Маклин Кэтрин. Ущелье разбитых надежд

Судя по его лицу, он даже не успел понять, что умирает.
- Можно мне взглянуть? - внезапно спросил Дикин.
Все взоры мгновенно устремились на него. Взгляд полковника Клэрмонта
был полон холодной враждебности.
- На кой черт вам это понадобилось?
- Чтобы установить точную причину смерти, - безразлично проговорил
Дикин. - Вы же знаете, что я был врачом.
- Вы получили квалификацию врача?
- Да, но меня лишили этого звания.
- Иначе и быть не могло...
- Но не из-за моей некомпетентности, а скажем, за другие провинности.
Но ведь врач - всегда врач.
- Возможно... - Клэрмонт привык смотреть на вещи реально, чтобы не
признать справедливости последнего замечания, каковы бы ни были его личные
чувства по отношению к этому человеку. - В конце концов, почему бы и не
разрешить. Проводите его, Генри!
Когда Дикин и Генри покинули купе, там воцарилось молчание и даже
появление Генри с порцией свежего кофе, не нарушило его.
- Ну что? Сердце? - осведомился Клэрмонт, когда Дикин вернулся.
- Пожалуй, это можно назвать сердечным приступом или чем-то вроде
этого, - он взглянул на Пирса. - Нам повезло, что с нами едет
представитель закона...
- Что вы хотите этим сказать? - губернатор Фэрчайлд был гораздо более
обеспокоенным, чем накануне вечером.
- Кто-то оглушил Молине, вынул из его ящичка с хирургическими
инструментами зонд, ввел его в грудную клетку и пронзил сердце. Смерть
наступила мгновенно, - Дикин обвел присутствующих небрежным взглядом. - Я
бы сказал, что это мог сделать человек знакомый с медициной или, по
крайней мере, с анатомией. Кто-нибудь из вас знает анатомию?
Резкость, с которой ему ответил Клэрмонт, была вполне объяснима:
- Что за чушь вы тут несете, Дикин?
- Я утверждаю, что его ударили по голове чем-то тяжелым, скажем,
рукояткой пистолета. У него рассечена кожа над левым ухом. Но смерть
наступила прежде, чем образовался синяк. Под самыми ребрами крошечный
багровый укол. Сходите и убедитесь сами!
- Но ведь это нелепо! Кому это могло понадобиться? - тем не менее в
голосе полковника прозвучали тревожные нотки.
- Действительно, кому? Вероятно, он сам себя проткнул насквозь, потом
вытер зонд и вложил его обратно в ящичек... Так что никто здесь не
виноват. Просто глупая шутка со стороны доктора Молине...
- Едва ли уместно...
- В вашем поезде совершенно убийство, полковник! Почему бы вам не
сходить и не проверить все на месте?
После минутного колебания Клэрмонт решительно направился во второй
вагон и все двинулись за ним. Дикин остался наедине с Марикой, которая
смотрела на него с каким-то странным выражением лица.
- Это вы его и убили! Вы ведь убийца! Вот почему вы заставили меня
развязать и снова завязать веревки... Для того, чтобы позднее изловчиться
и...
- О, боже ты мой! - Дикин усталым движением налил себе кофе.
Разумеется, мотив налицо: я хотел занять его место! Поэтому я пробрался к
нему, расправился на свой манер: сделав все так, чтобы смерть выглядела
естественной, а потом объявил всем, что его убили. А после убийства я,
конечно, снова связал себе руки, по всей вероятности ногами. - Он
поднялся, подошел к запотевшему окну и стал его протирать. - Неудачный
день для похоронного обряда.
- Обряда не будет. Доктора Молине отвезут обратно в Солт Лейк.
- Но на это потребуется много времени.
Не глядя на него, она сообщила:
- В багажном отделении около тридцати гробов и они пустые.
- Вот как? Черт возьми, это не воинский состав, а прямо-таки
железнодорожный катафалк!
- Что-то в этом роде. Нам сказали, что гробы везут в Элко, но
теперь-то мы знаем, что их везут в форт Гумбольдт. Скажите, кто по-вашему
это сделал?
- Это не сделали ни вы, ни я. Значит, остаются только шериф да семь
десятков других... Не знаю, сколько тут везут солдат... Ага, вот они и
возвращаются.
Вошел Клэрмонт, а за ним Пирс и О'Брайен. Полковник угрюмо кивнул
Дикину и тяжело опустился в кресло. Через мгновение он протянул руку к
кофейнику.
Как и предсказывал Дикин, снег с каждым часом становился все гуще.
Поезд шел теперь по живописным местам, прокладывая себе путь через
решетчатый мост, перекинутый через бездонную с виду пропасть. Подпорки
моста терялись в мрачной, наполненной снежными хлопьями глубине. Тормозной
вагон только что миновал мост, как вдруг весь эшелон сильно тряхнуло и
состав резко остановился. Взрыв крепких словечек со стороны Клэрмонта
выразил чувства всех присутствующих. Через несколько секунд Клэрмонт,
О'Брайен, Пирс, а за ними и Дикин были уже на ногах и, соскочив с
подножки, стали по колено в снегу передвигаться к локомотиву.
Банлон, морщинистое лицо которого было искажено тревогой, уже бежал
вдоль состава им навстречу.
- Он сорвался вниз!
- Кто?... Куда сорвался?
- Мой кочегар, Джексон! - Банлон подбежал к мосту и устремил взгляд в
белесую бездну. К нему подошли остальные, включая сержанта Белью и
нескольких солдат. Все осторожно и со страхом посмотрели вниз через край
моста.
На глубине шестидесяти-семидесяти футов, на выступе скалы, в
неестественной позе виднелась человеческая фигурка. А футами ста ниже
смутно белела на дне пропасти пенящаяся вода реки.
- Что скажете, доктор Дикин? - спросил Пирс, сделав легкий акцент на
слове "доктор".
Тот коротко бросил:
- Он мертв! Это и дураку ясно!
- Я не считаю себя дураком, но мне это не ясно, - мягко возразил
Пирс. - А что если он нуждается в медицинской помощи? Вы согласны со мной,
полковник?
- Моя власть не распространяется на Дикина, - заметил полковник
Клэрмонт.
- И власть Пирса тоже, - добавил Дикин, - если я спущусь вниз, где
гарантия того, что он не подстроит мне "несчастного случая"? Вроде обрыва
веревки... Ведь вы все знаете, какого мнения обо мне шериф. И все знают,
что после суда мне крышка. Шериф сэкономил бы массу времени, если бы
просто отправил меня сейчас на дно этой пропасти.
- Веревку будут держать шесть моих солдат, Дикин, - проронил Клэрмонт
с каменным выражением лица. - И не надо меня оскорблять!
- Прошу прощения! - Дикин поймал конец веревки, сделал двойную петлю,
просунул в нее ноги и обернул веревку вокруг пояса. - Мне необходима
вторая веревка! Я подумал, что кочегару все-таки неприлично лежать вот так
на скале, пока вороны не очистят его кости.
Через минуту один из солдат вернулся неся веревку, а еще через две
минуты после головокружительного и опасного спуска Дикин очутился на
выступе скалы, где лежало искореженное тело Джексона. Не обращая внимания
на порывы ледяного ветра, Дикин обвязал вторую веревку вокруг тела
кочегара, выпрямился и подал знак, чтобы поднимали. Вскоре они были
подняты на мост.
- Ну, что? - нетерпеливо осведомился Клэрмонт.
Дикин освободился от веревок и потер исцарапанные колени.
- Перелом основания черепа, а также всех ребер, - затем он
вопросительно взглянул на Банлона. - У него была привязана тряпка на
правом запястье?
- Точно, была. Привязывать себя за руку тряпкой - привычка многих
старых кочегаров.
- На этот раз уловка не помогла и, кажется, я догадываюсь, почему.
Шериф, вы подошли бы сюда, ведь вас, как представителя закона, попросят
подписать свидетельство о смерти. Дисквалифицированным врачам в этой
привилегии отказано.
Пирс какое-то время находился в нерешительности, затем кивнул и пошел
за Дикином. О'Брайен последовал за ними. Они добрались до локомотива.
Дикин обошел кабину машиниста и взглянул наверх. Окно машиниста было
очищено от снега. Затем Дикин внимательно обследовал кабину машиниста.
Теперь тендер был на две трети пуст, а остаток дров был сложен у задней
стенки. Справа дрова валялись в беспорядке, точно часть их упала и
рассыпалась. Дикин сунул руку за рассыпавшиеся дрова и выпрямился, держа в
руке бутылку.
- Мексиканская водка! - бросил он и недовольно посмотрел на Банлона.
- И вы ничего об этом не знали?
- Бог мне свидетель, шериф! Я не знал Джексона до того, как он
поступил к нам на работу в Огдене, и я никогда не видел, чтобы он пил эту
водку.
- Зато теперь вы об этом знаете, - заявил Клэрмонт, который тоже
поднялся на тендер. - А что касается вас, Банлон, то я беру вас под
наблюдение. Если вы выпьете хоть каплю, то кончите тюрьмой в форте
Гумбольдт.
- Я никогда не пью на службе, сэр.
- Вы пили вчера днем в депо Риз-Сити.
- Я хотел сказать, когда веду состав.
- Довольно! Придется приказать Белью отрядить на место кочегара
солдата! - он дал знаком понять, что вопрос исчерпан и повернулся,
собираясь уходить.
Банлон поспешно сказал:
- Еще два вопроса, полковник. Как вы видите, топлива осталось мало, а
в полутора милях вверх по долине есть депо...
- Да, я отряжу солдат для погрузки. Что еще?
- Я немного не в себе, сэр... Эта история с Джексоном... Если бы
Дэвлин, тормозной кондуктор, мог сменить меня через пару часов...
- Это мы сделаем...


Солдат в островерхой шапке кавалериста выглянул из окна кабины,
всматриваясь в густо падающий снег.
- Кажется, сейчас будет топливный склад, - сообщил он Банлону.
Тот кивнул, вернулся к рычагам управления и плавно остановил поезд,
так что локомотив оказался прямо против склада с топливом.
- Созывай своих грузчиков, - буркнул Банлон.
Наряд из двенадцати солдат появился в один миг, но за дело они
взялись не очень-то ретиво. Дрожа от холода и притоптывая, они выстроились
в цепочку, спиной к усилившемуся ветру, и стали передавать из рук в руки
поленья дров со склада.
А в этот момент с противоположной стороны состава быстро двигалась
какая-то фигура. Поравнявшись с передней площадкой багажного вагона,
человек поднялся на площадку и подергал дверь: она была заперта. Человек
вытащил связку ключей, выбрал один из них и вставил в замочную скважину.
Дверь открылась и человек проник внутрь вагона.
Чиркнула и загорелась спичка, и в темноте появился огонек маленькой
масляной лампы. Дикин стряхнул снег с шинели, которой снабдил его О'Брайен
для защиты от стихии, вышел на середину вагона и огляделся по сторонам.
У задней стены вагона на самодельных полках было размещено 32
совершенно одинаковых по форме и по размеру гроба. Справа в вагоне
находились пищевые продукты, слева - окованные металлом деревянные ящики и
непонятные предметы, накрытые брезентом. На деревянных ящиках была
надпись: "М_Е_Д_И_К_А_М_Е_Н_Т_Ы. _А_Р_М_И_Я _С_Ш_А".
Дикин приподнял край брезента. На всех ящиках повторялась надпись:
"О_п_а_с_н_о_! _О_п_а_с_н_о_!" Последним был высокий узкий серый ящик с
кожаной ручкой. На нем была надпись: "Т_е_л_е_г_р_а_ф _а_р_м_и_я _С_Ш_А"
Дикин снял покрывавший этот ящик кусок брезента, свернул и спрятал
его под шинель, подхватил ящик и выбрался из вагона, закрыв за собой
дверь. Почти не скрываясь, Дикин поспешно миновал вагон с провиантом и
взобрался на переднюю площадку вагона с лошадьми. Дверь оказалась не
запертой. Он вошел, прикрыл за собой дверь, опустил на пол передатчик и,
отыскав фонарь зажег его.
Почти все лошади стояли. Большинство из них меланхолично пережевывали
сено из кормушек и не обращали внимание на Дикина, который осмотрелся,
затем взобрался наверх большого ящика с сеном, вырыл в нем глубокую яму,
потом спрыгнул на пол, забрал передатчик, снова забрался наверх опустил
передатчик в приготовленное углубление, после чего забросал его сеном
сверху. Даже при самом неблагоприятном стечении обстоятельств, по его
подсчетам, ящик не был бы обнаружен по меньшей мере сутки, а больше ему и
не требовалось.
Погасив фонарь, он вышел и добрался до второго вагона, стряхнул с
себя снег, вошел в вагон, повесив шинель на крючок в тамбуре, и направился
по коридору к открытой двери, из которой доносился приятный манящий запах
кофе, умело приготовленного низеньким и толстым негром по имени Карлос.
Стоя рядом с Клэрмонтом, Банлон осматривал тендер. Наконец, он
повернулся и удовлетворенно произнес:
- Вот теперь отлично! Полный тендер топлива. Благодарю армию за
помощь.
Сержант Белью торжественно поднял руку в ответ, повернулся и что-то
сказал солдатам. Они тотчас же с довольным видом зашагали к своим вагонам
и почти сразу же исчезли, затерявшись в белесой мгле.
- Значит, можно трогаться, Банлон?
- Как только немного поутихнет этот снежный шквал, сэр.
- Да, да, конечно! Вы просили, чтобы тормозной вас сменил? Сейчас
самое время, так?
Банлон твердо сказал:
- Я действительно просил вас об этом, но сейчас как раз не время,
сэр. На ближайшие три мили я хотел бы, чтобы Дэвлин оставался на своем
посту.
- На ближайшие три мили?
- Да. До того, как мы войдем в ущелье Палача. Это самый крутой подъем
в этих горах.
Клэрмонт кивнул.
- Да, пожалуй, в этом случае без тормозного не обойтись.

5

Форт Гумбольдт располагался в начале узкой каменистой долины, которая
спускалась в западном направлении. Со стратегической точки зрения место
для форта было выбрано идеально. С северной стороны поднималась сплошная
отвесная стена из утесов, с востока и юга форт был защищен ущельем, узким,
но глубоким. Восточный рукав этого ущелья имел железнодорожный мост.
Лучшего места для обороны нельзя было и желать. Приблизиться к форту можно
было только через мост или поднявшись по долине, и в обоих случаях кучка
решительных и умело скрывающихся за частоколом людей могла бы с легкостью
отразить нападение противника, превосходящего их раз в десять.
Деревянное укрепление было воздвигнуто в обычной квадратной форме с
настилом по внутреннему периметру в четырех футах от верхнего края.
Большие тяжелые ворота находились на южной стороне, обращенные к железной
дороге и к реке. Сразу же у ворот находилось караульное помещение, а слева
- оружейный склад, в котором хранилась взрывчатка. В западной части
располагались солдаты и кухня, в северной - офицеры, административные
службы и телеграф. На много миль вокруг форт был единственным населенным
пунктом.
Закутавшись по самые уши, к форту приближалась группа всадников. Это
были индейцы. Лошади их совсем выдохлись и буквально вязли в глубоком
снегу.
Вождь пайутов, индеец с необычайно светлой кожей и удивительно
красивым лицом провел своих людей в открытые и никем не охраняемые ворота,
дал жестом понять, что они свободны и спешился у здания, над входом
которого красовалась надпись: "КОМЕНДАНТ".
Поднявшись по ступенькам, он вошел в здание и быстро захлопнул за
собой дверь, чтобы не впустить внутрь крутящиеся на ветру снежные хлопья.
В кресле за столом полковника Фэрчайлда восседал Сепп Кэлхаун: ноги
его были на столе, в одной руке он держал сигару, в другой - стакан виски
из запасов полковника.
Заметив вошедшего, он опустил ноги на пол и поднялся с кресла,
проявив необычайную почтительность к вошедшему.
- Добро пожаловать домой, Белая Рука! - приветствовал его Кэлхаун. А
вы не теряли зря время!
- В такую погоду мудрый человек не мешкает.
- Все прошло благополучно? Линия на Сан-Франциско?
- Перерезана... - величественным и почти презрительным жестом Белая
Рука отклонил предложенную ему бутылку виски. - Мы разрушили мост через
ущелье Анитоба.
- Ты отлично потрудился, Белая Рука! Сколько у нас времени?
- До того, как тут могут появиться солдаты с запада?
- Да... Правда, нет оснований предполагать, что они что-то заподозрят
и явятся в форт Гумбольдт настороженные, но... необходимо учитывать и
случайности.
- Риск велик, Сепп Кэлхаун... Три дня не меньше.
- Этого более, чем достаточно. Поезд прибудет после полудня.
- А что известно насчет солдат в этом поезде?
- Пока ничего... - Кэлхаун нерешительно посмотрел на Белую Руку и
смущенно кашлянул. - Было бы неплохо, Белая рука, если бы ты и твои
храбрецы немного отдохнули. Может статься, что вам придется вновь
забраться на коней.
Наступило молчание. Белая рука бесстрастно разглядывал смущенного
Кэлхауна. Наконец, он сказал:
- Бывают моменты, Кэлхаун, когда Белая Рука ставит под сомнение твои
слова. Как ты помнишь, мы договорились захватить этот форт. Ты и твои
друзья должны были прибыть сюда с наступлением темноты и просить приюта на
ночь. Вас оставили бы переночевать, а ночью вы должны были прикончить
патруль, открыть ворота, впустить нас в форт и уничтожить спящих солдат.
Кэлхаун потянулся за бутылкой бурбона.
- Ночь была очень бурной, не было видно ни зги, ветер бушевал как
сумасшедший. Мы думали...
- Буран был у вас в голове, а снег шел из этой бутылки с огненной
водой. В результате двое часовых остались живы и успели предупредить
солдат, и 15 моих лучших людей встретили смерть, но я готов потерять еще
часть, но не ради тебя, Кэлхаун, и не ради твоего злого бурбона. Я просто
буду мстить за свой народ. Армия белых людей - мои враги и они будут
врагами, пока живет Белая Рука. Если они узнают, что нападение совершили
пайуты, они не успокоятся, пока не будет убит последний пайут. Я считаю,
что это слишком большая цена, Кэлхаун!
- А если не останется ни одного белого, который мог бы рассказать о
случившемся? - Кэлхаун помолчал и многозначительно добавил:
- Вознаграждение превысит цену риска!


Уже пятнадцать минут поезд полз вверх к ущелью Палача. Марика стояла
у окна в офицерском купе и смотрела в окно, не замечая присутствия за
спиной шести человек. Она видела оставшийся позади изгиб железнодорожного
полотна на протяжении двух миль спускающегося по окаймленной хвойными
лесами белой долине до самого моста, который издали походил на паутину.
Клэрмонту было не до природных красот. У него на уме вертелись более
важные дела.
- Ну как, шериф? - спросил он. - Что-нибудь прояснилось?
- Нет, сэр. Никто ничего не знает, никто ничего не видел. Можно
считать, что не прояснилось!
- Я не согласен с вами! - резким тоном произнес Дикин. - Ведь даже
самая малость может помочь следствию. Например, я был связан.
Следовательно, убийца не я. Значит, под подозрением остаются лишь
восемьдесят человек...
Внезапно раздавшийся громкий лязг прервал его слова.
- О, боже! Что это еще? - вскочил Клэрмонт с кресла.
Марика с ужасом воскликнула:
- О, мой бог! Только не это! Только не это!
На лицах всех шестерых отразилось замешательство, потрясение и ужас,
вызванные отчаянным воплем Марики.
Последние три вагона - два с солдатами и тормозной оторвались от
состава и стремительно катились в обратном направлении по длинному крутому
склону ущелья Палача. Быстро увеличивающееся пространство между
оторвавшимися вагонами и последним вагоном с лошадьми, показывало, с какой
скоростью неслись вниз по склону оторвавшиеся вагоны.
Солдат, находившихся в этих вагонах охватил переполох, выражавшийся в
самой разнообразной реакции - от волнения до паники. Большинство из них
металось без всякой цели. Они походили на безумцев. Но четверо солдат,
подчиняясь приказу сержанта Белью старались изо всех сил открыть боковые
двери, но те не открывались.
Перекрывая шум голосов, один из солдат в панике закричал:
- Какой ужас! Двери заперты снаружи!
А в офицерском купе шестеро мужчин и девушка, будто завороженные, с
ужасом смотрели вслед уносившимся вагонам, не в силах помочь погибающим
людям. Наконец, вагоны достигли того места, где начинался изгиб. Их
скорость неуклонно возрастала и вагоны раскачивались все больше и больше -
еще мгновение и колеса оторвутся от рельсов.
- Дэвлин! Тормозной! - закричал Клэрмонт. - Почему он бездействует?
Спотыкаясь и падая, он побежал на заднюю площадку, в то время как
солдаты почти все столпились у окон, охваченные ужасом и растущим
предчувствием неизбежной гибели.
Белью добрался до двери и дернул за ручку. Тщетно! Эта дверь тоже
оказалась закрытой. Он выхватил кольт и выстрелил поверх замка с обеих
сторон. Он сделал четыре выстрела, не замечая, что две пули рикошетом
отскочили от двери и зловеще просвистели через весь вагон. Но то, что
угрожало им сейчас, было намного страшнее пуль. После четвертого выстрела
дверь наконец поддалась под его отчаянным натиском.
Белью выскочил на заднюю площадку и обеими руками вцепился в поручни,
отбросив револьвер. Он шел на смертельный риск, но выбора не было. Он
сумел перепрыгнуть на переднюю площадку тормозного вагона, ухватился за
поручни и поймал дверную ручку. Он дергал ее, нажимал и крутил со всей
силой отчаяния и ужаса, но и эта дверь была заперта. Тогда он прижался
лицом к стеклу боковой створки двери и заглянул внутрь. В тот же миг глаза
его расширились от ужаса, а лицо превратилось в маску полного отчаяния,
как бывает у людей, когда ужасная истина открывается слишком поздно.
Большое тормозное колесо оставалось без присмотра. Рука Дэвлина
сжимала Библию, которая валялась на полу. Сам Дэвлин тоже лежал на полу на
животе рядом со своей самодельной постелью, а между лопатками у него
торчала рукоятка ножа.
Семеро людей в офицерском купе следили за происходящим не произнося
ни слова. Подобно Белью они тоже поняли неизбежность гибели людей.
Оторвавшиеся вагоны удалились уже на две мили, но все еще каким-то
чудом держались на рельсах, приближаясь к последнему повороту, ведущему на
мост.
Марика непроизвольно отпрянула от окна и закрыла лицо руками, когда
произошел последний акт драмы: вагоны не одолев этого поворота сорвались с
рельс, накренились и взлетели над бездной. В воздухе они словно нехотя
перевернулись, а потом все три, все еще сцепленные вместе, одновременно
ударились о противоположную отвесную скалу. Раздался оглушительный шум.
Без сомнения, для каждого, кто был в этих вагонах, смерть наступила
мгновенно. Сплющенные и разорванные остатки вагонов медленно рухнули в
невидимую бездну.
Оставшиеся в живых одиннадцать человек из всех, кто ехал в этом
поезде, собрались у второго вагона с лошадьми, который стоял теперь
последним вагоном. Многие до сих пор не могли унять дрожь. Они внимательно
осмотрели сцепление. Из четырех массивных болтов, три, хотя и расшатанные,
были на месте. Клэрмонт невозмутимо посмотрел на них и недоверчиво
спросил:
- Но как, _к_а_к_ это могло случиться? Взгляните на размер этих
болтов!
О'Брайен печально заявил:
- Мне совсем не хочется спускаться в это ущелье и обследовать все на
месте. Все равно это без толку - все разбито в щепки. Но мне бы хотелось
посмотреть, в каком состоянии было дерево в том месте, где крепились эти
болты.
- Но почему доска должна была расколоться, Банлон? - возмутился
Клэрмонт. - Вы - машинист, и вы единственный железнодорожник, оставшийся в
живых...
- Клянусь богом, понятия не имею! Может, дерево было гнилым. А этот
подъем, действительно самый крутой в этих горах... Но все это лишь догадки
и предположения. Я не могу понять, почему ничего не предпринял Дэвлин?
Клэрмонт с какой-то мрачной торжественностью на лице произнес:
- На некоторые вопросы мы никогда не получим ответа. Что случилось,
то случилось, и теперь нам в первую очередь необходимо еще раз связаться с
Риз-Сити или с Огденом. Нужно немедленно найти смену этим несчастным. Да
упокоит господь их души! Какая ужасная смерть! Слава богу, что у нас хоть
остались запасы медикаментов.
- Что толку в медикаментах, если нет врача, - бросил Дикин.
- А вы?
- Что "я"? Я уже не врач.
Клэрмонт начал вскипать.
- Но черт возьми, Дикин! Там же холера! Ваши ближние...
- Мои ближние собираются меня повесить. Возможно на самом первом
дереве, вопреки протестам Пирса. Кроме того, ведь это холера. Вы сами
сказали...
Клэрмонт с отвращением отвернулся и оглядел все еще не пришедшую в
себя компанию...
- Морзянке я не обучался... Может быть, кто-нибудь...
_ Я, конечно, не Фергюсон, - проронил О'Брайен, - но если вы дадите
мне время...
- Благодарю вас, майор! Генри, найдите передатчик в вагоне с
припасами. Он под брезентом. И принесите его, пожалуйста, в офицерское
купе, - затем он обратился к Банлону: - Полагаю, что единственное утешение
в этой страшной драме заключается в том, что мы сможем развить большую
скорость. Сейчас у нас на три вагона меньше...
- Мы не сможем развить большую скорость, - угрюмо возразил Банлон.
Единственным человеком, кто еще мог вести поезд, был Дэвлин. Ведь мне
нужно хоть немного поспать.
- О, совсем забыл! Что же нам делать?
- Днем я могу выжать вдвое больше, чем ночью. Постараемся дотянуть до
ночи, а к тому времени... - он кивнул в сторону солдата, исполняющего
обязанности кочегара, - к тому времени Рэфферти и я, оба мы порядочно
измотаемся, сэр.
- Понимаю, - полковник взглянул на болтающуюся цепь сцепления
вагонов. - А как насчет надежности сцепки, Банлон?
Тот долго тер морщинистое лицо, потом вздохнул и сказал:
- Не знаю, полковник. Случиться может все, что угодно. Хотя такая
случайность - один шанс из миллиона. Никогда раньше ни о чем подобном я не
слышал. Значит, и впредь имеется шанс на миллион, что это повториться.
Груз немного уменьшился, значит и нагрузка на сцепки стала меньше. На этом
участке самый крутой подъем, и как только мы доберемся до вершины, дело
пойдет намного легче. Сейчас проверю сцепления во всем составе, посмотрю,
не прогнило ли еще где-нибудь. И тогда все...
- Благодарю, Банлон, - к этому моменту Клэрмонт уже переключил
внимание на Генри, который приближался с видом человека, которого уже не
может сразить никакой удар судьбы. - Ну, как дела, Генри?
- Нет...
- Что значит, нет?
- Передатчик пропал.
- Что!?
- Его нет в том вагоне, сэр.