Страница:
- Вот как? - ядовито спросил он.- Ну, так я тоже участвую в этой экспедиции. Откуда вы знаете, что бог не послал меня помешать вам?
Чарли окончил съемку подводного превращения зверька и вышел на берег, складывая свой подводный киноаппарат. Он вышел вовремя - он увидел, как Уинтон ударил старшего инженера по лицу, разразился проклятиями, повернулся и убежал.
Минут через десять Гендерсон, наконец, растолковал Чарли, чем вызвано волнение проповедника. Они лежали на берегу, глядя в воду и любуясь отражением заката в водяной ряби.
- Хотел бы я знать, что сейчас делает этот червяк Уинтон.- Гендерсон перевернулся на спину, лениво глядя в небо.- Я таки допек его. Теперь он не будет нести свою чепуху с надуто-покровительственным видом. Может быть, он даже станет называть меня Гендерсоном, а не Гарри.
- Не требуй слишком многого.- Чарли сорвал травинку и рассеянно пытался перекусить ее, но ему помешала прозрачная пластикатовая пленка. Он отбросил травинку.- Как мог этот червяк стать миссионером? Он не умеет ладить с людьми. А для его работы это главное.
- Очень просто, я же говорил тебе,- ответил Гендерсон, глядя в темнеющее розовато-фиолетовое небо.- Его уговорили стать миссионером, чтобы убрать куда-нибудь подальше. Только не говори ему. Он думает, что избран за красноречие.
Он снова перевернулся на живот и поглядел на реку. Теперь она была холодного темного цвета, с серебристой рябью.
- Туч над горами все больше. Если пойдет дождь и река поднимется, то возможно наводнение. Вероятно, нам придется переменить стоянку.
- Уинтон говорил, что туземец упоминал о наводнении. Нам нужно расспросить его поподробнее.
Они пошли разыскивать проповедника.
*
То, что Уинтон рассказал им, было тревожным и неясным.
- Это Спет,- заключил Гендерсон.- Это тот, кого я расспрашивал весь вечер. И он сказал, что должен умереть.
Уинтон был серьезен и бледен. Он сидел, сгорбившись, у навигационного стола, словно испуганный собственным решением действовать.
- Да. Он сказал мне, что должен умереть. Сказал, что его повесят на дереве вниз головой, как только начнутся дожди, ибо он уже достаточно вырос.
- Но он говорил, что другие юноши выдерживают это испытание. Может быть, он ошибается, говоря о смерти? Может быть, это не так страшно?
- Он сказал, что многие умирают.- Руки Уинтона неподвижно лежали на столе. Внезапно он загорелся гневом.- О низкие дикари! Какая жестокость! Какая жестокость! - Он повернулся к Гендерсону, и в голосе его не было обычной снисходительности.- Пожалуйста, настройте переводчик так, чтобы он переводил мои слова в точности. Мне не хочется стрелять в них, чтобы заставить прекратить уто. Я только объясню им, что богу не угодны их поступки. Они должны понять меня.
Потом он обратился к Чарли, стоявялему рядом:
- Дикари называют меня "Энксим". Что это значит? Не считают ли они меня божеством?
- Это значит "Большой ящик",- резко ответил Гендерсон.- Они все еще думают, что говорит ящик. Я заметил, что, отвечая, они смотрят на ящик, а не на вас. За кого они принимают вас, не знаю.
В эту ночь дождя не было. Уинтон заснул только под утро.
*
Спет тоже был рад, что дождь не начался. На следующий день он как всегда ловил рыбу. Река набухла и бежала у берегов высоко и быстро. Ловить рыбу было сначала нелегко, но потом пришел бурый дух и привел с собой другого такого же, и оба они помогали Спету вытаскивать ловушки. Новому духу тоже хотелось научиться говорить, так что всем им было очень весело: оба духа проделывали самые обычные вещи, а Спет говорил им нужные слова и пел песни.
Один из них научил его слову на языке духов, и он понял, что это так нужно, ибо он сам скоро станет духом.
Возвращаясь вечером с рыбой к своей хижине, он опять проходил мимо Говорящего Ящика. И Ящик снова говорил с ним и задавал ему вопросы.
Черного духа, обычно бормотавшего на Ящике, сейчас там не было, но рядом с Ящиком стоял бурый, только что помогавший Спету ловить рыбу, и тихонько говорил что-то всякий раз, когда Ящик спрашивал Спета. А когда Спет отвечал, то Ящик тихонько говорил что-то духу. Казалось, они обсуждают ответы Спета. Он не знал, почему они обсуждают его ответы, но это было их делом, и они сказали бы ему, если бы захотели.
Когда он уходил, то бурый дух сделал ему жест уважения и взаимопомощи в работе, и Спет ответил тем же, польщенный уважением со стороны духа своего родича.
Он не вспоминал о своем страхе, пока не оказался у хижины.
Начинался дождь.
Чарли поднялся по трапу и вошел в корабль. Гендерсон расхаживал взад и вперед, сутулясь, сжимая кулаки; лицо у него было напряженное и тревожное.
- Как дела? - беспечно спросил Чарли, разрезая пластикатовую оболочку.
Гендерсон остановился и выхватил из коробки сигару.
- Очень плохо. Уинтон был прав.
Чарли скомкал пленку и швырнул ее в мусоросборник.
- Туземцы действительно совершают этот обряд.- Гендерсон откусил кончик сигары и торопливо закурил.- Я спрашивал Спета. Да, юношей вешают вниз головой на деревьях при первых весенних дождях. Да, это больно, да, некоторые умирают. Нет, он не знает, почему и зачем это делается. Ха! Гендерсон отбросил сигару и снова зашагал по кабине, свирепо нахмурившись.Поколение за поколением они истязают так своих юношей, и старшие не могут вспомнить, как и почему это началось и почему продолжается...
Чарли облокотился о навигационный стол, следя глазами за Гендерсоном.
- Может быть,- тихо произнес он,- для этого обычая есть какие-нибудь причины...
- Причины для того, чтобы вешать человека вниз головой на целую неделю? Назови мне хотя бы одну!
Чарли ответил не сразу.
- Я сейчас из здешнего поселка,- заговорил он меняя тему.- Уинтон начал действовать. Он поставил переводную машину посреди поселка, а сам сидит на ней и говорит им, что бог на них смотрит и все такое. Я хотел увести его, так он в меня прицелился. Он сказал, что прекратит это подвешивание пусть даже ему придется убить нас обоих и половину туземцев.
- Пусть попробует остановить их своими разговорами! __ Гендерсон вновь зашагал по кабине.- Болтун! Болтовней тут не поможешь. Болтовня сама по себе ничего не стоит, Я сделаю проще. Я украду Спета и спрячу от них. Чарли, дикари совершают обряды только в определенное время. Мы выпустим Спета через неделю, и никто его не тронет. Они просто будут ждать следующего сезона дождей и следить за тем чтобы деревья на них не гневались или что-нибудь в этом духе. Когда они увидят, что Спету удалось обойтись без подвешивания они поймут, что юноша может стать здоровым взрослым мужчиной без всякого подвешивания и вытягивания.
- А на следующий год Спет, может быть, и сам догадается спрятаться. И не только он. Может быть, и другие тоже решатся убежать и спрятаться.
- Хорошая выдумка,- сказал Чарли, следя глазами за шагающим Гендерсоном.- Не буду напоминать тебе, что ты поклялся больше ничего не выдумывать. Но сейчас я с тобой дружище. Как нам найти Спета?
Гендерсон сел улыбаясь.
- Мы увидим его завтра на реке. Не нужно предпринимать ничего, пока не начнется дождь.
Чарли начал шарить в ящике с инструментами.
- Придется достать пару фонариков. И поторопиться. Нужно поскорее найти Спета. Дождь уже идет - начался почти час назад.
*
Тьма и дождь, и висеть вниз головой было странно. Не так торжественно, как говорится об этом в песнях, скорее даже обыденно: так же, как ловить рыбу, и строить хижину, и сидеть за едой с братьями. Только весь мир казался перевернутым.
Ствол дерева был рядом, толстый и прочный, земля - над головой, как крыша, поддерживаемая деревом, а небо - под ногами, очень далеко. И при виде облаков, кипящих в глубине неба, он боялся упасть туда. Небо было как озеро, можно упасть в небо, как камень в воду. Если упадешь в небо, то будешь падать долго-долго...
Дождь шел снизу, с неба. Ступни и кисти были связаны крепко, но не больно, ибо старшие связали его мягкой веревкой из многих прядей, так, чтобы кровь не застаивалась. Руки были привязаны к бокам, а кисти прикреплены к той же веревке, которая стягивала лодыжки. Это было странно-удобно.
Старшие руководствовались опытом множества поколений и выбрали высокое дерево с веткой, росшей высоко над разливом.
Старшие выглядели мудро и уверенно, и он доверился им, когда они связывали и вешали его очень осторожно, тихонько переговариваясь между собой. Потом они оставили его одного.
Ровный дождь барабанил по сучьям и молодым весенним листьям, ручейки разбегались по земле. Спет знал, что реки где-то выходят из берегов, заливая леса и луга. В поселке улица становится грязной, и дети пытаются вести по ней лодки, нетерпеливо ожидая высокой воды, чтобы увидеть быстрый, холодный разлив, увидеть, как хижины поселка оседают и расплываются, растворяются и исчезают под гладкой водяной поверхностью.
В течение месяца разливов все будут жить в лодках. Сначала племя поплывет вверх по реке, вдоль берега, встречаясь с другими племенами, обменивая корзины, рыболовные крючки и засоленную рыбу на солонину. Они будут рассказывать друг другу старые сказки и петь песни, дополняя их подробностями, услышанными в дальних краях. Прошлый раз им повезло: они встретили большое животное, захваченное разливом и не способное противиться охотникам. Люди враждебного племени отдали за шкуру половину жареного мяса и спели большую песню, которой еще никто не слышал. Это было замечательное пиршество!
Потом стаи лодок вернутся на озера, затопившие леса и луга; люди снимут больных и умирающих юношей, подвешенных к деревьям, будут ухаживать за ними, кормить, называть "старшими". И опять поплывут в поисках еды, будут бороться с бурями, добывать соль, подбирать утонувших животных, ловить морских рыб в высыхающих озерах.
А когда дожди прекратятся, они вернутся. На сырой вязкой земле начнут строить хижины из мягкой свежей глины, оставленной разливом. Будут петь и работать.
Но Спет уже не увидит этих дней.
Он висел на дереве вниз головой, и холодный дождь хлестал его по коже. Становилось слишком темно, чтобы различить бледное небо. Он закрыл глаза, и под сомкнутыми веками у него поплыли воспоминания, а потом сны.
- Вот он! Как нам снять его? Ты взял нож? Как к нему подняться? Скользко. Не могу влезть. Подожди, я помогу тебе.
Вспышка света, слишком длительная для молнии, продолжалась целую секунду. Спет очнулся, глядя в темноту, он искал уже погасший свет. Он услышал голоса, говорящие на непонятном языке.
- Не надо фонарика, он испугается.
- Ты объяснишь ему, что мы делаем.
- Нет, не сейчас. Он пойдет с нами. Спет уже стал моим другом.
- Ну и корни же у этих деревьев! Как ветви!
- Как у мангровых...
Возле Спета появилась темная фигура и поползла по ветке.
- Отвязываю веревку. Спущу его медленно, а ты лови, чтобы он не треснулся головой, ладно?
- Ладно. Спускай.
Голоса умолкли, мир завертелся, и ствол дерева начал двигаться мимо лица Спета.
Вдруг его охватили мокрые руки, и голос бурого духа сказал:
- Поймал?
Тотчас же веревка перестала тянуть Спета за ноги, и он свалился вниз головой на бурого духа. Они упали на гладкие высокие корни и скользили с одного на другой все ниже и ниже, пока не оказались на мокрой земле. Дух что-то сказал и стал развязывать сложные узлы на лодыжках и запястьях Спета.
*
Странно было сидеть на мокрой земле, покрытой прошлогодними листьями. Если стоять вверх головой, лес кажется каким-то странным. Спет запел песню смерти.
Бурый дух помог ему встать и сказал отчетливо на языке племени Спета:
- Идем, мальчик, петь ты будешь, когда мы придем домой.
Его товарищ спрыгнул с нижней ветки на высокий корень дерева, скользнул по нему и упал на землю рядом с ними.
Бурый дух сказал на языке Спета:
- Не время отдыхать, пошли.
Было совсем темно, с ветвей текли потоки воды. Они пошли по лесу, сделав Спету знак следовать за ними. Спет размышлял, не стал ли он уже духом. Может быть, духи берут его в свою страну заживо? Вероятно, потому, что он их родич. Это было хорошо с их стороны, это была большая милость. Он последовал за ними.
Дождь ослабел и лил легко и ровно, так он будет лить несколько дней подряд. Но идти было трудно: земля стала скользкой от мокрых листьев и мягкой, словно она вспоминала о том, что была частью реки. которая покинула ее только год назад. Духи переговаривались между собою на Языке духов: иногда они спотыкались, скользили и падали, помогали друг другу подняться и торопили Спета.
В лесу приятно пахло мокрой землей и молодыми листьями. Грязь и вода холодили болевшие ноги, и Спету почему-то захотелось остаться в лесу, сесть и, может быть, уснуть. Начинался разлив, а лодки у духов не было.
- Скорее, Спет! Мы идем к большей лодке. Скорее, Спет!
Почему они скользят и спотыкаются в лесу, а лодки у них нет? И почему они боятся? Разве духи могут утонуть, эти духи, казавшиеся всегда мокрыми? Если они уже утонули когда-то, то неужели они должны снова и снова испытывать это и каждый год гибнуть в разливе? Что-нибудь неприятное, однажды случившись, повторяется в снах снова и снова. И тот, кому это снится, переживает все каждый раз заново. В стране снов нет памяти. Эти духи пришли из страны снов, но они пожелали сейчас быть с ним. Видимо, они должны подчиняться всем законам страны снов. Им придется утонуть снова, их лодка далеко, и они спешат к тому месту русла, где вода поднимается выше всего.
Спет вдруг понял, что они хотят, чтобы он тоже утонул. Он не сможет стать духом, пока не умер.
Он вспоминал, как при первой же встрече с ними подумал, что они кажутся мокрыми, ибо утонули когда-то. И чтобы стать похожим на молодого, веселого, бурого, блестящего от воды духа, он должен утонуть, как утонули они,молодым и веселым, пока Повешение не превратило его в печального старшего.
Он не хотел показывать, что отгадал их намерения. Спеша вместе с ними туда, где разлив должен был стать всего сильнее, он попытался вспомнить слова, на которых прервал песнь смерти, и запел с этих самых слов, чтобы пением прогнать страшные мысли и страх. Холодный дождь хлестал по его лицу и груди.
*
Каждый из них был охвачен своими страхами.
Когда они выбежали на опушку, инженеры с облегчением увидели, что звездолет стоит на месте, как светлая башня среди воды. На месте луга теперь было длинное озеро, отражавшее слабый свет и рябое от дождя.
- Как мы доберемся до корабля? - обернулся Чарли.
- Высоко ли стоит вода? Покрыла ли трап? - деловито спросил Гендерсон, щурясь от дождя.
- Еще нет. Я вижу, из воды торчит трава. Тут неглубоко.
Чарли осторожно шагнул в серебристую воду. Ноги его ушли в упругую губчатую траву, вода запенилась у щиколоток.
- Тут мелко.
Они двинулись к кораблю. Несильное вначале течение с каждым шагом становилось сильнее, уровень воды повышался.
- Гендерсон, постойте!
Тропинка, ведущая в селение, была теперь близко. Она шла из леса к берегу далекой реки серебристой водяной лентой среди темных кустов. По тропе, спотыкаясь, бежала темная фигура, окруженная серебряным блеском поднимающейся воды.
Уинтон подбежал к опушке, где кусты оканчивались и начинался луг; он увидел озеро, в которое превратился луг, и остановился.
- Гендерсон! Чарли!
- Идите, тут пока еще неглубоко! Скорее! - Чарли настойчиво махнул рукой. Они стояли в тридцати футах от него, среди ровного серебра поднимающейся воды. Она доходила им уже до колен.
Уинтон не шевельнулся. Он взглянул на блестящую воду, и голос его перешел в пронзительный крик:
- Это озеро, нужна лодка!
- Здесь мелко! - крикнул Чарли. Оба инженера остановились.
Голос Уинтона упал, но его хриплость выдавала такое отчаяние, словно он продолжал кричать.
- О, прошу вас!.. Я не умею плавать...
- Ступай за ним,- обратился Гендерсон к Чарли.- Я отведу Спета к кораблю и вернусь помочь тебе.
Чарли побежал к неподвижной фигуре у опушки.
- Почему вы не предупредили, что ушли? - Он подошел и пригнулся перед ошеломленным проповедником.- Ну, садитесь. Вот вам такси.
- Что такое? - спросил Уинтон тихим, слабым голосом.
Вода поднималась выше.
- Лезьте мне на спину! - нетерпеливо сказал Чарли.- Я вас повезу.
- Дома скрылись под водой, а они уплыли в лодках и бросили меня одного. Сказали, что я злой дух. По-моему, они все-таки совершили повешение, хотя я говорил им, что это грех.- Голос Уинтона звучал невнятно. Он взобрался к Чарли на спину.
- Говори громче, не лопочи,- пробормотал Чарли.
Дверь звездолета была открыта, нижняя часть трапа покрыта водой.
- Кажется, здесь течение,- проговорил Уинтон, пытаясь говорить спокойно.
Чарли промолчал. Уинтон был прав, но человеку, болезненно боявшемуся утонуть, незачем было знать, что они пересекают русло, в которое вернулась река.
- Почему вы бежите? - спросил Уинтон.
- Хочу догнать Гендерсона.
Как только они очутятся в звездолете и закроют люк, на воду можно будет не обращать внимания. Там, внутри, можно не говорить Уинтону о том, что было снаружи. Звездолет превратится в хорошую подводную лодку.
Вода доходила Чарли до колен, он бежал, тяжело покачиваясь. Уинтон нервно подбирал ноги, стараясь не касаться воды.
- Кто это с Гендерсоном?
- Спет - юноша туземец.
- Как вы уговорили его уклониться от обряда?
- Мы нашли его повешенным и сняли.
- О! - Уинтон помолчал, пытаясь осмыслить тот факт, что инженерам удалось спасти кого-то.- Это совсем другой метод. Я говорил, но они не захотели слушать.- Тон у него был извиняющийся, а голос прыгал и обрывался, когда Чарли спотыкался на ходу.- Они даже не отвечали, даже не посмотрели на меня. Когда вода поднялась, они уплыли в лодках, а мне не оставили ни одной.
Чарли снова споткнулся и упал на одно колено. Оба забарахтались по грудь в воде, но Чарли поднялся, крепко держа своего пассажира за лодыжки.
Когда Уинтон заговорил снова, голос у него звучал спокойно, хотя и слишком высоко.
- Я просил у них лодку, но они даже не взглянули на меня.
Чарли не ответил. Он уважал старания Уинтона скрыть страх. Прикосновение воды может вызвать ужас у человека, одержимого боязнью утонуть.
Он не мог придумать, как отвлечь внимание Уинтона от опасности, и отчаянно надеялся, что тот не заметит, как повышается уровень воды. Он уже не мог бежать, вода была выше колен. Сквозь сплошную стену дождя почти ничего нельзя было разглядеть, но Чарли показалось, что он видит как далекие фигурки Гендерсона и Спета приближаются к лестнице звездолета.
- Мы движемся медленнее...- Голос Уинтона был хрипом ужаса.
- Незачем спешить...- Чарли с трудом набрал дыхание, чтобы говорить обычным голосом. Завеса дождя приподнялась на мгновение, и они увидели звездолет, черный на фоне неба, и трап, ведущий к открытому люку. Трап был наполовину под водой. До него, казалось, было еще далеко.
Пока они смотрели, в звездолете зажегся свет.
Добравшись до входа в корабль, Гендерсон повернул выключатель, и вспыхнули лампы.
Спет был поражен. Из хижины духов вдруг брызнуло солнце, и его лучи заиграли на падающих дождевых каплях.
Капли сверкали белыми искрами.
- Солнечный свет,- сказал Спет духу своего родича, словно оправдываясь.
Бурый дух кивнул и повел его вверх по трапу, сквозь странный, сверкающий солнечный луч, и эта лестница была жесткою и непривычной.
- Не входи, пока я не вернусь,- сказал дух, с трудом произнося слова.Держись и жди меня,- крикнул бурый дух кому-то из остальных духов и спустился в воду.
Спет пошел вниз за ним вслед, пока его болевшие ноги не очутились в мягкой, холодной грязи, и тогда он послушно схватился за поручни и стал ждать. Вода охватывала его тело плещущим объятием, а ветер пел над ним смертную песнь.
Яркий блеск странного солнечного света на пляшущей воде был красив, но глаза у Спета начали болеть от него. Он закрыл их и тогда услышал еще один звук, кроме ветра. Два звука.
В одном звуке он узнал первую волну разлива, рвущуюся сквозь деревья на севере, приближающуюся к ним; и он знал, что должен поспешить и утонуть раньше, чем она придет сюда, потому что эта волна причиняет сильную боль.
Другим звуком был голос черного духа, того, что всегда бормотал, сидя на Говорящем Ящике. Спет открыл глаза и увидел, что черный дух едет на плечах у бурого, а тот и его друг, второй бурый дух, приближаются по пояс в воде к Спету и к лестнице.
Черный дух все время бормотал, и Спет слегка встревожился при мысли, что он принесет несчастье своими заклинаниями, ибо у этого духа могут быть другие помыслы, чем у дружественных бурых духов.
- Спет, поднимайся по трапу! - крикнул бурый дух.- Там, внутри, сухо. Не смотри так, бояться больше нечего. Мы войдем туда и закроем двери, и вода не попадет к нам. Идем, Спет!
Уинтон в ужасе закричал:
- Он превращается в водоросль! Скорее тащите его из воды! На помощь!
Дух с черной кожей и белым лицом, должно быть, хотел утащить его к себе в темную страну. Крича, он сбегал по лестнице к Спету. Слишком поздно: Спет знал, что теперь он легко попадет в туманную страну утонувших вместе с пришедшими за ним дружественными духами. Он почувствовал, как его ноги врастают в грязь и пускают корни и эти корни уходят все глубже, и его охватила радость, когда он понял, что это так и нужно, что это нужнее и естественнее, чем превращение в высокого, унылого старшего.
Ему не хватало воздуха, и он задыхался. Но как раз в тот миг, когда крючковатые пальцы черного духа вцепились ему в шею, Спет набрал полные легкие воздуха и наклонился, погрузившись в темную ласковую воду, уходя прочь от болезненной красоты яркого света и движущихся форм. Вода сомкнулась над ним, и звуки исчезли.
Он еще чувствовал, как костлявая рука черного духа тянет его за шею, он успел увидеть и бегущих к нему бурых духов и знал, что они не позволят причинить ему вред... а потому оставил всякие страхи и, нагнувшись глубже в темноту, погрузил руки с растопыренными пальцами глубоко в грязь и охватил лодыжки, словно всегда знал, как это делается. Пальцы сомкнулись, и разомкнуть их было уже нельзя. Они никогда не разомкнутся больше. Он почувствовал мягкий толчок, когда первая волна разлива прошла над ним, но не обратил внимания на нее. Со смешанным чувством ужаса и уверенности в том. что поступает правильно, он открыл рот и всей грудью вобрал в себя холодную воду.
Мысли оборвались. Как только вода ворвалась ему в легкие, окоренившееся водяное существо - давно забытая взрослая форма Спетова вида - начало новую, лишенную мыслей, псевдорастительную жизнь.
Первая волна разлива почти достигла люка. Она захлестнула инженеров, которые тащили кричавшего человека; а когда она прошла, трое людей еще были на трапе. Один из них ударил кричавшего, и они внесли его внутрь.
*
У Гендерсона некоторое время была истерика. Но потом он успокоился, составил короткий отчет для Комитета по исследованию планет, когда вода спала, он руководил очисткой дюз от грязи и техническим осмотром камер сгорания.
Он не хотел говорить ни с кем из туземцев и уходил в корабль, если они появлялись.
При отлете Уинтон был еще сильно возбужден, но потом тоже успокоился и пришел в себя. Он не хотел говорить о случившемся. Гендерсон же казался вполне спокойным, но Чарли не заговаривал о том, что старший инженер держит за стеклянной загородкой в машинном отделении большой куст.
*
После этого полета Гендерсона стали считать немного чудаком. На большие лайнеры его все же берут - там ведь есть и другие инженеры. У него всегда есть работа, но куда бы он ни летел, он всегда берет с собою огромный куст в горшке и ставит его в машинном отделении, ухаживает за ним и поливает водой.
Товарищи никогда не шутят с ним на эту тему, так как это небезопасно.
Когда Гендерсон остается один, он разговаривает со своим кустом. Разговаривает ласково и убедительно. Но куст никогда ему не отвечает.
Они с Чарли встречаются иногда, когда их корабли оказываются в доке одного и того же космопорта, на одной и той же планете. Они пьют и шутят. Но Чарли никогда не летает на одном корабле с Гендерсоном. Когда он видит Гендерсона вместе с его кустом, ему становится не по себе.
Это не тот куст, но он никогда не скажет Гендерсону об этом.
_________ (1) Морская уточка принадлежит к семейству ракообразных.
Чарли окончил съемку подводного превращения зверька и вышел на берег, складывая свой подводный киноаппарат. Он вышел вовремя - он увидел, как Уинтон ударил старшего инженера по лицу, разразился проклятиями, повернулся и убежал.
Минут через десять Гендерсон, наконец, растолковал Чарли, чем вызвано волнение проповедника. Они лежали на берегу, глядя в воду и любуясь отражением заката в водяной ряби.
- Хотел бы я знать, что сейчас делает этот червяк Уинтон.- Гендерсон перевернулся на спину, лениво глядя в небо.- Я таки допек его. Теперь он не будет нести свою чепуху с надуто-покровительственным видом. Может быть, он даже станет называть меня Гендерсоном, а не Гарри.
- Не требуй слишком многого.- Чарли сорвал травинку и рассеянно пытался перекусить ее, но ему помешала прозрачная пластикатовая пленка. Он отбросил травинку.- Как мог этот червяк стать миссионером? Он не умеет ладить с людьми. А для его работы это главное.
- Очень просто, я же говорил тебе,- ответил Гендерсон, глядя в темнеющее розовато-фиолетовое небо.- Его уговорили стать миссионером, чтобы убрать куда-нибудь подальше. Только не говори ему. Он думает, что избран за красноречие.
Он снова перевернулся на живот и поглядел на реку. Теперь она была холодного темного цвета, с серебристой рябью.
- Туч над горами все больше. Если пойдет дождь и река поднимется, то возможно наводнение. Вероятно, нам придется переменить стоянку.
- Уинтон говорил, что туземец упоминал о наводнении. Нам нужно расспросить его поподробнее.
Они пошли разыскивать проповедника.
*
То, что Уинтон рассказал им, было тревожным и неясным.
- Это Спет,- заключил Гендерсон.- Это тот, кого я расспрашивал весь вечер. И он сказал, что должен умереть.
Уинтон был серьезен и бледен. Он сидел, сгорбившись, у навигационного стола, словно испуганный собственным решением действовать.
- Да. Он сказал мне, что должен умереть. Сказал, что его повесят на дереве вниз головой, как только начнутся дожди, ибо он уже достаточно вырос.
- Но он говорил, что другие юноши выдерживают это испытание. Может быть, он ошибается, говоря о смерти? Может быть, это не так страшно?
- Он сказал, что многие умирают.- Руки Уинтона неподвижно лежали на столе. Внезапно он загорелся гневом.- О низкие дикари! Какая жестокость! Какая жестокость! - Он повернулся к Гендерсону, и в голосе его не было обычной снисходительности.- Пожалуйста, настройте переводчик так, чтобы он переводил мои слова в точности. Мне не хочется стрелять в них, чтобы заставить прекратить уто. Я только объясню им, что богу не угодны их поступки. Они должны понять меня.
Потом он обратился к Чарли, стоявялему рядом:
- Дикари называют меня "Энксим". Что это значит? Не считают ли они меня божеством?
- Это значит "Большой ящик",- резко ответил Гендерсон.- Они все еще думают, что говорит ящик. Я заметил, что, отвечая, они смотрят на ящик, а не на вас. За кого они принимают вас, не знаю.
В эту ночь дождя не было. Уинтон заснул только под утро.
*
Спет тоже был рад, что дождь не начался. На следующий день он как всегда ловил рыбу. Река набухла и бежала у берегов высоко и быстро. Ловить рыбу было сначала нелегко, но потом пришел бурый дух и привел с собой другого такого же, и оба они помогали Спету вытаскивать ловушки. Новому духу тоже хотелось научиться говорить, так что всем им было очень весело: оба духа проделывали самые обычные вещи, а Спет говорил им нужные слова и пел песни.
Один из них научил его слову на языке духов, и он понял, что это так нужно, ибо он сам скоро станет духом.
Возвращаясь вечером с рыбой к своей хижине, он опять проходил мимо Говорящего Ящика. И Ящик снова говорил с ним и задавал ему вопросы.
Черного духа, обычно бормотавшего на Ящике, сейчас там не было, но рядом с Ящиком стоял бурый, только что помогавший Спету ловить рыбу, и тихонько говорил что-то всякий раз, когда Ящик спрашивал Спета. А когда Спет отвечал, то Ящик тихонько говорил что-то духу. Казалось, они обсуждают ответы Спета. Он не знал, почему они обсуждают его ответы, но это было их делом, и они сказали бы ему, если бы захотели.
Когда он уходил, то бурый дух сделал ему жест уважения и взаимопомощи в работе, и Спет ответил тем же, польщенный уважением со стороны духа своего родича.
Он не вспоминал о своем страхе, пока не оказался у хижины.
Начинался дождь.
Чарли поднялся по трапу и вошел в корабль. Гендерсон расхаживал взад и вперед, сутулясь, сжимая кулаки; лицо у него было напряженное и тревожное.
- Как дела? - беспечно спросил Чарли, разрезая пластикатовую оболочку.
Гендерсон остановился и выхватил из коробки сигару.
- Очень плохо. Уинтон был прав.
Чарли скомкал пленку и швырнул ее в мусоросборник.
- Туземцы действительно совершают этот обряд.- Гендерсон откусил кончик сигары и торопливо закурил.- Я спрашивал Спета. Да, юношей вешают вниз головой на деревьях при первых весенних дождях. Да, это больно, да, некоторые умирают. Нет, он не знает, почему и зачем это делается. Ха! Гендерсон отбросил сигару и снова зашагал по кабине, свирепо нахмурившись.Поколение за поколением они истязают так своих юношей, и старшие не могут вспомнить, как и почему это началось и почему продолжается...
Чарли облокотился о навигационный стол, следя глазами за Гендерсоном.
- Может быть,- тихо произнес он,- для этого обычая есть какие-нибудь причины...
- Причины для того, чтобы вешать человека вниз головой на целую неделю? Назови мне хотя бы одну!
Чарли ответил не сразу.
- Я сейчас из здешнего поселка,- заговорил он меняя тему.- Уинтон начал действовать. Он поставил переводную машину посреди поселка, а сам сидит на ней и говорит им, что бог на них смотрит и все такое. Я хотел увести его, так он в меня прицелился. Он сказал, что прекратит это подвешивание пусть даже ему придется убить нас обоих и половину туземцев.
- Пусть попробует остановить их своими разговорами! __ Гендерсон вновь зашагал по кабине.- Болтун! Болтовней тут не поможешь. Болтовня сама по себе ничего не стоит, Я сделаю проще. Я украду Спета и спрячу от них. Чарли, дикари совершают обряды только в определенное время. Мы выпустим Спета через неделю, и никто его не тронет. Они просто будут ждать следующего сезона дождей и следить за тем чтобы деревья на них не гневались или что-нибудь в этом духе. Когда они увидят, что Спету удалось обойтись без подвешивания они поймут, что юноша может стать здоровым взрослым мужчиной без всякого подвешивания и вытягивания.
- А на следующий год Спет, может быть, и сам догадается спрятаться. И не только он. Может быть, и другие тоже решатся убежать и спрятаться.
- Хорошая выдумка,- сказал Чарли, следя глазами за шагающим Гендерсоном.- Не буду напоминать тебе, что ты поклялся больше ничего не выдумывать. Но сейчас я с тобой дружище. Как нам найти Спета?
Гендерсон сел улыбаясь.
- Мы увидим его завтра на реке. Не нужно предпринимать ничего, пока не начнется дождь.
Чарли начал шарить в ящике с инструментами.
- Придется достать пару фонариков. И поторопиться. Нужно поскорее найти Спета. Дождь уже идет - начался почти час назад.
*
Тьма и дождь, и висеть вниз головой было странно. Не так торжественно, как говорится об этом в песнях, скорее даже обыденно: так же, как ловить рыбу, и строить хижину, и сидеть за едой с братьями. Только весь мир казался перевернутым.
Ствол дерева был рядом, толстый и прочный, земля - над головой, как крыша, поддерживаемая деревом, а небо - под ногами, очень далеко. И при виде облаков, кипящих в глубине неба, он боялся упасть туда. Небо было как озеро, можно упасть в небо, как камень в воду. Если упадешь в небо, то будешь падать долго-долго...
Дождь шел снизу, с неба. Ступни и кисти были связаны крепко, но не больно, ибо старшие связали его мягкой веревкой из многих прядей, так, чтобы кровь не застаивалась. Руки были привязаны к бокам, а кисти прикреплены к той же веревке, которая стягивала лодыжки. Это было странно-удобно.
Старшие руководствовались опытом множества поколений и выбрали высокое дерево с веткой, росшей высоко над разливом.
Старшие выглядели мудро и уверенно, и он доверился им, когда они связывали и вешали его очень осторожно, тихонько переговариваясь между собой. Потом они оставили его одного.
Ровный дождь барабанил по сучьям и молодым весенним листьям, ручейки разбегались по земле. Спет знал, что реки где-то выходят из берегов, заливая леса и луга. В поселке улица становится грязной, и дети пытаются вести по ней лодки, нетерпеливо ожидая высокой воды, чтобы увидеть быстрый, холодный разлив, увидеть, как хижины поселка оседают и расплываются, растворяются и исчезают под гладкой водяной поверхностью.
В течение месяца разливов все будут жить в лодках. Сначала племя поплывет вверх по реке, вдоль берега, встречаясь с другими племенами, обменивая корзины, рыболовные крючки и засоленную рыбу на солонину. Они будут рассказывать друг другу старые сказки и петь песни, дополняя их подробностями, услышанными в дальних краях. Прошлый раз им повезло: они встретили большое животное, захваченное разливом и не способное противиться охотникам. Люди враждебного племени отдали за шкуру половину жареного мяса и спели большую песню, которой еще никто не слышал. Это было замечательное пиршество!
Потом стаи лодок вернутся на озера, затопившие леса и луга; люди снимут больных и умирающих юношей, подвешенных к деревьям, будут ухаживать за ними, кормить, называть "старшими". И опять поплывут в поисках еды, будут бороться с бурями, добывать соль, подбирать утонувших животных, ловить морских рыб в высыхающих озерах.
А когда дожди прекратятся, они вернутся. На сырой вязкой земле начнут строить хижины из мягкой свежей глины, оставленной разливом. Будут петь и работать.
Но Спет уже не увидит этих дней.
Он висел на дереве вниз головой, и холодный дождь хлестал его по коже. Становилось слишком темно, чтобы различить бледное небо. Он закрыл глаза, и под сомкнутыми веками у него поплыли воспоминания, а потом сны.
- Вот он! Как нам снять его? Ты взял нож? Как к нему подняться? Скользко. Не могу влезть. Подожди, я помогу тебе.
Вспышка света, слишком длительная для молнии, продолжалась целую секунду. Спет очнулся, глядя в темноту, он искал уже погасший свет. Он услышал голоса, говорящие на непонятном языке.
- Не надо фонарика, он испугается.
- Ты объяснишь ему, что мы делаем.
- Нет, не сейчас. Он пойдет с нами. Спет уже стал моим другом.
- Ну и корни же у этих деревьев! Как ветви!
- Как у мангровых...
Возле Спета появилась темная фигура и поползла по ветке.
- Отвязываю веревку. Спущу его медленно, а ты лови, чтобы он не треснулся головой, ладно?
- Ладно. Спускай.
Голоса умолкли, мир завертелся, и ствол дерева начал двигаться мимо лица Спета.
Вдруг его охватили мокрые руки, и голос бурого духа сказал:
- Поймал?
Тотчас же веревка перестала тянуть Спета за ноги, и он свалился вниз головой на бурого духа. Они упали на гладкие высокие корни и скользили с одного на другой все ниже и ниже, пока не оказались на мокрой земле. Дух что-то сказал и стал развязывать сложные узлы на лодыжках и запястьях Спета.
*
Странно было сидеть на мокрой земле, покрытой прошлогодними листьями. Если стоять вверх головой, лес кажется каким-то странным. Спет запел песню смерти.
Бурый дух помог ему встать и сказал отчетливо на языке племени Спета:
- Идем, мальчик, петь ты будешь, когда мы придем домой.
Его товарищ спрыгнул с нижней ветки на высокий корень дерева, скользнул по нему и упал на землю рядом с ними.
Бурый дух сказал на языке Спета:
- Не время отдыхать, пошли.
Было совсем темно, с ветвей текли потоки воды. Они пошли по лесу, сделав Спету знак следовать за ними. Спет размышлял, не стал ли он уже духом. Может быть, духи берут его в свою страну заживо? Вероятно, потому, что он их родич. Это было хорошо с их стороны, это была большая милость. Он последовал за ними.
Дождь ослабел и лил легко и ровно, так он будет лить несколько дней подряд. Но идти было трудно: земля стала скользкой от мокрых листьев и мягкой, словно она вспоминала о том, что была частью реки. которая покинула ее только год назад. Духи переговаривались между собою на Языке духов: иногда они спотыкались, скользили и падали, помогали друг другу подняться и торопили Спета.
В лесу приятно пахло мокрой землей и молодыми листьями. Грязь и вода холодили болевшие ноги, и Спету почему-то захотелось остаться в лесу, сесть и, может быть, уснуть. Начинался разлив, а лодки у духов не было.
- Скорее, Спет! Мы идем к большей лодке. Скорее, Спет!
Почему они скользят и спотыкаются в лесу, а лодки у них нет? И почему они боятся? Разве духи могут утонуть, эти духи, казавшиеся всегда мокрыми? Если они уже утонули когда-то, то неужели они должны снова и снова испытывать это и каждый год гибнуть в разливе? Что-нибудь неприятное, однажды случившись, повторяется в снах снова и снова. И тот, кому это снится, переживает все каждый раз заново. В стране снов нет памяти. Эти духи пришли из страны снов, но они пожелали сейчас быть с ним. Видимо, они должны подчиняться всем законам страны снов. Им придется утонуть снова, их лодка далеко, и они спешат к тому месту русла, где вода поднимается выше всего.
Спет вдруг понял, что они хотят, чтобы он тоже утонул. Он не сможет стать духом, пока не умер.
Он вспоминал, как при первой же встрече с ними подумал, что они кажутся мокрыми, ибо утонули когда-то. И чтобы стать похожим на молодого, веселого, бурого, блестящего от воды духа, он должен утонуть, как утонули они,молодым и веселым, пока Повешение не превратило его в печального старшего.
Он не хотел показывать, что отгадал их намерения. Спеша вместе с ними туда, где разлив должен был стать всего сильнее, он попытался вспомнить слова, на которых прервал песнь смерти, и запел с этих самых слов, чтобы пением прогнать страшные мысли и страх. Холодный дождь хлестал по его лицу и груди.
*
Каждый из них был охвачен своими страхами.
Когда они выбежали на опушку, инженеры с облегчением увидели, что звездолет стоит на месте, как светлая башня среди воды. На месте луга теперь было длинное озеро, отражавшее слабый свет и рябое от дождя.
- Как мы доберемся до корабля? - обернулся Чарли.
- Высоко ли стоит вода? Покрыла ли трап? - деловито спросил Гендерсон, щурясь от дождя.
- Еще нет. Я вижу, из воды торчит трава. Тут неглубоко.
Чарли осторожно шагнул в серебристую воду. Ноги его ушли в упругую губчатую траву, вода запенилась у щиколоток.
- Тут мелко.
Они двинулись к кораблю. Несильное вначале течение с каждым шагом становилось сильнее, уровень воды повышался.
- Гендерсон, постойте!
Тропинка, ведущая в селение, была теперь близко. Она шла из леса к берегу далекой реки серебристой водяной лентой среди темных кустов. По тропе, спотыкаясь, бежала темная фигура, окруженная серебряным блеском поднимающейся воды.
Уинтон подбежал к опушке, где кусты оканчивались и начинался луг; он увидел озеро, в которое превратился луг, и остановился.
- Гендерсон! Чарли!
- Идите, тут пока еще неглубоко! Скорее! - Чарли настойчиво махнул рукой. Они стояли в тридцати футах от него, среди ровного серебра поднимающейся воды. Она доходила им уже до колен.
Уинтон не шевельнулся. Он взглянул на блестящую воду, и голос его перешел в пронзительный крик:
- Это озеро, нужна лодка!
- Здесь мелко! - крикнул Чарли. Оба инженера остановились.
Голос Уинтона упал, но его хриплость выдавала такое отчаяние, словно он продолжал кричать.
- О, прошу вас!.. Я не умею плавать...
- Ступай за ним,- обратился Гендерсон к Чарли.- Я отведу Спета к кораблю и вернусь помочь тебе.
Чарли побежал к неподвижной фигуре у опушки.
- Почему вы не предупредили, что ушли? - Он подошел и пригнулся перед ошеломленным проповедником.- Ну, садитесь. Вот вам такси.
- Что такое? - спросил Уинтон тихим, слабым голосом.
Вода поднималась выше.
- Лезьте мне на спину! - нетерпеливо сказал Чарли.- Я вас повезу.
- Дома скрылись под водой, а они уплыли в лодках и бросили меня одного. Сказали, что я злой дух. По-моему, они все-таки совершили повешение, хотя я говорил им, что это грех.- Голос Уинтона звучал невнятно. Он взобрался к Чарли на спину.
- Говори громче, не лопочи,- пробормотал Чарли.
Дверь звездолета была открыта, нижняя часть трапа покрыта водой.
- Кажется, здесь течение,- проговорил Уинтон, пытаясь говорить спокойно.
Чарли промолчал. Уинтон был прав, но человеку, болезненно боявшемуся утонуть, незачем было знать, что они пересекают русло, в которое вернулась река.
- Почему вы бежите? - спросил Уинтон.
- Хочу догнать Гендерсона.
Как только они очутятся в звездолете и закроют люк, на воду можно будет не обращать внимания. Там, внутри, можно не говорить Уинтону о том, что было снаружи. Звездолет превратится в хорошую подводную лодку.
Вода доходила Чарли до колен, он бежал, тяжело покачиваясь. Уинтон нервно подбирал ноги, стараясь не касаться воды.
- Кто это с Гендерсоном?
- Спет - юноша туземец.
- Как вы уговорили его уклониться от обряда?
- Мы нашли его повешенным и сняли.
- О! - Уинтон помолчал, пытаясь осмыслить тот факт, что инженерам удалось спасти кого-то.- Это совсем другой метод. Я говорил, но они не захотели слушать.- Тон у него был извиняющийся, а голос прыгал и обрывался, когда Чарли спотыкался на ходу.- Они даже не отвечали, даже не посмотрели на меня. Когда вода поднялась, они уплыли в лодках, а мне не оставили ни одной.
Чарли снова споткнулся и упал на одно колено. Оба забарахтались по грудь в воде, но Чарли поднялся, крепко держа своего пассажира за лодыжки.
Когда Уинтон заговорил снова, голос у него звучал спокойно, хотя и слишком высоко.
- Я просил у них лодку, но они даже не взглянули на меня.
Чарли не ответил. Он уважал старания Уинтона скрыть страх. Прикосновение воды может вызвать ужас у человека, одержимого боязнью утонуть.
Он не мог придумать, как отвлечь внимание Уинтона от опасности, и отчаянно надеялся, что тот не заметит, как повышается уровень воды. Он уже не мог бежать, вода была выше колен. Сквозь сплошную стену дождя почти ничего нельзя было разглядеть, но Чарли показалось, что он видит как далекие фигурки Гендерсона и Спета приближаются к лестнице звездолета.
- Мы движемся медленнее...- Голос Уинтона был хрипом ужаса.
- Незачем спешить...- Чарли с трудом набрал дыхание, чтобы говорить обычным голосом. Завеса дождя приподнялась на мгновение, и они увидели звездолет, черный на фоне неба, и трап, ведущий к открытому люку. Трап был наполовину под водой. До него, казалось, было еще далеко.
Пока они смотрели, в звездолете зажегся свет.
Добравшись до входа в корабль, Гендерсон повернул выключатель, и вспыхнули лампы.
Спет был поражен. Из хижины духов вдруг брызнуло солнце, и его лучи заиграли на падающих дождевых каплях.
Капли сверкали белыми искрами.
- Солнечный свет,- сказал Спет духу своего родича, словно оправдываясь.
Бурый дух кивнул и повел его вверх по трапу, сквозь странный, сверкающий солнечный луч, и эта лестница была жесткою и непривычной.
- Не входи, пока я не вернусь,- сказал дух, с трудом произнося слова.Держись и жди меня,- крикнул бурый дух кому-то из остальных духов и спустился в воду.
Спет пошел вниз за ним вслед, пока его болевшие ноги не очутились в мягкой, холодной грязи, и тогда он послушно схватился за поручни и стал ждать. Вода охватывала его тело плещущим объятием, а ветер пел над ним смертную песнь.
Яркий блеск странного солнечного света на пляшущей воде был красив, но глаза у Спета начали болеть от него. Он закрыл их и тогда услышал еще один звук, кроме ветра. Два звука.
В одном звуке он узнал первую волну разлива, рвущуюся сквозь деревья на севере, приближающуюся к ним; и он знал, что должен поспешить и утонуть раньше, чем она придет сюда, потому что эта волна причиняет сильную боль.
Другим звуком был голос черного духа, того, что всегда бормотал, сидя на Говорящем Ящике. Спет открыл глаза и увидел, что черный дух едет на плечах у бурого, а тот и его друг, второй бурый дух, приближаются по пояс в воде к Спету и к лестнице.
Черный дух все время бормотал, и Спет слегка встревожился при мысли, что он принесет несчастье своими заклинаниями, ибо у этого духа могут быть другие помыслы, чем у дружественных бурых духов.
- Спет, поднимайся по трапу! - крикнул бурый дух.- Там, внутри, сухо. Не смотри так, бояться больше нечего. Мы войдем туда и закроем двери, и вода не попадет к нам. Идем, Спет!
Уинтон в ужасе закричал:
- Он превращается в водоросль! Скорее тащите его из воды! На помощь!
Дух с черной кожей и белым лицом, должно быть, хотел утащить его к себе в темную страну. Крича, он сбегал по лестнице к Спету. Слишком поздно: Спет знал, что теперь он легко попадет в туманную страну утонувших вместе с пришедшими за ним дружественными духами. Он почувствовал, как его ноги врастают в грязь и пускают корни и эти корни уходят все глубже, и его охватила радость, когда он понял, что это так и нужно, что это нужнее и естественнее, чем превращение в высокого, унылого старшего.
Ему не хватало воздуха, и он задыхался. Но как раз в тот миг, когда крючковатые пальцы черного духа вцепились ему в шею, Спет набрал полные легкие воздуха и наклонился, погрузившись в темную ласковую воду, уходя прочь от болезненной красоты яркого света и движущихся форм. Вода сомкнулась над ним, и звуки исчезли.
Он еще чувствовал, как костлявая рука черного духа тянет его за шею, он успел увидеть и бегущих к нему бурых духов и знал, что они не позволят причинить ему вред... а потому оставил всякие страхи и, нагнувшись глубже в темноту, погрузил руки с растопыренными пальцами глубоко в грязь и охватил лодыжки, словно всегда знал, как это делается. Пальцы сомкнулись, и разомкнуть их было уже нельзя. Они никогда не разомкнутся больше. Он почувствовал мягкий толчок, когда первая волна разлива прошла над ним, но не обратил внимания на нее. Со смешанным чувством ужаса и уверенности в том. что поступает правильно, он открыл рот и всей грудью вобрал в себя холодную воду.
Мысли оборвались. Как только вода ворвалась ему в легкие, окоренившееся водяное существо - давно забытая взрослая форма Спетова вида - начало новую, лишенную мыслей, псевдорастительную жизнь.
Первая волна разлива почти достигла люка. Она захлестнула инженеров, которые тащили кричавшего человека; а когда она прошла, трое людей еще были на трапе. Один из них ударил кричавшего, и они внесли его внутрь.
*
У Гендерсона некоторое время была истерика. Но потом он успокоился, составил короткий отчет для Комитета по исследованию планет, когда вода спала, он руководил очисткой дюз от грязи и техническим осмотром камер сгорания.
Он не хотел говорить ни с кем из туземцев и уходил в корабль, если они появлялись.
При отлете Уинтон был еще сильно возбужден, но потом тоже успокоился и пришел в себя. Он не хотел говорить о случившемся. Гендерсон же казался вполне спокойным, но Чарли не заговаривал о том, что старший инженер держит за стеклянной загородкой в машинном отделении большой куст.
*
После этого полета Гендерсона стали считать немного чудаком. На большие лайнеры его все же берут - там ведь есть и другие инженеры. У него всегда есть работа, но куда бы он ни летел, он всегда берет с собою огромный куст в горшке и ставит его в машинном отделении, ухаживает за ним и поливает водой.
Товарищи никогда не шутят с ним на эту тему, так как это небезопасно.
Когда Гендерсон остается один, он разговаривает со своим кустом. Разговаривает ласково и убедительно. Но куст никогда ему не отвечает.
Они с Чарли встречаются иногда, когда их корабли оказываются в доке одного и того же космопорта, на одной и той же планете. Они пьют и шутят. Но Чарли никогда не летает на одном корабле с Гендерсоном. Когда он видит Гендерсона вместе с его кустом, ему становится не по себе.
Это не тот куст, но он никогда не скажет Гендерсону об этом.
_________ (1) Морская уточка принадлежит к семейству ракообразных.