Максим Шахов. Наносмерть

   – Понял!
   – Тогда все! Передаю трубку генералу.
   – Все ясно, Логинов? – спросил Ватлин.
   – Так точно!
   – Ну тогда сообщай, что мы согласны. Если что-то пойдет не так, сразу докладывай.
   – Есть! – сказал Виктор. Опустив трубку, он посмотрел на Моник: – Мы, как и раньше, готовы оказать французским властям любое содействие. Насчет утечки информации – со всеми членами делегации будет проведена персональная беседа, после чего с них возьмут подписку… – Слова «подписка» в английском не было, поэтому Виктору пришлось сказать «подпись». Для ясности он уточнил: – Их письменно предупредят об ответственности.
   – Отлично! По рукам! – кивнула Моник. – Тогда мне нужно ваше содействие, полковник!
   – Я готов! – ответил Виктор. – Что конкретно?
   – Ваша переводчица отказывается говорить без консула, – сообщила Моник.
   – Умная девочка, – пожал плечами Логинов. – Идемте…

9

   Звали Зорькину Марией. Чувствовала она себя, с учетом случившегося, неплохо. После короткого общения в бюро для допросов, где ее усадили, Виктор повернулся к Моник:
   – Она готова ответить на ваши вопросы. Чтобы не заморачиваться с переводом для меня, предлагаю вести беседу на английском.
   – О’кей! – согласилась Моник. – Только потом мы все равно возьмем официальные показания на французском.
   Виктор кивнул. Бриссо положила на стол диктофон и, отодвинув стул, спросила:
   – Вам нужна вода или еще что-нибудь?
   – Нет, спасибо…
   – Тогда приступим, – присела Моник. – Я буду записывать беседу на диктофон, но запись юридической силы не имеет. Расскажите, пожалуйста, что произошло с момента похищения.
   Мария посмотрела на Виктора, тот сказал:
   – Смелее. Просто опиши своими словами…
   – Ну, – вздохнула Мария, – мы подъехали к гостинице, и я собралась выйти, точнее уже вышла… Но тут ко мне подскочил этот араб в маске, затолкнул обратно и сел рядом… А другой запрыгнул на переднее сиденье и приказал таксисту ехать…
   Тут Мария невольно сглотнула. Виктор, успокаивая ее, произнес:
   – Все в порядке, может, воды?
   – Нет… – покачала головой Мария и продолжила: – Когда такси свернуло, сидевший впереди что-то сказал по-арабски. И они оба сняли маски. Араб, который сидел рядом, оттолкнул меня и нацелил пистолет в ногу Алексею. И сказал по-английски: «Я спрашиваю, ты быстро отвечаешь! Молчишь, я простреливаю тебе коленную чашечку! Понятно?» Алексей кивнул. И араб спросил: «Пригорова чем-то заболела, да?» Алексей сказал, что да. Араб спросил, какие инъекции ей прописал врач. Алексей сказал, что никаких. Тут араб заорал, что прострелит ему колено, и снова спросил об уколах. Алексей сказал, что врач ей прописал только таблетки и сказал название… Арабы быстро перекинулись несколькими фразами. И тот, что сидел рядом, спросил, когда врач прописал Пригоровой таблетки. Алексей сказал, что вчера и они купили их в Марселе. Араб спросил, как зовут врача и по какому адресу он живет. Алексей ответил, что это врач консульства, фамилии он не помнит. Тут араб снова пообещал прострелить ему ногу. В этот момент второй вдруг вскрикнул, случилась авария и началась стрельба…
   Логинов успел достать мобильный и произнес:
   – Я звоню насчет врача!
   – Да! – проговорил в трубку Краснов.
   – Это я, Логинов!
   – Вы в поряд… – начал было Краснов, но Виктор его перебил:
   – Да! Быстро узнай, где находится врач марсельского консульства, ему может угрожать опасность! Звони!
   – Так… он в консульстве!
   – Ты уверен?
   – Да. Но сейчас проверю.
   – Жду! – бросил Виктор и отключил мобильник. Посмотрев на Моник, он передал ей суть разговора и перевел взгляд на Марию, которая от рассказа разволновалась. – Может, вам выпить чего-нибудь?
   – Не знаю, можно…
   Виктор попросил Бриссо добыть немного спиртного. Тут перезвонил Краснов и сообщил, что доктор, как и весь персонал консульства, в связи с терактом, находится на территории консульского учреждения. При этом само консульство усиленно охраняется.
   – Я понял, – сказал Виктор. – Тогда скажи консулу, пусть закроются и удалят всех посетителей. Доктора необходимо взять под персональную охрану. И пусть он мне перезвонит. Это все!
   – А что… – начал было Краснов, но Виктор его снова перебил:
   – Потом! Сейчас нет времени!
   В дверь постучали, и какой-то полицейский передал Моник небольшую бутылку коньяка. Мария понюхала его и отхлебнула прямо из горлышка. Посидев несколько секунд с прижатой ко рту рукой, она вздохнула и снова посмотрела на бутылку.
   – Процесс пошел… – сказал Виктор, и приложил зазвонивший мобильный к уху: – Да!
   – Здравствуйте, – проговорил в трубке моложавый мужской голос по-русски. – Мне нужен полковник Логинов!
   – Здравствуйте! Слушаю. Вы доктор консульства?
   – Да! Игорь Лоськовский!
   – Возле вас находится кто-нибудь из службы безопасности консульства?
   – Да…
   – Ну и отлично! Это просто мера предосторожности. К вам вчера обращалась Пригорова?
   – Да.
   – С какой проблемой?
   – Ее беспокоили спазмы желудка. Но в ходе опроса выявился целый комплекс симптоматических…
   – Извиняюсь, мне коротко диагноз и что вы ей прописали.
   – Диагноз – невротическое расстройство. Прописал я ей «Сезанекс».
   – Это таблетки?
   – Да.
   – И больше ничего?
   – Нет.
   – Тогда давайте уточним: вы ее осматривали? В смысле она на приеме раздевалась?
   – До пояса. Но бюстгальтер не снимала, – растерянно проговорил доктор.
   – Меня интересует, не заметили ли вы на ее теле следов инъекций? Или каких-то других признаков того, что Пригорова делает инъекции?
   – Вы имеете в виду наркотики?
   – Я имею в виду любые инъекции.
   – Понял… Никаких признаков злоупотребления наркотическими веществами я ни при опросе, ни при осмотре не обнаружил. Насчет следов – на сгибах рук у нее были едва заметные следы. И у груди. Но это связано с операцией.
   – Пригорова перенесла операцию?
   – Да… Думаю, около месяца назад. У нее импланты в груди.
   – Понятно… А что за таблетки «Сезанекс»?
   – Это новый препарат. Активно влияет на обмен веществ, в том числе в нервной системе. Из-за чего фактически действует как психотропное вещество, хотя таким и не является.
   – Хорошо. Тогда давайте уточним. Вы поставили диагноз невротическое расстройство.
   – Да…
   – А с чем это было связано, по вашему мнению?
   – Она сильно переживала по поводу фильма. Точнее, что лично она не оправдает возложенных на него надежд. Она ведь очень долго не снималась…
   – Спасибо. Я понял. А теперь, пожалуйста, скажите: могло быть, что она переживала насчет чего-то другого?
   – Простите?
   – Я имею в виду, не могла ли она беспокоиться по поводу чего-то, не связанного с фильмом и его шансами на победу?
   – Ну вообще-то, по моему мнению, этот фильм был для нее всем. Больше ни о чем она не могла думать. Из-за чего у нее и возникли проблемы.
   – Понял. Спасибо. О нашем разговоре никому ни слова. Никому – это никому. Только с моего личного разрешения. Или личного разрешения директора ФСБ. Это ясно?
   – Да.
   – Предельно ясно?
   – Абсолютно.
   – Тогда второе. Вам угрожает опасность. Поэтому, вплоть до особого распоряжения, вы не покидаете консульства. И обо всех странностях, например подозрительных телефонных звонках, немедленно сообщаете приставленному к вам сотруднику службы безопасности. Ясно?
   – Да. А можно узнать, почему мне угрожает опасность?
   – Из-за ваших контактов с Пригоровой. В чем именно тут причина, пока не совсем понятно. Но до ее установления вам следует не покидать комплекс консульства.
   – Я понял… – неуверенно сказал доктор.
   – Тогда все! – попрощался Виктор.
   Мария от выпитого разрумянилась и уже не теребила свой рукав.
   – Полегчало? – спросил Логинов.
   – Да! – кивнула переводчица и понизила голос: – Мне можно в туалет?
   – Конечно! – ответил Виктор и передал просьбу Моник.
   Когда полицейский повел Марию в дамскую комнату, Виктор пересказал свой разговор с доктором.
   – То есть она настолько сильно нервничала, что у нее начались проблемы с желудком и доктор прописал ей этот… «Ксазонекс»?
   – По-моему, «Сезанекс».
   – Неважно! – качнула головой Моник. – Думаю, это все объясняет…
   – Поделитесь?
   – Конечно… Судя по осмотру экспертами места теракта, взрывное устройство сработало в непосредственной близости от Пригоровой. Верхней части ее туловища практически нет. Сумочка ее в момент взрыва была открыта. Учитывая последние данные, картина в целом ясна.
   Логинов взглянул вопросительно.
   – Взрывное устройство взорвалось, когда Пригорова достала его и собиралась заложить в туалете! – пожала плечами Моник. – Думаю, это очевидно! Поэтому она так и нервничала накануне, что врачу пришлось выписать ей успокоительное! Я докладываю следователю!
   – Секунду, Моник! – поднял палец Виктор.
   – Да!
   – А зачем тогда террористы похищали секретаря Пригоровой, по-вашему?
   – Чтобы понять, что произошло! Пригорова должна была заложить взрывное устройство в туалете, а вместо этого взорвалась сама! Все, как вы говорили. Что-то пошло не так, и террористам нужно было кровь из носу понять, что именно…

10

   Моник Бриссо опять собралась звонить следователю в Париж. Но Виктор снова ее остановил:
   – И еще одну секунду, пожалуйста!
   – Да! – хмуро уставилась на него Моник.
   – Я думаю, вы ошибаетесь…
   – Это ваше право!
   – И это легко проверить…
   Уже собравшаяся ткнуть пальцем в дисплей телефона Бриссо в последний момент остановилась.
   – Легко – это как?
   – Если вы ошибаетесь, то, думаю, я смогу угадать тип взрывчатого вещества. У вас ведь есть предварительное заключение взрывотехника?
   – Да, у меня есть данные экспресс-анализа.
   – Ну тогда я думаю, что это PETN – Пи-И-Ти-Эн, – по буквам повторил Логинов. – Пентаэритритетранитрат. Или какое-то его производное…
   Моник странно посмотрела на Виктора, потом кому-то перезвонила и что-то спросила по-французски. Сказав «мерси», она кивнула:
   – И что это значит? Откуда вам известно, что это было производное PETN?
   – От ЦРУ, – пожал плечами Виктор. – Но вообще-то это открытая информация. Попросите кого-то набрать в поисковике «PETN» и прочитать, что выскочит.
   – Может, сделаете одолжение и сообщите мне сами?
   – Конечно, я просто хотел, чтобы вы получили информацию из независимого источника…
   – Я это оценила! Ну?
   – Года полтора назад один из агентов ЦРУ раздобыл информацию, что, кажется, в Йемене один из специалистов «Аль-Каиды» разработал технологию, которая позволяет вживлять взрывчатку непосредственно в тело шахидов. Речь шла как раз о…
   – PETN! – кивнула Моник. – И взрыв должен проводиться инъекцией специального препарата. Я где-то об этом читала, но не думала, что это реально…
   – Добро пожаловать в реальность! – мрачно пошутил Виктор.
   – То есть вы думаете, что взрывчатка была имплантирована в грудь Пригоровой?
   – И она об этом не догадывалась, – кивнул Логинов. – Именно поэтому взрыв в туалете стал для террористов полной неожиданностью, и они, едва захватив помощника Пригоровой, сразу начали спрашивать…
   – Об инъекциях… – прищурилась Моник.
   – В точку! – кивнул Виктор.
   – То есть по плану, взрыв должен был осуществить какой-то шахид…
   – И не в туалете, а в каком-то людном месте, в котором Пригорова находилась бы в окружении большого количества звезд кинематографа. Человек с ручкой продирается через толпу, чтобы взять автограф – для кинофестиваля это обычное дело. Но в ручке замаскирован шприц. Один мгновенный укол и – бах! – от звезд остались только воспоминания…
   – Черт! – невольно сглотнула Моник.
   – И я о том же, – хмыкнул Виктор, поднимая мобильный.
   – Надо узнать, где ей делали операцию! – воскликнула Моника.
   – Уже пытаюсь… – ответил Виктор. Едва Краснов ответил, он приказал: – Пусть мне срочно перезвонит продюсер фильма Пригоровой!
   Продюсер перезвонил спустя минуту.
   – Пригорова около месяца назад сделала операцию на груди! – торопливо проговорил Виктор. – Вы об этом знаете?
   – Да…
   – В какой клинике, вам известно?
   – У-у… точно нет.
   – За границей?
   – Что, простите?..
   – Клиника за границей?
   – Да нет. В Москве.
   – А кто может знать точно?
   – Помощник, но он же…
   – Да, он уже не подскажет.
   – А! Карина! Пригорова вскользь говорила, что это она порекомендовала эту клинику.
   – Ясно! А Карина это кто?
   – Карина Ямпольская, актриса…
   – Понял, спасибо…
   Моник вопросительно приподняла брови.
   – Операцию вроде делали в Москве. Клиника пока неизвестна, но ее Пригоровой порекомендовала актриса Карина Ямпольская.
   – Я докладываю следователю! – сказала Моник.
   – А я генералу…

11

   Моник остановила свой «БМВ» у одного из ресторанов на набережной. Место было заказано, и их без проволочек усадили за столик. Логинов от меню отказался и попросил Бриссо:
   – Мне большой кусок мяса и гарнир попроще. Но побольше. И чаю! Тоже побольше!
   Моник с ухмылкой подняла бровь. Виктор же в этот момент вдруг увидел повернувшегося за одним из столиков мужчину.
   Подавшись к Бриссо, он спросил:
   – Это Тарантино?
   Моник оглянулась и ответила:
   – Да!
   – Одолжи ручку и блокнот! Пока за это не арестовывают!
   Бриссо отложила меню и выудила из своей сумочки требуемое.
   – Гран мерси! – поблагодарил Виктор и поднялся.
   Тарантино был пьян, сидевшие с ним за столиком мужчины – не очень.
   – Прошу прощения, Квентин! – наклонился Виктор. – Не могли бы вы дать мне автограф?
   Тарантино посмотрел на Логинова неприветливым взглядом. Однако сидевший напротив мужчина сделал рукой жест – мол, это же нетрудно, чувак. Тарантино хлебнул из бокала и выхватил у Логинова ручку с блокнотом. После чего левой рукой что-то быстро написал. И вернул, не глядя на Логинова.
   – Спасибо и еще раз прошу прощения! – кивнул Виктор.
   Поблагодарив жестом приятеля Тарантино, он вернулся к Моник.
   – Взял? – спросила та, оторвав взгляд от меню.
   – Типа того, – мрачно ответил Логинов.
   – А что не так?
   Виктор протянул ей блокнот:
   – Там написано то, что я думаю?
   – «Мне некогда раздавать автографы, чувак! Я продаю идею гениального фильма! Фак ю!» – прочитала Моник английский текст и засмеялась: – Я не знаток английского правописания, но тут куча ошибок! По-моему, это дорогого стоит!
   – Как сказать… – вздохнул Логинов, беря блокнот и вырывая из него лист. – Я вообще-то для дочки брал, а теперь не знаю…
   – У тебя дочка? Сколько ей лет?
   – Шестнадцать…
   – Ну тогда все в порядке! – пожала плечами Моник, пряча блокнот и ручку в сумочку.
   Она вернулась к меню, Виктор же вынул из кармана паспорт и сунул в него лист, чтобы не помять. В этот момент у Логинова зазвонил мобильный. Моник быстро на него посмотрела, но Виктор покачал головой:
   – Это личный… – сказал он и добавил: – И звонит моя девушка… – И ответил: – Да, Алена!
   – Привет, любимый! Ты готов?
   – К чему, любимая?
   – Лететь ко мне на крыльях любви, дурачок! Я уже освободилась. Как и обещала…
   – Боюсь, с крыльями проблема…
   – У тебя сломалась машина? Твоя девочка оплатит тебе такси! – Голос у Алены был пьяным и манящим.
   – Да я бы к тебе пешком пришел, честно! Но я в Каннах…
   – Это какой-то кабак?
   – Нет. Я в настоящих Каннах, на набережной Круазетт.
   – И чем ты занимаешься в настоящих Каннах, на набережной Круазетт, если не секрет? О! Твоя девочка стихами заговорила!
   – Да! Я оценил… Я тут по работе, Алена…
   – Да хватит! Уже не смешно…
   – Не смешно, зато правда. Я действительно в Каннах.
   – И что ты там делаешь?
   – Жду, пока мне позвонят из Москвы и сообщат информацию, от которой зависит, когда состоится открытие фестиваля…
   – Логинов, это действительно не смешно! Ты с утра скулил, как бездомный пес, и просил погладить! Я из-за этого убежала от подруг! А ты прочитал в интернете про взрыв и несешь полную чушь!
   – Алена, зайка! Я в самом деле в Каннах и по работе. Честно. Я только что взял автограф у Тарантино…
   – Ты моральный урод, скотина и дебил! Не звони мне больше! Никогда! Попадешься на глаза, убью!
   Логинов опустил трубку и провел рукой по лицу.
   – Проблемы с девушкой? – на миг отвлеклась от меню Моник.
   – Скорее катастрофа. Она хотела меня утешить и для этого пригласила к себе. А я сказал, что в Каннах… Она не поверила и пообещала, что при встрече убьет.
   – Житейское дело, – пожала плечом Бриссо. – Вернешься, получи судебный запрет…
   – Да при чем тут запрет? Меня сегодня все бросили!
   – Можешь не смотреть на меня. Я тебя утешать не буду. Я не по мальчикам…
   – Да я и не… Подожди, в смысле – не по мальчикам?
   – В прямом.
   – В смысле… – помахал рукой Логинов, – по девочкам?
   – А в чем проблема? Ты гомофоб?
   – Да нет, я скорее гомонейтрал…
   – Приятно слышать. Тогда могу дать тебе адресок публичного дома. Но здесь это дорого…
   – Лучше закажи мне наконец мяса! И водки вместо чая!
   – Водка здесь тоже дорого!
   – Ничего! Спишу на представительские!
   – Куда?
   – Напишу в отчете, что угощал тебя! Для укрепления сотрудничества.
   – А так можно?
   – Нет. Но у нас все так делают. Ты думаешь, почему Депардье принял наше гражданство?
   – Ну тогда я закажу омара, а ты заплатишь.
   – Если наконец сделаешь заказ, я заплачу за двух омаров!
   – По рукам! – тотчас бросила на стол меню Моник и вскинула руку. – Гарсон!

12

   – Ну, за омаров! – сказал Логинов, поднимая рюмку.
   Моник, как раз вскрывавшая специальными щипцами огромного омара, кивнула. Логинов выпил, поставил рюмку и закусил мясом. Как он и просил, ему принесли огромный кусок говядины. От столика Тарантино донесся звон и несколько «факов».
   Спутник режиссера, видимо его агент, схватил звездного клиента за руку и жестом успокоил официанта, возникшего за спиной мэтра. Тарантино окинул зал хмурым взглядом и вздохнул. Официант исчез.
   Логинов подумал, что сегодня Тарантино навряд ли продаст идею своего гениального фильма. Зато Виктор благодаря ему чувствовал себя в Каннах как дома. Вытерев салфеткой рот, он откинулся на спинку стула.
   В Каннах установилась майская ночь – теплая, но не душная. Взрывотехники закончили проверку Дворца фестивалей. Никаких взрывных устройств обнаружено не было. Теперь повторное открытие зависело от информации из Москвы. Пока же служба безопасности фестиваля в экстренном порядке выясняла, кто еще из приглашенных гостей женского пола недавно делал операцию на груди…
   – Мне у вас начало нравиться, – признался Логинов.
   – Я рада! – кивнула Моник. – Но ты не оригинален. Лазурный берег нравится всем.
   – Я не все, – покачал головой Виктор. – Но мне тоже нравится. Интересно, Тарантино набьет сегодня кому-нибудь морду?
   – Не думаю. Он в Каннах бывает часто, но его ни разу не задерживали.
   – А ты откуда знаешь?
   – Я последние годы курирую этот регион от нашего департамента… Может, позвонишь в Москву сам?
   – Дело на контроле у директора ФСБ. Как только будет конкретная информация, мне немедленно сообщат. Мы заинтересованы в скорейшем раскрытии этого дела. Чтобы оно не бросило тень на зимнюю Олимпиаду в Сочи. Мне это лично втолковывал директор, когда посылал сюда.
   – Ну дело-то наполовину раскрыто. Проблема в том, что нам надо придумать, как выявить, у кого еще вместо имплантов в груди взрывчатка.
   – Да, это задачка, – согласился Логинов. – Выявить это невозможно. Можно только вычленить группу риска…
   В этот момент у него в кармане зазвонил служебный телефон.
   – Вот и Москва! – быстро сказал Виктор и ответил: – Слушаю, Логинов!
   – Как там в Каннах обстановка? – спросил замдиректора.
   – Обстановка нормальная… Ужинаю с местными коллегами для укрепления сотрудничества… А у вас что?
   – У нас все хреново, Логинов… Карина Ямпольская дала координаты клиники, по адресу немедленно выслали опергруппу с дежурным взводом спецназа. Но мы опоздали. В клинике нашли только трупы – двух медсестер, анестезиолога и администратора. Владелец и по совместительству врач клиники гражданин Сирии Малик Азиз исчез с жесткими дисками компьютеров. Его объявили в розыск, но навряд ли он сунется в аэропорты или на вокзалы… В общем, срочно возвращайся!
   – Возвращаться? Но я пока вернусь…
   – Это личное распоряжение президента. Директор сделал ему подробный доклад о ходе расследования. Президент велел бросить на поиски лучшие силы. И назвал при этом твою фамилию…
   – Я понял! Тогда давайте я хоть доведу информацию до французских коллег…
   – Информацию передадут в ближайшее время напрямую французскому МВД. С фотографиями Малика Азиза и всем, чем мы располагаем. А ты двигай в аэропорт и ближайшим рейсом вылетай на Москву!
   – Понял! До связи!
   Опустив телефон, Логинов посмотрел на оставшуюся водку и отодвинул ее.
   – Моник, скажи, пусть принесут счет, я расплачусь…
   – Что-то случилось?
   – Врач, который делал Пригоровой операцию, успел уйти, убив персонал клиники и прихватив с собой винчестеры компьютеров.
   – Черт! – воскликнула Бриссо и, подозвав официанта, попросила счет. Когда он отошел, она спросила: – А когда будут данные по этому врачу?
   – Араб Малик Азиз. Гражданин Сирии. Все, что у нас на него есть, включая фото, сейчас передадут вашему МВД, – сказал Виктор, торопливо разрезая остатки мяса. – Меня срочно отзывают в Москву искать его…
   – Почему именно тебя?
   – Можешь считать, потому, что я лучший… Но на самом деле это пожелание президента. Ему доложили подробности, и он назвал мою фамилию…
   – О, поздравляю!
   – С чем, что я уезжаю из Канн, даже не искупавшись?
   – Зато после окончания дела тебя наверняка ожидает головокружительная карьера! Думаю, ты вполне сможешь претендовать на пост Генерального прокурора!
   – Очень сильно в этом сомневаюсь, – сказал Виктор. – Во-первых, у нас другая система, во-вторых, прокурорство – это не мое… Кстати, если я сейчас пойду и дам в морду Тарантино, меня задержат и запретят покидать Францию до суда?
   – Боюсь, с учетом его состояния, показаний свидетелей и текста автографа ночной судья отпустит тебя через пару часов, сняв все обвинения, – засмеялась Моник.
   – Облом… – вздохнул Виктор.

13

   «Ауди» из спецгаража ФСБ подали прямо на летное поле. Плюхнувшись на заднее сиденье, Логинов позвонил замдиректора:
   – Здравия желаю, товарищ генерал! Я уже прилетел! Скоро буду! Что-то новое есть?
   – Пока нет…
   – Понял! – Сунув телефон в карман, Логинов поежился и сказал, сложив руки на груди: – Включите отопление и разбудите меня, как приедем на Лубянку…
   Спустя несколько секунд он провалился в сон. То ли от второй за сутки смены климатической зоны, то ли от усталости снилась какая-то чушь. Жанна д’Арк гналась за Логиновым по пустынной набережной Круазетт на мотороллере, украшенном отрезанной головой Тарантино. Логинов отстреливался, но пули просто отскакивали и от Жанны, и от мотороллера, словно те были сотканы из кевлара. Расстреляв все патроны, Логинов из последних сил взбежал на крыльцо дворца конгрессов и фестивалей к затянутым паутиной и наглухо закрытым дверям и начал в них отчаянно стучать кулаками. В ответ откуда-то издали донеслось:
   – Приехали, товарищ полковник! Лубянка!
   Логинов здорово удивился, но вдруг сообразил, что это наяву, и мгновенно проснулся. Пять минут спустя он уже входил к замдиректора. Тот пожал Виктору руку и указал на диван:
   – Садись! Как добрался?
   – Как в рекламе… – пожал плечами Виктор. – «Летайте самолетами Аэрофлота! Их так мало осталось…»
   – Сам придумал?
   – Да нет, это анекдот старый… Мы кого-то ждем?
   – Я пригласил начальников подразделений, которые занимаются этим делом, для формального представления тебя в качестве руководителя. Заодно выслушаем доклады о текущей ситуации…
   Вскоре в кабинет вошли вызванные генералом два полковника и подполковник – руководители профильных отделов управления по борьбе с терроризмом ФСБ. Особых подвижек в деле не было. Точнее, оно фактически застопорилось.
   – Ясно! – провел по лицу рукой Логинов. – Наша песня хороша, начинай опять… Разрешите, мы пойдем, товарищ генерал?
   – Давай, Логинов! И помни – дело на контроле у президента! Не администрации, а лично!
   – Спасибо за напоминание! Я понял! – кивнул Виктор.
   – Тогда свободны! Я домой, но нахожусь на экстренной связи…
   Спустившись вниз, Логинов кое-что уточнил и перегруппировал силы. Начальника одного отдела он назначил ответственным за координацию розыска Малика Азиза с полицией, погранслужбой и всеми остальными ведомствами. Второго – за сопровождение расследования побоища в клинике.
   – А ты, Астахов, будешь заниматься исключительно поиском клиентов Азиза, – сказал напоследок Виктор. – Вопросы есть?.. Молодцы! Тогда все свободны, кроме Астахова…
   Начальники двух отделов вышли, Виктор посмотрел на оставшегося в кабинете Астахова и сказал: