Макеев Алексей. В волчьей стае

   – Естественно. Мы мало кого по имени зовем… У него папашка – «старейшина» деревни в Сибири. Что удивились? А как еще именовать вурдалака, который сам сосет изо всех кровь? Сидит он на лесозаготовках. У него все там в его липких руках. Половину тайги китайцам продал на бревна. Пепс из Таежного района. Папашка, по их местным меркам, великий мафиозник – распределяет квоты на рубку леса. Удивились? Хотите возразить – квоты дает Москва? Кому дает Москва, а остальным – такие папашки Пепсов. Руби и вывози, сколько влезет; главное, не попадайся. Они там Крезы – дяденьки, управляющие сибирской тайгой. И еще. Не всяких диких монстров, типа горных козлов, амурских тигров и там приморских леопардов, можно хреначить. По закону эти существа – собственность государства, которую оно (государство) как бы охраняет. Такие пиар-кампании проводят, что прослезишься… А лесные Крезы чхали на политические реалии – все зверье разделено между ними лично, и никто им не указ. Кому надо, организуют охоту с вертолета… Господи, что я вам секреты Полишинеля рассказываю? – Демон вдруг сбился и настороженно вопросил: – Вы знаете, кто такой Полишинель и в чем его секрет?
   – Демон, не отвлекайся от рассказа. Секрет Полишинеля – это секрет, который ни для кого не секрет. Уймись и рассказывай.
   Демон удовлетворенно хмыкнул.
   – Что хмыкаешь? – недружелюбно спросил Сергей.
   – Образованные, – объяснил одним словом Демон.
   – Дурень! Я ментом был. Не просто сержантом с улицы, а окончил высшее учебное заведение. Я по любому знаю больше тебя!
   – Ой-е-ей! Ты книжек читал больше, а больше меня ты знать не можешь! Я – практик.
   – Э! Практики, теоретики! – подал голос сзади Филиппов. – Прекратили спор – не время. Демон, что же дальше о Пепсе?
   – Пепс из тайги в город выехал, охренел от «великолепия цивилизации», там ему по ушам настучали шустрые ребята – сгинешь в глуши, всю свою короткую жизнь пробегаешь в охотничьем камуфляже и болотных сапогах, скажи пахану, пусть сдаст десяток муфлонов, и езжай куда хочешь, учись, вернешься – боссом будешь, хозяином жизни. Пепс – к папашке – ныть. Тот согласился. Шустрые ребята привезли америкосов, отстегнули положенные бабки егерям, чтобы под ногами в тайге не путались, и – «сибирская охота» по всем правилам! Всей деревней пили самогонку до умопомрачения вместе с «высокими» гостями, а потом выгоняли живность под выстрелы туристов-охотников. Пепс теперь здесь. Студент.
   – Не жалеет?
   – Куда там! Его отсюда палкой не выгонишь. Ему Вазелин обещал квартиру трехкомнатную сделать. Нашли одного пьянчужку, которого можно вывезти в глухомань и забыть…
   – А Бычий Член? – Сергей не хотел терять темпа откровений от Демона.
   – Он же Харви Райнот. Эстонец. Родаки из состоятельных корпоративных служащих. Какая-то мегакорпорация. Приехал с папой, учился пай-мальчиком. Потом наши посадили его на иглу. А когда вызнали о его сокровище в штанах, вылечили (хоть он и упирался) и определили в порноактеры.
   – Папа не против?
   – Папа все время в корпорации, круглые сутки. Хочет заработать много «денежков». Вопрос: для кого, если близкие люди ему побоку?
   – Для кого? – усмехаясь, спросил Филиппов.
   – А я не знаю! – преувеличенно громко отозвался Демон, словно был очень возмущен невниманием отца к погрязшему в пороках отпрыску.
   – Вернемся к сыну. У него член большой? – усмехнулся Сергей.
   – Огромный. А Бычий – это из-за легенды. Сказание про американских индейцев. Жили-были индейцы на тихоокеанском побережье южнее Аляски, но севернее Калифорнии – побережье принадлежало России и громко называлось Русская Америка.
   – Ты прямо как в книге излагаешь, – заржал Филиппов с заднего сиденья.
   – Чтобы не возникало сомнений в правдивости повествования. Дело началось в 1834 году. Старейшина племени Мудрый Орел как-то оттаскал за ухо шкодливого пацана, а тот пробрался к нему в вигвам и, пока старейшина спал, вымазал ему лицо птичьим дерьмом. Мудрый Орел затаил злобу на паренька и, когда пришло время посвящения в охотника, дал ему имя Бычий Член. Опустил, короче.
   Демон посмотрел на слушателей и рассмеялся.
   Филиппов строго повелел:
   – Излагай дальше.
   – Бычий Член стал суперохотником, и собой был красив, а несчастен – девушки не хотели иметь мужем Бычьего Члена. Тогда он пошел к Мудрому Орлу и попросил изменить ему имя. Мудрый Орел, мучимый гордыней, отказал. Несчастный Бычий Член отправился куда глаза глядят – в русский поселок. Там он представился своим именем. Русские – народ понятливый, особенно женщины. Некто графиня Замойская опробовала достоинство Бычьего Члена. Через неделю он ублажил всех графинь в поселке, мещанок и даже двух нерадивых монахинь. К нему стали приезжать специально, даже заворачивали круизные каравеллы. Стал он богачом – свой дом из бревен в два этажа, жратва, огненной воды – прорва. Когда Мудрый Орел униженно притащился к нему выпросить на нужды деревни пару пачек кирпичного чая и ящик патронов для ружей, Бычий Член (теперь свое имя он носил с гордостью) послал его подальше единственным словом, которое выучил по-русски: «Мудак». Вождь так и умер под новым именем: «Орел-Мудак».
   – А Бычий Член? – Филиппов был заинтригован старинной историей.
   – Зарезали. Местный купчина – Злой Иван. Бычий Член пару раз трахнул дочь Злого Ивана, тот и зарезал. Тьфу… Такая же история. Зарезали! – обалдел Демон. – Вот сатана!
   – Вот, вот, – подтвердил Сергей.
   Демон сильнее надавил педаль газа, и «десятка» птицей понеслась к студенческой общаге.

* * *

   Пепс и Член были живы. Они покорно ожидали, сидя на продавленной кровати, спрятав руки между коленями. «Как гомики», – подумал Сергей, проходя в комнату.
   – Это наш Пепс, а это Бычий Член, – представил их Демон.
   – Сам ты член! – возмутился Бычий Член, горя негодованием.
   Демон зло расхохотался.
   – Прости, я пошутил. Это Харви. Наш милый, хороший Харви.
   И сразу же Демон убрал с лица веселость.
   – Короче, парни, надо рассказать этим строгим дядям, как вы опустили Таню Крючкову. Запись мы видели, но хотелось бы знать, что осталось за кадром. – Демон оглядел сыщиков и пояснил студентам, удивляясь: – Такие у них желания. – Даже плечами пожал, как бы сожалея.
   Студенты заулыбались, расслабились.
   – А что за кадром? Все в кадре, – заявил Бычий Член, он же Харви. – Халява приказал ее поиметь для фильма. Она стала отбиваться, орать, вся вспотела, на сопли изошла. Болт ей влепил несколько горячих. С нами Гусь тогда был. Он ее с самого начала плюхал, еще до нас.
   – Знаем.
   – Оператор снимал.
   – Кто был оператором?
   – Не знаем. У Халявы всегда были какие-то левые операторы, необщительные типы, видимо, иногородние, делавшие разовую работу.
   – Она угрожала потом, после съемки? – спросил Сергей.
   – Нет, просто плакала.
   – А первое время кто ее… перед камерой?
   – Разные парни. Знакомые знакомых, всякие молодые охламоны, падкие до сладкого. Халява ее не выпускал из квартиры, где снимали «кино». Привезут жеребцов, и давай работать. У нее режим был: спать, жрать, трахаться. Как машина.
   – Ее били?
   – Первое время. Но аккуратно, чтобы синяков видно не было.
   – Кто бил?
   – Я бил, он бил. Гусь бил.
   – Халява бил?
   – Халява не бил. Он только орал матом да водку хлестал.
   Сергей перевел взгляд на молчавшего Пепса. Тот качнул головой, подтверждая все сказанное своим собратом.
   – Больше вы с ней не сталкивались?
   – Как же! Сталкивались. Еще как! Когда надо сниматься – идем, работаем.
   – Она не выглядела обиженной, не упрекала вас?
   – Вообще не разговаривает с нами. Игнорирует до сих пор. Стерва!
   – Может убить? – прямо спросил Сергей.
   – Может.
   Сергей посмотрел на Демона. Тот пожал плечами – что тут возразишь?
   Из общежития они поехали к месту гибели Гуся.
   – Теперь нам ясно, что Крючкова до сих пор держит камень за пазухой на своих обидчиков. Их становится все меньше. Хотя самым главным был Игрок, это ведь он попросил Вазелина опустить свою бывшую супругу. Он был ее главным врагом. И она убрала своего главного врага!
   – Все это предположения, – отозвался Демон, внимательно управляя машиной.
   – Пока у нас только предположения, ты прав, – согласился Сергей. Возражать Демону и что-то доказывать он пока не собирался.
   Перед автостоянкой у салона «Степь-Автолэнд» все уже было вымыто, полиции не наблюдалось, и вообще никаких следов недавней гибели человека не присутствовало. Мирная автостоянка – машины, скучающие облезлые псы, амбалы в нечистом трико – охранники или местная братва (непонятно). Увидев Демона, один из амбалов пошел навстречу. Несмотря на прохладную погоду, он был в красной майке, не скрывавшей его мускулатурного великолепия, в грязном трико и шлепанцах на босу ногу. На могучей шее висела массивная серебряная цепь.
   – Это Кеша, – пояснил сыщикам Демон. – С ним я говорил по телефону.
   – Он кто? – спросил Сергей, меряя взглядом плотного малого.
   – Он на подхвате. Мирный юноша, но по мелочи помогает братве Паши Степного. Вроде бандит, и в то же время сам по себе. Рыкнет – мало не покажется…
   – Привет! – Кеша пожал руку Демона, стрельнул изучающим взглядом на сыщиков, но руку для пожатия не протянул. Сергей и Сашка молча, кивками, поздоровались.
   – Ну что? – спросил Демон.
   – В смысле? – ухмыльнулся Кеша.
   – Что нового про Гуся?
   – Про Гуся? – удивился Кеша, но сразу расслабился. – Отлетался ваш Гусь. Что нового? Ничего нового. Поляки понаехали…
   – Какие поляки? – удивился Демон.
   – Полицейские. Теперь их поляками зовут! Так вот, они всех опросили, никто ничего не видел, тряпкой мокрой асфальт замыли, труп увезли…
   – Кеша, я серьезно. Из-за чего его грохнули? Кто?
   – Демон, ты задаешь много вопросов. Я могу подумать, что его завалил кто-то из ваших, а вы сейчас нам мозги пудрите: кто, за что?
   – Нам зачем его убивать? Он в вашей братве, а вы с нами в мире живете. Всегда. Ни одного конфликта за все годы!
   – Разберемся во всем… Тебе от Гуся что было надо?
   В этот раз усмехнулся Демон.
   – А ты что, остался представлять его интересы на планете Земля?
   – Ха-ха-ха, – рассмеялся Кеша, обнял волосатого Демона за шею, прижал к себе, сжав кулак, угрожающе-шутливо погрозил, словно собираясь ударить в лоб. – Ух, и хитрые вы, интеллигенты. Нам, простому народу, против вас никак не устоять! Так или не так?
   Демон благоразумно промолчал.
   Отпустив его, Кеша стал серьезным, засунул ручищи в карманы трико и заявил:
   – Правду говорю – никто ничего не видел, и никто ничего не знает: кто, за что и почему. Убили, и все. Мешал кому-то. Не понравился. Ха-ха-ха.
   – Веселый ты, – мрачно признал Демон, не пытаясь противоречить Кеше.
   – А мне что… Так же завалят, и знать не буду…
   – Ладно, поедем мы, бывай. Не простудись – ходишь голяком.
   – Да я в будке сижу, там тепло. Чай горячий.
   – Ты дежуришь?
   – Да. С этой заварухой придется завтра в ментовскую идти, писать объяснительную, почему я ничего не видел, когда рядом с вверенной мне территорией автостоянки убивали человека. А может, я занят был, не до того…
   Кеша пошлепал обратно к будке охраны.
   Демон повернул ключ зажигания, мягко развернул «десятку».
   – Куда теперь?
   – Теперь… Скажи, Дима, в каком районе убили Болта?
   – В Заводском.
   – В Заводском. – Сергей оглянулся назад, где сидел расслабленный безмятежный Филиппов. – Кто у нас числится в друзьях в Заводском райотделе?
   – Все.
   – Правильно… Гони, Дмитрий, в Заводское, переговорим с парнями, которые дело Болта крутят.
   – Опять полиция?
   – Привыкай. Без полиции никуда. Ни нам – частным сыщикам, ни вам – братве.
   – Мы не братва, мы – бандиты.
   – В чем отличие?
   – Братва беспредел девяностых развела, а мы спокойный бизнес делаем.
   – Вы организованы, и бизнес ваш малозаконен. Такие сообщества принято именовать коротко: братва.
   – Понял.
   – Дмитрий…
   – Демон!
   – Демон, ты не знаешь, как убили Болта?
   – Зарезали.
   – Как Игрока?
   – Как – не знаю; знаю, что ножом убили.
   – Никого это не насторожило? Режут Болта, на другой день – Сашу Игрока. А? Может, кто-то, хотя бы шепотом, высказывал свои мысли на эту тему? Разговоры же были!
   – Болта мог зарезать кто угодно. Он после смерти Халявы тусовался сам по себе, дурил, пил с бомжами, бомжих трахал, банки с огурцами солеными из кладовок воровал, по мелочи тряс молодых лохов в парке – быковал. Опустился ниже плинтуса. Это его закономерный финал. Естественный.
   – Ясно. Но слишком уж складно получается: унижают Крючкову, проходит определенное время, и начинается – все виновные в ее теперешнем рабстве мрут, как мухи – Халява, Болт, Игрок, Гусь.
   – Пепс и Член живы.
   – Они могут идти не в счет.
   – Или еще не вечер, – заметил Сашка.
   – Согласен! Может статься, их очередь на подходе.
   – Халяву не убили, – уточнил Демон.
   – Ты уверен? – Сергей ухмыльнулся. – Сейчас множество химических соединений, которые вызывают смерть с признаками сердечной недостаточности и полностью рассасываются в крови, не оставляя следа в организме жертвы. Халяву могли отравить. Этот вариант не следует отбрасывать!
   – Почему других не отравили?
   – Пока не знаю. Но очень много совпадений – это настораживает.

* * *

   Дело Болта было еще «свежим» и крутилось в оперативном отделе Заводского РОВД. Бравые опера Каськовский и Маев, завидев Сергея и Филиппова, оскалили хитрые рожи в улыбках.
   – Какие люди!
   – Приветствую служителей закона, – ухмыляясь, пожал шершавые ладони оперативников Сергей, без приглашения усаживаясь на единственный в кабинете мягкий стул – на него усаживали подозреваемых (бравые опера протирали задницы на жестких стульях). Сашка Филиппов остался стоять у двери.
   – Че приперся, Серега? – не теряя веселости, перешел к делу Маев. – Али решил нас угостить? Ты ужасный человек! Всех подкупаешь, а мы потом испытываем моральные терзания – стоило идти на незаконное сотрудничество с частником? А? Не продешевили ли?
   Все в кабинете рассмеялись.
   – За пивом и водкой дело не станет, – сказал Сергей. – Могу и денег дать.
   – Обижаешь! Ты знаешь – мы честные менты, денег не берем, только натурой…
   – Договорились! Меня очень интересует один «мокряк».
   – Ах ты, деляга, за счет наших дедуктивных способностей хочешь озолотиться? Небось подцепил клиента, а к нам прибежал за информацией, – заключил Каськовский. – Хитроумие, Баринов, никого до добра не доводило.
   Сергей поднял вверх ладонь, требуя внимания.
   – Алик, ты не прав. Я кручу одно дело, но оно не имеет к этому «мокряку» никакого отношения.
   – Почему тогда ты здесь?
   – Из любопытства. Мои клиенты, видя полное сходство этого «мокряка» и моего, абсолютно не испытывают волнения. А я испытываю. Как охотничий пес.