Макоули Пол. Корабль Древних (Слияние - 2)

   Силуэт пакетбота четко вырисовывался на фоне горящего города. Он летел по кроваво-красной воде. Единственный ряд весел дружно взлетал под ритм барабана. На мачте горел белый фонарь, сигнал, что на пакетботе желают вступить в переговоры. Несколько минут расстояние сокращалось, потом "Соболь" поймал ветер и стал отрываться.
   Вдруг с борта пакетбота что-то взлетело. Предмет понесся над водой, как подпрыгивающий на волнах камень, потом взлетел выше и поднялся над "Соболем" раньше, чем Тамора успела прицелиться из захваченного ружья. Это оказалась маленькая машина, плоская, как тарелка. Она быстро крутилась над кораблем, рывками дергаясь то вправо, то влево над самой мачтой. Йама вспомнил о той машине, которую послали против него в Департаменте Туземных Проблем, разум этой тоже был защищен сложными логическими петлями, которые занимали все внимание Йамы, пока он их распутывал. Впечатление было такое, будто ныряешь в заросли колючек, где отовсюду торчат шипы, щелкают челюсти, сверкают ножи. Внезапно из машины вырвался сноп мертвенно-бледного света, под ногами легли четкие тени, сверху раздался громовой голос, приказывая "Соболю" немедленно остановиться, иначе будет срезан парус.
   Капитан Лорквиталь, сложив рупором ладони, прокричала через все растущую полосу воды между "Соболем" и пакетботом:
   - Предъявите ваши полномочия!
   Машина нырнула, целясь своим острым режущим краем в штаг, и в этот момент Йама прошел через последние защитные рубежи и добрался до ее нехитрого, линейного разума. Машина качнулась в сторону и повалилась вниз.
   Пролетев долгий путь до воды, она почти без всплеска исчезла в волнах.
   Капитан Лорквиталь посмотрела на Йаму долгим жестким взглядом, но промолчала.
   - Что ж, - сказала Тамора, - теперь он поймет, что ты на борту.
   - Он и раньше это знал.
   Теперь началась гонка между "Соболем" и пакетботом, соревнование в ловкости капитанов и матросов. Военный корабль развернул свою лазерную пушку от города, но было уже поздно, он успел сделать только пару выстрелов, а потом "Соболь" достиг нижнего выхода из бухты (пеониновая мельница превратилась в кучку стекловидного шлака) и крейсер вместе с пылающим городом скрылись из виду.
   Йама терзал свою память, вспоминая карту сложной паутины течений, а "Соболь" блуждал по лабиринту прибрежных отмелей и кущ смоковниц. На носу поставили человека, и он промерял глубины. Йама всю ночь простоял вместе с капитаном Лорквиталь и рулевым, а команда по очереди отдыхала. Пандарас и Элифас спали на циновках под навесом. Тамора мерила шагами палубу либо стояла рядом с матросом на носу, вглядываясь в темноту или шлифуя свой меч, который она выбрала в арсенале замка. Элифас проснулся перед рассветом, пришел на кормовую палубу и спросил, как дела.
   - Ну, видели же, - ответила Лорквиталь. - Мы еще живы и, если ветер не переменился, еще поживем.
   Перед кораблем повсюду мелькали плавучие острова, десятки тысяч зеленых точек рассыпались по необъятной равнине реки. Края облака, горой нависшего над дальним берегом, вспыхнули, поймав первый рассветный луч. Его воздушные башни засверкали пурпуром и золотом.
   Элифас облокотился на парапет рядом с Йамой, а тот всматривался в светлеющий горизонт, пытаясь различить в свете восходящего солнца дым родного города на фоне бесконечной береговой линии. Старик прочистил глотку, сплюнул в пенные воды, журчащие вокруг корабельного корпуса, и произнес:
   - Тебе следует отдохнуть, брат. Мой незначительный опыт приключений утверждает, что, если впереди ждут испытания, сон - весьма ценная валюта.
   - Почему они это сделали, Элифас?
   Серебристые глаза Элифаса сверкнули отраженным светом, черная кожа блестела, будто натертая маслом, в плотных завитках белых волос играли искры зари. Он сказал:
   - Потому что они хотели заманить тебя в ловушку и не могли придумать другого. Потому что спутали долг и собственные низкие мотивы. Потому что служат Хранителям только на словах. Потому что готовы растоптать весь мир, чтобы его спасти.
   - И никто не встал у них на пути, пока я не начал действовать...
   - Те, кто пытается противостоять Департаменту Туземных Проблем, подвергаются уничтожению или оказываются поглощены. И те, кто не пытается, тоже, но постепенно. Туземные Проблемы выросли на войне как на дрожжах, и она же - причина и повод их существования. Если они смогут справиться с мятежом и выиграть войну, то найдут другого врага, даже в своих собственных недрах.
   Йама вспомнил рассказ старосты из деревни землепашцев о древнем Департаменте, который назывался Глава Всех Людей. Он поглотил все остальные департаменты и наконец ему не с кем стало воевать, кроме себя самого. Йама подумал, что Хранители не могли сотворить мир, где в бесконечных бессмысленных циклах будут повторяться одни и те же события. Похоже на книгу, которую снова и снова читает глупец, не умея постичь ее смысл.
   - Они хотят, чтобы я покорился их воле, - сказал он. - Поэтому я не могу смотреть на них иначе чем на врагов.
   - Брат, ты должен воспользоваться против них своим даром, - посоветовал Элифас. - Машина, которую ты разрушил, - это ерунда. И то, что ты сделал, чтобы освободить нас, - тоже ничто. Ты способен на гораздо большее. Ты не должен позволить себя поработить, только чтобы сберечь свою совесть.
   - Ты боишься, Элифас?
   - Конечно, боюсь. Но если мы выживем, впереди нас ждут великие открытия.
   - Я не уверен, буду ли чувствовать себя свободным, если воспользуюсь своим... даром, сам не понимая, как действую и зачем он мне дан. Мне случалось совершать много дурного, хотя я вовсе этого не хотел. Я боюсь, что снова могу причинить зло.
   Капитан Лорквиталь стояла на корме у поручней и смотрела в бинокль вверх по течению, потом подошла к Йаме и Элифасу и сказала:
   - Пакетбот все еще нас преследует, но мы оторвались по крайней мере на пару лиг, и пока ветер не переменится, уйдем еще. Но крейсер тоже будет нас преследовать, а он нам по крайней мере не уступает. Насколько упорно они будут за тобой гнаться, Йама?
   - Они не остановятся.
   - Я так и думала. Я разбужу дочь, и мы решим, что делать. Но одно я знаю точно: мы не сможем вечно от них убегать.
   - Может быть, спрячемся? Или придумаем, как напасть самим?
   Капитан Лорквиталь задумчиво посмотрела на Йаму.
   - Если дойдет до драки, как ты будешь действовать?
   - Я и сам не знаю, но надеюсь, что сумею спасти корабль и людей.
   Казалось, ответ ее удовлетворил, но когда она ушла будить дочь, Элифас сказал:
   - Я надеюсь, ты отбросишь свои сомнения, брат. Ты никогда не найдешь свою расу, если прежде не расправишься с врагами.
   Йама подумал, что Элифас не прав. Если ему придется защищаться от врагов, он станет не лучше их. Тем не менее какая-то часть его разума ликовала при мысли о битве - то прожорливое чудовище на самом дне его души, в которое, как он считал, вдохнула жизнь женщина из оракула. Ему не нужны аргументы, а только принуждение, не любовь, а насилие. Похотливое чудовище с непомерным аппетитом, которое само не умрет, скорее мир рухнет! Он должен за ним следить; но тут Йаме пришла в голову мысль: а что, если Дирив погибла, если погиб или обесчещен его отец - а это для него смерть заживо, сможет ли он тогда придерживаться своего решения?
   Свободные члены команды быстро поедали кашу из маниоки, а повар вместе с рыбаками оттирал содой и пемзой сажу на белых досках палубы. Йама поел без аппетита. Он очень устал, но чувствовал, что уснуть не сможет, тогда Пандарас принес ему ружье и посоветовал потренироваться в стрельбе. Целый час Йама посылал пули в плывущие по воде щепки, потом под руководством Таморы разбирал и собирал ружье. От бессонницы пальцы двигались вяло и неуклюже. Наконец Пандарас заставил его прилечь, и он тут же уснул, а когда проснулся, солнце уже стояло в зените.
   Пандарас принес ломоть черного хлеба и миску приправленной куркумой чечевицы, в которой попадались пестрые кусочки рыбы. Мальчишка присел на корточки перед хозяином и с трогательной заботой следил, как тот ест. Полные ветра грот и стаксели четко вырисовывались на фоне синего неба. По левому борту тянулась неровная зеленая полоса - лес водяных смоковниц.
   Йама спросил:
   - Где мы?
   - Мы уже в виду крейсера, господин. Капитан говорит, через день он нас догонит. Это очень большой корабль, у него сильнее моторы и паруса они тоже натянули.
   Йама корочкой выскреб из деревянной миски остатки чечевицы и сказал Пандарасу:
   - Я не могу одним только пожеланием нас спасти.
   - Никто этого и не ждет, господин. Мы хотим уйти в лес. Капитан говорит, что, может быть, нам удастся там спрятаться. Пока ты спал, они обсуждали это с Агиляр. Тамора довольна. Она хочет устроить засаду. Ей не терпится подраться.
   - Мне жаль, Пандарас, что я втянул тебя в такие опасные приключения.
   Пандарас встал в позу и заявил:
   - Господин, я был прислугой в трактире, когда встретил тебя. Теперь я оруженосец у героя.
   Йама понимал, что не такое это простое дело, как многие думают, бросить привычную жизнь и посвятить ее другому человеку. Он увидел в глазах Пандараса искреннюю любовь и улыбнулся.
   - У глупого героя, если вообще у героя.
   - Ну, если так, то я тоже глупец, что иду за тобой, господин. Думаю, что я - как раз не дурак. А теперь дай мне свою тунику, я ее постираю. Вот твоя вторая рубашка. Она чистая и выглаженная. Надо держать марку. Даже в таких обстоятельствах.
   Тысячи смоковниц пустили корни на длинной узкой отмели по внутреннему краю стремнины, где летел "Соболь". Настоящий плавучий лес, протянувшийся на несколько лиг вниз по течению. Теперь, когда почти наступило лето, лес начинал трогаться. Отдельные смоковницы уже дрейфовали по самому краю мелководья, выписывая неторопливые круги на воде. Течение уносило целые флотилии семян с торчащим, как парус, единственным листиком.
   "Соболь" вошел в лесной лабиринт по такому широкому каналу, что там могли борт о борт пройти двадцать судов. Какое-то время шли под парусом, но канал разделился надвое, потом еще, и с каждым разом становился все уже, пока наконец не пришлось убрать стаксели и рангоуты. Капитан Лорквиталь приказала убрать мачту, так как кроны смоковниц частенько смыкались, образуя живой зеленый туннель. Агиляр завела небольшой реактивный мотор, который обычно используется для маневра в гавани. Раздался стук, и из выхлопной трубы вылетели клубы черного дыма, который отдавал запахом перегоревшего растительного масла. Матросы обрубали ветки, которые цеплялись за поручни или царапали планшир. Эхолот каждую минуту давал различные сведения; от узких каналов, где киль "Соболя" цеплялся за спутанную сеть переплетенных корней, до мест такой глубины, где сигнал вообще не возвращался.
   Тусклый зеленый свет, сильный дух гниющих растений и молодых побегов, липкая пахучая жара, будто облепившая тело - все это успокоило Йаму. Яркие, как огонь, орхидеи горели среди глянцевой блестящей листвы. По веткам плелись красные кружева ползучих растений, стелились карликовые фикусы, мангровые деревья-паразиты росли прямо на чужих стволах, висели лохмотья серого мха. Водную поверхность, словно мостовую, покрывали красно-коричневые листья водяного папоротника, чьи белые восковые цветы источали одуряюще сладкий аромат. На вертикальных побегах воздушных корней восседали гигантские стрекозы с размахом крыльев в длину человеческой руки и челюстями, которые легко перекусят палец. Полчища синих с металлическим блеском муравьев вели нескончаемые кампании и строили огромные, как караван-сараи, муравейники. С одного листа на другой важно перешагивали птицы с длинными растопыренными когтями. Колибри порхали среди орхидей; в зеленой тени мелькали попугаи и смотрели, как "Соболь" с трудом пробирается в этих водяных джунглях. Отряд длинномордых обезьян пронесся через канал по своему воздушному коридору, выкрикивая ругательства на обезьяньем языке. Вниз посыпался целый ливень оранжевых экскрементов. Старый плотник Фалерус подстрелил пару из лука, и повар тут же принялся их свежевать, чтобы приготовить к ужину. Один раз у самой поверхности зеленой воды появилась плоская морда ламантина и долго рассматривала их карими человеческими глазами; поесть его мяса - неплохо, но убить - дурная примета, поведал Йаме старый Фалерус.
   Тамора сидела у бушприта, нянча оружие; ее бритая, исчерченная шрамами голова непрестанно поворачивалась то вправо, то влево: она вглядывалась в плотную массу листвы, стеной стоящую по обе стороны корабля. Дважды канал, по которому двигался "Соболь", заканчивался тупиком - впереди возникала путаница воздушных корней, цветов и листьев, кораблю приходилось с трудом давать задний ход. Один раз они налетели на полузатопленный гниющий ствол мертвого дерева, в который со всех сторон впивались корни его живых соседей, и тогда в ход шла лебедка, трос зацепили за огромный ствол древней смоковницы - праматери всех близлежащих деревьев, и половина команды крутила рукоятку, а другая орудовала шестами.
   Свет быстро мерк, сменившись золотисто-зелеными сумерками, а вскоре и кромешной тьмой. Квакали и свистели лягушки, вокруг корабля, который в сумерках стал на якорь у развилки двух каналов, громко плескалась рыба. В снастях вокруг мачты носились летучие мыши, призывно мигали друг другу желтыми и зелеными огоньками какие-то насекомые.
   На ужин подали жареное обезьянье мясо, печеные бананы и рис. (Тамора обгрызла сырое мясо с ребрышек и разгрызла косточки, добывая мозг.) Ели при тусклом свете полудюжины фонарей, вокруг которых летали обуреваемые страстью большие черные жуки. Потом Йама взобрался на вершину самой крупной в округе смоковницы и оказался высоко над узкой полосой темно-зеленого моря трепещущей, как вода, листвы, которую тут и там рассекали ветвящиеся каналы. Вверх по течению мелькнула вспышка, высветив длинный край леса. Йама стал считать секунды и досчитал до двадцати пяти, когда до него долетел наконец звук. Через несколько мгновений - новая вспышка света, на этот раз немного ниже первой. Там тоже были машины, но так далеко, что Йама лишь ощущал их присутствие, но воспользоваться ими не мог.
   Йама спустился, покинув свежий прохладный бриз, и вновь окунулся в темную духоту под кронами смоковниц. Он прошел вдоль поросшей мхом горизонтальной ветки и перепрыгнул через парапет на палубу. Когда он рассказал капитану Лорквиталь, что видел, она, прежде чем ответить, глубоко затянулась трубкой, выпустив струю ароматного дыма. Она одна из всего экипажа не страдала от черных мух, которые с закатом поднялись над стоячими водами.
   Наконец она сказала:
   - Они прожигают себе путь сквозь ветки своей лазерной пушкой. Если бы этой охотой командовала я, то поставила бы крейсер на якорь у конца отмели ниже по реке, а пакетбот заставила бы патрулировать туда-сюда. Лес тянется на много лиг, но он очень узкий, а наши враги знают, что мы идем в низовья и не можем бесконечно прятаться. Мы попали в ловушку между двух огней.
   Агиляр сидела скрестив ноги рядом с креслом матери. Она заявила:
   - Нам вообще не надо было сюда заходить. Лучше попробовать уйти по открытой воде.
   Стоя в темноте у парапета, Тамора отозвалась:
   - Крейсер нас догонял, а здесь по крайней мере хорошая стоянка.
   - Мы даже не знаем, где он сейчас, - возразила Агиляр, - да мы не знаем, где сами находимся. Загнали себя в капкан в этом лабиринте.
   - Пока мы идем по каналам, где есть течение, - вмешался Йама, - мы всегда сможем найти выход.
   Когда капитан Лорквиталь затягивалась, огонек ее трубки разгорался сильней. Яркий - тусклый. Как подающее в темноте сигнал насекомое.
   - Я слышала, - сказала она, - про трюк с течениями, но сегодня мы дважды следовали за течением, которое проходит под деревьями, и оно нас привело в каналы, где вообще нет никакого течения.
   На верху трапа показался Фалерус, тенью мерцая на фоне белой палубы.
   - Кто-то к нам приближается.
   Йама и Тамора отправились за ним на нос. Они поднялись к пушке, и старый матрос сказал:
   - Слушайте!
   Металлическое кваканье лягушек, плеск воды... Йама шепнул, что не слышит ничего необычного.
   - Они там! - заявила Тамора и открыла заслонку своего фонаря. Его лучи упали на тихую черную воду. На другой стороне канала, прижавшись к стене листьев, стоял человек с зеленой кожей и, подняв руку, прикрывал лицо.
   19. РЫБАРИ
   Матросы прибавили света в других фонарях и везде, куда долетали лучи, стали видны маленькие круглые ялики, и в каждом, скрестив ноги, сидело по два человека с веслами в форме листа. Ноги у этих людей оказались длинными и тонкими, словно у журавлей, а обнаженные торсы покрыты зелеными и бурыми пятнами. Их было больше сотни. Йама положил руку на плечо Таморы и сказал:
   - Все в порядке. Они - не враги.
   - Но и не друзья. Явились среди ночи, незваные.
   - Это их дом, а незваные гости - мы.
   Йама поприветствовал рыбарей и спросил, нет ли среди них человека по имени Кафис, того самого, который помог ему, когда Йама сбежал после похищения, организованного доктором Дисмасом. Толчея яликов, закрутившись, раздвинулась и пропустила вперед одну лодочку. В ней стоял исполненный достоинства старик с плотной шапкой седых волос. Вместо левой руки у него был обрубок, лицо и плечи испещрены серебристыми шрамами.
   - Ты - сын эдила Эолиса, - произнес старик. - Кафис - мой сын. Если позволишь, я поднимусь на борт, чтобы поговорить.
   Старика звали Онкус. Он объяснил, что потерял руку еще юношей, когда на него напал древний крокодил, обычно он носит на руке крюк, но по случаю встречи снял его, чтобы не подумали, что у него оружие.
   - Мы не состоим в ссоре с сыном эдила из Эолиса, - говорил он. - Эдил всегда был к нам добр. До того, как он вступил в должность, Болотное Племя охотилось на мой народ из интереса или для провианта, но эдил все это пресек. Благодаря твоему отцу обе наши расы уже сто лет живут в мире. Теперь Болотное Племя оказалось рассеяно по реке, а два корабля жгут лес. Дурные пришли времена.
   Скрестив ноги, Онкус сидел под навесом между Йамой и Лорквиталь, которая лежала на боку, подоткнувшись подушками, и спокойно покуривала свою трубку. Агиляр, Пандарас, Элифас и Тамора замыкали круг. Меч Таморы лежал у нее на коленях, и она не убирала руку с эфеса. За спиной Онкуса стояла кучка рыбарей, а матросы столпились возле основания сложенной мачты.
   - Это моя вина, дедушка. Они жгут плавучий лес потому, что знают: я спрятался здесь.
   Онкус кивнул.
   - Один из них приходил ко мне три дня назад, когда крейсер отошел от каменного берега, где лежит город Болотного Племени. Он показал твой портрет и сказал, что если мы тебя найдем, то получим награду. Должно быть, ты для них страшный враг, если они решили разрушить твой дом, пока ты не успел туда вернуться.
   - Они делают все это, потому что считают меня своим врагом. Да и я их считаю врагами из-за того, что они натворили.
   - Значит, есть еще одна причина, чтобы тебе помочь. В них нет уважения к Реке. Любой их враг - наш друг, а ты вдвойне друг, потому что ты - сын эдила.
   - Он жив? А люди Эолиса все в безопасности?
   - Их выгнали из домов до того, как крейсер начал сжигать город. Если кто-нибудь отказался, а отказаться могли многие - Болотные люди очень упрямая раса, - значит, они погибли. Город сровняли с землей, а в полях выжгли всю воду, теперь там сушь. Эдил пытался это пресечь. Он стал на камнях пристани и заявил, что если сожгут город Болотного Племени, то и его пусть тоже сожгут. Солдаты его схватили и заперли в замке, но он сбежал.
   Йама кивнул:
   - Я слышал, что он спасся, и мне приятно услышать подтверждение. Где он сейчас? В безопасности?
   - Большая часть Болотного Племени перебралась на ту сторону, - сказал Онкус. - Так и кажется, что наступает зима. Эдил последовал за ними. Мы нашли его посередине реки на следующий день после того, как крейсер стал жечь город. Мы перевезли его на берег, а лодку пустили по воде: может быть, его враги решат, что он утонул. Вот все, что мне известно об этой истории.
   - Выходит, я твой должник, Онкус, так же как и твоего сына. Ты спас моего отца, а твой сын спас меня.
   - Что касается последнего, - возразил Онкус, - то это ваше с Кафисом дело. Кафиса сейчас нет здесь, а я могу только сказать, что если он и спас тебе жизнь, то смог это сделать лишь потому, что ты выручил его из капкана Болотного человека. А твой отец спас множество жизней людей моей расы. Только Хранители могут оценить такие долги.
   Капитан Лорквиталь заворочалась среди подушек и сказала:
   - Если нам удастся уйти из этого леса, крейсер кинется за нами в погоню, и вашему дому больше не будет грозить опасность.
   - Маленький корабль находится сейчас на краю леса, - сообщил ей Онкус, - а большой ждет ниже по течению. Они оба стреляют светом по деревьям, надеясь вас выгнать.
   - Так я и думала, - заметила Лорквиталь.
   - Мы сами влезли в эту ловушку, - бросила Агиляр. Пока они пробирались по лесному лабиринту, обычное добродушное настроение постепенно ее покинуло.
   - Пусть бы они пошли следом за нами, - ответила ей Тамора, - тут бы мы им сами устроили капкан.
   - Мне кажется все просто, - вмешался Пандарас. - Надо оставить корабль и уйти с этими людьми. Они отведут нас к отцу Йамы.
   На что Лорквиталь ответила:
   - Я так же не могу покинуть корабль, как ты - своего господина.
   - И я не стану убегать, - поддержала ее Тамора. - Помолчи, парень.
   А Йама сказал:
   - Моим врагам приказано отыскать меня. Они не уйдут, пока думают, что я прячусь где-то здесь. А если они решат, что народ Онкуса меня прячет, они сожгут не только этот лес.
   - Боюсь, что так и будет, - сказал старик. Капитан Лорквиталь обратилась к Онкусу:
   - Если твои люди могут показать нам дорогу из леса, мы попытаем судьбу на открытой воде.
   - Если только они не увидят, как мы уходим, - вставила Агиляр. - Иначе они нас сразу догонят, мы даже паруса не успеем поднять.
   - У них повсюду глаза, - заметил Онкус. Он махнул рукой и к ним приблизился один из рыбарей. В руках у него был небольшой кожаный мешок. Он открыл его и показал маленькую машину величиной с детский кулак. Почти все ее тонкие крылышки были смяты или переломаны.
   - Эту мы поймали в сеть и утопили, - рассказал Онкус. - Но есть и другие. Они летают по краю леса.
   Йама прикоснулся к машине. На мгновение в сетчатых глазах мелькнул свет, а единственное целое крыло затрепетало. Но это движение было не более чем рефлексом, возникшим от остатков заряда в ее мускулах. Машина скончалась раньше, чем Йама сумел хоть что-то от нее узнать.
   Йама оглядел рыбарей и стоящих за ними матросов. Двое матросов касались горла кончиками пальцев.
   - Ты должен их уничтожить, брат, - сказал Элифас. - Ты знаешь, что можешь это сделать. Оставь свои колебания.
   - Ты не можешь покинуть лес, потому что он тебя прячет, - заговорил Онкус, - и ты не можешь здесь оставаться, потому что твои враги сожгут его до последнего листочка. Но мы тебе поможем. Мы сдвинем сам лес.
   Йама рассмеялся.
   - Ну, конечно! Ведь сейчас лето! А если вы сможете добыть живую машину, я устрою отвлекающий маневр.
   - Зимой деревья укореняются и добывают питательные вещества из речного ила, - стал объяснять Пандарасу Йама. - А летом они вырывают питательные корни и свободно дрейфуют по реке. Они плавают все лето, покуда случай или прилив не собьет снова их в кучу в начале зимы. Рыбари ускоряют этот естественный процесс. Именно они управляют плавучими островами, на которых живут их семьи.
   Пандарас устал и был сильно напуган, так что урок из естественной истории не сильно его заинтересовал.
   - Тебе надо поспать, господин.
   - Не сейчас. Онкус прав. Здесь много машин.
   - Ты их от нас отгоняешь. Но не можешь же ты вечно бодрствовать.
   - Они сами держатся подальше от меня, Пандарас. Их хозяин знает, на что я способен.
   - Если они тебя боятся, значит, нам их бояться нечего, и мы можем пойти и поспать. - Они могут и рискнуть. А кроме того, я хоть и провел всю жизнь у реки, никогда такого не видел. Вокруг "Соболя" при тусклом свете масляных ламп трудились рыбари. Они засовывали мешки с мхом между корней смоковниц. Мох вымочили в экстракте из шелухи смоковных семян. Попадая в воду, он стимулировал корневую систему, и деревья отбрасывали питающие корни, которые, как якорем, цепляли их ко дну. Ночь наполнилась треском и стонами смоковниц, стронувшихся с места. Вода вокруг "Соболя" закипела от пузырьков газа, который вырывался на поверхность, пока корни тянулись по илистому дну. Йама сказал:
   - Онкус сообщил мне, что собралось больше тысячи рыбарей из сотни семейств. Но деревьев-то куда больше...
   - Господин, они просто глупцы, раз считают, что можно сдвинуть лес. А мы еще глупее, раз верим им. Лучше бы скрыться с ними, пока еще есть возможность.
   - Они знают плавучие леса лучше всех на свете. Надо доверять им.
   Уже к утру вернулся Онкус и сказал, что поймали еще одну машину. Йаму посадили в ялик и отвезли туда, где висела сеть с пленницей. Здесь лес уже начал распадаться. Путаная сеть каналов и лагун то открывалась, то закрывалась, когда деревья, стронувшись с мест, пускались в неторопливое круговое плавание. В воде поднимались фонтаны песка, сновали косяки мелкой рыбешки.
   Пакетбот был неподалеку, он медленно пробирался по течению среди деревьев, в одночасье превратившихся в массу плавучих островов. Темные небеса над верхушками то и дело озарялись красными сполохами выстрелов пушки с борта пакетбота, затем раздавалось шипение и свист испаряющейся воды. Воздух отдавал медью, сверху постоянно сыпались черные хлопья.