Маккензи Мирна. Переполох в Слоунз-Коув

   Наверное, сотни женщин видели этот взгляд, напомнила она себе. Но тем не менее улыбнулась. Почему бы ей не насладиться сегодняшним вечером с Тайлером? Это больше никогда не повторится.
   – Ты сегодня очень красивая, – сказал Тайлер. Лайла сделала глубокий вдох.
   – Ты тоже.
   – Спасибо, но сделай одолжение, не говори этого Дэнни. Соблазн проанализировать твои слова будет непреодолим.
   Лайла ничего не ответила, лишь лицо ее покрылось легким румянцем.
   – Я еще никогда не была на такой яхте, – решила она сменить тему. – Во всяком случае, на такой большой, к тому же частной. – Куда мы направляемся?
   Он покачал головой и, взяв ее за руку, повел к столу на носу судна. Пламя белых свечей отражалось в хрустале. В корзинке лежала бутылка вина.
   – Сегодня мы отойдем от берега недалеко, чтобы нас могли видеть на берегу и рассказать кому нужно о нашем вечере. В то же время не хотелось бы, чтобы кто-нибудь слышал, о чем мы говорим. В тот же миг, словно по приказу, капитан крикнул, что они отчаливают. Тайлер заботливо усадил Лайлу за стол. Отойдя на небольшое расстояние от берега, яхта бросила якорь.
   Официанты подали вино, хрустящий французский хлеб и зеленый салат. Тайлер поднял бокал:
   – За твое счастье, Лайла. За исполнение всего то-го, что ты желаешь и, несомненно, заслуживаешь.
   Бокалы легонько стукнулись и зазвенели. Она сделала глоток, смотря в его глаза. Небо внезапно потемнело.
   – Чего ты хочешь от жизни, Тайлер? Он медленно улыбнулся.
   – Вы с Дэнни чем-то похожи. Он постоянно задает мне этот вопрос.
   – И что ты отвечаешь?
   Пожав плечами, он сделал еще глоток вина, откинулся на спинку стула и поглядел ей в лицо.
   – То, что я отвечаю, обычно не доставляет ему удовольствия.
   – А я и не прошу доставить мне удовольствие.
   – А чего ты, просишь?
   – Поговорить со мной, вот и все. Мы же пробудем здесь несколько часов. Поговори со мной, Тайлер.
   – Давай поговорим. Каких-то грандиозных устремлений у меня нет, если ты об этом. Люблю свою работу и хочу делать ее хорошо. Хочу быть уверен, что все мои братья и сестры обеспечены и при деле. Хочу время от времени иметь возможность полюбоваться звездами.
   Услышав это, она подняла глаза. На небе виднелось лишь несколько звезд.
   – В разных местах они выглядят чуть-чуть по-разному, – заметил он. – Но все равно остаются неизменными. Когда ни посмотришь наверх, они всегда там.
   – Стабильность приятна, – согласилась она. – Уж это-то мне известно. – И она улыбнулась, показывая, что не собирается переходить границу. Все те вещи, о которых он упоминал, безусловно, важны, но это не личное. Они не раскрывают сердце, и она уверена, что Тайлер не хочет, чтобы к нему заглядывали в душу. Немного обидно, но она уважает его желание.
   – А в чем еще ты хорошо разбираешься? – спросил он.
   Она опустила глаза на сверкающую белизной скатерть.
   – Книги. История. Мэн. Семья.
   – Хочешь детей?
   – Конечно, – ответила она так, словно это было для нее очевидным.
   – Хорошенько все обдумай, прежде чем делать выбор, Лайла. Не из каждого мужчины выйдет хороший муж и отец. Даже если он будет любить тебя.
   – Я не отношусь к выбору мужа легкомысленно, Тайлер. Если бы это было так, мы бы с тобой здесь сейчас не сидели.
   Он улыбнулся.
   – А что именно мы делаем? Она ответила улыбкой.
   – Едим?
   Они оба рассмеялись, потому что еще даже не притронулись к салату.
   – Нужно поесть, – сказала она, – а то твой бедный шеф-повар огорчится, думая, что нам не понравилась его стряпня.
   – Да, нам лучше поесть, – согласился он, – хотя в том, что мы только беседуем, тоже есть свои плюсы. Наблюдающие за нами с берега подумают, какие такие увлекательные темы мы обсуждаем, что даже не притрагиваемся к еде.
   Он снова наполнил ее бокал, но, сделав лишь глоток, встал и потянул ее со стула прямо в свои объятия.
   Заиграла тихая музыка. Что-то джазовое, негромкое и страстное. Он прижал ее теснее, и ее тело слилось с его телом.
   – Я не очень хорошо танцую, – прошептала она.
   – Тебе и не нужно. Моя матушка настаивала, чтобы я научился подстраиваться под любую партнершу, как бы она ни танцевала. Уэстлейки не могут посрамить себя в танцах, – произнес он строго, и Лайла поняла, что он подражает голосу Люсиль Уэстлейк.
   – И в чем же секрет того, чтобы каждая женщина чувствовала себя уютно в твоих руках? – поинтересовалась она, пытаясь не покраснеть и чувствуя, что все-таки краснеет.
   Он усмехнулся и притронулся губами к ее уху. Волосы Лайлы были разделены на пробор сбоку. Тайлер скользнул по нему пальцами и отодвинул пряди в сторону.
   – В идеале я держу тебя достаточно близко, чтобы ты не спотыкалась, – прошептал он, легко проведя рукой по ее талии, чтобы показать, как именно, – но достаточно далеко, чтобы это оставалось в рамках приличий. – И снова он широко расставил пальцы у нее на талии, демонстрируя нужную дистанцию между ними. – И все-таки... – сказал он и замолчал, так как она чуть-чуть подалась назад, чтобы заглянуть ему в глаза.
   – Все-таки?
   – Сегодня у нас не урок танцев. Это урок другого рода. Для жаждущих зрителей, – закончил он, кивнув в сторону берега. – Я должен обнять тебя покрепче. – И притянул ее к себе. Ее губы оказались в дюйме от его губ.
   Лайла напомнила себе, что это просто спектакль, но все-таки закрыла глаза. Она старалась не думать, каково было бы танцевать с ним каждый вечер, быть его избранницей. Глупые мысли, когда он ясно сказал, что никогда не женится. Она просто подруга на один вечер, и то только потому, что он старается ей помочь. Если она откроет глаза, то чудесный сон исчезнет, поэтому Лайла их не открывала. Тайлер кружил ее в танце, а она упивалась радостью полета в его объятиях, близостью его тела.
   Музыка прекратилась, и он медленно отпустил ее.
   – Спасибо, – сказал Тайлер нетвердым голосом.
   Интересно, о чем он думал, пока они танцевали? Может, о женщине, с которой вот так же когда-то танцевал и на которой женился?
   – Ты благодаришь меня? Я, танцуя с тобой, почувствовала, что парю, лечу, словно птица. Спроси я всех женщин, с которыми ты танцевал, все они, я уверена, были благодарны тебе за мастерство. – Она присела перед ним в элегантном поклоне. – Благодарю вас, мистер Уэстлейк. Сегодня я переживаю множество новых ощущений. Мое первое плавание на яхте, первый обед на палубе, первый танец без счета шагов и постоянного отлавливания ног партнера.
   – Не может такого быть, – покачал он головой и недоверчиво улыбнулся.
   – Гм, – пробормотала Лайла, сморщив носик. – Это еще что. Да я некоторым ломала кости, и не таким парням, Тайлер Уэстлейк, – сказала она.
   Последнее она произнесла чуть громче и сразу испугалась, что на берегу могли ее услышать. Но он мягко приложил руку к ее губам.
   – Ого, теперь они подумают, что я сделал что-то не то и ты грозишь мне расправой. Как же нам исправить положение?
   – Я бы не хотела, чтобы кто-нибудь решил, будто ты меня напугал или обидел, – сказала она тихо и, не думая, насколько смел и нехарактерен для нее этот поступок, обхватила его за шею и притянула к себе его голову.
   Их губы встретились. Один, второй раз. Он наклонил голову и захватил ее губы более властно. Она прильнула к нему.
   Тайлер поднял ее на руки, медленно закончил поцелуй и отнес на скамью.
   Пока они танцевали, разговаривали и целовались, в небе зажглись мириады звезд.
   – Нам нужно больше времени, – прошептал он хрипло. Лайла понимала: он имеет в виду, что надо больше времени, чтобы сделать этот романтический эпизод еще более убедительным для зрителей, но ей хотелось больше времени для того, чтобы вот так побыть с ним наедине.
   – Покажи мне звезды, – отозвалась она тоже шепотом.
   Он молча кивнул, накинул ей на плечи свой пиджак и обнял ее.
   – Вон Геркулес, – сказал он. – Он воин, охотник. И ему есть на кого охотиться в ночном небе. Вот Лев, Гидра – девятиголовая змея, Дракон. – Называя каждое созвездие, Тайлер показывал его.
   – Геркулес удачливый охотник, как ты думаешь? – спросила она.
   – Да, он получает все, к чему стремится.
   Как Тайлер, подумала она. Пожелай он практически любую женщину, он ее получит. Но сначала он должен ее захотеть. И даже в этом случае женщине нужно смириться с тем, что он будет принадлежать ей лишь несколько недель, или несколько дней, или даже несколько часов.
   Этот вечер действительно был романтичным. Но у нее ведь не должно быть романтических мыс-лей о Тайлере.
 
   – Ух ты, я прямо уморилась, следя за вами вчера вечером, – выпалила Альма, перегнувшись через прилавок. Лайла на четвереньках искала пакеты, которые умудрилась уронить. Я много чего умудрилась потерять за последние несколько дней, напомнила себе Лайла. Разум, здравый смысл, инстинкт самосохранения. Неужели она и вправду сама целовала вчера Тайлера Уэстлейка, хотя он об этом не просил?
   Когда она отыщет эти пакеты, может, сунуть в один из них голову? О чем она только думала?
   – Ай! – пискнула она, наконец найдя пакеты и слишком быстро поднявшись. Голова стукнулась о край прилавка. – Альма, ты что, правда, стояла на пирсе и наблюдала за нами?
   – Ну разумеется! Ты отправилась на яхту с известнейшим плейбоем Восточного побережья и хочешь, чтобы я не волновалась? И не следила за тобой? Почти все, кто сейчас в магазине, прохаживались вчера по пирсу. По телевизору смотреть нечего, сама понимаешь.
   Лайла невольно улыбнулась.
   – Что ж, тогда я рада, что все жители Слоунз-Коув нашли себе развлечение на вчерашний вечер.
   – Ну, я бы не сказала, что все развлекались. Твои братья были готовы вызвать береговую охрану. А кое у кого из женщин был такой вид, словно они ели на обед гвозди. Я думаю, что кто-то из них вполне может пожаловать сюда сегодня утром. Тебе лучше присматривать за своей спиной... и за книгами.
   – Спасибо, Альма.
   Подруга продолжала внимательно ее разглядывать.
   – Тебя что-то еще интересует? – спросила Лайла.
   – Классно было? Лайла улыбнулась.
   – Это было... – На мгновенье книжный магазин и все его посетители исчезли, и она вспомнила, что чувствовала, кружась по палубе, крепко прижатая к груди Тайлера, как его горячие губы проложили огненную дорожку по ее шее, когда он поцеловал ее на прощанье, прежде чем отвести на берег. Подняв глаза, Лайла вновь увидела любопытные лица людей, ожидающих от нее новых подробностей. Внезапно она почувствовала, что не хочет откровенничать, хотя в этом и состояла цель задуманного ими плана.
   Вечер с Тайлером был слишком личным, слишком интимным.
   – Это был вполне приятный вечер, – чопорно произнесла она, на что Альма фыркнула.
   – Прогулка с собакой – это приятный вечер, – проворчала она. – Любимая программа по телевизору – приятный вечер. Целоваться же с Тайлером Уэстлейком – это все-таки покруче. Или парень делает это из рук вон плохо?
   Лайла тут же почувствовала глубокое негодование.
   – Тайлер все делает замечательно, – возмутилась она неожиданно громко.
   Какая-то длинноногая и длинноволосая девица с огненными волосами метнула в Лайлу яростный взгляд и выскочила из магазина. Хорошенькая блондинка многозначительно посмотрела на Лайлу и тоже направилась к выходу. Лайла гадала, насколько хорошо эти женщины знают Тайлера. Не-трудно догадаться, что они ждут своей очереди.
   – На твоем месте я сегодня бы была настороже, – прокомментировала Альма. – Я бы осталась, да надо возвращаться в свой магазинчик, пока продавцы не слопали всю голубику.
   Когда Альма ушла, Лайла вдруг почувствовала себя обнаженной. На нее продолжали глазеть все: и совершенно незнакомые, и те, кого она знала всю жизнь. Всю жизнь она воспитывала в себе чувство самообладания и уверенности в своих силах. Это помогло ей исполнить мечту и открыть книжный магазин. Но сейчас все ее спокойствие улетучилось. Она не знала, что сделать, чтобы выйти из крайне неловкого положения и вернуть прежнюю атмосферу легкости и доброжелательства, царившую в ее магазине.
   Дыши глубже, приказала она себе. Оставайся спокойной. Думай о книгах. Только о книгах. Это твой магазин. Твой дом. Твоя гавань.
   Постепенно волнение ее улеглось. Это ее королевство, и она любит его. Она знает этих людей, своих покупателей, знает их вкусы и потребности.
   Улыбка тронула ее губы. Она направилась к новой покупательнице, которой явно требовалась помощь.
   Кто-то за ее спиной громко откашлялся.
   – Лайла? – Похоже, откашливание оказалось не слишком эффективным. Голос Даррела напомнил что-то среднее между шепотом и скрипом двери. Он отчаянно покраснел, когда она подошла к нему.
   Лайла одарила его сочувствующей улыбкой. Она по собственному опыту хорошо знала, что такое стеснительность.
   – Тебе не нужна помощь, Даррел?
   Он кивнул, потом неловко замотал головой.
   – Да. Нет. Не совсем. Можно с тобой поговорить?
   – Конечно. – Она выжидающе посмотрела на него. – Это... по поводу книги?
   Он наклонился чуть-чуть вперед.
   – Мы могли бы поговорить наедине? – прошептал он.
   Лайла растерялась.
   Кто-то уронил книгу.
   У бедняги был такой вид, словно он сказал что-то ужасное.
   Но он не сказал ничего плохого. Лайла кивнула, мысленно сочувствуя ему.
   – Разумеется. Пойдем в кабинет. – Она повела его в комнату, в которую мало кто, кроме нее, заходил. Именно здесь Тайлер впервые меня поцеловал, мелькнуло у нее в голове.
   Она споткнулась, и Даррелу пришлось отскочить назад, чтобы не налететь на нее.
   – Извини, – сказала она. Он наконец улыбнулся.
   – Ничего. Я и сам бываю неуклюжим. Временами. Она хотела спросить, что ему нужно, но Даррел вдруг выпалил:
   – Ты не сходишь со мной в кино в угу пятницу, Ланла? Я пойму, если ты откажешься, – поспешил он добавить.
   Лайла заморгала. Она глядела на этого робкого мужчину, которого знала всю жизнь, и гадала, как ему трудно было набраться храбрости, чтобы сделать ей такое предложение. Он очень хороший человек. Как раз тот тип мужчины, который бы ей подошел. Тот самый, с которым ей стоило бы познакомиться поближе. Но...
   Никаких «но». Тайлер – это нереально. Он тоже хороший человек, но совершенно недоступен. Тайлер – это звезда завораживающе прекрасная, но недостижимая. Просто скучающий любитель женщин, который решил развлечь себя благотворительностью. Ничего плохого в этом нет, ей хотелось бы...
   Лайла тряхнула головой, отгоняя ненужные в этот момент мысли.
   – Извини. Значит, ты не пойдешь со мной в кино? Ну что ж... – Даррел повернулся, чтобы идти.
   Разве не такого мужчину она ищет? Разве не об этом она говорила Тайлеру? Как она может отступать теперь, когда вот он, ее шанс? Это Тайлер сделал ей подарок. Это его мастерство и его старания заставили Даррела заметить ее.
   – Я пойду с тобой в кино, – сказала она, когда Даррел уже был у двери.
   Он обернулся и посмотрел на нее так, словно она сошла с ума. Затем кивнул.
   – Хорошо. Я заеду за тобой в семь в пятницу вечером.
   Он вышел. Лайла услышала, как звякнул колокольчик входной двери и вслед за этим раздался негромкий гул.
   Лайла широко распахнула дверь и вошла в магазин, где снова наступила тишина.
   Она глубоко вздохнула и сказала:
   – Ну да. Даррел пригласил меня в кино. Теперь мы можем вернуться к нормальной рабочей обстановке.
   Ее слова вызвали усмешки и даже аплодисменты.
   – Прекрасная идея, Лайла, – подала голос миссис Сивер. – Тем более что мы уже на пятнадцать минут запаздываем с заседанием нашего литературного кружка. Это очень мило, что так много молодых людей неровно дышат, когда видят тебя, но, пожалуйста, не будем забывать о книгах. Давайте вернемся в нормальную колею.
   Хотела бы Лайла, чтобы все было так просто. Она отнюдь не чувствовала себя в форме. Интересно, что скажет Тайлер, когда услышит эту новость! Будет рад? Скажет, что на этот раз они достигли цели? Если так, значит, у него не будет больше причин видеться с ней.
   Глубокая боль пронзила ее.
   Слишком много волнений, сказала она себе. Все эти встряски не для нее.
   – Давайте начнем. – Лайла подождала, когда остальные члены кружка рассядутся, взяла книгу и начала читать.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

   Тайлер открыл дверь магазина и удивился.
   Нм посетителей, ни претендентов на руку хозяйки. Не было слышно даже мягкого шелеста страниц.
   Лишь тихий, нежный голос Лайлы, сидящей в окружении примерно двадцати женщин, которые, затаив дыхание, слушали ее чтение.
   Услышав позвякивание дверного колокольчика, она подняла глаза. На секунду их взгляды встретились, она улыбнулась и кивнула.
   – Лайла, что было дальше? – спросил женский голос.
   – Да, пожалуйста, не останавливайся на самом интересном месте, – потребовала одна пожилая дама. Она взглянула на Тайлера. – Мистер Уэстле присаживайтесь. У нас сейчас кружок литературного чтения. Послушайте. Лайла вскинула глаза.
   – Э... я не думаю... Тайлер, это недолго. Правда, только...
   Тайлер улыбнулся.
   – Я с удовольствием послушаю. Никогда раньше не принимал участия в таком мероприятии.
   Голубые глаза озабоченно сощурились, но она не сказала «нет». И продолжила чтение.
   Тайлер пробрался в круг женщин к свободному , стулу и сел.
   – Читает она великолепно, – прошептала одна из членов кружка.
   Тайлер был с ней согласен.
   – «Ветер трепал платье Далии, хлопая им по лодыжкам, и ей нравилось прикосновение шелка к ногам. Это было ее первое длинное платье, ее первый танец, первый раз, когда ей было позволено кружиться в объятиях мужчины под завораживающую музыку, и она наслаждалась каждой секундой...»
   Это был рассказ о первой и запретной любви. Голос Лайлы звучал взволнованно и страстно. Когда сердце героини было разбито, в ее голосе зазвучали непролитые слезы. Когда герой понял, что потерял женщину своего сердца, и отчаялся вернуть ее, в интонациях Лайлы послышалось отчаяние.
   Тайлер подался вперед, поражаясь, как сильно хочется ему опуститься на колени у ног этой маленькой женщины. Слушать ее проникновенное чтение было все равно что смаковать вкус теплого шоколада, ощущать, как медленно он растворяется на языке. Желание продлить этот момент Тайлер мог бы сравнить с чувством, охватывающим мужчину, когда он, занимаясь любовью с женщиной, подгоняет себя к завершению блаженства и в то же время желает удержать это ощущение как можно дольше. Слушая Лайлу, он упивался видом ее светло-голубого платья, длинных, изящных пальцев, держащих книгу, ее голосом, щекочущим нервы и воображение.
   Когда Лайла закончила, сидящая рядом с ним женщина глубоко вздохнула. Лайла сидела, не поднимая головы, она чувствовала себя обессиленной.
   – Лайла, – проговорил он мягко, – посмотри на меня, мой ангел.
   Женщина справа похлопала его по руке.
   – Не волнуйтесь, дорогой. Через пару секунд она придет в себя. Лайла – настоящий мастер художественного слова. Мы, конечно, могли бы и сами прочитать эту книгу, но это было бы совсем не то. Наша Лайла переживает все вместе е героями, живет жизнью героев книги.
   Он это и сам видел.
   Лайла глубоко вздохнула, подняла голову и улыбнулась.
   – Я вернулась, – сказала она с усмешкой. – Прошу прощения. Я старалась сделать это запоминающимся.
   Он покачал головой.
   – Из тебя могла бы выйти прекрасная актриса.
   – Из меня? О нет. Моей смелости хватает только на узкий круг друзей и соседей. И большое значение; конечно, имеет язык произведения. – Она посмотрела на книгу и любовно погладила обложку. – Этот рассказ как раз из тех, которые хочется исполнять.
   Тайлеру удалось выдавить улыбку.
   – Давай согласимся, что у нас разные мнения на этот счет. Дело не только в книге. Ты можешь пойти пообедать? – предложил он. – Можешь оставить магазин ненадолго?
   – Натали, – позвала она.
   – Заметано. Нет проблем. Конечно, иди, – ответила Натали.
   Они вышли из магазина и пошли по улице, держась за руки. Тайлеру нестерпимо хотелось погладить пальцем ее ладонь, но он заставил себя сдержаться, боясь обжигающего ощущения, охватывающего его всякий раз, когда его кожа соприкасалась с ее.
   – Тихое спокойное утро? – небрежно поинтересовался он.
   Она усмехнулась.
   – Гм, ты, наверное, заметил, что сегодня в магазине немного напряженная атмосфера.
   – Братья?
   – Вообще-то нет, хотя, я уверена, они тоже появятся рано или поздно. Было много перешептываний о том, чем мы с тобой занимались вчера вечером. Никто, разумеется, не догадывался, что я все слышу.
   – Разумеется. – Он наклонился к ней. – Доброе утро, Лайла, – сказал он, целуя ее в ушко.
   Она резко втянула воздух и виновато взглянула на него.
   – Полагаю, мне уже надо тебе сказать, что больше нет необходимости это делать.
   Нечто похожее на сильнейшее разочарование больно кольнуло его.
   – Нет? – осторожно переспросил он.
   – У меня свидание в пятницу вечером.
   Нет, это не разочарование. Разочарование – это гораздо мягче. Это что-то такое, от чего сжимает грудь и становится трудно дышать.
   – С Айвери, как я понимаю, – выдавил он из себя, надеясь, что это прозвучало одобрительно. Лайла покачала головой.
   – Не с Айвери. Он пока не приходил. Пригласил мёня в кино Даррел.
   – Ясно. – Кино. Звучит просто. И банально. То, что делают все. Подростки ходят в кино. Там темно, можно сесть поближе и пошептать что-нибудь на ушко подруге. Там можно прикоснуться к девушке, если настроение соответствует. – Ну что ж, это хорошо, – сказал он, надеясь, что его улыбка выглядит искренней. – Ты сказала, он хороший человек?
   – Он очень хороший человек, – заверила Лайла. – И... я думаю... более глубокая натура, чем я полагала.
   Протяжное «не-е-ет» зародилось где-то в глубине, грозясь вырваться наружу. Но он уже давно научился подавлять эмоции и не показывать своих истинных чувств. Он прекрасно умеет отодвигать желания на задний план, когда это необходимо. А сейчас нужно воспользоваться уроками юности.
   И на этот раз не только для того, чтобы защитить себя. Чтобы защитить ее, что во сто крат важнее.
   – Я счастлив за тебя, Лайла, – сказал он и осознал, что так оно и есть. Тот факт, что он несчастлив, не в счет. У него нет ничего, – что он мог бы предложить, ничего, что действительно хотел бы дать. Это хорошо. И правильно. – Вот видишь, мой ангел, все они просто ждали, когда ты расправишь крылья и подашь им знак, что можно подойти поближе.
   Она остановилась и улыбнулась, глядя на него. Нежная, несмелая и чуть смущенная улыбка.
   – У меня никогда не было подобных отношений ни с одним мужчиной, не считая родных, – призналась она. Лайла взяла его руки в свои и опустила глаза. – Если бы только я могла узнать тебя по-настоящему, когда мы были детьми...
   Это было бы ошибкой, Если б он узнал ее, он бы ее захотел, а его мать была права, когда сказала, что их семье не следует водиться с местными. И все-таки ему хотелось того же, что и ей.
   – Я буду очень рад видеть, что ты нашла то, что искала, – сказал он мягко. – Пообедаем? Может быть, у океана?
   Она улыбнулась.
   – С удовольствием. Заодно расскажешь мне, как продвигаются дела с ремонтом дома. Он сдержанно кивнул.
   – А ты расскажешь об этом парне, с которым собираешься в пятницу в кино. Лайла закатила глаза.
   – Я слышу голос братьев Остин.
   – Лайла, – усмехнулся Тайлер, – я же защищаю свои собственные интересы. Если я проиграю пари, то буду убирать мусор на Мэйн-стрит.
   В этом была доля правды. Он защищает свои интересы, поскольку считает, что будет счастлив, если будет счастлива она. Он хочет, чтобы она нашла самого достойного мужчину.
   Даррелу Хойну лучше обращаться с ней должным образом, иначе, черт побери, он сильно пожалеет.
 
   Лайле хотелось как можно скорее добраться до дома Тайлера. Последние два дня она сосредоточенно изучала все, что было связано с историей Слоунз-Коув. Ей удалось найти кое-что интересное. И теперь ей не терпелось поскорее поделиться этим с Тайлером.
   Должно быть, это было заметно. Утром Натали раз пять спрашивала, не выпила ли она слишком много кофе. Она едва дождалась закрытия магазина.
   Теперь она на пути к дому Тайлера. Сегодня он не звонил и не заходил. Почему-то ей вспомнилось, как она, четырнадцатилетняя тихоня, сидела на крыльце своего дома в надежде, что Тайлер пройдет мимо. Такое случалось редко, и даже когда случалось, у нее не хватало смелости сказать «привет», но она все равно ждала.
   Теперь она больше не ждет. Она... она просто дура.
   Нет, не дура, решительно возразила она себе. Он попросил помочь ему, и я помогаю. Это совсем другое. Кроме того, я уже не в том возрасте, чтобы лелеять девичьи мечты. Мы с Тайлером из разных миров, хотим разного, а я к тому же иду сегодня на свидание с Даррелом. У нас с Тайлером чисто деловые отношения.
   Эта мысль несколько успокоила ее, по крайней мере до тех пор, пока она не подъехала к дому Тайлера, который стал еще красивее практически за одну ночь.
   – О бог мой! – воскликнула она, выйдя из машины и шагая по выложенной камнем дорожке к входной двери. Рабочие – декораторы, плотники – работали повсюду. Она распахнула дверь и вошла в дом. Запах краски, лака и свежеструганного дерева защекотал ноздри. Яркий солнечный свет заливал гостиную, уже оклеенную кремово-голубыми обоями.
   Первым побуждением было окликнуть Тайлера по имени, как жена, пришедшая домой, но она одернула себя. Она здесь посетитель, посторонняя, как и раньше.