Страница:
...Сначала вы попадаете в музей Фуквансана, который рассказывает об истории буддизма вообще и о храме в частности. Проходя по узким (опять же) коридорам из зала в зал и рассматривая скульптуры Будд, привезенные из разных стран, вы постепенно погружаетесь в атмосферу этой праздничной, а кто-то считает -- веселой религии. Надо отметить, соответствующая музыка, звучащая как в музее, так и дальше на территории Фуквансана, тоже располагает к такому погружению. Заинтересованная, но еще не то чтобы завороженная, неожиданно я попадаю в небольшое помещение и, прежде чем успеваю что-либо понять, слышу дружное, неподдельно восторженное коллективное: о-о-ох! Зал тысячи Будд. Каждая золоченая фигура Будды отражается в нескольких зеркалах (отчего и возникает чувство, что вокруг тебя -- тысяча Будд), и вкупе с подсветкой и музыкой рождает в тебе чувство неописуемого восторга. Зал так великолепен, что хочется задержаться там, удержав это редкое по силе и чистоте чувство внутри себя... Но, подгоняемая вслед за мной идущими посетителями музея (а затеряться в этой толпе нетрудно -- людей, как везде в Тайване, за исключением разве что дорогих магазинов, очень много), я спешно делаю фотоснимок -- и прохожу в следующий зал.
После музея наступает пора... обеда. Как?! Столовая -- здесь, прямо в храме?! Я не могла поверить. Да, степенно отвечают мне мои тайваньцы. Люди проводят в Фуквансане много времени, успевают проголодаться. Надо сказать, первые два дня столовая (обслуживающий персонал которой -- ученики высшей школы) работала абсолютно бесплатно для всех посетителей. На вид обычное китайское кушанье, да и блюд, как всегда, много, и разных. Но мне объяснили, что здесь едят только растительную пищу. (Как монахи, так и истинно верующие и соблюдающие строго все религиозные каноны буддисты -- вегетарианцы.) Надо ли говорить, что посетителей и здесь оказалось предостаточно: очереди, все столики заняты. Похоже, люди приезжают в Фуквансан большими семьями, все вместе -- бабушки-дедушки, родители, дети...
Я не сказала еще об одной интересной особенности буддизма: на территории монастыря живут и мужчины-монахи, и женщины-монахини. В служении Небу так очевидно продемонстрировано равенство всех. Монахи стрижены наголо и носят одинаковую желтую длиннополую одежду -- так что, учитывая однотипность широких восточных лиц, отличить женщин от мужчин мне не всегда удавалось.
В буддистском храме нет места, кажется, только двум вещам: молчанию и... страху. Не знаю, как это лучше объяснить, но когда мы заходим в православный храм, мы, бесспорно, начинаем испытывать какой-то пиетет, трепет, а многие по неопытности общения в этой сфере -- даже и страх. Разговаривающим или громко стучащим каблуками непременно кто-то из вечных старушек сделает замечание или, по крайней мере, строго посмотрит в его сторону. Что же я вижу в пагоде? Никто на тебя вообще не обращает внимания -- во всяком случае, пристального, очевидного внимания. Каждый занят своим: кто-то молча молится, став на колени перед огромной -- главной в храме -статуей Будды, кто-то жертвует денежку в пользу храма (после чего имеет право поставить свою подпись в специальном журнале записей -- я подписалась дважды), кто-то расхаживает, кто-то сидит -- прямо на мраморном полу. А дети! Дети бегают, смеются, играют, и, глядя на них, становится ясно, что здесь, как и в любом другом месте, они чувствуют себя совершенно свободно, естественно и комфортно, что храм для них -- ясное, доступное и обычное пространство, где им ничего не запрещается.
Единственная регламентирующая поведение особенность храма (но это я наблюдала только в Фуквансане и ни в одном другом храме больше) -- это необходимость снять обувь перед входом. Что мы с легкостью выполнили -опять же благодаря теплому дню...
В другом храме Фуквансана можно было воспользоваться традиционной услугой монахини-предсказательницы, которая по вытянутому твоей рукой "манускрипту" (на самом деле, конечно, тексты в наше время печатаются) давала толкование древнему изречению в связи с тревожащей тебя ситуацией твоей жизни. Я вытянула такой маленький сверточек, но, подумав, решила, что не очень-то хочу услышать свою судьбу...
Обойдя территорию монастыря, местами больше напоминающую парк с мостами и речушками (а может, так выглядит и любой монастырь), мы зашли в еще один храм. Это было место, по замыслу напоминающее людям о бренности жизни, о том, что после этой, земной, жизни нас всех ждет иная, и позаботиться о ней необходимо сейчас. Резкими и довольно устрашающими ударами гонга люди по выходе как бы соглашались, или, скорее, спокойно и естественно принимали это напоминание...
И наконец мы попадаем в помещение, в котором располагается экспозиция на тему прохождения человека через "страшный суд" (не знаю, как правильно называется это в буддистском словаре) и -- в зависимости от результатов его земной жизни -- распределения его в "ад" или "рай". Каждый участок расписан настолько живо, красочно, во всех шокирующих или, наоборот, умиротворяющих деталях, с соответствующими персонажами (движущимися скульптурами) и звуками (например, звуками струящейся воды и чарующей музыкой в экспозиции "рая"), -- что даже ребенку, увидевшему все это, становится ясно, как плохо быть плохим человеком и грешить, и как хорошо быть хорошим и творить добро.
О людях
У-ди-ви-тель-но!..
Удивительно, но уж кого-кого, а людей я представляла совершенно иначе. Я-то думала, они тихие, послушные, скромные, застенчивые... Кстати, сверяя свои ощущения с ощущениями моей подруги Наташи, которая много раз бывала и в Южном, и в Северном Китае, я высказала ей все это, на что она мне ответила: "Я тоже, когда первый раз летела в Китай, думала: какие они, китайцы? Наверное, они стесняются, что они китайцы..."
Так вот, заявляю авторитетно: ни фига они не стесняются!
Нация, которая и в 50, и в 70 лет рассекает по городу на мотоциклах, -не может быть застенчивой! Нация, которая хоть строем, хоть поодиночке выходит в городской парк, чтобы проделать немыслимые па в танце, или же, взмахивая руками в такт дыханию, укрепить здоровье, -- не может быть застенчивой! Нация, любимое развлечение которой караоке, то бишь пение на публике, -- не может быть застенчивой!
Тайваньцы -- это ведь те же китайцы. Только со свободолюбивым -коммунизмобоязненным -- духом. Сейчас население острова составляет 21 млн человек. Пятьдесят лет назад 2 миллиона китайцев бежали из Китая, от войны и коммунистической власти. У многих из них остались родственники в Китае. Да и говорят тайваньцы на китайском языке. (Тайваньским как диалектом -- то есть устным языком -- владеет в основном молодежь да те из стариков, кто родился в Тайване.) Тайваньцы -- это китайцы. Только живут они -- да и то последние 20 лет -- много лучше своих оставшихся в Китае родственников.
Еще одна вещь, удивившая меня в тайваньцах, -- их общительность и громкоголосость. Этот птичий язык не смолкает на маленьком острове. Я все подшучивала, сравнивая тайваньцев с итальянцами: говорят много, быстро, громко, да еще и страшно любят жестикулировать в разговоре! Чили в связи с этим высказал такое предположение: поскольку тайваньцы живут на острове, а итальянцы -- на почти острове, громкие голоса -- необходимость их жизни, когда нужно услышать друг друга, "заглушить" шум моря... Так и живут они, маленькие тоненькие тайваньцы, -- перекрикивая океан...
Кстати, то, что они стройны, еще одно мое удивление. При том, сколько они едят!
Что касается внутренних качеств тайваньцев, то и тут много чему я удивлялась. Во-первых, конечно, их сдержанности в выражении радости встречи и печали расставания -- обниматься-целоваться у них не принято (а ведь они столь эмоциональны!). Мужчины пожимают друг другу и женщинам руки, а женщины любят задержать, слегка покачивая, твои руки в своих, с улыбкой говоря на прощание, что будут рады непременно увидеться с тобой снова... Только в одной семье хозяйка дома, 65-летняя женщина, своим поведением дала добро на прощальные поцелуи и даже как-то ласково потрепала меня по щечкам, словно любуясь... Потом ее невестка и восьмилетняя внучка поцеловали меня тоже.
Рассматривали меня -- как экзотическую птицу -- совсем по-детски, запросто и при этом очень доброжелательно. Сказать комплимент -- дело для тайваньки нехитрое. Так, продавщица (а может, и хозяйка) одного сувенирного магазина сначала по-китайски спросила у Чили обо мне: "Жена?" А потом, отдавая мне мои открытки вместе с чеком, благодаря и не спуская с меня сияющих черных глаз, уже по-английски мне в лицо: "Beautiful..."
Мужчины рассматривают тоже -- открыто, можно было бы сказать "внаглую", если бы это рассматривание не выглядело зачастую таким простодушным.
Но самый непосредственный прием встретила я в Фуквансане, когда трех-четырехлетние нарядные ребятишки, не приближаясь ко мне, незнакомке, совсем, но на расстоянии недалеком бегали вокруг меня и, непосредственно-весело показывая на меня пальцем, кричали: "Иностранка! Иностранка!" Я, поняв, что являюсь для них чем-то вроде говорящей обезьяны, включившись в игру, подмигнула одному особо активному мальчонке... Ну, когда "говорящая обезьяна" еще и подмигнула, восторгу не было предела! Визг, смех -- и "унесение" ног...
Наверное, я чувствовала себя в Тайване примерно как чувствует себя в Сибири негр, ну или как могут чувствовать себя очень-очень, необыкновенно красивые люди... Неослабевающее внимание.
Для того чтобы быть особенным, оказывается, можно не быть особенным на самом деле -- надо всего лишь поместить себя в условия, где ты будешь чем-то заметно отличаться от других. Хотя бы внешне!
Тайваньцы очень семейны по своему воспитанию. Они на самом деле глубоко привязаны к детям, родственникам и к близким друзьям. Я не случайно записала сюда и друзей. Мне показалось, как-то очень хорошо они умеют дружить -неповерхностно и верно. Папа Чили дружит со своими товарищами и их семьями по 20, 40 лет... За это время выросли их дети, появились внуки, и жизнь раскидала друзей по разным местам и профессиям. А они продолжают навещать друг друга, не забывают присылать открытки к праздникам. На моих глазах, например, ему принесли открытку из Китая -- от одноклассницы... по начальной школе! Больше 60 лет прошло -- как прекрасно, что люди помнят друг о друге...
О дружбе молодых, конечно, не скажешь, насколько она долгая и в этом смысле верная. Но вот компании под пиво и хорошее застолье с обязательным подшучиванием друг над другом, с разговорами -- это они любят. Сами о себе говорят, что застолье, длящееся по 4-5 часов, -- это вещь обычная. Как и щедрость! Совсем по-русски...
Русская тема
Не стану присочинять -- русская тема не звучала часто в моих разговорах (с переводчиком на английский) с тайваньцами. Конечно, они проводили параллель социального устройства России в недавнем прошлом и Китая. Конечно, обсуждалась тема морозов. Пару раз в разговоре мелькнуло: "А знаете ли вы, что жена сына Чан Кайши -- русская?" Честно сказать, впервые я узнала об этом от Чили еще за год до поездки в Тайвань. Но кроме того, что она -русская, я мало что об этой женщине знаю. Якобы спасаясь от преследований, сын Чан Кайши, который перед войной был отправлен на учебу в Москву, скрывался в доме одного русского, в небольшом городе или селе. И влюбился в дочку этого человека. И женился на ней. И увез ее с собой в Китай. А уже позже, когда сам Чан Кайши бежал в Тайвань, его сын и русская невестка перебрались туда же. Еще Чили мне говорил, что эта женщина до сих пор живет в Тайбэе и у нее два сына.
Мне кажется, неслучайно они говорили мне об этой истории. Конечно, кроме того, что это подлинный исторический факт, известный, наверное, каждому тайваньцу, в этом есть и другая подоплека. Если у сына Чан Кайши (а его память, как я поняла, на острове чтят) была русская жена, то, наверное, не такие уж эти русские и страшные...
Их имена
Я не раз слышала рассказы моей подруги Жени, преподавателя китайского языка, о китайцах, живущих здесь, в Красноярске, и поначалу удивлялась, почему они берут себе русские имена, не стремясь при этом к какому-то созвучию со своим "родным", настоящим именем. Теперь я понимаю: такого созвучия для китайского уха просто не может быть!
Не знаю, как китайцы, а тайваньцы по закону имеют право (и очень многие им пользуются) записывать любое понравившееся им английское имя в паспорт, когда им исполняется 16 лет. Наверное, это опять же объясняется определенной экспансией западной культуры. Дети, подростки, молодые люди в Тайване занимаются английским языком в школах, языковых классах, университетах, общаются с американцами, едут на учебу в Штаты или Канаду (хотя жить там остаются немногие). Восточные имена (впрочем, так же, как и русские) сложны для западного уха, вот тайваньцы и называют себя просто Томми, Дженни, Сэм...
Мне как иностранке часто представлялись сразу английским именем, а если кто и называл китайское, то запомнить его, ей-богу, сразу я не могла (имя Чили оказалось для меня самым легким), и если воспроизводила в речи, то оно оказывалось трудноузнаваемым для носителя. Так что английские имена очень удобны прежде всего для иностранцев в Тайване.
Хм, почему-то домашних собачек, с которыми я была знакома в Тайване, тоже называли английскими именами...
Китайских имен, наверное, так много, как рыб в Тайваньском проливе. Однажды я спросила у Чили, встречал ли он когда-нибудь человека с его именем. Как я и предполагала, он ответил "нет". Нарекая ребенка, китайцы заимствуют слова из языка. Не знаю, насколько редкие, старые, забытые. Скорее всего, обычные. Но, конечно, с хорошим значением. Так, например, имя отца Чили переводится как "вера", имя матери -- "золотой цветок". А имя Chiling означает дождь -- точнее, обильный дождь, пришедший после нескольких месяцев засухи.
А по-аглицки-то его незамысловато кличут Майклом. Что, в общем, тоже звучит неплохо.
О деревне
Я, конечно, далеко не Иван Бунин и на глобальные социальные обобщения не претендую. И все-таки скажу, что деревня -- это совершенно другой Тайвань. Он, конечно, тише, спокойнее, проще Тайваня городского. В деревне у Чили живут дедушка и бабушка. У них большой двухэтажной дом с пристройкой и небольшой участок земли с экзотическими тропическими кустарниками. А раньше, когда дед был помоложе, он владел несколькими полями и прудами. Дед занимался фермерством, выращивал на продажу рис, фрукты и рыбу -- чем, собственно, деревня и живет, и должна жить. Обычно он ухаживал за своими полями сам, нанимая работников лишь на самый горячий период -- сбор урожая.
Дед Чили -- выходец из Северного Китая. Там он был сначала солдатом, потом -- офицером, командовал, по-нашему сказать, наверное, взводом. Пятьдесят лет назад вместе с женой и двумя маленькими детьми он приехал в Тайвань. Там и осел. Воздает должное Чан Кайши (в доме висит его портрет), смотрит новости, живо интересуется политикой. И при этом он такой типичный старый китаец-трудяга. Кстати, очень активный, сильный и бодрый для своих преклонных лет. Во всяком случае, после того как гон-гон ("дедушка" по-китайски) провел для нас с Чили экскурсию по улицам и пагодам Лугана и мы уснули прямо в кресле в холле больницы, куда приехали навестить бабушку, отец сказал Чили строго: "Чили, тебе нужно больше заниматься спортом". Ведь дед-то, после всего этого еще и накормив нас ужином, так и не сомкнул глаз до самого вечера, пока не пошел на боковую! Что ж, равнение на дедов!
О деньгах и уровне жизни
Итак, солнечный остров, приветливые люди, вкусная еда. Что же за всем этим стоит?
Национальная валюта Тайваня называется "новый тайваньский доллар", и по курсу один американский доллар идет к тридцати трем тайваньским. Очень легко сопоставить с рублем, курс которого на сегодня по отношению к американскому доллару -- 29 к 1. А чтобы представить себе различия в уровне жизни, приведу несколько примеров.
Минимальная месячная зарплата на острове -- 15 тысяч тайваньских долларов. Это если, скажем, работающий -- иностранец без образования, выполняющий самую простую работу. Для сравнения: месячный же доход журналиста, служащего в успешной столичной компании, составляет 40-50 тысяч тайваньских долларов.
Пообедать вдвоем в обычном кафе стоит 80-100 тайваньских долларов, ужин в хорошем ресторане на четырех-пяти человек обойдется в 800-1000 долларов.
Аренда квартиры в две спальни в неплохом районе столицы, недалеко от центра, составляет 12 тысяч долларов в месяц, тогда как за аренду такой же квартиры в пригороде Тайбэя вы заплатите 8 тысяч тайваньских долларов. Но тайбэйские цены, конечно, выше, чем в других городах.
Телефонная карта стоит 100 тайваньских долларов. Мне хватало одной карты примерно на 3-4-минутный разговор с Красноярском. Проезд в городском автобусе может стоить 20 долларов. Железнодорожный билет на расстояние 200 км -- около 400 долларов на поезд второго класса и на сотню больше -- в первый класс. Кстати, в Тайване весь поезд целиком относится к определенному классу, смешанных поездов, как это принято в России, нет. Электропоезда (а других там не бывает) ходят часто и строго по расписанию, сменяясь поочередно: первый класс, второй, третий, снова первый и т.д.
За "зелеными" здесь вообще не гоняются -- нужды нет, -- и расплачиваться ими не принято. После подъема в экономике люди поверили в стабильность собственных денег: последние десять лет курс не меняется. Так что, если, будучи иностранным туристом, вдруг зазеваешься и не успеешь поменять на местные достаточное количество денег в пятницу, придется затянуть поясок потуже и ждать до открытия банков (которые работают до пяти вечера) в понедельник: ни "зеленые", никакие другие деньги, кроме национальных, в Тайване никого не интересуют.
Факт
Забавно, но тайваньцы живут сейчас в... 90-м году. Новое летоисчисление они приняли в знак независимости своей страны. Его и придерживаются в повседневной жизни. Во всяком случае, в железнодорожных билетах стоит именно этот год, -- что, собственно, и привлекло мое внимание.
x x x
Все конечно, и это путешествие подошло к концу. Как жаль, что всего в рассказе не охватишь! Однако я очень надеюсь, что несколько штрихов МОЕГО Тайваня мне удались. Вот снова перебрала фотографии, пробежала глазами записи -- и будто побывала на Прекрасном острове (а именно это в переводе означают названия Тайвань и Формоза) вновь. И будто показала вам свои любимые места. И будто даже услышала ваше: было здорово! Правда?
После музея наступает пора... обеда. Как?! Столовая -- здесь, прямо в храме?! Я не могла поверить. Да, степенно отвечают мне мои тайваньцы. Люди проводят в Фуквансане много времени, успевают проголодаться. Надо сказать, первые два дня столовая (обслуживающий персонал которой -- ученики высшей школы) работала абсолютно бесплатно для всех посетителей. На вид обычное китайское кушанье, да и блюд, как всегда, много, и разных. Но мне объяснили, что здесь едят только растительную пищу. (Как монахи, так и истинно верующие и соблюдающие строго все религиозные каноны буддисты -- вегетарианцы.) Надо ли говорить, что посетителей и здесь оказалось предостаточно: очереди, все столики заняты. Похоже, люди приезжают в Фуквансан большими семьями, все вместе -- бабушки-дедушки, родители, дети...
Я не сказала еще об одной интересной особенности буддизма: на территории монастыря живут и мужчины-монахи, и женщины-монахини. В служении Небу так очевидно продемонстрировано равенство всех. Монахи стрижены наголо и носят одинаковую желтую длиннополую одежду -- так что, учитывая однотипность широких восточных лиц, отличить женщин от мужчин мне не всегда удавалось.
В буддистском храме нет места, кажется, только двум вещам: молчанию и... страху. Не знаю, как это лучше объяснить, но когда мы заходим в православный храм, мы, бесспорно, начинаем испытывать какой-то пиетет, трепет, а многие по неопытности общения в этой сфере -- даже и страх. Разговаривающим или громко стучащим каблуками непременно кто-то из вечных старушек сделает замечание или, по крайней мере, строго посмотрит в его сторону. Что же я вижу в пагоде? Никто на тебя вообще не обращает внимания -- во всяком случае, пристального, очевидного внимания. Каждый занят своим: кто-то молча молится, став на колени перед огромной -- главной в храме -статуей Будды, кто-то жертвует денежку в пользу храма (после чего имеет право поставить свою подпись в специальном журнале записей -- я подписалась дважды), кто-то расхаживает, кто-то сидит -- прямо на мраморном полу. А дети! Дети бегают, смеются, играют, и, глядя на них, становится ясно, что здесь, как и в любом другом месте, они чувствуют себя совершенно свободно, естественно и комфортно, что храм для них -- ясное, доступное и обычное пространство, где им ничего не запрещается.
Единственная регламентирующая поведение особенность храма (но это я наблюдала только в Фуквансане и ни в одном другом храме больше) -- это необходимость снять обувь перед входом. Что мы с легкостью выполнили -опять же благодаря теплому дню...
В другом храме Фуквансана можно было воспользоваться традиционной услугой монахини-предсказательницы, которая по вытянутому твоей рукой "манускрипту" (на самом деле, конечно, тексты в наше время печатаются) давала толкование древнему изречению в связи с тревожащей тебя ситуацией твоей жизни. Я вытянула такой маленький сверточек, но, подумав, решила, что не очень-то хочу услышать свою судьбу...
Обойдя территорию монастыря, местами больше напоминающую парк с мостами и речушками (а может, так выглядит и любой монастырь), мы зашли в еще один храм. Это было место, по замыслу напоминающее людям о бренности жизни, о том, что после этой, земной, жизни нас всех ждет иная, и позаботиться о ней необходимо сейчас. Резкими и довольно устрашающими ударами гонга люди по выходе как бы соглашались, или, скорее, спокойно и естественно принимали это напоминание...
И наконец мы попадаем в помещение, в котором располагается экспозиция на тему прохождения человека через "страшный суд" (не знаю, как правильно называется это в буддистском словаре) и -- в зависимости от результатов его земной жизни -- распределения его в "ад" или "рай". Каждый участок расписан настолько живо, красочно, во всех шокирующих или, наоборот, умиротворяющих деталях, с соответствующими персонажами (движущимися скульптурами) и звуками (например, звуками струящейся воды и чарующей музыкой в экспозиции "рая"), -- что даже ребенку, увидевшему все это, становится ясно, как плохо быть плохим человеком и грешить, и как хорошо быть хорошим и творить добро.
О людях
У-ди-ви-тель-но!..
Удивительно, но уж кого-кого, а людей я представляла совершенно иначе. Я-то думала, они тихие, послушные, скромные, застенчивые... Кстати, сверяя свои ощущения с ощущениями моей подруги Наташи, которая много раз бывала и в Южном, и в Северном Китае, я высказала ей все это, на что она мне ответила: "Я тоже, когда первый раз летела в Китай, думала: какие они, китайцы? Наверное, они стесняются, что они китайцы..."
Так вот, заявляю авторитетно: ни фига они не стесняются!
Нация, которая и в 50, и в 70 лет рассекает по городу на мотоциклах, -не может быть застенчивой! Нация, которая хоть строем, хоть поодиночке выходит в городской парк, чтобы проделать немыслимые па в танце, или же, взмахивая руками в такт дыханию, укрепить здоровье, -- не может быть застенчивой! Нация, любимое развлечение которой караоке, то бишь пение на публике, -- не может быть застенчивой!
Тайваньцы -- это ведь те же китайцы. Только со свободолюбивым -коммунизмобоязненным -- духом. Сейчас население острова составляет 21 млн человек. Пятьдесят лет назад 2 миллиона китайцев бежали из Китая, от войны и коммунистической власти. У многих из них остались родственники в Китае. Да и говорят тайваньцы на китайском языке. (Тайваньским как диалектом -- то есть устным языком -- владеет в основном молодежь да те из стариков, кто родился в Тайване.) Тайваньцы -- это китайцы. Только живут они -- да и то последние 20 лет -- много лучше своих оставшихся в Китае родственников.
Еще одна вещь, удивившая меня в тайваньцах, -- их общительность и громкоголосость. Этот птичий язык не смолкает на маленьком острове. Я все подшучивала, сравнивая тайваньцев с итальянцами: говорят много, быстро, громко, да еще и страшно любят жестикулировать в разговоре! Чили в связи с этим высказал такое предположение: поскольку тайваньцы живут на острове, а итальянцы -- на почти острове, громкие голоса -- необходимость их жизни, когда нужно услышать друг друга, "заглушить" шум моря... Так и живут они, маленькие тоненькие тайваньцы, -- перекрикивая океан...
Кстати, то, что они стройны, еще одно мое удивление. При том, сколько они едят!
Что касается внутренних качеств тайваньцев, то и тут много чему я удивлялась. Во-первых, конечно, их сдержанности в выражении радости встречи и печали расставания -- обниматься-целоваться у них не принято (а ведь они столь эмоциональны!). Мужчины пожимают друг другу и женщинам руки, а женщины любят задержать, слегка покачивая, твои руки в своих, с улыбкой говоря на прощание, что будут рады непременно увидеться с тобой снова... Только в одной семье хозяйка дома, 65-летняя женщина, своим поведением дала добро на прощальные поцелуи и даже как-то ласково потрепала меня по щечкам, словно любуясь... Потом ее невестка и восьмилетняя внучка поцеловали меня тоже.
Рассматривали меня -- как экзотическую птицу -- совсем по-детски, запросто и при этом очень доброжелательно. Сказать комплимент -- дело для тайваньки нехитрое. Так, продавщица (а может, и хозяйка) одного сувенирного магазина сначала по-китайски спросила у Чили обо мне: "Жена?" А потом, отдавая мне мои открытки вместе с чеком, благодаря и не спуская с меня сияющих черных глаз, уже по-английски мне в лицо: "Beautiful..."
Мужчины рассматривают тоже -- открыто, можно было бы сказать "внаглую", если бы это рассматривание не выглядело зачастую таким простодушным.
Но самый непосредственный прием встретила я в Фуквансане, когда трех-четырехлетние нарядные ребятишки, не приближаясь ко мне, незнакомке, совсем, но на расстоянии недалеком бегали вокруг меня и, непосредственно-весело показывая на меня пальцем, кричали: "Иностранка! Иностранка!" Я, поняв, что являюсь для них чем-то вроде говорящей обезьяны, включившись в игру, подмигнула одному особо активному мальчонке... Ну, когда "говорящая обезьяна" еще и подмигнула, восторгу не было предела! Визг, смех -- и "унесение" ног...
Наверное, я чувствовала себя в Тайване примерно как чувствует себя в Сибири негр, ну или как могут чувствовать себя очень-очень, необыкновенно красивые люди... Неослабевающее внимание.
Для того чтобы быть особенным, оказывается, можно не быть особенным на самом деле -- надо всего лишь поместить себя в условия, где ты будешь чем-то заметно отличаться от других. Хотя бы внешне!
Тайваньцы очень семейны по своему воспитанию. Они на самом деле глубоко привязаны к детям, родственникам и к близким друзьям. Я не случайно записала сюда и друзей. Мне показалось, как-то очень хорошо они умеют дружить -неповерхностно и верно. Папа Чили дружит со своими товарищами и их семьями по 20, 40 лет... За это время выросли их дети, появились внуки, и жизнь раскидала друзей по разным местам и профессиям. А они продолжают навещать друг друга, не забывают присылать открытки к праздникам. На моих глазах, например, ему принесли открытку из Китая -- от одноклассницы... по начальной школе! Больше 60 лет прошло -- как прекрасно, что люди помнят друг о друге...
О дружбе молодых, конечно, не скажешь, насколько она долгая и в этом смысле верная. Но вот компании под пиво и хорошее застолье с обязательным подшучиванием друг над другом, с разговорами -- это они любят. Сами о себе говорят, что застолье, длящееся по 4-5 часов, -- это вещь обычная. Как и щедрость! Совсем по-русски...
Русская тема
Не стану присочинять -- русская тема не звучала часто в моих разговорах (с переводчиком на английский) с тайваньцами. Конечно, они проводили параллель социального устройства России в недавнем прошлом и Китая. Конечно, обсуждалась тема морозов. Пару раз в разговоре мелькнуло: "А знаете ли вы, что жена сына Чан Кайши -- русская?" Честно сказать, впервые я узнала об этом от Чили еще за год до поездки в Тайвань. Но кроме того, что она -русская, я мало что об этой женщине знаю. Якобы спасаясь от преследований, сын Чан Кайши, который перед войной был отправлен на учебу в Москву, скрывался в доме одного русского, в небольшом городе или селе. И влюбился в дочку этого человека. И женился на ней. И увез ее с собой в Китай. А уже позже, когда сам Чан Кайши бежал в Тайвань, его сын и русская невестка перебрались туда же. Еще Чили мне говорил, что эта женщина до сих пор живет в Тайбэе и у нее два сына.
Мне кажется, неслучайно они говорили мне об этой истории. Конечно, кроме того, что это подлинный исторический факт, известный, наверное, каждому тайваньцу, в этом есть и другая подоплека. Если у сына Чан Кайши (а его память, как я поняла, на острове чтят) была русская жена, то, наверное, не такие уж эти русские и страшные...
Их имена
Я не раз слышала рассказы моей подруги Жени, преподавателя китайского языка, о китайцах, живущих здесь, в Красноярске, и поначалу удивлялась, почему они берут себе русские имена, не стремясь при этом к какому-то созвучию со своим "родным", настоящим именем. Теперь я понимаю: такого созвучия для китайского уха просто не может быть!
Не знаю, как китайцы, а тайваньцы по закону имеют право (и очень многие им пользуются) записывать любое понравившееся им английское имя в паспорт, когда им исполняется 16 лет. Наверное, это опять же объясняется определенной экспансией западной культуры. Дети, подростки, молодые люди в Тайване занимаются английским языком в школах, языковых классах, университетах, общаются с американцами, едут на учебу в Штаты или Канаду (хотя жить там остаются немногие). Восточные имена (впрочем, так же, как и русские) сложны для западного уха, вот тайваньцы и называют себя просто Томми, Дженни, Сэм...
Мне как иностранке часто представлялись сразу английским именем, а если кто и называл китайское, то запомнить его, ей-богу, сразу я не могла (имя Чили оказалось для меня самым легким), и если воспроизводила в речи, то оно оказывалось трудноузнаваемым для носителя. Так что английские имена очень удобны прежде всего для иностранцев в Тайване.
Хм, почему-то домашних собачек, с которыми я была знакома в Тайване, тоже называли английскими именами...
Китайских имен, наверное, так много, как рыб в Тайваньском проливе. Однажды я спросила у Чили, встречал ли он когда-нибудь человека с его именем. Как я и предполагала, он ответил "нет". Нарекая ребенка, китайцы заимствуют слова из языка. Не знаю, насколько редкие, старые, забытые. Скорее всего, обычные. Но, конечно, с хорошим значением. Так, например, имя отца Чили переводится как "вера", имя матери -- "золотой цветок". А имя Chiling означает дождь -- точнее, обильный дождь, пришедший после нескольких месяцев засухи.
А по-аглицки-то его незамысловато кличут Майклом. Что, в общем, тоже звучит неплохо.
О деревне
Я, конечно, далеко не Иван Бунин и на глобальные социальные обобщения не претендую. И все-таки скажу, что деревня -- это совершенно другой Тайвань. Он, конечно, тише, спокойнее, проще Тайваня городского. В деревне у Чили живут дедушка и бабушка. У них большой двухэтажной дом с пристройкой и небольшой участок земли с экзотическими тропическими кустарниками. А раньше, когда дед был помоложе, он владел несколькими полями и прудами. Дед занимался фермерством, выращивал на продажу рис, фрукты и рыбу -- чем, собственно, деревня и живет, и должна жить. Обычно он ухаживал за своими полями сам, нанимая работников лишь на самый горячий период -- сбор урожая.
Дед Чили -- выходец из Северного Китая. Там он был сначала солдатом, потом -- офицером, командовал, по-нашему сказать, наверное, взводом. Пятьдесят лет назад вместе с женой и двумя маленькими детьми он приехал в Тайвань. Там и осел. Воздает должное Чан Кайши (в доме висит его портрет), смотрит новости, живо интересуется политикой. И при этом он такой типичный старый китаец-трудяга. Кстати, очень активный, сильный и бодрый для своих преклонных лет. Во всяком случае, после того как гон-гон ("дедушка" по-китайски) провел для нас с Чили экскурсию по улицам и пагодам Лугана и мы уснули прямо в кресле в холле больницы, куда приехали навестить бабушку, отец сказал Чили строго: "Чили, тебе нужно больше заниматься спортом". Ведь дед-то, после всего этого еще и накормив нас ужином, так и не сомкнул глаз до самого вечера, пока не пошел на боковую! Что ж, равнение на дедов!
О деньгах и уровне жизни
Итак, солнечный остров, приветливые люди, вкусная еда. Что же за всем этим стоит?
Национальная валюта Тайваня называется "новый тайваньский доллар", и по курсу один американский доллар идет к тридцати трем тайваньским. Очень легко сопоставить с рублем, курс которого на сегодня по отношению к американскому доллару -- 29 к 1. А чтобы представить себе различия в уровне жизни, приведу несколько примеров.
Минимальная месячная зарплата на острове -- 15 тысяч тайваньских долларов. Это если, скажем, работающий -- иностранец без образования, выполняющий самую простую работу. Для сравнения: месячный же доход журналиста, служащего в успешной столичной компании, составляет 40-50 тысяч тайваньских долларов.
Пообедать вдвоем в обычном кафе стоит 80-100 тайваньских долларов, ужин в хорошем ресторане на четырех-пяти человек обойдется в 800-1000 долларов.
Аренда квартиры в две спальни в неплохом районе столицы, недалеко от центра, составляет 12 тысяч долларов в месяц, тогда как за аренду такой же квартиры в пригороде Тайбэя вы заплатите 8 тысяч тайваньских долларов. Но тайбэйские цены, конечно, выше, чем в других городах.
Телефонная карта стоит 100 тайваньских долларов. Мне хватало одной карты примерно на 3-4-минутный разговор с Красноярском. Проезд в городском автобусе может стоить 20 долларов. Железнодорожный билет на расстояние 200 км -- около 400 долларов на поезд второго класса и на сотню больше -- в первый класс. Кстати, в Тайване весь поезд целиком относится к определенному классу, смешанных поездов, как это принято в России, нет. Электропоезда (а других там не бывает) ходят часто и строго по расписанию, сменяясь поочередно: первый класс, второй, третий, снова первый и т.д.
За "зелеными" здесь вообще не гоняются -- нужды нет, -- и расплачиваться ими не принято. После подъема в экономике люди поверили в стабильность собственных денег: последние десять лет курс не меняется. Так что, если, будучи иностранным туристом, вдруг зазеваешься и не успеешь поменять на местные достаточное количество денег в пятницу, придется затянуть поясок потуже и ждать до открытия банков (которые работают до пяти вечера) в понедельник: ни "зеленые", никакие другие деньги, кроме национальных, в Тайване никого не интересуют.
Факт
Забавно, но тайваньцы живут сейчас в... 90-м году. Новое летоисчисление они приняли в знак независимости своей страны. Его и придерживаются в повседневной жизни. Во всяком случае, в железнодорожных билетах стоит именно этот год, -- что, собственно, и привлекло мое внимание.
x x x
Все конечно, и это путешествие подошло к концу. Как жаль, что всего в рассказе не охватишь! Однако я очень надеюсь, что несколько штрихов МОЕГО Тайваня мне удались. Вот снова перебрала фотографии, пробежала глазами записи -- и будто побывала на Прекрасном острове (а именно это в переводе означают названия Тайвань и Формоза) вновь. И будто показала вам свои любимые места. И будто даже услышала ваше: было здорово! Правда?