Страница:
— Вы думаете, он убил ее?
— Все так считают. Никто не стал бы тратить столько денег на этот суд, если бы не было достаточных улик. Во всяком случае, у него были основания для убийства.
— Вы имеете в виду мужчину, с которым она путалась?
— Я имею в виду два миллиона долларов. — У него была замедленная реакция. — Что за мужчина? Ничего не слышал.
— Кейв сказал сегодня утром в суде, что его жена собиралась развестись с ним и выйти замуж за другого.
— Он так сказал? А вы случайно не журналист?
— Что-то вроде этого. — Я счел возможным так ответить, потому что подписываюсь на несколько газет.
— Да? Ну тогда вы можете сообщить людям, что это чушь. Я часто видел миссис Кейв в клубе. Она вращалась в своем маленьком кругу и, можете мне поверить, никогда даже не посмотрела ни на одного мужчину. Это он всегда глазел на других женщин. Да это вполне понятно, когда молодой парень женится на женщине значительно старше себя. — Он говорил с небольшим акцентом, и это делало его речь более выразительной. — В день убийства он сидел здесь передо мной и клеил одну дамочку.
— А кто эта дамочка?
— Не буду называть имен. Она довольно здорово напилась в тот вечер и не соображала, что делает. У этой женщины и так достаточно неприятностей, поверьте мне.
Я не стал его больше расспрашивать. Через минуту на улице засигналило такси.
В двери было прорезано маленькое четырехугольное окошечко. Оно открылось, и я увидел зеленый глаз, смотревший на меня.
— Вы? — спросила она низким голосом. — Вы не должны были приходить сюда.
— Я должен кое о чем спросить вас, миссис Килпатрик. И, возможно, ответить на пару ваших вопросов. Я могу войти?
Она тяжело вздохнула:
— Входите, если это так нужно. Только, пожалуйста, тихо. Я только что уложила Джейни спать.
Правая рука ее была обвязана белым шелковым шарфом, а под шарфом вырисовывался предмет в форме пистолета, что вряд ли подходило к ее словам, полным материнской заботы.
— Вы бы убрали эту штучку, — заметил я. — Она вам не понадобится. Или я не прав?
Она дернула рукой, шарф соскользнул, открыл маленький синий пистолет. Она удивленно глядела на него, будто бы он сам прыгнул ей в руку, затем положила его на телефонный столик.
— Извините. Я не знала, кто пришел. Я все время так волнуюсь, мне страшно...
— А кто, вы думали, мог к вам прийти?
— Может быть, Фрэнк, а может быть, кто-то из его людей. Он хочет забрать у меня Джейни. Он утверждает, что я не могу выполнять обязанности матери. Возможно, он прав, — добавила она безнадежным голосом. — Но Фрэнк еще хуже, чем я.
— Фрэнк — это ваш муж?
— Мой бывший муж. В прошлом году мы с ним развелись, суд присудил Джейни мне. И с тех пор он бьется за то, чтобы получить ребенка. Дело в том, что бабушка Джейни оставила ей наследство в виде опекунского фонда. Вот это-то Фрэнку и нужно. Но я мать и не отдам ее.
— Думаю, теперь я понимаю, в чем дело. Я буду говорить, а вы поправляйте меня, если что не так. Кейв провел у вас ночь. Ночь, когда была убита его жена. Но вы не хотите выступать в суде. Это даст вашему бывшему мужу законное основание для того, чтобы лишить вас права воспитывать дочь.
— Да, все именно так, — она опустила глаза, но не из-за стыдливости, а как бы подчиняясь обстоятельствам. — Вечером мы встретились в клубном баре. Мы были едва знакомы, но меня потянуло к нему. Он спросил, может ли навестить меня несколько позже. Я чувствовала себя очень одинокой, настроение было ужасное. К тому же много выпила. И я пригласила его.
— А когда он приехал к вам?
— Вечером. Где-то около девяти.
— И остался на ночь?
— Да. Он не мог убить Рут Кейв. Он был со мной. Вы понимаете, почему я тихо схожу с ума с тех пор, как его арестовали? Сижу дома, грызу ногти и думаю, что же мне делать. — Глаза ее под светлыми бровями напоминали зеленые прожекторы. — Что мне делать, мистер Арчер?
— Пока что сидите тихо. Суд продлится еще несколько дней. Возможно, его оправдают.
— Но вы не думаете, что его оправдают, ведь не думаете?
— Трудно сказать. Он не очень хорошо вел себя сегодня утром. С другой стороны, у него есть шансы, и он это понимает. Вообще-то невиновных не часто осуждают за убийство.
— Он ничего не говорил обо мне?
— Сказал, что провел ночь с женщиной, но имени не назвал. Вы влюблены друг в друга, миссис Килпатрик?
— Нет. Вовсе нет. Просто мне стало жаль себя в тот вечер. Мне необходимо было мужское внимание. Он неприкаянный, и я неприкаянная. Оба мы — как слепые котята. Был такой момент, когда он, как бы это сказать, сильно возбудился и предложил жениться на мне. Тогда я напомнила ему, что он уже женат.
— И что он на это ответил?
— Он сказал, что его жена не будет жить вечно. Но я не восприняла это серьезно. Я не виделась с ним больше после той ночи. Нет, я не влюблена в него. Но если позволю, чтобы его приговорили к смерти за то, чего он не делал... я сама не смогу жить. — Она поморщилась. — Мне и так нелегко приходится.
— Но жить-то вам хочется?
— Да не особенно. Я должна жить из-за Джейни. Я нужна ей.
— Тогда сидите дома и никому не открывайте двери. Вы зря сегодня пошли в клуб.
— Знаю. Но мне очень хотелось выпить. В доме у меня ничего нет, а клуб ближе всего отсюда. Потом я увидела вас, и меня охватила паника.
— Пусть паника вас не оставляет. Запомните: если Кейв не убивал свою жену, а убил ее кто-то другой, сделав так, чтобы заподозрили его, то этот кто-то на свободе. Кстати, что вы пьете?
— Да все. В основном виски «Скотч».
— Вы можете продержаться пару часов?
— Если нужно, могу. — Она улыбнулась. Улыбка у нее была очаровательной. — Вы очень заботливы.
Сделав очень важное лицо, какие бывают у юристов, я прошел через турникет к местам для адвокатов и сел на пустой стул рядом с Кейвом. Он поднял глаза от стенограммы суда, которую лениво изучал. Несмотря на свою бледность, приобретенную в тюрьме, он был красивым мужчиной. В нем было что-то мальчишеское. Волосы каштановые и вьющиеся. Женщины любят ворошить такие волосы пальцами. Но губы его были крепко сжаты, глаза темные, взгляд острый.
Я еще не успел представиться, как он тихо спросил:
— Вы — детектив, о котором говорил Род?
— Да, моя фамилия Арчер.
— Вы зря тратите свое время, мистер Арчер. Вряд ли вы сможете что-то для меня сделать. — Говорил он все это скучным и монотонным голосом, как будто перекрестный допрос проехался по его чувствам и раздавил их окончательно.
— Не может быть, чтобы все было так уж плохо, Кейв.
— Я этого не сказал. Все о'кей. И я знаю, что делаю.
Я прикусил язык. Не мог же я ему сказать, что его адвокат не верит, что его дело можно выиграть. Раздался громкий и взволнованный голос Харви, утверждавший, что некоторые вопросы не относились к делу и не имели никакого значения.
Кейв наклонился ко мне и шепотом спросил:
— Вы с ней связывались?
— Это она наняла меня.
— При сложившихся обстоятельствах — это зря. Или вы не знакомы с обстоятельствами?
— Как я понимаю, если она выступит в качестве свидетеля, то рискует потерять дочь.
— Вот именно. Почему, как вы думаете, я не хотел называть ее имени? Отправляйтесь к ней и скажите, что я благодарен ей за заботу, но не нуждаюсь в ее помощи. Они не могут осудить невиновного человека. Я не стрелял в свою жену, и мне не нужно алиби, чтобы это доказывать.
Я посмотрел на него с восхищением. Подмышки его светлого габардинового пиджака потемнели от пота. Он был напряжен, как струна.
— Вы знаете, кто стрелял в вашу жену, Кейв?
— У меня есть подозрения на этот счет. Но не будем этого касаться.
— Ее новый поклонник?
— Не будем этого касаться, — повторил он, опустив свой нос с горбинкой в бумаги.
Судья пригласил присяжных. Харви сел рядом со мной. Он был в плохом настроении. Кейв вернулся на место для свидетелей.
То, что произошло потом, можно было назвать моральным убийством. Окружной прокурор заставил Кейва признать, что с тех пор, как тот демобилизовался из армии, он фактически нигде не работал и ничего не зарабатывал, играл в теннис и в театре, но как любитель, и что у него не было своих средств к существованию. С 1946 года, когда он женился, Кейв жил на деньги своей жены и часто использовал их для увеселительных поездок с другими женщинами. Прокурор повернулся к Кейву спиной, выражая тем самым свое презрение к нему, и спросил:
— И вы еще позволяете себе обсуждать моральные качества вашей жены — женщины, которая дала вам все?
Харви выразил протест. Судья предложил окружному прокурору перефразировать свой «вопрос».
Прокурор кивнул и повернулся лицом к Кейву:
— Сегодня утром вы сказали, что у миссис Кейв был другой мужчина, ведь так?
— Да, я сказал это. И это правда.
— Вы можете это доказать?
— Нет.
— Кто же этот неизвестный?
— Не знаю. Я знаю только то, что сказала мне Рут.
— Но ее уже нет, чтобы она могла вас опровергнуть. Скажите нам честно, мистер Кейв, ведь ничего такого не было? Вы все это выдумали?
Лоб Кейва блестел от пота. Он вынул носовой платок из нагрудного кармана и вытер лицо. Прикрыв нижнюю часть лица платком, как маской, Кейв окинул взглядом зал. Некоторое время в зале царило молчание.
Потом Кейв мягко возразил:
— Нет, я ничего не выдумывал.
— И вы утверждаете, что этот человек существует не только в вашем богатом воображении?
— Существует.
— Где? Кто он? Как его имя?
— Не знаю. — Кейв повысил голос. — Если это так вам интересно, почему вы не найдете его? В вашем распоряжении большой следственный аппарат.
— Нельзя найти человека, которого не существует. Никакой следователь не в состоянии этого сделать. Ни мужчину, мистер Кейв, ни, кстати, женщину.
Прокурор посмотрел на судью, который недовольно сверкнул глазами. Судья отложил заседание до следующего утра. Я купил бутылку «Скотча» в винном магазине, взял такси и поехал к миссис Килпатрик.
— Мама не просыпается.
Я увидел на ее коленке засохшую кровь и побежал за ней. Джейнет Килпатрик лежала в холле на полу, ее блестящие белокурые волосы были в крови. Я поднял ее голову и увидел дырку на виске. Кровь из нее больше не шла.
Ее маленький синий пистолет лежал на полу рядом. Из него был сделан всего один выстрел.
Девочка дотронулась до моей спины.
— Мама больна?
— Да, Джейни, она заболела.
— Вызовите доктора, — сказала она мне с трогательной серьезностью.
— А разве его здесь не было?
— Я не знаю, я спала.
— А кто-нибудь здесь был, Джейни?
— Кто-то был. Мама с кем-то разговаривала. Потом послышался громкий удар, я спустилась вниз, а мама не просыпается.
— Это был мужчина?
Она отрицательно покачала головой.
— Женщина, Джейни?
Она молча опять покачала головой. Я взял ее за руку и вывел на улицу к такси. Ослепительный вид улицы, похожий на открытку, придавал нереальность смерти, которую я только что видел. Я попросил таксиста рассказать девочке сказку подлиннее и повеселее, а сам вернулся в темный холл, чтобы позвонить по телефону.
Сначала я позвонил шерифу. Затем Фрэнку Килпатрику в Пасадену. Слуга подозвал его к телефону. Я сказал ему, кто я такой, где нахожусь и что его бывшая жена мертва.
— Какой ужас, — он говорил на правильном английском, как все, кто заканчивал один из престижных американских университетов. — Вы полагаете, что Джейнет покончила с собой? Она часто пугала меня этим.
— Нет. Не думаю, что она покончила с собой. Ваша жена была убита.
— Как это ужасно!
— Зачем так расстраиваться, Килпатрик? Это вдвойне вам выгодно. Вы получили свою дочь, которую так хотели получить, и избавились от своей жены.
Я говорил ему жесткие вещи, но я был ожесточен. После того, как люди шерифа закончили заниматься со мной, я решил нанести визит третьему лицу, имеющему отношение к этому делу.
Я постучал в дверь. Харви открыл ее. Он был без пиджака, галстук сполз набок. В руках он держал листок бумаги. Изо рта пахло чем-то кислым.
— В чем дело, Арчер?
— Это вы скажете мне, в чем дело, любовничек.
— Что вы имеете в виду, не пойму?
— Это ведь вы были тем мужчиной, за которого хотела выйти замуж Рут Кейв. Вы собирались разойтись и построить новую семью на ее деньги.
Он отступил в комнату, большой неряшливый мужчина, который странно не подходил к белой коже и черненому железу мебели, стоявшей вдоль покрытых ореховыми панелями стен. Я вошел вслед за ним. Дверь автоматически закрылась.
— Какого черта? Что за чушь вы несете? Мы с Рут были друзья, я вел ее дела — вот и все.
— Не пытайтесь обмануть меня, Харви. Я не ваша жена и не ваш судья. Два часа назад я был у Джейнет Килпатрик.
— Что бы она ни говорила, все это ложь.
— Она ничего не говорила, Харви. Я нашел ее мертвой.
Глаза его сузились и приобрели металлический блеск.
На его мучнистом лице они выглядели, как шляпки гвоздей.
— Мертвой? Что с ней случилось?
— Она была застрелена из ее же собственного пистолета. Застрелена человеком; которого она впустила в свой дом и которого не боялась.
— Зачем? В этом не было никакого смысла.
— Это было алиби для Кейва. И она все же собиралась выступить в суде свидетелем. И вы знали об этом, Харви. Вы единственный, кроме меня и Кейва, знали об этом.
— Я не убивал ее. У меня не было на это причин. Почему я должен был хотеть, чтобы моего клиента осудили?
— Нет, вы в нее не стреляли. Вы были в суде, когда в нее стреляли. Это самое лучшее в мире алиби.
— Зачем же вы тогда нападаете на меня?
— Я хочу знать правду о вас и о миссис Кейв.
Харви посмотрел на бумагу, которую держал в руках, будто она могла помочь ему выбрать линию поведения, чтобы избежать всего этого, выпутаться. Вдруг он смял бумагу, превратив ее в бумажный комок.
— Ладно. Я расскажу вам. Рут была влюблена в меня. Мне она... тоже нравилась. Оба мы были несчастливы в браке. Собирались уехать отсюда и начать все сначала. После развода, конечно.
— Угу. Все вполне законно.
— Почему вы разговариваете со мной таким тоном? Человек имеет право распоряжаться своей судьбой по своему усмотрению.
— Нет, не имеет, если у него уже есть определенные обязательства.
— Не будем сейчас обсуждать это. Разве я не пережил горя? Как, вы думаете, я чувствовал себя, когда узнал, что Рут убита?
— Думаю, плохо. Два миллиона долларов ушли вместе с ней.
Он посмотрел на меня своими прищуренными глазами, полными ненависти. Однако возражения его были слабыми.
— Во всяком случае, вы понимаете, что я не убивал ее. Я никого не убивал.
— А кто их убил?
— Понятия не имею. Если бы я знал, кто это сделал, то уже давно вытащил бы Глена из тюрьмы.
— А Глен знает?
— Не знаю.
— Но он знал о ваших планах с его женой?
— Думаю, знал. Я давно это подозревал.
— А вам не показалось странным, что он именно вас попросил защищать его?
— Показалось. Для меня это было ужасно. Я очень переживал.
Возможно, подумал я, Глен решил таким образом наказать Харви за то, что он отбил у него жену. Но я не сказал ему этого, а спросил:
— Кроме вас кто-нибудь знал, что Джейнет Килпатрик — это та женщина, о которой говорил Глен? Вы ни с кем не обсуждали этот вопрос?
Он посмотрел на пушистый светлый ковер у себя под ногами. Где-то на этаже тикали часы. Харви думал. Наконец он сказал голосом, напоминающим воронье карканье:
— Конечно, нет.
И он направился старческой походкой в свой кабинет. Я пошел за ним. Он открыл ящик письменного стола. В руках его появился тяжелый пистолет. Но он не нацелил его на меня, а положил в карман брюк, затем надел пиджак.
— Дайте мне пистолет, Харви. Две мертвые женщины — это вполне достаточно.
— Значит, вы знаете?
— Вы только что мне разъяснили. Дайте пистолет.
Он отдал мне пистолет. Лицо его было удивительно гладким и ничего не выражало. Он отвернулся от меня и закрыл лицо руками. Тело его начало содрогаться от рыданий. Он напоминал переросшего ребенка, который очень долго верил сказкам, а теперь столкнулся с реальной жизнью.
Зазвонил телефон. Харви взял себя в руки и поднял трубку.
— Извини. Я был занят. Готовился к выступлению в суде... Да, закончил... Конечно, со мной все в порядке. Я сейчас еду домой.
Он повесил трубку и сказал:
— Это моя жена.
— Ты такой невнимательный, Род, — пожурила она его. — Почему ты не сказал мне, что у нас будет гость к обеду?
Она повернулась ко мне, пытаясь сгладить неловкость:
— Это не значит, что я не рада вашему приходу, мистер Арчер.
Потом она поняла, что означает наше молчание, вернулась в холл, остановилась и зажгла сигарету маленькой золотой зажигалкой. Руки у нее не дрожали, но было видно, что за ее спокойствием скрывается страх.
— Вы оба выглядите так торжественно. Что-то случилось? Что-то не так?
— Все не так, Реа.
— Почему? Вечернее заседание в суде прошло неудачно?
— Заседание прошло очень удачно. Завтра я буду требовать, чтобы его оправдали. И он будет оправдан. У меня есть новые доказательства его невиновности.
— Как замечательно! — воскликнула она радостно. — Где же ты раскопал эти доказательства?
— В своем собственном доме. Все эти годы я был так занят, пытаясь скрыть свои маленькие грязные секреты, что мне и в голову не приходило, что у тебя тоже есть свои маленькие секреты.
— О чем это ты?
— Тебя не было на суде сегодня вечером. Где ты была?
— Дела. У меня были дела. Я не думала, что для тебя важно, чтобы я присутствовала на суде. Извини.
Харви подошел к ней. Вся его фигура выражала гнев. Она отступила к закрытой белой двери. Я встал между ними и сказал хриплым голосом:
— Мы знаем, где вы были, миссис Харви. Вы навещали миссис Килпатрик. Вы вошли в дом, взяли со столика пистолет и застрелили ее. Я прав?
Лицо ее вздрогнуло, но только на мгновенье.
— Клянусь, я не хотела... Я хотела только поговорить с ней. Но когда увидела, что она поняла, что она знает...
— Знает что, миссис Харви?
— Знает, что я убила Рут. Вероятно, я выдала себя в разговоре. Она смотрела на меня, и я видела, что она все знает. Я видела это по ее глазам.
— И вы выстрелили в нее?
— Да, извините...
Казалось, она ничего не боялась, и ей не было стыдно. Она смотрела на своего мужа голодными глазами, а рот двигался так, как будто она пережевывала только что взятую в рот горькую пищу.
— Но я не жалею, что убила ту, другую. Я не жалею о Рут. Ты не должен был так поступать со мной, Род. Я предупреждала тебя, помнишь? Я предупреждала, когда застала тебя с Энн, с другой женщиной. Я сказала тебе, что, если ты еще раз себе такое позволишь, я убью твою женщину. Ты должен был прислушаться тогда ко мне.
— Да, — ответил он печально. — Я должен был это сделать.
— И Рут я тоже предупреждала, когда узнала о вашей связи.
— А как вы узнали об этой связи, миссис Харви?
— Очень просто. Анонимный телефонный звонок. Наверное, кто-то из моих друзей.
— Или из ваших врагов. Вы не догадываетесь, кто это был?
— Нет, я не узнала голоса. Я была еще в постели. Телефон разбудил меня. И голос сказал — это был мужской голос, — что Род собирается разводиться со мной и объяснил почему. В то же утро я пошла к Рут. Рода не было в городе. Я спросила у нее, правда ли это. Она сказала, что правда. Тогда я просто предупредила, что убью ее, если она не оставит Рода в покое. Она посмеялась надо мной и сказала, что я ненормальная.
— Она была права.
— Права? Если я сумасшедшая, то я знаю, почему сошла с ума. Я терпела, когда он путался с другими. Но только не с ней! Почему ты связался с ней. Род? Почему? Почему ты хотел жениться на этой седой старухе? Она не была привлекательной женщиной. Ей было далеко до меня.
— Но у нее были деньги, — сказал я.
Харви молчал.
Трава вокруг большого деревенского дома выросла до щиколоток и пожелтела от летнего солнца. В саду буйно росли цветы и еще более буйно — сорняки. Кейв отпустил такси и некоторое время стоял на дороге, глядя на усадьбу, которую он унаследовал. Наконец он поднялся по ступенькам к парадной двери.
Я окликнул его от ворот.
— Подождите минуточку, мистер Кейв.
Он неохотно спустился со ступенек и стал меня ждать, нахмурив брови и сжав рот.
— Что вам нужно?
— Просто я хотел узнать, как вы себя чувствуете.
Он улыбнулся своей мальчишеской улыбкой.
— Чувствую себя прекрасно. Я свободен. Кстати, должен поблагодарить вас. Я собирался выслать вам чек.
— Этого не нужно делать. Я вышлю вам его обратно.
— Как угодно. — Он развел руками. — Я могу для вас что-нибудь сделать?
— Да. Можете удовлетворить мое любопытство. Я хочу, чтобы вы мне ответили: да или нет. — Эти слова прозвучали для меня, как эхо, эхо слов, сказанных Джейнет Килпатрик. — Две женщины погибли и третья будет сидеть в тюрьме или в сумасшедшем доме. Я хочу, чтобы вы признали, что вы ответственны за это.
— Ответствен?! Не понимаю, что вы имеете в виду.
— Объясню. Вы поссорились со своей женой не девятнадцатого, когда она была убита. Вы поссорились с ней раньше, возможно, на день раньше. И она сказала, за кого она собирается замуж.
— Ей не нужно было мне ничего говорить. Я знал Рода Харви очень давно и знал о нем все.
— Значит, вы должны были знать, что Реа Харви безумно ревнива. И вы решили использовать эту ее ревность в свою пользу. Это вы позвонили ей в то утро. Вы изменили голос и сообщили, что ее муж и ваша жена собираются сделать. Она пришла в этот дом и стала угрожать вашей жене. Вы, конечно, подслушали этот разговор. Видя, что ваш план срабатывает, оставили свое ружье заряженным в таком месте, где Реа Харви могла бы его найти, и поехали в клуб, чтобы получить алиби. Вы долго ждали сначала в клубе, потом: в доме Джейнет Килпатрик, но в конце концов получили то, чего ждали.
— Тот, кто ждет, всегда получает то, чего ждет, — усмехнулся он.
— Вам это кажется смешным, мистер Кейв? Вы виновны, вы соучастник убийства.
— Я сейчас ни в чем не виновен. Даже если и был бы в чем-то виновен, вы сейчас ничего не сможете сделать, чтобы доказать это. Вы слышали, что суд оправдал меня этим утром. А существует такой закон, что человек не может быть дважды судим за одно и то же преступление.
— Но вы здорово рисковали, ведь так?
— Почти не рисковал. Реа очень неуравновешенная женщина. И она должна была сломаться. Так или иначе.
— Именно поэтому вы и попросили Харви вас защищать? Чтобы Реа постоянно была под напряжением?
— Частично. — Его вдруг охватила безумная ненависть, лицо исказилось. — Я хотел, чтобы он помучился.
— А что теперь вы будете делать, мистер Кейв?
— Ничего. Думаю отдохнуть. Я заслужил отдых, ведь так? А почему вы спрашиваете?
— Вчера из-за вас была убита неплохая красивая женщина. Насколько мне известно, вы запланировали это убийство таким же образом, как запланировали первое. Во всяком случае, вы могли бы предотвратить его.
Он увидел в моих глазах смертельную ненависть и отступил.
— Не переживайте, Арчер. Смерть Джейнет — небольшая потеря для мира.
Я ударил кулаком в его нервно улыбавшийся рот, и он заткнулся. Он пополз от меня в сторону, поднялся на ноги и побежал, перепрыгивая через клумбы, за угол дома. Я не стал его преследовать.
— Все так считают. Никто не стал бы тратить столько денег на этот суд, если бы не было достаточных улик. Во всяком случае, у него были основания для убийства.
— Вы имеете в виду мужчину, с которым она путалась?
— Я имею в виду два миллиона долларов. — У него была замедленная реакция. — Что за мужчина? Ничего не слышал.
— Кейв сказал сегодня утром в суде, что его жена собиралась развестись с ним и выйти замуж за другого.
— Он так сказал? А вы случайно не журналист?
— Что-то вроде этого. — Я счел возможным так ответить, потому что подписываюсь на несколько газет.
— Да? Ну тогда вы можете сообщить людям, что это чушь. Я часто видел миссис Кейв в клубе. Она вращалась в своем маленьком кругу и, можете мне поверить, никогда даже не посмотрела ни на одного мужчину. Это он всегда глазел на других женщин. Да это вполне понятно, когда молодой парень женится на женщине значительно старше себя. — Он говорил с небольшим акцентом, и это делало его речь более выразительной. — В день убийства он сидел здесь передо мной и клеил одну дамочку.
— А кто эта дамочка?
— Не буду называть имен. Она довольно здорово напилась в тот вечер и не соображала, что делает. У этой женщины и так достаточно неприятностей, поверьте мне.
Я не стал его больше расспрашивать. Через минуту на улице засигналило такси.
* * *
В нескольких милях от города мы свернули со скоростного шоссе на асфальтированную дорогу, которая привела нас к дому миссис Килпатрик. Это был большой старинный коттедж красного дерева на песчаном берегу моря, окруженный деревьями и цветами. У веранды стоял «кадиллак». Я попросил водителя подождать меня и постучал в парадную дверь.В двери было прорезано маленькое четырехугольное окошечко. Оно открылось, и я увидел зеленый глаз, смотревший на меня.
— Вы? — спросила она низким голосом. — Вы не должны были приходить сюда.
— Я должен кое о чем спросить вас, миссис Килпатрик. И, возможно, ответить на пару ваших вопросов. Я могу войти?
Она тяжело вздохнула:
— Входите, если это так нужно. Только, пожалуйста, тихо. Я только что уложила Джейни спать.
Правая рука ее была обвязана белым шелковым шарфом, а под шарфом вырисовывался предмет в форме пистолета, что вряд ли подходило к ее словам, полным материнской заботы.
— Вы бы убрали эту штучку, — заметил я. — Она вам не понадобится. Или я не прав?
Она дернула рукой, шарф соскользнул, открыл маленький синий пистолет. Она удивленно глядела на него, будто бы он сам прыгнул ей в руку, затем положила его на телефонный столик.
— Извините. Я не знала, кто пришел. Я все время так волнуюсь, мне страшно...
— А кто, вы думали, мог к вам прийти?
— Может быть, Фрэнк, а может быть, кто-то из его людей. Он хочет забрать у меня Джейни. Он утверждает, что я не могу выполнять обязанности матери. Возможно, он прав, — добавила она безнадежным голосом. — Но Фрэнк еще хуже, чем я.
— Фрэнк — это ваш муж?
— Мой бывший муж. В прошлом году мы с ним развелись, суд присудил Джейни мне. И с тех пор он бьется за то, чтобы получить ребенка. Дело в том, что бабушка Джейни оставила ей наследство в виде опекунского фонда. Вот это-то Фрэнку и нужно. Но я мать и не отдам ее.
— Думаю, теперь я понимаю, в чем дело. Я буду говорить, а вы поправляйте меня, если что не так. Кейв провел у вас ночь. Ночь, когда была убита его жена. Но вы не хотите выступать в суде. Это даст вашему бывшему мужу законное основание для того, чтобы лишить вас права воспитывать дочь.
— Да, все именно так, — она опустила глаза, но не из-за стыдливости, а как бы подчиняясь обстоятельствам. — Вечером мы встретились в клубном баре. Мы были едва знакомы, но меня потянуло к нему. Он спросил, может ли навестить меня несколько позже. Я чувствовала себя очень одинокой, настроение было ужасное. К тому же много выпила. И я пригласила его.
— А когда он приехал к вам?
— Вечером. Где-то около девяти.
— И остался на ночь?
— Да. Он не мог убить Рут Кейв. Он был со мной. Вы понимаете, почему я тихо схожу с ума с тех пор, как его арестовали? Сижу дома, грызу ногти и думаю, что же мне делать. — Глаза ее под светлыми бровями напоминали зеленые прожекторы. — Что мне делать, мистер Арчер?
— Пока что сидите тихо. Суд продлится еще несколько дней. Возможно, его оправдают.
— Но вы не думаете, что его оправдают, ведь не думаете?
— Трудно сказать. Он не очень хорошо вел себя сегодня утром. С другой стороны, у него есть шансы, и он это понимает. Вообще-то невиновных не часто осуждают за убийство.
— Он ничего не говорил обо мне?
— Сказал, что провел ночь с женщиной, но имени не назвал. Вы влюблены друг в друга, миссис Килпатрик?
— Нет. Вовсе нет. Просто мне стало жаль себя в тот вечер. Мне необходимо было мужское внимание. Он неприкаянный, и я неприкаянная. Оба мы — как слепые котята. Был такой момент, когда он, как бы это сказать, сильно возбудился и предложил жениться на мне. Тогда я напомнила ему, что он уже женат.
— И что он на это ответил?
— Он сказал, что его жена не будет жить вечно. Но я не восприняла это серьезно. Я не виделась с ним больше после той ночи. Нет, я не влюблена в него. Но если позволю, чтобы его приговорили к смерти за то, чего он не делал... я сама не смогу жить. — Она поморщилась. — Мне и так нелегко приходится.
— Но жить-то вам хочется?
— Да не особенно. Я должна жить из-за Джейни. Я нужна ей.
— Тогда сидите дома и никому не открывайте двери. Вы зря сегодня пошли в клуб.
— Знаю. Но мне очень хотелось выпить. В доме у меня ничего нет, а клуб ближе всего отсюда. Потом я увидела вас, и меня охватила паника.
— Пусть паника вас не оставляет. Запомните: если Кейв не убивал свою жену, а убил ее кто-то другой, сделав так, чтобы заподозрили его, то этот кто-то на свободе. Кстати, что вы пьете?
— Да все. В основном виски «Скотч».
— Вы можете продержаться пару часов?
— Если нужно, могу. — Она улыбнулась. Улыбка у нее была очаровательной. — Вы очень заботливы.
* * *
Когда я прибыл в зал суда, процесс временно застопорился. Присяжных попросили выйти из зала, а Харви и окружной прокурор стояли возле кресла судьи. Кейв сидел один в дальнем конце адвокатского стола. Помощник шерифа с пистолетом на бедре стоял в нескольких футах от него, между двумя окнами, закрытыми красными шторами.Сделав очень важное лицо, какие бывают у юристов, я прошел через турникет к местам для адвокатов и сел на пустой стул рядом с Кейвом. Он поднял глаза от стенограммы суда, которую лениво изучал. Несмотря на свою бледность, приобретенную в тюрьме, он был красивым мужчиной. В нем было что-то мальчишеское. Волосы каштановые и вьющиеся. Женщины любят ворошить такие волосы пальцами. Но губы его были крепко сжаты, глаза темные, взгляд острый.
Я еще не успел представиться, как он тихо спросил:
— Вы — детектив, о котором говорил Род?
— Да, моя фамилия Арчер.
— Вы зря тратите свое время, мистер Арчер. Вряд ли вы сможете что-то для меня сделать. — Говорил он все это скучным и монотонным голосом, как будто перекрестный допрос проехался по его чувствам и раздавил их окончательно.
— Не может быть, чтобы все было так уж плохо, Кейв.
— Я этого не сказал. Все о'кей. И я знаю, что делаю.
Я прикусил язык. Не мог же я ему сказать, что его адвокат не верит, что его дело можно выиграть. Раздался громкий и взволнованный голос Харви, утверждавший, что некоторые вопросы не относились к делу и не имели никакого значения.
Кейв наклонился ко мне и шепотом спросил:
— Вы с ней связывались?
— Это она наняла меня.
— При сложившихся обстоятельствах — это зря. Или вы не знакомы с обстоятельствами?
— Как я понимаю, если она выступит в качестве свидетеля, то рискует потерять дочь.
— Вот именно. Почему, как вы думаете, я не хотел называть ее имени? Отправляйтесь к ней и скажите, что я благодарен ей за заботу, но не нуждаюсь в ее помощи. Они не могут осудить невиновного человека. Я не стрелял в свою жену, и мне не нужно алиби, чтобы это доказывать.
Я посмотрел на него с восхищением. Подмышки его светлого габардинового пиджака потемнели от пота. Он был напряжен, как струна.
— Вы знаете, кто стрелял в вашу жену, Кейв?
— У меня есть подозрения на этот счет. Но не будем этого касаться.
— Ее новый поклонник?
— Не будем этого касаться, — повторил он, опустив свой нос с горбинкой в бумаги.
Судья пригласил присяжных. Харви сел рядом со мной. Он был в плохом настроении. Кейв вернулся на место для свидетелей.
То, что произошло потом, можно было назвать моральным убийством. Окружной прокурор заставил Кейва признать, что с тех пор, как тот демобилизовался из армии, он фактически нигде не работал и ничего не зарабатывал, играл в теннис и в театре, но как любитель, и что у него не было своих средств к существованию. С 1946 года, когда он женился, Кейв жил на деньги своей жены и часто использовал их для увеселительных поездок с другими женщинами. Прокурор повернулся к Кейву спиной, выражая тем самым свое презрение к нему, и спросил:
— И вы еще позволяете себе обсуждать моральные качества вашей жены — женщины, которая дала вам все?
Харви выразил протест. Судья предложил окружному прокурору перефразировать свой «вопрос».
Прокурор кивнул и повернулся лицом к Кейву:
— Сегодня утром вы сказали, что у миссис Кейв был другой мужчина, ведь так?
— Да, я сказал это. И это правда.
— Вы можете это доказать?
— Нет.
— Кто же этот неизвестный?
— Не знаю. Я знаю только то, что сказала мне Рут.
— Но ее уже нет, чтобы она могла вас опровергнуть. Скажите нам честно, мистер Кейв, ведь ничего такого не было? Вы все это выдумали?
Лоб Кейва блестел от пота. Он вынул носовой платок из нагрудного кармана и вытер лицо. Прикрыв нижнюю часть лица платком, как маской, Кейв окинул взглядом зал. Некоторое время в зале царило молчание.
Потом Кейв мягко возразил:
— Нет, я ничего не выдумывал.
— И вы утверждаете, что этот человек существует не только в вашем богатом воображении?
— Существует.
— Где? Кто он? Как его имя?
— Не знаю. — Кейв повысил голос. — Если это так вам интересно, почему вы не найдете его? В вашем распоряжении большой следственный аппарат.
— Нельзя найти человека, которого не существует. Никакой следователь не в состоянии этого сделать. Ни мужчину, мистер Кейв, ни, кстати, женщину.
Прокурор посмотрел на судью, который недовольно сверкнул глазами. Судья отложил заседание до следующего утра. Я купил бутылку «Скотча» в винном магазине, взял такси и поехал к миссис Килпатрик.
* * *
Когда я постучал в дверь коттеджа из красного дерева, кто-то изнутри начал крутить ручку двери. Я толкнул дверь, и она открылась. Белокурая девочка подняла на меня глаза. Личико у нее было зареванное.— Мама не просыпается.
Я увидел на ее коленке засохшую кровь и побежал за ней. Джейнет Килпатрик лежала в холле на полу, ее блестящие белокурые волосы были в крови. Я поднял ее голову и увидел дырку на виске. Кровь из нее больше не шла.
Ее маленький синий пистолет лежал на полу рядом. Из него был сделан всего один выстрел.
Девочка дотронулась до моей спины.
— Мама больна?
— Да, Джейни, она заболела.
— Вызовите доктора, — сказала она мне с трогательной серьезностью.
— А разве его здесь не было?
— Я не знаю, я спала.
— А кто-нибудь здесь был, Джейни?
— Кто-то был. Мама с кем-то разговаривала. Потом послышался громкий удар, я спустилась вниз, а мама не просыпается.
— Это был мужчина?
Она отрицательно покачала головой.
— Женщина, Джейни?
Она молча опять покачала головой. Я взял ее за руку и вывел на улицу к такси. Ослепительный вид улицы, похожий на открытку, придавал нереальность смерти, которую я только что видел. Я попросил таксиста рассказать девочке сказку подлиннее и повеселее, а сам вернулся в темный холл, чтобы позвонить по телефону.
Сначала я позвонил шерифу. Затем Фрэнку Килпатрику в Пасадену. Слуга подозвал его к телефону. Я сказал ему, кто я такой, где нахожусь и что его бывшая жена мертва.
— Какой ужас, — он говорил на правильном английском, как все, кто заканчивал один из престижных американских университетов. — Вы полагаете, что Джейнет покончила с собой? Она часто пугала меня этим.
— Нет. Не думаю, что она покончила с собой. Ваша жена была убита.
— Как это ужасно!
— Зачем так расстраиваться, Килпатрик? Это вдвойне вам выгодно. Вы получили свою дочь, которую так хотели получить, и избавились от своей жены.
Я говорил ему жесткие вещи, но я был ожесточен. После того, как люди шерифа закончили заниматься со мной, я решил нанести визит третьему лицу, имеющему отношение к этому делу.
* * *
Солнце к тому времени уже опустилось в море. Восточная часть неба покрылась перистыми облаками, напоминавшими рисунки, которые часто делают дети белой краской, пользуясь вместо кисточки пальцем. Полутьма, опустившаяся на город, напоминала серо-стальную воду, текущую между домами. На втором этаже дома, выдержанного в стиле калифорнийско-испанской архитектуры, где у Харви был офис, горел свет.Я постучал в дверь. Харви открыл ее. Он был без пиджака, галстук сполз набок. В руках он держал листок бумаги. Изо рта пахло чем-то кислым.
— В чем дело, Арчер?
— Это вы скажете мне, в чем дело, любовничек.
— Что вы имеете в виду, не пойму?
— Это ведь вы были тем мужчиной, за которого хотела выйти замуж Рут Кейв. Вы собирались разойтись и построить новую семью на ее деньги.
Он отступил в комнату, большой неряшливый мужчина, который странно не подходил к белой коже и черненому железу мебели, стоявшей вдоль покрытых ореховыми панелями стен. Я вошел вслед за ним. Дверь автоматически закрылась.
— Какого черта? Что за чушь вы несете? Мы с Рут были друзья, я вел ее дела — вот и все.
— Не пытайтесь обмануть меня, Харви. Я не ваша жена и не ваш судья. Два часа назад я был у Джейнет Килпатрик.
— Что бы она ни говорила, все это ложь.
— Она ничего не говорила, Харви. Я нашел ее мертвой.
Глаза его сузились и приобрели металлический блеск.
На его мучнистом лице они выглядели, как шляпки гвоздей.
— Мертвой? Что с ней случилось?
— Она была застрелена из ее же собственного пистолета. Застрелена человеком; которого она впустила в свой дом и которого не боялась.
— Зачем? В этом не было никакого смысла.
— Это было алиби для Кейва. И она все же собиралась выступить в суде свидетелем. И вы знали об этом, Харви. Вы единственный, кроме меня и Кейва, знали об этом.
— Я не убивал ее. У меня не было на это причин. Почему я должен был хотеть, чтобы моего клиента осудили?
— Нет, вы в нее не стреляли. Вы были в суде, когда в нее стреляли. Это самое лучшее в мире алиби.
— Зачем же вы тогда нападаете на меня?
— Я хочу знать правду о вас и о миссис Кейв.
Харви посмотрел на бумагу, которую держал в руках, будто она могла помочь ему выбрать линию поведения, чтобы избежать всего этого, выпутаться. Вдруг он смял бумагу, превратив ее в бумажный комок.
— Ладно. Я расскажу вам. Рут была влюблена в меня. Мне она... тоже нравилась. Оба мы были несчастливы в браке. Собирались уехать отсюда и начать все сначала. После развода, конечно.
— Угу. Все вполне законно.
— Почему вы разговариваете со мной таким тоном? Человек имеет право распоряжаться своей судьбой по своему усмотрению.
— Нет, не имеет, если у него уже есть определенные обязательства.
— Не будем сейчас обсуждать это. Разве я не пережил горя? Как, вы думаете, я чувствовал себя, когда узнал, что Рут убита?
— Думаю, плохо. Два миллиона долларов ушли вместе с ней.
Он посмотрел на меня своими прищуренными глазами, полными ненависти. Однако возражения его были слабыми.
— Во всяком случае, вы понимаете, что я не убивал ее. Я никого не убивал.
— А кто их убил?
— Понятия не имею. Если бы я знал, кто это сделал, то уже давно вытащил бы Глена из тюрьмы.
— А Глен знает?
— Не знаю.
— Но он знал о ваших планах с его женой?
— Думаю, знал. Я давно это подозревал.
— А вам не показалось странным, что он именно вас попросил защищать его?
— Показалось. Для меня это было ужасно. Я очень переживал.
Возможно, подумал я, Глен решил таким образом наказать Харви за то, что он отбил у него жену. Но я не сказал ему этого, а спросил:
— Кроме вас кто-нибудь знал, что Джейнет Килпатрик — это та женщина, о которой говорил Глен? Вы ни с кем не обсуждали этот вопрос?
Он посмотрел на пушистый светлый ковер у себя под ногами. Где-то на этаже тикали часы. Харви думал. Наконец он сказал голосом, напоминающим воронье карканье:
— Конечно, нет.
И он направился старческой походкой в свой кабинет. Я пошел за ним. Он открыл ящик письменного стола. В руках его появился тяжелый пистолет. Но он не нацелил его на меня, а положил в карман брюк, затем надел пиджак.
— Дайте мне пистолет, Харви. Две мертвые женщины — это вполне достаточно.
— Значит, вы знаете?
— Вы только что мне разъяснили. Дайте пистолет.
Он отдал мне пистолет. Лицо его было удивительно гладким и ничего не выражало. Он отвернулся от меня и закрыл лицо руками. Тело его начало содрогаться от рыданий. Он напоминал переросшего ребенка, который очень долго верил сказкам, а теперь столкнулся с реальной жизнью.
Зазвонил телефон. Харви взял себя в руки и поднял трубку.
— Извини. Я был занят. Готовился к выступлению в суде... Да, закончил... Конечно, со мной все в порядке. Я сейчас еду домой.
Он повесил трубку и сказал:
— Это моя жена.
* * *
Она ждала его у дверей дома. Ее худенькая бесполая фигура была как бы символом ожидания. И я подумал: сколько лет она так ждала его?— Ты такой невнимательный, Род, — пожурила она его. — Почему ты не сказал мне, что у нас будет гость к обеду?
Она повернулась ко мне, пытаясь сгладить неловкость:
— Это не значит, что я не рада вашему приходу, мистер Арчер.
Потом она поняла, что означает наше молчание, вернулась в холл, остановилась и зажгла сигарету маленькой золотой зажигалкой. Руки у нее не дрожали, но было видно, что за ее спокойствием скрывается страх.
— Вы оба выглядите так торжественно. Что-то случилось? Что-то не так?
— Все не так, Реа.
— Почему? Вечернее заседание в суде прошло неудачно?
— Заседание прошло очень удачно. Завтра я буду требовать, чтобы его оправдали. И он будет оправдан. У меня есть новые доказательства его невиновности.
— Как замечательно! — воскликнула она радостно. — Где же ты раскопал эти доказательства?
— В своем собственном доме. Все эти годы я был так занят, пытаясь скрыть свои маленькие грязные секреты, что мне и в голову не приходило, что у тебя тоже есть свои маленькие секреты.
— О чем это ты?
— Тебя не было на суде сегодня вечером. Где ты была?
— Дела. У меня были дела. Я не думала, что для тебя важно, чтобы я присутствовала на суде. Извини.
Харви подошел к ней. Вся его фигура выражала гнев. Она отступила к закрытой белой двери. Я встал между ними и сказал хриплым голосом:
— Мы знаем, где вы были, миссис Харви. Вы навещали миссис Килпатрик. Вы вошли в дом, взяли со столика пистолет и застрелили ее. Я прав?
Лицо ее вздрогнуло, но только на мгновенье.
— Клянусь, я не хотела... Я хотела только поговорить с ней. Но когда увидела, что она поняла, что она знает...
— Знает что, миссис Харви?
— Знает, что я убила Рут. Вероятно, я выдала себя в разговоре. Она смотрела на меня, и я видела, что она все знает. Я видела это по ее глазам.
— И вы выстрелили в нее?
— Да, извините...
Казалось, она ничего не боялась, и ей не было стыдно. Она смотрела на своего мужа голодными глазами, а рот двигался так, как будто она пережевывала только что взятую в рот горькую пищу.
— Но я не жалею, что убила ту, другую. Я не жалею о Рут. Ты не должен был так поступать со мной, Род. Я предупреждала тебя, помнишь? Я предупреждала, когда застала тебя с Энн, с другой женщиной. Я сказала тебе, что, если ты еще раз себе такое позволишь, я убью твою женщину. Ты должен был прислушаться тогда ко мне.
— Да, — ответил он печально. — Я должен был это сделать.
— И Рут я тоже предупреждала, когда узнала о вашей связи.
— А как вы узнали об этой связи, миссис Харви?
— Очень просто. Анонимный телефонный звонок. Наверное, кто-то из моих друзей.
— Или из ваших врагов. Вы не догадываетесь, кто это был?
— Нет, я не узнала голоса. Я была еще в постели. Телефон разбудил меня. И голос сказал — это был мужской голос, — что Род собирается разводиться со мной и объяснил почему. В то же утро я пошла к Рут. Рода не было в городе. Я спросила у нее, правда ли это. Она сказала, что правда. Тогда я просто предупредила, что убью ее, если она не оставит Рода в покое. Она посмеялась надо мной и сказала, что я ненормальная.
— Она была права.
— Права? Если я сумасшедшая, то я знаю, почему сошла с ума. Я терпела, когда он путался с другими. Но только не с ней! Почему ты связался с ней. Род? Почему? Почему ты хотел жениться на этой седой старухе? Она не была привлекательной женщиной. Ей было далеко до меня.
— Но у нее были деньги, — сказал я.
Харви молчал.
* * *
Реа Харви продиктовала и подписала свое полное признание в этот же вечер. Ее муж не пришел на суд на следующее утро. Сам прокурор потребовал, чтобы суд оправдал Кейва, и к полудню Кейв был на свободе. Он взял такси и поехал прямо из суда в дом своей умершей жены. Я поехал за ним, тоже взяв такси. Я не был удовлетворен.Трава вокруг большого деревенского дома выросла до щиколоток и пожелтела от летнего солнца. В саду буйно росли цветы и еще более буйно — сорняки. Кейв отпустил такси и некоторое время стоял на дороге, глядя на усадьбу, которую он унаследовал. Наконец он поднялся по ступенькам к парадной двери.
Я окликнул его от ворот.
— Подождите минуточку, мистер Кейв.
Он неохотно спустился со ступенек и стал меня ждать, нахмурив брови и сжав рот.
— Что вам нужно?
— Просто я хотел узнать, как вы себя чувствуете.
Он улыбнулся своей мальчишеской улыбкой.
— Чувствую себя прекрасно. Я свободен. Кстати, должен поблагодарить вас. Я собирался выслать вам чек.
— Этого не нужно делать. Я вышлю вам его обратно.
— Как угодно. — Он развел руками. — Я могу для вас что-нибудь сделать?
— Да. Можете удовлетворить мое любопытство. Я хочу, чтобы вы мне ответили: да или нет. — Эти слова прозвучали для меня, как эхо, эхо слов, сказанных Джейнет Килпатрик. — Две женщины погибли и третья будет сидеть в тюрьме или в сумасшедшем доме. Я хочу, чтобы вы признали, что вы ответственны за это.
— Ответствен?! Не понимаю, что вы имеете в виду.
— Объясню. Вы поссорились со своей женой не девятнадцатого, когда она была убита. Вы поссорились с ней раньше, возможно, на день раньше. И она сказала, за кого она собирается замуж.
— Ей не нужно было мне ничего говорить. Я знал Рода Харви очень давно и знал о нем все.
— Значит, вы должны были знать, что Реа Харви безумно ревнива. И вы решили использовать эту ее ревность в свою пользу. Это вы позвонили ей в то утро. Вы изменили голос и сообщили, что ее муж и ваша жена собираются сделать. Она пришла в этот дом и стала угрожать вашей жене. Вы, конечно, подслушали этот разговор. Видя, что ваш план срабатывает, оставили свое ружье заряженным в таком месте, где Реа Харви могла бы его найти, и поехали в клуб, чтобы получить алиби. Вы долго ждали сначала в клубе, потом: в доме Джейнет Килпатрик, но в конце концов получили то, чего ждали.
— Тот, кто ждет, всегда получает то, чего ждет, — усмехнулся он.
— Вам это кажется смешным, мистер Кейв? Вы виновны, вы соучастник убийства.
— Я сейчас ни в чем не виновен. Даже если и был бы в чем-то виновен, вы сейчас ничего не сможете сделать, чтобы доказать это. Вы слышали, что суд оправдал меня этим утром. А существует такой закон, что человек не может быть дважды судим за одно и то же преступление.
— Но вы здорово рисковали, ведь так?
— Почти не рисковал. Реа очень неуравновешенная женщина. И она должна была сломаться. Так или иначе.
— Именно поэтому вы и попросили Харви вас защищать? Чтобы Реа постоянно была под напряжением?
— Частично. — Его вдруг охватила безумная ненависть, лицо исказилось. — Я хотел, чтобы он помучился.
— А что теперь вы будете делать, мистер Кейв?
— Ничего. Думаю отдохнуть. Я заслужил отдых, ведь так? А почему вы спрашиваете?
— Вчера из-за вас была убита неплохая красивая женщина. Насколько мне известно, вы запланировали это убийство таким же образом, как запланировали первое. Во всяком случае, вы могли бы предотвратить его.
Он увидел в моих глазах смертельную ненависть и отступил.
— Не переживайте, Арчер. Смерть Джейнет — небольшая потеря для мира.
Я ударил кулаком в его нервно улыбавшийся рот, и он заткнулся. Он пополз от меня в сторону, поднялся на ноги и побежал, перепрыгивая через клумбы, за угол дома. Я не стал его преследовать.