недовольно пожал плечами и двинулся вслед за большим начальством.
   К автобусу, нелепо сползшему задней частью с дороги, Никита с Алексеем подбежали почти одновременно. Какое счастье, что на этом участке серпантина довольно пологий склон! До ущелья – рукой подать. Несколько мгновений отделяли людей от пропасти. Рядом с неуклюже изогнувшейся машиной копошились пассажиры, слышались крики, ругань, плач детей. Переглянувшись, мужчины стали помогать экскурсантам выбираться из передней двери, которая была открыта наполовину. Работали молча, почти сердито. Ситуация была не до конца ясна. Пока на дорогу выбирались люди, особо не пострадавшие. Ссадины и царапины не в счет. Но любой здравомыслящий человек мог легко представить себе масштабы катастрофы. Неизвестно, какое количество пассажиров было в автобусе во время аварии и сколько – серьезно пострадало.
   – Леха, немедленно звони. МЧС, скорая, все как положено, – распорядился Балашов. – Твой водила уже звонит куда только можно. Не суетись. Ты давай в автобус, как все выйдут, а я пойду посмотрю, что с мотором. Только бы не пожар, а то не успеем опомниться, как окажемся на небесах. – Граждане, – крикнул Никита в толпу, – не занимайте проезжую часть, не толпитесь на дороге! Собирайтесь у обочины, посмотрите внимательно, вспомните своих соседей, кто сидел с вами рядом! Вспоминайте, кого не хватает, все ли здесь? Соблюдайте спокойствие. Сейчас вам окажут помощь. Спасатели уже в пути.
   Разумная и твердая команда возымела действие. Люди перестали толпиться на дороге, послушно выстроились в неровную шеренгу на обочине.
   Слава Создателю, среди пассажиров оказалось достаточное количество адекватных и нетрусливых мужиков, которые с самого начала катастрофы вели себя вполне грамотно. Благодаря их действиям не было особой паники, которой трудно избежать в подобных ситуациях. Кому-то помогали выбраться из автобуса, не стеснялись цыкнуть как следует на особо неуравновешенных. Балашов подскочил к двери искореженного автобуса, не задавая лишних вопросов, стал помогать добровольным спасателям. Дело осложнялось тем, что подножка автобуса задралась довольно высоко, а дверь была открыта наполовину. Людям приходилось сначала протискиваться на волю, а потом прыгать вниз на дорогу, чтобы покинуть салон. К тому же стало быстро темнеть, что очень осложняло ситуацию. Плач над шоссе стоял нешуточный, скорбные звуки пробирали до костей и позитива не прибавляли.
   Балашов прекрасно отдавал себе отчет, что печальная история на этом вряд ли закончится. Как ни верти, при настоящем положении вещей главные сюрпризы еще впереди. Трудно надеяться, что все они окажутся со знаком плюс, скорее наоборот. Уже почти все, кто жив и более или менее здоров, покинули автобус, но при аварии такой сложности наверняка есть тяжело пострадавшие, раненые или, что еще страшнее, погибшие. Почему-то гадостные предчувствия имеют свойство сбываться. В проеме показался молодой мужчина с окровавленным лицом и безвольно болтающейся рукой. Наверняка перелом, но это ничего. Парень кулем свалился с высокой подножки и сразу потерял сознание. Его успели подхватить на руки. Хорошо, что их было трое, повезло пацану. После появления искалеченного парня наступила пауза, в проеме двери больше никто не появлялся.
   – Несите его к обочине, а я в автобус, – распорядился Балашов.
   Мужчины безоговорочно выполнили приказ. Раненого осторожно понесли в сторону, а Никита, не раздумывая ни секунды, взобрался на подножку, что стоило немалых усилий и сноровки. В автобусе было совсем темно, сориентироваться – трудновато. Слабое, еле мерцающее пламя зажигалки не позволяло увидеть всю картину в целом, зато здорово обжигало пальцы. Никита медленно пробирался по автобусу, методично исследовал каждое место, на всякий случай, не очень доверяя темноте, ощупывал свободной рукой каждое сиденье, не забывал заглянуть вниз. Неверное пламя безжалостно жгло пальцы, но он почему-то перестал ощущать боль. Он вообще ничего не ощущал, кроме жуткой, раздражающей злости. Объяснить свое состояние он не пытался, да и не до того было. Злость переполняла его. Глупо злиться на случай, фатум, судьбу, но ничего поделать с этим Балашов не мог.
   Так и есть. Даже при неверном свете он увидел то, чего боялся. Мужчина лежал неподвижно и тихо. Тело сползло с сиденья на пол и застыло в пугающей, скрюченной, нелепой для живого человека позе. Ни на что хорошее не надеясь, Балашов приложил руку к шее пострадавшего и облегченно вздохнул. Есть пульс, бьется, миленький, слабо, но бьется! Уже хорошо, значит, жив. Только что делать-то? Промедление может добить беднягу, но и трогать его нельзя. Сейчас главное – не навредить человеку. Балашов с трудом подавил порыв поднять несчастного и вытащить на воздух. А если у него травма позвоночника или шеи? Где эти чертовы медики – спасатели? Сколько можно ехать! Никита опрометью бросился к двери, высунулся наружу и крикнул в темноту:
   – Медики есть? – Не получив ответа, он заорал что было сил: – Врачи есть, я спрашиваю?
   Напрасная потеря времени. Не везет так не везет. К нему подскочил Алексей. Выскочил как черт из табакерки, и очень своевременно выскочил. Хоть один реальный человек рядом. Вон какой молодец, фонарь где-то раздобыл.
   – Леха, собери изо всех машин аптечки и быстро дуй ко мне. Раненый в салоне. Что там со скорой?
   – Едут.
   – Мужик на полу валяется без сознания. Хорошо, что ты фонарь раздобыл, а то ни черта понять невозможно.
   – Шофер погиб, – тихонько произнес Алексей и протянул Балашову фонарь.
   – Уверен?
   – Уверен.
   – Давай бегом, собирай аптечки по машинам.
   – Я быстро, – пообещал Алексей и растворился в темноте.
   Балашов вернулся в автобус, осветил салон и ужаснулся. Скрюченный парень, которого он обнаружил первым, оказался не единственной жертвой аварии. В задней части автобуса на полу лежали два тела. Подобраться к ним было довольно сложно, крен оказался достаточно велик, а Балашов прекрасно понимал, что вес его тела может сыграть роль детонатора. Если машина стронется с места и продолжит падение, лично ему не поздоровится. Осторожно, делая остановку после каждого шага и прислушиваясь к поведению искореженной машины, он добрался до пострадавших людей. Все время он лелеял надежду, что они ранены, контужены, что угодно, – но живы. Балашов, добравшись до цели, присел на корточки и стал щупать пульс, прикладывать голову то к одной груди, то к другой в надежде услышать, как бьется сердце. Чуда не произошло. Молодая женщина и мальчик лет одиннадцати были мертвы. Какая жуткая, невероятная несправедливость! Приехать на юг, чтобы погибнуть.
   В это время раздался громкий стон, видимо, раненый, которого он обнаружил первым, очнулся. Балашов заставил себя подняться. Этим несчастным уже не помочь, надо спасать парня. Сюрпризы не кончаются, еще один, вернее, одна пострадавшая. При падении юноша накрыл своим телом спутницу, ее практически не видно, поэтому он не заметил ее в первый раз. Ее и сейчас не разглядеть... Да где же спасатели, черт бы их побрал. Словно услышав его зов, в автобус один за другим стали подниматься люди в униформе. Балашова без лишних церемоний отодвинули в сторону и попросили не мешать, а еще лучше – покинуть автобус. Покинуть так покинуть, Никита Александрович не стал возражать, тем более в создавшейся ситуации глупо было обижаться или ожидать политкорректных выражений. Он и сам оказался зол как сто тысяч чертей.
   Несмотря на южную нерасторопность и российскую расхлябанность, службы спасения работали слаженно. Народу приехало много, транспорта понагнали, работали грамотно и профессионально. Сейчас все закончится, можно будет ехать в аэропорт. Балашов сам не понимал, почему он тянет время. Их присутствие здесь было уже не нужно. Машинально он фиксировал все, что происходило вокруг. Перепуганных пассажиров, попавших в передрягу, сажали в микроавтобусы и увозили в город, для них кошмар закончился. Спасатели каким-то чудесным образом сумели открыть дверь автобуса полностью. Показались носилки, которые бережно и осторожно спустили вниз и понесли к машине скорой. Так и есть, это тот самый парнишка, которого он обнаружил первым. Вторые носилки, на них девушка, совсем молодая и очень знакомая. Этого не может быть, слишком знакомая. Балашов как завороженный пошел следом. Не хотелось верить своим глазам, он убеждал себя, что устал, перенервничал, бредит. С какой стати Елизавета могла оказаться в этом проклятом автобусе? Так не бывает, ему наверняка кажется, что это она. Но с каждым шагом он все яснее понимал, что это не наваждение и не выдумки. Он не ошибся, судьба вновь сводила его с девочкой. Для чего и почему – при таких трагических обстоятельствах?
   – Никита Александрович, ехать пора. Следующий самолет на Москву через два часа, я позвонил в Адлер, забронировал места, если поедем сейчас, успеем наверняка.
   Балашов слышал голос Алексея, он что-то говорил про самолет. Какой самолет? Ах да, они должны лететь домой. Конечно. Есть только одно заковыристое но. Пока он не убедится до конца, что с Елизаветой все в порядке, он никуда не полетит, это не обсуждается.
   – Да что с тобой, в самом деле? Ты меня слышишь или нет? Я говорю, ехать пора. Иначе придется торчать в аэропорту до девяти утра, а там сервис сам знаешь какой.
   Алексей попытался остановить Балашова и в сердцах схватил его за руку. Он не понимал, что происходит с шефом. Никита Александрович остановился на секунду, повернулся к Алексею, и тому стало неуютно. Он никогда не видел у своего начальника такого выражения лица. Работают они вместе не первый год, съели не один пуд соли, побывали в разных ситуациях, но сейчас Алексей не узнавал Балашова. Пустой, отсутствующий взгляд, совершенно несвойственный Никите, выдавал полную потерянность, сигналил о нешуточной беде. Бредет за носилками, будто на них увидел близкую родственницу, беда, да и только. Шок, что ли, у мужика? Нет, слава тебе господи, заговорил, только лучше бы молчал. Несет полный бред, который сразу и переварить невозможно.