1. Отсутствие стремления к материальному благополучию. Основной массе русских людей не присуще патологическое стремление к чрезмерному доходу, т.е. к богатству. Истоки этого лежат в Евангелии. Трудно богатому войти в Царство Небесное. И поэтому нет смысла в накоплении денег и погоне за ними. Но это не значит, что русские люди считают блаженными нищих, русский человек стремились к материальному достатку, но именно к достатку, а не богатству. Европейское сознание же абсолютно извратило христианское откровение. Теперь мир прежде всего уважает богатых, воздает им почести, считает их первыми. Блаженными оказываются совсем не те, которых русские всегда считали блаженными — плачущих, кротких, милостивых, чистых сердцем, алчущих и жаждущих правды. Блаженны теперь богатые, знатные, сильные, обладающие властью, прославленные и пр. Нравственная оценка европейского человека определяется не по тому, что он есть, а по тому, что у него есть. Внутренний человек исчезает за внешним человеком, обладающим материальными благами, дающими ему силу. Честность определяется по отношению к собственности, а не по отношению к бедности. Это и есть буржуазное, антихристианское понятие о честности. Честный теперь тот, кто уважает собственность и богатство другого, а не тот, кто уважает бедность и не обижает неимущего. Под бедностью понимается не нищета, а материальный достаток, необходимый человеку для достойного проживания. Правда, стоит оговорится, что и у русского сознания происходит в настоящий момент смещение к буржуазному образу мысли, во многом это произошло благодаря социализму, но об этом далее.
2. Неустроенность материального быта, варварское отношение к окружающей среде и природе. Неустроенность материального быта лежит так же корнями в христианском миросознании. Нет смысла устраивать быт, зарабатывать огромное количество денег, тратить их на себя и на обустройство личного быта, ведь все преходящее, ничего из материального мира взять с собой не получиться. Нужен определенный достаток, необходимый для жизни, но абсолютно бессмысленно ставить во главу угла устройство материального быта. Но эта только одна часть правды, следующая заключается в том, что быт русского человека сравнивается с бытом европейского, смысл существования которого как раз и заключается в патологической работе над своим доходом и обустройством личного быта. И конечно, в сравнении с европейцами мы катастрофически проигрываем, но сравнение это абсолютно не корректное. Но и эта не вся правда, помимо предыдущих причин, существует еще одна чрезвычайно серьезная вещь, как тяжелые климатические условия. Жизнь русского человека это бесконечная борьба с разрушающей силой природной стихии. Зима длинной в половину года, морозы под -30 градусов, способны уничтожить любое творение рук человеческих в несколько раз быстрее, чем любые американские тайфуны или голландские наводнения. И не стоит нас сравнивать со Швецией или Норвегией, климатические условия у нас значительно сложнее, а с Сибирью и просто не сопоставимые. Хотелось бы отдельно остановится на русском похабном отношении к окружающей природе. Оно отчасти так же кроется в христианском сознании. Природа и все что с ней связано, является такой же преходящей, как и вся человеческая жизнь, и борьба с ней связывается непосредственно с социальной обыденностью. Здесь и кроется нынешний принцип «после меня, хоть потоп», ведь Евангелие рекомендует не думать о завтрашнем дне, в том числе и для последующих поколений. Плюс, помноженная на наши бескрайние просторы и принцип «обуздания природы», предложенный современной наукой, все это приводит к катастрофическим последствиям. Такое отношение к окружающей нас природе необходимо менять, но об этом далее.
3. Нелюбовь к каторжному труду. Именно к каторжному труду, а не к труду вообще. Под каторжным трудом понимается европейская патология. Русский по своей натуре трудолюбивый человек, и это полнейший бред относить в целом русский этнос к когорте нахлебников и лентяев. Русский человек трудолюбив в той мере, которая необходима для поддержания комфортного уровня жизни в христианском, а не буржуазном понимании. Ведь история не знает ни одного государства размерами с Российскую империю, и сопоставимыми климатическими условиями. А империя эта была создана не огнем и мечом, как любая из европейских империй, а благодаря труду миллионов русских. И русскому человеку более присуща творческая энергия труда, чем труда каторжного. Творческий труд, в большей степени, как это не парадоксально, русским свойственен в государственных масштабах. В личностном плане русский человек трудолюбив в той мере которая необходима для материального достатка, но в общественном, государственном плане это трудолюбие переливается в творчество. Помимо создания государства, не бывшего когда-либо на Земле, можно привести пример из недалекого прошлого. Первый полет в космос, и отрыв от земной действительности был осуществлен отнюдь не трудоголиками американцами с их мощнейшей экономикой, а именно русскими, прошедшими страшнейшую из войн, с катастрофически разрушенной экономикой. Безделье присуще любой из наций, и связано оно отнюдь не с особенностями национального менталитета, а с особенностью социального развития. Современное общество, в результате открытий науки, и создания техники облегчающей человеческий труд, в состоянии кормить бездельников, живущих на пособия.
4. Неуважение к любым признанным авторитетам, к старшим, к роду. Очень точно формулирует данное положение поговорка: «Иван, родства не помнящий». Одна из основных целей христианства было вырывание личности из власти рода. Евангелие призывает оставить отца, мать, жену и даже возненавидеть их, если они мешают искать Царство Божье. Это положение определяется тем, что первобытное нравственное сознание человечества находилось в мистической власти рода. И человек принужден был вести героическую борьбу за освобождение от власти рода, от власти благословения и проклятия рода. Вся первобытная архаическая мораль человечества есть мораль социально-родовая, и следы ее не исчезли в человечестве современном. Различие между личностью и родом, личностью и социальным коллективом устанавливается человеком через величайшее духовное усилие. И христианство окончательно освобождает личность от власти природных сил, от власти рода, но этим самым христианство делает нравственную жизнь личности независимой от рода, от коллектива. Освобождение личности от власти происходило не только в России, но и на Западе, в отличие от Востока, где власть рода и власть старших является неприкосновенной. Но есть существенные отличия в этом освобождении. Романо-германская личность, в силу своего индивидуализма, выстроила совершенно другую иерархию личностного авторитета, основанную на социальной иерархии. По нисходящей, это выглядит так: знаменитый-богатый-образованный-обычный, и в каждой части еще делится на удачник-неудачник. Иерархия здесь не личностная, основанная на определенном авторитете той или иной личности, иерархия именно социальная, которая определяет принадлежность к той или иной ступени определенными вещами или символами. Знаменитый — слава, популярность, при этом часто заработанная экстравагантными выходками, например шоу-бизнес. Богатый — деньги, имущество, мода. Образованный — диплом, степень и т.д. Конечно, это не жесткие рамки, ступени перемешиваются, но суть ясна. В отличии от европейцев, иерархия русской личности именно индивидуально-личностная. И отношение к той или иной ступени человека, не определяет его авторитет. Фактически любому русскому, стоящему на разных ступенях социальной лестницы приходится бесконечно доказывать авторитет и признание своей личности. В качестве примера можно взять высших государственных деятелей. Сталин, Ельцин имели беспрекословный личностный авторитет, несмотря на различные оценки их деятельности с разных нравственных точек зрения. Нынешний президент личностного авторитета не имеет, имеет он только должностной авторитет в европейском понимании. В положении, о том, что для русских имеет значение только индивидуально-личностный авторитет, и кроется ответ на извечный русский вопрос: «Ты меня уважаешь?». Т.е. иначе сказать, ты признаешь во мне личность, ты считаешь меня равным? И хотя в нынешнем российском экономическом строе опять возник элемент родства, это связано только с капиталистической системой построения экономических отношений. Капиталист среднего пошиба, старается полагаться на родственников только по той причине, что этим пытается защитить себя от капиталистического принципа «человек человеку волк». И таким образом возвращается к понятию клана, рода в его традиционном понимании, тем самым хороня завоевания христианства.
5. Отрицание власти закона. Это основное в русской душе, и почему это происходило и происходит, было разобрано выше. Но стоит отметить, какие последствия может иметь давление закона на личность, и как следствие — неприятие государственного закона, в контексте разных времен русской истории. В принципе, русская нелюбовь к карательным органам власти заключается в том, что хотя грех и имеет неотвратимые последствия, а преступление влечет за собой кару, орудием обнаружения неотвратимых последствий греха и преступлений из него вытекающих, являются люди карающие за преступление, но совсем не являющиеся носителями высшего добра и сплошь и рядом сами являющиеся такими же грешными, злыми и преступными. По русской традиции носителями высшего добра являются сострадающие, помогающие, посещающие заключенных в тюрьмах, освобождающие от казней, совершающие чудеса. Эта русская традиция трансформировалась под тотальным давлением государственного советского закона в полнейшее отрицание закона, и вылилось в анархию 90-х годов XX в, перевернув все с ног на голову в понимании законопослушного европейца. Носителем закона стали уголовные «авторитеты», отрицавшие государственный закон, и выработавшие свои законы, поскольку человеческое общество не может жить без законов, которые хотя бы в чем-то понимаются и принимаются большинством. Фактически воровская «этика» стала вторым государственным законом еще по той причине, что советской тоталитарной системой в тюрьмах и лагерях был выпестован новый вид российского человека — человек сидевший. Для многих русских прошедших через тюрьмы, лагеря и ссылки, где данная «этика» была в законе, отрицание законнической государственной этики вылилось в принятие антигосударственной анархической воровской «этики». Воровская романтика очень тесно связана с фактором личной свободы, свободы личности от общественных и государственных законов, а разрастанию ее в масштабах страны в первую очередь способствовала идеология государственного атеизма. Но воровская свобода поэтому и является тупиковой, т.к. перерастает в понятия «человек человеку волк», «кто сильнее тот и прав». В совершенно противоположное явление выливается давление государственного законничества, когда личность имеет христианское мировозрение. С этого угла зрения будет рассмотрено интереснейшее явление — казачество. Зародилось казачество в эпоху становления Московского, а также Литовского (запорожские казаки) княжеств. В это время происходит централизация власти, становление и усиление государства, государственной власти. Примерно в это же время формируются первые предпосылки к закрепощению крестьян. В ответ на давление государственной власти крестьяне бегут на окраины княжеств, а в последующем и царств, образуя вольницы. Крестьянские вольницы со временем трансформируются в военизированные ополчения, выступающие форт-постами на окраинах государства. Но основанные на христианской вере они не становятся рассадниками анархии и беспредела. В последующем казаки являются первопроходцами в освоении Сибири, а также в русификации Северного Кавказа. И только таким образом могла ширится империя основанная на труде, а не огне и мече. Казачьи поселения в этих регионах занимались в первую очередь освоением новых земель, ведь не в последнюю очередь казаки являлись и крестьянами. Но, будучи военизированным ополчением, казачество способно было защищать себя само, без привлечения регулярных войск. Таким вот парадоксальным образом государство ширилось и крепло. Государственное давление на крестьян, а крестьяне находились в подавляющем большинстве, выливалось в бегство крестьян от власти закона, что способствовало расширению земель государства. И русское население, являясь колонизатором новых земель, врастало в него своими корнями, смешиваясь с коренным населением, несло новое христианское понимание жизни. Но не стоит полностью идеализировать этот процесс, хватало у нас и генералов Ермоловых, но это явление больше относится к имперской теории построения государства и будет разобрано дальше.
Необходимо остановится на факторах, которые мы отнесли к вторичным и третичным. Никто не отрицает, что эти факторы также вносят свою лепту в русскую душу. Противоречивость и сложность русской души так же связана с тем, что в России сталкиваются и приходят во взаимодействие два потока мировой истории — Восток и Запад. Россия как бы соединяет в себе два мира и являет собой “огромный Востоко-Запад”. Соответственно в русской душе борются два начала: восточное и западное. В основу формирования русской души легли два противоположных начала: природная языческая стихия и аскетически монашеское православие. Соответственно эти начала явились причиной появления совершенно противоположных свойств в русском народе, таких как жестокость и доброта, обрядоверие и искание правды, обостренное сознание личности и предельный коллективизм, национализм и универсализм. В отношении к государству в русском народе можно открыть как стремление к анархизму, неприятию государства, так и стремление к гипертрофии государства, к подавлению свободы. Географическая среда так же могла повлиять на формирование “духа народа” и являет собой зависимость между необъятностью, безграничностью русской земли и русской души, между географией физической и географией духовной.
Сделав лирическое отступление, возвращаемся к русской истории. В целом данный этап русской истории можно сформулировать одной фразой: «государство росло и крепло». Основной поворотной точкой явилось правление Петра I. Но до этой поворотной точки необходимо разобрать несколько исторических событий — закрепощение крестьян и православный раскол.
Крепостное право — совокупность юридических норм феодального государства, закреплявших наиболее полную и суровую форму крестьянской зависимости. Включало запрещение крестьянам уходить со своих земельных наделов (т.н. прикрепление крестьян к земле или «крепость» крестьян земле; беглые подлежали принудительному возврату), наследственное подчинение административной и судебной власти определённого феодала, лишение крестьян права отчуждать земельные наделы и приобретать недвижимость, иногда — возможность для феодала отчуждать крестьян без земли. Крайние формы крестьянской зависимости проходят волной от западного края Европы до восточного. Приход крепостного права соответствует определённому этапу развития общественно-политических отношений. Но поскольку развитие различных регионов Европы происходит с разной скоростью (в зависимости от климата, населённости, удобства торговых путей), то и крепостное право в одних европейских странах это лишь атрибут средневековой истории, в других доживает практически до новейшего времени. Понятие крепостного права появляется в Московском государстве на рубеже XV-XVI вв., когда оформилась поместная система. Государство передавало поместье служивому человеку, который был обязан за это воинской службой. Это было связано с непрерывными войнами, которое вело государство за возвращение исторических русских земель. Крестьянин был лично свободным и держал земельный участок по договору с владельцем поместья. Он обладал правом выхода или отказа; т.е. правом уйти от землевладельца. Землевладелец не мог согнать крестьянина с земли перед жатвой, крестьянин не мог покинуть свой участок, не рассчитавшись с хозяином по окончании жатвы. Судебник Ивана III устанавливал однообразный срок для крестьянского выхода, когда обе стороны могли рассчитаться друг с другом. Это неделя до юрьева дня (26 ноября) и неделю, следующую за этим днём. Вольный человек становился крестьянином с той минуты, как «наставлял соху» на тяглом участке (т.е. начинал исполнять государственную обязанность по обработке земли) и переставал быть крестьянином, как только бросал земледелие и принимался за другое занятие. Даже указ от 24 ноября 1597 г. не отменял крестьянского «выхода» (то есть возможность уйти от землевладельца) и не прикреплял крестьян к земле. Этот акт лишь определял необходимость возврата сбежавшего крестьянина к прежнему землевладельцу, если уход состоялся в пятилетний срок до 1 сентября 1597 г. Указ говорит только о тех крестьянах, которые покидали своих землевладельцев «не в срок и без отказу» (т.е. не в юрьев день). И лишь Судебник 1649 г. устанавливает бессрочную прикрепленность к земле (т.е. невозможность крестьянского выхода) и крепость владельцу (власть владельца над крестьянином, находящимся на его земле). Однако, и согласно Судебнику 1649 г. владелец поместья не имеет право посягать на жизнь крестьянина и лишать его земельного участка. Допускается передача крестьянина от одного владельца к другому, однако и в этом случае крестьянин должен быть снова «посажен» на землю и наделён необходимым личным имуществом («животами»). И только в XVIII в. происходит монополизация собственности на крепостных в руках дворян, и крепостное право распространяется на все разряды тяглого населения. Во второй половине XVIII в. закрепощение крестьян в качестве рабов входит в завершающую стадию. Такое подробное описание закрепощение необходимо было, чтобы понять, что крестьянская повинность имеет две стадии. Первая — это прикрепленность к земле определенного помещика, вторая — возможность для феодала отчуждать крестьян без земли, т.е. рабство. Как было уже сказано, крепостное право было присуще всем европейским государством в то или иное время. Это не является новшеством России, а являет определённый этап развития общественно-политических отношений. Но московское царство, до реформ Петра I, не знало понятия рабства. И как мы видим рабство крестьян начало формироваться только в эпоху европейского просвещения России. Крестьянское рабство не является изобретением русских, оно было перенято дворянством именно у «просвещенных» европейцев, поскольку в тот исторический момент формирование общественного русского уклада занимались немцы, и выходцы из других европейских стран. Чтобы не быть голословным, стоит привести пример из помещичьего устава германской провинции Шлезвиг-Гольштейн от 1740г.: «Ничто не принадлежит вам, душа принадлежит Богу, а ваши тела, имущество и всё что вы имеете, является моим». И чтобы, этот пример не казался притянутым за уши стоит напомнить, что именно потомки Готторпов, герцогской династии Шлезвиг-Гольштейна, в 1761-1917г. занимали русский императорский трон. В 1761 году Карл Петр Ульрих Гольштейн-Готторп, сын герцога Карла Фридриха Гольштейн-Готторпа и русской великой княжны Анны Петровны, стал российским императором Петром III Федоровичем. Так что рабством крестьян, подавляющего населения России мы обязаны просвещенным европейцам. Необходимо остановиться и на отмене крепостного права, и сравнить даты его отмены в Европе и России. Отмена крепостного права в Англии, Франции, Италии, Западной Германии происходило в XIV-XVI вв., где крепостное право является атрибутом средневековья. Отмена крепостного права в этих странах привело к развитию капиталистических отношений, и было связано во многом с более легкими климатическими условиями, удобством торговых путей, большей населенностью территорий. Отмена в других странах относимых к германо-романской платформе происходило значительно позже. В Пруссии крепостное право отменено в 1807 году. В Датской провинции Зеландия барщина продержалась до 1848 г. И не стоит относить Пруссию к захудалым восточногерманским землям, ведь именно Пруссия явилась объединителем германских земель, а отнюдь не развитые западногерманские земли. В исторической перспективе разница в 54 года между отменой крепостного права в Восточной Германии и России является микроскопической, повлиявшей на развитие России незначительно, и тем более не стоит из этого строить целую теорию отсталости России и рабского мышления, сформированного у русских наличием крестьянского рабства и отсутствием западной демократии. Но мы признаем, что крестьянское рабство явилось тяжелым бременем для России, тормозившей ее социальное и духовное развитие, но также необходимо признать что, крестьянское рабство это не русское изобретение, и сформировалось оно благодаря онемечиванию дворянства и онемечиванию русской идеи.
Теперь о расколе. В XVII веке произошло одно из самых важных событии допетровской эпохи — религиозный раскол старообрядчества. Когда при патриархе Никоне началось исправление ошибок в богослужебных книгах по греческим образцам и незначительные изменения в обряде, это вызвало бурный протест народной религиозности. Верить, что раскол произошел только из-за незначительных изменений в богослужебном обряде и трех— или двухперстного знамения креста, значит относить русское религиозное сознание к европейскому, как это и делали немецкие историки, создававшие нам историю. Понятие раскола более глубокое. Во-первых, здесь присутствует мессианская идея Третьего Рима, выраженная иноком Филофеем. Идеологическая доктрина о Москве, как о Третьем Риме, стала идеологическим базисом образования московского царства. Но сразу стоит отметить что данная доктрина получила распространение в основном в правящей верхушке. Царство собиралось и оформлялось под доктриной мессианской идеи. Принадлежность к русскому царству определилось исповеданием православной веры. И хотя эта доктрина оказал сильное влияние на формирование государства, стоит признать, что она была базисом именно для правящей и церковной верхушки, да и ее появление было уже постфактум, после становления Московского княжества, и обоснованием его дальнейшего расширения. Далее, под символикой мессианской идеи Москвы-Третьего Рима произошла национализация церкви. Вселенское сознание было ослаблено в русской церкви настолько, что на греческую церковь, от которой русский народ получил свое православие, перестали смотреть как на истинно православную церковь, в ней начали видеть повреждение истинной веры. И когда патриарх Никон начал церковную реформацию по греческому типу, греческое влияние было воспринято как порча, проникающая в единственное в мире православное царство. Ведь православная вера есть русская вера, не русская вера — не православная вера. Проснулось подозрение, что православное царство, Третий Рим, повредилось, произошла измена истинной веры. Но подозрение это произошло, опять-таки в верховной церковной иерархии, которую возглавил протопоп Аввакум. Во-вторых, если кто помнит что было и во-первых, здесь присутствует и противопоставление русского человека государственной власти. Русская вера — есть православная вера, привнесение в нее греческого влияния, со стороны государственной власти и высшей церковной иерархии равноценно антихристианскому действию. В силу суеверия и невежества, отождествили патриарха Никона с антихристом. Народное православие разрывает с церковной иерархией и с государственной властью. В Московском царстве, верхушка которого осознавала себя третьим Римом, было смешение народного царства Христова, царства правды, с идеей могущественного государства, управляющегося неправдой. Раскол и был обнаружением противоречий, был последствием смешения. В дальнейшем этот раскол между царством Христовым и государством, посредством реформ Петра I, перерастет в события 1917 года.
2. Неустроенность материального быта, варварское отношение к окружающей среде и природе. Неустроенность материального быта лежит так же корнями в христианском миросознании. Нет смысла устраивать быт, зарабатывать огромное количество денег, тратить их на себя и на обустройство личного быта, ведь все преходящее, ничего из материального мира взять с собой не получиться. Нужен определенный достаток, необходимый для жизни, но абсолютно бессмысленно ставить во главу угла устройство материального быта. Но эта только одна часть правды, следующая заключается в том, что быт русского человека сравнивается с бытом европейского, смысл существования которого как раз и заключается в патологической работе над своим доходом и обустройством личного быта. И конечно, в сравнении с европейцами мы катастрофически проигрываем, но сравнение это абсолютно не корректное. Но и эта не вся правда, помимо предыдущих причин, существует еще одна чрезвычайно серьезная вещь, как тяжелые климатические условия. Жизнь русского человека это бесконечная борьба с разрушающей силой природной стихии. Зима длинной в половину года, морозы под -30 градусов, способны уничтожить любое творение рук человеческих в несколько раз быстрее, чем любые американские тайфуны или голландские наводнения. И не стоит нас сравнивать со Швецией или Норвегией, климатические условия у нас значительно сложнее, а с Сибирью и просто не сопоставимые. Хотелось бы отдельно остановится на русском похабном отношении к окружающей природе. Оно отчасти так же кроется в христианском сознании. Природа и все что с ней связано, является такой же преходящей, как и вся человеческая жизнь, и борьба с ней связывается непосредственно с социальной обыденностью. Здесь и кроется нынешний принцип «после меня, хоть потоп», ведь Евангелие рекомендует не думать о завтрашнем дне, в том числе и для последующих поколений. Плюс, помноженная на наши бескрайние просторы и принцип «обуздания природы», предложенный современной наукой, все это приводит к катастрофическим последствиям. Такое отношение к окружающей нас природе необходимо менять, но об этом далее.
3. Нелюбовь к каторжному труду. Именно к каторжному труду, а не к труду вообще. Под каторжным трудом понимается европейская патология. Русский по своей натуре трудолюбивый человек, и это полнейший бред относить в целом русский этнос к когорте нахлебников и лентяев. Русский человек трудолюбив в той мере, которая необходима для поддержания комфортного уровня жизни в христианском, а не буржуазном понимании. Ведь история не знает ни одного государства размерами с Российскую империю, и сопоставимыми климатическими условиями. А империя эта была создана не огнем и мечом, как любая из европейских империй, а благодаря труду миллионов русских. И русскому человеку более присуща творческая энергия труда, чем труда каторжного. Творческий труд, в большей степени, как это не парадоксально, русским свойственен в государственных масштабах. В личностном плане русский человек трудолюбив в той мере которая необходима для материального достатка, но в общественном, государственном плане это трудолюбие переливается в творчество. Помимо создания государства, не бывшего когда-либо на Земле, можно привести пример из недалекого прошлого. Первый полет в космос, и отрыв от земной действительности был осуществлен отнюдь не трудоголиками американцами с их мощнейшей экономикой, а именно русскими, прошедшими страшнейшую из войн, с катастрофически разрушенной экономикой. Безделье присуще любой из наций, и связано оно отнюдь не с особенностями национального менталитета, а с особенностью социального развития. Современное общество, в результате открытий науки, и создания техники облегчающей человеческий труд, в состоянии кормить бездельников, живущих на пособия.
4. Неуважение к любым признанным авторитетам, к старшим, к роду. Очень точно формулирует данное положение поговорка: «Иван, родства не помнящий». Одна из основных целей христианства было вырывание личности из власти рода. Евангелие призывает оставить отца, мать, жену и даже возненавидеть их, если они мешают искать Царство Божье. Это положение определяется тем, что первобытное нравственное сознание человечества находилось в мистической власти рода. И человек принужден был вести героическую борьбу за освобождение от власти рода, от власти благословения и проклятия рода. Вся первобытная архаическая мораль человечества есть мораль социально-родовая, и следы ее не исчезли в человечестве современном. Различие между личностью и родом, личностью и социальным коллективом устанавливается человеком через величайшее духовное усилие. И христианство окончательно освобождает личность от власти природных сил, от власти рода, но этим самым христианство делает нравственную жизнь личности независимой от рода, от коллектива. Освобождение личности от власти происходило не только в России, но и на Западе, в отличие от Востока, где власть рода и власть старших является неприкосновенной. Но есть существенные отличия в этом освобождении. Романо-германская личность, в силу своего индивидуализма, выстроила совершенно другую иерархию личностного авторитета, основанную на социальной иерархии. По нисходящей, это выглядит так: знаменитый-богатый-образованный-обычный, и в каждой части еще делится на удачник-неудачник. Иерархия здесь не личностная, основанная на определенном авторитете той или иной личности, иерархия именно социальная, которая определяет принадлежность к той или иной ступени определенными вещами или символами. Знаменитый — слава, популярность, при этом часто заработанная экстравагантными выходками, например шоу-бизнес. Богатый — деньги, имущество, мода. Образованный — диплом, степень и т.д. Конечно, это не жесткие рамки, ступени перемешиваются, но суть ясна. В отличии от европейцев, иерархия русской личности именно индивидуально-личностная. И отношение к той или иной ступени человека, не определяет его авторитет. Фактически любому русскому, стоящему на разных ступенях социальной лестницы приходится бесконечно доказывать авторитет и признание своей личности. В качестве примера можно взять высших государственных деятелей. Сталин, Ельцин имели беспрекословный личностный авторитет, несмотря на различные оценки их деятельности с разных нравственных точек зрения. Нынешний президент личностного авторитета не имеет, имеет он только должностной авторитет в европейском понимании. В положении, о том, что для русских имеет значение только индивидуально-личностный авторитет, и кроется ответ на извечный русский вопрос: «Ты меня уважаешь?». Т.е. иначе сказать, ты признаешь во мне личность, ты считаешь меня равным? И хотя в нынешнем российском экономическом строе опять возник элемент родства, это связано только с капиталистической системой построения экономических отношений. Капиталист среднего пошиба, старается полагаться на родственников только по той причине, что этим пытается защитить себя от капиталистического принципа «человек человеку волк». И таким образом возвращается к понятию клана, рода в его традиционном понимании, тем самым хороня завоевания христианства.
5. Отрицание власти закона. Это основное в русской душе, и почему это происходило и происходит, было разобрано выше. Но стоит отметить, какие последствия может иметь давление закона на личность, и как следствие — неприятие государственного закона, в контексте разных времен русской истории. В принципе, русская нелюбовь к карательным органам власти заключается в том, что хотя грех и имеет неотвратимые последствия, а преступление влечет за собой кару, орудием обнаружения неотвратимых последствий греха и преступлений из него вытекающих, являются люди карающие за преступление, но совсем не являющиеся носителями высшего добра и сплошь и рядом сами являющиеся такими же грешными, злыми и преступными. По русской традиции носителями высшего добра являются сострадающие, помогающие, посещающие заключенных в тюрьмах, освобождающие от казней, совершающие чудеса. Эта русская традиция трансформировалась под тотальным давлением государственного советского закона в полнейшее отрицание закона, и вылилось в анархию 90-х годов XX в, перевернув все с ног на голову в понимании законопослушного европейца. Носителем закона стали уголовные «авторитеты», отрицавшие государственный закон, и выработавшие свои законы, поскольку человеческое общество не может жить без законов, которые хотя бы в чем-то понимаются и принимаются большинством. Фактически воровская «этика» стала вторым государственным законом еще по той причине, что советской тоталитарной системой в тюрьмах и лагерях был выпестован новый вид российского человека — человек сидевший. Для многих русских прошедших через тюрьмы, лагеря и ссылки, где данная «этика» была в законе, отрицание законнической государственной этики вылилось в принятие антигосударственной анархической воровской «этики». Воровская романтика очень тесно связана с фактором личной свободы, свободы личности от общественных и государственных законов, а разрастанию ее в масштабах страны в первую очередь способствовала идеология государственного атеизма. Но воровская свобода поэтому и является тупиковой, т.к. перерастает в понятия «человек человеку волк», «кто сильнее тот и прав». В совершенно противоположное явление выливается давление государственного законничества, когда личность имеет христианское мировозрение. С этого угла зрения будет рассмотрено интереснейшее явление — казачество. Зародилось казачество в эпоху становления Московского, а также Литовского (запорожские казаки) княжеств. В это время происходит централизация власти, становление и усиление государства, государственной власти. Примерно в это же время формируются первые предпосылки к закрепощению крестьян. В ответ на давление государственной власти крестьяне бегут на окраины княжеств, а в последующем и царств, образуя вольницы. Крестьянские вольницы со временем трансформируются в военизированные ополчения, выступающие форт-постами на окраинах государства. Но основанные на христианской вере они не становятся рассадниками анархии и беспредела. В последующем казаки являются первопроходцами в освоении Сибири, а также в русификации Северного Кавказа. И только таким образом могла ширится империя основанная на труде, а не огне и мече. Казачьи поселения в этих регионах занимались в первую очередь освоением новых земель, ведь не в последнюю очередь казаки являлись и крестьянами. Но, будучи военизированным ополчением, казачество способно было защищать себя само, без привлечения регулярных войск. Таким вот парадоксальным образом государство ширилось и крепло. Государственное давление на крестьян, а крестьяне находились в подавляющем большинстве, выливалось в бегство крестьян от власти закона, что способствовало расширению земель государства. И русское население, являясь колонизатором новых земель, врастало в него своими корнями, смешиваясь с коренным населением, несло новое христианское понимание жизни. Но не стоит полностью идеализировать этот процесс, хватало у нас и генералов Ермоловых, но это явление больше относится к имперской теории построения государства и будет разобрано дальше.
Необходимо остановится на факторах, которые мы отнесли к вторичным и третичным. Никто не отрицает, что эти факторы также вносят свою лепту в русскую душу. Противоречивость и сложность русской души так же связана с тем, что в России сталкиваются и приходят во взаимодействие два потока мировой истории — Восток и Запад. Россия как бы соединяет в себе два мира и являет собой “огромный Востоко-Запад”. Соответственно в русской душе борются два начала: восточное и западное. В основу формирования русской души легли два противоположных начала: природная языческая стихия и аскетически монашеское православие. Соответственно эти начала явились причиной появления совершенно противоположных свойств в русском народе, таких как жестокость и доброта, обрядоверие и искание правды, обостренное сознание личности и предельный коллективизм, национализм и универсализм. В отношении к государству в русском народе можно открыть как стремление к анархизму, неприятию государства, так и стремление к гипертрофии государства, к подавлению свободы. Географическая среда так же могла повлиять на формирование “духа народа” и являет собой зависимость между необъятностью, безграничностью русской земли и русской души, между географией физической и географией духовной.
Сделав лирическое отступление, возвращаемся к русской истории. В целом данный этап русской истории можно сформулировать одной фразой: «государство росло и крепло». Основной поворотной точкой явилось правление Петра I. Но до этой поворотной точки необходимо разобрать несколько исторических событий — закрепощение крестьян и православный раскол.
Крепостное право — совокупность юридических норм феодального государства, закреплявших наиболее полную и суровую форму крестьянской зависимости. Включало запрещение крестьянам уходить со своих земельных наделов (т.н. прикрепление крестьян к земле или «крепость» крестьян земле; беглые подлежали принудительному возврату), наследственное подчинение административной и судебной власти определённого феодала, лишение крестьян права отчуждать земельные наделы и приобретать недвижимость, иногда — возможность для феодала отчуждать крестьян без земли. Крайние формы крестьянской зависимости проходят волной от западного края Европы до восточного. Приход крепостного права соответствует определённому этапу развития общественно-политических отношений. Но поскольку развитие различных регионов Европы происходит с разной скоростью (в зависимости от климата, населённости, удобства торговых путей), то и крепостное право в одних европейских странах это лишь атрибут средневековой истории, в других доживает практически до новейшего времени. Понятие крепостного права появляется в Московском государстве на рубеже XV-XVI вв., когда оформилась поместная система. Государство передавало поместье служивому человеку, который был обязан за это воинской службой. Это было связано с непрерывными войнами, которое вело государство за возвращение исторических русских земель. Крестьянин был лично свободным и держал земельный участок по договору с владельцем поместья. Он обладал правом выхода или отказа; т.е. правом уйти от землевладельца. Землевладелец не мог согнать крестьянина с земли перед жатвой, крестьянин не мог покинуть свой участок, не рассчитавшись с хозяином по окончании жатвы. Судебник Ивана III устанавливал однообразный срок для крестьянского выхода, когда обе стороны могли рассчитаться друг с другом. Это неделя до юрьева дня (26 ноября) и неделю, следующую за этим днём. Вольный человек становился крестьянином с той минуты, как «наставлял соху» на тяглом участке (т.е. начинал исполнять государственную обязанность по обработке земли) и переставал быть крестьянином, как только бросал земледелие и принимался за другое занятие. Даже указ от 24 ноября 1597 г. не отменял крестьянского «выхода» (то есть возможность уйти от землевладельца) и не прикреплял крестьян к земле. Этот акт лишь определял необходимость возврата сбежавшего крестьянина к прежнему землевладельцу, если уход состоялся в пятилетний срок до 1 сентября 1597 г. Указ говорит только о тех крестьянах, которые покидали своих землевладельцев «не в срок и без отказу» (т.е. не в юрьев день). И лишь Судебник 1649 г. устанавливает бессрочную прикрепленность к земле (т.е. невозможность крестьянского выхода) и крепость владельцу (власть владельца над крестьянином, находящимся на его земле). Однако, и согласно Судебнику 1649 г. владелец поместья не имеет право посягать на жизнь крестьянина и лишать его земельного участка. Допускается передача крестьянина от одного владельца к другому, однако и в этом случае крестьянин должен быть снова «посажен» на землю и наделён необходимым личным имуществом («животами»). И только в XVIII в. происходит монополизация собственности на крепостных в руках дворян, и крепостное право распространяется на все разряды тяглого населения. Во второй половине XVIII в. закрепощение крестьян в качестве рабов входит в завершающую стадию. Такое подробное описание закрепощение необходимо было, чтобы понять, что крестьянская повинность имеет две стадии. Первая — это прикрепленность к земле определенного помещика, вторая — возможность для феодала отчуждать крестьян без земли, т.е. рабство. Как было уже сказано, крепостное право было присуще всем европейским государством в то или иное время. Это не является новшеством России, а являет определённый этап развития общественно-политических отношений. Но московское царство, до реформ Петра I, не знало понятия рабства. И как мы видим рабство крестьян начало формироваться только в эпоху европейского просвещения России. Крестьянское рабство не является изобретением русских, оно было перенято дворянством именно у «просвещенных» европейцев, поскольку в тот исторический момент формирование общественного русского уклада занимались немцы, и выходцы из других европейских стран. Чтобы не быть голословным, стоит привести пример из помещичьего устава германской провинции Шлезвиг-Гольштейн от 1740г.: «Ничто не принадлежит вам, душа принадлежит Богу, а ваши тела, имущество и всё что вы имеете, является моим». И чтобы, этот пример не казался притянутым за уши стоит напомнить, что именно потомки Готторпов, герцогской династии Шлезвиг-Гольштейна, в 1761-1917г. занимали русский императорский трон. В 1761 году Карл Петр Ульрих Гольштейн-Готторп, сын герцога Карла Фридриха Гольштейн-Готторпа и русской великой княжны Анны Петровны, стал российским императором Петром III Федоровичем. Так что рабством крестьян, подавляющего населения России мы обязаны просвещенным европейцам. Необходимо остановиться и на отмене крепостного права, и сравнить даты его отмены в Европе и России. Отмена крепостного права в Англии, Франции, Италии, Западной Германии происходило в XIV-XVI вв., где крепостное право является атрибутом средневековья. Отмена крепостного права в этих странах привело к развитию капиталистических отношений, и было связано во многом с более легкими климатическими условиями, удобством торговых путей, большей населенностью территорий. Отмена в других странах относимых к германо-романской платформе происходило значительно позже. В Пруссии крепостное право отменено в 1807 году. В Датской провинции Зеландия барщина продержалась до 1848 г. И не стоит относить Пруссию к захудалым восточногерманским землям, ведь именно Пруссия явилась объединителем германских земель, а отнюдь не развитые западногерманские земли. В исторической перспективе разница в 54 года между отменой крепостного права в Восточной Германии и России является микроскопической, повлиявшей на развитие России незначительно, и тем более не стоит из этого строить целую теорию отсталости России и рабского мышления, сформированного у русских наличием крестьянского рабства и отсутствием западной демократии. Но мы признаем, что крестьянское рабство явилось тяжелым бременем для России, тормозившей ее социальное и духовное развитие, но также необходимо признать что, крестьянское рабство это не русское изобретение, и сформировалось оно благодаря онемечиванию дворянства и онемечиванию русской идеи.
Теперь о расколе. В XVII веке произошло одно из самых важных событии допетровской эпохи — религиозный раскол старообрядчества. Когда при патриархе Никоне началось исправление ошибок в богослужебных книгах по греческим образцам и незначительные изменения в обряде, это вызвало бурный протест народной религиозности. Верить, что раскол произошел только из-за незначительных изменений в богослужебном обряде и трех— или двухперстного знамения креста, значит относить русское религиозное сознание к европейскому, как это и делали немецкие историки, создававшие нам историю. Понятие раскола более глубокое. Во-первых, здесь присутствует мессианская идея Третьего Рима, выраженная иноком Филофеем. Идеологическая доктрина о Москве, как о Третьем Риме, стала идеологическим базисом образования московского царства. Но сразу стоит отметить что данная доктрина получила распространение в основном в правящей верхушке. Царство собиралось и оформлялось под доктриной мессианской идеи. Принадлежность к русскому царству определилось исповеданием православной веры. И хотя эта доктрина оказал сильное влияние на формирование государства, стоит признать, что она была базисом именно для правящей и церковной верхушки, да и ее появление было уже постфактум, после становления Московского княжества, и обоснованием его дальнейшего расширения. Далее, под символикой мессианской идеи Москвы-Третьего Рима произошла национализация церкви. Вселенское сознание было ослаблено в русской церкви настолько, что на греческую церковь, от которой русский народ получил свое православие, перестали смотреть как на истинно православную церковь, в ней начали видеть повреждение истинной веры. И когда патриарх Никон начал церковную реформацию по греческому типу, греческое влияние было воспринято как порча, проникающая в единственное в мире православное царство. Ведь православная вера есть русская вера, не русская вера — не православная вера. Проснулось подозрение, что православное царство, Третий Рим, повредилось, произошла измена истинной веры. Но подозрение это произошло, опять-таки в верховной церковной иерархии, которую возглавил протопоп Аввакум. Во-вторых, если кто помнит что было и во-первых, здесь присутствует и противопоставление русского человека государственной власти. Русская вера — есть православная вера, привнесение в нее греческого влияния, со стороны государственной власти и высшей церковной иерархии равноценно антихристианскому действию. В силу суеверия и невежества, отождествили патриарха Никона с антихристом. Народное православие разрывает с церковной иерархией и с государственной властью. В Московском царстве, верхушка которого осознавала себя третьим Римом, было смешение народного царства Христова, царства правды, с идеей могущественного государства, управляющегося неправдой. Раскол и был обнаружением противоречий, был последствием смешения. В дальнейшем этот раскол между царством Христовым и государством, посредством реформ Петра I, перерастет в события 1917 года.