Страница:
По-русски же – так:
12 сентября 200б года Мадонна дала концерт в Москве. После концерта в своем блоге она решила поблагодарить своих российских поклонников на чистом русском языке. Благодарность выглядела следующим образом:
И снова неудачный перевод был заменен. Новый текст, очевидным образом, создан не электронным, но человеческим разумом:
В отличие от этой фразы, выражение албанский язык оказалось связано именно с русским языком, но при этом сузило свое значение. Под албанским теперь понимается не русский вообще, как в первом диалоге, а тот специфический русский, который используется в интернете. Для него, в частности, характерны искажения орфографии, и поэтому наряду с письменным названием албанский используется и вариант олбанский (еще более “правильная” неправильная форма – олбанзкей, но она практически не употребляется). Олбанский был лишь одним из нескольких названий интернет-русского, причем, по-видимому, не самым популярным. Ситуация изменилась в последние годы, и, скорее всего, одним из факторов популяризации слова олбанский была первая интернет-конференция Дмитрия Медведева. И об этом можно рассказать чуть подробнее.
Итак, 5 марта 2007 года в “Яндексе” проходила интернет-конференция Дмитрия Анатольевича Медведева, тогда первого вице-премьера Российской Федерации. Формально ее организаторами считались портал “Яндекс”, газета “Известия” и малоизвестный сайт Рост. Ру[12]. Вел конференцию тогдашний главный редактор “Известий” Владимир Константинович Мамонтов.
На сайте “Яндекса” можно было задать вопрос. В дальнейшем проходило голосование, и самые популярные вопросы задавались Медведеву. В частности, на сайте за неделю до начала конференции появился и такой вопрос.
Вот фрагмент интернет-конференции.
Важно другое. Название олбанский язык появилось случайно, в результате, так сказать, “скверного анекдота”. Но анекдот постепенно забылся, а значение этих слов расширилось. Это такой русский, но в интернете – со всеми его разнообразными особенностями. В отличие, например, от очень близкого по значению языка падонков, который все-таки связан с одной определенной субкультурой интернета, а точнее, контркультурой. Ее нам предстоит подробно обсудить, но чуть позже.
В общем, именно так я и буду понимать олбанский. Это всевозможные странности русского языка в интернете, порожденные разными сообществами, разными субкультурами, разными творцами, привлекательные и отвратительные, недолговечные и устойчивые, случайные и закономерные – короче, всякие. Ну и, конечно, меня интересуют не только странности языка, но и странности самой коммуникации в интернете, что, впрочем, очень связано между собой.
Ай, философия… Между речью и письмом
Для моих русских вентиляторов. Я хочу лично приветствовать вас к моему blog. Я люблю вас ванты! Вы самые лучшие! Не забудьте купить мои новые исповеди альбома на поле танцульки. Выразьте. Не подавите. Я замечал ваше присутствие здесь. Я вспомню ваше мягкосердечие. MadonnaХотя считается, что перевод на все языки был сделан с помощью программы автоматического перевода, не надо быть лингвистом, чтобы понять, что русский текст не мог быть получен из английского исключительно таким образом. Электронный переводчик не мог дописать новые фразы, едва ли перевел бы слово dance как танцульки и т. д. Возможно, для разных языков различались исходные тексты, возможно, осуществлялось какое-то редактирование (что, впрочем, маловероятно), возможно, легенда обросла новыми подробностями. К сожалению, сегодня проверить перевод на русский и другие языки невозможно, поскольку старый блог Мадонны прекратил свое существование. После опубликования обращений читатели со всего мира начали править тексты на родных языках. Русские блогеры обрушились на Мадонну с критикой, позднее объявили акцию “Научим Мадонну писать по-албански!”, причем комментарий Родная! Выучи албанский! был одним из самых корректных. В результате переводы на разные языки повысили свое качество, а русский перевод был заменен следующим текстом:
Я хотела бы поблагодарить вас за то, что вы посещаете мой блог. Я люблю вас, фэны! Вы самые лучшие!Именно после этой истории в интернет-сленге появилось слово вентилятор в значении “поклонник, фанат”. Самое смешное, что история с “вентиляторами” и на этом не закончилась. Мадонна, а точнее, ее пресс-служба не овладели русским (он же в данном контексте албанский) в совершенстве и вновь доверились электронному переводчику.
Не забудьте купить мой новый альбом “Confessions on a Dance Floor”.
12 сентября 200б года Мадонна дала концерт в Москве. После концерта в своем блоге она решила поблагодарить своих российских поклонников на чистом русском языке. Благодарность выглядела следующим образом:
Спасибо 50.000 ecstatic русских вентиляторов присутствовали на моих исповедях показывают в moscow! Выставкой был взрыв! Я нахожусь на дороге back to гостиница теперь и я как раз хотел препятствую вам знать что все одобрено. Штат обеспеченностью сделал чудесную работу делать уверенной выставка был безопасен! Спасибо Россия!Исходный английский текст был таков:
Thanks to the 50,000 ecstatic Russian fans who attended my Confessions show in Moscow! The show was a blast! I’m on the way back to the hotel now and I just wanted to let you know that everything is ok. The security staff did a wonderful job of making sure the show was safe! Thanks Russia!Как отмечали и сами “вентиляторы”, и российская пресса, компьютерная программа перевела слово fans (“фанаты, поклонники”) как вентиляторы, show (“концерт, шоу”) как выставка, a security staff (“служба безопасности”) как штат обеспеченностью. С некоторыми словами, например с Moscow, электронный переводчик и вовсе не справился. Снова на Мадонну и ее блог обрушились критические комментарии и призывы учить албанский.
И снова неудачный перевод был заменен. Новый текст, очевидным образом, создан не электронным, но человеческим разумом:
Я благодарю каждого из пятидесяти тысяч моих восторженных российских поклонников, посетивших мой концерт в Москве! Концерт был просто ураган! Сейчас, когда я уже возвращаюсь в отель, я хочу сказать всем вам, что все было отлично. Служба безопасности сработала великолепно. Спасибо, Россия!Фраза Учи албанский! – это классический интернет-мем, а о мемах разговор еще впереди. Замечу только, что мемы – это речевые клише, связанные с одной конкретной ситуацией или текстом (фильм, роман и т. п.). Становясь модными, они воспроизводятся во множестве других ситуаций, уместно или неуместно. Мемы, имея реальный источник, по мере распространения обрастают новыми подробностями, достоверность которых проверить чрезвычайно сложно. Источники стираются, исчезают, важные фрагменты удаляются, а легенда становится важнее реальности. Распространенная идея, что в интернете сохраняется все, оказывается неверной или ограниченно верной, или, по крайней мере, далеко не все это всё умеют разыскать.
В отличие от этой фразы, выражение албанский язык оказалось связано именно с русским языком, но при этом сузило свое значение. Под албанским теперь понимается не русский вообще, как в первом диалоге, а тот специфический русский, который используется в интернете. Для него, в частности, характерны искажения орфографии, и поэтому наряду с письменным названием албанский используется и вариант олбанский (еще более “правильная” неправильная форма – олбанзкей, но она практически не употребляется). Олбанский был лишь одним из нескольких названий интернет-русского, причем, по-видимому, не самым популярным. Ситуация изменилась в последние годы, и, скорее всего, одним из факторов популяризации слова олбанский была первая интернет-конференция Дмитрия Медведева. И об этом можно рассказать чуть подробнее.
Итак, 5 марта 2007 года в “Яндексе” проходила интернет-конференция Дмитрия Анатольевича Медведева, тогда первого вице-премьера Российской Федерации. Формально ее организаторами считались портал “Яндекс”, газета “Известия” и малоизвестный сайт Рост. Ру[12]. Вел конференцию тогдашний главный редактор “Известий” Владимир Константинович Мамонтов.
На сайте “Яндекса” можно было задать вопрос. В дальнейшем проходило голосование, и самые популярные вопросы задавались Медведеву. В частности, на сайте за неделю до начала конференции появился и такой вопрос.
Лорд Медвед, 18 лет, Бабруйск, 27.02.2007 Г-н Медведев, вы не планируете ввести в школьную программу курс олбанскова языка?Замечу, что вопрос сформулирован на правильном русском языке, а “олбанскость” (то есть необходимые ошибки) проявляется только в названии языка. Ну и, конечно, в имени (нике) спрашивающего и в месте его проживания[13]. Вопрос Лорда Медведа стал одним из самых популярных и был задан первому вице-премьеру сразу после вопроса об использовании украинского языка в образовательном процессе России.
Вот фрагмент интернет-конференции.
В. Мамонтов: Про украинский язык мы поняли[14]. А вот про “олбанский” язык… Это спрашивает Лорд Медвед. Интернет-сообщество – такая занятная, в общем, штука, Лорд Медвед там проживает, и интересует его судьба такого языка – не планируется ли ввести в школьную программу курс по изучению “олбанского” языка?Российские СМИ написали позднее, что Медведев в ходе своей первой интернет-конференции проявил несвойственную для российских чиновников осведомленность о реалиях рунета. Вот, собственно, и почти вся краткая, но весьма насыщенная биография термина “олбанский язык”. “Почти”, потому что о некоторых удивительных параллелях и перекличках мы еще поговорим, но входит ли это в биографию слов – большой вопрос.
Д. Медведев: С буквы “о” начиная, да? Вообще Медвед – это популярный интернет-персонаж, и невозможно игнорировать потребности изучения албанского языка, хотя, на мой взгляд, существует не меньшая необходимость изучать русский язык. Вы знаете, этот год объявлен Годом русского языка. А в противном случае те, кто русского языка не знает, могут попасть в ситуацию, в которую попал один из участников Livejournal, который не сумел отличить русский язык от других языков, и на него свалилось огромное количество писем. Свалился такой колоссальный флэш-моб из России. И я думаю, что теперь этот гражданин – он, по-моему, англичанин – уж как минимум знает русский язык, а может быть, изучает и албанский – через букву “о”. Что же касается вообще вот интернет-продуктов и интернет-взаимодействия, то, конечно, он создает совершенно новую языковую среду. Вы знаете, я думаю, что с этим надо считаться – как минимум. Она может нравиться, она может не нравиться. Кто-то может говорить о том, что это изменение норм и правил русского языка, но это существующая, развивающаяся языковая среда, живая среда, которая, кстати сказать, все-таки основана на русском языке. И чем шире она развивается, тем шире развиваются возможности применения пусть даже специфичного, но русского языка. А это в наших интересах. Поэтому альтернативный русский язык, как бы к нему ни относиться, это существующее сегодня в интернет-среде явление.
В. Мамонтов: Вам, я думаю, аплодируют интернетчики, если они умеют аплодировать. На своих компьютерах. Что-то они такое делают радостное сейчас.
Д. Медведев: Думаю, они напишут пару слов как раз вот на этом самом альтернативном русском языке, а потом мы с вами будем разбирать, аплодисменты это или другие оценки.
Важно другое. Название олбанский язык появилось случайно, в результате, так сказать, “скверного анекдота”. Но анекдот постепенно забылся, а значение этих слов расширилось. Это такой русский, но в интернете – со всеми его разнообразными особенностями. В отличие, например, от очень близкого по значению языка падонков, который все-таки связан с одной определенной субкультурой интернета, а точнее, контркультурой. Ее нам предстоит подробно обсудить, но чуть позже.
В общем, именно так я и буду понимать олбанский. Это всевозможные странности русского языка в интернете, порожденные разными сообществами, разными субкультурами, разными творцами, привлекательные и отвратительные, недолговечные и устойчивые, случайные и закономерные – короче, всякие. Ну и, конечно, меня интересуют не только странности языка, но и странности самой коммуникации в интернете, что, впрочем, очень связано между собой.
Ай, философия… Между речью и письмом
А теперь, устав от пересказывания баек и цитирования интернет-источников, я хотел бы предаться легкому философствованию и порассуждать о языке в интернете. Но прежде, чем сделать это, процитирую несколько строк из письма Бориса Пастернака (19 апреля 1911, Москва)[15]:
Так вот, о жизни. За всю свою длительную историю человечество придумало две основных формы существования естественного языка и две соответствующие им формы коммуникации: устную и письменную[16]. Мы пренебрежем сейчас азбукой Брайля, азбукой Морзе и другими подобными вещами, потому что они относятся к периферии коммуникации, и большинство людей к ним никогда не обращается. Устная и письменная формы строго противопоставлены друг другу по нескольким критериям, особенно если мы говорим о древнем периоде и, по крайней мере, о времени до изобретения различных звукозаписывающих и звукопередающих устройств. Они различны по способу создания, способу восприятия, условиям коммуникации и целям.
Устная форма состоит из звуков, которые порождаются нашим речевым, или артикуляционным, аппаратом; воспринимается ушами, то есть слухом. Речь передается через колебания воздуха, которые быстро затухают. Поэтому речь мгновенна, не сохраняется, плохо воспроизводится (только по памяти) и не передается на далекие расстояния. Она используется в непосредственной коммуникации, как правило, при определенном физическом контакте: собеседники обычно находятся рядом и видят друг друга. Это позволяет сопровождать речь жестами, мимикой и даже позами (то есть аудиальные сигналы сопровождаются и дополняются визуальными). Можно сказать, что устная коммуникация происходит здесь и сейчас, то есть в определенном месте и в определенное время. Человечество по-разному пыталось преодолеть недостатки устной формы, выдумывая усилители звука вроде рупора и мегафона, а также устройства для передачи, хранения и воспроизведения звука: телефон, пластинка, пленка, граммофон, магнитофон и т. д.
Речь в определенном смысле первична, письмо было создано позже, и оно передает речь и соответствует ей, правда не в полном объеме: обычно теряются голосовые характеристики и визуальные сопровождающие сигналы (жесты и мимика). Иначе говоря, изначально язык существовал в своей устной форме.
Итак, письменная форма вторична, поэтому мы можем говорить о записи речи. Письмо исторически появилось позже речи. Текст состоит из значков, которые мы воспринимаем глазами. Текст связан с определенным носителем (глиняная табличка, папирус, береста, кожа, бумага и т. п.). Он устойчив, существует длительное время, вместе с носителем может перемещаться на большие расстояния. С помощью письма можно передавать информацию без непосредственного контакта через пространство и время, причем не только можно, но, как правило, так и делается. Письменная коммуникация “размазана” во времени и пространстве, то есть собеседники находятся в разных местах, а порождение и восприятие текста разорваны во времени. Таким образом, текст предназначен для коммуникации вне непосредственного контакта собеседников. Текст, как уже сказано выше, беднее, чем речь. Пунктуационные знаки лишь частично отражают интонацию, отсутствуют громкость, тембр, жесты и т. п. Кроме того, есть много языковых единиц, которые невозможно точно записать, например, хмыканье записывается с помощью условного хм, хотя на самом деле произносится нечто иное. То же касается и так называемого эканья, которым мы заполняем паузы. Все это составляет богатство устной речи, не передаваемое на письме. Наконец, процесс порождения письменной речи труднее, чем устной, и занимает больше времени. Пишем мы дольше, чем произносим.
Отдельную проблему составляет процесс порождения письменной формы. Интересно посмотреть, как по-разному он отражается в различных языках. Конкретные языки помогают нам увидеть, как процесс письма, или писания, понимали люди в соответствующих культурах в разные эпохи. Язык не только дает возможность объяснять (пусть иногда наивно, а не научно) понятия, но и хранит историю их происхождения, то есть, по существу, отвечает на вопросы: что именно значит слово писать в современном русском языке и соответствующие слова в других языках и откуда они появились. Этимология слов со значением “писать” в разных языках покажет (конечно, весьма приблизительно), как раньше люди понимали это действие, с чем его сравнивали, к чему возводили.
Для выражения этого значения в разных языках (а иногда и в одном и том же языке) используются разные по происхождению глаголы, но их “биографии” часто оказываются похожими. Так, русский глагол писать первоначально связан с цветом и рисованием кистью (эта идея сохранилась в однокоренном слове живопись) и является родственником латинского pingere “рисовать кистью”. Этимологически он связан с другим русским словом – пестрый, то есть “цветной, или многоцветный”. То же самое можно сказать о его родственниках в славянских языках, а в литовском этот же корень связан уже не просто с цветом, а с цветом сажи, т. е. черным (соответствующий глагол означает “рисовать, чертить углем”). Готский глагол meljan “писать” изначально имел такое же значение (его близкий родственник, немецкое malen, значит “рисовать”).
А вот латинское слово scrihere “писать” (отсюда и русское существительное манускрипт, заимствованное из латыни, где оно означало просто “рукопись”) первоначально значило “вырезать”. Оно, кстати, родственник древнегреческого skariphaomai “вырезаю”, и кроме того, заимствовано в другие языки: немецкое schreiben, английское inscribe. Другой более распространенный в английском языке глагол write “писать” соответствует древнескандинавскому n'ta “вырезать (руны)” и современному немецкому ritzen “царапать”. Древнегреческий глагол grapho “пишу” (отсюда русские слова графика, орфография, графолог и т. д.) означал также “высекать” (с древнегреческим корнем связан и немецкий глагол kerben “делать зарубки”).
Итак, этимологически глаголы со значением “писать”, как правило, восходят к корням либо со значением “вырезать”, либо со значением “красить, делать пестрым”. Таким образом, можно сказать, что письмо в человеческом представлении связано с нанесением меток (цветных или вырезаемых) на какую-либо поверхность. И действительно, письменные знаки обычно производятся движениями руки, которая либо рисует (наносит краску), либо вырезает (выцарапывает).
Этимология отражает человеческую историю, в которой люди использовали оба способа порождения текста. Надо сказать, что это самые типичные и стандартные способы. Ведь можно, например, вышивать буквы на материи, то есть наносить знаки иным способом. Однако этот способ не является для письма типичным и распространенным, поэтому языки никак не фиксируют его словесно. В современном цивилизованном мире уже много веков в качестве наиболее распространенной поверхности для письма используют бумагу, что подразумевает именно нанесение цветных значков краской, чернилами, пастой и т. п. Тем не менее многим людям все-таки приходилось выцарапывать какие-нибудь тексты типа Киса и Ося были здесь или Петя + Маша – любовь. Поверхностью могло служить дерево, парта или крыло чужого автомобиля. Однажды на моей грязной машине путем частичного удаления грязи было написано Помой меня, что тоже можно отнести к этому способу.
Конечно, современные технические средства изменили процесс письма. Сначала появилась типографская печать (ручной набор, а потом и печатные станки), затем пишущие машинки. Принципиально ситуация изменилась после изобретения передачи изображения, то есть с появлением экранов. Суть письма все равно определяется двумя факторами: поверхностью и значками, выделенными на ее фоне, но вот каким образом наносятся эти значки на поверхность, уже не так и важно.
Мы все чаще имеем дело с текстом на экране компьютера, а его в том самом исконном смысле мы не пишем, то есть не выцарапываем и не наносим краску. Мы нажимаем на клавиши, и происходит некое чудо – на экране возникают буквы. Произошел разрыв между действиями человека и появлением значков.
Традиционное противопоставление устной и письменной форм языка основывается прежде всего на двух признаках: способ порождения (или даже производства) и способ восприятия. Говорим или пишем – слышим или видим. В каком-то смысле, если судить, например, по данным этимологии, порождение было важнее. Кстати, специфические глаголы речи – это именно глаголы порождения, а не восприятия. Напротив, глаголы восприятия (слышать, видеть) относятся не только к речи, а к любым звукам и образам: видеть небо, слышать выстрел…
Так вот сегодня, если мы говорим о письменной речи, точнее говорить не о том, как это сделано – мы ведь даже и не очень понимаем как (для обычного человека необъяснимы ни связь между клавишами и экраном, ни способ изображения букв на экране), – а о том, как это воспринимается. А воспринимаем мы по старинке – глазами. Поэтому на первый план выходит именно противопоставление двух типов восприятия: слышать vs. видеть. В этом отношении сегодня точнее называть речь именно визуальной, а не письменной (хотя последнее, конечно, привычней).
Устный и письменный язык различаются не только материально, но еще и внутренними характеристиками: типичными жанрами и особенностями структуры.
Начну с первого. Устная форма тяготеет к диалогу, разговору, беседе, письменная, напротив, к монологу. Даже обмен письмами, то есть то, что мы обычно называем перепиской, – это скорее обмен монологами, хотя, конечно, элементы диалога в ней возникают.
Написав эту фразу, я вдруг осознал, что читатель меня скорее всего не понял. Говоря о письмах и переписке, я имел в виду бумагу, чернила (ну хорошо, не чернила, но хотя бы шариковую ручку), здание почты, почтовый ящик, конверт с маркой, почтальона, наконец, с толстой сумкой на ремне. То есть тот самый эпистолярный жанр, который как массовое явление почил в бозе, или, попросту, умер. Последние лет десять-пятнадцать я сам, произнося что-то вроде получил письмо или посмотрю почту, имею в виду в первую очередь компьютер, и именно компьютер (теперь еще и телефон). Электронное письмо, оно же и-мейл (или е-мейл, орфография пока не устоялась), – это, странным образом, другой жанр, чем письмо, написанное на бумаге. Но всему свое время, разговор об электронной почте еще впереди.
Закончу на этом экскурс о письмах и почте и повторю еще раз главную мысль: диалог обычно бывает устным, а монолог – письменным. И наоборот, устная речь скорее нужна для общения, для участия в диалогах, а письменная – для выражения своих мыслей без непосредственного общения, то есть для монолога.
Не менее важной, чем жанр, внутренней характеристикой языка является его структура. Устный и письменный языки – это языки с разной грамматикой, прежде всего с разным синтаксисом. Речь и текст строятся по разным законам. Это хорошо известно лингвистам, а для остальных предлагаю такой мыслительный эксперимент. Возьмем два жанра – доклад и статью.
Первый относится к устным жанрам, вторая – к письменным. Может ли ученый обойтись одним текстом, записав его? Иначе говоря, написать статью, а потом, делая доклад, просто прочесть ее? Ну конечно может (многие так и делают), но ничего хорошего из этого не получается. Чтение статьи вслух, подчеркну, хорошей статьи, – вещь, как правило, скучная и малопонятная, слушатели зачастую не успевают понять фразу, обработать ее, а говорящий монотонно читает дальше. Стенограмма хорошего доклада, интересного и понятного слушателям, тоже обычно производит странное впечатление. В тексте оказывается много повторов, странных коротких словечек типа вот или ну, нормативный синтаксис часто нарушен. Такой текст выглядит именно как запись устной речи, а не как правильный письменный текст, и выдавать его за статью не следует. Вообще надо сказать, что в целом письменный язык гораздо более нормативен, чем устный.
А теперь пришла пора сказать главное. С появлением интернета возник новый промежуточный тип коммуникации и новая промежуточная форма языка. Язык интернета по одним своим характеристикам, безусловно, письменный (точнее говоря, визуальный), а по другим – устный. Он состоит из изображений и воспринимается визуально, то есть глазами. Кроме того, собеседники могут находиться далеко друг от друга и время порождения текста и время его восприятия могут сильно различаться. Во время разговора можно делать длительные паузы, скажем, ответить на и-мейл через день или неделю, что, очевидно, недопустимо в процессе устной беседы. Устный диалог подхлестывает к быстрым реакциям и мгновенным репликам. Итак, формально и технически это письменная речь. А вот с точки зрения жанров и структуры речь в интернете, безусловно, относится к устной. Это прежде всего диалоги, разговоры, реплики, все то, что характерно для устного общения.
Знаешь, мама, я нашел, что если сложить комнаты, кашли, обеды, портпледы, ссоры, визиты, счета, аппетиты, пульсы и сны и, ах я это забыл, оно должно было итти после портпледов: родственные чувства, если все это сложить, так, представь себе, вовсе еще не получается жизни, как суммы.Если читатель поинтересуется, зачем нужна эта цитата, то едва ли у меня найдется разумный ответ. В действительности просто очень нравится этот отрывок, и давняя мечта состояла в том, чтобы его где-нибудь процитировать. Но чтобы цитата оказалась связана с текстом книги, я использую из нее два слова для названия жанра неких вставок, которыми я буду перемежать бесконечный перечень баек, легенд и былей интернета, то есть, по существу, тех самых обедов, портпледов, ссор и визитов, чья сумма никак не составляет жизни. Естественно, что тот читатель, кому подобные размышления не слишком интересны, эти разделы может пропускать.
И вот если бы ты вдруг встретила меня на извозчике (то есть ты была бы на извозчике, а я шел бы), и если бы на секунду остановленная лошадь сделала тебя лаконичной, и если бы возбужденная краткостью, ты спросила бы: ну как поживаешь, я молчал бы так долго, что извозчик тронул бы. Но вдогонку тебе я послал бы: “я гибну”. Тогда ты пожала бы плечами, “ай, философия…”, тем более, что это было бы на Пушкинской 68 и до дому и обеда оставалось бы 5 минут и два квартала. Может быть, тебе пришло бы в голову перебирать все эти слагаемые: здоровье, сон, аппетит, пищеварение, ход занятий в школе, отношения друзей etc, и ты поочередно спрашивала бы себя и находила бы, что все это у меня в прекрасном состоянии.
Так вот, о жизни. За всю свою длительную историю человечество придумало две основных формы существования естественного языка и две соответствующие им формы коммуникации: устную и письменную[16]. Мы пренебрежем сейчас азбукой Брайля, азбукой Морзе и другими подобными вещами, потому что они относятся к периферии коммуникации, и большинство людей к ним никогда не обращается. Устная и письменная формы строго противопоставлены друг другу по нескольким критериям, особенно если мы говорим о древнем периоде и, по крайней мере, о времени до изобретения различных звукозаписывающих и звукопередающих устройств. Они различны по способу создания, способу восприятия, условиям коммуникации и целям.
Устная форма состоит из звуков, которые порождаются нашим речевым, или артикуляционным, аппаратом; воспринимается ушами, то есть слухом. Речь передается через колебания воздуха, которые быстро затухают. Поэтому речь мгновенна, не сохраняется, плохо воспроизводится (только по памяти) и не передается на далекие расстояния. Она используется в непосредственной коммуникации, как правило, при определенном физическом контакте: собеседники обычно находятся рядом и видят друг друга. Это позволяет сопровождать речь жестами, мимикой и даже позами (то есть аудиальные сигналы сопровождаются и дополняются визуальными). Можно сказать, что устная коммуникация происходит здесь и сейчас, то есть в определенном месте и в определенное время. Человечество по-разному пыталось преодолеть недостатки устной формы, выдумывая усилители звука вроде рупора и мегафона, а также устройства для передачи, хранения и воспроизведения звука: телефон, пластинка, пленка, граммофон, магнитофон и т. д.
Речь в определенном смысле первична, письмо было создано позже, и оно передает речь и соответствует ей, правда не в полном объеме: обычно теряются голосовые характеристики и визуальные сопровождающие сигналы (жесты и мимика). Иначе говоря, изначально язык существовал в своей устной форме.
Итак, письменная форма вторична, поэтому мы можем говорить о записи речи. Письмо исторически появилось позже речи. Текст состоит из значков, которые мы воспринимаем глазами. Текст связан с определенным носителем (глиняная табличка, папирус, береста, кожа, бумага и т. п.). Он устойчив, существует длительное время, вместе с носителем может перемещаться на большие расстояния. С помощью письма можно передавать информацию без непосредственного контакта через пространство и время, причем не только можно, но, как правило, так и делается. Письменная коммуникация “размазана” во времени и пространстве, то есть собеседники находятся в разных местах, а порождение и восприятие текста разорваны во времени. Таким образом, текст предназначен для коммуникации вне непосредственного контакта собеседников. Текст, как уже сказано выше, беднее, чем речь. Пунктуационные знаки лишь частично отражают интонацию, отсутствуют громкость, тембр, жесты и т. п. Кроме того, есть много языковых единиц, которые невозможно точно записать, например, хмыканье записывается с помощью условного хм, хотя на самом деле произносится нечто иное. То же касается и так называемого эканья, которым мы заполняем паузы. Все это составляет богатство устной речи, не передаваемое на письме. Наконец, процесс порождения письменной речи труднее, чем устной, и занимает больше времени. Пишем мы дольше, чем произносим.
Отдельную проблему составляет процесс порождения письменной формы. Интересно посмотреть, как по-разному он отражается в различных языках. Конкретные языки помогают нам увидеть, как процесс письма, или писания, понимали люди в соответствующих культурах в разные эпохи. Язык не только дает возможность объяснять (пусть иногда наивно, а не научно) понятия, но и хранит историю их происхождения, то есть, по существу, отвечает на вопросы: что именно значит слово писать в современном русском языке и соответствующие слова в других языках и откуда они появились. Этимология слов со значением “писать” в разных языках покажет (конечно, весьма приблизительно), как раньше люди понимали это действие, с чем его сравнивали, к чему возводили.
Для выражения этого значения в разных языках (а иногда и в одном и том же языке) используются разные по происхождению глаголы, но их “биографии” часто оказываются похожими. Так, русский глагол писать первоначально связан с цветом и рисованием кистью (эта идея сохранилась в однокоренном слове живопись) и является родственником латинского pingere “рисовать кистью”. Этимологически он связан с другим русским словом – пестрый, то есть “цветной, или многоцветный”. То же самое можно сказать о его родственниках в славянских языках, а в литовском этот же корень связан уже не просто с цветом, а с цветом сажи, т. е. черным (соответствующий глагол означает “рисовать, чертить углем”). Готский глагол meljan “писать” изначально имел такое же значение (его близкий родственник, немецкое malen, значит “рисовать”).
А вот латинское слово scrihere “писать” (отсюда и русское существительное манускрипт, заимствованное из латыни, где оно означало просто “рукопись”) первоначально значило “вырезать”. Оно, кстати, родственник древнегреческого skariphaomai “вырезаю”, и кроме того, заимствовано в другие языки: немецкое schreiben, английское inscribe. Другой более распространенный в английском языке глагол write “писать” соответствует древнескандинавскому n'ta “вырезать (руны)” и современному немецкому ritzen “царапать”. Древнегреческий глагол grapho “пишу” (отсюда русские слова графика, орфография, графолог и т. д.) означал также “высекать” (с древнегреческим корнем связан и немецкий глагол kerben “делать зарубки”).
Итак, этимологически глаголы со значением “писать”, как правило, восходят к корням либо со значением “вырезать”, либо со значением “красить, делать пестрым”. Таким образом, можно сказать, что письмо в человеческом представлении связано с нанесением меток (цветных или вырезаемых) на какую-либо поверхность. И действительно, письменные знаки обычно производятся движениями руки, которая либо рисует (наносит краску), либо вырезает (выцарапывает).
Этимология отражает человеческую историю, в которой люди использовали оба способа порождения текста. Надо сказать, что это самые типичные и стандартные способы. Ведь можно, например, вышивать буквы на материи, то есть наносить знаки иным способом. Однако этот способ не является для письма типичным и распространенным, поэтому языки никак не фиксируют его словесно. В современном цивилизованном мире уже много веков в качестве наиболее распространенной поверхности для письма используют бумагу, что подразумевает именно нанесение цветных значков краской, чернилами, пастой и т. п. Тем не менее многим людям все-таки приходилось выцарапывать какие-нибудь тексты типа Киса и Ося были здесь или Петя + Маша – любовь. Поверхностью могло служить дерево, парта или крыло чужого автомобиля. Однажды на моей грязной машине путем частичного удаления грязи было написано Помой меня, что тоже можно отнести к этому способу.
Конечно, современные технические средства изменили процесс письма. Сначала появилась типографская печать (ручной набор, а потом и печатные станки), затем пишущие машинки. Принципиально ситуация изменилась после изобретения передачи изображения, то есть с появлением экранов. Суть письма все равно определяется двумя факторами: поверхностью и значками, выделенными на ее фоне, но вот каким образом наносятся эти значки на поверхность, уже не так и важно.
Мы все чаще имеем дело с текстом на экране компьютера, а его в том самом исконном смысле мы не пишем, то есть не выцарапываем и не наносим краску. Мы нажимаем на клавиши, и происходит некое чудо – на экране возникают буквы. Произошел разрыв между действиями человека и появлением значков.
Традиционное противопоставление устной и письменной форм языка основывается прежде всего на двух признаках: способ порождения (или даже производства) и способ восприятия. Говорим или пишем – слышим или видим. В каком-то смысле, если судить, например, по данным этимологии, порождение было важнее. Кстати, специфические глаголы речи – это именно глаголы порождения, а не восприятия. Напротив, глаголы восприятия (слышать, видеть) относятся не только к речи, а к любым звукам и образам: видеть небо, слышать выстрел…
Так вот сегодня, если мы говорим о письменной речи, точнее говорить не о том, как это сделано – мы ведь даже и не очень понимаем как (для обычного человека необъяснимы ни связь между клавишами и экраном, ни способ изображения букв на экране), – а о том, как это воспринимается. А воспринимаем мы по старинке – глазами. Поэтому на первый план выходит именно противопоставление двух типов восприятия: слышать vs. видеть. В этом отношении сегодня точнее называть речь именно визуальной, а не письменной (хотя последнее, конечно, привычней).
Устный и письменный язык различаются не только материально, но еще и внутренними характеристиками: типичными жанрами и особенностями структуры.
Начну с первого. Устная форма тяготеет к диалогу, разговору, беседе, письменная, напротив, к монологу. Даже обмен письмами, то есть то, что мы обычно называем перепиской, – это скорее обмен монологами, хотя, конечно, элементы диалога в ней возникают.
Написав эту фразу, я вдруг осознал, что читатель меня скорее всего не понял. Говоря о письмах и переписке, я имел в виду бумагу, чернила (ну хорошо, не чернила, но хотя бы шариковую ручку), здание почты, почтовый ящик, конверт с маркой, почтальона, наконец, с толстой сумкой на ремне. То есть тот самый эпистолярный жанр, который как массовое явление почил в бозе, или, попросту, умер. Последние лет десять-пятнадцать я сам, произнося что-то вроде получил письмо или посмотрю почту, имею в виду в первую очередь компьютер, и именно компьютер (теперь еще и телефон). Электронное письмо, оно же и-мейл (или е-мейл, орфография пока не устоялась), – это, странным образом, другой жанр, чем письмо, написанное на бумаге. Но всему свое время, разговор об электронной почте еще впереди.
Закончу на этом экскурс о письмах и почте и повторю еще раз главную мысль: диалог обычно бывает устным, а монолог – письменным. И наоборот, устная речь скорее нужна для общения, для участия в диалогах, а письменная – для выражения своих мыслей без непосредственного общения, то есть для монолога.
Не менее важной, чем жанр, внутренней характеристикой языка является его структура. Устный и письменный языки – это языки с разной грамматикой, прежде всего с разным синтаксисом. Речь и текст строятся по разным законам. Это хорошо известно лингвистам, а для остальных предлагаю такой мыслительный эксперимент. Возьмем два жанра – доклад и статью.
Первый относится к устным жанрам, вторая – к письменным. Может ли ученый обойтись одним текстом, записав его? Иначе говоря, написать статью, а потом, делая доклад, просто прочесть ее? Ну конечно может (многие так и делают), но ничего хорошего из этого не получается. Чтение статьи вслух, подчеркну, хорошей статьи, – вещь, как правило, скучная и малопонятная, слушатели зачастую не успевают понять фразу, обработать ее, а говорящий монотонно читает дальше. Стенограмма хорошего доклада, интересного и понятного слушателям, тоже обычно производит странное впечатление. В тексте оказывается много повторов, странных коротких словечек типа вот или ну, нормативный синтаксис часто нарушен. Такой текст выглядит именно как запись устной речи, а не как правильный письменный текст, и выдавать его за статью не следует. Вообще надо сказать, что в целом письменный язык гораздо более нормативен, чем устный.
А теперь пришла пора сказать главное. С появлением интернета возник новый промежуточный тип коммуникации и новая промежуточная форма языка. Язык интернета по одним своим характеристикам, безусловно, письменный (точнее говоря, визуальный), а по другим – устный. Он состоит из изображений и воспринимается визуально, то есть глазами. Кроме того, собеседники могут находиться далеко друг от друга и время порождения текста и время его восприятия могут сильно различаться. Во время разговора можно делать длительные паузы, скажем, ответить на и-мейл через день или неделю, что, очевидно, недопустимо в процессе устной беседы. Устный диалог подхлестывает к быстрым реакциям и мгновенным репликам. Итак, формально и технически это письменная речь. А вот с точки зрения жанров и структуры речь в интернете, безусловно, относится к устной. Это прежде всего диалоги, разговоры, реплики, все то, что характерно для устного общения.