Страница:
Участники общества с ограниченной ответственностью «Позитив» А. и С. обратились в арбитражный суд с иском об исключении из общества некоторых граждан. Требования истцов основывались на положениях ст. 10 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью». Судами первой и апелляционной инстанций исковые требования были оставлены без рассмотрения. Основанием такого решения стало несоблюдение истцами досудебного порядка урегулирования спора с ответчиками: по мнению названных судебных инстанций, досудебный порядок разрешения споров об исключении лиц из состава участников общества с ограниченной ответственностью установлен в п. 2 ст. 452 ГК РФ[11]. При этом суды рассматривали требование, являвшееся предметом иска, как требование о расторжении учредительного договора.
Федеральный арбитражный суд Центрального округа признал такой вывод неправомерным и, в частности, указал: «…требование истцов об исключении ответчиков из числа участников общества с ограниченной ответственностью «Позитив» основано на норме ст. 10 ФЗ… «Об обществах с ограниченной ответственностью»… Содержание этой нормы позволяет сделать вывод о том, что законодатель предусмотрел лишь судебный порядок исключения физических и юридических лиц из числа участников общества с ограниченной ответственностью. Во всяком случае, приведенная статья не указывает на необходимость предварительного разрешения вопроса
о расторжении учредительного договора до обращения с требованием об исключении ответчика из состава участников общества. Следовательно, в данном случае суд ошибочно применил… норму п. 2 ст. 452 ГК РФ, устанавливающую порядок (в том числе досудебный) расторжения договора»[12].
Таким образом, в данном деле суд кассационной инстанции, во-первых, специально подчеркнул, что исключение участника из общества с ограниченной ответственностью не требует предварительного расторжения учредительного договора общества в отношении данного участника, а во-вторых, указал на недопустимость применения к случаям реализации такого способа защиты, как исключение участника правил о расторжении (изменении) договора, в частности о необходимости соблюдения установленного досудебного порядка его расторжения.
Однако в судебной практике можно встретить и примеры противоположного разрешения рассматриваемой проблемы. Гражданин Т. обратился в арбитражный суд с иском к ООО «Яре-Авто» об исключении участника из общества с ограниченной ответственностью «Яре». Отказывая в удовлетворении заявленных требований, суды, в частности, указали на то, что заявитель не представил доказательств соблюдения им требований п. 2 ст. 452 ГК РФ («Порядок изменения и расторжения договора»), т. е. доказательств, подтверждающих принятие им мер урегулирования спора с ответчиком[13]. Учитывая отмеченное выше, еще раз подчеркнем, что такая позиция ошибочна и никакого досудебного урегулирования спора об исключении из общества с ограниченной ответственностью в виде направления участнику предложения о расторжении учредительного договора (п. 2 ст. 452 ГК РФ) не требуется.
Вместе с тем, как уже отмечалось выше, некоторая взаимосвязь между анализируемыми способами защиты есть, и реализуется она по двум направлениям.
С одной стороны, в отдельных случаях оба способа защиты могут характеризоваться близостью оснований их применения. Так, основанием расторжения договора, в том числе учредительного, в судебном порядке по требованию одной из сторон признается существенное нарушение такого договора, допущенное одним из его участников (подп. 1 п. 2 ст. 450 ГК РФ). Применительно к исключению участника из общества с ограниченной ответственностью оцениваемое основание сформулировано более широко, но, в сущности, в том же смысле: исключен из общества по решению суда может быть участник, который грубо нарушает свои обязанности (ст. 10 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»), Очевидно, что такие обязанности могут быть установлены, кроме прочего, и учредительным договором общества. Следовательно, грубое нарушение обязанностей участника в таком случае будет означать и существенное нарушение учредительного договора. Кстати, именно о таком основании исключения упоминается в п. 28 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. № 6/8: исключение из общества может быть осуществлено «…при существенном нарушении соответствующим участником общества условий учредительного договора (статья 450)».
С другой стороны, в известной мере близки и последствия реализации анализируемых способов защиты. Дело в том что удовлетворение судом требования об исключении участника из общества с ограниченной ответственностью лишает его корпоративного статуса и, по сути, означает прекращение (расторжение) в отношении него учредительного договора общества, на что также прямо указывается в п. 28 упомянутого Постановления № 6/8.
Таким образом, исключение участника из общества с ограниченной ответственностью и расторжение учредительного договора в отношении одного из его участников, будучи вполне самостоятельными способами защиты гражданских прав, по ряду направлений пересекаются. Однако следует учитывать, что для ситуаций, при которых имеет место существенное нарушение учредительного договора общества одним из его участников, в качестве специального и применимого (надлежащего) способа защиты необходимо рассматривать именно исключение такого участника из общества, предусмотренное ст. 10 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», а не расторжение учредительного договора. Более того, при заявлении в таком случае требования о расторжении учредительного договора спор необходимо оценивать в качестве спора об исключении участника из общества и рассматривать по правилам последнего (с точки зрения применимых норм материального права, предмета доказывания и т. д.). Любопытное подтверждение сформулированного тезиса можно обнаружить в судебной практике. Так, гражданин Л.О. обратился в арбитражный суд с требованием о расторжении учредительного договора в отношении учредителей М. и П. в связи с существенным нарушением последними указанного договора (не внесли вклад в уставный капитал общества). Изучив материалы дела, суд пришел к выводу о том, что исковые требования заявителя заключаются в исключении М. и П. из числа участников общества. Исходя из этого и руководствуясь при рассмотрении дела, кроме прочего, ст. 10 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», суд пришел к выводу о необходимости отказа в иске в связи с его необоснованностью и несоответствием закону[14].
В отдельных случаях требования о расторжении учредительного договора и об исключении участника из общества с ограниченной ответственностью рассматриваются судами совместно, каждое по характерным только для него правилам. В качестве показательного примера можно привести следующее дело. Истцы обратились в арбитражный суд с иском об исключении из числа участников гражданина И. и о расторжении в отношении него учредительного договора. Суд, сославшись на отсутствие оснований, предусмотренных в ст. 10 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», в иске об исключении отказал. В части требования о расторжении учредительного договора иск оставлен без рассмотрения в связи с тем, что истцами не был соблюден досудебный порядок урегулирования спора[15]. Представляется, что в данном случае суд поступил верно. Трудно, однако, представить себе, каковы были бы последствия такого совместного рассмотрения оцениваемых исковых требований, если бы суд нашел основания для удовлетворения одного из них и счел второе не подлежащим удовлетворению. Так, известно, что вполне самостоятельным основанием исключения участника общества с ограниченной ответственностью являются такие его действия (бездействие), которые делают деятельность общества невозможной или существенно ее затрудняют (ст. 10 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»). Сюда, в частности, относят систематическое, без уважительных причин уклонение участника от участия в общем собрании общества, если такое уклонение лишает общество возможности принимать решения по вопросам, требующим единогласия всех его участников (подп. «б» п. 17 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 9 декабря 1999 г. № 90/14 «О некоторых вопросах применения Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»). Приведенное основание исключения участника из общества не может быть приравнено к нарушению участником своих обязанностей, поскольку участие в управлении делами общества – это его (участника) право (ст. 8 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»), а следовательно, не может рассматриваться в качестве самостоятельного основания расторжения учредительного договора (п. 2 ст. 450 ГК РФ). Очевидно, в смоделированной выше ситуации при наличии оснований исключения участника из общества будут отсутствовать основания для расторжения учредительного договора. В рассматриваемом случае принятие судом решения об исключении участника из общества при одновременном отказе в удовлетворении требования о расторжении учредительного договора в отношении данного участника в целом поставит под сомнение эффективность такого способа защиты гражданских прав, как исключение участника из общества.
Учитывая все сказанное, а также то обстоятельство, что судебная практика в вопросе о соотношении требований об исключении участника из общества и о расторжении учредительного договора крайне противоречива, точку в рассматриваемом вопросе, как представляется, могут поставить только разъяснения, данные судами высших судебных инстанций.
Наконец, представляет интерес и вопрос о соотношении исключения участника из общества с ограниченной ответственностью и обращения взыскания на его долю в уставном капитале. Как и исключение участника из общества, обращение взыскания на долю является одним из способов защиты гражданских прав, установленным, однако, в интересах кредиторов участника – неисправного должника. По своему правовому эффекту рассматриваемые способы защиты очень близки: в обоих случаях речь идет о принудительном прекращении права на долю в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью и корпоративного статуса его участника вследствие противоправного поведения последнего, допущенного в отношении самого общества, других участников или третьих лиц (кредиторов). Иными словами, как и в ситуации признания недействительным учредительного договора или его расторжения в отношении одного из участников общества с ограниченной ответственностью, обращение взыскания на долю в уставном капитале, по существу, означает исключение[16] данного участника из общества. Однако такая форма прекращения участия лица в обществе, в отличие от исключения, может как отвечать интересам прочих участников и/или самого общества (например, когда в качестве кредиторов выступают другие участники или само общество), так и противоречить им. Чтобы гарантировать права остающихся участников и защитить их интересы, предусмотрен механизм, установленный в п. 2 ст. 25 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» и позволяющий обществу (участникам общества) выплатить кредиторам лица, на чью долю обращается взыскание, действительную стоимость этой доли. Реализация этого права позволит прочим участникам обеспечить стабильность персонального состава общества и избежать возможных негативных последствий, связанных с продажей доли с публичных торгов.
Как и в случае с исключением участника из общества по основаниям, предусмотренным ст. 10 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», обращение взыскания на долю в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью осуществляется исключительно на основании решения суда. Если у кредитора имеется вступившее в законную силу решение суда о взыскании с участника общества в пользу кредитора денежной суммы, но в процессе исполнения решения установлено отсутствие у такого участника денежных средств или другого имущества, на которые может быть обращено взыскание, кроме доли в уставном капитале общества, кредитор вправе обратиться в суд с заявлением об изменении способа исполнения решения и обращении взыскания на долю участника общества в уставном капитале общества. «В этом случае суду необходимо оценить представленные заявителем доказательства об отсутствии у должника иного имущества (акт, составленный судебным приставом-исполнителем) и при подтверждении этого факта вынести определение об изменении способа исполнения решения и обращении взыскания на долю участника в уставном капитале» (п. 19 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 9 декабря 1999 г. № 90/14 «О некоторых вопросах применения Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»). Такой усложненный порядок обращения взыскания обусловлен, во-первых, положениями п. 3 ст. 35 Конституции РФ, устанавливающими, что «никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда», а во-вторых, тем, что анализируемые действия непосредственно затрагивают интересы не только субъектов исполнительного производства, но и третьих лиц (в данном случае других участников и самого общества).
Отмеченное позволяет, кроме прочего, сделать значимый для рассматриваемой проблематики вывод о том, что обязательный судебный порядок исключения участника из общества с ограниченной ответственностью обусловлен, в первую очередь, именно последствиями оцениваемого принудительного прекращения правоотношений между обществом и его участником, состоящими в лишении последнего его права на имущество – долю в уставном капитале. Подтверждение сказанному можно обнаружить в судебной практике. Так, гражданка Ч. обратилась в арбитражный суд с иском к ТОО «Мода-6» о признании недействительным решения общего собрания учредителей об исключении ее из числа учредителей ТОО «Мода-6». Иск был удовлетворен. Суд кассационной инстанции, подтвердив правильность решения суда первой инстанции, в частности, указал, что исковые требования удовлетворены на том основании, что принятое общим собранием участников ТОО «Мода-6» решение об исключении Ч. из числа учредителей общества противоречит ст. 35 Конституции РФ, гарантирующей неприкосновенность частной собственности (Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 25 марта 2004 г. № Ф08-980/2004)[17].
Вместе с тем при анализе соотношения правовых механизмов исключения и обращения взыскания на долю в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью следует учитывать, что в последнем случае интерес управомоченного лица (кредитора) удовлетворяется исключительно получением имущественного предоставления (денежных средств или самой доли, согласно п. 4 ст. 54 Федерального закона «Об исполнительном производстве»[18]); при этом прекращение корпоративного статуса должника – лишь вынужденное и неизбежное следствие. В ситуации же исключения участника из общества с ограниченной ответственностью акценты следует расставлять иначе: здесь решающее значение приобретает принудительное прекращение прав и обязанностей участника общества, а лишение его права на долю в уставном капитале – одно из неизбежных негативных последствий предшествующего неправомерного поведения данного участника.
Разными являются и правовые последствия исключения участника из общества с ограниченной ответственностью и обращения взыскания на долю в уставном капитале последнего, что предопределено несовпадением направленности названных способов защиты гражданских прав. При обращении взыскания на долю в уставном капитале общества доля участника – неисправного должника переходит к третьему лицу (приобретателю доли), признанному победителем по итогам публичных торгов, проводимых в рамках процедуры применения той или иной меры принудительного исполнения. В случае исключения участника из общества с ограниченной ответственностью, как уже отмечалось, его доля переходит к обществу, за которым сохраняется обязанность выплатить исключенному участнику действительную стоимость его доли или, с согласия последнего, выдать ему в натуре имущество такой же стоимости (п. 4 ст. 23 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»).
Вместе с тем закон предусматривает, что в случае обращения взыскания на долю участника общества в уставном капитале общества по долгам участника общества общество вправе выплатить кредиторам действительную стоимость доли участника общества. По решению общего собрания участников общества, принятому всеми участниками общества единогласно, действительная стоимость доли участника общества, на чье имущество обращается взыскание, может быть выплачена кредиторам остальными участниками общества пропорционально их долям в уставном капитале общества, если иной порядок определения размера оплаты не предусмотрен уставом общества или решением общего собрания участников общества (п. 2 ст. 25 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»).
При этом в случае выплаты обществом в соответствии со ст. 25 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» действительной стоимости доли (части доли) участника общества по требованию его кредиторов часть доли, действительная стоимость которой не была оплачена другими участниками общества, переходит к обществу, а остальная часть доли распределяется между участниками общества пропорционально внесенной ими плате (п. 6 ст. 23 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»).
Таким образом, если при исключении участника из общества принадлежащая ему доля в уставном капитале, в силу императивного указания закона, переходит к обществу, то при обращении взыскания на долю судьба последней зависит от факторов, к которым, кроме наличия (отсутствия) у должника иного имущества, следует относить желание (нежелание) других участников или самого общества выплатить кредиторам действительную стоимость доли участника-должника.
Обозначенный выше механизм обращения взыскания на долю участника общества с ограниченной ответственностью, при котором право на выплату кредиторам действительной стоимости доли признается как за самим обществом, так и за его участниками, означает, что действующим законодательством, в сущности, установлена гарантия соблюдения преимущественного права покупки для названных субъектов права. То же мнение можно встретить и в литературе. Так, например, П. Кочергин и Е. Шило по этому поводу отмечают: «…выплата действительной стоимости доли кредиторам ее владельца при обращении на нее взыскания, в результате которой права на указанную долю переходят к остальным участникам общества или к самому обществу, можно также рассматривать как осуществление преимущественного права покупки этой доли при ее «принудительной» реализации»[19].
Кстати, подтверждение того, что описанные выше возможности, установленные ст. 25 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», представляют собой гарантии осуществления преимущественного права покупки доли в уставном капитале как самим обществом, так и его участниками, можно обнаружить и в судебной практике. Так, согласно п. 19 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 9 декабря 1999 г. № 90/14 «О некоторых вопросах применения Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», в случае продажи доли с публичных торгов до истечения трехмесячного срока, установленного п. 3 ст. 25 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» и предоставленного обществу и его участникам для использования права на приобретение доли (выплату кредиторам ее стоимости), общество (участники общества), изъявившее желание приобрести долю с оплатой кредитору ее действительной стоимости, вправе на основании ст. 6 ГК РФ («Применение гражданского законодательства по аналогии») и п. 3 ст. 250 ГК РФ («Преимущественное право покупки») требовать в судебном порядке перевода на них прав и обязанностей покупателя по договору купли-продажи, заключенному на торгах. Другими словами, суды высших судебных инстанций в данных ими разъяснениях признали безусловное сходство отношений, регулируемых ст. 25 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» и ст. 250 ГК РФ, а потому распространили нормы о защите преимущественного права покупки доли в праве общей собственности на обращение взыскания на долю в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью.
Реализация в данном случае преимущественного права покупки сопровождается рядом специфических особенностей. Среди них, во-первых, следует назвать то, что, признавая за обществом право выплатить кредиторам участника-должника стоимость его доли, на которую обращается взыскание, законодатель тем самым нормативно закрепляет за обществом преимущественное право покупки доли, в то время как по общему правилу подобная правовая возможность признается за обществом лишь в случае прямого указания на это в уставе (п. 4 ст. 21 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»). Во-вторых, для осуществления в рассматриваемой ситуации преимущественного права покупки доли самими участниками общества с ограниченной ответственностью необходимо единогласно принятое решение общего собрания, если иной порядок не будет предварительно установлен уставом или решением высшего органа управления общества. В-третьих, размер выплаты кредиторам должника определяется не по рыночной стоимости доли, а (как и в случае с исключением участника из общества) по ее действительной стоимости, определяемой на основании данных бухгалтерской отчетности общества за последний отчетный период, предшествующий дате предъявления к обществу требования об обращении взыскания на долю участника общества по его долгам. Приведенное правило, думается, существенно нарушает интересы и кредиторов участника общества с ограниченной ответственностью, на долю которого обращается взыскание, и самого участника-должника, а потому требует пересмотра.
Итак, подведем итог оценки рассмотренных выше способов защиты: исключения участника из общества с ограниченной ответственностью и обращения взыскания на долю такого участника. Если последствия применения первого с точки зрения перехода права на долю в уставном капитале определены законом однозначно и не предполагают никаких иных вариантов, кроме перехода доли к обществу, то при обращении взыскания на долю в уставном капитале такие последствия регулируются диспозитивно и зависят от ряда факторов, в том числе от реализации обществом (участниками общества) преимущественного права на ее приобретение.
Проведенный выше анализ соотношения таких способов защиты, как исключение участника из общества, признание недействительным учредительного договора, его расторжение, обращение взыскания на долю в уставном капитале общества, дает основание для вывода о том, что все они имеют своим правовым эффектом принудительное прекращение корпоративных правоотношений участника общества с ограниченной ответственностью. Вместе с тем такая общность не отменяет своеобразия каждого из названных способов защиты ни с точки зрения особенностей применения, ни с позиции юридических последствий их реализации.
Федеральный арбитражный суд Центрального округа признал такой вывод неправомерным и, в частности, указал: «…требование истцов об исключении ответчиков из числа участников общества с ограниченной ответственностью «Позитив» основано на норме ст. 10 ФЗ… «Об обществах с ограниченной ответственностью»… Содержание этой нормы позволяет сделать вывод о том, что законодатель предусмотрел лишь судебный порядок исключения физических и юридических лиц из числа участников общества с ограниченной ответственностью. Во всяком случае, приведенная статья не указывает на необходимость предварительного разрешения вопроса
о расторжении учредительного договора до обращения с требованием об исключении ответчика из состава участников общества. Следовательно, в данном случае суд ошибочно применил… норму п. 2 ст. 452 ГК РФ, устанавливающую порядок (в том числе досудебный) расторжения договора»[12].
Таким образом, в данном деле суд кассационной инстанции, во-первых, специально подчеркнул, что исключение участника из общества с ограниченной ответственностью не требует предварительного расторжения учредительного договора общества в отношении данного участника, а во-вторых, указал на недопустимость применения к случаям реализации такого способа защиты, как исключение участника правил о расторжении (изменении) договора, в частности о необходимости соблюдения установленного досудебного порядка его расторжения.
Однако в судебной практике можно встретить и примеры противоположного разрешения рассматриваемой проблемы. Гражданин Т. обратился в арбитражный суд с иском к ООО «Яре-Авто» об исключении участника из общества с ограниченной ответственностью «Яре». Отказывая в удовлетворении заявленных требований, суды, в частности, указали на то, что заявитель не представил доказательств соблюдения им требований п. 2 ст. 452 ГК РФ («Порядок изменения и расторжения договора»), т. е. доказательств, подтверждающих принятие им мер урегулирования спора с ответчиком[13]. Учитывая отмеченное выше, еще раз подчеркнем, что такая позиция ошибочна и никакого досудебного урегулирования спора об исключении из общества с ограниченной ответственностью в виде направления участнику предложения о расторжении учредительного договора (п. 2 ст. 452 ГК РФ) не требуется.
Вместе с тем, как уже отмечалось выше, некоторая взаимосвязь между анализируемыми способами защиты есть, и реализуется она по двум направлениям.
С одной стороны, в отдельных случаях оба способа защиты могут характеризоваться близостью оснований их применения. Так, основанием расторжения договора, в том числе учредительного, в судебном порядке по требованию одной из сторон признается существенное нарушение такого договора, допущенное одним из его участников (подп. 1 п. 2 ст. 450 ГК РФ). Применительно к исключению участника из общества с ограниченной ответственностью оцениваемое основание сформулировано более широко, но, в сущности, в том же смысле: исключен из общества по решению суда может быть участник, который грубо нарушает свои обязанности (ст. 10 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»), Очевидно, что такие обязанности могут быть установлены, кроме прочего, и учредительным договором общества. Следовательно, грубое нарушение обязанностей участника в таком случае будет означать и существенное нарушение учредительного договора. Кстати, именно о таком основании исключения упоминается в п. 28 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. № 6/8: исключение из общества может быть осуществлено «…при существенном нарушении соответствующим участником общества условий учредительного договора (статья 450)».
С другой стороны, в известной мере близки и последствия реализации анализируемых способов защиты. Дело в том что удовлетворение судом требования об исключении участника из общества с ограниченной ответственностью лишает его корпоративного статуса и, по сути, означает прекращение (расторжение) в отношении него учредительного договора общества, на что также прямо указывается в п. 28 упомянутого Постановления № 6/8.
Таким образом, исключение участника из общества с ограниченной ответственностью и расторжение учредительного договора в отношении одного из его участников, будучи вполне самостоятельными способами защиты гражданских прав, по ряду направлений пересекаются. Однако следует учитывать, что для ситуаций, при которых имеет место существенное нарушение учредительного договора общества одним из его участников, в качестве специального и применимого (надлежащего) способа защиты необходимо рассматривать именно исключение такого участника из общества, предусмотренное ст. 10 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», а не расторжение учредительного договора. Более того, при заявлении в таком случае требования о расторжении учредительного договора спор необходимо оценивать в качестве спора об исключении участника из общества и рассматривать по правилам последнего (с точки зрения применимых норм материального права, предмета доказывания и т. д.). Любопытное подтверждение сформулированного тезиса можно обнаружить в судебной практике. Так, гражданин Л.О. обратился в арбитражный суд с требованием о расторжении учредительного договора в отношении учредителей М. и П. в связи с существенным нарушением последними указанного договора (не внесли вклад в уставный капитал общества). Изучив материалы дела, суд пришел к выводу о том, что исковые требования заявителя заключаются в исключении М. и П. из числа участников общества. Исходя из этого и руководствуясь при рассмотрении дела, кроме прочего, ст. 10 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», суд пришел к выводу о необходимости отказа в иске в связи с его необоснованностью и несоответствием закону[14].
В отдельных случаях требования о расторжении учредительного договора и об исключении участника из общества с ограниченной ответственностью рассматриваются судами совместно, каждое по характерным только для него правилам. В качестве показательного примера можно привести следующее дело. Истцы обратились в арбитражный суд с иском об исключении из числа участников гражданина И. и о расторжении в отношении него учредительного договора. Суд, сославшись на отсутствие оснований, предусмотренных в ст. 10 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», в иске об исключении отказал. В части требования о расторжении учредительного договора иск оставлен без рассмотрения в связи с тем, что истцами не был соблюден досудебный порядок урегулирования спора[15]. Представляется, что в данном случае суд поступил верно. Трудно, однако, представить себе, каковы были бы последствия такого совместного рассмотрения оцениваемых исковых требований, если бы суд нашел основания для удовлетворения одного из них и счел второе не подлежащим удовлетворению. Так, известно, что вполне самостоятельным основанием исключения участника общества с ограниченной ответственностью являются такие его действия (бездействие), которые делают деятельность общества невозможной или существенно ее затрудняют (ст. 10 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»). Сюда, в частности, относят систематическое, без уважительных причин уклонение участника от участия в общем собрании общества, если такое уклонение лишает общество возможности принимать решения по вопросам, требующим единогласия всех его участников (подп. «б» п. 17 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 9 декабря 1999 г. № 90/14 «О некоторых вопросах применения Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»). Приведенное основание исключения участника из общества не может быть приравнено к нарушению участником своих обязанностей, поскольку участие в управлении делами общества – это его (участника) право (ст. 8 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»), а следовательно, не может рассматриваться в качестве самостоятельного основания расторжения учредительного договора (п. 2 ст. 450 ГК РФ). Очевидно, в смоделированной выше ситуации при наличии оснований исключения участника из общества будут отсутствовать основания для расторжения учредительного договора. В рассматриваемом случае принятие судом решения об исключении участника из общества при одновременном отказе в удовлетворении требования о расторжении учредительного договора в отношении данного участника в целом поставит под сомнение эффективность такого способа защиты гражданских прав, как исключение участника из общества.
Учитывая все сказанное, а также то обстоятельство, что судебная практика в вопросе о соотношении требований об исключении участника из общества и о расторжении учредительного договора крайне противоречива, точку в рассматриваемом вопросе, как представляется, могут поставить только разъяснения, данные судами высших судебных инстанций.
Наконец, представляет интерес и вопрос о соотношении исключения участника из общества с ограниченной ответственностью и обращения взыскания на его долю в уставном капитале. Как и исключение участника из общества, обращение взыскания на долю является одним из способов защиты гражданских прав, установленным, однако, в интересах кредиторов участника – неисправного должника. По своему правовому эффекту рассматриваемые способы защиты очень близки: в обоих случаях речь идет о принудительном прекращении права на долю в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью и корпоративного статуса его участника вследствие противоправного поведения последнего, допущенного в отношении самого общества, других участников или третьих лиц (кредиторов). Иными словами, как и в ситуации признания недействительным учредительного договора или его расторжения в отношении одного из участников общества с ограниченной ответственностью, обращение взыскания на долю в уставном капитале, по существу, означает исключение[16] данного участника из общества. Однако такая форма прекращения участия лица в обществе, в отличие от исключения, может как отвечать интересам прочих участников и/или самого общества (например, когда в качестве кредиторов выступают другие участники или само общество), так и противоречить им. Чтобы гарантировать права остающихся участников и защитить их интересы, предусмотрен механизм, установленный в п. 2 ст. 25 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» и позволяющий обществу (участникам общества) выплатить кредиторам лица, на чью долю обращается взыскание, действительную стоимость этой доли. Реализация этого права позволит прочим участникам обеспечить стабильность персонального состава общества и избежать возможных негативных последствий, связанных с продажей доли с публичных торгов.
Как и в случае с исключением участника из общества по основаниям, предусмотренным ст. 10 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», обращение взыскания на долю в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью осуществляется исключительно на основании решения суда. Если у кредитора имеется вступившее в законную силу решение суда о взыскании с участника общества в пользу кредитора денежной суммы, но в процессе исполнения решения установлено отсутствие у такого участника денежных средств или другого имущества, на которые может быть обращено взыскание, кроме доли в уставном капитале общества, кредитор вправе обратиться в суд с заявлением об изменении способа исполнения решения и обращении взыскания на долю участника общества в уставном капитале общества. «В этом случае суду необходимо оценить представленные заявителем доказательства об отсутствии у должника иного имущества (акт, составленный судебным приставом-исполнителем) и при подтверждении этого факта вынести определение об изменении способа исполнения решения и обращении взыскания на долю участника в уставном капитале» (п. 19 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 9 декабря 1999 г. № 90/14 «О некоторых вопросах применения Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»). Такой усложненный порядок обращения взыскания обусловлен, во-первых, положениями п. 3 ст. 35 Конституции РФ, устанавливающими, что «никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда», а во-вторых, тем, что анализируемые действия непосредственно затрагивают интересы не только субъектов исполнительного производства, но и третьих лиц (в данном случае других участников и самого общества).
Отмеченное позволяет, кроме прочего, сделать значимый для рассматриваемой проблематики вывод о том, что обязательный судебный порядок исключения участника из общества с ограниченной ответственностью обусловлен, в первую очередь, именно последствиями оцениваемого принудительного прекращения правоотношений между обществом и его участником, состоящими в лишении последнего его права на имущество – долю в уставном капитале. Подтверждение сказанному можно обнаружить в судебной практике. Так, гражданка Ч. обратилась в арбитражный суд с иском к ТОО «Мода-6» о признании недействительным решения общего собрания учредителей об исключении ее из числа учредителей ТОО «Мода-6». Иск был удовлетворен. Суд кассационной инстанции, подтвердив правильность решения суда первой инстанции, в частности, указал, что исковые требования удовлетворены на том основании, что принятое общим собранием участников ТОО «Мода-6» решение об исключении Ч. из числа учредителей общества противоречит ст. 35 Конституции РФ, гарантирующей неприкосновенность частной собственности (Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 25 марта 2004 г. № Ф08-980/2004)[17].
Вместе с тем при анализе соотношения правовых механизмов исключения и обращения взыскания на долю в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью следует учитывать, что в последнем случае интерес управомоченного лица (кредитора) удовлетворяется исключительно получением имущественного предоставления (денежных средств или самой доли, согласно п. 4 ст. 54 Федерального закона «Об исполнительном производстве»[18]); при этом прекращение корпоративного статуса должника – лишь вынужденное и неизбежное следствие. В ситуации же исключения участника из общества с ограниченной ответственностью акценты следует расставлять иначе: здесь решающее значение приобретает принудительное прекращение прав и обязанностей участника общества, а лишение его права на долю в уставном капитале – одно из неизбежных негативных последствий предшествующего неправомерного поведения данного участника.
Разными являются и правовые последствия исключения участника из общества с ограниченной ответственностью и обращения взыскания на долю в уставном капитале последнего, что предопределено несовпадением направленности названных способов защиты гражданских прав. При обращении взыскания на долю в уставном капитале общества доля участника – неисправного должника переходит к третьему лицу (приобретателю доли), признанному победителем по итогам публичных торгов, проводимых в рамках процедуры применения той или иной меры принудительного исполнения. В случае исключения участника из общества с ограниченной ответственностью, как уже отмечалось, его доля переходит к обществу, за которым сохраняется обязанность выплатить исключенному участнику действительную стоимость его доли или, с согласия последнего, выдать ему в натуре имущество такой же стоимости (п. 4 ст. 23 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»).
Вместе с тем закон предусматривает, что в случае обращения взыскания на долю участника общества в уставном капитале общества по долгам участника общества общество вправе выплатить кредиторам действительную стоимость доли участника общества. По решению общего собрания участников общества, принятому всеми участниками общества единогласно, действительная стоимость доли участника общества, на чье имущество обращается взыскание, может быть выплачена кредиторам остальными участниками общества пропорционально их долям в уставном капитале общества, если иной порядок определения размера оплаты не предусмотрен уставом общества или решением общего собрания участников общества (п. 2 ст. 25 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»).
При этом в случае выплаты обществом в соответствии со ст. 25 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» действительной стоимости доли (части доли) участника общества по требованию его кредиторов часть доли, действительная стоимость которой не была оплачена другими участниками общества, переходит к обществу, а остальная часть доли распределяется между участниками общества пропорционально внесенной ими плате (п. 6 ст. 23 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»).
Таким образом, если при исключении участника из общества принадлежащая ему доля в уставном капитале, в силу императивного указания закона, переходит к обществу, то при обращении взыскания на долю судьба последней зависит от факторов, к которым, кроме наличия (отсутствия) у должника иного имущества, следует относить желание (нежелание) других участников или самого общества выплатить кредиторам действительную стоимость доли участника-должника.
Обозначенный выше механизм обращения взыскания на долю участника общества с ограниченной ответственностью, при котором право на выплату кредиторам действительной стоимости доли признается как за самим обществом, так и за его участниками, означает, что действующим законодательством, в сущности, установлена гарантия соблюдения преимущественного права покупки для названных субъектов права. То же мнение можно встретить и в литературе. Так, например, П. Кочергин и Е. Шило по этому поводу отмечают: «…выплата действительной стоимости доли кредиторам ее владельца при обращении на нее взыскания, в результате которой права на указанную долю переходят к остальным участникам общества или к самому обществу, можно также рассматривать как осуществление преимущественного права покупки этой доли при ее «принудительной» реализации»[19].
Кстати, подтверждение того, что описанные выше возможности, установленные ст. 25 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», представляют собой гарантии осуществления преимущественного права покупки доли в уставном капитале как самим обществом, так и его участниками, можно обнаружить и в судебной практике. Так, согласно п. 19 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 9 декабря 1999 г. № 90/14 «О некоторых вопросах применения Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», в случае продажи доли с публичных торгов до истечения трехмесячного срока, установленного п. 3 ст. 25 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» и предоставленного обществу и его участникам для использования права на приобретение доли (выплату кредиторам ее стоимости), общество (участники общества), изъявившее желание приобрести долю с оплатой кредитору ее действительной стоимости, вправе на основании ст. 6 ГК РФ («Применение гражданского законодательства по аналогии») и п. 3 ст. 250 ГК РФ («Преимущественное право покупки») требовать в судебном порядке перевода на них прав и обязанностей покупателя по договору купли-продажи, заключенному на торгах. Другими словами, суды высших судебных инстанций в данных ими разъяснениях признали безусловное сходство отношений, регулируемых ст. 25 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» и ст. 250 ГК РФ, а потому распространили нормы о защите преимущественного права покупки доли в праве общей собственности на обращение взыскания на долю в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью.
Реализация в данном случае преимущественного права покупки сопровождается рядом специфических особенностей. Среди них, во-первых, следует назвать то, что, признавая за обществом право выплатить кредиторам участника-должника стоимость его доли, на которую обращается взыскание, законодатель тем самым нормативно закрепляет за обществом преимущественное право покупки доли, в то время как по общему правилу подобная правовая возможность признается за обществом лишь в случае прямого указания на это в уставе (п. 4 ст. 21 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»). Во-вторых, для осуществления в рассматриваемой ситуации преимущественного права покупки доли самими участниками общества с ограниченной ответственностью необходимо единогласно принятое решение общего собрания, если иной порядок не будет предварительно установлен уставом или решением высшего органа управления общества. В-третьих, размер выплаты кредиторам должника определяется не по рыночной стоимости доли, а (как и в случае с исключением участника из общества) по ее действительной стоимости, определяемой на основании данных бухгалтерской отчетности общества за последний отчетный период, предшествующий дате предъявления к обществу требования об обращении взыскания на долю участника общества по его долгам. Приведенное правило, думается, существенно нарушает интересы и кредиторов участника общества с ограниченной ответственностью, на долю которого обращается взыскание, и самого участника-должника, а потому требует пересмотра.
Итак, подведем итог оценки рассмотренных выше способов защиты: исключения участника из общества с ограниченной ответственностью и обращения взыскания на долю такого участника. Если последствия применения первого с точки зрения перехода права на долю в уставном капитале определены законом однозначно и не предполагают никаких иных вариантов, кроме перехода доли к обществу, то при обращении взыскания на долю в уставном капитале такие последствия регулируются диспозитивно и зависят от ряда факторов, в том числе от реализации обществом (участниками общества) преимущественного права на ее приобретение.
Проведенный выше анализ соотношения таких способов защиты, как исключение участника из общества, признание недействительным учредительного договора, его расторжение, обращение взыскания на долю в уставном капитале общества, дает основание для вывода о том, что все они имеют своим правовым эффектом принудительное прекращение корпоративных правоотношений участника общества с ограниченной ответственностью. Вместе с тем такая общность не отменяет своеобразия каждого из названных способов защиты ни с точки зрения особенностей применения, ни с позиции юридических последствий их реализации.