Страница:
Улицы были полупусты. Видимо, многие уже поняли, что что-то происходит неладное, и сидят по домам. Правильно делают, кстати. Но это те, у кого все дома, а у меня дома только кошки… А может, по радио что интересное скажут? Вообще, я радио почти не слушаю – раздражает бессмысленный треп диджеев, у меня своя фонотека, но как бы повод достаточно серьезный, чтобы треп их стал хоть немного осмысленным… Включил, тыркнул автонастройку – пусть поищет. Музыка… музыка… так, болтают чего-то… а, нет, о футболе… Зомби тоже может играть в баскетбол… а в футбол – может?.. Опять музыка… вот какая-то говорильня. К нам в студию дозвонился… да по фиг, кто дозвонился, информативное что-нибудь скажете?
«Я сегодня видел, как военные стреляли в этих… ну, странных людей, которые появились на улицах. Они не убегали – наоборот, шли на солдат. Нет, не бежали, просто шли. Солдаты стреляли, но те никак не падали, тогда солдаты отступили, и стал стрелять БТР. Да, от его снарядов падали, некоторых вообще на части разрывало. Но эти части продолжали ползти. Нет, не все. Только те, которые были с головой. Потом солдаты начали стрелять в голову – и после этого никто уже не полз».
Опа, какие новости… Это уже не рокерские сапоги, это тяжелый пулемет. Да из него слона завалить одной пули хватит, не то что человека! А вот насчет головы уже интереснее.
Первый случай, с седым бомжом: очередь через все тело, включая голову, – убили. Я ту суицидницу по голове бил, и она упала сразу. Похоже, тоже убил. А в тело – даже пополам порванные, еще ползут… Нет, это уже точно не люди. Зомби? Может, и зомби. «Не бывает», я знаю. А так, чтоб из КПВТ[16] в тушку, а он встает – так бывает? Не, так еще больше «не бывает». Журналюгам соврать не проблема, и звонильщик подставной не проблема, да только вот не похоже это на подстановку. Вспомнил взгляд зомби, того, первого, у мусоровоза – не, никак не похоже.
Ездить по пустой Москве – легко и приятно. И двадцати минут не прошло, как я уже подъехал к офисному комплексу в Бибирево. Шлагбаум открыт, точнее, снесен напрочь, изнутри наружу. Кто-то выехал, не дожидаясь пропуска. Подумал секунду – и решил ехать прямо к дверям. Вкатился на ведомственную стоянку, развернулся аккуратно, задом подвинулся поближе к входу. Мало ли что. За стеклянной дверью замаячил охранник в черной чоповской форме и с «сайгой» на ремне, сделал пару шагов на выход, но лениво и вымученно. Помаячил – и назад: наружу выйти «ниасилил». Я тоже не торопился, достал телефон.
– Я подъехал, стою прямо возле вашей двери. Выходи.
– Ага, сейчас иду. Жди в машине.
– Уже жду.
Минут через пять на внутренней лестнице появилась моя Солнышка. На всякий случай выйду встретить. Хоть и расстояние метров десять, а кто его знает. Похоже, безопасных мест и ситуаций скоро в Москве не останется – по крайней мере, на улицах.
Так что возьму-ка я свой «засветительный прибор» – длинный и прочный фонарь, китайский клон знаменитого «маглайта». Светит он, может, и похуже оригинала, но в качестве дубины – не уступит. И подсветить опять же можно. С этого я и начал – приоткрыл окно и прошелся ярким тонким лучом по декоративным насаждениям по сторонам от парадного входа. Слева, с моей стороны – ничего подозрительного. А вот справа – точно, стоит. Неподвижный и незаметный. И не холодно ему, хотя одет не по погоде явно. Офисный работничек, рубашка белая… была, пока не перемазал. Я бы его еще на подъезде заметил, но он так хорошо в грязи повалялся, что никакого камуфляжа не надо – и так земля землей. Ага, и крови тоже хватает. Тоже грыз кого-то… Схватил телефон, но поздно – моя уже дверь открывает. Эх, топор надо было взять, в багажнике же лежит, ну да ладно, можно и дубинкой справиться, если не бояться. Главное – не бояться их, они медленные и тупые, как манекены. Только ядовитые: руками не трогать… Ага, заметил открытую дверь, скотина. Повернулся всем корпусом и прямо через кусты ломанулся. Ну и я за ним. Тихонечко так, дверцей не хлопнув, чтоб не спугнуть… Потому что кто бы ты ни был – псих, зомби, пришелец, да хоть черт с рогами, – но мою женщину ты не тронешь. Не дам.
И все же поторопился я немного. Надо было подождать, пока он поглубже в кусте завязнет или хоть пару шагов еще пройдет. Но боязно ждать – вдруг не успею? Ему же достаточно краем зуба дотянуться, просто кожу прорвать. Вот и полез я на него, считай, сбоку, не со спины. И только замахнулся как следует фонарем, чтоб как раз углом крышки дюралевой в темечко попасть, – повернулся он, и куда быстрее, чем я ожидал. И головой ловко в сторону подвинулся, так что вместо точного хлесткого удара получился у меня растянутый такой «мазок» по шее и плечу. Человеку, может, и хватило бы – все же по ключице попал, и неслабо, кажется, даже перелом – но что ему перелом? Он уже руки ко мне тянет, причем обе… И я к нему в распростертые объятья так и лечу. Как затормозил – сам не понял. Наверное, все же помешал ему удар, да и я на фонарь-дубину свою оперся, оттолкнулся от него. Вывернулся за спину, о кусты тиранулся, но не застрял, проскочил дальше, пробежал несколько метров. Обернулся – зомбак стоит на четвереньках, приседает на ноги. И прыгнул. С места сразу метров на пять, как кенгуру. Нет, все же как лягушка – вдоль земли, задними ногами толкаясь. Но не дотянул: не достал. Ноги соскользнули по мокрой земле. И при приземлении он облажался, или рука подбитая подломилась, но упал прямо мордой о тротуарную плитку – и прямо мне под ноги. И уж тут я ему со всей дури да со всего страха ботинок в висок и вколотил. Сам аж взвыл от боли в пальцах, – а ботинки у меня правильные, не из тонкой тряпочки. Отшагнул вбок и фонарем добавил еще пару раз для верности. Почувствовал, как во рту пересохло, несмотря на влажный весенний вечер. Да уж, это не мусоровозчик, медленный и тупой…
Жена в момент драки догадалась не высовываться, закрыла дверь – так за нею и простояла все эти… две-три секунды, не больше. Это мне показалось, что уже минут десять битва идет… Да, а где же охрана? Маячил ведь «сотрудник», причем вооруженный, не с фонариком… Ого, лежит охранник в уголке, свернулся в клубочек и задремал… Странно: нормальный человек если и спит на посту, то делает это сидя в кресле, а не на полу в уголке… Может, он укушенный и скоро в зомби превратится? Может, еще как может. А может… Мысль была несколько неожиданной и очень, ОЧЕНЬ соблазнительной: у охранника есть РУЖЬЕ. Если охранник станет зомби – ружье ему не очень-то и нужно. А мне – наоборот, нужно, ОЧЕНЬ. Потому что сейчас, вот только что, мне удивительно повезло – целых два раза. И если бы повезло хоть чуть-чуть меньше – быть мне укушенным, а то и не просто укушенным: этот новый, шустрый подвид зомби мог меня и вовсе загрызть на фиг. И сожрать. И, может быть, стать еще сильнее – не просто так ведь они на живое мясо кидаются, а не пивные ларьки громят… А вот если бы я не фонарем его в ухо тыкал, а картечью саданул, – никуда бы он уже не прыгал и руки не протягивал…
Двери в здание закрываются автоматически и блокируются электромагнитом. Если закроются – фиг я туда уже войду, пока кто-то изнутри кнопку не нажмет. Я кинулся к двери, навстречу.
– Иринка, садись в машину скорее, не маячь на виду.
– А ты куда?
– Я сейчас, загляну в здание на секунду, – не останавливаясь, ухватился за дверь и проскочил внутрь.
Охранник лежал неподвижно, ружье, складную «Сайгу-20К» с разложенным почему-то прикладом, положив рядом с собой. Я несильно потряс его за плечо, на всякий случай – вдруг человеку просто плохо стало, мало ли отчего. Хотя уже вижу от чего: из-под перевязки на левой руке кровь сочится… Он не реагировал. И не дышал. Кому-то (ему и его родным, очевидно) – плохо, а мне – так наоборот, хорошо. Плюнув на вероятное видеонаблюдение, я схватил ружье. «Сайга» до сих пор в руки не попадала, но конструкция мало отличается от заученного еще в школе автомата Калашникова, так что руки сами все сделали – большим пальцем предохранитель вниз, затворную раму на себя до отказа. Держать оружие заряженным охране не положено – а мне их правила не писаны, не до правил уже. Ого, а охранник тоже инструкцию нарушал: патрон вылетел из окна выбрасывателя и покатился по полу.
Я бросил рычаг, вовремя вспомнив, что отпускать плавно его нельзя: автоматика должна как при выстреле работать, с разгона, иначе застрянет. Затвор сухо лязгнул – нормально, патрон в стволе, оружие заряжено. Теперь на предохранитель его – вот этот рычаг вверх, как раз лишнюю дырку в корпусе закрывает, чтоб не попало чего. Если что – можно обратно включить, не снимая пальца со спуска, все предусмотрено. У автомата предохранитель на три позиции, ну а «сайга» очередями не стреляет, так что только две. Подобрал патрон – пригодится, и так мало их совсем. Может, где-то еще есть? Положено охране запасные магазины иметь или нет? Я глянул на охранника – а он глянул на меня. Знакомым, до мурашек на заднице знакомым взглядом… Ну превед, кросафчег… Не дожидаясь, пока новообращенный зомби встанет на ноги, я, пятясь, отступил и кинулся к выходу. Надо бы его застрелить – мало ли кто еще в здании остался, но… камеры тут наверняка стоят. И все пишут. И одно дело – кража оружия у бессознательного охранника, и совсем другое – убийство при исполнении. Это я знаю, что охранник умер, а в камере все будет выглядеть совсем иначе…
– С ума сошел? – встретила меня в машине жена.
– Сошел. Только не я, а весь город. Ты видела, как прыгнул этот, из кустов?
– Ну видела… Между прочим, это мой внедренец. Олег.
– БЫЛ Олег. Человек так не может. Даже чемпион-легкоатлет.
– Ты хочешь сказать – это не люди?
– Да, это не люди. И если они кусают людей – люди становятся ими. Охранник ваш – уже стал. Когда я к нему подходил, он не дышал.
– Это точно, ты уверен?
– Уверен. Я специально смотрел. Это действительно самые натуральные зомби.
– Чушь какая…
– Сам знаю, что чушь. Но чушь или не чушь – а их уже сотни. И убить их можно, только проломив череп: по-другому они не убиваются. Даже из пулемета – на куски рвутся, но ползут. Все, поехали. Машке позвони, она у парня дома – пусть не высовывается, пока мы не приедем.
Тем временем зомби-охранник вышел на улицу и направился к нам. Целеустремленный какой… Или в голове у него осталась какая-то мысль от прежнего человека? О строгой отчетности оружия, например? Фиг его знает, чем он думает и думает ли вообще, но топает – такой же неровной, но быстрой походкой, как и мусорщик и как та девица с перерезанными венами. Слава богам, что не как тот белый воротничок – тот действительно был другим: суперзомби. Этот – обычный. Да, зомби уже бывают обычными… Но и с обычным встречаться нет никакого желания. Я вдавил газ и плавно отпустил сцепление. Блин, спокойней надо быть – покрышки взвизгнули, шкребыхнули шипы по бетону. Не в кино снимаемся, не фиг машину насиловать! Сбросив газ, аккуратно выехал на улицу. Хоть гаишников и не видно, внимание привлекать совершенно незачем – незаконное оружие на борту…
Пока жена звонила Машке, выжимала точный адрес ее друга из отчаянно защищавшей свое недавно обретенное в тяжкой борьбе право на неприкосновенность личной жизни (в общем-то никто с ней и не боролся, просто просили информировать, куда собралась и когда обратно, – но попробуйте это объяснить семнадцатилетке!), я выехал с парковки и направился в сторону центра.
Машин стало еще меньше. Все светофоры проходятся за один цикл – это не похоже на вечернюю Москву, ну просто совершенно. Зато едем быстро. Сверкая синими огнями и устало подвывая, промелькнула навстречу «пожарка». Где-то горит уже. Будет больше – вряд ли зомби аккуратны с огнем и вовремя выключают электроприборы… А вот «скорых» что-то не видно. А живы ли они вообще: их же вызывают ко всем искусанным и умирающим – а те в самый неожиданный момент врача за руку и хрясь! Пока поймут, что к чему, пока придумают, что делать… Кого еще это коснется в первую очередь? Да вот видел только что – охранников. Охранник пытается утихомирить «психа», получает укус – и все, через некоторое, не слишком долгое, время загибается, а потом встает, хочу-мяса-хочу-крови… хочу стать суперзомби. А где охрана не справилась или нет ее – вызовут ментов. Значит, они следующие. Оперативные группы, потом те, которые задержанных принимают… А гаишники и тут лучше всех устроились – на машинах зомби не ездят…
Запищал мобильник. Звонок из VIP-группы. Интересно, кто?
– Пап, превед!
– Превед, медвед!
Это уже как пароль. Сашка звонит, моя родная дочь, тоже от первого брака, готичная барышня юных лет. Она пока по мальчикам не ходит, она пока мальчиков портфелем лупит. Но скоро уже, ой, скоро…
– Как там у вас? По телику сказали, в Москве беспорядки.
– Ну да, какая-то фигня творится. А у вас как?
– У нас тоже.
Я похолодел. Почему-то мне и в голову не пришло, что эпидемия распространится за пределы Москвы, по крайней мере так быстро.
– Как – тоже? Что у вас происходит?
– Ну психи какие-то на улицах появились, на людей бросаются.
– Много, ты сама видела?
– Нет, мама рассказала.
– Она дома?
– Дома.
Ну хоть тут хорошо, все дома. Однако новая мысль вновь заставила вздрогнуть:
– Ее никто не укусил?!
– Не-э-эт, – удивленно протянула доча. – Она только издали видела, из окна.
– Фу-у, – только и смог я выдохнуть. – В общем, слава богам, что вы дома и целы. Это не психи, это гораздо хуже. Все, кого они кусают, становятся такими же. Так что сидите дома, никуда не выходите. Плевать на школу, плевать на работу. Скоро в город введут войска, психов перестреляют, и будет все хорошо. А сейчас – надо не дать себя укусить. Понятно?
– Угу. Маме трубку дать?
– Давай.
– Привет. – Голос Ольги, бывшей жены, был сух. – Ты это всерьез – дома сидеть?
– Более чем. В Москве их полно, если до вас добралось – будет тоже немало. А власти пока прочешутся…
– Ладно, сами разберемся, – отрезала она, и в трубке запикало.
– Поругались опять? – спросила Иринка.
– Ага. Ладно, это фигня. Сейчас остынет, головой подумает и сделает как надо. Звякни еще раз, какой подъезд.
Так, приехали. Нужный дом, подъезд вот этот, дверь с домофоном. Это хорошо – меньше вероятность, что в подъезде притаился голодный зомби. Но не нулевая, так что ружье надо взять. И «лишний патрон» на место вернуть, кстати. Я достал из кармана патрон – раньше не до него было. Красивая импортная гильза желтого пластика, прозрачный кружок под закруткой, а под ним – крупная картечь. Неплохо. Пулей еще попасть надо, а так – натуральный brain teleport. Жалко, что не двенадцатого калибра: патроны труднее найти. Хотя либо оружейный магазин, где всякие есть, либо никак. И сколько у меня всего патронов? Взял ружье, и как-то даже неожиданно руки все сами сделали – одним движением отстегнуть магазин и потянуть затвор. Хотя на фиг мне сейчас затвор тянуть, я же разряжать оружие не собираюсь? И затвор вдруг уперся во что-то, блин…
Что за фигня? Предохранитель снят, все должно работать, и вообще это калашниковская механика, самая надежная в мире и так далее… Ладно. Придется разбирать. Снял крышку – ага, затвор упирается в курок. На курке сверху какая-то хрень, которой у автомата не было. А в коробке под ним – хрень с прорезью, куда курок должен проходить. Или не проходить, если прорезь не на месте. Вот оно что: это ж гражданское оружие, которое со сложенным прикладом не стреляет. Ну все сделано, чтобы затруднить жизнь обороняющемуся, а не нападающему. Ведь если я решу кого-то убить, мне приклад откинуть – секундное дело. А вот если на меня уже напали – кто ж мне эту секунду даст… Ну не уроды, а? Уроды. А мне что делать – ходить с длинным прикладом?
Неудобно, тем более в подъезде. Может, отломать этот выступ? Отломаю обязательно, но голыми руками этого не сделать, да и пассатижами не очень – сталь все же, и не самая худшая. Ладно, будем иметь в виду – сейчас стреляет только с прикладом. С разложенным прикладом все сработало, как положено. Теперь патроны. Выщелкал непривычно большие после 5.45х39 пластмассовые цилиндры двадцатого калибра. Восемь штук – полный магазин охранник набивать не стал, пружину берег. Чего ее беречь, копанина[17] вон полста лет лежала – и все там с пружинами в порядке, если не соржавели. А этот, наверное, собрался жить вечно… А у меня вот теперь на два выстрела меньше, чем могло бы быть… Ну да ладно, и это неплохо. Патрон в магазин, магазин на место, затвор на себя – и пошли.
– Солнышка, садись за руль, вдруг двигаться придется.
– Ладно, только на дорогу сам. – Иринка не так давно получила права и все еще боялась водить машину.
– На дорогу сам – это на всякий случай, если к машине зомби подойдут: хоть отъехать от них.
– Понятно. Отъехать смогу.
Домофон щелкнул, я открыл дверь, стоя за ней и держа висящую на ремне «сайгу» одной рукой, как фашист в кино. Никого. Осторожно зашел, осмотрел углы. Вроде пусто. В лифт или пешком? Отвыкаем от мирных привычек, отвыкаем. Лучше пешком – будет куда отступить, если что. Никто не встретился – ну вот и славно, вот и хорошо.
Открыл Дима, Машкин друг. Он постарше нее, так что не совсем штатив, а в кольчуге и с топором и вовсе весь проход занял. Я аж попятился, но вообще – парень правильно рассудил.
Кольчуга хоть и ролевая, из проволоки скрученная, но прокусит ее разве что бультерьер. А топор – вовсе универсальное оружие, недаром с каменного века почти не изменился… Машка – длинная и тонкая, с резкими движениями бывшей гимнастки – вышагнула из-за него, уже готовая к выходу. Как-то странно это для нее – обычно любое дело она делает с лагом минут в пять, если не десять, а тут прямо ГТО – готов к труду и обороне…
До дома добрались без приключений. Город пустел стремительно: еще не было десяти, а на улицах как будто давно за полночь. Пока ехали, я рассказал, что сегодня видел. Иринке рассказывать было особо нечего – у нее был ПХД[18], причесывала документацию по своим проектам, ну а у Машки, как всегда, «весь мир на кончиках пальцев» – все свежие новости и слухи из глобальной паутины. Пришлось даже сдерживать, чтобы не все одновременно рассказывала.
Поднялись, заперли дверь, включили свет. Квартира, пусть съемная, но не чужая – обжитая и уютная, показалась островком безопасности во внезапно сошедшем с ума мире. Как картина художника-реалиста в зале современного искусства.
Интернет бурлил. Странных существ наблюдали уже почти все, а многие и стрельбу видели, и нападения. Некоторые заметили, как встают покойники, и хотя флейм на тему «не бывает» не утихал, слово «зомби» уже определилось и закрепилось. Итак, Москву наводнили зомби, кусающие людей, после чего люди умирают и восстают в виде таких же зомби. И просто умершие от разных причин – тоже встают в виде зомби. Зомби тупы, бесстрашны и агрессивны, и убить их можно, только повредив мозг.
И главное – в комментах широко отметились и немосквичи, и не только из ближних городов, но и из Питера, и из Киева с Минском, и даже «на четверть нашей» Хайфы.
Что-то быстро распространилась эпидемия, невероятно быстро. До того же Израиля только лететь часа четыре, а ведь вчера еще никаких зомби в помине не было… Выходит, кирдык приходит не только глобальнее, чем я думал, когда к дому шел, но и глобальнее, чем думалось только что. Точнее – просто глобальный: не в сравнительной, а в абсолютной степени. Война живых против мертвых. И уже вряд ли можно надеяться на скорую победу.
Конечно, когда войска наконец введут в города и начнется отстрел зомби – ситуация станет полегче. Зомби медлительны, их легко убивать – я без оружия и спецподготовки двоих уже убил, у солдата с автоматом и ящиком патронов ситуация однозначна: увидел зомби – нет зомби… Но появляются они постоянно: не только от укусов, но и обычные покойники почему-то встают и ведут себя точно так же – начинают тупую, но неустанную охоту на живых… Значит, жесткий карантин всех больных, особенно умирающих, умерших – немедленно «дезактивировать» разрушением мозга… И все это надо начать уже сегодня. Но пока даже внятного сообщения по «большим» СМИ не было, только явочным порядком в Интернете… Да и не хватит войск, чтобы в каждом городе каждый дом прикрыть. Даже если мобилизацию объявят – да кого в такой ситуации мобилизовать? Я, например, никуда не пойду, хоть сразу с прокурором ко мне подходи. У меня семья, и ни разу не верю я, что ее кто-то без меня защитит… Так что не будет быстрой победы, а придется со всем этим как-то жить. Или выживать…
– В общем, смотрите, какая фигня, – начал я «совет в Филях», когда мы в кои-то веки собрались втроем в «комнате предков», с чаем и печеньями, – ситуация сейчас будет ухудшаться, потому что зомби появляются быстро, а уничтожают их только изредка. Даже если прямо завтра с утра начнется массовая зачистка – еще несколько дней будет становиться хуже.
– Почему хуже? Они же не прячутся: достаточно по улицам проехать и всех отстрелять. – Похоже, негуманность этой мысли вовсе не ввела Иринку в священный трепет. В общем-то, она никогда не страдала абстрактной любовью ко всему человечеству, а уж к нелюдям и вовсе.
– Всех не получится. Да и улиц много, а они в каждом дворе могут быть. И каждый имеет шанс кого-то покусать – людей-то вокруг полно.
– Ну не все же такие дураки, чтобы дать себя кусать… – Уж себя Маша точно к дуракам не относит.
– Да ладно, Маш, хватит и тех, которые еще не знают. Или не верят. Тем более что верить или не верить особо нечему – никаких объявлений не было, только в Инете друг другу рассказывают.
– В общем надо две модели продумать. Оптимистическую и пессимистическую. И тогда уже решать, что делать. – В Иринке включился руководитель проектов.
– Давай сначала пессимистическую?
– Не, не получится. Неясно, от чего плясать. Сначала придумаем, как оно все в идеале, а потом – что будет, если не сделают того и того. Допустим, сейчас главные силовики провели уже свои совещания, приказ в войска пошел и к утру начнется операция по спасению. Что можно сделать?
– Солдат – в города, выстроить цепью и прочесать все. Пешком пройти по всем дворам и всех зомби пострелять, – предложила спец по «контрстрайку» Маша.
– Всех не получится: многие зараженные ушли домой и там уже перекинулись, – возразил я.
– Но тех, кто вылез хотя бы. Они ведь будут искать добычу?
– Похоже, что нет. Когда поблизости добычи нет – они замирают и стоят.
– Ну и пусть стоят. Ведь пока они стоят – новых зомби не прибавится?
– Сколько-то прибавится все равно. Кто-то на такого неподвижного наткнется, кто-то сам помрет…
– Но выбивать же их будут больше?
– Только поначалу. Пока уличные не кончатся. А потом будет позиционный тупик: на открытом месте – люди, а по углам – зомби. И зачищать их придется долго.
– Сколько? Недели две?
– Скорее, пару месяцев. А единичные случаи не прекратятся вообще. И иногда – массовые вспышки.
– То есть прежней жизни уже не будет? – загрустила Иринка.
– Да, получается так…
Наступила долгая пауза. Видимо, все осмысливали перспективу.
– Э-э-э, а мы какой вариант сейчас рассматривали? Оптимистический? Афигеть оптимизм, два не надо… – Машка в расстроенных чувствах резко поставила кружку на стол.
– Ну есть еще более оптимистический – придумают вакцину от укуса зомби. Или сыворотку, как от змей. Но это уж совсем оптимистично: да пока придумают, пока изготовят, пока всем вколют…
– А пессимистический?
– А пессимистический – начальство начнет разбегаться, как тараканы. Солдатам прикажут защищать власть – как от зомби, так и от тех, кто таким поведением власти, мягко говоря, недоволен, а потом и военные плюнут на власть… Ну а нас – как обычно…
– То есть никто? И даже ни одного завалящего Брюса Уиллиса? – съязвила Иринка.
– Угу. У него своих покойников-беспокойников целый Голливуд будет – не до нас, – отшутился невесело я. – Вряд ли можно надеяться на лучшее. Отношение властей к «низам» известно – проблемы индейцев шерифа не волнуют… Но даже в лучшем варианте – экономика рухнет. Все налаженные связи, весь деловой оборот – к чертям зомбячьим.
– Да, похоже, ипотеки нам уже не видать…
– Это полбеды. Мы, считай, уже безработные. Кому в военное время все это нужно – ну, то, чем мы занимались?
– Организация работ никуда не денется – все равно потребуется. И компьютеры, и связь тоже.
– Ну да. Но перерыв в этом процессе неизбежно произойдет. И уж наверняка обесценятся деньги…
– Надо закупаться. Сейчас, пока не все догадались.
– Так ночь уже, утром поедем.
– К утру владельцы магазинов сообразят. И как минимум – поднимут цены. А сейчас еще можно успеть. «Метро» вроде круглосуточно?.. Пошли?
Гигантский круглосуточный гипермаркет «Metro C&C», работающий официально только с юрлицами, при некоторой заранее заложенной в проект хитрости доступен и для «физиков». Ближайший к нам – у Северянинского моста. Иногда мы в нем закупались, хотя и нечасто – продается там все упаковками. Сейчас же – в самый раз. Деньги после некоторых колебаний, взяли «квартирные». Если все будет нормально – снимем при первой возможности с банкоматов, а если нет… Ну тогда это будет не самая большая беда.
«Я сегодня видел, как военные стреляли в этих… ну, странных людей, которые появились на улицах. Они не убегали – наоборот, шли на солдат. Нет, не бежали, просто шли. Солдаты стреляли, но те никак не падали, тогда солдаты отступили, и стал стрелять БТР. Да, от его снарядов падали, некоторых вообще на части разрывало. Но эти части продолжали ползти. Нет, не все. Только те, которые были с головой. Потом солдаты начали стрелять в голову – и после этого никто уже не полз».
Опа, какие новости… Это уже не рокерские сапоги, это тяжелый пулемет. Да из него слона завалить одной пули хватит, не то что человека! А вот насчет головы уже интереснее.
Первый случай, с седым бомжом: очередь через все тело, включая голову, – убили. Я ту суицидницу по голове бил, и она упала сразу. Похоже, тоже убил. А в тело – даже пополам порванные, еще ползут… Нет, это уже точно не люди. Зомби? Может, и зомби. «Не бывает», я знаю. А так, чтоб из КПВТ[16] в тушку, а он встает – так бывает? Не, так еще больше «не бывает». Журналюгам соврать не проблема, и звонильщик подставной не проблема, да только вот не похоже это на подстановку. Вспомнил взгляд зомби, того, первого, у мусоровоза – не, никак не похоже.
Ездить по пустой Москве – легко и приятно. И двадцати минут не прошло, как я уже подъехал к офисному комплексу в Бибирево. Шлагбаум открыт, точнее, снесен напрочь, изнутри наружу. Кто-то выехал, не дожидаясь пропуска. Подумал секунду – и решил ехать прямо к дверям. Вкатился на ведомственную стоянку, развернулся аккуратно, задом подвинулся поближе к входу. Мало ли что. За стеклянной дверью замаячил охранник в черной чоповской форме и с «сайгой» на ремне, сделал пару шагов на выход, но лениво и вымученно. Помаячил – и назад: наружу выйти «ниасилил». Я тоже не торопился, достал телефон.
– Я подъехал, стою прямо возле вашей двери. Выходи.
– Ага, сейчас иду. Жди в машине.
– Уже жду.
Минут через пять на внутренней лестнице появилась моя Солнышка. На всякий случай выйду встретить. Хоть и расстояние метров десять, а кто его знает. Похоже, безопасных мест и ситуаций скоро в Москве не останется – по крайней мере, на улицах.
Так что возьму-ка я свой «засветительный прибор» – длинный и прочный фонарь, китайский клон знаменитого «маглайта». Светит он, может, и похуже оригинала, но в качестве дубины – не уступит. И подсветить опять же можно. С этого я и начал – приоткрыл окно и прошелся ярким тонким лучом по декоративным насаждениям по сторонам от парадного входа. Слева, с моей стороны – ничего подозрительного. А вот справа – точно, стоит. Неподвижный и незаметный. И не холодно ему, хотя одет не по погоде явно. Офисный работничек, рубашка белая… была, пока не перемазал. Я бы его еще на подъезде заметил, но он так хорошо в грязи повалялся, что никакого камуфляжа не надо – и так земля землей. Ага, и крови тоже хватает. Тоже грыз кого-то… Схватил телефон, но поздно – моя уже дверь открывает. Эх, топор надо было взять, в багажнике же лежит, ну да ладно, можно и дубинкой справиться, если не бояться. Главное – не бояться их, они медленные и тупые, как манекены. Только ядовитые: руками не трогать… Ага, заметил открытую дверь, скотина. Повернулся всем корпусом и прямо через кусты ломанулся. Ну и я за ним. Тихонечко так, дверцей не хлопнув, чтоб не спугнуть… Потому что кто бы ты ни был – псих, зомби, пришелец, да хоть черт с рогами, – но мою женщину ты не тронешь. Не дам.
И все же поторопился я немного. Надо было подождать, пока он поглубже в кусте завязнет или хоть пару шагов еще пройдет. Но боязно ждать – вдруг не успею? Ему же достаточно краем зуба дотянуться, просто кожу прорвать. Вот и полез я на него, считай, сбоку, не со спины. И только замахнулся как следует фонарем, чтоб как раз углом крышки дюралевой в темечко попасть, – повернулся он, и куда быстрее, чем я ожидал. И головой ловко в сторону подвинулся, так что вместо точного хлесткого удара получился у меня растянутый такой «мазок» по шее и плечу. Человеку, может, и хватило бы – все же по ключице попал, и неслабо, кажется, даже перелом – но что ему перелом? Он уже руки ко мне тянет, причем обе… И я к нему в распростертые объятья так и лечу. Как затормозил – сам не понял. Наверное, все же помешал ему удар, да и я на фонарь-дубину свою оперся, оттолкнулся от него. Вывернулся за спину, о кусты тиранулся, но не застрял, проскочил дальше, пробежал несколько метров. Обернулся – зомбак стоит на четвереньках, приседает на ноги. И прыгнул. С места сразу метров на пять, как кенгуру. Нет, все же как лягушка – вдоль земли, задними ногами толкаясь. Но не дотянул: не достал. Ноги соскользнули по мокрой земле. И при приземлении он облажался, или рука подбитая подломилась, но упал прямо мордой о тротуарную плитку – и прямо мне под ноги. И уж тут я ему со всей дури да со всего страха ботинок в висок и вколотил. Сам аж взвыл от боли в пальцах, – а ботинки у меня правильные, не из тонкой тряпочки. Отшагнул вбок и фонарем добавил еще пару раз для верности. Почувствовал, как во рту пересохло, несмотря на влажный весенний вечер. Да уж, это не мусоровозчик, медленный и тупой…
Жена в момент драки догадалась не высовываться, закрыла дверь – так за нею и простояла все эти… две-три секунды, не больше. Это мне показалось, что уже минут десять битва идет… Да, а где же охрана? Маячил ведь «сотрудник», причем вооруженный, не с фонариком… Ого, лежит охранник в уголке, свернулся в клубочек и задремал… Странно: нормальный человек если и спит на посту, то делает это сидя в кресле, а не на полу в уголке… Может, он укушенный и скоро в зомби превратится? Может, еще как может. А может… Мысль была несколько неожиданной и очень, ОЧЕНЬ соблазнительной: у охранника есть РУЖЬЕ. Если охранник станет зомби – ружье ему не очень-то и нужно. А мне – наоборот, нужно, ОЧЕНЬ. Потому что сейчас, вот только что, мне удивительно повезло – целых два раза. И если бы повезло хоть чуть-чуть меньше – быть мне укушенным, а то и не просто укушенным: этот новый, шустрый подвид зомби мог меня и вовсе загрызть на фиг. И сожрать. И, может быть, стать еще сильнее – не просто так ведь они на живое мясо кидаются, а не пивные ларьки громят… А вот если бы я не фонарем его в ухо тыкал, а картечью саданул, – никуда бы он уже не прыгал и руки не протягивал…
Двери в здание закрываются автоматически и блокируются электромагнитом. Если закроются – фиг я туда уже войду, пока кто-то изнутри кнопку не нажмет. Я кинулся к двери, навстречу.
– Иринка, садись в машину скорее, не маячь на виду.
– А ты куда?
– Я сейчас, загляну в здание на секунду, – не останавливаясь, ухватился за дверь и проскочил внутрь.
Охранник лежал неподвижно, ружье, складную «Сайгу-20К» с разложенным почему-то прикладом, положив рядом с собой. Я несильно потряс его за плечо, на всякий случай – вдруг человеку просто плохо стало, мало ли отчего. Хотя уже вижу от чего: из-под перевязки на левой руке кровь сочится… Он не реагировал. И не дышал. Кому-то (ему и его родным, очевидно) – плохо, а мне – так наоборот, хорошо. Плюнув на вероятное видеонаблюдение, я схватил ружье. «Сайга» до сих пор в руки не попадала, но конструкция мало отличается от заученного еще в школе автомата Калашникова, так что руки сами все сделали – большим пальцем предохранитель вниз, затворную раму на себя до отказа. Держать оружие заряженным охране не положено – а мне их правила не писаны, не до правил уже. Ого, а охранник тоже инструкцию нарушал: патрон вылетел из окна выбрасывателя и покатился по полу.
Я бросил рычаг, вовремя вспомнив, что отпускать плавно его нельзя: автоматика должна как при выстреле работать, с разгона, иначе застрянет. Затвор сухо лязгнул – нормально, патрон в стволе, оружие заряжено. Теперь на предохранитель его – вот этот рычаг вверх, как раз лишнюю дырку в корпусе закрывает, чтоб не попало чего. Если что – можно обратно включить, не снимая пальца со спуска, все предусмотрено. У автомата предохранитель на три позиции, ну а «сайга» очередями не стреляет, так что только две. Подобрал патрон – пригодится, и так мало их совсем. Может, где-то еще есть? Положено охране запасные магазины иметь или нет? Я глянул на охранника – а он глянул на меня. Знакомым, до мурашек на заднице знакомым взглядом… Ну превед, кросафчег… Не дожидаясь, пока новообращенный зомби встанет на ноги, я, пятясь, отступил и кинулся к выходу. Надо бы его застрелить – мало ли кто еще в здании остался, но… камеры тут наверняка стоят. И все пишут. И одно дело – кража оружия у бессознательного охранника, и совсем другое – убийство при исполнении. Это я знаю, что охранник умер, а в камере все будет выглядеть совсем иначе…
– С ума сошел? – встретила меня в машине жена.
– Сошел. Только не я, а весь город. Ты видела, как прыгнул этот, из кустов?
– Ну видела… Между прочим, это мой внедренец. Олег.
– БЫЛ Олег. Человек так не может. Даже чемпион-легкоатлет.
– Ты хочешь сказать – это не люди?
– Да, это не люди. И если они кусают людей – люди становятся ими. Охранник ваш – уже стал. Когда я к нему подходил, он не дышал.
– Это точно, ты уверен?
– Уверен. Я специально смотрел. Это действительно самые натуральные зомби.
– Чушь какая…
– Сам знаю, что чушь. Но чушь или не чушь – а их уже сотни. И убить их можно, только проломив череп: по-другому они не убиваются. Даже из пулемета – на куски рвутся, но ползут. Все, поехали. Машке позвони, она у парня дома – пусть не высовывается, пока мы не приедем.
Тем временем зомби-охранник вышел на улицу и направился к нам. Целеустремленный какой… Или в голове у него осталась какая-то мысль от прежнего человека? О строгой отчетности оружия, например? Фиг его знает, чем он думает и думает ли вообще, но топает – такой же неровной, но быстрой походкой, как и мусорщик и как та девица с перерезанными венами. Слава богам, что не как тот белый воротничок – тот действительно был другим: суперзомби. Этот – обычный. Да, зомби уже бывают обычными… Но и с обычным встречаться нет никакого желания. Я вдавил газ и плавно отпустил сцепление. Блин, спокойней надо быть – покрышки взвизгнули, шкребыхнули шипы по бетону. Не в кино снимаемся, не фиг машину насиловать! Сбросив газ, аккуратно выехал на улицу. Хоть гаишников и не видно, внимание привлекать совершенно незачем – незаконное оружие на борту…
Пока жена звонила Машке, выжимала точный адрес ее друга из отчаянно защищавшей свое недавно обретенное в тяжкой борьбе право на неприкосновенность личной жизни (в общем-то никто с ней и не боролся, просто просили информировать, куда собралась и когда обратно, – но попробуйте это объяснить семнадцатилетке!), я выехал с парковки и направился в сторону центра.
Машин стало еще меньше. Все светофоры проходятся за один цикл – это не похоже на вечернюю Москву, ну просто совершенно. Зато едем быстро. Сверкая синими огнями и устало подвывая, промелькнула навстречу «пожарка». Где-то горит уже. Будет больше – вряд ли зомби аккуратны с огнем и вовремя выключают электроприборы… А вот «скорых» что-то не видно. А живы ли они вообще: их же вызывают ко всем искусанным и умирающим – а те в самый неожиданный момент врача за руку и хрясь! Пока поймут, что к чему, пока придумают, что делать… Кого еще это коснется в первую очередь? Да вот видел только что – охранников. Охранник пытается утихомирить «психа», получает укус – и все, через некоторое, не слишком долгое, время загибается, а потом встает, хочу-мяса-хочу-крови… хочу стать суперзомби. А где охрана не справилась или нет ее – вызовут ментов. Значит, они следующие. Оперативные группы, потом те, которые задержанных принимают… А гаишники и тут лучше всех устроились – на машинах зомби не ездят…
Запищал мобильник. Звонок из VIP-группы. Интересно, кто?
– Пап, превед!
– Превед, медвед!
Это уже как пароль. Сашка звонит, моя родная дочь, тоже от первого брака, готичная барышня юных лет. Она пока по мальчикам не ходит, она пока мальчиков портфелем лупит. Но скоро уже, ой, скоро…
– Как там у вас? По телику сказали, в Москве беспорядки.
– Ну да, какая-то фигня творится. А у вас как?
– У нас тоже.
Я похолодел. Почему-то мне и в голову не пришло, что эпидемия распространится за пределы Москвы, по крайней мере так быстро.
– Как – тоже? Что у вас происходит?
– Ну психи какие-то на улицах появились, на людей бросаются.
– Много, ты сама видела?
– Нет, мама рассказала.
– Она дома?
– Дома.
Ну хоть тут хорошо, все дома. Однако новая мысль вновь заставила вздрогнуть:
– Ее никто не укусил?!
– Не-э-эт, – удивленно протянула доча. – Она только издали видела, из окна.
– Фу-у, – только и смог я выдохнуть. – В общем, слава богам, что вы дома и целы. Это не психи, это гораздо хуже. Все, кого они кусают, становятся такими же. Так что сидите дома, никуда не выходите. Плевать на школу, плевать на работу. Скоро в город введут войска, психов перестреляют, и будет все хорошо. А сейчас – надо не дать себя укусить. Понятно?
– Угу. Маме трубку дать?
– Давай.
– Привет. – Голос Ольги, бывшей жены, был сух. – Ты это всерьез – дома сидеть?
– Более чем. В Москве их полно, если до вас добралось – будет тоже немало. А власти пока прочешутся…
– Ладно, сами разберемся, – отрезала она, и в трубке запикало.
– Поругались опять? – спросила Иринка.
– Ага. Ладно, это фигня. Сейчас остынет, головой подумает и сделает как надо. Звякни еще раз, какой подъезд.
Так, приехали. Нужный дом, подъезд вот этот, дверь с домофоном. Это хорошо – меньше вероятность, что в подъезде притаился голодный зомби. Но не нулевая, так что ружье надо взять. И «лишний патрон» на место вернуть, кстати. Я достал из кармана патрон – раньше не до него было. Красивая импортная гильза желтого пластика, прозрачный кружок под закруткой, а под ним – крупная картечь. Неплохо. Пулей еще попасть надо, а так – натуральный brain teleport. Жалко, что не двенадцатого калибра: патроны труднее найти. Хотя либо оружейный магазин, где всякие есть, либо никак. И сколько у меня всего патронов? Взял ружье, и как-то даже неожиданно руки все сами сделали – одним движением отстегнуть магазин и потянуть затвор. Хотя на фиг мне сейчас затвор тянуть, я же разряжать оружие не собираюсь? И затвор вдруг уперся во что-то, блин…
Что за фигня? Предохранитель снят, все должно работать, и вообще это калашниковская механика, самая надежная в мире и так далее… Ладно. Придется разбирать. Снял крышку – ага, затвор упирается в курок. На курке сверху какая-то хрень, которой у автомата не было. А в коробке под ним – хрень с прорезью, куда курок должен проходить. Или не проходить, если прорезь не на месте. Вот оно что: это ж гражданское оружие, которое со сложенным прикладом не стреляет. Ну все сделано, чтобы затруднить жизнь обороняющемуся, а не нападающему. Ведь если я решу кого-то убить, мне приклад откинуть – секундное дело. А вот если на меня уже напали – кто ж мне эту секунду даст… Ну не уроды, а? Уроды. А мне что делать – ходить с длинным прикладом?
Неудобно, тем более в подъезде. Может, отломать этот выступ? Отломаю обязательно, но голыми руками этого не сделать, да и пассатижами не очень – сталь все же, и не самая худшая. Ладно, будем иметь в виду – сейчас стреляет только с прикладом. С разложенным прикладом все сработало, как положено. Теперь патроны. Выщелкал непривычно большие после 5.45х39 пластмассовые цилиндры двадцатого калибра. Восемь штук – полный магазин охранник набивать не стал, пружину берег. Чего ее беречь, копанина[17] вон полста лет лежала – и все там с пружинами в порядке, если не соржавели. А этот, наверное, собрался жить вечно… А у меня вот теперь на два выстрела меньше, чем могло бы быть… Ну да ладно, и это неплохо. Патрон в магазин, магазин на место, затвор на себя – и пошли.
– Солнышка, садись за руль, вдруг двигаться придется.
– Ладно, только на дорогу сам. – Иринка не так давно получила права и все еще боялась водить машину.
– На дорогу сам – это на всякий случай, если к машине зомби подойдут: хоть отъехать от них.
– Понятно. Отъехать смогу.
Домофон щелкнул, я открыл дверь, стоя за ней и держа висящую на ремне «сайгу» одной рукой, как фашист в кино. Никого. Осторожно зашел, осмотрел углы. Вроде пусто. В лифт или пешком? Отвыкаем от мирных привычек, отвыкаем. Лучше пешком – будет куда отступить, если что. Никто не встретился – ну вот и славно, вот и хорошо.
Открыл Дима, Машкин друг. Он постарше нее, так что не совсем штатив, а в кольчуге и с топором и вовсе весь проход занял. Я аж попятился, но вообще – парень правильно рассудил.
Кольчуга хоть и ролевая, из проволоки скрученная, но прокусит ее разве что бультерьер. А топор – вовсе универсальное оружие, недаром с каменного века почти не изменился… Машка – длинная и тонкая, с резкими движениями бывшей гимнастки – вышагнула из-за него, уже готовая к выходу. Как-то странно это для нее – обычно любое дело она делает с лагом минут в пять, если не десять, а тут прямо ГТО – готов к труду и обороне…
До дома добрались без приключений. Город пустел стремительно: еще не было десяти, а на улицах как будто давно за полночь. Пока ехали, я рассказал, что сегодня видел. Иринке рассказывать было особо нечего – у нее был ПХД[18], причесывала документацию по своим проектам, ну а у Машки, как всегда, «весь мир на кончиках пальцев» – все свежие новости и слухи из глобальной паутины. Пришлось даже сдерживать, чтобы не все одновременно рассказывала.
Поднялись, заперли дверь, включили свет. Квартира, пусть съемная, но не чужая – обжитая и уютная, показалась островком безопасности во внезапно сошедшем с ума мире. Как картина художника-реалиста в зале современного искусства.
Интернет бурлил. Странных существ наблюдали уже почти все, а многие и стрельбу видели, и нападения. Некоторые заметили, как встают покойники, и хотя флейм на тему «не бывает» не утихал, слово «зомби» уже определилось и закрепилось. Итак, Москву наводнили зомби, кусающие людей, после чего люди умирают и восстают в виде таких же зомби. И просто умершие от разных причин – тоже встают в виде зомби. Зомби тупы, бесстрашны и агрессивны, и убить их можно, только повредив мозг.
И главное – в комментах широко отметились и немосквичи, и не только из ближних городов, но и из Питера, и из Киева с Минском, и даже «на четверть нашей» Хайфы.
Что-то быстро распространилась эпидемия, невероятно быстро. До того же Израиля только лететь часа четыре, а ведь вчера еще никаких зомби в помине не было… Выходит, кирдык приходит не только глобальнее, чем я думал, когда к дому шел, но и глобальнее, чем думалось только что. Точнее – просто глобальный: не в сравнительной, а в абсолютной степени. Война живых против мертвых. И уже вряд ли можно надеяться на скорую победу.
Конечно, когда войска наконец введут в города и начнется отстрел зомби – ситуация станет полегче. Зомби медлительны, их легко убивать – я без оружия и спецподготовки двоих уже убил, у солдата с автоматом и ящиком патронов ситуация однозначна: увидел зомби – нет зомби… Но появляются они постоянно: не только от укусов, но и обычные покойники почему-то встают и ведут себя точно так же – начинают тупую, но неустанную охоту на живых… Значит, жесткий карантин всех больных, особенно умирающих, умерших – немедленно «дезактивировать» разрушением мозга… И все это надо начать уже сегодня. Но пока даже внятного сообщения по «большим» СМИ не было, только явочным порядком в Интернете… Да и не хватит войск, чтобы в каждом городе каждый дом прикрыть. Даже если мобилизацию объявят – да кого в такой ситуации мобилизовать? Я, например, никуда не пойду, хоть сразу с прокурором ко мне подходи. У меня семья, и ни разу не верю я, что ее кто-то без меня защитит… Так что не будет быстрой победы, а придется со всем этим как-то жить. Или выживать…
– В общем, смотрите, какая фигня, – начал я «совет в Филях», когда мы в кои-то веки собрались втроем в «комнате предков», с чаем и печеньями, – ситуация сейчас будет ухудшаться, потому что зомби появляются быстро, а уничтожают их только изредка. Даже если прямо завтра с утра начнется массовая зачистка – еще несколько дней будет становиться хуже.
– Почему хуже? Они же не прячутся: достаточно по улицам проехать и всех отстрелять. – Похоже, негуманность этой мысли вовсе не ввела Иринку в священный трепет. В общем-то, она никогда не страдала абстрактной любовью ко всему человечеству, а уж к нелюдям и вовсе.
– Всех не получится. Да и улиц много, а они в каждом дворе могут быть. И каждый имеет шанс кого-то покусать – людей-то вокруг полно.
– Ну не все же такие дураки, чтобы дать себя кусать… – Уж себя Маша точно к дуракам не относит.
– Да ладно, Маш, хватит и тех, которые еще не знают. Или не верят. Тем более что верить или не верить особо нечему – никаких объявлений не было, только в Инете друг другу рассказывают.
– В общем надо две модели продумать. Оптимистическую и пессимистическую. И тогда уже решать, что делать. – В Иринке включился руководитель проектов.
– Давай сначала пессимистическую?
– Не, не получится. Неясно, от чего плясать. Сначала придумаем, как оно все в идеале, а потом – что будет, если не сделают того и того. Допустим, сейчас главные силовики провели уже свои совещания, приказ в войска пошел и к утру начнется операция по спасению. Что можно сделать?
– Солдат – в города, выстроить цепью и прочесать все. Пешком пройти по всем дворам и всех зомби пострелять, – предложила спец по «контрстрайку» Маша.
– Всех не получится: многие зараженные ушли домой и там уже перекинулись, – возразил я.
– Но тех, кто вылез хотя бы. Они ведь будут искать добычу?
– Похоже, что нет. Когда поблизости добычи нет – они замирают и стоят.
– Ну и пусть стоят. Ведь пока они стоят – новых зомби не прибавится?
– Сколько-то прибавится все равно. Кто-то на такого неподвижного наткнется, кто-то сам помрет…
– Но выбивать же их будут больше?
– Только поначалу. Пока уличные не кончатся. А потом будет позиционный тупик: на открытом месте – люди, а по углам – зомби. И зачищать их придется долго.
– Сколько? Недели две?
– Скорее, пару месяцев. А единичные случаи не прекратятся вообще. И иногда – массовые вспышки.
– То есть прежней жизни уже не будет? – загрустила Иринка.
– Да, получается так…
Наступила долгая пауза. Видимо, все осмысливали перспективу.
– Э-э-э, а мы какой вариант сейчас рассматривали? Оптимистический? Афигеть оптимизм, два не надо… – Машка в расстроенных чувствах резко поставила кружку на стол.
– Ну есть еще более оптимистический – придумают вакцину от укуса зомби. Или сыворотку, как от змей. Но это уж совсем оптимистично: да пока придумают, пока изготовят, пока всем вколют…
– А пессимистический?
– А пессимистический – начальство начнет разбегаться, как тараканы. Солдатам прикажут защищать власть – как от зомби, так и от тех, кто таким поведением власти, мягко говоря, недоволен, а потом и военные плюнут на власть… Ну а нас – как обычно…
– То есть никто? И даже ни одного завалящего Брюса Уиллиса? – съязвила Иринка.
– Угу. У него своих покойников-беспокойников целый Голливуд будет – не до нас, – отшутился невесело я. – Вряд ли можно надеяться на лучшее. Отношение властей к «низам» известно – проблемы индейцев шерифа не волнуют… Но даже в лучшем варианте – экономика рухнет. Все налаженные связи, весь деловой оборот – к чертям зомбячьим.
– Да, похоже, ипотеки нам уже не видать…
– Это полбеды. Мы, считай, уже безработные. Кому в военное время все это нужно – ну, то, чем мы занимались?
– Организация работ никуда не денется – все равно потребуется. И компьютеры, и связь тоже.
– Ну да. Но перерыв в этом процессе неизбежно произойдет. И уж наверняка обесценятся деньги…
– Надо закупаться. Сейчас, пока не все догадались.
– Так ночь уже, утром поедем.
– К утру владельцы магазинов сообразят. И как минимум – поднимут цены. А сейчас еще можно успеть. «Метро» вроде круглосуточно?.. Пошли?
Гигантский круглосуточный гипермаркет «Metro C&C», работающий официально только с юрлицами, при некоторой заранее заложенной в проект хитрости доступен и для «физиков». Ближайший к нам – у Северянинского моста. Иногда мы в нем закупались, хотя и нечасто – продается там все упаковками. Сейчас же – в самый раз. Деньги после некоторых колебаний, взяли «квартирные». Если все будет нормально – снимем при первой возможности с банкоматов, а если нет… Ну тогда это будет не самая большая беда.