Лютый Алексей. X-ассенизаторы - Запрещенный угар

   - Ну что, Микола, как на море отдохнул? - коварно улыбнулся Сергей.
   - На каком? - прикинулся дурачком есаул. Зибцих навострил уши, хотя и порядок наводить не перестал.
   - А ты за три месяца успел на нескольких морях побывать? - хмыкнул старшина. - Сало, ты мне мозги не компостируй, еври бади. Прекрасно ведь понял, блин, о чем я спросил. Где Сару оставил? У вас просто любовь или намечается свадьба?
   Пацук попробовал отшутиться, но это не помогло. Старшина насел на него с новой силой, и было очевидно, что он не отстанет, пока не получит от украинца вразумительный ответ. Однако предки Миколы, видимо, довольно успешно партизанили в Полесье, гуляли с батькой Махно по широкой украинской степи и занимались иными нехорошими, с точки зрения оппонентов пацуковских предков, делами. Есаул сдаваться не собирался, был нем, как Зоя Космодемьянская, и стоек, как Олег Кошевой. И чем сильнее давил на него Шныгин, тем сдержанней Пацук ему отвечал. В итоге старшине пришлось поставить крест на своем любопытстве и уйти несолоно хлебавши. Правда, шоу на этом не закончилось. Едва Сергей успел завалиться на кровать, как в кубрик вихрем ворвался Кедман.
   - Все проверил! Тренажеры в полном порядке. Разве что баскетбольные мячи нужно будет немного подкачать... - оповестил всех он и запнулся, увидев Шныгина. - Хай! Как долетел?.. Ну и хорошо, - а затем повернулся к Пацуку: Микола, я еще в самолете хотел спросить, да все забывал. А где Сара? Вы разве не вместе?
   Микола зарычал. Если приставания Шныгина, брата-славянина, он еще мог стерпеть, то разговаривать на тему своей личной жизни с американцем явно не собирался. Увидев перекошенную физиономию есаула, Шныгин заржал, как пожарная лошадь, а капрал, не присутствовавший во время предыдущей сцены и поэтому не ведавший, что творит, попятился к двери. И неизвестно, чем бы закончилась эта история, если бы в конфликт не вмешался Раимов. Вполне вероятно, что Пацук загрыз бы ничего не понимающего Кедмана либо смеющегося Шныгина, но после приказа подполковника явиться на общее собрание есаулу пришлось отложить осуществление своих намерений. Как и остальным пришлось забыть о выяснении дальнейших перипетий судьбы Сары Штольц, случившихся с ней после предложения Пацука о совместной поездке на море.
   - Прекратить делать из казармы зоопарк, мать вашу в ассистентки Куклачеву! - рявкнул Раимов по внутренней связи. - Привести себя в предписанный Уставом вид и явиться на общее собрание в актовый зал. Даю вам пять минут. Затем буду наказывать.
   - Ох, батюшка, сокол вы наш ясный, чего ж вы так кричите? - ехидно поинтересовался есаул, падая перед видеокамерой наблюдения на колени. Знаете, воно ж как бывает, когда командиры на работе надрываются? Кричит, кричит такой командир, а потом бац, утром просыпается, а языка нема!
   - Два наряда вне очереди, агент Пацук, - прошипел подполковник.
   - Нугу, началось! - вздохнул есаул. - А скажите, пожалуйста, Василий Алибабаевич, у вас какой-нибудь лимит на наряды существует?
   - Еще наряд! - отчеканил в ответ Раимов.
   - Ясно. Лимитов не предвидится, - пробормотал себе под нос Микола, а вслух рявкнул: - Есть еще наряд вне очереди!
   После этого красный глазок на видеокамере погас, поставив всех бойцов в известность о том, что Раимов связь отключил. Пацук несколько секунд безмолвно смотрел на отключенную видеокамеру, а потом горестно вздохнул и направился к выходу из кубрика. Шныгин, не успевший даже переодеться с дороги, догнал его в дверях.
   - И нужно тебе всегда, блин, на неприятности нарываться? поинтересовался старшина у украинца. - Тебя кто-нибудь за язык тянет или у тебя просто в заднице свербит, еври бади?
   - Ты чего до меня докопался?! - возмутился Пацук. - Тебе поговорить не с кем? Так иди к доктору Гобе! Он всегда рад поучаствовать в психологических экспериментах...
   - У-у, как все запущено, - понимающе протянул Шныгин. - Похоже, Микола, с Сарой у тебя вышел полный облом.
   - А вот это уже не твое дело! - отрезал есаул и ускорил шаги.
   Так они и пришли на общее собрание - Пацук первый, Шныгин за ним, что привело Раимова в состояние, близкое к коматозному. За все то время, которое есаул и старшина провели под его руководством, подполковник еще ни разу не видел, чтобы эта парочка проявляла хоть малейшие признаки служебного рвения. Более того, Раимов со стопроцентной уверенностью мог сказать, кто появится в актовом зале последним, кто не встанет после команды "Подъем!", кто может не прийти в столовую на ужин. В общем, по количеству мелких, но систематических нарушений Шныгин с Пацуком занимали первые места в группе. И когда оба раньше всех ввалились в актовый зал, подполковник почувствовал, что рушатся все принципы незыблемости Вселенной, земля уходит из-под ног, а Эйнштейн оказывается полным кретином... Последнее заявление, впрочем, в связи с новыми открытиями ученых могло быть и правдой, поэтому с повестки дня снимается.
   - Вы что здесь делаете?! - заорал подполковник, как только сумел выйти из ступора. Шныгин с Пацуком оторопели, но Раимов тут же поправился: - То есть я хотел сказать: проходите. Как это вы умудрились явиться раньше других?
   - А чему тут удивляться? Голому собраться - только подпоясаться, буркнул себе под нос Микола, а вслух доложил: - Рады стараться, ваше высокоблагородие!
   - А тебе бы только поюродствовать, - фыркнул Раимов, окончательно пришедший в себя. - Присаживайтесь. Сейчас остальные подойдут.
   Общество подполковника к откровениям не располагало, как, впрочем, и общество любого другого начальника. Даже если бы Пацук собрался что-либо рассказать старшине, при Раимове делать бы этого не стал. В любом случае парочка "икс-ассенизаторов" во главе со своим командиром соблюдала гробовую тишину, и первым ее нарушил профессор Зубов. Вечно растрепанный, с всклокоченными, словно у взбесившегося кота, волосами, ученый ураганом ворвался в актовый зал и с порога заявил:
   - Лекция отменяется! Меня срочно вызвали для доклада по одному секретному проекту, поэтому на сегодня все свободны. Можете идти домой и зубрите там пятый параграф двенадцатой главы. - Зубов замер, удивленно обводя глазами актовый зал. - Тьфу ты! - фыркнул он. - И почему мне все время кажется, что я должен читать лекции в университете? Прямо наваждение какое-то. Может быть, мне надо поменьше работать? Или, наоборот, побольше?!
   - Профессор, вы сначала сядьте, а потом определяйтесь с тем, что именно вам требуется, - устало вздохнул Раимов, не любивший общаться с теми, кто не признавал Устав и наставления вооруженных сил.
   - Конечно-конечно, - торопливо согласился Зубов и занял кресло в первом ряду. Подполковник застонал.
   - Да не туда! - рявкнул он. - Профессор, ваше место в президиуме, рядом со мной.
   Зубов хлопнул себя ладонью по лбу и, отчаянно размахивая руками, поднялся в президиум. Буквально через минуту после этого знаменательного события в актовом зале появился доктор Гобе. Француз сдержанно поздоровался со всеми и занял место в уголке, сев вполоборота к залу, чтобы иметь возможность видеть каждого из присутствующих. Затем на собрание явился Хиро Харакири - японский компьютерный гений. А уже после него в актовый зал вошли Зибцих и Кедман. И хотя оба бойца ни на секунду не опоздали, Раимов влепил обоим по наряду вне очереди. Просто так. Для поддержания дисциплины.
   - Итак, общее собрание будем считать открытым, - заявил собравшимся Раимов. - Вступительное слово предоставляется мне. На повестке дня только мой доклад. А потом, если возникнет необходимость, начнем прения. Вопросы есть?
   - Так точно, сэр! - рявкнул Кедман, вскакивая со своего места. - Что опять случилось такого страшного, раз нас снова решили собрать вместе?
   - Вот именно об этом мы сейчас и поговорим, - буркнул Раимов. - И сядьте, агент. Нечего версту коломенскую из себя изображать.
   Кедман, хоть и не понявший, что такое "верста коломенская", предпочел сесть, поскольку именно так приказал командир. А Раимов, набрав полную грудь воздуха, начал свой доклад. Как обычно, подполковник много говорил о чувстве долга, верности присяге, солдатском самопожертвовании и прочих морально-волевых качествах, необходимых военнослужащему. А к тому времени, когда Василий Алибабаевич все-таки добрался до сути, большая часть собравшихся в зале была готова его убить. Остальные, несмотря на желание узнать, чем же монолог Раимова кончится, начали засыпать и встрепенулись лишь после того, как подполковник стукнул кулаком по столу.
   - Мы совершили то, что поручило нам человечество! - подвел он итог своей речи. - Мы спасли родную планету, а заодно избавили от рабства множество инопланетян. Последнее, впрочем, не суть важно. А важно то, что свергнутый нами диктатор не только жив и здоров, но еще и поднял восстание. Трунар на пороге гражданской войны, и у нас есть приказ сделать все возможное, чтобы сохранить у власти лояльное нам правительство. То есть мы должны подавить бунт...
   - И всего-то?! - удивился Пацук. - А я уже волноваться начал. Думал, нам придется для вас невесту искать или пару звезд с места на место передвинуть.
   - Ррразговорчики! - рявкнул подполковник на украинца, однако нарядов почемуто в этот раз не дал. - А сейчас я расскажу, что именно нам предстоит...
   Последующий рассказ Раимова, конечно, был подробней, чем простое заявление о необходимости подавления мятежа, однако и он тактическими изысками не отличался. А всему виной был острый недостаток информации. О том, что именно произошло на планете, метко названной Президентом Лона, было известно чрезвычайно мало. Просто в один прекрасный момент члены колониального правительства этой планеты заявили, что прекращают со Скраабом и его свитой всяческие отношения и выходят из конгломерата планет трунарской цивилизации.
   На этом можно было бы поставить большую и жирную точку, если бы не несколько представителей расы небесных, сбежавших с Лоны после начала мятежа. Они заявили, что во главе мятежников стоит бывший президент Трунара, что правительство Лоны развернуло широкомасштабную подготовку к войне и, что самое главное, бывший президент Трунара привез с собой каких-то солдат чрезвычайно жуткого вида и не менее жутких нравов. Ни под одно описание известных трунарцам рас эти вояки не подходили, что позволило инопланетянам сделать вывод о новых генетических экспериментах, начатых свергнутым президентом. Это их беспокоило чрезвычайно. И именно вопрос о том, проводятся на Лоне секретные генетические эксперименты или нет, "икс-ассенизаторам" и предстояло выяснить в первую очередь.
   - Василий Алибабаевич, а почему опять мы? - поинтересовался Шныгин. Раимов поморщился, но, поскольку сам некогда просил в неофициальной обстановке звать его по имени-отчеству, от замечаний воздержался. Вместо этого подполковник просто ответил на вопрос.
   - На это есть несколько причин, - усмехнулся он. - Во-первых, вы лучшие бойцы во Вселенной! - что, естественно, было встречено одобрительным ропотом. - Во-вторых, вы уже доказали всей Галактике, что воюют не числом, а умением. Ну а в-третьих... - тут Раимов сделал паузу и подождал, пока все внимание будет сосредоточено на нем. - Ну а в-третьих, - продолжил он, - вы прекрасно знаете, насколько консервативны трунарцы. Чего только стоит не изменившийся за многие тысячелетия общественно-политический строй! Вот и с наукой у них беда. Пока изобретут что-то новое, может еще тысяча лет пройти... Это я потому говорю, что сбежавший диктатор Вроом прекрасно осведомлен о техническом потенциале Трунара и готов пресечь любую агрессию со стороны небесных. Солдаты, верные Скраабу, просто не имеют технической возможности проникнуть на Лону и разобраться с мятежом. Их обнаружат еще на подступах к планете, а это приведет к началу войны, чего Скрааб хочет избежать в любом случае. Когда еще трунарские ученые найдут способ преодоления защиты мятежников... К тому времени от самого Скрааба уже и праха не останется. Вот поэтому мы и должны сами подавить мятеж. - Раимов усмехнулся. - Ну и последнее! Если Вроома ликвидируют люди, а не небесные или мурланты, гражданской войны на Трунаре удастся избежать, поскольку гнев мятежников обратится в сторону нашей планеты.
   - Ничего себе подарочек! - возмутился Пацук. - Значит, мы не только будем своими руками чужой жар загребать, но еще и считаться ворами, если нас за этим делом застукают? Воно ж знаете, как бывает, когда такие предложения делают самостийному украинцу?..
   - Пацук, ты можешь хоть когда-нибудь дослушать собеседника до конца, мать твою в Госдуму микрофоны депутатам отключать?! - перебил его Раимов. Если мы не ликвидируем мятеж, Скрааба, скорее всего, свергнут. Трунаром снова будет править Вроом. Сказать, что тогда произойдет?
   - На нас нападут, сэр! - рявкнул Кедман, вскакивая со своего места. - Я не думаю, что Вроом забудет о том, кто именно надрал его инопланетную задницу на Трунаре. Земля снова окажется под угрозой вторжения. Я правильно вас понял, сэр?!
   - Именно так, - кивнул головой Раимов. - Поэтому...
   - Одну секундочку, - перебил его Зубов, доставая откуда-то обгрызенную ручку и замусоленный листок бумаги. Профессор положил их на стол, а затем ткнул пальцем в капрала. - Повторите еще раз, как зовут этого студента? Талантливый мальчик. Думаю, мне стоит побеседовать с ним после лекций...
   - Профессор!!! - не выдержав, заорал прямо в ухо Зубову подполковник. Вы не на занятиях в каком-нибудь задрипанном университете, а на общем собрании секретной военной базы. Прекратите витать в облаках и вернитесь на землю, мать вашу в дельтапланеристки!
   - Да понял я, понял, - отодвинулся от подполковника ученый, старательно прочищая ухо. - Не нужно так кричать. Я уже осознал свою ошибку. Так что вы там говорили о студентах?..
   Раимов застонал, а "икс-ассенизаторы" задохнулись от смеха.
   То есть они могли бы, конечно, и не задыхаться, но в таком случае им пришлось бы ржать во все горло, чего расстроенный Раимов явно бы не допустил. Бойцам пришлось давиться собственным хохотом, а когда припадок прошел, Пацук подбил итог происходящему:
   - Я же всегда говорил, что у Зубова "ай-кью" с отрицательным знаком. Интересно, как он не забывает по утрам, что нужно одеться, прежде чем куда-то идти?
   - Агент Пацук! Два наряда вне очереди! - рявкнул из президиума Раимов.
   - За что? - оторопел Микола.
   - За то, что я не слышал, о чем ты там говорил, - отрезал командир.
   - Так я ж могу повторить это погромче! - предложил украинец. - Я и не думал, что воно ж вам интересно будет.
   - А мне и неинтересно, - отказался от предложения Раимов. - А за разговоры еще тебе наряд. Вопросы есть?
   - Никак нет. Есть три наряда вне очереди! - отчеканил есаул и сел на свое место. А в глазах у него было столько желания вцепиться подполковнику в горло, что Шныгин забеспокоился. Сначала есаул хотел покусать его с Кедманом, теперь Раимова. Уж не болен ли Пацук? Хохлацкое бешенство какое-нибудь подхватил или еще что похуже. Женился, например!.. От этих мыслей Шныгина бросило в жар. Старшина решил о плохом не думать и переключился на то, о чем говорил Раимов.
   А подполковник в последней части своего доклада сосредоточил внимание на ученых. Начал он с Гобе. Видимо, потому, что француз сидел тише воды, ниже травы, молчал и лишь сверкал глазами из своего затененного угла.
   Собственно говоря, после заключения мира с Трунаром Гобе остался без самых лакомых кусочков своей работы: пленных мурлантов, летунов, кристаллидов и толпатоидов отпустили на свободу, а доктору предоставили обширнейшие материалы по общественно- политическому строю трунарцев, их физиологии и психологическим нормам. Однако, как вы понимаете, для въедливого Гобе подобная рокировка была, что для Казановы - резиновая кукла после месячного воздержания. Поэтому француз рвал и метал. Доктору нужно было потрогать исследуемый объект руками, влезть ему в черепную коробку и проделать там пару- тройку манипуляций. И вот лишенный инопланетян Гобе готовился перенести весь свой энтузиазм на "икс-ассенизаторов".
   Эту возможность французу Раимов предоставил. Подполковник заявил, что бойцам не мешало бы пройти усиленный курс подготовки блокирования любого ментального воздействия. Проводить этот курс должен был, естественно, Гобе, у которого тут же жадно загорелись глаза. "Икс-ассенизаторы", напротив, страстью к занятиям у Инквизитора не пылали и уже на собрании стали придумывать всевозможные поводы, чтобы от них отвертеться.
   Хиро Харакири получил от подполковника задание заняться изучением трунарских способов дальней локации и поиском методов ее преодоления. Ну а Зубов, как всегда, волен был заниматься всем, что попадется ему на глаза. Сейчас ему на глаза ничего, кроме стриженой макушки Раимова, не попадалось. Однако заниматься ею профессор не стал, поскольку никто его не неволил. Вместо этого Зубов принялся за расчеты электромагнитного резонанса двигателей трунарских кораблей. И делать это профессор стал прямо на столешнице президиума. Благо всегда таскал в кармане мел!..
   Раимов хотел было одернуть профессора, но потом решил, что черкание мелом на столе все же лучше тех идиотских реплик, которые время от времени подавал
   Зубов, и приставать к ученому не стал, оставив его наедине со своими расчетами. Встав из-за стола, подполковник сделал пару шагов вперед, а затем начал пространственную и вдохновенную финальную арию, вновь сильно начиненную возвышенными словами о долге, чести и преданности. Бойцы внимали ему с трепетом в сердцах. Однако трепет этот возник не оттого, что "икс-ассенизаторов" растрогал пафос Раимова, а от опасения, что подполковник будет говорить бесконечно. Но страхи эти не оправдались. Раимов поперхнулся на очередном возвышенном обороте и резко свернул монолог.
   - Ну вот, собственно, и все, что я хотел вам сегодня сказать, старательно откашлявшись, проговорил он. - До ужина можете быть свободны. Потом бойцы ознакомятся с усовершенствованиями в экипировке, ну а затем личное время и отбой. Вопросы есть?
   - Есть, герр подполковник, - проговорил Ганс, поднимаясь со своего места. - Сара Штольц будет участвовать в операции или на этот раз мы станем работать вчетвером?
   - Странно, что именно ты задаешь мне этот вопрос, - хмыкнул Раимов, удивленно посмотрев на ефрейтора.
   - А чего тут странного? - влез в разговор ехидный Пацук.
   - Немцы всегда очень сильно интересовались жизнью евреев.
   - Так что с Сарой, герр подполковник? - не обратив внимания на реплику сослуживца, повторил вопрос Зибцих.
   Раимов усмехнулся.
   - Будет вам и Сара, будет и свисток, - перефразировав одну давно забытую поговорку, проговорил подполковник. - У нее какие-то проблемы со здоровьем. Как только медкомиссия решит, что девушка готова нести службу в нашем отряде, она прибудет на базу. В любом случае в район Лоны Сара отправится с вами.
   - А те ребята, что нам на Трунаре помогли, еври бади? - поинтересовался у Раимова старшина. - Ну, этот, блин, лейтенант Орлов и компания! Где они?
   - Я такими сведениями не располагаю и вам интерес к ним проявлять не рекомендую, - сухо отрезал Раимов. - Это дело правительства. И то, есть ли резервные группы, сколько их и в каких местах они расположены, никого интересовать не должно. Еще вопросы есть?
   Ответ был отрицательный, и на этом собрание решили закончить. Персонал секретного бункера расползся по своим углам, оставив Зубова в одиночестве в актовом зале. Впрочем, сам ученый этого совершенно не заметил, продолжая с упоением выводить формулы уже на полу. А очнулся Зубов только тогда, когда закончил вычисления и хотел было позвать Харакири, чтобы тот оценил гениальный ход мысли, но понял, что в актовом зале никого нет. Горестно вздохнув от осознания того, что нет свидетелей его триумфа, Зубов, размахивая руками, помчался в лабораторию. Теперь следовало готовиться к первым испытаниям.
   С этого дня жизнь на базе вошла в привычное, нормальное русло, если хоть что-то в жизни "икс-ассенизаторов" можно было назвать нормальным. Все подчиненные Раимова трудились в поте лица. И ученым доставалось ничуть не меньше, чем бойцам. Зубова с Харакири инопланетяне просто завалили всевозможной информацией, отчего оба гения носились по базе словно ужаленные, с вытаращенными на полметра дальше привычного положения глазами и вообще напоминали взбесившихся тараканов, осознавших, что никто вокруг их не любит.
   К удивлению Гобе, к нему тоже поступила масса интересной информации. И, едва начав изучать ее, француз вдруг понял, что мятеж на Лоне возник не только по велению свергнутого экс-президента. В культуре инопланетян, основанной и тщательно взращиваемой небесными, было достаточно много нюансов, способных однажды привести всю цивилизацию к взрыву. И сейчас, как показалось психиатру, политологу и биологу в одном флаконе, именно этот момент и настал. Конгломерат планет мог в одночасье развалиться, и каждая из них, технически превосходившая Землю, могла бы стать реальной угрозой дальнейшему существованию человечества. Чтобы понять, как этот конгломерат удержать от развала, Гобе требовались данные с мятежной планеты. И француз с удвоенной энергией взялся за подготовку бойцов к предстоящей операции, чему сами бойцы почемуто радоваться никак не хотели.
   - Товарищ подполковник, ну, сколько ж можно нас к Инквизитору гонять? возмущался перед очередным заданием Пацук. - Воно ж знаете, как бывает, когда нормальному украинцу всякие доктора на мозги давят?.. Давит это доктор, давит, а потом бац, и свежее сало на столе появляется, хотя никто кабанчика и не колол.
   - А откуда тогда сало? - не понял Кедман, уже начавший слегка разбираться в жизни простых украинских парней.
   - Из доктора, деревянная твоя афроеврейская голова, - фыркнул есаул и попытался стуком продемонстрировать всем, что голова капрала состоит минимум наполовину из древесины. Однако допрыгнуть до головы Кедмана невысокий украинец не смог. К тому же капрал поймал Миколу за руку.
   - А вы что, докторов на Украине едите? - оторопел американец, удивленно осматривая всех присутствующих.
   - Конечно! - раньше всех среагировал на вопрос ефрейтор Зибцих. - У них даже особая колбаса есть. Так и называется - "Докторская".
   Науке неизвестно, поверил бы Кедман в такое заявление или нет, поскольку Ганс говорил вполне убедительно. Однако, едва посмотрев на вытянувшуюся физиономию капрала, Шныгин с Пацуком настолько дико захохотали, что до американца дошло: его просто разыгрывают. И только тогда Джон фыркнул, отпустил руку Пацука и сам засмеялся. Впрочем, смеялся он не так уж долго, поскольку Раимову пришла в голову мысль о том, что пора прервать всеобщее веселье и отправить, наконец, бойцов к заждавшемуся французу.
   Обстановка кабинета доктора Гобе изменилась не слишком сильно по сравнению с последним визитом туда "икс-ассенизаторов". Те же стены, выкрашенные в пастельные цвета, и то же буйство фантазии в интерьере. Правда, голова Дракулы, висевшая над камином, сменила место жительства, видимо, отправившись на родину, в Танзанию, а ее место занял череп какого-то совершенно чудовищного зверя с тремя рядами устрашающе больших зубов, четырьмя рогами и странными выступами на краях нижних челюстей. Бойцов сразу заинтересовало, что это за чудище, и Гобе был бы плохим психологом, если бы не предвидел подобного любопытства. Именно поэтому он повесил под черепом табличку: "Редкий зверь Закусинус выплюнкус, добытый на планете Лона и подаренный мне (поясняю для непонятливых - доктору Гобе) дружественными трунарцами". Причем фраза, находившаяся в скобках, была еще и подчеркнута красным фломастером.
   - И зачем ему это понадобилось? - удивленно поинтересовался Зибцих, глядя на подчеркнутую надпись.
   - А хрен их, психиатров, разберешь, блин, еври бади! - махнул рукой Шныгин и уселся в легкое пластиковое кресло.
   Их, кстати, не так давно принесли сюда специально для занятий и для того еще, чтобы Пацук каждый раз не пытался сесть в кресло времен Людовика Четырнадцатого, столь любимое самим французом.
   Однако украинец от соблазна удержаться не мог. Обычно Гобе встречал бойцов, сидя в этом кресле, но сегодня француза почемуто на месте не было. Этим и воспользовался Микола. Войдя в дверь, он прямиком отправился к вожделенному креслу и уселся на него, напомнив собой побритого налысо Бонапарта, восседавшего на барабане перед отправкой на остров Святой Елены. Правда, поблизости никого из свиты Наполеона не оказалось, поэтому сходство украинца с вышеупомянутым французом "икс-ассенизаторами" осталось не замеченным. А отсюда вывод - всю лирику этого абзаца можете пропустить и начинайте читать со следующего! Или перечитайте еще раз, если ничего не поняли...
   Остальные бойцы уселись полукругом около небольшого журнального столика из стекла и никеля. Некоторое время вся четверка терпеливо дожидалась появления Инквизитора, но надолго бойцов не хватило.
   Конечно, приученные к дисциплине и еще не вполне морально разложенные славянами Зибцих и Кедман остались сидеть на своих местах, но немецкий снайпер стал внимательно рассматривать сомнительного качества произведения искусства, являвшиеся неотъемлемой частью интерьера кабинета Гобе, а янки принялся пальцами левой руки нервно барабанить по подлокотнику кресла, сжимая в правой любимый талисмансвисток.