Страница:
Случалось, что Антон Леонардович после тренировки подолгу растирал ушибленные места. Бывало это в тех случаях, когда он нам умышленно мешал принимать навесные мячи. Он мешал нам и требовал, чтобы мы его не щадили, чтобы брали мячи в любом случае. Сперва, естественно, мы стеснялись отталкивать старого тренера. Но он кричал на нас и буквально умолял:
– Вы не жалейте меня, делайте все, что нужно, лишь бы мяч был взят.
Ну что ж, пришлось вступать с ним в силовую борьбу. И он терпеливо сносил все ее неудобства.
Любил он и такое упражнение. Повернув вратаря лицом к стене, он занимал место где-то сзади и бил мяч. По его сигналу надо было молниеносно повернуться и отразить удар. Если нам не удавалось схватить мяч, и он отскакивал, Идзковский требовал, чтобы был совершен еще один бросок, и опасность ликвидирована. Ну, а что делать, если мяч все-таки нельзя поймать?
– Что хочешь, то и делай, – сердито говорил тренер. – Дотянись до него хоть пальцем, хоть ногтем, но дотянись. Кто знает, может быть, тебе именно так придется когда-нибудь немного изменить полет мяча, и твои ворота окажутся вне опасности.
Этот принцип (отрази чем угодно, дотянись любой ценой) он заметил в игре английского вратаря команды «Тоттенхем Хотспур», когда британцы выступали на нашем стадионе.
После игры Антон Леонардович сказал мне:
– Обратил внимание на их вратаря? То-то же. Это и есть моя точка зрения. Он играл так, как я всегда требовал от вас. И, видишь, пропустил лишь один мяч, а казалось, пропустит штук пять, не меньше. Кто скажет, где проходит граница между талантом и старательностью! И что в конечном счете важнее?
В воротах он тоже приучал нас стоять «по-своему». Я имею в виду опять-таки тренировки. Как и Хомич, он был сторонником непродолжительной, но очень интенсивной работы – до ломоты в костях. Такое напряжение он чередовал с кратковременным отдыхом, но ни на секунду не позволял нам расслабляться в воротах. Затем, к концу тренировки, начиналось соревнование. Суть его заключалась в том, что нападающие нам били «на полном серьезе», мы же старались брать все. И только пропустив три мяча подряд, вратарь терял право на свое место и уступал его другому. Таким образом мы втягивались в игру, суть которой заключалась в том, чтобы продержаться в воротах как можно дольше. Победитель награждался похвалой тренера. А ею мы весьма дорожили.
Идзковский приучил нас отжиматься на кончиках пальцев рук, как это делают волейболисты, отражать удары только ногами и т. д.
В процессе работы он был сосредоточен и даже суров. Его резкий высокий голос звучал так, что был слышен в противоположном конце стадиона. Но зато как преображался наш опекун, когда дело приближалось к матчу! Он уводил нас в лес или на реку, иногда мы вместе ловили рыбу, читали забавную книгу. Словно нянька, он всячески старался отвлечь нас от беспокойных мыслей.
В раздевалке Антон Леонардович любил постоять рядом с играющим в тот день вратарем, погладить его по затылку и пошептать на ухо что-нибудь ласковое, бодрое. Потом следил, чтобы мы еще в раздевалке хорошенько размялись, бросал нам мяч, которым предстояло играть, дабы мы могли привыкнуть к нему. А спустя несколько минут, когда команда выходила на разминку, он становился за воротами и следил за тем, чтобы вратарь поймал по всем правилам два-три трудных мяча.
До сих пор я пользуюсь тем, к чему он приучил нас еще в пору начала совместной работы. Каждую разминку я завершаю точным приемом последнего мяча. Этим как будто ставится последняя точка в подготовке к матчу, и очень важно, чтобы эта точка была полновесна. Она оставит в вас приятное ощущение полноты спортивной формы. Вы покинете ворота, чтобы тут же выйти на игру в состоянии удовлетворенности от сознания, что мяч взят «классически». Не важно, будет он пробит сильно или слабо. Важно хорошо взять его. Не знаю, может быть, здесь таится какой-то психологический фокус, Но мне почему-то это очень пришлось по душе, и так я поступаю по сей день.
Наконец, Идзковский всегда следил за тем, чтобы мы на тренировках не пренебрегали вратарским инвентарем.
– Если вы хорошенько оденетесь, – объяснял он, – и тем самым избавите себя на тренировках от болевых ощущений, то вы и в игре соответствующее движение выполните без опаски, без тени беспокойства за его исход.
Он так много занимался нами, столько труда вложил в нашу подготовку, что мы стали для него вроде бы сыновьями. Каждую нашу неудачу Идзковский переживал очень остро, и она надолго ранила его. Я помню случай, происшедший в 1953 году. Он весьма характерен для нашего тренера.
Динамовцы проиграли рижской «Даугаве» 0:1 при полном своем игровом преимуществе. Такое иногда случается. Единственный гол был забит при нелепых обстоятельствах. На воротах стоял Женя Лемешко. Подавали угловой, а вверху Женя всегда чувствовал себя превосходно. Но случилось так, что он каким-то чудом не рассчитал простой прыжок, а мяч, подправленный только ветром, обогнул Лемешко и влетел в ворота. Увидев такую вопиющую «бабочку», Антон Леонардович ужасно расстроился. Ему стало плохо, и старого вратаря едва не на руках унесли в нашу раздевалку.
Идзковский не заканчивал специального вратарского института, поскольку такого не существует в природе. Но огромный опыт, умение осмыслить и обобщить освоенное и отобрать из него самое лучшее, желание передать свои знания другим, неисчерпаемая изобретательность при выборе формы преподавания сделали его, на мой взгляд, выдающимся тренером для вратарей. Польза, которую он нам дал, – огромна. Мне кажется, надо усвоить даже его лексику, ибо и она помогает футболистам точно понять, что от них требуется. Я, разумеется, не помню всего, что он говорил, но отдельные образные сравнения сохранились в моей памяти, и они в достаточной степени характеризуют речь Идзковского. Полузащитникам он, например, так объяснял их функции:
– Представьте, пожалуйста, на миг, что вы официанты в ресторане, хоть это, может быть, вам и не нравится. А нападающие – клиенты. Причем такие, которые годами приходят к вам, и вкусы каждого из них вам отлично известны. Вот вы и приступаете к своему делу, не ожидая их подсказки. «Иван Иваныч, прошу, вот ваша котлетка. Ведь вы ее любите! А вот, Петр Петрович, ваш излюбленный судачок. Николаю Николаевичу – его молочный супец». Понимаете, каждому именно то, что нужно. И тогда вы, как полузащитники, вполне угодите форвардам.
Крайним нападающим он говорил:
– Видели реактивный самолет в полете? Вот это вы и есть. Ясна задача? Действуйте.
Для вратарей у него находилось другое сравнение.
– Наше искусство похоже чем-то на музыку. Гаммы – это весеннее пробуждение, бурное вхождение в форму после зимней передышки. Вы восстанавливаете главный навык – ловлю мяча. Этюды – это уже игра в воротах, но только тренировочная. А вот игра в матчах в ходе самого сезона – это уже симфония. Она требует всего: и техники, и темперамента, и совершенного знания всей партитуры. Попробуйте сыграть всю симфонию без одного из обязательных компонентов! Что получится? Догадываетесь? То-то и оно!
К сожалению, даже в лучших наших командах до сих пор нет в достаточной степени осведомленных людей, которые знали бы все тонкости вратарского искусства и могли действительно глубоко проанализировать учебный процесс, обеспечить полноценную подготовку вратарей. До сих пор многие мои коллеги еще бредут по избранной тропе на ощупь, самостоятельно добираясь до секретов, которые перестали бы быть таковыми, если бы существовала единая, наиболее эффективная методика подготовки вратарей. Каждый работает по-своему, что смахивает на кустарщину. Тем больше польза, которую давали нам уроки Идзковского. Мне кажется, что принципы Антона Леонардовича, с которыми я тут бегло познакомил читателей, могли бы лечь в основу методики работы с вратарями во многих командах. Я лично намерен руководствоваться ими до тех пор, пока буду связан с вратарством.
СТРЕМИТЕЛЬНЫЙ ВЗЛЕТ
ПЕРВАЯ МЕЖДУНАРОДНАЯ
– Вы не жалейте меня, делайте все, что нужно, лишь бы мяч был взят.
Ну что ж, пришлось вступать с ним в силовую борьбу. И он терпеливо сносил все ее неудобства.
Любил он и такое упражнение. Повернув вратаря лицом к стене, он занимал место где-то сзади и бил мяч. По его сигналу надо было молниеносно повернуться и отразить удар. Если нам не удавалось схватить мяч, и он отскакивал, Идзковский требовал, чтобы был совершен еще один бросок, и опасность ликвидирована. Ну, а что делать, если мяч все-таки нельзя поймать?
– Что хочешь, то и делай, – сердито говорил тренер. – Дотянись до него хоть пальцем, хоть ногтем, но дотянись. Кто знает, может быть, тебе именно так придется когда-нибудь немного изменить полет мяча, и твои ворота окажутся вне опасности.
Этот принцип (отрази чем угодно, дотянись любой ценой) он заметил в игре английского вратаря команды «Тоттенхем Хотспур», когда британцы выступали на нашем стадионе.
После игры Антон Леонардович сказал мне:
– Обратил внимание на их вратаря? То-то же. Это и есть моя точка зрения. Он играл так, как я всегда требовал от вас. И, видишь, пропустил лишь один мяч, а казалось, пропустит штук пять, не меньше. Кто скажет, где проходит граница между талантом и старательностью! И что в конечном счете важнее?
В воротах он тоже приучал нас стоять «по-своему». Я имею в виду опять-таки тренировки. Как и Хомич, он был сторонником непродолжительной, но очень интенсивной работы – до ломоты в костях. Такое напряжение он чередовал с кратковременным отдыхом, но ни на секунду не позволял нам расслабляться в воротах. Затем, к концу тренировки, начиналось соревнование. Суть его заключалась в том, что нападающие нам били «на полном серьезе», мы же старались брать все. И только пропустив три мяча подряд, вратарь терял право на свое место и уступал его другому. Таким образом мы втягивались в игру, суть которой заключалась в том, чтобы продержаться в воротах как можно дольше. Победитель награждался похвалой тренера. А ею мы весьма дорожили.
Идзковский приучил нас отжиматься на кончиках пальцев рук, как это делают волейболисты, отражать удары только ногами и т. д.
В процессе работы он был сосредоточен и даже суров. Его резкий высокий голос звучал так, что был слышен в противоположном конце стадиона. Но зато как преображался наш опекун, когда дело приближалось к матчу! Он уводил нас в лес или на реку, иногда мы вместе ловили рыбу, читали забавную книгу. Словно нянька, он всячески старался отвлечь нас от беспокойных мыслей.
В раздевалке Антон Леонардович любил постоять рядом с играющим в тот день вратарем, погладить его по затылку и пошептать на ухо что-нибудь ласковое, бодрое. Потом следил, чтобы мы еще в раздевалке хорошенько размялись, бросал нам мяч, которым предстояло играть, дабы мы могли привыкнуть к нему. А спустя несколько минут, когда команда выходила на разминку, он становился за воротами и следил за тем, чтобы вратарь поймал по всем правилам два-три трудных мяча.
До сих пор я пользуюсь тем, к чему он приучил нас еще в пору начала совместной работы. Каждую разминку я завершаю точным приемом последнего мяча. Этим как будто ставится последняя точка в подготовке к матчу, и очень важно, чтобы эта точка была полновесна. Она оставит в вас приятное ощущение полноты спортивной формы. Вы покинете ворота, чтобы тут же выйти на игру в состоянии удовлетворенности от сознания, что мяч взят «классически». Не важно, будет он пробит сильно или слабо. Важно хорошо взять его. Не знаю, может быть, здесь таится какой-то психологический фокус, Но мне почему-то это очень пришлось по душе, и так я поступаю по сей день.
Наконец, Идзковский всегда следил за тем, чтобы мы на тренировках не пренебрегали вратарским инвентарем.
– Если вы хорошенько оденетесь, – объяснял он, – и тем самым избавите себя на тренировках от болевых ощущений, то вы и в игре соответствующее движение выполните без опаски, без тени беспокойства за его исход.
Он так много занимался нами, столько труда вложил в нашу подготовку, что мы стали для него вроде бы сыновьями. Каждую нашу неудачу Идзковский переживал очень остро, и она надолго ранила его. Я помню случай, происшедший в 1953 году. Он весьма характерен для нашего тренера.
Динамовцы проиграли рижской «Даугаве» 0:1 при полном своем игровом преимуществе. Такое иногда случается. Единственный гол был забит при нелепых обстоятельствах. На воротах стоял Женя Лемешко. Подавали угловой, а вверху Женя всегда чувствовал себя превосходно. Но случилось так, что он каким-то чудом не рассчитал простой прыжок, а мяч, подправленный только ветром, обогнул Лемешко и влетел в ворота. Увидев такую вопиющую «бабочку», Антон Леонардович ужасно расстроился. Ему стало плохо, и старого вратаря едва не на руках унесли в нашу раздевалку.
Идзковский не заканчивал специального вратарского института, поскольку такого не существует в природе. Но огромный опыт, умение осмыслить и обобщить освоенное и отобрать из него самое лучшее, желание передать свои знания другим, неисчерпаемая изобретательность при выборе формы преподавания сделали его, на мой взгляд, выдающимся тренером для вратарей. Польза, которую он нам дал, – огромна. Мне кажется, надо усвоить даже его лексику, ибо и она помогает футболистам точно понять, что от них требуется. Я, разумеется, не помню всего, что он говорил, но отдельные образные сравнения сохранились в моей памяти, и они в достаточной степени характеризуют речь Идзковского. Полузащитникам он, например, так объяснял их функции:
– Представьте, пожалуйста, на миг, что вы официанты в ресторане, хоть это, может быть, вам и не нравится. А нападающие – клиенты. Причем такие, которые годами приходят к вам, и вкусы каждого из них вам отлично известны. Вот вы и приступаете к своему делу, не ожидая их подсказки. «Иван Иваныч, прошу, вот ваша котлетка. Ведь вы ее любите! А вот, Петр Петрович, ваш излюбленный судачок. Николаю Николаевичу – его молочный супец». Понимаете, каждому именно то, что нужно. И тогда вы, как полузащитники, вполне угодите форвардам.
Крайним нападающим он говорил:
– Видели реактивный самолет в полете? Вот это вы и есть. Ясна задача? Действуйте.
Для вратарей у него находилось другое сравнение.
– Наше искусство похоже чем-то на музыку. Гаммы – это весеннее пробуждение, бурное вхождение в форму после зимней передышки. Вы восстанавливаете главный навык – ловлю мяча. Этюды – это уже игра в воротах, но только тренировочная. А вот игра в матчах в ходе самого сезона – это уже симфония. Она требует всего: и техники, и темперамента, и совершенного знания всей партитуры. Попробуйте сыграть всю симфонию без одного из обязательных компонентов! Что получится? Догадываетесь? То-то и оно!
К сожалению, даже в лучших наших командах до сих пор нет в достаточной степени осведомленных людей, которые знали бы все тонкости вратарского искусства и могли действительно глубоко проанализировать учебный процесс, обеспечить полноценную подготовку вратарей. До сих пор многие мои коллеги еще бредут по избранной тропе на ощупь, самостоятельно добираясь до секретов, которые перестали бы быть таковыми, если бы существовала единая, наиболее эффективная методика подготовки вратарей. Каждый работает по-своему, что смахивает на кустарщину. Тем больше польза, которую давали нам уроки Идзковского. Мне кажется, что принципы Антона Леонардовича, с которыми я тут бегло познакомил читателей, могли бы лечь в основу методики работы с вратарями во многих командах. Я лично намерен руководствоваться ими до тех пор, пока буду связан с вратарством.
СТРЕМИТЕЛЬНЫЙ ВЗЛЕТ
И так, динамовцы Киева закончили 1951 год относительно неплохо. Однако мы предвидели, что фортуна еще не подарила нам своей улыбки, что покуда она лишь снисходительно глянула в нашу сторону. Между тем в новом сезоне условия розыгрыша существенно изменились. Советская сборная готовилась к поездке на Олимпийские игры (в ее составе тренировались и наши посланцы – Голяков и Лерман), и в связи с этим было решено провести первенство в один круг, а местом всех игр была избрана Москва.
Несмотря на новую, упрощенную формулу розыгрыша, наша команда готовилась к нему ничуть не слабее, чем к минувшему сезону. Сбор проходил в Одессе, только на этот раз не все динамовцы выехали туда вместе со своей командой. Ушли от нас Дашков, Товт, Гаврилюк, Принц, Севостьянов, Малявкин. Команда пополнилась нападающими Виктором Жилиным, вернувшимся из Ленинграда, николаевцем Виктором Журавлевым, защитником Петром Тищенко, который раньше выступал за горьковское «Торпедо», и некоторыми другими игроками.
Поселились мы в санатории имени Чкалова, где уже пристроилась и команда Перми. На этот раз мое пребывание в городе, который я считал родным (так велика была привязанность к нему), оказалось не очень приятным. Дело в том, что я допустил ошибку, свойственную молодым вратарям. В результате удачно проведенного сезона 1951 года мне показалось, что я уже достиг вершины Следовательно, можно было дать себе передышку. Я всегда любил поспать, поваляться утром в постели. И теперь, на сборе, бог знает что возомнив о себе, я всякий раз опаздывал на зарядку, работал не так интенсивно, как прежде, пропускал, мимо ушей замечания Ошенкова. Одним словом, налицо были все признаки зазнайства.
Это не замедлило сказаться на моей игре. В тренировочном матче с ленинградским «Динамо» наша команда добилась сравнительно легкой победы – 4: 1, но я-то играл из рук вон плохо.
После игры буквально вся команда обрушилась на меня. Тренерам не пришлось подталкивать футболистов. Все видели, что я сильно сдал. Упреки справедливы, от правды никуда не деться. Что уж тут говорить! Поэтому я был очень рад, что, наконец, вошел в строй Анатолий Зубрицкий, и таким образом я мог пока сказаться в тени.
В Одессе мы впервые увидели Андрея Зазроева, которому суждено было стать лучшим послевоенным центральным нападающим киевского «Динамо». Он сразу пришелся по душе всей команде. Веселый, полный кипучего оптимизма, ровный в обращении со всеми, неугомонный шутник и балагур, Андрей расположил к себе всех – и тренеров, и игроков. Мы уже кое-что слышали о нем, знали, что он футболист высокого полета. Поэтому, когда Зазроев заикнулся, что тоскует по большому футболу, что игра за команду Перми доставляет ему мало радости, сразу же последовало приглашение перейти в наш коллектив. Андрей так же быстро принял его. Он очень легко сошелся со всеми нами, стал душой команды, нашим арбитром и вожаком.
Вскоре Зазроев был единогласно избран и капитаном.
Вернулись мы в Киев с желанием поскорее окунуться в футбольные баталии. Настроение у всех было приподнятое. Пожалуй, только я чувствовал себя плохо. При одном воспоминании о взбучке, полученной в Одессе, мне становилось жарко. Вновь вернулись прежние страхи, что в конце концов я разочарую команду. И хотя я постарался подтянуться, сомнения продолжали одолевать. Однако тренеры решили вопрос о вратарях вполне демократично. Ошенков заявил:
– Вас трое. Но лишь один опытен в полной мере – Зубрицкий. Однако он после болезни и, очевидно, она еще напомнит о себе. Поэтому мы с Антоном Леонардовичем решили так: кто в весенней пульке покажет себя лучше, тому и выступать за основной состав весь сезон.
Но весенняя пулька была не из легких. Команды первого эшелона разместились в нескольких группах, и только два победителя попадали в финал. Игры же на первенство страны должны были состояться позже. В нашей группе оказались очень сильные коллективы – ЦДСА, «Локомотив», ленинградское «Динамо». Следовательно, каждая игра являлась трудным испытанием.
Первый матч мы сыграли с ленинградцами, на ворота поставили меня. Счет 1:1. Затем мы проиграли дублерам ЦДСА – 0:2 (его основной состав готовился к Олимпиаде) и нанесли поражение «Локомотиву» – 2:1. Иными словами, набрали 50 процентов очков, что оказалось недостаточным для выхода в финал.
Но нас это обстоятельство не очень огорчило. Ведь пулька-то была второстепенным состязанием. Главное – первенство. А пока что нам предложили провести несколько тренировочных игр.
Первая такая товарищеская встреча состоялась с «Шахтером». Противник более чем серьезный. Ведь в прошлом году он занял третье место в стране. Тем удивительнее был результат – 6:2 в нашу пользу. Ворота защищал Лемешко и, надо сказать, неудачно. Хоть он и пропустил в три раза меньше мячей, чем его соперник, все же оба гола были из «оперы мышелова». Мячи проскочили между ногами у Жени, а каким образом – он, вероятно, и сам не понял. Ошенков, правда, всячески утешал его, но все мы видели, что Женя свою репутацию подпортил.
Не повезло и Николаю Голякову. В этой игре он получил травму и уже больше не выступал за «Динамо». Таким образом отличная линия защиты (Голубев – Лерман – Голяков) дала глубокую трещину. Во всяком случае мы так полагали, не догадываясь, что Тиберий Попович, который отныне займет место Николая, не только компенсирует его отсутствие, но и превзойдет своего предшественника по классу игры.
Оптимизм команды, победившей «Шахтер», усилился еще больше после второй тренировочной игры с «Торпедо». Мы вновь победили – 1:0. Такие результаты окрыляли. Крепла уверенность, что чемпионат сложится для нас вполне благополучно.
И действительно, едва в Москве начались решающие игры, как мы сразу выдвинулись вперед.
Сперва нам предстояло «раскусить» минских футболистов. Это казалось не очень легким заданием. В ту пору белоруссы играли хорошо. Но и наш состав был, так сказать, собранием отменных солистов. Достаточно назвать участников матча с нашей стороны – Владимир Богданович, Зазроев, Коман, Сенгетовский, Юст, Попович. И вот эти игроки довольно легко «раскатали» соперника. На три пропущенных гола он не сумел ответить ни одним.
Затем настала очередь «Локомотива». В этой игре замечательно сыграл Зубрицкий. Мы даже стали поговаривать, что к нему снова вернулась молодость. Он отразил несколько очень трудных мячей. Мы вновь добились победы – 4:0. Героем матча стал Андрей Зазроев. Опытный опекун Забелин следил за ним в оба глаза, однако ничего не мог поделать. Зазроев забил три мяча. После игры он, как обычно, шутил:
– Я ему говорю – зачем стараешься, почему не хочешь оставить меня в покое? Я же все равно забью. Не слушается. Ходит за мной, как тень. Прямо несчастье! И тогда я рассердился. – Тут Андрей хитро подмигнул. – Хотел забить один гол, но раз он такой невежливый – получай три. Запомни, говорю, меня нельзя нервировать, я тогда меры не знаю.
В его выговоре сильно чувствовался восточный акцент, от чего рассказ Андрея звучал еще смешнее. Он это понимал и уже специально выговаривал слова «по-своему». Конечно, он балагурил. Если бы мог, забил бы еще пять – мы это знали. Но Зазроев не мог не пошутить, не выдумать чего-то забавного.
Третьим соперником была команда города Калинина – герой прошлогоднего финального кубкового матча. Два раза пришлось встречаться ЦДСА с этими футболистами, чтобы вырвать хрустальный трофей. Тогда вся страна гудела, следя за их поединками. Теперь же нам предстояло близко познакомиться со столь грозной силой. Но матч прошел не очень трудно для нас, хотя перевес был минимальным – 2:1 в пользу «Динамо».
Наконец, жребий свел нас в официальной игре с «Шахтером». Горняки выставили свой боевой состав во главе с отличными игроками – Фоминым, Саввиным, Колесниковым, Алпатовым. Вел их вперед один из сильнейших нападающих Советского Союза Александр Пономарев – игрок, которому достаточно избавиться от опеки хотя бы на одну секунду, и тогда уже гол неминуем. На сей раз такой возможности ему не предоставили. Защита работала, как часы, а нападение нашей команды – и того лучше. В результате 4:0.
Таким образом динамовцы набрали максимум очков – 8 из 8 – и добились исключительно благоприятного соотношения забитых и пропущенных мячей – 13:1.
– Что с вами, – удивлялись ребята из других клубов, – неужели вы решили забрать первое место?
Торжествуя в душе, мы скромно разводили руками:
– Кто знает, что день грядущий нам готовит! Посмотрим…
А Зазроев добавлял, вздымая перст к небу:
– Бойтесь динамовцев Киева, все бойтесь! Они ваши могильщики, как говорят социологи. Это заявляю я – пророк Андрей!
Андрей поступил на исторический факультет университета и любил щегольнуть «ученой» терминологией.
Нас поселили в Кратове, под Москвой. Дом отдыха был средним, но мы чувствовали себя чудесно. Кругом был лес, плотным кольцом окружали пионерские лагеря, к нам часто наведывались юные гости. Правда, футбольное поле для тренировок тут оказалось очень плохим, но нас это не смущало. Когда на душе хорошо, все трудности мельчают.
С тревогой мы слушали репортажи из Хельсинки. Переживали за нашу сборную, которая проиграла югославам. Утешали себя лишь одним: советская команда впервые выступает на олимпиаде, и это не могло не сказаться на ее игре. Еще пробьет час советских футболистов, и на других олимпиадах они заставят заговорить о себе.
Тем временем продолжался чемпионат страны. Андрей приуныл.
– Я хоть и пугаю другие команды, но и сам боюсь.
– Чего, Андрюха?
– Числа «13». Как бы нам это число не вышло боком.
Вышло! Ленинградские динамовцы обыграли нас 3:1. Петр Дементьев выступал против киевлян – своих бывших товарищей, и играл так, что можно было только позавидовать. Мне он сказал:
– Давно не видел тебя, Олег. Здорово вырос. Смотри только нос не дери. Задерешь – вниз пойдешь. Это уж точно.
Похвала такого популярного и знающего футболиста, как «Пека», была приятна, а результат матча огорчил всех нас невыразимо. Тем обиднее было это поражение, что игровое-то преимущество было нашим, а голы влетали в киевские ворота.
Говорят: пришла беда – открывай ворота. Следующий матч мы тоже проиграли, и снова ленинградцам, – «Зениту», со счетом 1:2. Это был второй сильный удар по нашему коллективу. А третий заключался в том, что многие игроки получили травмы, и их следовало срочно заменить молодежью.
Робким проблеском явилась ничья с торпедовцами (2:2), затем последовало жестокое поражение от «Спартака» – 1:4.
Наконец мы вновь записали два очка, обыграв «Крылья Советов». Мы уже не восходили уверенно на вершину турнирной таблицы. Теперь мы карабкались, яростно цепляясь за каждое очко. Команду лихорадило. И я был доволен, что наметился перерыв в играх. Основной состав отправился на кубковый матч с калининцами, а я вместе с дублерами вернулся в Киев. Чтобы мы не «застоялись», нам дали сыграть два матча – с местными армейцами и футболистами Мукачева. Во второй встрече я познакомился с Володей Ерохиным, который впоследствии стал «железным солдатом» нашей обороны.
И снова в путь-дорогу, снова в Москву, на встречу с ВВС. Даже в поездке Антон Леонардович не давал мне покоя. Было известно, что с калининцами Зубрицкий сыграл бледно (2:3), и в ворота решили поставить меня.
Пользуясь каждой остановкой поезда, Идзковский выводил меня из вагона и заставлял ловить мячи.
– Антон Леонардович, может, неудобно. Ведь пассажиры кругом.
– Неудобно брюки надевать через голову, – отмахивался он и приступал к делу.
Матч с летчиками закончился вничью – 2:2. В их составе я заметил Анатолия Исаева – невысокого, очень подвижного, хитрого. Это был его дебют. Молодой футболист сразу же ознаменовал его голом в мои ворота. Но не это обескуражило меня. Я до сих пор не встречал такого имитатора.
Он словно гипнотизировал меня, заставлял верить в одно, а потом внезапно делал совершенно иное. И каждый раз его бесчисленные хитрости достигали цели: я терялся. Бывает, что, столкнувшись с новой манерой игры противника, вратарь постепенно привыкает к нему и уже не позволяет загонять себя в тупик. Но именно Исаев оказался тем моим «единственным» соперником (у каждого вратаря имеется такой «единственный»), к которому я уже никогда не мог приспособиться и сколько мы встречались с ним в борьбе, столько раз чувствовал, что мне с ним не совладать. Точно так Голубев не мог успешно играть против Симоняна, а москвич Борис Кузнецов – против нашего Грамматикопуло и т. д. Как-то я признался Исаеву в своей слабости.
– Странное дело, но я не могу играть против тебя, Толя.
Он удовлетворенно засмеялся;– Я это знаю. А почему – и сам не пойму. Но меня это устраивает.
Впрочем, не только я, другие вратари тоже частенько пасовали перед Исаевым, и он провел немало игр с успехом в составе сборной СССР.
Нам оставалось провести два поединка, чтобы окончательно выяснить свои шансы на призовое место, – против «Даугавы» и московского «Динамо».
Ошенков нервничал. Мы тоже. Рижане всегда были для нас «темной лошадкой». По спортивным показателям наша команда стояла выше, но подбору игроков – также. А встречи приносили радость «Даугаве».
Однако на этот раз обошлось. Победили мы – 2:0. Прекрасно сыграл в воротах Лемешко. Пожалуй, лишь благодаря ему встреча закончилась столь благополучно. Я понял, что на данном этапе Женя обогнал меня. И не был нисколько удивлен тем, что на последнюю встречу меня не поставили даже в запас. Что-то случилось со мной, игра не шла.
Динамовцы Москвы также были настроены весьма агрессивно. Они, как и следовало ожидать, рвались к призовому месту. И если шансы «Спартака» в 1952 году были наиболее предпочтительными (он и стал чемпионом), то динамовцы в случае победы над нами и ленинградцами могли еще стать вторыми призерами.
Но тут, на финише чемпионата страны, фортуна вновь обратила к нам свой светлый лик. С большим подъемом провело матч нападение. Коман, Виньковатов, Зазроев были неотразимы. И именно двое последних заставили Алексея Хомича вытянуть три мяча из сетки его ворот. Кстати, это были его последние выступления за московское «Динамо». В следующем году мы уже увидели его в Минске. Когда при встрече я спросил Хомича, чем объяснить его уход из клуба, которому он отдал столько лет, он грустно признался:
– Нервы подводят. Со стороны кажется, что я все еще прежний, но мне себя обманывать не пристало. Да, сдают нервы. Чувствую, что отстаю от уровня команды: все чаще начинаю нервничать и сразу допускаю ошибки. Должно быть, возраст. Не хотел быть обузой для товарищей, вот и ушел. А другой команде, пониже классом, я еще пригожусь. Вот и все, старина. Отыграл свое. Ничего не попишешь. Печально, но факт!…
Итак, мы одержали важную победу. Но и теперь еще у динамовцев столицы сохранилась возможность занять второе место, если они победят ленинградских одноклубников со счетом 7:0.
Игра должна была проходить в Киеве, где еще стояла теплая погода. Перед матчем мы побывали у ленинградцев, упрашивали их стоять «насмерть», забить хотя бы один гол, что заставило бы наших соперников добиваться еще более крупного счета и тем самым по сути отказаться от второго места. Ленинградцы не собирались проигрывать.
В день решающего состязания киевский стадион «Динамо» был так густо забит народом, что нам, футболистам, не нашлось места на трибунах, и мы следили за матчем, стоя под деревьями, окружающими кольцо зрительных мест. Легко представить себе наше волнение, когда счет стал 6:0 в пользу москвичей. Но последнего гола они так и не забили.
Однако сам процесс вручения нам дорогих наград – серебряных медалей совершенно не соответствовал настроению игроков. Была уже глубокая осень, вручение состоялось на стадионе, народу было мало. Создалось впечатление, что это наше внутреннее дело, хотя по существу выше нас еще не поднималась ни одна команда республики.
В этом году я стал мастером спорта, а Женя Лемешко, к сожалению, еще не наиграл «нормы». Но я был уверен, что его значок мастера уже в пути, Женя выполнит норму.
Все, казалось, идет хорошо. Команда совершила стремительный взлет – такой, о котором поначалу не думала. Наши молодые футболисты стали мастерами. И как ни странно, именно теперь, в дни нашей наибольшей удачи, стало обнаруживаться, что в команде появилась опасная трещина, первые признаки нездоровья. Не трудно было догадаться, что оно может разрастись в хроническую болезнь. Исчезла спаянность коллектива, некоторые игроки, в частности Лерман и Виньковатов, не поладили друг с другом. Вокруг них постепенно собирались сторонники. А когда в коллективе появляются группки – добра не жди.
Несмотря на новую, упрощенную формулу розыгрыша, наша команда готовилась к нему ничуть не слабее, чем к минувшему сезону. Сбор проходил в Одессе, только на этот раз не все динамовцы выехали туда вместе со своей командой. Ушли от нас Дашков, Товт, Гаврилюк, Принц, Севостьянов, Малявкин. Команда пополнилась нападающими Виктором Жилиным, вернувшимся из Ленинграда, николаевцем Виктором Журавлевым, защитником Петром Тищенко, который раньше выступал за горьковское «Торпедо», и некоторыми другими игроками.
Поселились мы в санатории имени Чкалова, где уже пристроилась и команда Перми. На этот раз мое пребывание в городе, который я считал родным (так велика была привязанность к нему), оказалось не очень приятным. Дело в том, что я допустил ошибку, свойственную молодым вратарям. В результате удачно проведенного сезона 1951 года мне показалось, что я уже достиг вершины Следовательно, можно было дать себе передышку. Я всегда любил поспать, поваляться утром в постели. И теперь, на сборе, бог знает что возомнив о себе, я всякий раз опаздывал на зарядку, работал не так интенсивно, как прежде, пропускал, мимо ушей замечания Ошенкова. Одним словом, налицо были все признаки зазнайства.
Это не замедлило сказаться на моей игре. В тренировочном матче с ленинградским «Динамо» наша команда добилась сравнительно легкой победы – 4: 1, но я-то играл из рук вон плохо.
После игры буквально вся команда обрушилась на меня. Тренерам не пришлось подталкивать футболистов. Все видели, что я сильно сдал. Упреки справедливы, от правды никуда не деться. Что уж тут говорить! Поэтому я был очень рад, что, наконец, вошел в строй Анатолий Зубрицкий, и таким образом я мог пока сказаться в тени.
Вскоре Зазроев был единогласно избран и капитаном.
Вернулись мы в Киев с желанием поскорее окунуться в футбольные баталии. Настроение у всех было приподнятое. Пожалуй, только я чувствовал себя плохо. При одном воспоминании о взбучке, полученной в Одессе, мне становилось жарко. Вновь вернулись прежние страхи, что в конце концов я разочарую команду. И хотя я постарался подтянуться, сомнения продолжали одолевать. Однако тренеры решили вопрос о вратарях вполне демократично. Ошенков заявил:
– Вас трое. Но лишь один опытен в полной мере – Зубрицкий. Однако он после болезни и, очевидно, она еще напомнит о себе. Поэтому мы с Антоном Леонардовичем решили так: кто в весенней пульке покажет себя лучше, тому и выступать за основной состав весь сезон.
Но весенняя пулька была не из легких. Команды первого эшелона разместились в нескольких группах, и только два победителя попадали в финал. Игры же на первенство страны должны были состояться позже. В нашей группе оказались очень сильные коллективы – ЦДСА, «Локомотив», ленинградское «Динамо». Следовательно, каждая игра являлась трудным испытанием.
Первый матч мы сыграли с ленинградцами, на ворота поставили меня. Счет 1:1. Затем мы проиграли дублерам ЦДСА – 0:2 (его основной состав готовился к Олимпиаде) и нанесли поражение «Локомотиву» – 2:1. Иными словами, набрали 50 процентов очков, что оказалось недостаточным для выхода в финал.
Но нас это обстоятельство не очень огорчило. Ведь пулька-то была второстепенным состязанием. Главное – первенство. А пока что нам предложили провести несколько тренировочных игр.
Первая такая товарищеская встреча состоялась с «Шахтером». Противник более чем серьезный. Ведь в прошлом году он занял третье место в стране. Тем удивительнее был результат – 6:2 в нашу пользу. Ворота защищал Лемешко и, надо сказать, неудачно. Хоть он и пропустил в три раза меньше мячей, чем его соперник, все же оба гола были из «оперы мышелова». Мячи проскочили между ногами у Жени, а каким образом – он, вероятно, и сам не понял. Ошенков, правда, всячески утешал его, но все мы видели, что Женя свою репутацию подпортил.
Не повезло и Николаю Голякову. В этой игре он получил травму и уже больше не выступал за «Динамо». Таким образом отличная линия защиты (Голубев – Лерман – Голяков) дала глубокую трещину. Во всяком случае мы так полагали, не догадываясь, что Тиберий Попович, который отныне займет место Николая, не только компенсирует его отсутствие, но и превзойдет своего предшественника по классу игры.
Оптимизм команды, победившей «Шахтер», усилился еще больше после второй тренировочной игры с «Торпедо». Мы вновь победили – 1:0. Такие результаты окрыляли. Крепла уверенность, что чемпионат сложится для нас вполне благополучно.
И действительно, едва в Москве начались решающие игры, как мы сразу выдвинулись вперед.
Сперва нам предстояло «раскусить» минских футболистов. Это казалось не очень легким заданием. В ту пору белоруссы играли хорошо. Но и наш состав был, так сказать, собранием отменных солистов. Достаточно назвать участников матча с нашей стороны – Владимир Богданович, Зазроев, Коман, Сенгетовский, Юст, Попович. И вот эти игроки довольно легко «раскатали» соперника. На три пропущенных гола он не сумел ответить ни одним.
Затем настала очередь «Локомотива». В этой игре замечательно сыграл Зубрицкий. Мы даже стали поговаривать, что к нему снова вернулась молодость. Он отразил несколько очень трудных мячей. Мы вновь добились победы – 4:0. Героем матча стал Андрей Зазроев. Опытный опекун Забелин следил за ним в оба глаза, однако ничего не мог поделать. Зазроев забил три мяча. После игры он, как обычно, шутил:
– Я ему говорю – зачем стараешься, почему не хочешь оставить меня в покое? Я же все равно забью. Не слушается. Ходит за мной, как тень. Прямо несчастье! И тогда я рассердился. – Тут Андрей хитро подмигнул. – Хотел забить один гол, но раз он такой невежливый – получай три. Запомни, говорю, меня нельзя нервировать, я тогда меры не знаю.
В его выговоре сильно чувствовался восточный акцент, от чего рассказ Андрея звучал еще смешнее. Он это понимал и уже специально выговаривал слова «по-своему». Конечно, он балагурил. Если бы мог, забил бы еще пять – мы это знали. Но Зазроев не мог не пошутить, не выдумать чего-то забавного.
Третьим соперником была команда города Калинина – герой прошлогоднего финального кубкового матча. Два раза пришлось встречаться ЦДСА с этими футболистами, чтобы вырвать хрустальный трофей. Тогда вся страна гудела, следя за их поединками. Теперь же нам предстояло близко познакомиться со столь грозной силой. Но матч прошел не очень трудно для нас, хотя перевес был минимальным – 2:1 в пользу «Динамо».
Наконец, жребий свел нас в официальной игре с «Шахтером». Горняки выставили свой боевой состав во главе с отличными игроками – Фоминым, Саввиным, Колесниковым, Алпатовым. Вел их вперед один из сильнейших нападающих Советского Союза Александр Пономарев – игрок, которому достаточно избавиться от опеки хотя бы на одну секунду, и тогда уже гол неминуем. На сей раз такой возможности ему не предоставили. Защита работала, как часы, а нападение нашей команды – и того лучше. В результате 4:0.
Таким образом динамовцы набрали максимум очков – 8 из 8 – и добились исключительно благоприятного соотношения забитых и пропущенных мячей – 13:1.
– Что с вами, – удивлялись ребята из других клубов, – неужели вы решили забрать первое место?
Торжествуя в душе, мы скромно разводили руками:
– Кто знает, что день грядущий нам готовит! Посмотрим…
А Зазроев добавлял, вздымая перст к небу:
– Бойтесь динамовцев Киева, все бойтесь! Они ваши могильщики, как говорят социологи. Это заявляю я – пророк Андрей!
Андрей поступил на исторический факультет университета и любил щегольнуть «ученой» терминологией.
Нас поселили в Кратове, под Москвой. Дом отдыха был средним, но мы чувствовали себя чудесно. Кругом был лес, плотным кольцом окружали пионерские лагеря, к нам часто наведывались юные гости. Правда, футбольное поле для тренировок тут оказалось очень плохим, но нас это не смущало. Когда на душе хорошо, все трудности мельчают.
С тревогой мы слушали репортажи из Хельсинки. Переживали за нашу сборную, которая проиграла югославам. Утешали себя лишь одним: советская команда впервые выступает на олимпиаде, и это не могло не сказаться на ее игре. Еще пробьет час советских футболистов, и на других олимпиадах они заставят заговорить о себе.
Тем временем продолжался чемпионат страны. Андрей приуныл.
– Я хоть и пугаю другие команды, но и сам боюсь.
– Чего, Андрюха?
– Числа «13». Как бы нам это число не вышло боком.
Вышло! Ленинградские динамовцы обыграли нас 3:1. Петр Дементьев выступал против киевлян – своих бывших товарищей, и играл так, что можно было только позавидовать. Мне он сказал:
– Давно не видел тебя, Олег. Здорово вырос. Смотри только нос не дери. Задерешь – вниз пойдешь. Это уж точно.
Похвала такого популярного и знающего футболиста, как «Пека», была приятна, а результат матча огорчил всех нас невыразимо. Тем обиднее было это поражение, что игровое-то преимущество было нашим, а голы влетали в киевские ворота.
Говорят: пришла беда – открывай ворота. Следующий матч мы тоже проиграли, и снова ленинградцам, – «Зениту», со счетом 1:2. Это был второй сильный удар по нашему коллективу. А третий заключался в том, что многие игроки получили травмы, и их следовало срочно заменить молодежью.
Робким проблеском явилась ничья с торпедовцами (2:2), затем последовало жестокое поражение от «Спартака» – 1:4.
Наконец мы вновь записали два очка, обыграв «Крылья Советов». Мы уже не восходили уверенно на вершину турнирной таблицы. Теперь мы карабкались, яростно цепляясь за каждое очко. Команду лихорадило. И я был доволен, что наметился перерыв в играх. Основной состав отправился на кубковый матч с калининцами, а я вместе с дублерами вернулся в Киев. Чтобы мы не «застоялись», нам дали сыграть два матча – с местными армейцами и футболистами Мукачева. Во второй встрече я познакомился с Володей Ерохиным, который впоследствии стал «железным солдатом» нашей обороны.
И снова в путь-дорогу, снова в Москву, на встречу с ВВС. Даже в поездке Антон Леонардович не давал мне покоя. Было известно, что с калининцами Зубрицкий сыграл бледно (2:3), и в ворота решили поставить меня.
Пользуясь каждой остановкой поезда, Идзковский выводил меня из вагона и заставлял ловить мячи.
– Антон Леонардович, может, неудобно. Ведь пассажиры кругом.
– Неудобно брюки надевать через голову, – отмахивался он и приступал к делу.
Матч с летчиками закончился вничью – 2:2. В их составе я заметил Анатолия Исаева – невысокого, очень подвижного, хитрого. Это был его дебют. Молодой футболист сразу же ознаменовал его голом в мои ворота. Но не это обескуражило меня. Я до сих пор не встречал такого имитатора.
Он словно гипнотизировал меня, заставлял верить в одно, а потом внезапно делал совершенно иное. И каждый раз его бесчисленные хитрости достигали цели: я терялся. Бывает, что, столкнувшись с новой манерой игры противника, вратарь постепенно привыкает к нему и уже не позволяет загонять себя в тупик. Но именно Исаев оказался тем моим «единственным» соперником (у каждого вратаря имеется такой «единственный»), к которому я уже никогда не мог приспособиться и сколько мы встречались с ним в борьбе, столько раз чувствовал, что мне с ним не совладать. Точно так Голубев не мог успешно играть против Симоняна, а москвич Борис Кузнецов – против нашего Грамматикопуло и т. д. Как-то я признался Исаеву в своей слабости.
– Странное дело, но я не могу играть против тебя, Толя.
Он удовлетворенно засмеялся;– Я это знаю. А почему – и сам не пойму. Но меня это устраивает.
Впрочем, не только я, другие вратари тоже частенько пасовали перед Исаевым, и он провел немало игр с успехом в составе сборной СССР.
Нам оставалось провести два поединка, чтобы окончательно выяснить свои шансы на призовое место, – против «Даугавы» и московского «Динамо».
Ошенков нервничал. Мы тоже. Рижане всегда были для нас «темной лошадкой». По спортивным показателям наша команда стояла выше, но подбору игроков – также. А встречи приносили радость «Даугаве».
Однако на этот раз обошлось. Победили мы – 2:0. Прекрасно сыграл в воротах Лемешко. Пожалуй, лишь благодаря ему встреча закончилась столь благополучно. Я понял, что на данном этапе Женя обогнал меня. И не был нисколько удивлен тем, что на последнюю встречу меня не поставили даже в запас. Что-то случилось со мной, игра не шла.
Динамовцы Москвы также были настроены весьма агрессивно. Они, как и следовало ожидать, рвались к призовому месту. И если шансы «Спартака» в 1952 году были наиболее предпочтительными (он и стал чемпионом), то динамовцы в случае победы над нами и ленинградцами могли еще стать вторыми призерами.
Но тут, на финише чемпионата страны, фортуна вновь обратила к нам свой светлый лик. С большим подъемом провело матч нападение. Коман, Виньковатов, Зазроев были неотразимы. И именно двое последних заставили Алексея Хомича вытянуть три мяча из сетки его ворот. Кстати, это были его последние выступления за московское «Динамо». В следующем году мы уже увидели его в Минске. Когда при встрече я спросил Хомича, чем объяснить его уход из клуба, которому он отдал столько лет, он грустно признался:
– Нервы подводят. Со стороны кажется, что я все еще прежний, но мне себя обманывать не пристало. Да, сдают нервы. Чувствую, что отстаю от уровня команды: все чаще начинаю нервничать и сразу допускаю ошибки. Должно быть, возраст. Не хотел быть обузой для товарищей, вот и ушел. А другой команде, пониже классом, я еще пригожусь. Вот и все, старина. Отыграл свое. Ничего не попишешь. Печально, но факт!…
Итак, мы одержали важную победу. Но и теперь еще у динамовцев столицы сохранилась возможность занять второе место, если они победят ленинградских одноклубников со счетом 7:0.
Игра должна была проходить в Киеве, где еще стояла теплая погода. Перед матчем мы побывали у ленинградцев, упрашивали их стоять «насмерть», забить хотя бы один гол, что заставило бы наших соперников добиваться еще более крупного счета и тем самым по сути отказаться от второго места. Ленинградцы не собирались проигрывать.
В день решающего состязания киевский стадион «Динамо» был так густо забит народом, что нам, футболистам, не нашлось места на трибунах, и мы следили за матчем, стоя под деревьями, окружающими кольцо зрительных мест. Легко представить себе наше волнение, когда счет стал 6:0 в пользу москвичей. Но последнего гола они так и не забили.
Однако сам процесс вручения нам дорогих наград – серебряных медалей совершенно не соответствовал настроению игроков. Была уже глубокая осень, вручение состоялось на стадионе, народу было мало. Создалось впечатление, что это наше внутреннее дело, хотя по существу выше нас еще не поднималась ни одна команда республики.
В этом году я стал мастером спорта, а Женя Лемешко, к сожалению, еще не наиграл «нормы». Но я был уверен, что его значок мастера уже в пути, Женя выполнит норму.
Все, казалось, идет хорошо. Команда совершила стремительный взлет – такой, о котором поначалу не думала. Наши молодые футболисты стали мастерами. И как ни странно, именно теперь, в дни нашей наибольшей удачи, стало обнаруживаться, что в команде появилась опасная трещина, первые признаки нездоровья. Не трудно было догадаться, что оно может разрастись в хроническую болезнь. Исчезла спаянность коллектива, некоторые игроки, в частности Лерман и Виньковатов, не поладили друг с другом. Вокруг них постепенно собирались сторонники. А когда в коллективе появляются группки – добра не жди.
ПЕРВАЯ МЕЖДУНАРОДНАЯ
Весной 1953 года, когда мы прибыли на очередной сбор в Одессу, начались и другие неприятности. Мы приехали на юг сильно уставшими. Зимние тренировки проходили параллельно с учебой в школе тренеров, где занималась большая группа наших ребят – Коман, Тищенко, Журавлев, Лемешко, Богданович, я. За учебниками мы сидели иной раз по восемь часов в день, и надо было еще поспеть на тренировку. Иногда, когда совсем не оставалось просвета, Антон Леонардович забирал нас на время, которое студенты называют «окнами» – перерыв между парами. Тогда на заснеженном, а порой и покрытом льдом поле появлялись он, мы с Женей и наш новый вратарь Геннадий Лазунов, пришедший на место Зубрицкого. Грустно было расставаться с Анатолием Федоровичем, но все понимали, что возраст и полученная травма ноги, от которой он так и не оправился полностью, осложняют его пребывание в составе «Динамо». Между Ошенковым и Зубрицким состоялся откровенный разговор. В результате Анатолий Федорович «подал в отставку». Он, правда, еще поиграл пару сезонов за московский «Локомотив» и кишиневский «Буревестник», однако был уже не таким, как в молодые годы.