Бреннан выглянул в иллюминатор. Внезапно он поймал себя на мысли, что летит тем же маршрутом, которым следовали и его предшественники: Роберт Торн, и Дулан, и Финн.
Он вызвал стюардессу и заказал виски.
- Ничего, я еще пока живехонек, - пробубнил он себе под нос.
- Сэр? - не поняла стюардесса.
- Ничего, ничего, - улыбнулся Бреннан. - Решил испытать судьбу.
***
Nамолет приземлился на одной из самых отдаленных посадочных полос, однако Бреннан очень быстро прошел таможенный контроль и прямиком направился к поджидавшему его такси. Секретарша заранее заказала машину и все устроила как надо. Единственное, что Бреннана сейчас волновало, так это отношение римских властей к его анонимному визиту. Скорее всего они не обратят на это никакого внимания. Ведь они по горло сыты своими собственными проблемами. А тут еще ворочать мозгами, с какого это перепугу дипломату приспичило заявиться частным порядком, то бишь инкогнито.
Поездка на восток заняла более двух часов. Наконец они добрались до той деревушки. Больница располагалась в укромном уголке, подальше от людских глаз.
Бреннан взглянул на вывеску и застонал. Боже, ему ведь и в голову не приходило, что это может оказаться госпиталь для душевнобольных. Он притормозил у ворот и, на мгновение откинувшись на спинку сиденья, глубоко и тяжело вздохнул. Похоже, он зря потратил время. Воображение рисовало ему совсем иную картину: вот он стоит возле постели умирающего и беседует с этим достойным и благородным стариком, и тот благословляет его. Тут же непременно должны стоять в вазах прекрасные итальянские букеты цветов. И, конечно же, нежный, ласковый ветерок, какой дует только в Италии. А вместо этого Бреннану предстояла встреча с выжившим из ума беднягой. О, Господи!
Это было небольшое одноэтажное здание с крошечными оконцами. Войдя внутрь, Бреннан внезапно почувствовал панический страх. Страх, тем более сильный, что появился тот неожиданно и без видимых причин. А что если его - Бреннана сейчас повяжут здесь, в этом доме? Ведь никто, никогда не найдет его. Ибо ни одна живая душа в Лондоне не ведала, где сейчас находится американский посол...
Бреннан отогнал прочь эти глупые мысли и, заметив за столом дежурного живого и вполне нормального человека, заставил себя улыбнуться. Он представился и попросил о свидании со священником. Бреннану предложили чуточку подождать. Спустя минуту в одном из коридоров показался молодой человек. Посол сразу же узнал Френсиса- Вина перед этим монахом тяжким грузом легла на его плечи. Ведь если бы тогда, в Риме, Бреннан прислушался к словам этого монаха, несколько человеческих жизней были бы спасены...
- Спасибо, что приехали, - молодой человек протянул для приветствия руку, затем вдруг прижал Бреннана к себе, обнял его за плечи. Только теперь посол увидел, что лицо Френсиса залито слезами.
- Как он? - нерешительно осведомился Бреннан.
- Скоро душа его освободится, - грустно и со спокойным достоинством сообщил брат Френсис. Протянув Бреннану руку, он увлек того вниз по коридору.
- Но почему он все-таки именно в этой больнице? Для... - язык его не поворачивался произнести эти слова "для умалишенных".
- Почему в больнице для душевнобольных? - подсказал монах. - Говорят, что он довел себя до крайнего нервного истощения. Он постоянно твердил о конце света, то и дело повторяя, что нужно срочно послать кого-нибудь в ту самую английскую деревушку. Мы убеждали их, что сами сможем ухаживать за ним в монастыре, но они настояли...
Бреннану не терпелось узнать, кто такие "они", но он сдержался. Молча следовал он за монахом, всем своим нутром ощущая, что находится сейчас в совершенно ином измерении. В мире несчастных и обездоленных людей. Ему нестерпимо захотелось выбраться отсюда на волю, на воздух - в обычный и суетный мир. Словно прочитав его мысли, монах еще крепче сжал руку Бреннана.
Они спустились по лестнице в полуподвальное помещение. Здесь было сумрачно и значительно прохладней, чем наверху. Как будто этот мир старались упрятать подальше от постороннего взгляда.
Френсис постучал в самую крайнюю дверь. Она распахнулась. На пороге стоял санитар в зеленом форменном халате. Он кивнул и пропустил их внутрь. В нос резко ударил запах карболки.
Они оказались в крошечной комнатенке, напоминавшей скорее келью. Из мебели здесь виднелась одна-единственная железная койка, стул, да умывальник, на котором стоял большой кувшин.
Невольно Бреннан взглянул на оконце: нет, оно не было зарешеченным, однако величина этого "кошка не позволяла протиснуться в него и ребенку.
Старик пошевелился на кровати, пытаясь приподнять руку.
- Aосподин Бреннан! - раздался немощный голос, в котором послышался вопрос.
Бреннан склонился над койкой и пожал худую старческую руку. В лице де Карло не было ни кровинки: кожа, как пергамент, обтягивала впалые щеки, рот ввалился. Прикоснувшись к ледяной руке де Карло, Бреннан вздрогнул. Перед ним лежал человек, пытавшийся спасти мир от гибели, этот несчастный безумец добровольно взваливший на плечи свой крест. И вот награда - смерть в одиночестве. Да еще и в сумасшедшем доме.
- Садитесь, господин посол. Бреннан присел на краешек стула возле постели.
- Очень жаль, что вы не совсем здоровы, - промямлил Бреннан.
Мягко улыбнувшись, де Карло покачал головой.
- Спасибо, господин посол, но пусть вокруг да около ходит тот, кто в этом нуждается.
Несколько мгновений мужчины молча всматривались друг в друга.
Неожиданно де Карло прервал возникшую паузу:
- Вы ведь человек не религиозный, господин Бреннан?
Бреннан кивнул.
- Тогда зачем вы все-таки прилетели из Англии? Посол слегка растерялся.
- Я прочел ваши записи и те два письма. Конечно, они лишены смысла...
Священник оборвал его:
- А мы здесь не для того, чтобы рассуждать о вещах привычных.
- Но простите, - возразил Бреннан, - я точно также не верю ни в черта, ни в дьявола.
- Но зачем тогда вы здесь?
- Сам не знаю. Может быть, из сострадания. Де Карло отрицательно покачал головой.
- Однако, возможно, просто из любопытства. Теперь де Карло улыбался. И Бреннан был вынужден признаться себе, что привело его сюда не одно только чувство сострадания. Здесь крылась какая-то непонятная и необъяснимая причина. Бреннан сидел уставившись себе под ноги. Он не мог вымолвить ни слова. И вдруг пошел напролом:
- Мне кажется, что я сошел с ума. Произнеся эти слова, Бреннан почувствовал, будто тяжелая ноша свалилась с его плеч.
- Пожалуйста, посмотрите мне в глаза, - попросил его де Карло. Бреннан повиновался, и в голове у него мелькнула мысль о нелепости всей этой ситуации: он признается в безумии человеку из "психушки".
- Почему вы так думаете? - поинтересовался де Карло.
И Бреннан скороговоркой, боясь, что его прервут, рассказал о своих ночных кошмарах, о ребенке на кресте, о другом младенце - мерзком и гнусно пахнущем. Когда посол, наконец, закончил свою исповедь, де Карло, преодолевая боль в разбитом теле, приподнялся в постели и с трудом оперся на локоть. Он ласково дотронулся до руки посла:
- Как по-английски называется ощущение, когда человеку кажется, будто его кошмары оживают?
- Галлюцинации, - подсказал Бреннан.
- Да, да, верно, - подхватил де Карло. - Власть злых сил безгранична. И расстояние для них - не помеха. Зло разрушает человеческую способность к воображению. Сила Антихриста способна изуродовать человеческое сознание и ум. Антихрист имеет власть и над людьми, и над животными. Его сила сводит человека с ума. Вспомните вашего предшественника, посла Доила.
- Да, - механически подтвердил Бреннан, - он сам себе вышиб мозги.
- Разумеется, Дэмьену Торну во что бы то ни стало надо было избавиться от этого человека. Вот он и добился своего: тот сам себя убил. И никто так и не узнал, почему.
- Верно, - пробормотал Бреннан, - тех, кого богам угодно уничтожить, они просто сводят с ума. Де Карло резко возразил:
- Нет, сын мой, не боги. Не боги.
На пороге возник молодой монах. Де Карло поднял дрожащую руку, которая почему-то напомнила Бреннану трепыхающиеся крылышки умирающей птахи. Священник кивнул монаху, и тот вытащил из-под сутаны кожаный, потертый кошель. Де Карло извлек из него кинжал:
- Мне больше не позволяют держать их при себе, - пояснил он. - Теперь о них заботится брат Френсис. Бреннан посмотрел на фигурку Христа на рукоятке.
- Вот этим кинжалом была уничтожена физическая жизнь Дэмьена Торна, объяснил де Карло. - Необходимо вновь использовать его. - С этими словами" старик протянул Бреннану кинжал, держа его за лезвие. Бреннан сжал рукоятку и почувствовал, как его вновь начинает одолевать мучительный страх.
- Держитесь за Христово тело, и Он поможет вам, - зайдясь в приступе кашля, де Карло обессилел и упал в постель. Затем тихо продолжал:
- Вы знаете, что надо делать. Времени осталось в обрез. Полчища людей испокон веков уничтожали и уничтожают друг друга, но скоро этому наступит конец. - Де Карло прикрыл глаза и перешел на шепот. Бреннану пришлось склонится к самым губам священника, чтобы расслышать его слова:
- В Откровении сказано:
"И виделъ я выходящих изъ устъ дракона, и изъ устъ зверя, и изъ устъ лжепророка трехъ духовъ нечистыхъ... Это суть бесовские духи, ., iни выходятъ къ царямъ земли и всей Вселенной, чтобы собрать ихъ на брань..."
Де Карло открыл глаза.
...на брань... - еле слышно повторил он. - Вы, господин посол, положите этому конец. Набирайтесь силы от Христова тела в ваших руках...
Глаза де Карло затуманились, рукопожатие ослабло.
Бреннан поднялся со стула, и, пошатываясь, побрел к двери.
- У меня нет такой веры, как у вас, святой отец, - пробормотал он. - Но я желаю вам Мира.
- Теперь все в ваших руках. Бреннан стоял уже на пороге.
- И помните, - вновь раздался слабый голос священника, - ваши ночные кошмары - это все происки дьявола. Но восставший Христос вам поможет. Доверьтесь Ему и положитесь на Него.
Бреннан покинул комнату и пошел следом за Френсисом. Дверь закрылась за ними, но еще долго из-за нее доносился сухой кашель старика.
Бреннан же думал только о том, чтобы поскорее покинуть это место.
***
Машина мчалась на север Италии. Сидя за рулем Бреннан вдруг с любопытством обнаружил, что окончательно успокоился, и страх, наконец, покинул его. Бреннан взглянул на кинжал, лежавший подле него на автомобильном сиденье. Один вид этого оружия странным образом успокаивал посла. Значит, он пока все-таки не свихнулся. И его кошмары - происки нечистой силы. Все непостижимым образом становилось на свои места. Во всем появлялся некий, ранее скрытый от него Бреннана - смысл. И вдруг посла опять на какое-то мгновение одолело сомнение: ведь если все это имеет смысл, значит, он-таки свихнулся? Да кто же, как только не псих, может в это поверить?.. Бреннан взглянул в зеркальце заднего вида. И увидел свою собственную, улыбающуюся физиономию.
Глава 16
Точно так же, как ранее представитель Би-Би-Си, Кеннет Эванс - помощник начальника полицейского управления - был крайне заинтригован, получив из американского посольства приглашение на ланч.
И действительно, сколько Эванс ни прокручивал в мозгу все варианты, видимых причин для подобного приглашения, похоже, не находилось.
Как-то раз Эванс уже встречался с послом, но совершенно официально. Бреннан нравился Эвансу. Посол производил хорошее впечатление, и, даже если, подобно всем политикам, что-то и скрывал под маской "добропорядочного гражданина", то делал это весьма искусно. Вот об этом-то и размышлял Кеннет Эванс, направляясь в посольство.
Бреннан поднялся из-за своего массивного письменного стола и, поздоровавшись с Эвансом, извинился за свой довольно плачевный вид после автомобильной катастрофы.
- Ну, сэр, - нарочито строго пожурил его Кеннет, - если вы и в следующий раз не пристегнетесь ремнем...
- Ясно, - в тон ему подхватил Бреннан, - намек понял.
В кабинет вкатили сервировочный столик с закусками, и мужчины приступили к ланчу.
О чем они только ни болтали: и о последних публичных выступлениях отдельных политиков, и об ужасной трагедии на Трафальгарской площади, и об американском футболе, по части которого Эванс был просто дока.
Полицейский уже начал было подумывать, зачем его вообще сюда пригласили. Они пили кофе. И тут Бреннан обратился, наконец, со своей просьбой к Кеннету.
Эванс нахмурился:
- Вы сказали, пять кинжалов?
- Да, совершенно одинаковых. Я полагаю, они хранятся в вашем так называемом музее Ужасов. Дело в том, что их обнаружили несколько лет назад в Чикаго, и наш Чикагский музей с удовольствием бы их выставил на короткое время. Разумеется, по окончании этого срока мы их тут же вернем. - Даже не знаю... - промямлил Эванс.
- Насколько я понимаю, вся информация, поступающая к вам, хранится в делах, так? Ну, я имею в виду отпечатки пальцев и все такое?
Эванс кивнул.
- Так значит, эти кинжалы могут понадобиться, если вдруг преступника опознают?
- Точно так.
- Не хочу показаться назойливым, но, похоже, в ближайшее время это маловероятно? - с улыбкой заметил Бреннан.
- Согласен, - улыбнулся в ответ Кеннет.
- Так вот, в любой момент, как только вам понадобятся кинжалы, мы их вам тут же возвращаем.
- Однако в таком случае я буду вынужден настаивать, чтобы кинжалы находились под надежной охраной.
- В этом можете не сомневаться.
- Ну, тогда не вижу причин, чтобы...
- Отлично! Спасибо. Огромное спасибо. Чикагский музей будет просто в восторге от этой новости.
Они снова перешли на тему об американском футболе, и Эванс просидел у посла еще минут двадцать. Где-то в глубине сознания у полицейского затаилось любопытство: зачем все-таки американскому послу понадобились эти древние кинжалы?
Усаживаясь в автомобиль, Кеннет, не сдержавшись, произнес:
- В конце концов, не наше собачье дело знать на кой черт Бреннану эти штуковины.
И, действительно, важен был результат: теперь посол США обязан Кеннету, а помощнику шефа Главного полицейского управления это непременно рано или поздно пригодится.
Сегодня Кеннет Эванс был вполне доволен собой.
***
- Маргарет! - с порога окликнул жену Бреннан. Хотя был почти уверен, что та еще бродит по магазинам. Но все-таки должен же он убедиться, что ее действительно нет дома. Бреннан вовсе не горел желанием отвечать на ее вопросы, - а они, конечно, непременно возникнут. Да и ответы его вряд ли смогут удовлетворить жену.
Бреннан плеснул в бокал виски, в который раз отмечая, что слишком зачастил с выпивкой, да черт с ней. Как только весь этот кошмар закончится, если он вообще может закончиться - дозы спиртного тоже сократятся.
- Ну, давай же побыстрее, где ты там запропастился, - сквозь зубы ругался Бреннан, думая о посыльном из полицейского управления, которого Эванс обещал прислать еще к шести часам.
Наконец, раздался звонок. Бреннан бросился к двери. Посыльный вручил ему пакет, и, попросив расписаться в получении, вежливо откланялся и направился к своему мотоциклу.
Закрыв дверь, Бреннан кинулся в свой кабинет. Пакет был прочно перевязан, и Бреннан, пытаясь развязать бечевку, обложил весь белый свет. Кипя от негодования, он схватил ножницы и перерезал шпагат. Из пакета выскользнули кинжалы, и один из них, падая, задел ладонь Бреннана. Тот вскрикнул от боли. Из тонкого, прямого надреза заструилась кровь.
Кинжалы упали на пол, к каждому была прикреплена номерная бирка. Нож, что поранил руку Бреннана, вонзился острием в паркет и теперь, слегка раскачиваясь, торчал в нем. Филипп протянул было руку, чтобы собрать кинжалы, но кровь закапала прямо на рукоятку торчащего в полу стилета. Чертыхнувшись, Бреннан поспешил в ванную, чтобы залепить ранку пластырем. Наклеивая пластырь на ладонь, он обратил внимание, что порез пришелся как раз на то место, которое хироманты называют линией жизни, и пересекал названную линию в точке, соответствующей примерно среднему возрасту. Бреннан невольно застонал. Однако на этот раз он быстро справился с охватившим его страхом и вернулся в кабинет.
Нож все еще торчал из паркета. Рукоятка была обагрена его, Бреннана, кровью. Филипп вытащил из пола кинжал и попробовал стереть кровь салфеткой. Но кровь только размазалась по всему телу и лику Христа. Бреннан возвратился в ванную, вымыл нож и, осторожно вытерев его полотенцем, снова поднялся в свой кабинет. Выдвинув там ящик письменного стола, Филипп достал из него кинжал, врученный де Карло. Затем собрал все кинжалы вместе, расположив их в форме креста.
К нему были обращены шесть ликов Христа, искаженных агонией, шесть ликов, от которых он не в силах был оторвать взгляд. Он как будто смотрел на колеблющееся пламя костра - завораживающее, манящее и в то же время будоражащее неведомые глубины души.
Он не помнил, сколько вот так, зачарованно простоял. Услышав скрип входной двери, он вздрогнул. Затем сдвинул кинжалы в кучу и спихнул их в ящик стола. Он только-только успел их спрятать, как в кабинет вошла Маргарет.
Бреннан поздоровался с женой и задумался над тем, что он будет делать дальше.
***
Этот день был, пожалуй, самым жарким в году. К тому же он выдался еще и на редкость влажным. Бухер и Дэмьен неспешно прогуливались по Пирфордскому парку. Собака не отставала от них. В жужжание пчел вплеталось стрекотанье кузнечиков; высоко в небе заливался жаворонок.
Презрительно хмыкнув, Дэмьен оборвал сентиментальное замечание Бухера насчет "оркестра природы". Юноша выглядел очень плохо: лицо - белое, как простыня, со следами чрезвычайной усталости. Подобная усталость не присуща молодости. Да и загар как будто вовсе не приставал к юноше. Кстати, в яркие, солнечные дни Дэмьен Торн-младший ощущал особую подавленность, а под глазами появлялись синяки, да и щеки словно вваливались.
- Ну что, подготовка к совещанию завершена? - осведомился юноша.
- Да, сделано вроде все возможное. Почва для него подготовлена.
- Вот-вот. Именно почва подготовлена. Пришло время собирать урожай.
Бухер решил было уточнить, что Дэмьен имеет в виду, но не успел и рта раскрыть. Юноша остановился, как вкопанный. Потом резко обернулся, всматриваясь в даль, туда где темнела полоска деревьев. Бухер обратил свой взгляд туда же. В нескольких сотнях метров от них солнечные блики переливались в листве деревьев - и больше ничего и никого. Внезапно собака громко зарычала, шерсть на ее загривке встала дыбом.
- Он прислал за мной своего раба, - произнес Дэмьен. - Лакей Божьего Сына явился сюда, чтобы уничтожить меня.
Только Дэмьен проговорил эти слова, собака рванулась с места и бросилась в сторону деревьев, залитых солнечным светом. А юноша продолжал:
- Я чувствую Его присутствие повсюду. Он проникает мне в душу. Жалость Его пронизывает меня до мозга костей.
Бухер вздрогнул. Он прекрасно понимал, что имеет в виду Дэмьен. На собственной шкуре ощутил он влияние Сына Божьего: и, если вдруг случалось, что Поль ложился спать недостаточно подготовленным, то всю ночь напролет чудился ему Его голос, исчезая лишь к утру и оставляя в памяти какие-то обрывки сновидений.
Собака тем временем скрылась в кустах, а юноша двинулся в сторону особняка. Еле слышно он прошептал:
- Молись за меня, Поль. Вели всем ученикам молиться за меня. Мне нужна сила и поддержка их всех.
Дэмьен побрел к дому, слегка приволакивая ноги, словно старик. Бухер еще раз взглянул на купающиеся в сиянии деревья и последовал за своим господином. С головы до ног его пробирала дрожь, внутри все заледенело, несмотря на такой непривычный для Англии зной.
Опустив бинокль, Бреннан глубоко вздохнул, и влажный воздух наполнил его легкие. Бреннана трясло, как в лихорадке.
Филипп уже свесил ноги с внутренней стороны стены. Он еще раз оглянулся на куст, под которым оставил кошель с пятью кинжалами. Шестой кинжал Филипп крепко сжимал в руке. Однако в эти минуты Бреннан твердо знал: то, о чем просил его де Карло, он - Филипп - никогда не сможет выполнить. Все это безумие, абсурд. Да и мысли-то об этом являлись частью того же самого сумасшествия.
Бреннан чуть было не спрыгнул со стены, когда из кустарника выскочило чудовище: огромный пес с желтыми, немигающими глазами. Таких Бреннан сроду не видывал. Захваченный врасплох, он вцепился в стену и подобрал ноги, с трудом удерживая равновесие.
Собака, оскалив пасть и не издавая ни звука, раз за разом бросалась на стену, пытаясь передними лапами достать Бреннана.
Филипп не сводил взгляда с ее желтых глаз. Вот собака отскочила и тут же с новой силой кинулась на стену. Филипп услышал клацанье зубов. Еле удерживаясь на стене, Бреннан находился в шатком равновесии. Он чувствовал себя, как на борту раскачивающегося судна и испытывал непреодолимое желание броситься зверю прямо в пасть. Что-то подобное ощущаешь, когда смотришь в морскую пучину и вдруг, забыв обо всем на свете, понимаешь, что тебя, как магнит, притягивает эта бездна.
Бреннан оторвал взгляд от собаки и зажмурил глаза. Но сразу возникло видение распятого младенца. Филипп затряс головой, пытаясь отогнать это видение, и тут же в нос ударил невыносимо жуткий запах, исходящий от чудовища. То самое зловоние, что преследовало Бреннана в его кошмарных галлюцинациях.
Филипп с такой силой сжал рукоятку оружия, что фигурка Христа врезалась в его ладонь. Боль привела Филиппа в чувство, вернув к действительности. Галлюцинация с младенцем оставила его. Пес внизу замер на месте, не сводя с Бреннана желтых глаз. Как будто удивление было написано на собачьей морде. Чудовище словно раздумывало, что ему делать дальше...
А Бреннан тем временем неторопливо спустился с другой стороны стены и, подхватив кошель с кинжалами, услышал чудовищный вой. Это был отчаянный вой зверя, упустившего добычу.
Глава 17
Питер Стивенсон наблюдал из окна за подкатывающими к зданию лимузинами. Репортеры тут же плотным кольцом окружали людей, выходивших из этих автомобилей. Щелкали вспышки и затворы фотоаппаратов. Питер Стивенсон был вполне доволен собой. Что бы там ни произошло после этого совещания, имя его Стивенсона - уже вписано в историю. Потому что благодаря исключительно его усилиям эта встреча состоится. Израильтяне должны будут - хотя бы на глазах у публики - за руку здороваться и с сирийцами, и с ливанцами, которые являлись связующим звеном с Палестинским Фронтом Освобождения. Компромисс, наконец, был достигнут, и в течение ближайшего часа ожидается подписание исторического коммюнике.
До сих пор все шло, как надо. Стивенсон закрыл глаза и принялся фантазировать: да, а вот если бы ему удалось перетащить на свою сторону представителей еще и ПФО, то тогда... Нет, это он, пожалуй, хватил через край. А ведь уже и по результатам нынешних переговоров можно представить себе броские заголовки в газетах. Это будет самый веский вклад в дело мира и стабильности с тех самых пор, как Садат ступил на землю Израиля. Правда, изначально Стивенсон рассчитывал на еще большую удачу.
Он даже в мыслях боялся представить, что может произойти, если сейчас где-нибудь случится сбой. Каждая арабская страна обладала ядерным запасом: и Ливия, и Сирия, и Ливан. Стало быть, любая из этих стран в пику другой может развязать новый Холокаст?
Однако, что может сейчас вдруг сорваться, спросил он сам себя? Соглашения подписаны, и то, что должно состояться нынче - так это уже для публики.
Стивенсон снова выглянул в окно и увидел, как к зданию приближаются автомобили представителей Израиля. Репортеры у подъезда как по команде засуетились. Вдоль дороги выстроились многочисленные зеваки, глазеющие на красочное зрелище. Впервые за последние месяцы в толпе не было видно ни лозунгов, ни транспарантов. Люди просто наблюдали "исторический момент", чтобы впоследствии рассказывать своим детям и внукам о том, что они-де лицезрели особ, сохранивших мир на планете. А демонстрантов потрясла трагедия на Трафальгарской площади. Они лишились тогда своего лидера и до сих пор скорбели по нему.
Стивенсон вздохнул и отошел от окна. Глянув в зеркало, он одернул костюм и направился к лестнице встречать гостей. Через час весь мир заговорит только о нем. Стивенсон - борец за подлинный мир на планете добился желаемого...
В целях безопасности Филиппу Бреннану и госсекретарю полагалось ехать в разных автомобилях. Зевая, Бреннан разглядывал толпы людей, ощущая каким-то шестым чувством, откуда из гущи зевак на него направлена видеокамера. Возможно, его белозубая улыбка будет сиять сегодня вечером на экранах миллионов телезрителей. Машина затормозила, и Бреннан шагнул в толпу журналистов. - Господин посол, не могли бы вы прокомментировать слухи о том, что по состоянию здоровья вы подаете в отставку?
- Конечно, могу, - на ходу бросил Бреннан, в окружении помощников и телохранителей проталкиваясь ко входу, - это не более чем слухи.
- Как вы себя чувствуете, господин посол?
- Отлично, - расплылся он в улыбке. Да, именно эти кадры дадут они сегодня вечером вслед за теми, другими, где он зевает в автомобиле, подумал Бреннан. Ну да черт с ними со всеми.
Вместе со своим помощником, посол прошел в конференц-зал и сел, как обычно, рядом с госсекретарем. Этот крупный мужчина приветливо кивнул Бреннану, но в его взгляде мелькнула какая-то тень. Филипп надеялся только на то, что тот не будет лезть в душу, выпытывав зачем это Бреннан летал в Рим, покинув свой пост, потому что оправданий у Бреннана не было.
Он вызвал стюардессу и заказал виски.
- Ничего, я еще пока живехонек, - пробубнил он себе под нос.
- Сэр? - не поняла стюардесса.
- Ничего, ничего, - улыбнулся Бреннан. - Решил испытать судьбу.
***
Nамолет приземлился на одной из самых отдаленных посадочных полос, однако Бреннан очень быстро прошел таможенный контроль и прямиком направился к поджидавшему его такси. Секретарша заранее заказала машину и все устроила как надо. Единственное, что Бреннана сейчас волновало, так это отношение римских властей к его анонимному визиту. Скорее всего они не обратят на это никакого внимания. Ведь они по горло сыты своими собственными проблемами. А тут еще ворочать мозгами, с какого это перепугу дипломату приспичило заявиться частным порядком, то бишь инкогнито.
Поездка на восток заняла более двух часов. Наконец они добрались до той деревушки. Больница располагалась в укромном уголке, подальше от людских глаз.
Бреннан взглянул на вывеску и застонал. Боже, ему ведь и в голову не приходило, что это может оказаться госпиталь для душевнобольных. Он притормозил у ворот и, на мгновение откинувшись на спинку сиденья, глубоко и тяжело вздохнул. Похоже, он зря потратил время. Воображение рисовало ему совсем иную картину: вот он стоит возле постели умирающего и беседует с этим достойным и благородным стариком, и тот благословляет его. Тут же непременно должны стоять в вазах прекрасные итальянские букеты цветов. И, конечно же, нежный, ласковый ветерок, какой дует только в Италии. А вместо этого Бреннану предстояла встреча с выжившим из ума беднягой. О, Господи!
Это было небольшое одноэтажное здание с крошечными оконцами. Войдя внутрь, Бреннан внезапно почувствовал панический страх. Страх, тем более сильный, что появился тот неожиданно и без видимых причин. А что если его - Бреннана сейчас повяжут здесь, в этом доме? Ведь никто, никогда не найдет его. Ибо ни одна живая душа в Лондоне не ведала, где сейчас находится американский посол...
Бреннан отогнал прочь эти глупые мысли и, заметив за столом дежурного живого и вполне нормального человека, заставил себя улыбнуться. Он представился и попросил о свидании со священником. Бреннану предложили чуточку подождать. Спустя минуту в одном из коридоров показался молодой человек. Посол сразу же узнал Френсиса- Вина перед этим монахом тяжким грузом легла на его плечи. Ведь если бы тогда, в Риме, Бреннан прислушался к словам этого монаха, несколько человеческих жизней были бы спасены...
- Спасибо, что приехали, - молодой человек протянул для приветствия руку, затем вдруг прижал Бреннана к себе, обнял его за плечи. Только теперь посол увидел, что лицо Френсиса залито слезами.
- Как он? - нерешительно осведомился Бреннан.
- Скоро душа его освободится, - грустно и со спокойным достоинством сообщил брат Френсис. Протянув Бреннану руку, он увлек того вниз по коридору.
- Но почему он все-таки именно в этой больнице? Для... - язык его не поворачивался произнести эти слова "для умалишенных".
- Почему в больнице для душевнобольных? - подсказал монах. - Говорят, что он довел себя до крайнего нервного истощения. Он постоянно твердил о конце света, то и дело повторяя, что нужно срочно послать кого-нибудь в ту самую английскую деревушку. Мы убеждали их, что сами сможем ухаживать за ним в монастыре, но они настояли...
Бреннану не терпелось узнать, кто такие "они", но он сдержался. Молча следовал он за монахом, всем своим нутром ощущая, что находится сейчас в совершенно ином измерении. В мире несчастных и обездоленных людей. Ему нестерпимо захотелось выбраться отсюда на волю, на воздух - в обычный и суетный мир. Словно прочитав его мысли, монах еще крепче сжал руку Бреннана.
Они спустились по лестнице в полуподвальное помещение. Здесь было сумрачно и значительно прохладней, чем наверху. Как будто этот мир старались упрятать подальше от постороннего взгляда.
Френсис постучал в самую крайнюю дверь. Она распахнулась. На пороге стоял санитар в зеленом форменном халате. Он кивнул и пропустил их внутрь. В нос резко ударил запах карболки.
Они оказались в крошечной комнатенке, напоминавшей скорее келью. Из мебели здесь виднелась одна-единственная железная койка, стул, да умывальник, на котором стоял большой кувшин.
Невольно Бреннан взглянул на оконце: нет, оно не было зарешеченным, однако величина этого "кошка не позволяла протиснуться в него и ребенку.
Старик пошевелился на кровати, пытаясь приподнять руку.
- Aосподин Бреннан! - раздался немощный голос, в котором послышался вопрос.
Бреннан склонился над койкой и пожал худую старческую руку. В лице де Карло не было ни кровинки: кожа, как пергамент, обтягивала впалые щеки, рот ввалился. Прикоснувшись к ледяной руке де Карло, Бреннан вздрогнул. Перед ним лежал человек, пытавшийся спасти мир от гибели, этот несчастный безумец добровольно взваливший на плечи свой крест. И вот награда - смерть в одиночестве. Да еще и в сумасшедшем доме.
- Садитесь, господин посол. Бреннан присел на краешек стула возле постели.
- Очень жаль, что вы не совсем здоровы, - промямлил Бреннан.
Мягко улыбнувшись, де Карло покачал головой.
- Спасибо, господин посол, но пусть вокруг да около ходит тот, кто в этом нуждается.
Несколько мгновений мужчины молча всматривались друг в друга.
Неожиданно де Карло прервал возникшую паузу:
- Вы ведь человек не религиозный, господин Бреннан?
Бреннан кивнул.
- Тогда зачем вы все-таки прилетели из Англии? Посол слегка растерялся.
- Я прочел ваши записи и те два письма. Конечно, они лишены смысла...
Священник оборвал его:
- А мы здесь не для того, чтобы рассуждать о вещах привычных.
- Но простите, - возразил Бреннан, - я точно также не верю ни в черта, ни в дьявола.
- Но зачем тогда вы здесь?
- Сам не знаю. Может быть, из сострадания. Де Карло отрицательно покачал головой.
- Однако, возможно, просто из любопытства. Теперь де Карло улыбался. И Бреннан был вынужден признаться себе, что привело его сюда не одно только чувство сострадания. Здесь крылась какая-то непонятная и необъяснимая причина. Бреннан сидел уставившись себе под ноги. Он не мог вымолвить ни слова. И вдруг пошел напролом:
- Мне кажется, что я сошел с ума. Произнеся эти слова, Бреннан почувствовал, будто тяжелая ноша свалилась с его плеч.
- Пожалуйста, посмотрите мне в глаза, - попросил его де Карло. Бреннан повиновался, и в голове у него мелькнула мысль о нелепости всей этой ситуации: он признается в безумии человеку из "психушки".
- Почему вы так думаете? - поинтересовался де Карло.
И Бреннан скороговоркой, боясь, что его прервут, рассказал о своих ночных кошмарах, о ребенке на кресте, о другом младенце - мерзком и гнусно пахнущем. Когда посол, наконец, закончил свою исповедь, де Карло, преодолевая боль в разбитом теле, приподнялся в постели и с трудом оперся на локоть. Он ласково дотронулся до руки посла:
- Как по-английски называется ощущение, когда человеку кажется, будто его кошмары оживают?
- Галлюцинации, - подсказал Бреннан.
- Да, да, верно, - подхватил де Карло. - Власть злых сил безгранична. И расстояние для них - не помеха. Зло разрушает человеческую способность к воображению. Сила Антихриста способна изуродовать человеческое сознание и ум. Антихрист имеет власть и над людьми, и над животными. Его сила сводит человека с ума. Вспомните вашего предшественника, посла Доила.
- Да, - механически подтвердил Бреннан, - он сам себе вышиб мозги.
- Разумеется, Дэмьену Торну во что бы то ни стало надо было избавиться от этого человека. Вот он и добился своего: тот сам себя убил. И никто так и не узнал, почему.
- Верно, - пробормотал Бреннан, - тех, кого богам угодно уничтожить, они просто сводят с ума. Де Карло резко возразил:
- Нет, сын мой, не боги. Не боги.
На пороге возник молодой монах. Де Карло поднял дрожащую руку, которая почему-то напомнила Бреннану трепыхающиеся крылышки умирающей птахи. Священник кивнул монаху, и тот вытащил из-под сутаны кожаный, потертый кошель. Де Карло извлек из него кинжал:
- Мне больше не позволяют держать их при себе, - пояснил он. - Теперь о них заботится брат Френсис. Бреннан посмотрел на фигурку Христа на рукоятке.
- Вот этим кинжалом была уничтожена физическая жизнь Дэмьена Торна, объяснил де Карло. - Необходимо вновь использовать его. - С этими словами" старик протянул Бреннану кинжал, держа его за лезвие. Бреннан сжал рукоятку и почувствовал, как его вновь начинает одолевать мучительный страх.
- Держитесь за Христово тело, и Он поможет вам, - зайдясь в приступе кашля, де Карло обессилел и упал в постель. Затем тихо продолжал:
- Вы знаете, что надо делать. Времени осталось в обрез. Полчища людей испокон веков уничтожали и уничтожают друг друга, но скоро этому наступит конец. - Де Карло прикрыл глаза и перешел на шепот. Бреннану пришлось склонится к самым губам священника, чтобы расслышать его слова:
- В Откровении сказано:
"И виделъ я выходящих изъ устъ дракона, и изъ устъ зверя, и изъ устъ лжепророка трехъ духовъ нечистыхъ... Это суть бесовские духи, ., iни выходятъ къ царямъ земли и всей Вселенной, чтобы собрать ихъ на брань..."
Де Карло открыл глаза.
...на брань... - еле слышно повторил он. - Вы, господин посол, положите этому конец. Набирайтесь силы от Христова тела в ваших руках...
Глаза де Карло затуманились, рукопожатие ослабло.
Бреннан поднялся со стула, и, пошатываясь, побрел к двери.
- У меня нет такой веры, как у вас, святой отец, - пробормотал он. - Но я желаю вам Мира.
- Теперь все в ваших руках. Бреннан стоял уже на пороге.
- И помните, - вновь раздался слабый голос священника, - ваши ночные кошмары - это все происки дьявола. Но восставший Христос вам поможет. Доверьтесь Ему и положитесь на Него.
Бреннан покинул комнату и пошел следом за Френсисом. Дверь закрылась за ними, но еще долго из-за нее доносился сухой кашель старика.
Бреннан же думал только о том, чтобы поскорее покинуть это место.
***
Машина мчалась на север Италии. Сидя за рулем Бреннан вдруг с любопытством обнаружил, что окончательно успокоился, и страх, наконец, покинул его. Бреннан взглянул на кинжал, лежавший подле него на автомобильном сиденье. Один вид этого оружия странным образом успокаивал посла. Значит, он пока все-таки не свихнулся. И его кошмары - происки нечистой силы. Все непостижимым образом становилось на свои места. Во всем появлялся некий, ранее скрытый от него Бреннана - смысл. И вдруг посла опять на какое-то мгновение одолело сомнение: ведь если все это имеет смысл, значит, он-таки свихнулся? Да кто же, как только не псих, может в это поверить?.. Бреннан взглянул в зеркальце заднего вида. И увидел свою собственную, улыбающуюся физиономию.
Глава 16
Точно так же, как ранее представитель Би-Би-Си, Кеннет Эванс - помощник начальника полицейского управления - был крайне заинтригован, получив из американского посольства приглашение на ланч.
И действительно, сколько Эванс ни прокручивал в мозгу все варианты, видимых причин для подобного приглашения, похоже, не находилось.
Как-то раз Эванс уже встречался с послом, но совершенно официально. Бреннан нравился Эвансу. Посол производил хорошее впечатление, и, даже если, подобно всем политикам, что-то и скрывал под маской "добропорядочного гражданина", то делал это весьма искусно. Вот об этом-то и размышлял Кеннет Эванс, направляясь в посольство.
Бреннан поднялся из-за своего массивного письменного стола и, поздоровавшись с Эвансом, извинился за свой довольно плачевный вид после автомобильной катастрофы.
- Ну, сэр, - нарочито строго пожурил его Кеннет, - если вы и в следующий раз не пристегнетесь ремнем...
- Ясно, - в тон ему подхватил Бреннан, - намек понял.
В кабинет вкатили сервировочный столик с закусками, и мужчины приступили к ланчу.
О чем они только ни болтали: и о последних публичных выступлениях отдельных политиков, и об ужасной трагедии на Трафальгарской площади, и об американском футболе, по части которого Эванс был просто дока.
Полицейский уже начал было подумывать, зачем его вообще сюда пригласили. Они пили кофе. И тут Бреннан обратился, наконец, со своей просьбой к Кеннету.
Эванс нахмурился:
- Вы сказали, пять кинжалов?
- Да, совершенно одинаковых. Я полагаю, они хранятся в вашем так называемом музее Ужасов. Дело в том, что их обнаружили несколько лет назад в Чикаго, и наш Чикагский музей с удовольствием бы их выставил на короткое время. Разумеется, по окончании этого срока мы их тут же вернем. - Даже не знаю... - промямлил Эванс.
- Насколько я понимаю, вся информация, поступающая к вам, хранится в делах, так? Ну, я имею в виду отпечатки пальцев и все такое?
Эванс кивнул.
- Так значит, эти кинжалы могут понадобиться, если вдруг преступника опознают?
- Точно так.
- Не хочу показаться назойливым, но, похоже, в ближайшее время это маловероятно? - с улыбкой заметил Бреннан.
- Согласен, - улыбнулся в ответ Кеннет.
- Так вот, в любой момент, как только вам понадобятся кинжалы, мы их вам тут же возвращаем.
- Однако в таком случае я буду вынужден настаивать, чтобы кинжалы находились под надежной охраной.
- В этом можете не сомневаться.
- Ну, тогда не вижу причин, чтобы...
- Отлично! Спасибо. Огромное спасибо. Чикагский музей будет просто в восторге от этой новости.
Они снова перешли на тему об американском футболе, и Эванс просидел у посла еще минут двадцать. Где-то в глубине сознания у полицейского затаилось любопытство: зачем все-таки американскому послу понадобились эти древние кинжалы?
Усаживаясь в автомобиль, Кеннет, не сдержавшись, произнес:
- В конце концов, не наше собачье дело знать на кой черт Бреннану эти штуковины.
И, действительно, важен был результат: теперь посол США обязан Кеннету, а помощнику шефа Главного полицейского управления это непременно рано или поздно пригодится.
Сегодня Кеннет Эванс был вполне доволен собой.
***
- Маргарет! - с порога окликнул жену Бреннан. Хотя был почти уверен, что та еще бродит по магазинам. Но все-таки должен же он убедиться, что ее действительно нет дома. Бреннан вовсе не горел желанием отвечать на ее вопросы, - а они, конечно, непременно возникнут. Да и ответы его вряд ли смогут удовлетворить жену.
Бреннан плеснул в бокал виски, в который раз отмечая, что слишком зачастил с выпивкой, да черт с ней. Как только весь этот кошмар закончится, если он вообще может закончиться - дозы спиртного тоже сократятся.
- Ну, давай же побыстрее, где ты там запропастился, - сквозь зубы ругался Бреннан, думая о посыльном из полицейского управления, которого Эванс обещал прислать еще к шести часам.
Наконец, раздался звонок. Бреннан бросился к двери. Посыльный вручил ему пакет, и, попросив расписаться в получении, вежливо откланялся и направился к своему мотоциклу.
Закрыв дверь, Бреннан кинулся в свой кабинет. Пакет был прочно перевязан, и Бреннан, пытаясь развязать бечевку, обложил весь белый свет. Кипя от негодования, он схватил ножницы и перерезал шпагат. Из пакета выскользнули кинжалы, и один из них, падая, задел ладонь Бреннана. Тот вскрикнул от боли. Из тонкого, прямого надреза заструилась кровь.
Кинжалы упали на пол, к каждому была прикреплена номерная бирка. Нож, что поранил руку Бреннана, вонзился острием в паркет и теперь, слегка раскачиваясь, торчал в нем. Филипп протянул было руку, чтобы собрать кинжалы, но кровь закапала прямо на рукоятку торчащего в полу стилета. Чертыхнувшись, Бреннан поспешил в ванную, чтобы залепить ранку пластырем. Наклеивая пластырь на ладонь, он обратил внимание, что порез пришелся как раз на то место, которое хироманты называют линией жизни, и пересекал названную линию в точке, соответствующей примерно среднему возрасту. Бреннан невольно застонал. Однако на этот раз он быстро справился с охватившим его страхом и вернулся в кабинет.
Нож все еще торчал из паркета. Рукоятка была обагрена его, Бреннана, кровью. Филипп вытащил из пола кинжал и попробовал стереть кровь салфеткой. Но кровь только размазалась по всему телу и лику Христа. Бреннан возвратился в ванную, вымыл нож и, осторожно вытерев его полотенцем, снова поднялся в свой кабинет. Выдвинув там ящик письменного стола, Филипп достал из него кинжал, врученный де Карло. Затем собрал все кинжалы вместе, расположив их в форме креста.
К нему были обращены шесть ликов Христа, искаженных агонией, шесть ликов, от которых он не в силах был оторвать взгляд. Он как будто смотрел на колеблющееся пламя костра - завораживающее, манящее и в то же время будоражащее неведомые глубины души.
Он не помнил, сколько вот так, зачарованно простоял. Услышав скрип входной двери, он вздрогнул. Затем сдвинул кинжалы в кучу и спихнул их в ящик стола. Он только-только успел их спрятать, как в кабинет вошла Маргарет.
Бреннан поздоровался с женой и задумался над тем, что он будет делать дальше.
***
Этот день был, пожалуй, самым жарким в году. К тому же он выдался еще и на редкость влажным. Бухер и Дэмьен неспешно прогуливались по Пирфордскому парку. Собака не отставала от них. В жужжание пчел вплеталось стрекотанье кузнечиков; высоко в небе заливался жаворонок.
Презрительно хмыкнув, Дэмьен оборвал сентиментальное замечание Бухера насчет "оркестра природы". Юноша выглядел очень плохо: лицо - белое, как простыня, со следами чрезвычайной усталости. Подобная усталость не присуща молодости. Да и загар как будто вовсе не приставал к юноше. Кстати, в яркие, солнечные дни Дэмьен Торн-младший ощущал особую подавленность, а под глазами появлялись синяки, да и щеки словно вваливались.
- Ну что, подготовка к совещанию завершена? - осведомился юноша.
- Да, сделано вроде все возможное. Почва для него подготовлена.
- Вот-вот. Именно почва подготовлена. Пришло время собирать урожай.
Бухер решил было уточнить, что Дэмьен имеет в виду, но не успел и рта раскрыть. Юноша остановился, как вкопанный. Потом резко обернулся, всматриваясь в даль, туда где темнела полоска деревьев. Бухер обратил свой взгляд туда же. В нескольких сотнях метров от них солнечные блики переливались в листве деревьев - и больше ничего и никого. Внезапно собака громко зарычала, шерсть на ее загривке встала дыбом.
- Он прислал за мной своего раба, - произнес Дэмьен. - Лакей Божьего Сына явился сюда, чтобы уничтожить меня.
Только Дэмьен проговорил эти слова, собака рванулась с места и бросилась в сторону деревьев, залитых солнечным светом. А юноша продолжал:
- Я чувствую Его присутствие повсюду. Он проникает мне в душу. Жалость Его пронизывает меня до мозга костей.
Бухер вздрогнул. Он прекрасно понимал, что имеет в виду Дэмьен. На собственной шкуре ощутил он влияние Сына Божьего: и, если вдруг случалось, что Поль ложился спать недостаточно подготовленным, то всю ночь напролет чудился ему Его голос, исчезая лишь к утру и оставляя в памяти какие-то обрывки сновидений.
Собака тем временем скрылась в кустах, а юноша двинулся в сторону особняка. Еле слышно он прошептал:
- Молись за меня, Поль. Вели всем ученикам молиться за меня. Мне нужна сила и поддержка их всех.
Дэмьен побрел к дому, слегка приволакивая ноги, словно старик. Бухер еще раз взглянул на купающиеся в сиянии деревья и последовал за своим господином. С головы до ног его пробирала дрожь, внутри все заледенело, несмотря на такой непривычный для Англии зной.
Опустив бинокль, Бреннан глубоко вздохнул, и влажный воздух наполнил его легкие. Бреннана трясло, как в лихорадке.
Филипп уже свесил ноги с внутренней стороны стены. Он еще раз оглянулся на куст, под которым оставил кошель с пятью кинжалами. Шестой кинжал Филипп крепко сжимал в руке. Однако в эти минуты Бреннан твердо знал: то, о чем просил его де Карло, он - Филипп - никогда не сможет выполнить. Все это безумие, абсурд. Да и мысли-то об этом являлись частью того же самого сумасшествия.
Бреннан чуть было не спрыгнул со стены, когда из кустарника выскочило чудовище: огромный пес с желтыми, немигающими глазами. Таких Бреннан сроду не видывал. Захваченный врасплох, он вцепился в стену и подобрал ноги, с трудом удерживая равновесие.
Собака, оскалив пасть и не издавая ни звука, раз за разом бросалась на стену, пытаясь передними лапами достать Бреннана.
Филипп не сводил взгляда с ее желтых глаз. Вот собака отскочила и тут же с новой силой кинулась на стену. Филипп услышал клацанье зубов. Еле удерживаясь на стене, Бреннан находился в шатком равновесии. Он чувствовал себя, как на борту раскачивающегося судна и испытывал непреодолимое желание броситься зверю прямо в пасть. Что-то подобное ощущаешь, когда смотришь в морскую пучину и вдруг, забыв обо всем на свете, понимаешь, что тебя, как магнит, притягивает эта бездна.
Бреннан оторвал взгляд от собаки и зажмурил глаза. Но сразу возникло видение распятого младенца. Филипп затряс головой, пытаясь отогнать это видение, и тут же в нос ударил невыносимо жуткий запах, исходящий от чудовища. То самое зловоние, что преследовало Бреннана в его кошмарных галлюцинациях.
Филипп с такой силой сжал рукоятку оружия, что фигурка Христа врезалась в его ладонь. Боль привела Филиппа в чувство, вернув к действительности. Галлюцинация с младенцем оставила его. Пес внизу замер на месте, не сводя с Бреннана желтых глаз. Как будто удивление было написано на собачьей морде. Чудовище словно раздумывало, что ему делать дальше...
А Бреннан тем временем неторопливо спустился с другой стороны стены и, подхватив кошель с кинжалами, услышал чудовищный вой. Это был отчаянный вой зверя, упустившего добычу.
Глава 17
Питер Стивенсон наблюдал из окна за подкатывающими к зданию лимузинами. Репортеры тут же плотным кольцом окружали людей, выходивших из этих автомобилей. Щелкали вспышки и затворы фотоаппаратов. Питер Стивенсон был вполне доволен собой. Что бы там ни произошло после этого совещания, имя его Стивенсона - уже вписано в историю. Потому что благодаря исключительно его усилиям эта встреча состоится. Израильтяне должны будут - хотя бы на глазах у публики - за руку здороваться и с сирийцами, и с ливанцами, которые являлись связующим звеном с Палестинским Фронтом Освобождения. Компромисс, наконец, был достигнут, и в течение ближайшего часа ожидается подписание исторического коммюнике.
До сих пор все шло, как надо. Стивенсон закрыл глаза и принялся фантазировать: да, а вот если бы ему удалось перетащить на свою сторону представителей еще и ПФО, то тогда... Нет, это он, пожалуй, хватил через край. А ведь уже и по результатам нынешних переговоров можно представить себе броские заголовки в газетах. Это будет самый веский вклад в дело мира и стабильности с тех самых пор, как Садат ступил на землю Израиля. Правда, изначально Стивенсон рассчитывал на еще большую удачу.
Он даже в мыслях боялся представить, что может произойти, если сейчас где-нибудь случится сбой. Каждая арабская страна обладала ядерным запасом: и Ливия, и Сирия, и Ливан. Стало быть, любая из этих стран в пику другой может развязать новый Холокаст?
Однако, что может сейчас вдруг сорваться, спросил он сам себя? Соглашения подписаны, и то, что должно состояться нынче - так это уже для публики.
Стивенсон снова выглянул в окно и увидел, как к зданию приближаются автомобили представителей Израиля. Репортеры у подъезда как по команде засуетились. Вдоль дороги выстроились многочисленные зеваки, глазеющие на красочное зрелище. Впервые за последние месяцы в толпе не было видно ни лозунгов, ни транспарантов. Люди просто наблюдали "исторический момент", чтобы впоследствии рассказывать своим детям и внукам о том, что они-де лицезрели особ, сохранивших мир на планете. А демонстрантов потрясла трагедия на Трафальгарской площади. Они лишились тогда своего лидера и до сих пор скорбели по нему.
Стивенсон вздохнул и отошел от окна. Глянув в зеркало, он одернул костюм и направился к лестнице встречать гостей. Через час весь мир заговорит только о нем. Стивенсон - борец за подлинный мир на планете добился желаемого...
В целях безопасности Филиппу Бреннану и госсекретарю полагалось ехать в разных автомобилях. Зевая, Бреннан разглядывал толпы людей, ощущая каким-то шестым чувством, откуда из гущи зевак на него направлена видеокамера. Возможно, его белозубая улыбка будет сиять сегодня вечером на экранах миллионов телезрителей. Машина затормозила, и Бреннан шагнул в толпу журналистов. - Господин посол, не могли бы вы прокомментировать слухи о том, что по состоянию здоровья вы подаете в отставку?
- Конечно, могу, - на ходу бросил Бреннан, в окружении помощников и телохранителей проталкиваясь ко входу, - это не более чем слухи.
- Как вы себя чувствуете, господин посол?
- Отлично, - расплылся он в улыбке. Да, именно эти кадры дадут они сегодня вечером вслед за теми, другими, где он зевает в автомобиле, подумал Бреннан. Ну да черт с ними со всеми.
Вместе со своим помощником, посол прошел в конференц-зал и сел, как обычно, рядом с госсекретарем. Этот крупный мужчина приветливо кивнул Бреннану, но в его взгляде мелькнула какая-то тень. Филипп надеялся только на то, что тот не будет лезть в душу, выпытывав зачем это Бреннан летал в Рим, покинув свой пост, потому что оправданий у Бреннана не было.