МакБейн Эд. Валентинов день

   – Подождите минуточку. У него клиентка.
   – Спасибо, – поблагодарил Карелла.
   Детективы стояли у стола и принялись разглядывать небольшую комнату. Вторая танцовщица из стриптизного клуба сидела тихо, даже не осмеливаясь перевернуть страницу журнала. Стены покрывали черно-белые фотографии полуголых и голых девиц в разнообразных позах. Каждая фотография была подписана. Большинство подписей начинались словами "Чарли, который…" и заканчивались различными экзотическими именами типа Пламя, Факел, Майя, Изгота или Бали. Коттон Хоуз обошел всю приемную, разглядывая снимки. Девушка с журналом следила за ним глазами.
   В конце концов она произнесла очень тоненьким для такой крупной женщины голоском:
   – Это я.
   – Да? – повернулся к ней Хоуз.
   – В мехах. Вы как раз смотрите на нее. Это я.
   – Ого! – воскликнул Хоуз. Он еще раз взглянул на снимок, потом повернулся и сказал:
   – Я не узнал вас вашими… – Коттон Хоуз замолчал и улыбнулся.
   Девушка пожала плечами.
   – Вас зовут Мэрлой? Подпись не очень разборчива.
   – Да, Мэрла. На самом деле меня зовут Мэри Лу, но мой первый агент переделал его в Мэрлу. Звучит экзотически, вы не находите?
   – Да, да, очень экзотическое имя, – согласился детектив.
   – А вас как зовут?
   – Хоуз.
   – И все?
   – Коттон Хоуз.
   Несколько секунд девушка молча смотрела на рыжего детектива. Затем спросила:
   – Вы тоже занимаетесь стриптизом? – и тут же разразилась смехом. – Извините, но согласитесь, что у вас тоже экзотическое имя.
   – Согласен, – ухмыльнулся Хоуз.
   – У мистера Тюдора неприятности? – поинтересовалась Мерла.
   – Нет, – покачал головой Коттон Хоуз. – Никаких неприятностей.
   – Тогда почему вы к нему пришли?
   – А вы почему к нему пришли? – ответил детектив вопросом на вопрос.
   – Я за работой.
   – Желаю удачи, – сказал Коттон Хоуз.
   – Благодарю. Он хороший агент. У Тюдора много экзотических танцовщиц.
   Думаю, и для меня у него что-нибудь найдется.
   – Будем надеяться, – заметил Хоуз.
   Девушка кивнула и на некоторое время замолчала. Она принялась было листать "Вэрайети", но тут же положила журнал на столик.
   – Вы так и не сказали, зачем вам нужен мистер Тюдор. В этот момент из кабинета вышла стройная брюнетка на четырехдюймовых каблучках.
   – Огромное спасибо, Чарли! – завопила она и едва не налетела на Кареллу. – О, извините меня, дорогуша, – поспешно извинилась брюнетка и выскочила в коридор.
   На столе секретарши зазвонил телефон. Девушка подняла трубку.
   – Да, мистер Тюдор. – И она положила трубку. – Можете зайти, – добавила секретарша Карелле.
   – Удачи вам, – напутствовала Хоуза Мэрла.
   – Спасибо, – ответил он. – И вам того же.
   – Если мне когда-нибудь понадобится коп, – крикнула вслед Мэрла, – я вам позвоню.
   – Позвоните, – и Коттон Хоуз вошел за Кареллой в кабинет Тюдора.
   Комнату украшали фотографии женщин в разнообразнейших соблазнительных позах. Их было так много, что хозяин и его стол почти затерялись среди них. Тюдор оказался громадным мужчиной лет пятидесяти в темно-коричневом костюме и золотистом галстуке. Агент показал на стулья. При этом на мизинце правой руки сверкнул алмазный перстень.
   – Насколько я понял, вы полицейские, – начал он. – Ваш визит имеет какое-нибудь отношение к Барбаре?
   – Да, сэр, – ответил Стив Карелла. – Вы заявили об исчезновении мисс Цезарь?
   – Да, – согласился Чарльз Тюдор. – Простите, пожалуйста, мою секретаршу за некоторую грубость. Мне иногда звонят полицейские, что вовсе не.., с Барбарой что-нибудь случилось?
   – О каких звонках вы говорите? – поинтересовался Хоуз.
   – Ну, знаете… Где-нибудь, например, прикрывают шоу, в котором участвуют мои девочки. Полиция немедленно начинает делать поспешные выводы. Я только ищу им работу, а вовсе не слежу, соблюдают ли они правила приличия. – Тюдор пожал плечами. Его речь звучала так спокойно, что казалась почти фальшивой. Он говорил, как англичанин. Создавалось впечатление, что Чарльз Тюдор тщательно подбирает слова, прежде чем выпустить их изо рта. Однако вся элегантность перечеркивалась самым грубым и вульгарным акцентом, который Карелле доводилось слышать. Акцент выдавал в нем уроженца Изолы или Калм Пойнта. Самое странное заключалось в том, что Тюдор, похоже, не замечал своего акцента. Он говорил, как член палаты лордов, выступающий перед коллегами пэрами. – Я на самом деле не несу ответственность за то, что делают мои клиентки, – продолжил он. – Жаль, что полиция этого не понимает. Я – агент, а не хореограф. – Тюдор слабо улыбнулся. – Что узнали о Барбаре?
   – Ничего, мистер Тюдор. Мы надеялись, что вы поможете нам кое-что выяснить.
   – О!
   Чарльз Тюдор произнес единственное слово, но в нем ясно слышалось разочарование, которое немедленно отразилось и на лице.
   – Извините, если мы не оправдали ваших надежд, мистер Тюдор, – сказал Карелла.
   – Ничего, – произнес Тюдор. – Просто…
   – Эта девушка много для вас значит? – Да, – кивнул агент.
   – Бизнес? – уточнил Хоуз.
   – Бизнес? – переспросил Чарльз Тюдор и покачал головой.
   – Нет, не бизнес. Мне попадались и попадаются танцовщицы и получше. Например, малышка, которая только что вышла от меня. Ее зовут Паван. В прошлом июле она приехала из Фриско, и вот-вот весь город сойдет от нее с ума. Блеск! А ведь ей, не поверите, всего двадцать лет. Перед этой девочкой открыто прекрасное будущее. Барбара не была ребенком.
   – Сколько ей лет?
   – Тридцать четыре. Конечно, в нашем бизнесе встречались танцовщицы, которые выступали и до пятидесяти. Не знаю женщин, которые бы так гордились своим телом. Наверное, это нарциссизм. А может, я слишком все усложняю? Девочки знают, что их тело – их единственный капитал. Поэтому они и следят за собой. Барбара, хотя ей было тридцать четыре, обладала… – Тюдор умолк. – Извините, мне нужно сломать привычку говорить о ней в прошедшем времени. Просто, когда человек уходит, исчезает, думают, что он умер, и язык непроизвольно начинает использовать прошедшее время. Простите.
   – Должны ли мы понимать, мистер Тюдор, что между вами и мисс Цезарь существовали более чем деловые отношения?
   – Более чем деловые? – переспросил Тюдор.
   – Да.
   – Я люблю ее, – безжизненным голосом заявил агент.
   – Понятно, – заметил Стив Карелла.
   – Я люблю ее, – повторил Тюдор после долгого молчания.
   – Я все еще люблю ее. Мне нужно помнить об этом, нужно помнить, что я еще люблю ее и что она все еще здесь.
   – Здесь?
   – Да, здесь. Где-то здесь, в этом городе. Она все еще здесь,
   – кивнул агент. – С ней ничего не случилось. Она все та же Барбара, веселая, очаровательная… Вы видели ее фотографию, джентльмены?
   – Нет, – ответил Карелла.
   – Кажется, у меня есть. Они вам помогут?
   – Да.
   – Я передал несколько фотографий в отдел розыска. Вы оттуда?
   – Нет.
   – Я так и думал. Тогда почему вас заинтересовала Барбара?
   – Они там зашиваются и попросили помочь, – солгал Карелла.
   – Ясно. – Чарльз Тюдор встал. Когда он стоял, то казался еще выше. Этот более чем шестифутовый гигант грациозно подошел к картотеке, стоящей в углу кабинета, делая при этом минимум движений. – По-моему, фотографии здесь. Обычно сразу после подписания контракта я фотографирую девочек. Когда Барбара впервые пришла ко мне, я сделал несколько снимков.
   – Когда это было, мистер Тюдор?
   Тюдор ответил, не поднимая головы и не прекращая поиски фотографий:
   – Она приехала из Канзас-Сити в январе. Ее рекомендовала подруга. Я оказался первым человеком, которого она встретила в этом городе.
   – Она пришла к вам первому, правильно, мистер Тюдор?
   – Да, приехала прямо из аэропорта. Я помог ей устроиться. Как только увидел ее, сразу влюбился.
   – Приехала прямо из аэропорта? – уточнил еще раз Карелла.
   – Что? Ах да, вот фотографии. – Агент положил на стол несколько глянцевых снимков. – Это Барбара, джентльмены, Бабблз Цезарь. Прекрасная женщина, не правда ли?
   – Так вы говорите, она приехала к вам прямо из аэропорта? – Стив Карелла даже не взглянул на фотографии.
   – Да. Большинство этих фотографий…
   – У нее был багаж?
   – Багаж? Да, кажется, был. А что?
   – Какой?
   – Кажется, чемодан, большой чемодан.
   – И больше ничего?
   – Не помню.
   – У нее не было маленькой синей сумки? – спросил Хоуз.
   – Да, по-моему, была, – после непродолжительных раздумий ответил Чарльз Тюдор. – Одна из этих сумок, которые авиакомпании выдают своим пассажирам. Да, точно была.
   – "Серкл Эйрлайнз", мистер Тюдор?
   – Не помню. Мне кажется, "Пан Америкэн".
   Карелла кивнул и взял фотографии. Барбара Бабблз Цезарь выглядела моложе своих тридцати четырех лет, во всяком случае на фотографиях. Со снимков улыбалась брюнетка с яркими глазами, которая задрапировалась во что-то напоминающее рыбачью сеть. Сеть почти не скрывала достоинств Барбары, которыми она обладала в избытке. Добавьте ко всем этим чарам провокационный взгляд, который "надевают" все танцовщицы стриптизных клубов, когда снимают одежду. Выражение лица Бабблз Цезарь ясно говорило, что она является потенциальным источником неприятностей. Изучая фотографии, Стив Карелла подумал, что именно таким взглядом Ева посмотрела на Адама, вкусив запретного плода. Взгляд выражал только одно. Даже принимая во внимание, что это профессиональный прием, Карелла почувствовал, что его ладони вспотели.
   – Красивая, – как-то неуверенно согласился он.
   – На фотографиях она выглядит хуже, чем в жизни, – заметил Чарльз Тюдор. – У Барбары цвет лица – персиковый, и.., она обладает каким-то магнетизмом, но его, правда, ощущаешь, только узнав ее поближе. Есть люди, которые как будто испускают притягательные волны. Так вот, Барбара принадлежала к их числу.
   – Вы сказали, что помогли ей устроиться, мистер Тюдор? Что конкретно вы сделали?
   – Во-первых, я оплачивал ей гостиницу до тех пор, пока она не нашла квартиру. Выдал аванс. Мы начали регулярно встречаться. И, конечно, я подыскал ей работу.
   – Где?
   – В "Короле и королеве". Это прекрасный клуб, – объяснил Чарльз Тюдор.
   – Где он находится, мистер Тюдор?
   – В Квартере. Я туда устроил несколько хороших девочек. Например, Паван сразу после приезда из Фриско начинала там. У Паван большой талант, и я легко нахожу ей работу. Сейчас она работает в Стрите в клубе под названием "Жемчужное ожерелье". Не слышали?
   – Что-то знакомое, – ответил Стив Карелла. – Мисс Цезарь, по-вашему, не обладала талантом?
   – Нет, обладала, но не очень большим.
   – Несмотря на этот.., магнетизм?
   – Магнетизм – это часть ее личности. Иногда это чувствуется на сцене, чаще – нет. Поверьте мне, если бы Барбаре удалось как-то удачно подавать это качество на публике, ей бы цены не было. Она бы превзошла всех – и цыганку Розу Ли, и Мэрджи Харт, и Зориту, и Лили Сенткир. Но нет, ей это не удалось. – Агент покачал головой. – По правде говоря, она была второсортной танцовщицей. Только блестящее тело и, конечно, взгляд, которым обладают все девочки, но не блеск, не сияние, не.., жизненная энергия, называйте это, как хотите. Магнетизм возникал только после того, как вы узнавали ее ближе. Улавливаете разницу?
   – Она служила в "Короле и королеве", когда так внезапно исчезла?
   – Да. Двенадцатого февраля она не вышла на работу. Владелец клуба сообщил об этом мне, как ее агенту. Я позвонил к ней домой. Она в то время жила с двумя другими девочками. Одна из них сказала, что не видела Барбару с утра. Я встревожился и отправился искать ее, но это большой город, джентльмены.
   – Это точно.
   – На следующее утро, тринадцатого, я обратился в полицию. – Чарльз Тюдор умолк. Он посмотрел в окно на дождь. – На Валентинов день я купил Барбаре ожерелье и собирался подарить тринадцатого, но она исчезла.
   – Какое ожерелье, мистер Тюдор?
   – Рубиновое. Понимаете, у нее были черные, очень черные волосы и глубокие карие глаза. Я подумал, что огонь рубинов… – он опять замолчал. – Но она исчезла.
   – Кому принадлежит "Король и королева", мистер Тюдор?
   – Рэнди Симмсу. Его настоящее имя, кажется, Рэндольф, но все зовут его Рэнди. У него очень хороший клуб. Собираетесь встретиться с ним?
   – Да. Может, он сумеет нам помочь.
   – Вы найдете ее? О, господи, найдите ее, пожалуйста, – взмолился агент Чарльз Тюдор.

Глава 11

   Клуб "Король и королева" находился в Квартере, ближе к зажиточным кварталам.
   Для того, чтобы войти в "Короля и королеву", нужно было спуститься с тротуара на одну ступеньку. Справа от входа находился витраж, на нем слева располагался карточный король, а справа – дама. Эффект был почему-то пугающим. Витраж освещался изнутри так, что создавалось впечатление,будто на стекле играет яркое солнце. От стриптиз-клуба все ожидают чего-нибудь более крикливого, ну, например, хотя бы портретов девочек в натуральную величину. Здесь же – никаких плакатов. Название тоже отсутствовало. В центре входной двери находился лишь маленький круглый золотой герб – единственный ключ к названию. На другом круглом золотом диске на двери был выгравирован номер дома – "12Н".
   Хоуз и Карелла открыли дверь и вошли в клуб.
   "Король и королева" имел такой же запущенный, заброшенный вид, как большинство ночных заведений днем. Подобное зрелище всегда пугало Стива Кареллу. Это было похоже на то, как если бы он в десять часов утра повстречал в Штраффте женщину средних лет, одетую в черное сатиновое платье, всю в алмазах. "Король и королева" днем выглядел еще более нелепым. Нигде ни единого признака жизни.
   – Эй! – закричал Карелла. – Есть кто-нибудь?
   Его голос эхом отозвался в длинном помещении. Окно в дальней стене пропускало тоненький, сероватый из-за дождя луч солнца. Этот луч освещал пыль на сиденьях стульев, поставленных на столики.
   – Эй, кто-нибудь! – опять крикнул Карелла.
   – Пусто, – сказал Коттон Хоуз.
   – Похоже. Есть кто живой? – еще раз закричал Стив Карелла.
   – Кто там? – раздался чей-то голос. – Мы открываемся в шесть вечера.
   – Где вы?
   – На кухне. Клуб закрыт.
   – Выйдите на минутку.
   Неожиданно из сумрака показался мужчина, вытирающий руки о полотенце. Он пересек луч света и подошел к детективам.
   – Закрыто, – объявил он.
   – Мы из полиции, – представился Карелла.
   – Все равно закрыто. Тем более для копов. Если я обслужу вас, у меня отберут разрешение на продажу спиртных напитков.
   – Вы Рэнди Симмс? – спросил Карелла.
   – Он самый, – ответил Симмс. – А что? Что я сделал?
   – Ничего. Давайте где-нибудь сядем и поговорим.
   – Где хотите. Выбирайте любой столик.
   Они сняли стулья с одного из столов и уселись. Симмс, мужчина лет пятидесяти, был одет в белую рубашку с расстегнутым воротником и закатанными рукавами. На красивом лице находилось слегка усталое выражение. Владелец клуба напоминал человека, который проводит лето в Сен-Тропезе в окружении красоток в бикини, а зиму в Сен-Морице, катаясь на лыжах без креплений. Карелла готов был поспорить, что у Рэндольфа Симмса есть "мерседес-бенц" и коллекция восточного нефрита.
   – Что случилось? – спросил Симмс. – Опять что-нибудь нарушили? Я уже сделал дополнительные выходы и везде повесил указатели. Что на этот раз?
   – Мы не пожарники, – объяснил Карелла. – Мы копы.
   – Какая разница? Кто бы ко мне ни приходил – пожарники или копы, – приходится раскошеливаться. В чем дело?
   – Вы знаете Бабблз Цезарь?
   – Знаю, – ответил Симмс.
   – Она работает у вас?
   – Да, она у меня работала. – Не знаете, где она?
   – Не имею ни малейшего представления. А в чем дело? Она что-нибудь натворила?
   – Похоже, она пропала без вести.
   – Это преступление?
   – Не обязательно.
   – Тогда зачем вы ее ищете?
   – Хотели бы поговорить с ней.
   – Вы не одиноки в этом желании, – сказал Рэнди Симмс.
   – Что вы имеете в виду?
   – Только то, что все, кто сюда заходит, хотят поговорить с Барбарой. Она очень привлекательная женщина. Очень неспокойная, но и очень красивая, – объяснил Симмс.
   – Она доставляла вам хлопоты?
   – Да, но не по работе. Барбара всегда приходила вовремя, когда положено, выходила на сцену, не грубила посетителям. Так что по работе никаких неприятностей не было.
   – Тогда о каких хлопотах вы говорите?
   – У нас случилась пара драк.
   – Из-за Барбары?
   – Да.
   – Кто?
   – Не понял.
   – Кто дрался?
   – А, не помню. Посетители. Смешно, что ни говорите. Мужчина наблюдает, как женщина раздевается, и забывает, что находится в общественном месте и что это игра. Он начинает представлять, что он с ней наедине и что она раздевается только для него. Когда загорается свет, иногда эти фантазии проходят. Когда одна и та же мысль возникает у двоих, недалеко до беды. Человеку, который думает, что девочка принадлежит ему и раздевается для него, не нравится, что у соседа такие же мысли. Бац, и в дело идут кулаки. Мы выбрасываем таких на улицу или, по крайней мере, раньше выбрасывали. Сейчас нет.
   – Сейчас вы им позволяете драться? – удивился Хоуз.
   – Нет. Сейчас просто мы им не даем шанса пофантазировать.
   – Как вам это удается?
   – Очень просто. Убрали девочек.
   – Ого! Изменили лицо клуба?
   – Да. Убрали девочек и оркестр. Оставили только первоклассного джазового пианиста. Напитки, слабый свет, спокойная музыка. Приходите со своей девочкой и можете держать за руку ее, а не руку дамы, которая извивается на сцене. За последние две недели не произошло ни одной драки. – Почему вы пошли на это, мистер Симмс?
   – В основном из-за Барбары. Это из-за нее разгоралось большинство драк. Думаю, она провоцировала их. Она выбирала пару самых здоровых посетителей и начинала их обрабатывать, сначала одного, потом другого. Затем в ход шли кулаки. Когда она перестала выходить на работу, у меня остались только второсортные девочки. Без нее представления в "Короле и королеве" проходили по-любительски, неинтересно. А держать просто так оркестра нет смысла.
   – А что, с оркестром тоже были неприятности?
   – Сколько угодно. Один из парней, тромбонист, оказался наркоманом. Я никогда не знал, когда он выйдет на работу, а когда отправится блевать в канаву. Затем без предупреждения исчез и барабанщик. Просто не вышел на работу и все. А барабанщик важная персона в оркестре, который играет чувственную музыку. Так я очутился без исполнительницы главного номера и без барабанщика. Можете представить себе, что тут было?
   – Давайте-ка окончательно все выясним, – предложил Карелла. – Вы говорите, что Барбара и барабанщик исчезли одновременно?
   – Да, в одну и ту же ночь.
   – Когда это произошло?
   – Точно не помню. Кажется, за несколько дней до Валентинова дня, – ответил Симмс.
   – Как звали барабанщика?
   – Майк, а дальше забыл. Какая-то итальянская фамилия – язык можно сломать. Нет, не помню. Помню только, что она начинается на "Ч".
   – Барбара и Майк дружили?
   – Кажется, нет. По крайней мере, я ничего такого не замечал. Ну болтали, как болтают девочки с музыкантами, но ничего серьезного. Кажется, я понимаю. Думаете, они смылись вместе?
   – Не знаю, – ответил Стив Карелла. – Во всяком случае, это возможно.
   – Между девочками и музыкантами все возможно, – согласился Рэнди Симмс. – Поверьте, без них лучше. Пианист сейчас играет спокойную музыку. Все молча слушают в полумраке. Здорово! Никаких драк, интриг.
   – Не можете вспомнить фамилию барабанщика?
   – Нет.
   – Ну хоть попробуйте.
   – Могу только сказать, что она начинается на "Ч". Никогда не мог запомнить итальянские фамилии.
   – Как называется оркестр? – спросил Карелла. – По-моему, никак. Это была сборная группа.
   – Ну а лидер хоть был?
   – Ну не совсем лидер. Просто парень, который собрал их вместе.
   – Как его звали?
   – Эллиот. Эллиот Чамберс.
   – И еще, мистер Симмс, – продолжил Стив Карелла. – Агент Барбары сказал нам, что она в момент исчезновения жила с двумя другими девушками. Не знаете с кем?
   – Одну знаю, – сразу же ответил Рэнди Симмс. – Мэрла Филлипс. Она тоже выступала у меня.
   – Не знаете, где она живет?
   – Ее адрес в журнале. – Владелец клуба посмотрел на детективов. – Найти?
   – Найдите, – попросил Карелла.
   – Ну и что нам это дает? – спросил Коттон Хоуз на улице. Стив Карелла пожал плечами.
   – Поговорю с музыкантами. Может, узнаю фамилию барабанщика.
   – У них большие кисти?
   – Понятия не имею, – ответил Карелла. – Но что-то уж слишком большое совпадение. Оба смылись, исчезли в одну и ту же ночь.
   – Да, – согласился Хоуз. – Ну а что с Мэрлой Филлипс?
   – Может, ты заскочишь к ней?
   – Идет, – ответил Хоуз.
   – Видишь, какой я добрый? Себе беру музыкантов, а танцовщиц оставляю тебе.
   – Ты женатый мужчина, – сказал Хоуз.
   – И отец к тому же, – кивнул Карелла.
   – Верно, и отец.
   – Если понадобится моя помощь, я буду в участке.
   – Какая мне может понадобиться помощь? – удивился Хоуз.
   Мэрла Филлипс жила на первом этаже дома, находящегося в четырех кварталах от "Короля и королевы". На почтовом ящике были написаны сразу три фамилии: "Филлипс, Цезарь и Смит". Хоуз нажал кнопку, дождался ответного звонка и вошел в дом. Квартира находилась в углу коридора. Он позвонил. Дверь открылась почти немедленно.
   – Ого! – воскликнула Мэрла Филлипс.
   Конечно, он ее сразу узнал и тут же удивился, почему он сегодня такой рассеянный? Когда Симмс сказал, как зовут девушку, он почему-то не вспомнил ее.
   – Мы с вами встречались в конторе мистера Тюдора? – спросила девушка. – Да, это я.
   – Коттон, да? Ну что ж, входите, Коттон. О, парень, вот это сюрприз! Я зашла всего минуту назад. Вам повезло, что вы меня поймали. Через десять минут я собиралась уйти. Входите, входите, а то простудитесь в коридоре.
   Коттон Хоуз вошел в квартиру. Только стоя рядом с девушкой, он понял, какая она высокая. Детектив попытался представить, как она выглядит на сцене, и едва устоял на ногах.
   – Не обращайте внимания на разбросанное белье, – извинилась Мэрла. – Я живу с Тэффи, актрисой. Не бойтесь, все пристойно. Хотите выпить?
   – Нет, благодарю вас, – ответил Хоуз.
   – Слишком рано? Можно вас попросить, Коттон?
   – Конечно.
   – Мне нужно узнать, не звонил ли кто-нибудь. Накормите, пожалуйста, кота. Бедняжка, должно быть, совсем умирает с голода.
   – Кота?
   – Да, сиамский кот. Он где-то в квартире. Как только вы начнете греметь на кухне, он сразу же прибежит. Еда под раковиной. Откройте консервы и положите в миску. И нагрейте, пожалуйста, ему молока. Он не пьет холодное.
   – Хорошо, – сказал рыжий детектив.
   – А вы душка. Идите, покормите кота. Я мигом.
   Девушка отправилась к телефону, а Хоуз – на кухню. Когда он открывал под бдительным оком немедленно объявившегося сиамского кота консервы, то услышал голос Мэрлы.
   – Кто? – спрашивала она по телефону. – Не знаю такого. Ладно, я позвоню ему позже. Больше никого? О'кей, спасибо.
   Она положила трубку и пришла на кухню.
   – Вы до сих пор греете молоко? – удивилась Мэрла Филлипс. – Оно будет очень горячим. Выключайте.
   Хоуз снял с плиты кастрюльку и налил молоко в миску, стоящую на полу.
   – О'кей. Теперь идите за мной. Мне нужно переодеться. Через пять минут у меня позирование. Я подрабатываю натурщицей. Разные соблазнительные фотографии для мужских журналов. Быстрее идите сюда. Быстрее!
   Он вошел в спальню, в которой стояла двуспальная кровать, большой шкаф, несколько стульев и множество грязных кофейных стаканчиков, деревянных ложек и одежды, разбросанной везде, где только можно.
   – Извините за беспорядок, – сказала Мэрла. – Тэффи страшная неряха.
   Она швырнула на пол свой пиджак, одновременно разуваясь. Затем начала вытаскивать из юбки блузку.
   – Отвернитесь, пожалуйста. Извините.
   Хоуз отвернулся, удивляясь, почему Мэрла Филлипс раздевалась без стеснения перед глазами десятков мужчин в клубе, но находила неприличным делать то же самое перед одним-единственным. "Женщины…" – подумал он и недоуменно хмыкнул про себя. За спиной послышался шорох одежды.
   – Терпеть не могу пояс с резинками, – пожаловалась Мэрла. – Но я высокая девушка, и он мне, говорят, необходим. Не понимаю, что сексуального они в нем находят? Что вам угодно, Коттон?
   – Нам сказали, что вы жили с Бабблз Цезарь. Правильно?
   – Правильно. Вот черт, чулки порвались! – Полуголая девушка бросилась мимо детектива к шкафу, достала из нижнего ящика чулки и опять исчезла. – Извините. Так что с Барбарой?
   – Она жила с вами?
   – Да. Ее имя до сих пор на почтовом ящике. Ну вот, совсем другое дело. Я всегда рву чулки, когда спешу. Их сейчас делают, наверное, из папиросной бумаги. Все не хватает времени убрать ее фамилию. О, если бы у меня было время, я бы… Так что вы хотели узнать о Барбаре?
   – Когда она съехала?
   – Как раз когда произошла эта кутерьма. Я имею в виду, когда мистер Тюдор заявил в полицию об ее исчезновении.
   – Сразу после Валентинова дня?
   – Да.
   – Она предупреждала вас об отъезде?
   – Нет.
   – Значит, ее вещи до сих пор здесь?
   – Да.
   – Выходит, она не съехала, а просто не показывается.
   – Да, возможно, она вернется. О'кей, поворачивайтесь, – велела Мэрла.