Маккефри Энн. Глаз дракона

   Тиша и еще одна женщина подхватили лихорадку, и Маранису снова пришлось посылать в Форт за более опытным медиком. Вторая женщина оправилась через несколько дней, а вот Тиша провалялась куда дольше, исходя потом, худея и слабея. Маранис не в шутку беспокоился за нее. К'вин послал в Исту за кораблем, чтобы отправить Тишу на север, поскольку на драконе в таком состоянии перевозить ее было нельзя.
   Ее болезнь угнетала всех.
   — И не узнаешь порой, насколько любишь человека, — сказала Зулайя, придя проведать выздоравливающих, — пока вдруг он… не покинет тебя.
   Ее слова пронзили душу П'теро. И не было рядом Тиши, чтобы утешить его. Но зато в палатку внезапно ворвался М'ленг.
   — Как ты можешь так зацикливаться на себе? — напряженным, гневным тоном сказал зеленый всадник.
   — Что?
   — Тиша заболела не из-за тебя. Леополь ходил босиком, хотя ему сказали, чтобы не дурил, так что его заноза — тоже не твоя заслуга. Ты не виноват даже в том, что мы высадились именно на ту скалу. Просто не повезло, и я не хочу больше волновать Сит'у с Ормонт'ом. Ты меня слышишь?
   П'теро разрыдался. Все верно — М'ленг больше не любит его.
   Но тут М'ленг нежно обнял его и прижал к груди, гладя и целуя.
   — Не будь ты таким тупым идиотом, ты, тупой идиот! Как я могу не любить тебя?
   Потом П'теро не понимал, как он вообще мог усомниться в М'ленге.
   Когда пациенты вернулись в Телгар-Вейр, Тиша уже вновь заправляла нижними пещерами. Хотя одежда теперь болталась на ней, но за время плавания от устья Рубикона она загорела, и вид у нее был совершенно здоровый.
   Синие и зеленые всадники крыла навели порядок в вейрах П'теро и М'ленга и обновили их, перекрасив стены и повесив новые занавески. Старые подушки заменили новыми.
   — Тиша сказала, что тебе довольно долго придется сидеть на чем-нибудь помягче, — хихикал в кулак 3'гал — Леди Сальда дала нам перья, собранные в конце Оборота.
   Потом любовник 3'гала Т'сен вынул из-за спины какой-то предмет. П'теро озадачился. Что-то вроде подушки с очень длинными ремешками.
   — Это еще что?
   З'гал расхохотался. Это разозлило Т'сена, который нахмурился и сунул предмет в руки П'теро.
   — Да чтобы сидеть, конечно же. Как раз входит между шейными гребнями. Мы проверили.
   Запоздало, но горячо, насколько мог, П'теро поблагодарил Т'сена за полезнейший подарок. Не то чтобы у него слишком болели ягодицы, но мускулам спины и ног требовались массаж и упражнения, чтобы вернуть им прежнюю силу. Конечно, М'ленг ухаживал за ним и старательно массировал, но П'теро беспокоился, что не успеет оправиться до начала Падения Нитей. М'ленг отделался куда легче. Он-то не пропустит и дня.
   Для маленькой вечеринки в Вейре в честь возвращения П'теро М'ленг принес вино, печенье и сыр и показал другу плоский пакет. Глаза его сияли, пока П'теро с любопытством разворачивал сверток.
   — Иантайн вернулся, знаешь? — сказал М'ленг, затаив дыхание наблюдавший за каждым движением П'теро.
   Остальные всадники тоже были заинтригованы, и П'теро понимал, что им не терпится увидеть его реакцию.
   Конечно, когда он развернул картину, она оказалась вверх ногами. П'теро перевернул ее и ошеломленно застыл. У него глаза чуть на лоб не вылезли, когда он увидел, что там изображено.
   — Но… но… Иантайна же там не было!
   — Удачно, правда? — сказал 3'гал. — Он все верно изобразил? М'ленг все рассказывал и рассказывал… П'теро не знал, что и сказать, так он был ошарашен. Он был готов правую руку отдать, чтобы все было именно так! Лев рвал ему спину, М'ленг лежал под ним, другие львы взбирались по склону, и по их позам и мордам явно читались их намерения, в разинутых пастях сверкали клыки, не уступающие драконьим. П'теро защищал любовника. Полуобернувшись, он кулаком замахивался на льва. Оба всадника были полностью одеты, но эта погрешность против истины была сущей мелочью по сравнению со всем остальным.
   — П'теро? — взволнованно спросил М'ленг. Синий всадник сглотнул.
   — Не знаю, что и сказать!
   «А я где?» — поинтересовался Ормонт', очевидно, воспользовавшись глазами всадника. Драконы порой такое могут.
   — А вот! — П'теро показал на драконов высоко в небе. Крылья сложены для посадки, когти выпущены, готовые схватить нападающих, глаза полыхают бешеным красным и оранжевым пламенем.
   — Конечно, я был без сознания, — говорил М'ленг, — но Сит'а и Ормонт' наверняка именно это и делали. Разве не так? — И он ткнул П'теро в бок.
   — Да-да, — торопливо сказал П'теро. Наверное, так и было, хотя он этого и не видел, поскольку смотрел совсем в другую сторону. — Все произошло так быстро… Но Иантайн… он так сумел все это изобразить — это же просто сверхъестественно! — В его голосе звучало неподдельное восхищение.
   — А там, — показал на стену М'ленг, — мы даже крючок приладили, чтобы ты мог ее на стену повесить.
   — А может, ты себе ее возьмешь? — с надеждой предложил П'теро.
   — А у меня уже есть копия. Иантайн написал две картины, каждому по одной, — сказал М'ленг, горделиво улыбаясь любовнику.
   Так что пришлось П'теро повесить злополучное напоминание о худшем дне в его жизни на стену, чтобы видеть ее каждое утро всю оставшуюся жизнь.
   — Ты и не знаешь, что это для меня значит, — сказал он, и это тоже было правдой.
   Никто не удивился, что он в ту ночь напился в стельку.
   «Иантайн прилетает», — сказал своему всаднику Чарант'.
   — Меранат'а мне уже говорила, — заявила Зулайя, прежде чем К'вин успел открыть рот. — Он хочет узнать все о нашем путешествии на юг.
   — Я думал, он отказался от мысли потренироваться на Первой волне Падений на юге, — сказал К'вин. Он говорил нарочито неуверенно.
   Зулайя приложила палец к губам и показала на спящую Меранат'у, дав знак К'вину скрыть свои мысли от
   Чарант'а, который был снаружи.
   — Меня-то обманывать не надо, Кев, — погрозила она ему пальцем. — Вы с Б'нуррином в лепешку разобьетесь, чтобы только участвовать в первой встрече с Нитями, даже если первая волна пройдет на юге, где ничто не пострадает. Или, точнее, где спасать нечего и некого.
   — Но личинки еще не распространились по всему Южному континенту. Ты же сама знаешь.
   — Это совсем другое, чем увидеть Нити впервые за двести лет.
   Он ответил на ее задорную улыбку сконфуженной усмешкой.
   — Нам не нужно «распалять» драконов и все такое, — сказал он.
   — Да, но ведь ты не хочешь, чтобы С'нан пилил тебя до конца дней твоих? А так и будет, если у предводителя Вейра — у тебя — в башке одни заскоки.
   К'вин смерил ее долгим взглядом.
   — Не говори мне, что тебе по вкусу, что Сараи выведет королевское крыло во время Падения раньше, чем ты.
   Зулайя качнулась в кресле, и К'вин понял, что укол достиг цели. Но ей хватило мужества ответить улыбкой.
   — Мы даже не знаем, что на уме у Б'нуррина, — сказала она.
   У него на уме было именно это. И когда Зулайя и К'вин перечислили ему все проблемы, с которыми они столкнулись в злосчастном путешествии на юг, он только укрепился в своем намерении.
   — Во-первых, — сказал Б'нуррин, также оградив свои мысли от драконов, — мы нигде не будем приземляться. И я не думаю, что туда надо отправляться целыми крыльями, Кев, — быстро добавил он. — Непохоже, что есть смысл сражаться с первым настоящим Падением — чем бы оно ни оказалось…
   — Ты надеешься, что С'нан первым не пойдет, — сказала Зулайя, плотоядно усмехаясь.
   — Именно, — коротко ответил Б'нуррин. — Откровенно говоря, он меня достал. Не вижу ничего опасного в том, чтобы посмотреть. То есть… — он помолчал, успокаиваясь и глядя в упор в глаза К'вину, — буду откровенен до конца. Боюсь, как бы мне не пришлось менять штаны по десять раз на дню, когда мне придется вести Вейр во время первого Падения.
   — Да я сам боюсь, — весело признался К'вин. Краем глаза он заметил выражение удовлетворения, промелькнувшее на лице Зулайи. Наверняка покойный Б'нер никогда такого не говорил…
   — И я думаю, что если я хотя бы раз посмотрю на это до того, как полезу в драку очертя голову и ничего не зная…
   — Любой, кто не боится Нитей, — полный дурак — вмешалась в разговор Зулайя.
   — Это точно, — кивнул ей с усмешкой Б'нуррин. — Ну, так вы летите со мной?
   — Ведь если мы оба полетим, то никто потом не будет слишком наезжать на другого? — спросил К'вин глядя в упор на Зулайю.
   Б'нуррин поскреб подбородок.
   — Да. Я догадываюсь о величине угрозы.
   — Мы первые, с кем ты говорил?
   Б'нуррин фыркнул.
   — Ну, уж к С'нану я точно с этим больше не сунусь, после того как он дважды надавал мне по ушам. Я подумал, что вы согласитесь охотнее, чем Д'миэль, хотя, как вы знаете, М'шалл наверняка тоже полетит. Если с погодой в Форте и Плоскогорье не повезет, то Первое Падение, с которым мы столкнемся, пройдет над Бенденом.
   — М'шалл будет посговорчивее, — сказала Зулайя, — хотя он последний, в чьих способностях стоит сомневаться.
   — Это верно, — сказал Б'нуррин, заводясь. — Но если так смотреть, старый С'нан встретит Первую волну над Фортом, так что, прежде чем с ним говорить, мы должны сами попробовать. — Предводитель Айген-Вейра улыбнулся так по-мальчишески, что даже К'вин хмыкнул.
   — Сколько времени между южной Первой волной и нашей? — спросил он. Он с изумлением увидел, что Зулайя разворачивает на столе карту Телгар-Вейра.
   — Недели две, — сказала она.
   — Значит, можем слетать, посмотреть и нисколько не подвергнуть опасности готовность наших Вейров, — сказал Б'нуррин.
   — Первое вероятное Падение над Фортом — седьмое по всей планете. Четвертое придется на Посадочную площадку, — продолжала Зулайя, пальцем чертя полосы прохождения волн. — Пятая не подойдет, а шестая начнется как раз в устье Райской реки, неподалеку от того места, где мы только что были.
   — А первые три? — спросил Б'нуррин, вытягивая шею, чтобы лучше видеть. — О, не так уж хорошо в смысле четких координат, не так ли? — Затем посмотрел прямо в глаза К'вину. — Вы летите со мной?
   — Я — да, — решительно сказал К'вин, намеренно не глядя на Зулайю.
   — Думаю, я тоже, — сказала она, удивив обоих. И когда они в изумлении воззрились на нее, она добавила: — Королевы летают гораздо ниже, чем остальные крылья. Так что мне легче будет менять штаны, но это не значит, что мне хочется их менять. — И когда они оба с облегчением ей улыбнулись, она спросила: — Значит, и Шанна полетит?
   Еще шире расплывшись в улыбке, Б'нуррин сказал:
   — Только если полетишь ты.
   — Ну, хоть у кого-то из Айген-Вейра есть здравый смысл, — сказала Зулайя. — Давай поразмыслим над этой идеей пару деньков. Просто для уверенности.
   — А кто про нас узнает, если мы ни словечка не скажем? — спросил Б'нуррин, оглядываясь на спящую Меранат'у.
   Поулин взял Джемсона с собой в Битра-холд. Старейший из лордов до сих пор злился на сына за то, что он участвовал в низложении Чокина. Но он не мог ни в чем упрекнуть сына за руководство холдом в течение двух месяцев своей болезни. Отдых и вправду вернул Джемсону здоровье, хотя терпимости не прибавил.
   Перемены в Битре были видны сразу — с той минуты, как Магрит' опустился во дворе и Вергерин торопливо вышел им навстречу, чтобы поприветствовать гостей. Он был наготове.
   С'нан настаивал на том, чтобы ему позволили сопровождать двоих лордов-холдеров, поскольку он, как и Джемсон, был просто ошарашен скоростью, с которой провели процедуру низложения.
   — Ничего себе! — воскликнул предводитель Форт-Вейра, глядя по сторонам. Магрит' тоже озирался, и Поулин с трудом подавил улыбку, поскольку дракон смотрел в одну сторону, а его всадник — прямо в противоположную.
   Двор был чист и опрятен, снег выметен, щели между булыжниками заделаны свежим цементом. Вдоль дороги уже не росли кусты и сорные деревья. Ряды строений .вдоль дороги были покрыты новыми слюдяными крышами, трубы отремонтированы, металлические ставни покрашены заново, и все явно было в прекрасном рабочем состоянии. Хотя некоторые из верхних окон холда были накрепко закрыты ставнями, фасад уже не оплетали засохшие виноградные лозы. Солнце отражалось от солнечных панелей, почищенных и отремонтированных.
   Под крышей недавно построенного склада были сложены контейнеры для ашенотри, так чтобы их было удобно брать. По стенам на штырях были аккуратно развешаны шланги и насосы. Кальви говорил Поулину, что его в первую же неделю правления Вергерина попросили поставить в Битру все надлежащее. А неделю спустя он отправил лучших своих учителей провести инструктаж по использованию инвентаря и уходу за ним.
   Вергерин был одет нарядно, его брюки и куртка были сшиты из прочного материала. По всей видимости, перед приездом гостей он работал. Он сердечно приветствовал Поулина и вежливо представился Джемсону, который ответил ему довольно холодно.
   — Вы много сделали с тех пор, как возглавили холд, Вергерин, — сказал Поулин, давая ему понять, что общественное мнение — на его стороне. — Честно говоря, я и не думал, что такое возможно.
   — Ну, — усмехнулся Вергерин как мог обаятельнее, — я нашел-таки сокровищницу Чокина, так что смог нанять мастеров. Даже ближайшие холдеры никак ко мне не привыкнут и… мнутся.
   — Скорее, боятся, — сухо ответил Поулин.
   — Да уж… но я делаю, что могу, снабжая их материалами, чтобы они сами провели у себя ремонт. Холд в жутком состоянии, сами знаете.
   Джемсон что-то проворчал, но у него глаза на лоб полезли, когда он увидел порядок и чистоту в первой гостиной. С'нан одобрительно хрюкнул и даже провел пальцами по широкому столу с красивым зимним букетом из ягод и листьев. Слуга в новенькой ливрее, на которой еще виднелись слежавшиеся складки, спешил через гостиную с большим подносом.
   — У меня в кабинете очень уютно, — сказал Вергерин и знаком пригласил их войти.
   Поулин отметил, что тяжелые деревянные двери блестят от масла, а бронзовые части ярко отполированы. Интерьер полностью изменился. Теперь там стояли столы, стеллажи и книжные шкафы. К внутренней деревянной стене была прикреплена масштабная карта Битра-холда, под ней — карта Северного континента и, как ни странно, долины Стенг. Неужто Вергерин намерен вновь открыть там шахты? В очаге полыхал огонь, три мягких кресла уютно расположились рядом, а низенький столик явно ждал подноса. В полированных металлических вазах на подоконнике в глубоком оконном проеме стояли ветки с ярко-оранжевыми ягодами и вечнозеленые растения — комната при Вергерине изменилась до неузнаваемости.
   — Вот кла, отличный бульон — рекомендую, и вино, подогретое до комнатной температуры. — Вергерин жестом пригласил гостей садиться.
   — У вас и повар новый, Вергерин? — спросил Поулин и показал на дымящийся кувшинчик. Вергерин усмехнулся. — Я тогда попробую бульон.
   Джемсон тоже не отказался, но С'нан пожелал кла.
   — Помните заднюю лестницу, Поулин? — сказал Вергерин, тоже взяв горшочек с бульоном и пододвигая себе простое кресло.
   — Помню. Неужто там и были деньги?
   — Да, в одной из ступеней. — Вергерин хмыкнул. — Чокин, наверное, забыл, что я знаю об этом тайнике. Это оказалось неоценимой поддержкой — я и незаконные налоги людям вернул, и запасов прикупил. Чокин только одну вещь делал как надо — вел записи. И я точно знаю, сколько он вытряс из своих людей.
   Джемсон осторожно прокашлялся.
   — Да, именно так, лорд Джемсон, — сказал Вергерин. — У них в кладовках запасов на зиму не хватит, что уж говорить о подготовке к Прохождению. Я до сих пор выгребаю лишнее из закромов Чокина. — Он невесело рассмеялся. — Чокин все пятьдесят лет Прохождения мог бы просидеть, не вылезая из холда, на своих запасах. А вот его люди и года не протянули бы, кроме тех, кто сумел сохранить что-то для посева. Битру построили уже после окончания Первого Прохождения, тут гидропонных навесов нет, хотя контейнеры внизу есть.
   Джемсон снова хрюкнул.
   — А игры? Вы их прикрыли?
   — И тут, и везде, — сказал Вергерин. чуть покраснев — Я не прикасался к костям или картам с той самой приснопамятной игры с Чокином.
   — А его игроки?
   Вергерин мрачно усмехнулся.
   — У них был выбор — подписать со мной новый контракт, поскольку старый я учитывать не стану, или идти на все четыре стороны. Мало кто ушел.
   С'нан выдавил хриплый смешок.
   — А кто бы ушел, рискуя оказаться под открытым небом во время Падения? Вы верно поступили, Вергерин. — Он согласно кивнул.
   — У вас появился второй шанс, Вергерин, — наставительно поднял палец Джемсон. — Постарайтесь не упустить такую удачу. — Он допил бульон и встал. — С вашего позволения мы отправимся на краткую инспекцию холдов.
   — Конечно. — Вергерин торопливо встал, отодвигая кресло. — Верхом…
   — Нет-нет, — отмахнулся Джемсон. — Не надо нас сопровождать. Лучше, если мы будем одни.
   — Джемсон! — начал Поулин, поскольку лорд Плоскогорья повел себя на редкость невежливо.
   — Конечно, как пожелаете. — Вергерин знаком попросил их остановиться у карты и показал направления. — Мы сумели провести неотложный ремонт всех холдов, не слишком далеко отстоящих от главных дорог. А вот этим, в горах, придется подождать помощи. Не могу злоупотреблять щедростью Бенден-Вейра, хотя М'шалл куда более отзывчив, чем я думал.
   — Эта отзывчивость ему выгодна, — жестко сказал С'нан, не упустив возможности уколоть предводителя Вейра.
   Джемсон открыл было дверь в холл и резко остановился, увидев противоположную стену, так что Поулин чуть не врезался в него. Джемсон пробормотал что невнятное и, ткнув в стену, обернулся к Вергерину.
   — Какого черта вы повесили этот портрет здесь? — спросил он, кипя от ярости.
   Поулин и С'нан заглянули в проем, и Поулин не сумел удержаться от смеха.
   — Когда же Иантайн успел… переписать его? — спросил он широко улыбавшегося Вергерина.
   — Вчера получил. — Вергерин пересек зал и остановился рядом с портретом. — Сходство сейчас поразительное.
   На мгновение повисло молчание. Все смотрели на портрет, который теперь совершенно честно изображал прежнего владельца Битра-холда с его близко посаженными глазками, дурным цветом лица, редкими волосишками и бородавкой на подбородке.
   С'нан фыркнул.
   — И зачем вы поместили сюда его физиономию, лорд Вергерин?
   — Во-первых, чтобы помнить о том, как не надо управлять Битрой, и, во-вторых, потому, что традиция такая — вывешивать портреты прежних лордов-холдеров. — Он показал на лестницу, на стене вдоль нее висели портреты прежних владельцев холда.
   Джемсон несколько раз хмыкнул.
   — А Чокин? Как он поживает?
   Поулин пожал плечами и посмотрел на С'нана.
   — Ему дали все, что ему нужно, — сказал предводитель Вейра. — Незачем злить его в изгнании дальнейшими контактами.
   — А его дети? — спросил Джемсон, холодно сверкнув глазами.
   Вергерин усмехнулся.
   — Здоровье у них стало получше, то же самое с благополучием и самодисциплиной.
   — Последнего им очень не хватает, — сказал Поулин.
   — Вы удивитесь, лорд Поулин, — лукаво улыбнулся Вергерин.
   — Как-нибудь переживу.
   — Как ветку согнут, так она и растет, — благочестиво проговорил Джемсон.
   — Туда, — показал Вергерин, приложив палец к губам.
   Он провел их по коридору, туда, где прежде, как помнил Поулин, была игровая комната. Они услышали приглушенное пение — Поулин тут же узнал одну из последних мелодий Колледжа. Подойдя поближе, они услышали последние слова «Баллады о долге».
   Вергерин осторожно приоткрыл дверь в неузнаваемо изменившуюся комнату. Ученики — их оказалось намного больше, чем Поулин ожидал, — сидели спиной к дверям. Учитель — Поулин с удивлением узнал в нем Иссони — кивнул в знак приветствия, продолжая отбивать такт.
   Детские голоса — даже тех, кто не умел держать мелодию, — звучали очень трогательно. Возможно, из-за невинности и простодушия, с которыми они пели песню. Даже Джемсон заулыбался, но ведь пели они сейчас как раз об ответственности лорда-холдера.
   — А которые из битранского рода? — шепотом спросил Поулин Вергерина.
   Тот показал, и только тогда Поулин узнал их — девочки с одной стороны хора, мальчики — с другой. Одеты они были куда лучше прочих, но слушали учителя с не меньшим вниманием, чем другие. И пели они очень охотно — у старшей девочки был пронзительный голос.
   «Как и у ее мамаши», — подумал Поулин.
   Вергерин с усмешкой увлек их обратно в коридор.
   — Иссони был прав — этим детям нужно с кем-то соревноваться. Детям из холдов стимула не надо, они сами хотят учиться, а Чодон не желает, чтобы дети простых холдеров учились лучше, чем он. Да, по-прежнему и визгу хватает, и нытья, и злости, но Иссони получил от меня позволение разбираться с ними своими методами. И разбирается. Очень эффективно.
   — А Надона? — спросил Поулин.
   Брови Вергерина поползли вверх.
   — Она учится тому же, что и дети, но соображает она уж очень туго, как говорит Иссони. Она сейчас у себя. — Он показал головой на верхний уровень. — Она не хочет выходить.
   — И оставила всю работу вам одному? — насмешливо спросил Поулин.
   — Именно так.
   —Хм-м, так я и думал, — пробормотал Поулин и начал застегивать куртку для верховой езды, выражая готовность отправляться в инспекционную поездку. — Вы готовы, Джемсон?
   Джемсон что-то пробурчал, но то, что вопросов он задавать не стал, Поулин счел добрым знаком.
   Когда они покинули дом, они увидели, что мужчины и женщины разбирают контейнеры огнеметов.
   — Я назначил учения. Приходится — ведь время упущено, — объяснил Вергерин.
   Джемсон и С'нан обменялись такими недоуменными взглядами, что Поулин еле удержался от смеха. А Вергерин перехватил его взгляд и подмигнул. Затем вежливо попрощался с гостями и отправился к наземной команде.
   — Ну, кое-что он усвоил, — ханжески протянул Джемсон, когда они спускались по ступеням к ожидавшему их бронзовому дракону.
   — Да, похоже, усвоил, — сказал С'нан и слегка нахмурился. — И все же мне не нравится, что он не тронул Чокиновых игроков. Попомните мои слова, на Встречах они нам еще доставят хлопот.
   — Не больше, чем всегда, — ответил Поулин, исподтишка помогая Джемсону взобраться на высокое плечо Магрит'а. — Может, даже поменьше, поскольку Чокин не будет заставлять их выжимать все деньги из ничего не подозревающих лопухов-холдеров.
   — В Вейре никаких игр не допущу! — как всегда напыщенно, проговорил С'нан.
   Поулин молча взобрался на дракона, надеясь, что им хватит краткого облета, чтобы убедить С'нана в компетентности Вергерина и обоснованности смещения Чокина. Самого Поулина вполне удовлетворил краткий визит. Особенно ему понравился портрет Чокина. Надо послать весточку к Иантайну в Телгар-Вейр — Бриджли сказал, что художник вернулся туда, как только закончил работу в Бенден-холде, — и спросить, когда они с супругой смогут заказать ему портреты.
   Поулин был очень доволен тем, что составил компанию Джемсону. Он надеялся, что вскоре леди Тэа сообщит ему наконец, что Галлиан вышел из опалы.
 
   * * *
 
   — В одиночку ты весь мир от Нитей не спасешь, П'теро, — говорил К'вин, гневно глядя на молодого синего всадника. Он едва держал себя в руках. У П'теро начисто отсутствовал здравый смысл. — Ты не сможешь запечатлить М'ленга. Если ты собираешься также вести себя во время Падения, то, думаю, ты очень долго будешь мальчиком на побегушках и не более того.
   — Но…но…
   — К тому же, — К'вин почти ткнул пальцем в нос юноши, — Маранис говорит, что твои раны плохо заживают из-за того, что ты преждевременно вернулся к полетам.
   — Но… — Глаза П'теро расширились от страха перед гневом предводителя Вейра. Он вцепился в гребень дракона, чтобы не упасть. Подушка, которую подарил ему Т'сен, соскользнула, поскольку завязки провались во время упражнений. Она была в крови.
   — А ну, слезай. Немедленно! — прорычал К'вин, показывая П'теро на землю. — Быстро!
   П'теро повиновался быстро, как мог. Однако у него все затекло от долгого сидения во время маневров к тому же его раны на спине и ягодицах открылись. К'вин поддержал его, схватив за плечо и повернул к себе.
   — Не только свежие пятна, но и засохшие, — сказал он звенящим от злости и презрения голосом. — Ты свободен.
   — Но… но…. Нити же почти уже падают! — в ужасе воскликнул П'теро, чуть ли не плача от разочарования и страха, что ему не удастся показать М'ленгу свою истинную отвагу. Не случайную, как во время схватки с львами, но настоящую самоотверженность во время воздушных боев с Нитями.
   — Парень, они пятьдесят лет падать будут. Этого хватит, чтобы и ты, и Ормонт' успели испугаться! А теперь немедленно к Маранису. Ты списан на землю!
   — Но я должен быть в крыле, которое встретит первую волну Падения! — в муке вскричал П'теро.
   — Так ты туда не попадешь. Топай к Маранису! К'вин не стал ждать, пока П'теро выполнит приказ. Он понесся по чаше кратера прочь, поскольку желание вбить в башку синего всадника немного здравого смысла было таким яростным, что лучше бы ему находиться от П'теро подальше.
   «Ормонт' пытался удержать его сегодня от полетов», — сказал Чарант'.
   К'вин остановился, смерил гневным взглядом своего бронзового, который растянулся на своем ложе у стены Вейра, греясь в лучах зимнего солнца.