Страница:
– Вот это да! – говорил он в восторге. – Вот это да!
С половины седьмого, когда вся компания вернулась домой, он только и делал, что восклицал.
– «Вот это да!» – когда миссис Маллоу, прямо с зонтом, победительным шагом прошла мимо него на кухню и велела хмурой горничной приготовить чай и гостевую спальню.
– «Ну и дела!» – когда Джейк, захлебываясь и перескакивая с пятого на десятое, рассказал ему последние события.
– «Вот так история!» – когда отец позвал обоих в кабинет.
Мистер Маллоу долго раскуривал трубку, затем сдержанно и несколько путано прочел целую речь о том, что "будет очень непросто", и "понадобится сделать немало того, о чем не имел никакого представления"; и также о том, что "жизнь суровая штука", и еще о чем-то таком, приличествующем случаю. Наконец, изобретатель взглянул в лица обоих искателей приключений и отпустил обоих. Прибавив вслед, что "что бы ни случилось, не вешать нос".
– Ну, это и так ясно, – сказал Джейк, закрывая за собой дверь.
Дюк сунулся обратно.
– Это и так ясно! – сообщил он отцу.
Мистер Маллоу из кабинета сказал, что очень рад, что это ясно, но радости в его голосе как-то не было слышно.
Остаток дня новые приятели валяли дурака: смотрели на чердаке в телескоп, разглядывая темнеющее небо и окна соседнего дома; потом Дюк тренькал на пианино рэгтаймы, причем, "Затейника" по просьбе Джейка повторил раза четыре, а "Ананасовый рэг" и "Провинциальный клуб" – не меньше трех; потом стащили на кухне соленое тесто и лепили из него уродцев, а потом…
– Мармадьюк, немедленно отправляйся в свою комнату! – вошла миссис Маллоу. – Времени скоро полночь.
– Хорошо… мама, – отозвался Дюк.
Он соскочил с кровати.
– Ну, это, спокойной ночи.
– Угу, – отозвался Джейк. – Спокойной ночи, миссис Маллоу.
– Приятных снов, мальчики, – отозвалась женщина.
В темноте было слышно, как шаркают по стеклу листья клена и тихонько вздыхает каминная труба. Внизу, в гостиной пробили один раз часы. На губах остался горьковато-сладкий привкус меда с молоком, которое миссис Маллоу заставила выпить перед сном.
Джейк почти заснул, когда дверь в его комнату приоткрылась.
– Эй, ты спишь?
– Нет еще, – отозвался он и приподнялся на локтях. – А что?
– Я просто хотел сказать: мы теперь, получается, с тобой компаньоны, э?
Слово Джейку понравилось. Произносить «друг» он стеснялся. К тому же «компаньон» звучит гораздо эффектнее.
– Выходит, так, – отозвался он. – Ну, спокойной ночи… компаньон.
Следующее утро было для Джейка самым необычным в его жизни. Миссис Маллоу подняла его раньше всех, и прямо как он был, в пижаме, отвела в гардеробную мужа. Две пары бриджей, светлые, как у Дюка, и темные, из более плотной ткани. Несколько рубашек. Пиджак. Жилет. Вещи были из дорогой ткани, но довольно поношенные. Юноша смутился. А женщину, казалось, это совершенно не интересовало. Она прикладывала к нему то один, то другой предмет, заставляла примерить, поднять руки, присесть. Мистер Маллоу был ростом пониже Джейка, рукава и штанины были, честно говоря, коротковаты, и миссис Маллоу хмурилась, приложив палец к губам. В такой позе она повернулась к полкам, достала какие-то запечатанные в бумагу пакеты. Джейк взял их, прощупал пальцами и покраснел, радуясь, что в полумраке миссис Маллоу не может этого заметить.
– И нечего тут смущаться! – сказала та, взбираясь по стремянке и шаря на верхних полках. – Белье порядочного человека всегда должно быть в порядке!
Джейк покраснел еще больше. Он даже почувствовал, какими горячими стали уши. Миссис Маллоу спустилась со своей стремянки с чем-то огромным в руках.
– Возьми еще это, – сказала она.
«Этим» оказалось теплое полупальто на меху.
– Миссис Маллоу, – твердо сказал Джейк, – вы очень добры, но я не могу это взять.
Они стояли почти вплотную.
– Я похитила тебя из дома родителей, – строго сказала женщина, – и я за тебя в ответе. Молчи, пожалуйста. Так, что там у нас еще? Я что-то забыла, я уверена, что что-то забыла! Томас! Томас?
Миссис Маллоу, словно белка, выглянула наружу.
– Томас, где ты? Ты мне нужен!
И, когда муж появился в холле, попыхивая своей трубкой, потребовала:
– Принеси из моей гардеробной коричневый чемодан. Если там его нет, отыщи. Мы упакуем в него одежду мальчишек.
Изобретатель молча двинул складкой на лбу, выражая согласие и ушел, а миссис Маллоу опять скрылась в гардеробной и через несколько мгновений появилась с потертым коричневым саквояжем в руках.
– Вот, сюда сложим все необходимое.
– Не-ет, с этим мы не поедем, – возмущенно протянул Дюк, появляясь из своей комнаты.
– Дюк Маллоу, – прикрикнула на него мачеха, – не спорь. Или кое-кто не поедет вообще никуда.
Джейк от греха подальше забрал саквояж.
– Спасибо вам, миссис Маллоу.
Женщина попробовала затолкать полупальто в саквояж. Пальто влезло, но саквояж теперь не хотел закрываться.
– Брось, дорогая, – утешил ее мистер Маллоу, – они купят все необходимое в Нью-Бедфорде.
– В Нью-Бедфорде? – хором переспросили оба компаньона. – Почему именно там?
– Потому что там, в порту, вы, ребята, найдете капитана Рене Веркора, такого молодого парня лет тридцати. Веркор мой старый знакомый и наверняка не откажется принять матросами на свое судно двух оболтусов. Я сейчас напишу ему.
И мистер Маллоу скрылся в кабинете. Джейк посмотрел ему вслед, повернулся к миссис Маллоу, почувствовал себя странно и на всякий случай отвернулся к окну. Но ни ровное дыхание, ни распахнутые во всю ширь глаза не помогали, и искатель приключений сделал вид, что вытирает нос рукавом.
– Фу, какое безобразие, – возмутилась миссис Маллоу, – сейчас же прекрати!
Она одернула его руку и, взяв за плечи, развернула в сторону ванной.
– Марш умываться, оба!
Джейк закрыл за собой дверь. Фаянсовый унитаз украшала лепнина в виде красных, желтых и голубых лилий. Подобным же образом, но гораздо скромнее, была украшена ванна. Плитку на полу покрывал геометрический узор, отдаленно напоминавший клевер. На деревянном ящике для бумаги были нарисованы виноградные гроздья и виднелась пачка нарезанных газет. Зеркало в оловянной раме отразило двух взлохмаченных молодых людей в пижамах, ожесточенно орудовавших зубными щетками. Джейк высунул язык, полюбовался. Дюк сплюнул в полоскательницу и набрал полный рот воды.
– Знаете, сэр, что я вам скажу? – спросил вдруг Джейк.
Компаньон кивнул.
– Ох, что я вам скажу, – продолжал Джейк, все более вдохновляясь какой-то радостной мыслью. – Вы себе просто не представляете!
Дюк махнул рукой, продолжая полоскать рот. Компаньон молча сиял.
– М-м-м? – щеки юного Маллоу надувались и опадали.
– Не догадываешься? – Джейк смотрел в глаза отражению компаньона. – Точно нет? Ох, тогда это будет такое…
Дюк застыл с полным ртом воды.
– Так вот, что я скажу вам, сэр…
Лицо Джейка сделалось совсем восторженным.
– М-м? – компаньон начал терять терпение.
Он подождал ответа, но этот подлец продолжал молчать, счастливо улыбаясь.
– М-м-м? – вскричал Дюк.
Лицо компаньона разом потемнело. Потом помрачнело еще больше. Наконец, сделалось скорбным окончательно. – Ничего.
Он успел увернуться, и Дюк забрызгал только зеркало. По стеклу побежали мутно-белые дорожки, а Дюк, все еще всхрюкивая, оттопырил промокшую на груди пижамную куртку.
– Теперь я, – сказал он, когда компаньон с округлившимися щеками оторвался от крана. – Чем полицейский похож на радугу, знаешь? Они оба появляются, пока не закончилась буря.
Джейк скорбно покачал головой.
– Черт, – огорчился Дюк. – Ладно. Какая разница между транжирой и периной?
Мистер Саммерс любознательно поднял брови.
– Они оба просаживаются. Выверни нос наизнанку и ты получишь…? Что, опять? Ну вас, сэр.
Джейк выплюнул воду.
– Проиграл. Что получу-то?
– Сон, – вздохнул Дюк. – Тьфу, ерунда, на самом деле. А казалось смешно.
– Где вы набрались этой дребедени? – в голосе мистера Саммерса звучало сочувствие.
Дюк поскреб кудри.
– Это загадки с сигаретных карточек, – признался он. – Сигареты Уиллса.
– Хм, – нахмурился Джейк. – Я тоже курю. Сто раз видал эти карточки, а загадок что-то не встречал.
– Давно куришь?
– Не очень, – отозвался компаньон, подумав. – С месяц.
– О! – воскликнул Дюк. – А я уже год. У меня ж опыта больше!
Джейк, как раз собравшийся все-таки дополоскать рот, окатил себе пижамную куртку и зеркало сверху донизу.
– Чего? – не понял компаньон.
Джейк повернулся к зеркалу спиной и выразительно оглядел ее нижнюю часть.
– Ну как сказать, – философски заметил он. – Ваше заявление очень лестно, мистер Маллоу, но некоторым образом вызывает сомнения. Жопа-то больше все-таки у меня.
Дюк треснул компаньона щеткой по лбу. Джейк не остался в долгу, открыл кран и зажал его пальцем. Дюк отскочил, потеряв по дороге шлепанец. Атака продолжалась. Прорвавшись сквозь линию огня, он подобрал шлепанец и огрел обнаглевшего компаньона по тому самому месту, размер которого стал предметом дискуссии. Джейк немедленно вооружился тоже, и началось уже полное безобразие. Которое остановилось только, когда в дверь постучала миссис Маллоу, треснула каждому отобранным шлепанцем прежде, чем возвратить его владельцу, затем вручила тряпку и заставила вытереть зеркало, стены и пол.
– Итак, – произнес Маллоу-старший за завтраком, – Нью-Бедфорд?
– Нью-Бедфорд, – ответил Джейк.
– Нью-Бедфорд! – произнес Дюк с полным ртом.
Солнце пробивалось сквозь кремовые занавеси, светило на скатерть, ласкало бока фарфорового чайника, запускало шаловливый луч в вазу с печеньем. Казалось таким странным, что всего через час, а может быть, и меньше, у двоих джентльменов начнется совсем, совсем другая жизнь. И когда завтрак кончился, и стало понятно, что пора двигаться в путь, как-то даже захотелось придумать какую-нибудь причину, чтобы оттянуть отъезд. Но чемодан был собран, в саквояже лежали бутерброды с сыром, «Капитан Сорви-голова» Буссенара, два пледа, пижамы, белье и туалетные принадлежности, а сами компаньоны стояли рядом в холле: Джейк в костюме мистера Маллоу, темно-сером, в широкую полоску и Дюк в коричневом клетчатом «норфолке» с коротким пиджаком и в бриджах. Оба в кепи.
– Они готовы, Томас! – крикнула миссис Маллоу.
Голос ее был звонок и дрожал.
– А! – сказал мистер Маллоу и поднялся с кресла, отложив газету.
Он был тоже совершенно готов, не хватало только шляпы. Ее подала ему жена.
– Наверное, я должна сказать что-то торжественное, да? – виновато улыбнулась миссис Маллоу. – Ну что же. В добрый путь, мальчики.
– Пока, мама, – сказал Дюк, чмокнув ее в щеку.
– До свидания, миссис Маллоу, – смущенно произнес Джейк, склоняясь, чтобы женщина могла обнять его.
Мистер Маллоу распахнул дверь, впуская в дом пронзительно солнечный весенний день.
На станции пахло углем, нагретыми на солнце досками, железом, дегтем, дымом и еще ветром (если только так можно сказать). У входа в вагон пришлось попереминаться с ноги на ногу: пока кондуктор сверял билеты железнодорожной компании с билетами компании Пульмана, пока проводник забирал у пассажиров пульмановские билеты, прошло не меньше четверти часа.
Мистер Маллоу, дожидавшийся вместе с ними, обернулся раз шесть, махая рукой, пока не исчез из вида.
– Вот интересно мне, чем же, – спросил Дюк, когда компаньоны прошли по слегка вытертому ковру, нашли свои места, и плюхнулись друг напротив друга на мягкие сиденья. – чем все это кончится? Какими мы будем, к примеру, лет через двадцать?
– Не знаю, сэр, – Джейк пожал плечами. – Это-то и есть самое интересно. Но мой план, к примеру, таков: попробуем сначала одно, потом другое, потом третье. Мы будем жить жизнью, полной приключений.
– Все на борту, провожающих просят покинуть поезд, – провозгласил проводник, проходя через вагон. – Леди и джентльмены, к вашим услугами вагон-ресторан и вагон-салон, где вы сможете пообедать или выкурить сигару.
Он прошел мимо.
– Все на борту, провожающих…сожалею, мадам, поезд отправляется. Компания Пульмана предоставляет к вашим услугам вагон-ресторан и вагон-салон, где вы сможете…
– Всю жизнь мотаться по свету?
– Всю! – не задумываясь, ответил Джейк. – Со временем мы разбогатеем, купим какой-нибудь дом, и будем возвращаться туда из наших путешествий.
Он поднял глаза к потолку, рассматривая замысловатую резьбу.
– Там все будет, как мы хотим, – взгляд его сделался рассеянным. – Представляешь, все. До последней лампы! Мы будем приходить, когда вздумается, уходить, когда вздумается…
– Однако, сэр, – компаньон прищурился, блеснув глазами. – Хорошо поешь!
– И никто никогда, – Джейк даже взволновался, поднял палец и выразительно им потряс, – не скажет нам ни единого слова!
– Вот это я понимаю, жизнь!
– Да, – кивнул Джейк. – А еще у нас будет библиотека!
– Огромная!
– И шикарная ванная.
– Огромная! – добавил Дюк.
– И музыка! Граммофон! – по восторженному виду Джейка можно было подумать, что это все у него уже есть. – Я буду слушать рэгтайм с ночи до утра! И петь в ванной! И завтракать в постели, с книгой. А на завтрак будет пломбир с малиной и кофе, черный, как сто тысяч чертей!
– Тебе бы проповедником быть, ведь покойника уговоришь, – Дюк качнул кудрями, слегка оглушенный. – Давай дальше.
Упоминание о покойниках слегка охладило сына похоронный церемонимейстера.
– И читать за обедом, – уже спокойнее сказал он. – Чтобы ни одна жаба не посмела квакнуть: так, мол, нельзя.
– И прислуга у нас будет, – практично добавил Дюк.
– Точно, – согласился компаньон. – И прислуга. Короче говоря, сэр…
Дюк перевел дыхание. Вот это, в самом деле, мечта!
– Все как мы хотим!
– Газеты, книги, жареные орешки, сигары! – послышалось через поднятое окно.
По перрону шел разносчик с подносом на шее.
– «Берлингтон Дейли Ньюс», еженедельник «Берлингтон Клиппер», «Иллюстрированная газета Фрэнка Лесли», джентльмены.
Покупали хорошо, парень то и дело останавливался, а потом, звеня мелочью, неторопливо направлялся дальше.
– Джентльмены, «Берлингтон Дейли Ньюс», орешки, сигары. Мэм, не желаете «Космополитен» или «Еженедельник Харпера»?
– Сэр, – Дюк в задумчивости смотрел, как какая-то матрона покупает журнал, – а не выкурить ли нам сигару?
– Сигары, настоящая гавана, пять дюймов длиной, двадцать пять штук на доллар, или «Сосновый остров», восхитительный перекур, пятьдесят штук на доллар, двадцать пять центов! Сиг…
Мальчишка остановился снова, перед щуплым типом в сером. Джейк высунулся в окно.
– Эй, стой! Дай-ка нам «Еженедельник Харпера» и сигары.
– Настоящая гавана, пять дюймов длиной, двадцать пять штук на доллар, – заученно повторил мальчишка.
– Не надо двадцать пять, – остановили его искатели приключений. – Нам бы по штучке.
Продавец примолк и посмотрел на них долгим взглядом.
– «Гавана» или «Сосновый остров»? – голос его звучал небрежно.
На него тоже посмотрели.
– Сэр, – Джейк повернулся к компаньону, – вы что обычно предпочитаете?
Дюк почесал кончик носа и махнул рукой.
– Давай «Гавану»!
Расплатившись, искатели приключений узнали у проводника, где находится вагон-салон и направились туда.
Это было просторное помещение, по обеим сторонам которого стояли мягкие кресла. Ковер на полу делал шаги почти бесшумными. Между креслами помещалась пара круглых журнальных столиков, возле одного из которых и устроились, положив ногу на ногу, двое джентльменов. Никто не интересовался их возрастом, не делал замечаний и не косился подозрительно, делая в то же самое время вид, что совершенно не смотрит. Некоторые из пассажиров беседовали, некоторые молчали, переворачивая время от времени страницу газеты.
За соседним столиком двое мужчин, один в котелке и клетчатом галстуке, другой в цилиндре, обсуждали, видимо, статью из «Научного американца», лежавшего перед ними. На обложке, как успели заметить искатели приключений, был изображен мост со странной круговой конструкцией в самом начале.
– Идиоты, – Дюк отгрыз кончик сигары и швырнул в медную пепельницу. – Журнал-то там остался!
– Я думал, ты взял, – хмыкнул Джейк, безуспешно пытаясь выпустить дым колечками.
– А я думал, ты, – Дюк с досадой поднялся. – Ладно, схожу.
– Вы меня извините, но ваш план невозможен, фантастичен, просто нелеп, наконец, – донеслось до него. – Да вы представьте, что скажут люди, когда Нью-Йорк изуродует этот технологический монстр! Цепочка вагонов, непрерывно двигающаяся по мосту! А эти ваши адские платформы с подъемными лестницами? Только представить: нечто вращающее вместо обычного тротуара! Люди будут просто-напросто испуганы!
Компаньон исчез, а Джейк от нечего делать пускал в потолок горький дым и прислушивался к чужой беседе. Слегка скосившись и делая вид, что смотрит в окно, он не мог разглядеть нервного господина, но видел его собеседника: тот имел горящие карие, очень чистые, как у породистой собаки, глаза, пышные усы и вьющиеся, гладко зачесанные к чуть оттопыренным ушам, русые волосы.
– Люди, дорогой Тони, быстро привыкнут, – голос Второго был бодрым, а вот руки в серых перчатках, похоже, чувствовали себя неуютно: пальцы все время сжимались. – Вспомните, сколько шума было, когда появились первые автомобили. Только подумайте: кабельная тяга позволяет обходиться без двигателей, тормозов, трехрельсовых путей, электрических трамваев, проводов и прочего. Управление мостом упростится до предела.
– Все равно ваш план безумен.
– Он, может быть, несколько сложен, – согласился Второй, – но совсем немного.
– Немного! – его собеседник даже рассмеялся. – Это какое-то чудовище! Я сам бы не рискнул вступить на концентрически вращающуюся платформу.
– Чудовище – Бруклинский мост в своем сегодняшнем виде, – Второй был невозмутим. – Он перегружен до предела. Он опасен. В отличие от того, что предлагаем мы. Риск несчастных случаев будет сведен к минимуму.
– Что вы говорите? – съехидничал Первый. – Разве не вам принадлежат слова (зашуршали страницы) о его «большом запасе прочности»?
– Если бы вы были чуть внимательнее, – едко заметил голос Второго, – вы заметили бы и другие мои слова: «это было двадцать два года назад».
– Дорогой мой, – тоном терпеливого взрослого, разговаривающего с ребенком сказал Первый, – вы все такой же фантазер, каким были десять лет назад. Ну зачем, зачем нужны ваши фантазии в духе Жюль Верна, если можно подняться по обыкновенной лестнице?
– И лишиться глаза при помощи чьего-нибудь зонтика? – хмыкнул Второй. – Когда в последний раз вы переезжали мост, дорогой друг? Вы видели эти толпы? Люди практически давят друг друга. Не дай Бог споткнуться – затопчут. Перемены необходимы. Время движется вперед. Остановить его не дано ни вам, ни мне, ни даже Департаменту мостов.
– Очень может быть, – сухо отозвался Первый. – Очень может быть, Джеймс. Но ускорение прогресса, на котором вы так настаиваете, делается на деньги налогоплательщиков. Попробуйте объяснить людям, почему необходимо тратить их деньги – и деньги немалые! – на то, без чего можно легко обойтись. А ведь внедрение проекта заняло был не один год. Деньги, понимаете? Ваши фантазии стали бы гораздо ближе к реальности, если бы вы не забывали об этом небольшом препятствии.
Чем окончилась дискуссия, искатель приключений так никогда и не узнал, потому что в салон вихрем ворвался Дюк.
– Билетов нет! – в ужасе прошептал он на ухо вскочившему компаньону.
Дело было в том, что через несколько часов состав переходил от рутландской железной дороги в ведение Брайтонской. Билеты всех пассажиров должны были опять проверяться. О чем заблаговременно предупредил мистер Маллоу, помня легкомысленный характер своего сына. А еще потом, перед тем, как пассажиры покидали поезд, у них собирал билеты кондуктор.
– Как нет, ты что, – отозвался Джейк, глядя, как компаньон нервно шарит в карманах бриджей, сначала в одном, потом в другом, и, наконец, запускает два пальца в нагрудный карман пиджака. – Ты же их в бумажник положил, бестолочь.
– В том-то и дело, – одними губами пробормотал тот. – В том-то, сэр, и дело.
Он поднял на компаньона отчаянные глаза.
– Бумажника тоже нет!
– Я положил билеты в среднее отделение, – Дюк с трудом обогнал широко шагавшего компаньона, – точно помню, а бумажник – в карман. Вот в этот…
Он на ходу вывернул карман пиджака.
– А саквояж? – спросил Джейк.
Дюк мотнул головой.
Им попалась какая-то дама, испуганно отскочившая с дороги. На нее не обратили внимания. Очень скоро компаньоны оказались на своем месте, Джейк схватил саквояж, рванул ремни…
К искателям приключений направлялся проводник.
– Десять миллионов чертей! – очень тихо прошипел Дюк, сообразив внезапно, что в зубах компаньона сигара, о которой тот, если судить по выражению лица, вспомнил только сейчас.
Джейк, застывший на секунду, вынул ее изо рта, тупо глядя в раскрытый саквояж.
– Джентльмены, – сказал проводник, остановившись, – курить в вагоне запрещено. Потрудитесь пройти в вагон-салон.
Дюк распахнул глаза, бессмысленно разглядывая два ряда никелевых пуговиц на белом кителе проводника. Проклятая сигара медленно тлела. Он сделал компаньону страшные глаза, но тот ответил отчаянным взглядом: потушить сигару было совершенно не обо что. Проводник прочистил горло с такой интонацией, что Джейк почувствовал желание ухватиться за воротник. Пауза неприлично затягивалась.
– Похоже, сэр, – выговорил Дюк, – нас обокрали. Бумажника нет.
Дальше события развивались стремительно. Вызванный проводником кондуктор потребовал показать билеты. Саквояж перевернут сверху донизу еще и еще раз раз. Бумажника с билетами не было. Не было денег. Не было рекомендательного письма к капитану Веркору, которое Дюк тоже засунул в бумажник «чтоб не помялось». Не было ничего, кроме одежды, необходимых мелочей и пары книг.
Проводнику указали на то, что он сам же забрал билеты джентльменов не далее, как двадцать минут назад. Кондуктор заявил, что это ничего не значит: то были билеты за оплату услуг компании Пульмана, а нужны еще за оплату услуг железной дороги, а поскольку их нет, оба джентльмена считаются безбилетными. Ему ответили, что так, конечно, куда проще, чем разбираться с людьми, которых обокрали (здесь Дюк наступил компаньону на ногу). Проводник ушел и вернулся в сопровождении какого-то человек в фуражке с эмблемой железнодорожной компании.
– Что у вас, Дженкинс? – поинтересовался тот.
– Да вот, – кивнул кондуктор, – бродяжек поймали.
– Вы не понимаете! – вскинулся Дюк, растеряв остатки терпения. – У нас украли бумажник! С билетами и всеми деньгами! С рекомендательным письмом!
Джейк, наоборот, замолк. (Молчать этот джентльмен умеет очень выразительно, поэтому если вы, дорогой читатель, вдруг окажетесь в трудной ситуации, подобной этой, никогда, запомните, никогда не складывайте руки на груди, не дрожите ноздрями, не кривьте губы и не смотрите так в окно.) Проводник только покачал седеющей головой и опустился на сиденье рядом.
– Я все прекрасно понимаю…сэр.
Искатель приключений отодвинулся, стараясь, чтоб вышло незаметно, и представил лица мистера и миссис Маллоу, которым сообщили, что их сын со своим другом ссажены с поезда за отсутствием у них билетов. Ровно через полчаса после того, как мистер Маллоу усадил их в вагон, снабдив этими самыми билетами и бумажником с небольшой суммой, которую семейство Маллоу могло себе позволить дать в дорогу своему непутевому отпрыску.
Паровоз пронзительно свистнул, сообщая о приближении к станции. Кондуктор встал.
– Поднимайтесь. И вы, сэр, тоже.
Двое джентльменов шли по вагону, словно какие-нибудь преступники. Их провожали взглядами мужчины в котелках и дамы в дорожных костюмах. Очень румяная молодая особа в чепце с лентами, смахивающая на кормилицу, поджала сочные губы и отвернулась к окну. За стеклом проплывали зеленые горы, стволы деревьев, телеграфные столбы, расчерчивающие синеву неба электрическими проводами. Вот и конец вагона.
– Ну что же, джентльмены, прошу вас проследовать за мной.
Глава пятая, в которой Джейк Саммерс поет во сне
С половины седьмого, когда вся компания вернулась домой, он только и делал, что восклицал.
– «Вот это да!» – когда миссис Маллоу, прямо с зонтом, победительным шагом прошла мимо него на кухню и велела хмурой горничной приготовить чай и гостевую спальню.
– «Ну и дела!» – когда Джейк, захлебываясь и перескакивая с пятого на десятое, рассказал ему последние события.
– «Вот так история!» – когда отец позвал обоих в кабинет.
Мистер Маллоу долго раскуривал трубку, затем сдержанно и несколько путано прочел целую речь о том, что "будет очень непросто", и "понадобится сделать немало того, о чем не имел никакого представления"; и также о том, что "жизнь суровая штука", и еще о чем-то таком, приличествующем случаю. Наконец, изобретатель взглянул в лица обоих искателей приключений и отпустил обоих. Прибавив вслед, что "что бы ни случилось, не вешать нос".
– Ну, это и так ясно, – сказал Джейк, закрывая за собой дверь.
Дюк сунулся обратно.
– Это и так ясно! – сообщил он отцу.
Мистер Маллоу из кабинета сказал, что очень рад, что это ясно, но радости в его голосе как-то не было слышно.
Остаток дня новые приятели валяли дурака: смотрели на чердаке в телескоп, разглядывая темнеющее небо и окна соседнего дома; потом Дюк тренькал на пианино рэгтаймы, причем, "Затейника" по просьбе Джейка повторил раза четыре, а "Ананасовый рэг" и "Провинциальный клуб" – не меньше трех; потом стащили на кухне соленое тесто и лепили из него уродцев, а потом…
– Мармадьюк, немедленно отправляйся в свою комнату! – вошла миссис Маллоу. – Времени скоро полночь.
– Хорошо… мама, – отозвался Дюк.
Он соскочил с кровати.
– Ну, это, спокойной ночи.
– Угу, – отозвался Джейк. – Спокойной ночи, миссис Маллоу.
– Приятных снов, мальчики, – отозвалась женщина.
В темноте было слышно, как шаркают по стеклу листья клена и тихонько вздыхает каминная труба. Внизу, в гостиной пробили один раз часы. На губах остался горьковато-сладкий привкус меда с молоком, которое миссис Маллоу заставила выпить перед сном.
Джейк почти заснул, когда дверь в его комнату приоткрылась.
– Эй, ты спишь?
– Нет еще, – отозвался он и приподнялся на локтях. – А что?
– Я просто хотел сказать: мы теперь, получается, с тобой компаньоны, э?
Слово Джейку понравилось. Произносить «друг» он стеснялся. К тому же «компаньон» звучит гораздо эффектнее.
– Выходит, так, – отозвался он. – Ну, спокойной ночи… компаньон.
Следующее утро было для Джейка самым необычным в его жизни. Миссис Маллоу подняла его раньше всех, и прямо как он был, в пижаме, отвела в гардеробную мужа. Две пары бриджей, светлые, как у Дюка, и темные, из более плотной ткани. Несколько рубашек. Пиджак. Жилет. Вещи были из дорогой ткани, но довольно поношенные. Юноша смутился. А женщину, казалось, это совершенно не интересовало. Она прикладывала к нему то один, то другой предмет, заставляла примерить, поднять руки, присесть. Мистер Маллоу был ростом пониже Джейка, рукава и штанины были, честно говоря, коротковаты, и миссис Маллоу хмурилась, приложив палец к губам. В такой позе она повернулась к полкам, достала какие-то запечатанные в бумагу пакеты. Джейк взял их, прощупал пальцами и покраснел, радуясь, что в полумраке миссис Маллоу не может этого заметить.
– И нечего тут смущаться! – сказала та, взбираясь по стремянке и шаря на верхних полках. – Белье порядочного человека всегда должно быть в порядке!
Джейк покраснел еще больше. Он даже почувствовал, какими горячими стали уши. Миссис Маллоу спустилась со своей стремянки с чем-то огромным в руках.
– Возьми еще это, – сказала она.
«Этим» оказалось теплое полупальто на меху.
– Миссис Маллоу, – твердо сказал Джейк, – вы очень добры, но я не могу это взять.
Они стояли почти вплотную.
– Я похитила тебя из дома родителей, – строго сказала женщина, – и я за тебя в ответе. Молчи, пожалуйста. Так, что там у нас еще? Я что-то забыла, я уверена, что что-то забыла! Томас! Томас?
Миссис Маллоу, словно белка, выглянула наружу.
– Томас, где ты? Ты мне нужен!
И, когда муж появился в холле, попыхивая своей трубкой, потребовала:
– Принеси из моей гардеробной коричневый чемодан. Если там его нет, отыщи. Мы упакуем в него одежду мальчишек.
Изобретатель молча двинул складкой на лбу, выражая согласие и ушел, а миссис Маллоу опять скрылась в гардеробной и через несколько мгновений появилась с потертым коричневым саквояжем в руках.
– Вот, сюда сложим все необходимое.
– Не-ет, с этим мы не поедем, – возмущенно протянул Дюк, появляясь из своей комнаты.
– Дюк Маллоу, – прикрикнула на него мачеха, – не спорь. Или кое-кто не поедет вообще никуда.
Джейк от греха подальше забрал саквояж.
– Спасибо вам, миссис Маллоу.
Женщина попробовала затолкать полупальто в саквояж. Пальто влезло, но саквояж теперь не хотел закрываться.
– Брось, дорогая, – утешил ее мистер Маллоу, – они купят все необходимое в Нью-Бедфорде.
– В Нью-Бедфорде? – хором переспросили оба компаньона. – Почему именно там?
– Потому что там, в порту, вы, ребята, найдете капитана Рене Веркора, такого молодого парня лет тридцати. Веркор мой старый знакомый и наверняка не откажется принять матросами на свое судно двух оболтусов. Я сейчас напишу ему.
И мистер Маллоу скрылся в кабинете. Джейк посмотрел ему вслед, повернулся к миссис Маллоу, почувствовал себя странно и на всякий случай отвернулся к окну. Но ни ровное дыхание, ни распахнутые во всю ширь глаза не помогали, и искатель приключений сделал вид, что вытирает нос рукавом.
– Фу, какое безобразие, – возмутилась миссис Маллоу, – сейчас же прекрати!
Она одернула его руку и, взяв за плечи, развернула в сторону ванной.
– Марш умываться, оба!
Джейк закрыл за собой дверь. Фаянсовый унитаз украшала лепнина в виде красных, желтых и голубых лилий. Подобным же образом, но гораздо скромнее, была украшена ванна. Плитку на полу покрывал геометрический узор, отдаленно напоминавший клевер. На деревянном ящике для бумаги были нарисованы виноградные гроздья и виднелась пачка нарезанных газет. Зеркало в оловянной раме отразило двух взлохмаченных молодых людей в пижамах, ожесточенно орудовавших зубными щетками. Джейк высунул язык, полюбовался. Дюк сплюнул в полоскательницу и набрал полный рот воды.
– Знаете, сэр, что я вам скажу? – спросил вдруг Джейк.
Компаньон кивнул.
– Ох, что я вам скажу, – продолжал Джейк, все более вдохновляясь какой-то радостной мыслью. – Вы себе просто не представляете!
Дюк махнул рукой, продолжая полоскать рот. Компаньон молча сиял.
– М-м-м? – щеки юного Маллоу надувались и опадали.
– Не догадываешься? – Джейк смотрел в глаза отражению компаньона. – Точно нет? Ох, тогда это будет такое…
Дюк застыл с полным ртом воды.
– Так вот, что я скажу вам, сэр…
Лицо Джейка сделалось совсем восторженным.
– М-м? – компаньон начал терять терпение.
Он подождал ответа, но этот подлец продолжал молчать, счастливо улыбаясь.
– М-м-м? – вскричал Дюк.
Лицо компаньона разом потемнело. Потом помрачнело еще больше. Наконец, сделалось скорбным окончательно. – Ничего.
Он успел увернуться, и Дюк забрызгал только зеркало. По стеклу побежали мутно-белые дорожки, а Дюк, все еще всхрюкивая, оттопырил промокшую на груди пижамную куртку.
– Теперь я, – сказал он, когда компаньон с округлившимися щеками оторвался от крана. – Чем полицейский похож на радугу, знаешь? Они оба появляются, пока не закончилась буря.
Джейк скорбно покачал головой.
– Черт, – огорчился Дюк. – Ладно. Какая разница между транжирой и периной?
Мистер Саммерс любознательно поднял брови.
– Они оба просаживаются. Выверни нос наизнанку и ты получишь…? Что, опять? Ну вас, сэр.
Джейк выплюнул воду.
– Проиграл. Что получу-то?
– Сон, – вздохнул Дюк. – Тьфу, ерунда, на самом деле. А казалось смешно.
– Где вы набрались этой дребедени? – в голосе мистера Саммерса звучало сочувствие.
Дюк поскреб кудри.
– Это загадки с сигаретных карточек, – признался он. – Сигареты Уиллса.
– Хм, – нахмурился Джейк. – Я тоже курю. Сто раз видал эти карточки, а загадок что-то не встречал.
– Давно куришь?
– Не очень, – отозвался компаньон, подумав. – С месяц.
– О! – воскликнул Дюк. – А я уже год. У меня ж опыта больше!
Джейк, как раз собравшийся все-таки дополоскать рот, окатил себе пижамную куртку и зеркало сверху донизу.
– Чего? – не понял компаньон.
Джейк повернулся к зеркалу спиной и выразительно оглядел ее нижнюю часть.
– Ну как сказать, – философски заметил он. – Ваше заявление очень лестно, мистер Маллоу, но некоторым образом вызывает сомнения. Жопа-то больше все-таки у меня.
Дюк треснул компаньона щеткой по лбу. Джейк не остался в долгу, открыл кран и зажал его пальцем. Дюк отскочил, потеряв по дороге шлепанец. Атака продолжалась. Прорвавшись сквозь линию огня, он подобрал шлепанец и огрел обнаглевшего компаньона по тому самому месту, размер которого стал предметом дискуссии. Джейк немедленно вооружился тоже, и началось уже полное безобразие. Которое остановилось только, когда в дверь постучала миссис Маллоу, треснула каждому отобранным шлепанцем прежде, чем возвратить его владельцу, затем вручила тряпку и заставила вытереть зеркало, стены и пол.
– Итак, – произнес Маллоу-старший за завтраком, – Нью-Бедфорд?
– Нью-Бедфорд, – ответил Джейк.
– Нью-Бедфорд! – произнес Дюк с полным ртом.
Солнце пробивалось сквозь кремовые занавеси, светило на скатерть, ласкало бока фарфорового чайника, запускало шаловливый луч в вазу с печеньем. Казалось таким странным, что всего через час, а может быть, и меньше, у двоих джентльменов начнется совсем, совсем другая жизнь. И когда завтрак кончился, и стало понятно, что пора двигаться в путь, как-то даже захотелось придумать какую-нибудь причину, чтобы оттянуть отъезд. Но чемодан был собран, в саквояже лежали бутерброды с сыром, «Капитан Сорви-голова» Буссенара, два пледа, пижамы, белье и туалетные принадлежности, а сами компаньоны стояли рядом в холле: Джейк в костюме мистера Маллоу, темно-сером, в широкую полоску и Дюк в коричневом клетчатом «норфолке» с коротким пиджаком и в бриджах. Оба в кепи.
– Они готовы, Томас! – крикнула миссис Маллоу.
Голос ее был звонок и дрожал.
– А! – сказал мистер Маллоу и поднялся с кресла, отложив газету.
Он был тоже совершенно готов, не хватало только шляпы. Ее подала ему жена.
– Наверное, я должна сказать что-то торжественное, да? – виновато улыбнулась миссис Маллоу. – Ну что же. В добрый путь, мальчики.
– Пока, мама, – сказал Дюк, чмокнув ее в щеку.
– До свидания, миссис Маллоу, – смущенно произнес Джейк, склоняясь, чтобы женщина могла обнять его.
Мистер Маллоу распахнул дверь, впуская в дом пронзительно солнечный весенний день.
На станции пахло углем, нагретыми на солнце досками, железом, дегтем, дымом и еще ветром (если только так можно сказать). У входа в вагон пришлось попереминаться с ноги на ногу: пока кондуктор сверял билеты железнодорожной компании с билетами компании Пульмана, пока проводник забирал у пассажиров пульмановские билеты, прошло не меньше четверти часа.
Мистер Маллоу, дожидавшийся вместе с ними, обернулся раз шесть, махая рукой, пока не исчез из вида.
– Вот интересно мне, чем же, – спросил Дюк, когда компаньоны прошли по слегка вытертому ковру, нашли свои места, и плюхнулись друг напротив друга на мягкие сиденья. – чем все это кончится? Какими мы будем, к примеру, лет через двадцать?
– Не знаю, сэр, – Джейк пожал плечами. – Это-то и есть самое интересно. Но мой план, к примеру, таков: попробуем сначала одно, потом другое, потом третье. Мы будем жить жизнью, полной приключений.
– Все на борту, провожающих просят покинуть поезд, – провозгласил проводник, проходя через вагон. – Леди и джентльмены, к вашим услугами вагон-ресторан и вагон-салон, где вы сможете пообедать или выкурить сигару.
Он прошел мимо.
– Все на борту, провожающих…сожалею, мадам, поезд отправляется. Компания Пульмана предоставляет к вашим услугам вагон-ресторан и вагон-салон, где вы сможете…
– Всю жизнь мотаться по свету?
– Всю! – не задумываясь, ответил Джейк. – Со временем мы разбогатеем, купим какой-нибудь дом, и будем возвращаться туда из наших путешествий.
Он поднял глаза к потолку, рассматривая замысловатую резьбу.
– Там все будет, как мы хотим, – взгляд его сделался рассеянным. – Представляешь, все. До последней лампы! Мы будем приходить, когда вздумается, уходить, когда вздумается…
– Однако, сэр, – компаньон прищурился, блеснув глазами. – Хорошо поешь!
– И никто никогда, – Джейк даже взволновался, поднял палец и выразительно им потряс, – не скажет нам ни единого слова!
– Вот это я понимаю, жизнь!
– Да, – кивнул Джейк. – А еще у нас будет библиотека!
– Огромная!
– И шикарная ванная.
– Огромная! – добавил Дюк.
– И музыка! Граммофон! – по восторженному виду Джейка можно было подумать, что это все у него уже есть. – Я буду слушать рэгтайм с ночи до утра! И петь в ванной! И завтракать в постели, с книгой. А на завтрак будет пломбир с малиной и кофе, черный, как сто тысяч чертей!
– Тебе бы проповедником быть, ведь покойника уговоришь, – Дюк качнул кудрями, слегка оглушенный. – Давай дальше.
Упоминание о покойниках слегка охладило сына похоронный церемонимейстера.
– И читать за обедом, – уже спокойнее сказал он. – Чтобы ни одна жаба не посмела квакнуть: так, мол, нельзя.
– И прислуга у нас будет, – практично добавил Дюк.
– Точно, – согласился компаньон. – И прислуга. Короче говоря, сэр…
Дюк перевел дыхание. Вот это, в самом деле, мечта!
– Все как мы хотим!
– Газеты, книги, жареные орешки, сигары! – послышалось через поднятое окно.
По перрону шел разносчик с подносом на шее.
– «Берлингтон Дейли Ньюс», еженедельник «Берлингтон Клиппер», «Иллюстрированная газета Фрэнка Лесли», джентльмены.
Покупали хорошо, парень то и дело останавливался, а потом, звеня мелочью, неторопливо направлялся дальше.
– Джентльмены, «Берлингтон Дейли Ньюс», орешки, сигары. Мэм, не желаете «Космополитен» или «Еженедельник Харпера»?
– Сэр, – Дюк в задумчивости смотрел, как какая-то матрона покупает журнал, – а не выкурить ли нам сигару?
– Сигары, настоящая гавана, пять дюймов длиной, двадцать пять штук на доллар, или «Сосновый остров», восхитительный перекур, пятьдесят штук на доллар, двадцать пять центов! Сиг…
Мальчишка остановился снова, перед щуплым типом в сером. Джейк высунулся в окно.
– Эй, стой! Дай-ка нам «Еженедельник Харпера» и сигары.
– Настоящая гавана, пять дюймов длиной, двадцать пять штук на доллар, – заученно повторил мальчишка.
– Не надо двадцать пять, – остановили его искатели приключений. – Нам бы по штучке.
Продавец примолк и посмотрел на них долгим взглядом.
– «Гавана» или «Сосновый остров»? – голос его звучал небрежно.
На него тоже посмотрели.
– Сэр, – Джейк повернулся к компаньону, – вы что обычно предпочитаете?
Дюк почесал кончик носа и махнул рукой.
– Давай «Гавану»!
Расплатившись, искатели приключений узнали у проводника, где находится вагон-салон и направились туда.
Это было просторное помещение, по обеим сторонам которого стояли мягкие кресла. Ковер на полу делал шаги почти бесшумными. Между креслами помещалась пара круглых журнальных столиков, возле одного из которых и устроились, положив ногу на ногу, двое джентльменов. Никто не интересовался их возрастом, не делал замечаний и не косился подозрительно, делая в то же самое время вид, что совершенно не смотрит. Некоторые из пассажиров беседовали, некоторые молчали, переворачивая время от времени страницу газеты.
За соседним столиком двое мужчин, один в котелке и клетчатом галстуке, другой в цилиндре, обсуждали, видимо, статью из «Научного американца», лежавшего перед ними. На обложке, как успели заметить искатели приключений, был изображен мост со странной круговой конструкцией в самом начале.
– Идиоты, – Дюк отгрыз кончик сигары и швырнул в медную пепельницу. – Журнал-то там остался!
– Я думал, ты взял, – хмыкнул Джейк, безуспешно пытаясь выпустить дым колечками.
– А я думал, ты, – Дюк с досадой поднялся. – Ладно, схожу.
– Вы меня извините, но ваш план невозможен, фантастичен, просто нелеп, наконец, – донеслось до него. – Да вы представьте, что скажут люди, когда Нью-Йорк изуродует этот технологический монстр! Цепочка вагонов, непрерывно двигающаяся по мосту! А эти ваши адские платформы с подъемными лестницами? Только представить: нечто вращающее вместо обычного тротуара! Люди будут просто-напросто испуганы!
Компаньон исчез, а Джейк от нечего делать пускал в потолок горький дым и прислушивался к чужой беседе. Слегка скосившись и делая вид, что смотрит в окно, он не мог разглядеть нервного господина, но видел его собеседника: тот имел горящие карие, очень чистые, как у породистой собаки, глаза, пышные усы и вьющиеся, гладко зачесанные к чуть оттопыренным ушам, русые волосы.
– Люди, дорогой Тони, быстро привыкнут, – голос Второго был бодрым, а вот руки в серых перчатках, похоже, чувствовали себя неуютно: пальцы все время сжимались. – Вспомните, сколько шума было, когда появились первые автомобили. Только подумайте: кабельная тяга позволяет обходиться без двигателей, тормозов, трехрельсовых путей, электрических трамваев, проводов и прочего. Управление мостом упростится до предела.
– Все равно ваш план безумен.
– Он, может быть, несколько сложен, – согласился Второй, – но совсем немного.
– Немного! – его собеседник даже рассмеялся. – Это какое-то чудовище! Я сам бы не рискнул вступить на концентрически вращающуюся платформу.
– Чудовище – Бруклинский мост в своем сегодняшнем виде, – Второй был невозмутим. – Он перегружен до предела. Он опасен. В отличие от того, что предлагаем мы. Риск несчастных случаев будет сведен к минимуму.
– Что вы говорите? – съехидничал Первый. – Разве не вам принадлежат слова (зашуршали страницы) о его «большом запасе прочности»?
– Если бы вы были чуть внимательнее, – едко заметил голос Второго, – вы заметили бы и другие мои слова: «это было двадцать два года назад».
– Дорогой мой, – тоном терпеливого взрослого, разговаривающего с ребенком сказал Первый, – вы все такой же фантазер, каким были десять лет назад. Ну зачем, зачем нужны ваши фантазии в духе Жюль Верна, если можно подняться по обыкновенной лестнице?
– И лишиться глаза при помощи чьего-нибудь зонтика? – хмыкнул Второй. – Когда в последний раз вы переезжали мост, дорогой друг? Вы видели эти толпы? Люди практически давят друг друга. Не дай Бог споткнуться – затопчут. Перемены необходимы. Время движется вперед. Остановить его не дано ни вам, ни мне, ни даже Департаменту мостов.
– Очень может быть, – сухо отозвался Первый. – Очень может быть, Джеймс. Но ускорение прогресса, на котором вы так настаиваете, делается на деньги налогоплательщиков. Попробуйте объяснить людям, почему необходимо тратить их деньги – и деньги немалые! – на то, без чего можно легко обойтись. А ведь внедрение проекта заняло был не один год. Деньги, понимаете? Ваши фантазии стали бы гораздо ближе к реальности, если бы вы не забывали об этом небольшом препятствии.
Чем окончилась дискуссия, искатель приключений так никогда и не узнал, потому что в салон вихрем ворвался Дюк.
– Билетов нет! – в ужасе прошептал он на ухо вскочившему компаньону.
Дело было в том, что через несколько часов состав переходил от рутландской железной дороги в ведение Брайтонской. Билеты всех пассажиров должны были опять проверяться. О чем заблаговременно предупредил мистер Маллоу, помня легкомысленный характер своего сына. А еще потом, перед тем, как пассажиры покидали поезд, у них собирал билеты кондуктор.
– Как нет, ты что, – отозвался Джейк, глядя, как компаньон нервно шарит в карманах бриджей, сначала в одном, потом в другом, и, наконец, запускает два пальца в нагрудный карман пиджака. – Ты же их в бумажник положил, бестолочь.
– В том-то и дело, – одними губами пробормотал тот. – В том-то, сэр, и дело.
Он поднял на компаньона отчаянные глаза.
– Бумажника тоже нет!
– Я положил билеты в среднее отделение, – Дюк с трудом обогнал широко шагавшего компаньона, – точно помню, а бумажник – в карман. Вот в этот…
Он на ходу вывернул карман пиджака.
– А саквояж? – спросил Джейк.
Дюк мотнул головой.
Им попалась какая-то дама, испуганно отскочившая с дороги. На нее не обратили внимания. Очень скоро компаньоны оказались на своем месте, Джейк схватил саквояж, рванул ремни…
К искателям приключений направлялся проводник.
– Десять миллионов чертей! – очень тихо прошипел Дюк, сообразив внезапно, что в зубах компаньона сигара, о которой тот, если судить по выражению лица, вспомнил только сейчас.
Джейк, застывший на секунду, вынул ее изо рта, тупо глядя в раскрытый саквояж.
– Джентльмены, – сказал проводник, остановившись, – курить в вагоне запрещено. Потрудитесь пройти в вагон-салон.
Дюк распахнул глаза, бессмысленно разглядывая два ряда никелевых пуговиц на белом кителе проводника. Проклятая сигара медленно тлела. Он сделал компаньону страшные глаза, но тот ответил отчаянным взглядом: потушить сигару было совершенно не обо что. Проводник прочистил горло с такой интонацией, что Джейк почувствовал желание ухватиться за воротник. Пауза неприлично затягивалась.
– Похоже, сэр, – выговорил Дюк, – нас обокрали. Бумажника нет.
Дальше события развивались стремительно. Вызванный проводником кондуктор потребовал показать билеты. Саквояж перевернут сверху донизу еще и еще раз раз. Бумажника с билетами не было. Не было денег. Не было рекомендательного письма к капитану Веркору, которое Дюк тоже засунул в бумажник «чтоб не помялось». Не было ничего, кроме одежды, необходимых мелочей и пары книг.
Проводнику указали на то, что он сам же забрал билеты джентльменов не далее, как двадцать минут назад. Кондуктор заявил, что это ничего не значит: то были билеты за оплату услуг компании Пульмана, а нужны еще за оплату услуг железной дороги, а поскольку их нет, оба джентльмена считаются безбилетными. Ему ответили, что так, конечно, куда проще, чем разбираться с людьми, которых обокрали (здесь Дюк наступил компаньону на ногу). Проводник ушел и вернулся в сопровождении какого-то человек в фуражке с эмблемой железнодорожной компании.
– Что у вас, Дженкинс? – поинтересовался тот.
– Да вот, – кивнул кондуктор, – бродяжек поймали.
– Вы не понимаете! – вскинулся Дюк, растеряв остатки терпения. – У нас украли бумажник! С билетами и всеми деньгами! С рекомендательным письмом!
Джейк, наоборот, замолк. (Молчать этот джентльмен умеет очень выразительно, поэтому если вы, дорогой читатель, вдруг окажетесь в трудной ситуации, подобной этой, никогда, запомните, никогда не складывайте руки на груди, не дрожите ноздрями, не кривьте губы и не смотрите так в окно.) Проводник только покачал седеющей головой и опустился на сиденье рядом.
– Я все прекрасно понимаю…сэр.
Искатель приключений отодвинулся, стараясь, чтоб вышло незаметно, и представил лица мистера и миссис Маллоу, которым сообщили, что их сын со своим другом ссажены с поезда за отсутствием у них билетов. Ровно через полчаса после того, как мистер Маллоу усадил их в вагон, снабдив этими самыми билетами и бумажником с небольшой суммой, которую семейство Маллоу могло себе позволить дать в дорогу своему непутевому отпрыску.
Паровоз пронзительно свистнул, сообщая о приближении к станции. Кондуктор встал.
– Поднимайтесь. И вы, сэр, тоже.
Двое джентльменов шли по вагону, словно какие-нибудь преступники. Их провожали взглядами мужчины в котелках и дамы в дорожных костюмах. Очень румяная молодая особа в чепце с лентами, смахивающая на кормилицу, поджала сочные губы и отвернулась к окну. За стеклом проплывали зеленые горы, стволы деревьев, телеграфные столбы, расчерчивающие синеву неба электрическими проводами. Вот и конец вагона.
– Ну что же, джентльмены, прошу вас проследовать за мной.
Глава пятая, в которой Джейк Саммерс поет во сне
Когда они вышли из вагона, Джейк зажмурился от ярких солнечных лучей, вдохнул полной грудью и…почувствовал на своем предплечье крепкие пальцы. Искатель приключений мысленно выругался. А проводник, уверенно печатая шаг, вел их мимо крошечного красного здания вокзала, через крытый перрон с единственным экипажем на стоянке, к домику начальника станции.
– Кроули, – произнес он, поприветствовав выскочившего навстречу толстого господина с пышными седыми усами, – у этих молодых джентльменов нет билетов, нет денег на билеты, нет работы, и, сколько я могу судить, жилья тоже.
– У нас украли бумажник! – поспешил уточнить Дюк.
Но удостоился лишь беглого взгляда Кроули.
– Ладно, Дженкинс, – сказал тот. – Давайте эту парочку в дом. Я пошлю за шерифом.
– Кроули, – произнес он, поприветствовав выскочившего навстречу толстого господина с пышными седыми усами, – у этих молодых джентльменов нет билетов, нет денег на билеты, нет работы, и, сколько я могу судить, жилья тоже.
– У нас украли бумажник! – поспешил уточнить Дюк.
Но удостоился лишь беглого взгляда Кроули.
– Ладно, Дженкинс, – сказал тот. – Давайте эту парочку в дом. Я пошлю за шерифом.