Страница:
«…Или же они стараются предусмотреть все, – шепнул ей внутренний голос. – Например, появление контролера с милицией, а значит – и лишними проблемами. А проблемы им сейчас, должно быть, ни к чему…»
Народу в вагоне было достаточно, чтобы никто не обратил внимания на женщину неопределенного возраста в синеватой косынке, джинсах и куртке. На дачу едет, куда ж еще. На выходные.
В окне промелькнула Останкинская башня. Наде вдруг показалось, что эту башню и аккуратные железнодорожные станции в городской черте она видит в последний раз. С чего бы это? Да и вообще, какого черта она вбила себе в голову, что сейчас что-то должно произойти? Скорее всего, ребята едут в лес – потренироваться в фехтовании подальше от посторонних глаз, да и вообще – отдохнуть. Вон, рюкзаки огромные – наверняка там все, что нужно для шашлыков. Вот только лица у всей компании сосредоточенные какие-то, напряженные.
С такими лицами на отдых не едут…
Но ей-то что до того?!
Поезд тем временем неспешно миновал поочередно Малино, Крюково, Алабушево – Москва осталась позади.
В Крюково Надя хотела уже было встать и выйти – ну в самом деле, что она как маленькая в сыщиков играет? Вконец с ума сошла?!
Однако не встала и не вышла – любопытство в очередной раз пересилило.
Вчитываться в «желтую» газету у нее не было ни сил, ни желания: в конце концов, разве она не знает, что там можно обнаружить? Откровения очередной девицы, забеременевшей от пилота НЛО (зелененького, лысенького, с чешуей и щупальцами), криминальную статью с постановочными фото из цикла «Она съела своих детей!», а также анекдоты, от коих поморщился бы и сапожник – не от мата, так от содержания.
Но больше читать все равно было нечего.
Строчки растворялись, сливались в серую массу… Надя размышляла, не видя текста.
А что, если она и в самом деле уехала сейчас из Москвы без возврата? Недаром же взяла билет в один конец… Как бы это было хорошо – навсегда исчезнуть из этого пропахшего бензином и великой государственной идеей города куда-нибудь на природу. И начать жизнь по новой…
Размышлять и смотреть в окно пришлось довольно долго – по ощущениям Нади, прошло никак не меньше трех часов, когда вся компания молча поднялась и неторопливо направилась к выходу из вагона. К счастью, здесь был дачный поселок, и с мест повскакало еще человек семь, а не только одна Надя.
«Только бы они не на автобусе потом… – лихорадочно думала она. – Это может показаться слишком подозрительным».
Газета осталась лежать на сиденье электрички…
Но опасения оказались напрасными.
Компания двинулась пешком. Надя наблюдала за ними, стараясь держаться за деревьями.
Выяснилось, что ребят уже ждали – на поляне около палаток собралось человек тридцать. Она прислушалась.
Кажется, ее сосед сейчас отчитывал кого-то:
– …А вы беспечны, благородные доны… Нас не остановил никто! – доносился до Нади приглушенный голос. – Будет поздно вводить дисциплину. Там может случиться что угодно.
«Там»…
Это где же?
Прошло полчаса.
Стоянка напоминала самый обыкновенный лагерь туристов – не более того. Но на ней царило какое-то оживление, как на перроне перед отправкой поезда дальнего следования. Понятно было одно – эти люди собрались здесь не ради шашлычков и водочки на свежем воздухе.
Надя замерла, полностью укрытая ближайшими деревьями. Лежать на земле было неудобно, но приходилось не считаться с такими пустяками.
Однако по обрывкам разговоров было непонятно, что же именно должно произойти.
– Сворачивай палатку! Потом не успеешь за минуту.
– С Англии начнется…
– Нет, со штатников. Георгий говорил: первый – в Калифорнии. Да они уже полдня как там!
– Финны со шведами – тоже прошли. И Питер. Теперь наша очередь.
– А что говорилось про разброс?
– Вот разбросает – там и увидишь.
Георгий тем временем посмотрел на часы и поднял руку.
– Всем приготовиться! – расслышала Надя. – Через полторы минуты откроется.
На поляне вдруг стало подозрительно тихо. Если до того народ спокойно разговаривал, сворачивая палатки («А группа с последней электрички не стала даже распаковываться», – отметила про себя Надя), то теперь все молча стояли около Георгия, который, судя по всему, командовал здесь.
Полторы минуты…
Наде показалось, что удары ее сердца могут расслышать люди на поляне.
Что же сейчас должно случиться?
Каким образом перед собравшимися возникла зыбкая стеклянная стена, девушка так и не успела заметить. Казалось, воздух в центре поляны задрожал, а потом сгустился. Не раздалось ни единого звука.
– Готово! Цепочкой – вперед! – скомандовал Георгий, подхватив увесистый рюкзак, и сам первым шагнул к туманной стене. Он даже не замедлил шагов, просто секунду назад был на поляне – а потом его не стало. Следующей к стене шагнула девушка, потом – еще одна. Один за другим люди исчезали, растворялись в зыбком прозрачном мареве.
Портал притягивал, манил, звал к себе, и когда последний из группы Георгия шагнул в «стеклянную» дверь, Надя не выдержала. Она вскочила и почти бегом бросилась к тающему в воздухе порталу. Только бы успеть, только бы…
Она успела.
«Стеклянная», переливающаяся радужными отблесками перегородка оказалась почти неощутимой. Надя сделала шаг – и тут земля как будто бы ушла у нее из-под ног. На мгновение девушка словно бы погрузилась в непроницаемую черноту, потом ей показалось, что впереди, в пустоте, замаячили звезды. Они стремительно приближались, сделались похожими на яркие сверкающие полосы, проносящиеся мимо. Скорость была дикой; Надя попыталась закричать – то ли от страха, то ли он восторга. Но не вырвалось ни единого звука.
Ей казалось, что мир вокруг должен вот-вот взорваться, она зажмурилась…
И тотчас же все закончилось, и Надя поняла, что теперь она стоит на твердой земле.
Она открыла глаза и ошеломленно огляделась. Здесь тоже был лес, но совершенно непохожий на подмосковный. И – никого вокруг. Те, кто вошел в портал до нее, исчезли без следа. Похоже, она была здесь совершенно одна.
«Стены» тоже не было видно. Похоже, телепорт был временным или же – односторонним.
Огромная лилово-бронзовая стрекоза на секунду зависла перед ее лицом, потом унеслась прочь. Надя проводила ее взглядом, посмотрела на зеленовато-голубые папоротники, на гигантские, в несколько обхватов, золотоствольные деревья и почувствовала, как у нее начинает кружиться голова. То ли от необыкновенно чистого лесного воздуха, то ли от внезапно пришедшей на ум догадки.
Вана поставила рюкзак на землю, сняла куртку, небрежно бросив ее рядом, и сделала несколько шагов в сторону, внимательно присматриваясь к растениям и насекомым.
Незнакомые резные листья, белесый и изумрудный мох под ногами, длинные оранжевые сороконожки на древесном стволе, причудливые голоса птиц и звон цикад – все это могло быть и на Земле.
Например, в Южной Америке. Или – в Центральной Африке. Ну да, конечно, это была телепортация. А почему бы и нет? Мало ли до чего могут добраться российские умельцы?! Если очень захотят – и телепорт смогут соорудить, и звездолет, и черта в ступе.
Вот и соорудили – телепорт местного значения.
Официальная наука, предположим, их не признала – ну так и что с того? Зато этой штукой пользоваться можно. Вот они взяли и воспользовались – отправились в отпуск, в турпоход к Затерянному Миру. Только вот нужно было шагнуть в «стеклянную стену» в строго определенное время, а иначе выкинет совсем не туда. Или не совсем туда. Ее и выкинуло, а они, хочется верить, где-то неподалеку.
Так!
А если все куда хуже – ее, как не принадлежавшую к основной группе, просто зашвырнуло непонятно куда, в земные джунгли?
А другие где-нибудь на расстоянии километров в сто. А ей теперь отсюда выбираться, как сама сумеет.
Надя задумалась.
В школе она учила английский, а ей сейчас пригодился бы испанский. Или португальский, который в школах не преподают. Но ничего испанского, кроме «компаньеро Фидель», в голову ей не приходило. Ах да, есть еще такое ругательство – «ихо де пута». Можно, конечно, перевести как «сукин сын», а можно и позабористее. Правильно, вот Фидель – он, например, товарищ, компаньеро, а, скажем, диктатор Пиночет – совсем не товарищ, а даже наоборот, ихо де пута.
Она упорно пыталась сохранить остатки здравого смысла, цепляясь за какие-то фразы и слова, хотя отлично сознавала – если в таких дебрях даже и найдутся местные жители, то по-испански они, скорее всего, не говорят.
И вряд ли поймут просьбу отвести ее к российскому консулу.
Ладно, может быть, она где-то на Земле.
А почему она в этом так уверена?
И еще – скажите на милость, а зачем той компании было так вооружаться? Они что, собрались сюда на сафари с мечами и арбалетами?
Загадка…
А если она не на Земле?
Конечно, может оказаться, что оранжевые лианы и мохнатые ярко-синие гусеницы для той же Бразилии или для Конго – самое обычное дело.
А если нет, что тогда?
Надо ждать ночи, может, хотя бы по звездам удастся что-то узнать. Вот увидит в просветах между деревьями Южный Крест – значит, точно Южная Америка. Или – Африка.
Приняв такое решение, Надя почувствовала, что возникшая было паника понемногу улеглась. Больше того, из двух вариантов неприятнее был бы как раз «земной». Это ж сколько сил и нервов придется потратить, чтобы вернуться обратно в Москву! И представить-то страшно!
А если здесь обитают какие-нибудь совсем уж нецивилизованные каннибалы-антропофаги? А если она в Африке, где идет непрекращающаяся война?
Нет, уж это – вряд ли.
Слишком здесь тихо и спокойно.
Надя вдруг представила, как будет объяснять российскому дипломату, что гуляла она спокойно по Подмосковью, а потом вдруг решила шагнуть в стекловидное нечто, а дальше почти сразу же оказалась в тропическом лесу.
Отличное объяснение!
Пожалуй, тогда ее прямо с трапа самолета отправят в дурдом. Это в лучшем случае. А в худшем она попадет туда же – только сперва помается здесь с документами.
Но это – если она благополучно доберется до столицы.
А здесь, между прочим, наверняка полным-полно хищников, а из оружия у нее только ключи от входной двери и газовый баллончик. А еще есть зажигалка, так что костер вечером развести шанс есть.
Она вернулась к оставленным вещам, одиноко лежащим на земле, и совершенно неожиданно ощутила спокойствие и тихую радость. Зеленоватый полумрак леса нисколько не пугал ее. Наоборот, казался уютным и каким-то родным. Наде захотелось прикоснуться к деревьям, скинуть тесные кроссовки и ощутить босыми ногами теплый мягкий мох. Так она и поступила, не думая ни о ядовитых змеях, ни о кусачих насекомых.
Темнело здесь быстро – как и положено на юге. К тому времени, когда над лесом сгустилась ночь, Надя ощутила голод – пока что довольно слабый. Полпачки печенья и шоколадную конфету она решила приберечь на потом. Но что-то надо было съесть – вот только чем здесь питаться можно, а чем – ни в коем случае не следует?
Вот и еще одна проблема. Этак до российского посольства не доберешься – ноги протянешь по дороге.
Светло-сиреневые грибы с большими бахромчатыми шляпками показались ей подозрительными с самого начала. Грибы вообще есть не следовало. А ягод или каких-нибудь плодов здесь не наблюдалось.
Что ж, одну ночь можно и поголодать, а назавтра придется устроить более обстоятельные поиски провизии. Ладно, пожалуй, беречь бутерброды смысла нет.
Закончив ужин, Надя запила его водой из лесного ручья – холодной, немного покалывающей язык, словно минералка – а может, ей это только почудилось…
В темно-лиловом небе показались первые звезды, и, посмотрев в просветы между деревьями, знакомых созвездий Надя не нашла. Не было в небесах ни Медведиц, ни Южного Креста – вообще ничего знакомого. Россыпи необыкновенно ярких и крупных звезд притягивали взгляд, и она не могла оторваться от этого зрелища.
Ей отчего-то стало тревожно, и с каждой секундой стали оживать сомнения относительно того, что Бразилия и Центральная Африка здесь совершенно ни при чем, а находится она в каком-то абсолютно другом мире.
А значит – пути назад нет. И, возможно, никогда не будет.
Ну и пусть. Разве ее что-то очень уж сильно держало там, на Земле?
А через пару часов на лес пролился мягкий фиолетово-белый свет.
Двух лун.
«Да, российского консульства здесь точно нет. И американского – тоже», – усмехнулась Надя. Что ж, можно даже не разжигать костер: лунный свет позволял видеть довольно хорошо, ночь оказалась теплой, а хищные звери, если они здесь и были, пока не торопились нападать. К тому же ею сейчас овладело чувство полной расслабленности и защищенности – откуда оно взялось, Надя не знала. Возможно, это был самообман, но, надо признать, очень приятный.
Не хотелось ничего делать, и она продолжала сидеть на земле, запрокинув голову и счастливо улыбаясь.
Заснула она там же, положив под голову тощий рюкзак и накрывшись курткой.
Проснувшись, Надя сразу вспомнила, где она находится, но некоторое время продолжала лежать, наслаждаясь покоем. Однако голод вынудил ее подняться.
Странно, только сейчас – в первый раз с момента появления в новом мире – ей захотелось курить. Хорошо, что пара пачек сигарет у нее была. Но, не докурив и до половины сигарету, она потушила ее. Дым заставил девушку закашляться, к тому же он перебивал запахи леса.
Пахло мхом, прелыми листьями, и эти запахи тревожили, волновали Надю, увлекая все дальше и дальше от места, где ее выбросило из портала. Через некоторое время ей повезло – она наткнулась на колючий, похожий на шиповник куст, усеянный мелкими желто-красными плодами. Несколько плодов были поклеваны птицами. «Наверное, это можно попробовать», – решила Надя. По вкусу плоды напоминали кисло-сладкое сочное яблоко, и никакого неприятного или подозрительного вкуса у них не наблюдалось. Ничего и не случилось – она не отравилась и не почувствовала себя хуже.
Немного беспокоило другое – никаких следов людского присутствия поблизости не было. Видимо, ее, поскольку она шагнула в портал позднее прочих и не принадлежала к группе, попросту отбросило куда-то в сторону, может быть, на пару километров, а может, и добрую тысячу. Так что поиски представлялись делом бессмысленным, а кричать «ау» Наде отчего-то не хотелось. Конечно, имеется небольшой шанс таким образом отыскать людей, но гораздо быстрее так можно привлечь внимание местных хищников.
На неглубокую пещерку возле излучины реки – скорее небольшой речушки – Надя наткнулась уже ближе к вечеру. Пещерка под холмом оказалась чистой и, судя по всему, необитаемой. Устав от дневных странствий, девушка решила заночевать там – все-таки какая-никакая, а крыша над головой. Она нарвала охапку пушистой травы, поужинала предусмотрительно набранными «дикими яблоками» и уселась около воды, прислонившись спиной к поваленному дереву.
Почему-то Надя совершенно не испытывала страха, хотя вокруг простирался абсолютно чуждый мир. Тоски по дому она тоже не чувствовала, хотя начала осознавать – из мира двух лун выхода, видимо, не было.
По крайней мере – для нее.
Может быть, она не до конца поверила в то, что переход через портал и все остальное, что с ней происходит, – реальность, а не сон.
В эту ночь она тоже не стала разводить костер. Устав от дневной ходьбы, Надя легла спать пораньше и уснула почти сразу же, стоило только ее голове коснуться мягкой травы.
Ни на следующее утро, ни потом она так и не собралась продолжить свое путешествие. Надя была настолько очарована этой поляной на берегу маленькой речки, что просто не захотела отсюда уходить. Она потихоньку обживала пещерку, искала и находила съедобные ягоды, орехи и даже молодые побеги травы, пыталась ловить рыбу, но это без должной сноровки получалось плохо. Зато съедобные улитки отлично заменяли мясо.
Кроссовки Надя забросила за ненадобностью в дальний угол пещеры. Теперь она ходила исключительно босиком, пострадав при этом всего лишь один раз – когда неосторожно наткнулась ногой на валявшийся среди гальки осколок ракушки, острый, как стекло.
Местные животные, казалось, не обращали никакого внимания на новое странное существо. Неподалеку от пещеры жил зверь, похожий на огромную, серую в черную полоску выдру. Выдра обожала лакомиться речными моллюсками, но ела очень неаккуратно – вот откуда, вероятно, и появились осколки ракушек.
По ночам к реке приходили крупные животные, напоминавшие динозавров. Вытягивая длинные шеи, они долго топтались на берегу, но в воду не заходили. Напившись, рептилии неторопливо и с грацией танцующих слонов уходили обратно в редколесье. Надя сперва боялась их, но быстро поняла, что эти существа безобидные, и если их не трогать, то нападать первыми они ни за что не станут.
Так минули две недели, хотя Надя не делала зарубок на дереве и не знала точной даты. К тому же она подозревала, что сутки мира двух лун отличаются от земных.
Однажды девушка проснулась с дикой головной болью.
Это ее удивило и встревожило.
Неужели – отравление?
Она с трудом встала и добралась до реки.
Сорвав длинный и широкий лист какого-то растения, она намочила его в воде и приложила к пылающему лбу. Стало немного легче, но боль не отступала.
«Что же случилось? – думала Надя. – Наверное, на солнце вчера перегрелась. Хотела красивый загар получить – интересно знать, а зачем? – и вот результат. Ничего, к вечеру станет легче».
Легче не стало.
Хуже того – уже через час, когда начало пригревать солнышко, Надю затрясло в жестоком ознобе, и она должна была признаться себе – это болезнь. И не дай бог – что-нибудь похожее на тропическую лихорадку. От этой напасти и на Земле удавалось спасти далеко не всех. А уж без лекарств и врачей исход предопределен.
Но отчего она могла подхватить лихорадку?
Место здесь не болотистое, кровососущих насекомых нет…
Вообще-то не о том сейчас надо думать! Вопрос в другом – что теперь делать? «Скорой помощи» в мире двух лун нет, надо рассчитывать только на себя.
Прикинув свои силы, Надя поняла, что еще какое-то время сможет продержаться на ногах. Двух часов должно было хватить на то, чтобы запастись водой и пищей впрок. А что будет с ней через два часа, она не представляла.
Позавчера на песчаной отмели она обнаружила скорлупки гигантских яиц, которые можно было попробовать использовать как кувшины для воды (а те, что чуть поменьше, – в качестве тарелок и чашек). Вернувшись к пещере с несколькими крупными плодами (Надя совершенно не представляла, что такое африканское хлебное дерево, но ей казалось, что его плоды должны быть примерно такими на вкус), она наполнила скорлупы-кувшины свежей водой и поставила их около травяной подстилки. По крайней мере, самым необходимым она теперь обеспечена на какое-то время.
А об остальном должен был позаботиться ее организм.
Надя закуталась в куртку и легла, прикрыв глаза ладонью, чтобы на них не попадал даже малейший отблеск света. Умереть она не боялась, больше того – она сейчас даже не верила в такую возможность.
Когда-нибудь – да, конечно, но – не здесь и не сейчас.
…Сколько дней она провалялась в полубредовом состоянии, Надя не знала. Когда сознание немного прояснялось, она жадно пила воду, а вот голода не чувствовала совсем. Даже мысль о еде вызывала отвращение, и плоды «хлебного дерева» вместе с ягодами и орехами так и остались нетронутыми – девушка не могла даже смотреть на них.
А когда она закрывала глаза, приходили сны – яркие, красочные. Она не запоминала их, но они оставляли ощущение умиротворенности и покоя. Кошмаров не было, сны щадили ее, и хотя Надя несколько раз просыпалась в холодном поту, вызвано это было всего лишь ознобом от болезни.
Запасы воды все же подошли к концу. И тогда Надя, изнемогая от слабости и жажды, почти ползком добралась до речки и, забыв о «кувшинах», принялась жадно пить прохладную, с привкусом травы, воду. Напившись вдоволь, она почувствовала себя гораздо лучше. Стоял день, и Надя вдруг поняла, что солнечный свет больше не режет ей глаза.
Выходит, она все же пошла на поправку.
Девушка огляделась, осматривая лес, поляну, берег реки как-будто новыми глазами, чувствуя ликование и торжество.
Она не умрет, она будет жить!
Но вскоре на смену радости пришла озабоченность. Она будет жить здесь, в мире двух лун.
Но – совершенно одна. Что ж, когда-то один пророк сказал ей: «Ты обречена на одиночество. Смирись с этим. Творческие люди одиноки всегда».
Вот и сбылось теперь это пророчество.
И все же ей казалось, что прежняя Надя Василькова умерла. Сейчас, в незнакомом мире, из-за этой странной болезни. А может – намного раньше, когда начала топить свои несчастья в алкоголе. Она вдруг поймала себя на мысли, что за последнее время выпить как-то не тянуло… И сейчас не хочется.
«И не захочется! – почему-то уверилась она. – Зачем, интересно знать, пить какую-то гадость, когда есть чистая вода из прозрачной реки?!»
Вот и лишнее доказательство – ее прежней больше не существовало. Что ж, умерла так умерла…
Вот тогда-то и обрела она новое имя – Вана.
Почему-то ей казалось, что за время болезни мир, ставший для нее почти привычным, слегка изменился. В чем состояли эти перемены, Вана понять не могла, но отчего-то чувствовала, что они есть.
Девушка встала и, пошатываясь от слабости, медленно направилась к пещере. Но неожиданно остановилась на полпути, пораженная непривычным ощущением.
Она вдруг почувствовала, что трава под ее ногами слегка искрит, нежно и ласково касаясь кожи. Вана – теперь уже именно Вана – опустилась на корточки, внимательно всматриваясь в ворсистые зелено-голубые стебли, потом дотронулась до них рукой. Незримые искорки тепла побежали по пальцам, выгоняя из них противную дрожь и слабость. Ей показалось, стоит вглядеться чуть пристальнее, и можно заметить мерцающее золотистое облачко над каждым из растений.
«Это дыхание травы, – вдруг поняла Вана, убирая руку. – Дыхание травы?.. А что же деревья?»
Она посмотрела на золотистые стволы, переплетения могучих ветвей и зеленый навес листьев. Потом подошла к ним, прикоснулась к шершавой коре…
…Прозрачно-зеленый, искрящийся ручей энергии, которую, казалось, можно было пить, пронизал ее тело насквозь, и девушка почувствовала, как от этого тепла тают остатки болезни. Что-то еле слышно зашелестело, и через секунду Вана осознала, что слышит, как движутся соки в стволе дерева.
Отпрянув назад от неожиданности, она не удержалась на ногах и плюхнулась на землю. Но слабости больше не было, все ее тело стало таким легким, что казалось, стоит лишь взмахнуть руками – и получится взлететь.
Не вставая с земли, Вана потрясенно обвела глазами поляну. Везде: у каждого дерева, над каждой травинкой и цветком – плясали облачка золотистой пыльцы. Вверху, между ветвями, виднелись осколки ярко-синего неба, а облачка казались замысловатыми иероглифами, нанесенными рукой умелого каллиграфа. Но смысл этих письмен оставался неведом, и Вана отвела взгляд.
Значит, еще не время.
Может быть, когда-нибудь ей удастся их разгадать.
На душе стало легко и спокойно, девушка закрыла глаза и погрузилась в сон под убаюкивающий шепот травяных стебельков.
Глава 4
Народу в вагоне было достаточно, чтобы никто не обратил внимания на женщину неопределенного возраста в синеватой косынке, джинсах и куртке. На дачу едет, куда ж еще. На выходные.
В окне промелькнула Останкинская башня. Наде вдруг показалось, что эту башню и аккуратные железнодорожные станции в городской черте она видит в последний раз. С чего бы это? Да и вообще, какого черта она вбила себе в голову, что сейчас что-то должно произойти? Скорее всего, ребята едут в лес – потренироваться в фехтовании подальше от посторонних глаз, да и вообще – отдохнуть. Вон, рюкзаки огромные – наверняка там все, что нужно для шашлыков. Вот только лица у всей компании сосредоточенные какие-то, напряженные.
С такими лицами на отдых не едут…
Но ей-то что до того?!
Поезд тем временем неспешно миновал поочередно Малино, Крюково, Алабушево – Москва осталась позади.
В Крюково Надя хотела уже было встать и выйти – ну в самом деле, что она как маленькая в сыщиков играет? Вконец с ума сошла?!
Однако не встала и не вышла – любопытство в очередной раз пересилило.
Вчитываться в «желтую» газету у нее не было ни сил, ни желания: в конце концов, разве она не знает, что там можно обнаружить? Откровения очередной девицы, забеременевшей от пилота НЛО (зелененького, лысенького, с чешуей и щупальцами), криминальную статью с постановочными фото из цикла «Она съела своих детей!», а также анекдоты, от коих поморщился бы и сапожник – не от мата, так от содержания.
Но больше читать все равно было нечего.
Строчки растворялись, сливались в серую массу… Надя размышляла, не видя текста.
А что, если она и в самом деле уехала сейчас из Москвы без возврата? Недаром же взяла билет в один конец… Как бы это было хорошо – навсегда исчезнуть из этого пропахшего бензином и великой государственной идеей города куда-нибудь на природу. И начать жизнь по новой…
Размышлять и смотреть в окно пришлось довольно долго – по ощущениям Нади, прошло никак не меньше трех часов, когда вся компания молча поднялась и неторопливо направилась к выходу из вагона. К счастью, здесь был дачный поселок, и с мест повскакало еще человек семь, а не только одна Надя.
«Только бы они не на автобусе потом… – лихорадочно думала она. – Это может показаться слишком подозрительным».
Газета осталась лежать на сиденье электрички…
Но опасения оказались напрасными.
Компания двинулась пешком. Надя наблюдала за ними, стараясь держаться за деревьями.
Выяснилось, что ребят уже ждали – на поляне около палаток собралось человек тридцать. Она прислушалась.
Кажется, ее сосед сейчас отчитывал кого-то:
– …А вы беспечны, благородные доны… Нас не остановил никто! – доносился до Нади приглушенный голос. – Будет поздно вводить дисциплину. Там может случиться что угодно.
«Там»…
Это где же?
Прошло полчаса.
Стоянка напоминала самый обыкновенный лагерь туристов – не более того. Но на ней царило какое-то оживление, как на перроне перед отправкой поезда дальнего следования. Понятно было одно – эти люди собрались здесь не ради шашлычков и водочки на свежем воздухе.
Надя замерла, полностью укрытая ближайшими деревьями. Лежать на земле было неудобно, но приходилось не считаться с такими пустяками.
Однако по обрывкам разговоров было непонятно, что же именно должно произойти.
– Сворачивай палатку! Потом не успеешь за минуту.
– С Англии начнется…
– Нет, со штатников. Георгий говорил: первый – в Калифорнии. Да они уже полдня как там!
– Финны со шведами – тоже прошли. И Питер. Теперь наша очередь.
– А что говорилось про разброс?
– Вот разбросает – там и увидишь.
Георгий тем временем посмотрел на часы и поднял руку.
– Всем приготовиться! – расслышала Надя. – Через полторы минуты откроется.
На поляне вдруг стало подозрительно тихо. Если до того народ спокойно разговаривал, сворачивая палатки («А группа с последней электрички не стала даже распаковываться», – отметила про себя Надя), то теперь все молча стояли около Георгия, который, судя по всему, командовал здесь.
Полторы минуты…
Наде показалось, что удары ее сердца могут расслышать люди на поляне.
Что же сейчас должно случиться?
Каким образом перед собравшимися возникла зыбкая стеклянная стена, девушка так и не успела заметить. Казалось, воздух в центре поляны задрожал, а потом сгустился. Не раздалось ни единого звука.
– Готово! Цепочкой – вперед! – скомандовал Георгий, подхватив увесистый рюкзак, и сам первым шагнул к туманной стене. Он даже не замедлил шагов, просто секунду назад был на поляне – а потом его не стало. Следующей к стене шагнула девушка, потом – еще одна. Один за другим люди исчезали, растворялись в зыбком прозрачном мареве.
Портал притягивал, манил, звал к себе, и когда последний из группы Георгия шагнул в «стеклянную» дверь, Надя не выдержала. Она вскочила и почти бегом бросилась к тающему в воздухе порталу. Только бы успеть, только бы…
Она успела.
«Стеклянная», переливающаяся радужными отблесками перегородка оказалась почти неощутимой. Надя сделала шаг – и тут земля как будто бы ушла у нее из-под ног. На мгновение девушка словно бы погрузилась в непроницаемую черноту, потом ей показалось, что впереди, в пустоте, замаячили звезды. Они стремительно приближались, сделались похожими на яркие сверкающие полосы, проносящиеся мимо. Скорость была дикой; Надя попыталась закричать – то ли от страха, то ли он восторга. Но не вырвалось ни единого звука.
Ей казалось, что мир вокруг должен вот-вот взорваться, она зажмурилась…
И тотчас же все закончилось, и Надя поняла, что теперь она стоит на твердой земле.
Она открыла глаза и ошеломленно огляделась. Здесь тоже был лес, но совершенно непохожий на подмосковный. И – никого вокруг. Те, кто вошел в портал до нее, исчезли без следа. Похоже, она была здесь совершенно одна.
«Стены» тоже не было видно. Похоже, телепорт был временным или же – односторонним.
Огромная лилово-бронзовая стрекоза на секунду зависла перед ее лицом, потом унеслась прочь. Надя проводила ее взглядом, посмотрела на зеленовато-голубые папоротники, на гигантские, в несколько обхватов, золотоствольные деревья и почувствовала, как у нее начинает кружиться голова. То ли от необыкновенно чистого лесного воздуха, то ли от внезапно пришедшей на ум догадки.
Вана поставила рюкзак на землю, сняла куртку, небрежно бросив ее рядом, и сделала несколько шагов в сторону, внимательно присматриваясь к растениям и насекомым.
Незнакомые резные листья, белесый и изумрудный мох под ногами, длинные оранжевые сороконожки на древесном стволе, причудливые голоса птиц и звон цикад – все это могло быть и на Земле.
Например, в Южной Америке. Или – в Центральной Африке. Ну да, конечно, это была телепортация. А почему бы и нет? Мало ли до чего могут добраться российские умельцы?! Если очень захотят – и телепорт смогут соорудить, и звездолет, и черта в ступе.
Вот и соорудили – телепорт местного значения.
Официальная наука, предположим, их не признала – ну так и что с того? Зато этой штукой пользоваться можно. Вот они взяли и воспользовались – отправились в отпуск, в турпоход к Затерянному Миру. Только вот нужно было шагнуть в «стеклянную стену» в строго определенное время, а иначе выкинет совсем не туда. Или не совсем туда. Ее и выкинуло, а они, хочется верить, где-то неподалеку.
Так!
А если все куда хуже – ее, как не принадлежавшую к основной группе, просто зашвырнуло непонятно куда, в земные джунгли?
А другие где-нибудь на расстоянии километров в сто. А ей теперь отсюда выбираться, как сама сумеет.
Надя задумалась.
В школе она учила английский, а ей сейчас пригодился бы испанский. Или португальский, который в школах не преподают. Но ничего испанского, кроме «компаньеро Фидель», в голову ей не приходило. Ах да, есть еще такое ругательство – «ихо де пута». Можно, конечно, перевести как «сукин сын», а можно и позабористее. Правильно, вот Фидель – он, например, товарищ, компаньеро, а, скажем, диктатор Пиночет – совсем не товарищ, а даже наоборот, ихо де пута.
Она упорно пыталась сохранить остатки здравого смысла, цепляясь за какие-то фразы и слова, хотя отлично сознавала – если в таких дебрях даже и найдутся местные жители, то по-испански они, скорее всего, не говорят.
И вряд ли поймут просьбу отвести ее к российскому консулу.
Ладно, может быть, она где-то на Земле.
А почему она в этом так уверена?
И еще – скажите на милость, а зачем той компании было так вооружаться? Они что, собрались сюда на сафари с мечами и арбалетами?
Загадка…
А если она не на Земле?
Конечно, может оказаться, что оранжевые лианы и мохнатые ярко-синие гусеницы для той же Бразилии или для Конго – самое обычное дело.
А если нет, что тогда?
Надо ждать ночи, может, хотя бы по звездам удастся что-то узнать. Вот увидит в просветах между деревьями Южный Крест – значит, точно Южная Америка. Или – Африка.
Приняв такое решение, Надя почувствовала, что возникшая было паника понемногу улеглась. Больше того, из двух вариантов неприятнее был бы как раз «земной». Это ж сколько сил и нервов придется потратить, чтобы вернуться обратно в Москву! И представить-то страшно!
А если здесь обитают какие-нибудь совсем уж нецивилизованные каннибалы-антропофаги? А если она в Африке, где идет непрекращающаяся война?
Нет, уж это – вряд ли.
Слишком здесь тихо и спокойно.
Надя вдруг представила, как будет объяснять российскому дипломату, что гуляла она спокойно по Подмосковью, а потом вдруг решила шагнуть в стекловидное нечто, а дальше почти сразу же оказалась в тропическом лесу.
Отличное объяснение!
Пожалуй, тогда ее прямо с трапа самолета отправят в дурдом. Это в лучшем случае. А в худшем она попадет туда же – только сперва помается здесь с документами.
Но это – если она благополучно доберется до столицы.
А здесь, между прочим, наверняка полным-полно хищников, а из оружия у нее только ключи от входной двери и газовый баллончик. А еще есть зажигалка, так что костер вечером развести шанс есть.
Она вернулась к оставленным вещам, одиноко лежащим на земле, и совершенно неожиданно ощутила спокойствие и тихую радость. Зеленоватый полумрак леса нисколько не пугал ее. Наоборот, казался уютным и каким-то родным. Наде захотелось прикоснуться к деревьям, скинуть тесные кроссовки и ощутить босыми ногами теплый мягкий мох. Так она и поступила, не думая ни о ядовитых змеях, ни о кусачих насекомых.
Темнело здесь быстро – как и положено на юге. К тому времени, когда над лесом сгустилась ночь, Надя ощутила голод – пока что довольно слабый. Полпачки печенья и шоколадную конфету она решила приберечь на потом. Но что-то надо было съесть – вот только чем здесь питаться можно, а чем – ни в коем случае не следует?
Вот и еще одна проблема. Этак до российского посольства не доберешься – ноги протянешь по дороге.
Светло-сиреневые грибы с большими бахромчатыми шляпками показались ей подозрительными с самого начала. Грибы вообще есть не следовало. А ягод или каких-нибудь плодов здесь не наблюдалось.
Что ж, одну ночь можно и поголодать, а назавтра придется устроить более обстоятельные поиски провизии. Ладно, пожалуй, беречь бутерброды смысла нет.
Закончив ужин, Надя запила его водой из лесного ручья – холодной, немного покалывающей язык, словно минералка – а может, ей это только почудилось…
В темно-лиловом небе показались первые звезды, и, посмотрев в просветы между деревьями, знакомых созвездий Надя не нашла. Не было в небесах ни Медведиц, ни Южного Креста – вообще ничего знакомого. Россыпи необыкновенно ярких и крупных звезд притягивали взгляд, и она не могла оторваться от этого зрелища.
Ей отчего-то стало тревожно, и с каждой секундой стали оживать сомнения относительно того, что Бразилия и Центральная Африка здесь совершенно ни при чем, а находится она в каком-то абсолютно другом мире.
А значит – пути назад нет. И, возможно, никогда не будет.
Ну и пусть. Разве ее что-то очень уж сильно держало там, на Земле?
А через пару часов на лес пролился мягкий фиолетово-белый свет.
Двух лун.
«Да, российского консульства здесь точно нет. И американского – тоже», – усмехнулась Надя. Что ж, можно даже не разжигать костер: лунный свет позволял видеть довольно хорошо, ночь оказалась теплой, а хищные звери, если они здесь и были, пока не торопились нападать. К тому же ею сейчас овладело чувство полной расслабленности и защищенности – откуда оно взялось, Надя не знала. Возможно, это был самообман, но, надо признать, очень приятный.
Не хотелось ничего делать, и она продолжала сидеть на земле, запрокинув голову и счастливо улыбаясь.
Заснула она там же, положив под голову тощий рюкзак и накрывшись курткой.
Проснувшись, Надя сразу вспомнила, где она находится, но некоторое время продолжала лежать, наслаждаясь покоем. Однако голод вынудил ее подняться.
Странно, только сейчас – в первый раз с момента появления в новом мире – ей захотелось курить. Хорошо, что пара пачек сигарет у нее была. Но, не докурив и до половины сигарету, она потушила ее. Дым заставил девушку закашляться, к тому же он перебивал запахи леса.
Пахло мхом, прелыми листьями, и эти запахи тревожили, волновали Надю, увлекая все дальше и дальше от места, где ее выбросило из портала. Через некоторое время ей повезло – она наткнулась на колючий, похожий на шиповник куст, усеянный мелкими желто-красными плодами. Несколько плодов были поклеваны птицами. «Наверное, это можно попробовать», – решила Надя. По вкусу плоды напоминали кисло-сладкое сочное яблоко, и никакого неприятного или подозрительного вкуса у них не наблюдалось. Ничего и не случилось – она не отравилась и не почувствовала себя хуже.
Немного беспокоило другое – никаких следов людского присутствия поблизости не было. Видимо, ее, поскольку она шагнула в портал позднее прочих и не принадлежала к группе, попросту отбросило куда-то в сторону, может быть, на пару километров, а может, и добрую тысячу. Так что поиски представлялись делом бессмысленным, а кричать «ау» Наде отчего-то не хотелось. Конечно, имеется небольшой шанс таким образом отыскать людей, но гораздо быстрее так можно привлечь внимание местных хищников.
На неглубокую пещерку возле излучины реки – скорее небольшой речушки – Надя наткнулась уже ближе к вечеру. Пещерка под холмом оказалась чистой и, судя по всему, необитаемой. Устав от дневных странствий, девушка решила заночевать там – все-таки какая-никакая, а крыша над головой. Она нарвала охапку пушистой травы, поужинала предусмотрительно набранными «дикими яблоками» и уселась около воды, прислонившись спиной к поваленному дереву.
Почему-то Надя совершенно не испытывала страха, хотя вокруг простирался абсолютно чуждый мир. Тоски по дому она тоже не чувствовала, хотя начала осознавать – из мира двух лун выхода, видимо, не было.
По крайней мере – для нее.
Может быть, она не до конца поверила в то, что переход через портал и все остальное, что с ней происходит, – реальность, а не сон.
В эту ночь она тоже не стала разводить костер. Устав от дневной ходьбы, Надя легла спать пораньше и уснула почти сразу же, стоило только ее голове коснуться мягкой травы.
Ни на следующее утро, ни потом она так и не собралась продолжить свое путешествие. Надя была настолько очарована этой поляной на берегу маленькой речки, что просто не захотела отсюда уходить. Она потихоньку обживала пещерку, искала и находила съедобные ягоды, орехи и даже молодые побеги травы, пыталась ловить рыбу, но это без должной сноровки получалось плохо. Зато съедобные улитки отлично заменяли мясо.
Кроссовки Надя забросила за ненадобностью в дальний угол пещеры. Теперь она ходила исключительно босиком, пострадав при этом всего лишь один раз – когда неосторожно наткнулась ногой на валявшийся среди гальки осколок ракушки, острый, как стекло.
Местные животные, казалось, не обращали никакого внимания на новое странное существо. Неподалеку от пещеры жил зверь, похожий на огромную, серую в черную полоску выдру. Выдра обожала лакомиться речными моллюсками, но ела очень неаккуратно – вот откуда, вероятно, и появились осколки ракушек.
По ночам к реке приходили крупные животные, напоминавшие динозавров. Вытягивая длинные шеи, они долго топтались на берегу, но в воду не заходили. Напившись, рептилии неторопливо и с грацией танцующих слонов уходили обратно в редколесье. Надя сперва боялась их, но быстро поняла, что эти существа безобидные, и если их не трогать, то нападать первыми они ни за что не станут.
Так минули две недели, хотя Надя не делала зарубок на дереве и не знала точной даты. К тому же она подозревала, что сутки мира двух лун отличаются от земных.
Однажды девушка проснулась с дикой головной болью.
Это ее удивило и встревожило.
Неужели – отравление?
Она с трудом встала и добралась до реки.
Сорвав длинный и широкий лист какого-то растения, она намочила его в воде и приложила к пылающему лбу. Стало немного легче, но боль не отступала.
«Что же случилось? – думала Надя. – Наверное, на солнце вчера перегрелась. Хотела красивый загар получить – интересно знать, а зачем? – и вот результат. Ничего, к вечеру станет легче».
Легче не стало.
Хуже того – уже через час, когда начало пригревать солнышко, Надю затрясло в жестоком ознобе, и она должна была признаться себе – это болезнь. И не дай бог – что-нибудь похожее на тропическую лихорадку. От этой напасти и на Земле удавалось спасти далеко не всех. А уж без лекарств и врачей исход предопределен.
Но отчего она могла подхватить лихорадку?
Место здесь не болотистое, кровососущих насекомых нет…
Вообще-то не о том сейчас надо думать! Вопрос в другом – что теперь делать? «Скорой помощи» в мире двух лун нет, надо рассчитывать только на себя.
Прикинув свои силы, Надя поняла, что еще какое-то время сможет продержаться на ногах. Двух часов должно было хватить на то, чтобы запастись водой и пищей впрок. А что будет с ней через два часа, она не представляла.
Позавчера на песчаной отмели она обнаружила скорлупки гигантских яиц, которые можно было попробовать использовать как кувшины для воды (а те, что чуть поменьше, – в качестве тарелок и чашек). Вернувшись к пещере с несколькими крупными плодами (Надя совершенно не представляла, что такое африканское хлебное дерево, но ей казалось, что его плоды должны быть примерно такими на вкус), она наполнила скорлупы-кувшины свежей водой и поставила их около травяной подстилки. По крайней мере, самым необходимым она теперь обеспечена на какое-то время.
А об остальном должен был позаботиться ее организм.
Надя закуталась в куртку и легла, прикрыв глаза ладонью, чтобы на них не попадал даже малейший отблеск света. Умереть она не боялась, больше того – она сейчас даже не верила в такую возможность.
Когда-нибудь – да, конечно, но – не здесь и не сейчас.
…Сколько дней она провалялась в полубредовом состоянии, Надя не знала. Когда сознание немного прояснялось, она жадно пила воду, а вот голода не чувствовала совсем. Даже мысль о еде вызывала отвращение, и плоды «хлебного дерева» вместе с ягодами и орехами так и остались нетронутыми – девушка не могла даже смотреть на них.
А когда она закрывала глаза, приходили сны – яркие, красочные. Она не запоминала их, но они оставляли ощущение умиротворенности и покоя. Кошмаров не было, сны щадили ее, и хотя Надя несколько раз просыпалась в холодном поту, вызвано это было всего лишь ознобом от болезни.
Запасы воды все же подошли к концу. И тогда Надя, изнемогая от слабости и жажды, почти ползком добралась до речки и, забыв о «кувшинах», принялась жадно пить прохладную, с привкусом травы, воду. Напившись вдоволь, она почувствовала себя гораздо лучше. Стоял день, и Надя вдруг поняла, что солнечный свет больше не режет ей глаза.
Выходит, она все же пошла на поправку.
Девушка огляделась, осматривая лес, поляну, берег реки как-будто новыми глазами, чувствуя ликование и торжество.
Она не умрет, она будет жить!
Но вскоре на смену радости пришла озабоченность. Она будет жить здесь, в мире двух лун.
Но – совершенно одна. Что ж, когда-то один пророк сказал ей: «Ты обречена на одиночество. Смирись с этим. Творческие люди одиноки всегда».
Вот и сбылось теперь это пророчество.
И все же ей казалось, что прежняя Надя Василькова умерла. Сейчас, в незнакомом мире, из-за этой странной болезни. А может – намного раньше, когда начала топить свои несчастья в алкоголе. Она вдруг поймала себя на мысли, что за последнее время выпить как-то не тянуло… И сейчас не хочется.
«И не захочется! – почему-то уверилась она. – Зачем, интересно знать, пить какую-то гадость, когда есть чистая вода из прозрачной реки?!»
Вот и лишнее доказательство – ее прежней больше не существовало. Что ж, умерла так умерла…
Вот тогда-то и обрела она новое имя – Вана.
Почему-то ей казалось, что за время болезни мир, ставший для нее почти привычным, слегка изменился. В чем состояли эти перемены, Вана понять не могла, но отчего-то чувствовала, что они есть.
Девушка встала и, пошатываясь от слабости, медленно направилась к пещере. Но неожиданно остановилась на полпути, пораженная непривычным ощущением.
Она вдруг почувствовала, что трава под ее ногами слегка искрит, нежно и ласково касаясь кожи. Вана – теперь уже именно Вана – опустилась на корточки, внимательно всматриваясь в ворсистые зелено-голубые стебли, потом дотронулась до них рукой. Незримые искорки тепла побежали по пальцам, выгоняя из них противную дрожь и слабость. Ей показалось, стоит вглядеться чуть пристальнее, и можно заметить мерцающее золотистое облачко над каждым из растений.
«Это дыхание травы, – вдруг поняла Вана, убирая руку. – Дыхание травы?.. А что же деревья?»
Она посмотрела на золотистые стволы, переплетения могучих ветвей и зеленый навес листьев. Потом подошла к ним, прикоснулась к шершавой коре…
…Прозрачно-зеленый, искрящийся ручей энергии, которую, казалось, можно было пить, пронизал ее тело насквозь, и девушка почувствовала, как от этого тепла тают остатки болезни. Что-то еле слышно зашелестело, и через секунду Вана осознала, что слышит, как движутся соки в стволе дерева.
Отпрянув назад от неожиданности, она не удержалась на ногах и плюхнулась на землю. Но слабости больше не было, все ее тело стало таким легким, что казалось, стоит лишь взмахнуть руками – и получится взлететь.
Не вставая с земли, Вана потрясенно обвела глазами поляну. Везде: у каждого дерева, над каждой травинкой и цветком – плясали облачка золотистой пыльцы. Вверху, между ветвями, виднелись осколки ярко-синего неба, а облачка казались замысловатыми иероглифами, нанесенными рукой умелого каллиграфа. Но смысл этих письмен оставался неведом, и Вана отвела взгляд.
Значит, еще не время.
Может быть, когда-нибудь ей удастся их разгадать.
На душе стало легко и спокойно, девушка закрыла глаза и погрузилась в сон под убаюкивающий шепот травяных стебельков.
Глава 4
Гостеприимная сторожка
Когда скалы и утесы остались, наконец, позади, Эллор и Ник вздохнули с облегчением.
Может быть, по низине, заросшей лесом, местами переходившим в джунгли, пробираться будет и труднее, но там, по крайней мере, не рискуешь загреметь вниз и переломать ноги. А ведь еще же надо вести за собой толстого и неповоротливого ротвейлера.
Нет, честное слово, более-менее уютно в скалах могли чувствовать себя лишь урунгхи да дракончик, которому, похоже, было хорошо везде.
Ник вспомнил, как их лодку едва не закрутил смерч – с высоты скал это место на реке было отлично видно. Тогда ему и Эллору пришлось пережить несколько самых жутких мгновений в своей жизни. Теперь, когда они возвращались по горной тропе, погода была гораздо милосерднее к путешественникам – и все же у Ника кружилась голова, когда он смотрел вниз.
Нет, в низине точно уютнее.
Да и Рона не станет ранить лапы об острые камни. Еле ходит собака, похоже, держится только на верности своему Хозяину.
– И сыро же здесь, однако! – пробурчал Эллор, в очередной раз наступив в лужу. Ник, у которого тоже давно хлюпало в прохудившихся сапогах, вынужден был с ним согласиться. В скалах, конечно, было посуше, но на этом все их преимущества исчерпывались.
Что же касается собаки, то она перла напролом, не обращая внимания на грязь и воду. Танки грязи, как известно, не боятся. Ротвейлеры, надо думать, – тоже. Нику порой казалось, что Роне даже нравится мокрая земля, приятно холодившая натруженные и расцарапанные подушечки лап.
А вот Локи никакого внимания на сырость вообще не обращал. В конце концов, дракончик родился и жил именно в водной стихии, хотя недурно умел двигаться и на суше.
«Идем-идем, и конца-края еще не видно нашему путешествию», – устало размышлял Ник, машинально сдувая со лба мокрые прядки длинных светлых волос. Впрочем, свой цвет его волосы теперь надежно утратили, светлыми они были в самом начале путешествия, теперь же приобрели какой-то неопределенный белесо-серый оттенок. А все – Эллор. Мол, на Земле в стародавние времена люди мыли голову золой. Например, рыцари во время крестовых походов… Неряхами порядочными были, должно быть, те самые рыцари! Ник вчера попробовал такой вот шампунь по Эллоровому рецепту.
Может быть, по низине, заросшей лесом, местами переходившим в джунгли, пробираться будет и труднее, но там, по крайней мере, не рискуешь загреметь вниз и переломать ноги. А ведь еще же надо вести за собой толстого и неповоротливого ротвейлера.
Нет, честное слово, более-менее уютно в скалах могли чувствовать себя лишь урунгхи да дракончик, которому, похоже, было хорошо везде.
Ник вспомнил, как их лодку едва не закрутил смерч – с высоты скал это место на реке было отлично видно. Тогда ему и Эллору пришлось пережить несколько самых жутких мгновений в своей жизни. Теперь, когда они возвращались по горной тропе, погода была гораздо милосерднее к путешественникам – и все же у Ника кружилась голова, когда он смотрел вниз.
Нет, в низине точно уютнее.
Да и Рона не станет ранить лапы об острые камни. Еле ходит собака, похоже, держится только на верности своему Хозяину.
– И сыро же здесь, однако! – пробурчал Эллор, в очередной раз наступив в лужу. Ник, у которого тоже давно хлюпало в прохудившихся сапогах, вынужден был с ним согласиться. В скалах, конечно, было посуше, но на этом все их преимущества исчерпывались.
Что же касается собаки, то она перла напролом, не обращая внимания на грязь и воду. Танки грязи, как известно, не боятся. Ротвейлеры, надо думать, – тоже. Нику порой казалось, что Роне даже нравится мокрая земля, приятно холодившая натруженные и расцарапанные подушечки лап.
А вот Локи никакого внимания на сырость вообще не обращал. В конце концов, дракончик родился и жил именно в водной стихии, хотя недурно умел двигаться и на суше.
«Идем-идем, и конца-края еще не видно нашему путешествию», – устало размышлял Ник, машинально сдувая со лба мокрые прядки длинных светлых волос. Впрочем, свой цвет его волосы теперь надежно утратили, светлыми они были в самом начале путешествия, теперь же приобрели какой-то неопределенный белесо-серый оттенок. А все – Эллор. Мол, на Земле в стародавние времена люди мыли голову золой. Например, рыцари во время крестовых походов… Неряхами порядочными были, должно быть, те самые рыцари! Ник вчера попробовал такой вот шампунь по Эллоровому рецепту.