Лунин Артем. Кровь леса

   Главарь сделал шаг и вскинул пушку, дуло смотрело мне в лицо.
   Вспышка.
   Сноп ярчайшего света был почти физически ощутим, толкнулся в лицо, земля поехала под ногами, и в обнимку с колючим кустом я кубарем покатился вниз, врезался в группу, сбив гоблинов с ног, как шар в боулинге сбивает кегли.
   Но «кегли» резво вскочили на ноги и направили на меня свои непонятные штуковины самого зловещего вида.
   Вблизи гоблины выглядели так, что Фредди Крюгер в сортире повесился, Чужой ушел в монастырь, Хищник застрелился от зависти… Тусклая серо-зеленая чешуя, серые раскосые глаза на бурых безволосых головах нечеловеческой формы, шипы на локтях и коленях…
   Все, что я успел разглядеть, сидючи в ручье, а потом красные лучи взрезали полное туманного пара пространство и уперлись мне в лицо, почти ослепив. Показалось вдруг, что я нахожусь в самом центре нового голливудского боевика. Причем фантастического. «Бластеры» – всплыло название оружия.
   Я двинулся, намереваясь поднять руки. Что-то свистнуло, укол был почти незаметен.
   Скосив глаза, я обнаружил торчащую из левого бицепса оперенную стрелку, похожую на миниатюрный дротик для игры в «дартс».
   Прежде чем мой разум осознал, что в меня стреляли, тело стало действовать. Последующие события произошли очень быстро.
   Я изо всех сил рванул кистень – прячась в кустах, привычно накинул петлю на руку. Железная цепь едва не оторвала мне кисть. Гоблин, который, оказывается, наступил на гайку, не удержался на ногах и рухнул, нелепо задрав ноги. Судя по воплям, остальные удивились, обиделись и вознамерились отомстить мне за безвременно упавшего командира.
   Вопрос – как поступить, если противник здорово превосходит по количеству и вооружению?
   Правильный ответ – делать ноги.
   Я вскочил, нарочно подняв тучу брызг, ударил аборигена слева кистенем. Что-то свистнуло мимо, удар не причинил никакого вреда, но сбил прицел. Возвратным движением стегнул гоблина справа в морду, он запоздало вскинул руку, шагнул назад и упал, споткнувшись о небольшое копье, которое я уронил в падении. Защищаясь его движением, я пнул по ноге левого – словно по камню ударил. В моей или его ноге что-то хрустнуло, гоблин упал, свист – опять мимо.
   Я нагнулся подхватить копье, над головой вжикнуло, дернув волосы. В правое предплечье впилась еще одна стрелка, пальцы разжались, и копье поплыло по ручью.
   От стрелок по коже быстро разбегались волны ментолового холода, мускулы становились ватными. Еще одна ударила в живот – и не пробила куртку и ремень-лозу, завязла.
   Я пнул ногой по воде, обдав брызгами и ослепив, повернулся и побежал, петляя, как заяц. Что-то едва заметно кольнуло в поясницу, что-то дернуло штанину, не проткнуло.
   А потом подкосились ноги, я упал в воду. Задумался. Лежать в воде было хорошо и спокойно. Лежать было очень уютно. Меня немного беспокоил тот факт, что я не умею дышать водой, но я решил подумать об этом потом и стал устраиваться поудобнее, собираясь вздремнуть на дне, но тут вода стала горячей.
   Пришлось просыпаться и вскакивать. Над головой с ревом пронеслось нечто огненное – судя по реву, то был «Тополь-М». Еще один клуб огня, и снова мимо, ручей почти закипел.
   В падении я загнал стрелку глубже в плечо, но даже не почувствовал этого. Поле зрения странно сузилось и «искрило» по краям, в ушах звучал шум Ниагарского водопада, я помнил только, что нужно передвигать ноги, но не понимал, зачем. Все же сделал пару шагов.
   Несильно ударило в левое плечо, меня чуть шатнуло вперед, придав ускорение. Что-то мешалось в поле зрения… с трудом сфокусировав глаза, я понял, что они меня обманывают.
   Потому что из моего плеча вперед торчало серое острие длиной сантиметров двадцать.
   Мир погас – будто выключили.
 
   Сознание вернулось рывком. Я приподнялся на локте, морщась от тупой боли в затекшем плече, и рявкнул спросонья:
   – Эй вы, там! Не орите, дайте человеку поспать! Блин, такой сон снился…
   Ко мне повернулось с полдюжины мерзких рож.
   Ой…
   Не сон…
   Схватившись за плотную повязку, охватывающую плечо, я чуть не взвыл от боли. Я был раздет до пояса, рану закрывала повязка из пористого материала, цветом похожего на кожу. На теле, там, где впились стрелки, были такие же пластыри.
   Когда в глазах перестали плавать алые круги, я сморгнул навернувшиеся слезы и уставился на кончик копья, маячившего в опасной близости от моего лица. Выражения уродливой физиономии стража я не разобрал, но понял, что он прямо-таки мечтает, чтобы я его спровоцировал.
   На груди гоблина я увидел след моего удара кистенем. От серой метки по панцирю аборигена разбежалась паутинка трещин.
   Рядом лежала моя куртка, вернее, то, что от нее осталось после путешествия по лесу, и ботинки. А еще мои вещи – утопленный мобильник, нож, несколько купюр и брелок-ключи-кистень.
   Очень осторожно я скосил глаза туда, откуда раздавались голоса, явно решавшие мою судьбу. Язык по звучанию напоминал испанский.
   – Амигос… Компадрес… Проклятие, кто-нибудь говорит по-русски? По-английски? Парле ву франсе?
   Мой страж буркнул что-то угрожающее и сунул лезвие мне под нос. Жест был понятен без перевода, но я не заткнулся, а продолжал взывать, борясь с искушением взвыть.
   Утомленный моими стенаниями, гоблин размахнулся свободной рукой. Я уклонился и заорал, ударившись раненым плечом.
   И снова отрубился.
 
   В нос шибанул едкий запах, я чихнул и очнулся. И тут же пожалел об этом.
   Плечо онемело, рука была как кусок мороженого мяса, очевидно, вкололи нечто обезболивающее. Главный гоблин спрятал пузырек с запахом и снова что-то у меня спросил, таким тоном в плохих американских фильмах говорят «плохие» полицейские.
   – Я требую адвоката, – невольно вырвалось у меня.
   Гоблин что-то профыркал неразборчиво, отвернулся.
   – Пожалуй, я буду звать тебя драконидом, – сказал я ему в спину. – На гоблинов вы, ребята, не очень-то похожи, только без обид, те покрасивее будут, а дракониды – один в один, разве что без хвоста и крыльев…
   Драконид замер. Медленно повернул голову, спросил что-то резким голосом. Я покачал головой и развел руками. В плече плеснула волна тупой боли.
   – Не понимаю.
   И снова поток непонятных слов, похожих на испанские, часто повторяемое «drako» с явной вопросительной интонацией. Я мотал головой и виновато улыбался – нихт ферштейн.
   Драконид раздраженно махнул лапищей, подцепил жуткими на вид когтями себя за подбородок и… оторвал себе голову.
   И под этой уродливой зеленой и бугристой башкой у него была еще одна, видимо, запасная. Темные волосы, загорелое скуластое лицо, карие глаза, смотревшие со злым насмешливым прищуром.
   Человек…
   И тогда я отколол вот что – встал перед ним на колени и взмолился:
   – Умоляю, скажите, где я?!.
 
   Я говорил с ними по-русски, говорил на чудовищном школьном английском, которому меня за годы так и не сумели научить, твердил несколько общеупотребительных немецких и французских фраз.
   Перепробовав все известные мне слова и фразы чужих языков, даже японского, из которого я знал только «банзай», «охайо», «саенара», «оригато» и кое-какие спортивные термины, я впал в прострацию. Они не имели ни малейшего понятия о земных языках.
   – Знаешь, – сообщил я Главарю, – во всех фантастических книжках всегда говорится, что герой, попадая в другой мир, тут же начинает понимать чужой язык, как родной…
   Мой внимательный собеседник сочувственно покивал. Кивнул на куртку – облачайся, мол. Бормоча проклятия, я с трудом натянул мокрые лохмотья. Мобильник, заточенная пряжка, мелочь из карманов были сложены аккуратной кучкой. Я вопросительно покосился на вещи, Главарь с усмешкой покачал головой, что-то сказал, кивком подозвал одного из драконидов. Тот сложил все в свой рюкзак, напоминающий сидор. Простой крестик на простом шнурке (не люблю религиозный выпендреж) привлек всеобщее внимание.
   – Credo? – потребовал от меня Главарь, но попытка общения ни к чему не привела. Я робко попытался забрать крестик… но мне не дали. Главарь перекрестился, остальные последовали примеру босса, требовательно глядящего на меня.
   Что ж, мне нетрудно.
   Я перекрестился… и тут же оплеуха сшибла с ног. Верховный драконид еще и пнул в живот, я скрючился, оберегая рану, но меня лишь ткнули пяткой.
   Не вставай. Нога просто напрашивается на залом, но – не вставай, с твоей раной…
   Главарь бранился и брызгал слюной. Кажется, я несколько раз слышал что-то вроде «heretic».
   Конфликт вер. Они крестились на католический манер, а вот я – на православный. Но почему даже здесь?..
   Босс поуспокоился, и к нему подошел один из драконидов, что-то сказал удивленно, демонстрируя недлинное копье. На лезвии наконечника запеклась кровь.
   Моя кровь.
   Голова закружилась, подкатила дурнота. Я до скрежета сжал зубы, давя тошноту и животный ужас, посмотрел в лицо драконида, прожигая в памяти каждую черточку. Простая физиономия, изрытая шрамиками угрей, немного выдающиеся вперед челюсти, два неровных шрама на подбородке.
   Тебя я запомню, урод…
   Почему-то вид моей крови на лезвии всех крайне озадачил. Главарь издал удивленный возглас, люди столпились, чуть не стукаясь головами, и принялись спорить. И спорили, пока Главарь не наорал на всех и отправил копьеносца, судя по нескольким выразительным жестам, сразу в несколько таких мест, попасть в которые одновременно довольно затруднительно.
   Драконид, однако же, пошел всего лишь к ручью. Омыл лезвие, почистил пучком травы. Я смотрел, как моя кровь расходится в воде, и темное предчувствие захлестывало волной.
   Да уж, это определенно не так называемое юмористическое фэнтези, какое в последнее время повадились строгать эпопеями. Сказка переставала быть сказкой, превращаясь в необычайную, волшебную, сказочную, но – реальность.
   У меня есть Сила. Я могу призывать искорки. Могу общаться с деревьями. Могу наколдовать страхолюдную образину. Наверняка могу что-то еще.
   Но ведь и меня могут сожрать бродячие коряги. Я мог отравиться теми ягодами. Мне могут пустить кровь эти дракониды.
   И наверняка меня могут даже убить – совсем насмерть.
   Главарь ткнул меня ногой – вставай, мол. Двое драконидов подошли вплотную, взяли в коробочку, стянули запястья эластичной лентой – хорошо еще, что впереди. И подтолкнули в спину – шагай, военнопленный…
   Кажется, принцесс, волшебных откровений и просьб спасти мир в ближайшее время не предвидится…
 
   Двое конвоировали меня в середине походного порядка. Иногда мои сбитые ноги заплетались, и тогда меня подбадривали тычком. Среди закованных в доспехи людей я казался себе пигмеем. Останки моей одежды давно высохли, страшно хотелось пить, жажда усугублялась тем, что ручей журчал всего в нескольких шагах. Пот заливал глаза, скованные руки болели, рана под тугой повязкой нестерпимо чесалась, чесались все царапины, залепленные пластырями. К тому же, кажется, наступил отходняк от крапчатых плодов, что я сдуру съел.
   Однажды мы спугнули выводок хищных коряг, больше нам никто не встретился, но все вели себя так, словно находились на территории врага… Блин, а не влип ли я в какую-нибудь местную заварушку?
   Попытка подать голос привела к тому, что мои конвоиры швырнули меня на камни, прикрывая своими телами, остальные мгновенно рассредоточились, водя по сторонам своими бластерами. Спецназ, да и только…
   Убедившись, что опасности нет, ко мне подвалил Главарь и лениво, с оттяжкой съездил мне по зубам. Я захлебнулся матом и кровью из разбитых губ и носа.
   Су-у-ука же…
   То, что произошло потом, было моей данью всем голливудским боевикам, смотри подраздел «мужественное поведение Главного Героя в плену мерзких злодеев». Когда во рту набралось достаточно крови, я сочно харкнул в маску Главаря. Он отшатнулся, неловко стирая руками в перчатках кровь и сопли, потом так врезал мне под дых, что я задохнулся и обвис на руках конвоиров. В глазах поплыла кровавая муть, удары чувствовались как через толстую фуфайку.
   Очнулся я уже в ручье. Вдохнул воды, ошалело вынырнул, кашляя, мотая головой, под дружный гогот «спецназовцев». Главарь, стоя на берегу, приметился пнуть мне в лицо, я довольно неуклюже закрылся здоровой рукой, и пинок снова сшиб меня в воду.
   Главарь сделал недвусмысленный жест «вылезай!», когда я не послушался, конвоиры спрыгнули в ручей и после недолгой возни выкинули меня на берег. Промотивировали парой-тройкой тычков и снова потащили в неизвестность.
   Почему мне кажется, что о Женевской конвенции здесь слыхом не слыхивали?
 
   Главарь гнал команду так, словно опаздывал на собственные похороны, знай только гляди под ноги. Тычки конвоиров вселяли в меня бодрость.
   Объявили привал. Все, кроме двух драконидов «на стреме», расселись, сдвинули забрала шлемов и распахнули кирасы. Интересно, у них везде мода такая, или только у подобных отрядов быстрого реагирования? Может быть, мне удастся преуспеть в этом мире как кутюрье? Что за бред лезет в голову…
   Мне сунули серую плитку размером с ладонь, цветом и фактурой похожую на кусок ДСП. Остальные дракониды уже вовсю хрустели этими плитками, не забывая поглядывать по сторонам. Я куснул свой паек, скривился – по вкусу тоже то еще дерево-стружечное месиво. Нечто среднее между самой дешевой заварной лапшой и пенопластом.
   Командир неодобрительно буркнул что-то вроде «ешь что есть, устриц здесь не подают», – и сам показал пример. Я старательно прожевал откушенное, давясь, проглотил и в качестве поощрения получил небольшую фляжку с водой.
   Я украдкой разглядывал своих пленителей. Все широкоплечие, скуластые, темноволосые… какого-то непонятного, как же это именуется… расового типа, что ли. То есть не сразу определишь, русский ли, еврей, потомок горячих горцев или вообще дедушка был негром.
   Оружие и снаряжение… странное. Бластеры, похожие на короткие автоматы с какими-то наворотами вроде лазерных прицелов и подвесок для гранатометов… вернее – стрелкометов. На поясе – патронташ и, видимо, аптечка. Сидора с запасом сухпайков. У двоих стоящих на страже – копья… или пики… или… в самом деле, что это такое?
   Длинные, в рост человека, из гибкого легкого материала, не понять, дерево ли, металл, пластик. Две трети длины – древко, плавно перетекает в лезвие, между нет ни гарды, ни крестовины, вообще граница никак не обозначена и лишь угадывается. Лезвие широкое, наверняка очень острое, если судить по легкости, с которой такое копьецо пробило мне плечо. Похоже на чересчур короткий меч на слишком длинной ручке.
   Все-таки – зачем? На фига нужна этакая неуклюжая палка, если есть бластер? На Земле с усовершенствованием огнестрельного оружия холодное перестало быть основным, оставаясь лишь в качестве штыков, ножей… что-то ритуальное, вроде японских мечей, парадных сабель или морских кортиков.
   Я тут же получил ответ. По сигналу командира двое отставили свои сухпайки и фляги, встали, одинаковыми движениями взялись за пояса. И пояса развернулись с негромким шелестом, в руках драконидов оказались те же копья – гибкие, струнно дрожащие. Часовые шагнули к месту привала, отсалютовали заступающим на пост пиками и небрежно подпоясались потерявшим жесткость оружием.
   Так. Кажется, это не металл… и едва ли пластик…
   Чего? Нет, не встану, идите без меня, я догоню, только пистолет оставьте… ну, и одну из этих пик, интересно же.
   Кажется, мой маленький спектакль был даже чересчур убедителен. Поверив, что я устал до полусмерти, Босс рявкнул короткий приказ, и ко мне подошел драконид с пистолетом-инъектором – я припомнил, что видел похожий в каком-то фантастическом фильме.
   Ох… надеюсь, меня не усыплять будут.
   – …… heretic! – сказал драконид насмешливо и пошевелил пальцами, иллюстрируя свои слова. Сейчас ты у нас побежишь, еретик.
   Вокруг изготовились меня держать, чтобы не рыпался, получив пару тычков, я без особой охоты подставил плечо. Медик ширнул прямо через рукав водолазки в плечо дозу чего-то стимулирующего. Через пару минут я чувствовал себя так, словно черти меня не доварили в котле с серой. Усталость испарилась, под кожей бегали муравьи, цвета стали яркими, звуки оглушающими.
   – …… heretic! – Доктор захохотал. Что, хорошо тебе, еретик?
   Я послал его по матери, кажется, он тоже понял меня правильно. Заржал, цапнул рукой за шиворот, потянул вверх – поднимайся, мол.
   Мы шли до самой темноты. Вечером я в два счета сожрал свой паек, уже не обращая внимания на картонный вкус. Снова подошел драконид со шприцем, я подставил плечо и поймал косой взгляд Главаря. Поздно понял: что-то не то, рыпнулся было, но с двух сторон подперли шкафообразные ребята.
   Действие этого укола было прямо противоположным тому, стимулирующему. Меня как будто выключили. В глазах потемнело, ноги и мысли стали заплетаться. Казалось, что происходящее происходит не со мной, что я смотрю со стороны. Сознание словно раздваивалось, знакомое ощущение – эффект ведения, как будто ты не успеваешь за самим собой, бывает, когда пьян…
   Допрос с применением наркотиков?.. Ага. Скажите на милость, как я пойму ваши вопросы, как вы истолкуете мои ответы?
   – Лишь бы не выдать расположения Земли. – Я обнаружил, что говорю вслух. Лица допрашивающих вытягивались, искажались, как в кривых зеркалах комнаты смеха. – Лишь бы не выдать… а то они нас захватят, всех женщин трахнут, всех мужчин сошлют на урановые рудники…
   – Ты что, знаешь, где Земля находится? – удивился я.
   – Знаю. – Я кивнул, мир покачнулся и едва не обрушился мне на голову. – Она там… Возле Солнца, чуть ниже Марса…
   И задумался – кажется, это была цитата?
   Главарь что-то спрашивал, снова на разных языках.
   – Дружище!.. – ответил я проникновенно. – Ты не поверишь, но я вам ничего не скажу!.. Я просто не знаю, где находится Земля, ага!.. Галактика Млечный Путь!.. Она спиральная вроде бы!.. Ты знаешь, сколько таких галактик? Оч-ч-чень много!.. А дальше – желтая звезда где-то на окраине!.. Таких звезд – навалом, ищите, ха-ха-ха!..
   Туман сгустился до консистенции ваты, вокруг меня происходило какое-то шевеление. Я поднял глаза и посмотрел в свое отражение в глазницах-фасетках шлема.
   Драконид поднял маску, наклонился ко мне и заглянул в глаза.
 
   Я грохнулся о черный камень и покатился, обдирая руки и ноги. Встал.
   – Что за…
   Под ногами блестел черный антрацит и переливались алмазы, огромные, как льдины, выброшенные на берег во время ледохода. По бокам вздымались острые кручи. Я был в каком-то ущелье. Над головой равнодушно блестели звезды.
   – Эй!.. Где я?!. Кто-нибудь…
   Я осекся. Искры звезд заслонили какие-то тени, беззвучно мечущиеся, угрожающие…
   Замерев, словно испуганный зверек, я краем глаза следил за их барражированием. Стоит взглянуть напрямую, и меня заметят. Не смотреть… не двигаться… не думать…
   Словно отвратительный вороний грай раздался над головой, и я сорвался с места.
   Бежать по черным и прозрачным плитам было очень неудобно, я падал, катился, карабкался, резал руки об алмазы и разбивал колени и локти об уголь. Быстрее, быстрее…
   Скрипучие вопли нагоняли. Не сбежать. Я прислонился спиной к гигантскому кристаллу, затравленно глядя на приближающиеся черные тучи.
   Но они отчего-то отхлынули прочь, в яростном визге и клекоте мне послышались испуганные нотки.
   – Занятно, – сказал кто-то.
   Я шарахнулся и сел в уголь. Голос доносился от алмазной плиты!..
   Женщина.
   Высокая и стройная, в каких-то черных лохмотьях. Босая, с руками, обнаженными по локоть, с длинной открытой шеей и темными волосами с несколькими седыми прядями. Правильное бледное лицо, прищуренные глаза и досадливо поджатые губы – словно она была мной недовольна.
   – Конечно, недовольна, – подтвердила леди в лохмотьях. Несмотря на свой прикид, она действительно выглядела как-то аристократически. – Посмотри на себя.
   Я быстро глянул вверх – стаи не спешили приближаться, кружили в отдалении. У меня сложилось впечатление, что они боятся женщину в кристалле.
   Так что я счел за благо ее послушаться и оглядел себя. Да, зрелище еще то. В рванине, по уши перемазан углем, алмазная пыль припорошила царапины, словно стрептоцидом.
   – Удираешь от какого-то мыслегляда-слабосилка!.. – презрительно воскликнула Леди. Голос у нее был сипловатый, пробирающий до костей. – Позор и поношение!
   Я заморгал, осознав ее слова и вспоминая то, что произошло недавно. Мне вкололи какую-то гадость. Мне посмотрели в глаза и залезли в мозги. Нет… еще только пытаются.
   Допрос с применением наркотиков и телепатии!..
   – Ну, хоть что-то вспомнил, – кивнула Леди. – Я уж думала, ты все немногие мозги от страха растерял.
   – А это?.. – Я огляделся.
   – Отражение происходящего в твоем сознании. Ну, и что ты намерен делать?
   – Если это мое сознание… значит, я смогу здесь обороняться от вторжения? – неуверенно предположил я.
   – Интересно, как?
   – Воображением, наверное, силой воли…
   Леди перекривилась, словно лимон откусила.
   – Какой-какой силой? Это у тебя-то?
   Я немного обиделся.
   – Ну, хоть что-то, – одобрила собеседница. – Что ж, если ты твердо намерен драться, я тебя оставляю…
   Нет, чуть не завопил я, но только и мог что смотреть, как Леди становится все бледнее и прозрачнее, словно ее кристалл. Перед тем как растаять окончательно, она приложила руку к груди и склонила голову.
   Ну и к чему был этот уважительный жест после того, что она мне тут наговорила? Я запоздало ответил таким же приветствием… и понял, что это был еще и намек.
   – Вот именно, – прозвучал голос Леди. – Вообще, дурной ты себе ключ подобрал для обращения ко Тьме, ну да ладно, помогу разобраться…
   Не обращая внимания на ликующие вопли крылатых тварей, я положил руку на грудь и попытался призвать мою Тьму, о которой когда-то решил, что самое место ей – именно здесь. Права Леди, глупый образ придумал в качестве ключа к моей темной силе. Впрочем, Леди пообещала помочь разобраться… Кто бы она ни была, но верю, такая поможет. Вот только чем отдариваться придется?
   Ну же, ответь мне, моя сила!..
   И моя правая рука провалилась в мою же грудь по самое запястье.
   Я чуть не заорал от ужаса, пришлось стиснуть зубы и напомнить себе, что все происходящее – лишь воображение. Ломотная боль охватила кисть. Под немеющие пальцы что-то попалось, я схватил рукоять и выдернул руку…
   – Издеваетесь?!
   Это был никакой не меч. Китайская подделка под балисонг – в точности как тот, утопленный во мху. То еще мистическое оружие.
   Ладно, за неимением гербовой… кажется, мне не дадут времени попробовать еще раз. Да и не получится, чувствую. Эх, давненько не брал в руки, в последнее время все больше по длиннодревковому…
   Ощущение хоть какого-то оружия в руках привычно приободрило. Я раскрыл «бабочку» и вскинул над головой, и темно-фиолетовое пламя полыхнуло на клинке.
   И стаи птиц, летучих мышей, невероятных крылатых химер, словно пришедших из ночных кошмаров, налетели на меня с воплями и визгами.
   Я взмахнул мечом… пардон, ножиком. Отсеченные крылья и щупальца распались мелкой едкой пылью. Твари пытались собраться, выбить из руки, захватить клинок и вырвать… но не могли. Я протыкал и резал, пылающий фиолетовым пламенем мистический нож с легкостью кромсал черных уродливых существ. Они превращались в прах, я дрался уже по колено в мелкой пыли.
   Вдруг все кончилось. Оставшиеся в живых кошмары метнулись прочь. Нет уж, так легко вы не отделаетесь. Я вскинул нож, словно целясь, и приказал: гори!..
   И удирающих тварей объяло фиолетовое пламя. Раздался отвратительный вопль, пылающий клубок чудовищ грянулся оземь, а на меня с черного неба обрушились потоки очищающего ливня…
 
   Вода плеснула мне в лицо, угодила в рот, в нос.
   Я лежал на спине, закашлялся, с трудом перевернулся, опираясь на локти. Нутро вспучило, и меня стало рвать густой дрянью.
   В полной мере прелести похмелья мне никогда не доводилось испытывать. Но, думаю, похоже. Еле достало сил держать на локтях и коленях непослушное тело. В голове все еще бродила какая-то хмельная чушь, гораздо более крепкая, чем медицинский спирт. Кажется, мне что-то блазнилось, помню черное, сверкающее и фиолетовое…
   Я осторожно повернул голову и при виде драконида сразу почувствовал себя лучше.
   Он выглядел неважно. Лицо, бывшее округло-сытым, опало, словно сдувшийся воздушный шарик, под глазами синие мешки, сами глаза красные, щеки висят. Дышит тяжело, хрипло. Морда и доспехи мокрые – знать, тоже приводили в чувство холодным душем.
   Использовать телепатию, чтобы вломиться в чужую голову… Смерть за такое.
   Он что-то видел в моей памяти. Вряд ли многое, но…
   Воинствующие религиозные фанатики – это не то, что я хотел бы видеть на старушке Земле. Бластеры у них есть, а что еще может найтись в запасниках? Как насчет Врат, способных провести через границу миров, чтобы принести отсталым дикарям другого мира свет истинной веры?
   Итак, нельзя, чтобы они узнали о нашем мире. Значит…
   Договаривай уж. Есть лишь один способ заставить человека надежно замолчать.
   Нити, связывающие наши разумы, рвались, но связь еще сохранялась. Телепат вскинул голову, поймав эту мою мысль.
   Когда-нибудь я тебя убью.
   Рука драконида размазалась в воздухе.
   И оказалась в захвате, чуть нажми, и захрустит. Все-таки Дед чему-то научил меня…