Страница:
Ковригов насторожился:
– О! И Бормышев сообщил, что тех, кто на них напал, возглавлял тип, похожий на отставника.
Старостин кивнул в подтверждение его догадки:
– Думаю, это один и тот же человек. А помощник у него – кавказец. Молодой парень.
Начальник управления прищурился:
– Чеченец?
– Нет, скорее из адыгов. Адыгеец, кабардинец или черкес.
– Ты прямо Шерлок Холмс. Как определил?
– Элементарно, Ватсон. Его имя – Науруз – распространено именно на Западном Кавказе.
Генерал-полковник озадаченно потер подбородок:
– Два покушения одновременно? Очень странное совпадение.
Седой криво усмехнулся:
– Вот в совпадения я как раз и не верю. И вообще – как учил товарищ Ленин, – случайность есть непознанная закономерность. Нужны подробности нападения на этого Бормышева. Если сопоставить детали обоих нападений, тогда, может, что-нибудь и выясним.
В дверь заглянул адъютант:
– Товарищ генерал-полковник, к вам генерал-майор Бормышев.
– Пусть войдет, – распорядился Ковригов.
Дверь распахнулась шире, и в кабинет четким строевым шагом вошел лысый верзила, который на трассе пытался наехать на седого пенсионера. И замер, увидев того в вице-адмиральском обличье. Удивился и Старостин.
Начальник управления представил их друг другу.
– Знакомьтесь, начальник первого отдела охраны генерал-майор Бормышев. А это начальник второго, оперативно-разведывательного отдела вице-адмирал Старостин.
Только тут генерал-полковник заметил, что оба его заместителя уставились друг на друга, словно пингвин и белый медведь. Вроде оба с полюса, только один с Южного, а другой с Северного.
– А вы что, – протянул Ковригов, – уже знакомы?
– Встречались, – процедил Старостин. Он буквально прожег вошедшего взглядом. – Так как вы сказали, генерал-майор, – «засада и шквальный обстрел»? И потери, говорите, имеются? Надеюсь, лично вас не зашибло?
Генерал-майор Бормышев внезапно побледнел. При этом кефирная белизна залила не только его лицо, но и всю лысину. Он что-то неразборчиво пробормотал и выбежал из кабинета генерал-полковника.
Старостин проводил его насмешливым взглядом и обернулся к Ковригову:
– Смотри-ка, а этот бледнеет. Юлий Цезарь таким не доверял, и я с ним согласен. Кто такой этот Бормышев, как он сюда попал?
Ковригов только вздохнул, шумно и удрученно. И махнул рукой.
– Из ФСБ перевели. Воспользовались случаем, чтобы избавиться. А туда он по большому блату устроился. Старший брат у него при Государственной думе обретается. А заодно обслуживает правительство и различные администрации. Консультант ООН.
– И крутая шишка?
– Круче некуда.
– Иди ты! Нет, серьезно? Он в Думе не спикером, случайно, калымит?
– Бери выше. Штатный колдун, астролог и экстрасенс. Неужели не слышал? Сеня Бормышев. Семен Яковлевич. Без его слова ни правящая партия, ни оппозиция шагу не сделают. И за бугром с ним постоянно советуются, даже в Вашингтон приглашают. Доверяют. Знаешь, как его прозвали? Партайгеноссе Борман. Ты говоришь – Цезарь таким бледным не доверял? А я так просто боюсь.
– Которого из двух? – уточнил Старостин.
– Обоих.
– Порчу наведут?
– Нет, гораздо хуже. Подсидят, – сообщил Ковригов обреченным тоном. – Нутром чую, копают под меня. Ты пойми, Григорьич, если меня съедят, ты под чутким руководством этих братьев Борманов и недели не продержишься. Выпрут.
Старостин беспечно улыбнулся:
– Да и хрен с ним. Мне уже давно на пенсию пора.
Но Ковригов не согласился:
– Если на себя наплевать, так хоть ребят своих пожалей. Такой начальник их либо нарочно подставит, либо по глупости угробит.
Вице-адмирал снисходительно прищурился:
– Моих ребят, Матвей Дорофеич, угробить не так просто. К тому же один из них, мы его Поручиком зовем, специалист как раз по таким начальникам.
– Это как?
– По-разному. Может слегка морду подрихтовать, а может и насовсем с довольствия снять. Со всех видов, невзирая на родственные связи, должность и звание. Любого. Потому и сидит до сих пор в старлеях, хотя давно должен был капитана третьего ранга получить. Пару раз я его от трибунала еле отмазал. А за братьев Борманов не переживай. Мы их на короткий поводок возьмем. Не рыпнутся. И не пискнут.
Дверь в кабинет распахнулась, и в дверной проем сунулся перепуганный адъютант:
– Товарищ генерал-полковник, у нас ЧП! Приехал премьер-министр Василий Васильевич Правдин!
Ковригов не понял:
– Ну и что? Где он?
Адъютант растерянно развел руками:
– Не можем найти. Пропал, как в воду канул!
Старостин спрятал улыбку под щеточкой усов:
– Утонул он, что ли?
Адъютант со страху забыл про субординацию и ответил просто:
– А кто его знает, может, и утонул...
И обескураженно замолчал.
3. ГЕНИИ ДЗЮДО
4. СОВЕЩАНИЕ
– О! И Бормышев сообщил, что тех, кто на них напал, возглавлял тип, похожий на отставника.
Старостин кивнул в подтверждение его догадки:
– Думаю, это один и тот же человек. А помощник у него – кавказец. Молодой парень.
Начальник управления прищурился:
– Чеченец?
– Нет, скорее из адыгов. Адыгеец, кабардинец или черкес.
– Ты прямо Шерлок Холмс. Как определил?
– Элементарно, Ватсон. Его имя – Науруз – распространено именно на Западном Кавказе.
Генерал-полковник озадаченно потер подбородок:
– Два покушения одновременно? Очень странное совпадение.
Седой криво усмехнулся:
– Вот в совпадения я как раз и не верю. И вообще – как учил товарищ Ленин, – случайность есть непознанная закономерность. Нужны подробности нападения на этого Бормышева. Если сопоставить детали обоих нападений, тогда, может, что-нибудь и выясним.
В дверь заглянул адъютант:
– Товарищ генерал-полковник, к вам генерал-майор Бормышев.
– Пусть войдет, – распорядился Ковригов.
Дверь распахнулась шире, и в кабинет четким строевым шагом вошел лысый верзила, который на трассе пытался наехать на седого пенсионера. И замер, увидев того в вице-адмиральском обличье. Удивился и Старостин.
Начальник управления представил их друг другу.
– Знакомьтесь, начальник первого отдела охраны генерал-майор Бормышев. А это начальник второго, оперативно-разведывательного отдела вице-адмирал Старостин.
Только тут генерал-полковник заметил, что оба его заместителя уставились друг на друга, словно пингвин и белый медведь. Вроде оба с полюса, только один с Южного, а другой с Северного.
– А вы что, – протянул Ковригов, – уже знакомы?
– Встречались, – процедил Старостин. Он буквально прожег вошедшего взглядом. – Так как вы сказали, генерал-майор, – «засада и шквальный обстрел»? И потери, говорите, имеются? Надеюсь, лично вас не зашибло?
Генерал-майор Бормышев внезапно побледнел. При этом кефирная белизна залила не только его лицо, но и всю лысину. Он что-то неразборчиво пробормотал и выбежал из кабинета генерал-полковника.
Старостин проводил его насмешливым взглядом и обернулся к Ковригову:
– Смотри-ка, а этот бледнеет. Юлий Цезарь таким не доверял, и я с ним согласен. Кто такой этот Бормышев, как он сюда попал?
Ковригов только вздохнул, шумно и удрученно. И махнул рукой.
– Из ФСБ перевели. Воспользовались случаем, чтобы избавиться. А туда он по большому блату устроился. Старший брат у него при Государственной думе обретается. А заодно обслуживает правительство и различные администрации. Консультант ООН.
– И крутая шишка?
– Круче некуда.
– Иди ты! Нет, серьезно? Он в Думе не спикером, случайно, калымит?
– Бери выше. Штатный колдун, астролог и экстрасенс. Неужели не слышал? Сеня Бормышев. Семен Яковлевич. Без его слова ни правящая партия, ни оппозиция шагу не сделают. И за бугром с ним постоянно советуются, даже в Вашингтон приглашают. Доверяют. Знаешь, как его прозвали? Партайгеноссе Борман. Ты говоришь – Цезарь таким бледным не доверял? А я так просто боюсь.
– Которого из двух? – уточнил Старостин.
– Обоих.
– Порчу наведут?
– Нет, гораздо хуже. Подсидят, – сообщил Ковригов обреченным тоном. – Нутром чую, копают под меня. Ты пойми, Григорьич, если меня съедят, ты под чутким руководством этих братьев Борманов и недели не продержишься. Выпрут.
Старостин беспечно улыбнулся:
– Да и хрен с ним. Мне уже давно на пенсию пора.
Но Ковригов не согласился:
– Если на себя наплевать, так хоть ребят своих пожалей. Такой начальник их либо нарочно подставит, либо по глупости угробит.
Вице-адмирал снисходительно прищурился:
– Моих ребят, Матвей Дорофеич, угробить не так просто. К тому же один из них, мы его Поручиком зовем, специалист как раз по таким начальникам.
– Это как?
– По-разному. Может слегка морду подрихтовать, а может и насовсем с довольствия снять. Со всех видов, невзирая на родственные связи, должность и звание. Любого. Потому и сидит до сих пор в старлеях, хотя давно должен был капитана третьего ранга получить. Пару раз я его от трибунала еле отмазал. А за братьев Борманов не переживай. Мы их на короткий поводок возьмем. Не рыпнутся. И не пискнут.
Дверь в кабинет распахнулась, и в дверной проем сунулся перепуганный адъютант:
– Товарищ генерал-полковник, у нас ЧП! Приехал премьер-министр Василий Васильевич Правдин!
Ковригов не понял:
– Ну и что? Где он?
Адъютант растерянно развел руками:
– Не можем найти. Пропал, как в воду канул!
Старостин спрятал улыбку под щеточкой усов:
– Утонул он, что ли?
Адъютант со страху забыл про субординацию и ответил просто:
– А кто его знает, может, и утонул...
И обескураженно замолчал.
3. ГЕНИИ ДЗЮДО
Когда они вышли из кабинета, Ковригов тут же умчался, а Старостин придержал за блестящую пуговицу его адъютанта:
– А где находится кабинет?..
– Ваш кабинет направо, – не дав ему договорить, выпалил адъютант.
– Нет, мне нужен кабинет генерал-майора Бормышева, – возразил Старостин.
– А это налево, – услужливо указал адъютант и поспешно скрылся вслед за начальником.
Роскошью отделки дверь кабинета начальника отдела охраны не уступала двери его шефа. Когда Старостин подходил к кабинету, дверь приоткрылась, и из нее выскользнул Бормышев. Несмотря на то что габаритами он значительно превосходил вице-адмирала, сейчас нахал выглядел скромно и незаметно. Как мышь. Увидев Старостина, он замер.
– Задержись, подонок, – тихо, но с угрозой проговорил Старостин. – Так кто там меня закопать собирался?
– Я это...
– И давно ты со своими пацанами гоп-автостопом промышляешь?
Бормышев снова принялся бледнеть.
– Я... не... да как вы могли подумать?! Это ошибка...
Старостин издевательски усмехнулся:
– Ну, где же ошибка? Лысый главарь с генеральским удостоверением, помощник-кавказец, менты на подхвате... Ты сводку происшествий хоть иногда читаешь?
Голос генерал-майора задрожал от обиды.
– Эту группу автоподставщиков задержали два дня назад. А я ничего такого... Просто хотел вас напугать...
Старостин искренне удивился:
– Меня? Напугать? Сопляк! Последний из тех, кто смог бы меня напугать, умер пять лет назад. Сказать тебе, как он умирал?
– Не... не надо.
Старостин прищурился, разглядывая коллегу:
– Ладно, проехали, как говорят мои орлы. Нам с тобой все-таки работать вместе. Но больше так не делай. Обещаешь? Хорошо. С ментами вопросы сам утрясешь. А пистолетик мой верни!
Бормышев растерянно зашарил в карманах, достал пистолет Старостина и протянул ему. Тот убрал оружие в кобуру.
– И вот что – передай брату, что мне с ним надо встретиться.
– А вы с ним знакомы? – совсем оробел генерал-майор.
Старостин впервые услышал фамилию братьев пять минут назад, но вел себя так, будто давно следил за ними.
– Знакомы? Много чести. Но, думаю, он обо мне слышал. Так не забудь, это надо сделать побыстрее.
Бормышев кивнул и полез в карман за трубкой мобильника. Старостин одернул его:
– Да не по телефону, это я и сам мог бы сделать. А сейчас иди искать премьер-министра. Куда он тут мог подеваться?
Бормышев обескураженно развел руками:
– Ума не приложу. Въехал на территорию спецобъекта – и исчез.
Старостин нахмурился:
– Бред какой-то! На территории спецобъекта невозможно исчезнуть! Ладно, пошли, поищем вместе.
Они вышли на крыльцо штаба. Суета и неразбериха, царившие до этого в «санатории», превратились в броуновское движение. Ковригов пытался руководить этим движением, а заодно и поисковыми мероприятиями. Он отправлял людей прочесывать самые отдаленные участки обширной территории спецобъекта. Два отделения из батальона охраны с полным боекомплектом вышли за ворота, чтобы обойти спецобъект по периметру с разных сторон.
– Не постреляли бы друг друга, – забеспокоился Старостин.
– Это они запросто, – процедил Ковригов.
И послал третью группу. Проконтролировать.
– Теперь точно постреляют, – сокрушенно вздохнул Старостин и спросил: – А на чем обычно премьер к вам приезжает?
Генерал-полковник не сразу отвлекся от черных мыслей.
– А? На чем приезжает? Да когда как. У нас же объект секретный, поэтому со всем кортежем сюда не сунешься. Когда на джипе, когда на «Мерседесе». Один раз на своей «Ниве» прикатил. Как думаешь, может, пора позвонить президенту, сообщить?
– Считаешь, он обрадуется? Нет, думаю, докладывать пока рановато.
Вице-адмирал прокручивал в голове самые различные варианты происшествия – от дезинформации до террористического акта. То, что дорожное нападение, которое вызвало утреннюю панику, оказалось нелепой выходкой самонадеянного идиота, еще ни о чем не говорило. То есть за ней вполне мог последовать и самый настоящий террористический акт. А может, премьер-министр еще только собирался ехать в Ватутинки, а бестолковые службисты уже доложили, что он приехал.
В таких случаях Старостин не надеялся ни на кого и разбирался сам. Будучи опытным разведчиком, он всегда предпочитал получать информацию лично и из первых рук. Он обвел округу цепким взглядом. Машин на территории было немного. С десяток у штаба, пара возле спортзала и продуктовый грузовичок перед хозяйственным флигелем. Вдоль ворот гордо прохаживался старший прапорщик Копняк. Всем своим видом он демонстрировал, что у него и мышь не проскочит. Старостин неторопливо направился к нему.
– Ну, как тут? – небрежно спросил он дежурного. – Премьер-министр еще не приезжал?
Тот при приближении начальства вытянулся и козырнул своей ладонью-лопатой.
– Никак нет! Да что вы, товарищ вице... генерал!
– А кто после нас приезжал?
– Да был какой-то хмырь на «Хаммере». Аш три.
– В смысле – «Хаммер – эйч три»?
– Ну да, махонький.
– Понятно. Продолжайте нести службу, старший прапорщик. Вас, кстати, как звать?
– Мыкола. Николай то есть, – снова козырнул он ладонью-лопатой.
– В машинах хорошо разбираешься.
– А то! Я и водитель, и механик – высший класс. Прима-люкс!
– Эх, Мыкола, – вздохнул Старостин. – Кабы ты в людях так разбирался, я бы тебя к себе в отдел взял.
– Лейтенантом?
Старостин немного замялся. Врать он не любил.
– Ага... младшим лейтенантом.
– Да хоть самым младшим! Возьмите, будь ласка! Товарищ вице-маршал, да я вас... я вам...
Старостин окончательно смутился:
– Ну ладно. Поглядим.
И направился к спортзалу. У входа, рядом с «Субурбаном» Поручика, приткнулся черный лакированный «Хаммер» с затемненными стеклами. Это была модель «Н-3», уменьшенная копия военного внедорожника, предназначенная для езды по городу. Машина с кучей недостатков, но страшно престижная. Генерал-полковник Ковригов, издалека определив, куда направился его заместитель, заторопился туда же. В двери спортзала они вошли вместе.
– Где у вас тут зал борьбы? – спросил Старостин.
– Вон, направо по коридору, – указал Ковригов. – А почему ты думаешь, что он?..
– Интуиция, – отрезал Старостин.
Из-за двери борцовского зала послышался звучный шлепок, словно упало что-то увесистое. Потом раздались голоса.
– Вазари!
– Нет, максимум – юко. Давай в стойку.
Это был диалог людей, сосредоточенных на важном деле. Старостину вспомнились старые добрые времена, когда пенсионеры на бульварах и в скверах имели обыкновение собираться, дабы сгонять партейку в шахматы или домино. При этом игра обычно сопровождалась оживленными разговорами.
– А мы вашу пешечку съедим.
– А мы рокирнемся.
– Дуплюсь.
– Рыба!
– Шах и мат!
И здесь текст был похожий.
– А как вам «окури-аси-харай» – подсечку в темп шагов? Битте шён!
Бум! Последовал мягкий, но звучный удар тяжелого предмета о гулкий помост.
– Данке бардзо! А не угодно получить «о-сото-гари» – отхватик?
Послышалась громкая возня, затем восклицание:
– Отвечаю «о-сото-гаэси»!
Голос был уверенным, чуть хрипловатым и хорошо знакомым. Его можно было часто слышать с экрана телевизора.
Раздался шум, изобличающий падение как минимум двух тел. За ним последовал негромкий смех довольного человека.
– Будем считать – «хикивака», ничья! – предложил голос, хорошо знакомый россиянам.
– А если удушающий в стойке? За одноименные отвороты? – Старостин узнал в говорившем Поручика.
Вице-адмирал, конечно, не мог ждать, пока тот примется душить премьер-министра и экс-президента страны одноименными отворотами. Впрочем, разноименными тоже. И вошел в зал.
Пол помещения покрывали зеленые прямоугольники борцовского ковра-татами, образуя квадрат десять на десять метров. Посреди квадрата пыхтели двое в белых рубчатых дзюдоистских кимоно с черными поясами, вцепившись друг другу в отвороты курток.
Тот, что помоложе, как будто и в самом деле собирался задушить того, что постарше. Но это оказалось непросто. Тот вывернулся, перехватил своего более молодого противника за рукав и потянул на бросок. Но дзюдо не самбо. В его руках осталась только куртка, а ее обладатель сосиской выскользнул из своей оболочки.
– Согласен на ничью, – сообщил молодой.
Старостин кивнул на него Ковригову:
– Вот это Поручик. Который командиров и начальников фильтрует и в строгости держит. Я тебе про него говорил.
– А как он относится к главам государства и правительства? – с заметным беспокойством поинтересовался Ковригов.
– Не волнуйся, – утешил его Старостин. – Их он любит. Прямо души не чает. Да ты сам посмотри.
И в самом деле, Поручик хоть и попытался только что на их глазах, прямо в стойке, задушить премьер-министра страны Правдина, теперь обращался с ним весьма бережно и дружелюбно. Глава правительства платил ему тем же.
– Молодец! – радостно сказал Правдин. – Давно я так не потел. Ладно, пошли, сполоснемся.
Ковригов сунулся было к премьер-министру:
– Василий Васильевич! А мы вас...
Но тот только отмахнулся:
– Потом.
И направился следом за Поручиком в душ. Помещение было оборудовано двумя рядами кабинок. Недавние противники и тут заняли кабинки напротив друг друга.
– Ну что, поиграем в контрастные процедуры? – предложил Правдин.
Голицын кивнул. Они с друзьями часто так развлекались после тренировки. Для этого использовались две душевые кабины – лучше одна напротив другой, как сейчас. Сначала оба соревнующихся включали теплую воду. Постояв под ней некоторое время, один немного прибавлял горячей воды, а другой – холодной. И менялись кабинками. Потом тот, что был в горячей, делал ее еще немного горячее, а тот, что в прохладной, – немного холоднее. И снова менялись местами. Спустя несколько минут из одного душа лился едва ли не кипяток, а из другого – ледяной водопад. Проигрывал тот, кто не выдерживал первым.
Помывка сопровождалась громкими восклицаниями. Вспоминали тренеров.
– А ты Михалыча застал? – спрашивал Правдин.
– Из московского «Динамо»? А как же! Молоток был старик, – соглашался Поручик.
– Еще до московской Олимпиады, – вспоминал Правдин, – из Западной Германии два фирменных татами привезли для чемпионата Союза в Киеве. Так Михалыч их перехватил и у себя в зале постелил. Заныкал. Мы когда из Ленинграда в Москву приезжали, всегда на «Динамо» тренировались.
Поручик тоже предался воспоминаниям:
– А еще про Михалыча говорили, что на соревнованиях он привозит своих борцов за пять минут до конца взвешивания, за минуту до схватки начинает их обучать передней подножке, а во время схватки все время норовит выбежать на татами и проделать ее сам.
– Точно! – рассмеялся премьер. – А ты давно его не видел? Он сейчас в Красной Поляне банный комплекс строит для спортсменов. Там у него и финская сауна, и японская офуро, и русская баня, и турецкая...
Тут Ковригов не удержался, постучал в дверь душевой и сунул голову.
– Василий Васильевич, а мы вас обыскались! – осторожно напомнил он о своем существовании.
От кабинки с горячей водой валил пар, от холодной – чуть не ледышки разлетались. Но Правдин и Поручик, казалось, испытывали сущее райское блаженство. И ни один из них, похоже, не собирался уступать.
– Сейчас выходим. Ну что, снова хикивака? – послышался сквозь шум воды голос премьера.
Поручик и тут не стал возражать и снова согласился на ничью.
Через минуту они вышли из душевой и направились в раздевалку. Старостин с Ковриговым опять вынуждены были деликатно расположиться при дверях. Наконец, посвежевший и слегка раскрасневшийся Правдин предстал перед ними.
– А мы тут с Денисом Васильевичем размялись немного, – пояснил он. – Техничный паренек. И сильный. Запросто мог меня в стойке удушить захватом за одноименные.
Ковригов насупился:
– Да кто же ему разрешит душить главу правительства, да еще в стойке... Разве можно?
Но Правдин отмахнулся:
– Можно, еще как. Это же дзюдо – победа умом. Чувствую, пожалел он меня.
– Что есть, то есть, – пробормотал Седой. – Добрый он, даже слишком. Я ему часто говорю, что доброта его погубит. Только все без толку. Он же у нас двухпроцентник.
Правдин не понял. Старостину пришлось ему разъяснить:
– Дело в том, что если спецподразделение более двух месяцев не выходит из близкого боевого контакта, то девяносто восемь процентов его личного состава сходит с ума. Это статистика. Резать глотки, стрелять в упор и ходить по трупам непросто. Но, как правило, до этого не доходит. Так долго наши спецы не воюют, это вам не окопные сидельцы.
– А кто же составляет те два процента, которые не сходят с ума? – осторожно поинтересовался премьер-министр.
Старостин зевнул:
– Психопаты. То есть те, у которых уже до этого мозги были набекрень. В обычной мирной жизни такие люди представляют серьезную опасность для окружающих, но в подобной боевой ситуации становятся главной ударной силой подразделения, подлинными героями. Больше того, чем больше в составе подразделения таких двухпроцентников, тем больше у него шансов на победу.
– Так вы хотите сказать, что ваш Поручик психопат? – Премьер-министр поежился.
Вот так борешься с человеком, думаешь – нормальный. А он и вправду задушить может.
– Нет, – успокоил его вице-адмирал. – Тут другое. Среди этих двух процентов очень редко, но встречаются абсолютно нормальные люди. У них исключительно устойчивая психика, они прирожденные лидеры, хотя и никогда не рвутся к руководству. Предпочитают отвечать за себя. Они не агрессивны, но с психопатами их объединяет одна общая особенность. Они способны убивать и не испытывать ни малейших переживаний. Поручик, например, превращается в настоящую машину для убийства, приводя себя в особое состояние. Обычно он включает его с помощью обратного отсчета – с пяти до нуля. Потом убьет несколько супостатов, которые этого заслуживают, и опять душа-человек.
Правдин хотел еще что-то спросить, но тут, тяжело дыша и отдуваясь, с улицы притопал генерал-майор Бормышев. Он с виноватым видом утирал платком пот с лысины.
– А мы вас в штабе ждем, – протянул он.
Премьер-министр только руками развел.
– Я не виноват, меня на воротах дежурный не пропустил. Солидный такой и очень строгий. И – надо же – мой водитель свое удостоверение забыл в другом пиджаке, а я по наивности вообще без удостоверения езжу. И без паспорта. Думал – все в лицо знают. А тут вахтер не пропустил. Спасибо, что не выгнал, а разрешил в спортзале перекантоваться. Здесь мы с Денисом Васильевичем и познакомились, а заодно и размялись немного. Так что я даже доволен.
Бормышев сильно расстроился, поскольку дежурный на воротах находился в его подчинении. Генерал-майор вытянулся и щелкнул каблуками дорогих ботинок.
– Разберемся и накажем! – заверил он главу правительства.
– Да я не обиделся, скорее совсем наоборот, – внес ясность Правдин.
– Тем более. Все равно накажем, – брякнул Бормышев.
Премьер с сочувствием взглянул на Ковригова и вышел на улицу. Ковригов и Бормышев пристроились следом. Старостин немного отстал. Дождавшись Поручика, он придирчиво оглядел его с ног до головы и похлопал по плечу.
– Растешь, Денис Васильич! – одобрительно сказал вице-адмирал. – Сегодня в душ с премьер-министром, завтра – глядишь – в сортир с патриархом. А что же послезавтра – в планетарий с президентом? Ладно, идем с нами, посидишь, послушаешь. Может, ума наберешься. Тебе не помешает.
– А где находится кабинет?..
– Ваш кабинет направо, – не дав ему договорить, выпалил адъютант.
– Нет, мне нужен кабинет генерал-майора Бормышева, – возразил Старостин.
– А это налево, – услужливо указал адъютант и поспешно скрылся вслед за начальником.
Роскошью отделки дверь кабинета начальника отдела охраны не уступала двери его шефа. Когда Старостин подходил к кабинету, дверь приоткрылась, и из нее выскользнул Бормышев. Несмотря на то что габаритами он значительно превосходил вице-адмирала, сейчас нахал выглядел скромно и незаметно. Как мышь. Увидев Старостина, он замер.
– Задержись, подонок, – тихо, но с угрозой проговорил Старостин. – Так кто там меня закопать собирался?
– Я это...
– И давно ты со своими пацанами гоп-автостопом промышляешь?
Бормышев снова принялся бледнеть.
– Я... не... да как вы могли подумать?! Это ошибка...
Старостин издевательски усмехнулся:
– Ну, где же ошибка? Лысый главарь с генеральским удостоверением, помощник-кавказец, менты на подхвате... Ты сводку происшествий хоть иногда читаешь?
Голос генерал-майора задрожал от обиды.
– Эту группу автоподставщиков задержали два дня назад. А я ничего такого... Просто хотел вас напугать...
Старостин искренне удивился:
– Меня? Напугать? Сопляк! Последний из тех, кто смог бы меня напугать, умер пять лет назад. Сказать тебе, как он умирал?
– Не... не надо.
Старостин прищурился, разглядывая коллегу:
– Ладно, проехали, как говорят мои орлы. Нам с тобой все-таки работать вместе. Но больше так не делай. Обещаешь? Хорошо. С ментами вопросы сам утрясешь. А пистолетик мой верни!
Бормышев растерянно зашарил в карманах, достал пистолет Старостина и протянул ему. Тот убрал оружие в кобуру.
– И вот что – передай брату, что мне с ним надо встретиться.
– А вы с ним знакомы? – совсем оробел генерал-майор.
Старостин впервые услышал фамилию братьев пять минут назад, но вел себя так, будто давно следил за ними.
– Знакомы? Много чести. Но, думаю, он обо мне слышал. Так не забудь, это надо сделать побыстрее.
Бормышев кивнул и полез в карман за трубкой мобильника. Старостин одернул его:
– Да не по телефону, это я и сам мог бы сделать. А сейчас иди искать премьер-министра. Куда он тут мог подеваться?
Бормышев обескураженно развел руками:
– Ума не приложу. Въехал на территорию спецобъекта – и исчез.
Старостин нахмурился:
– Бред какой-то! На территории спецобъекта невозможно исчезнуть! Ладно, пошли, поищем вместе.
Они вышли на крыльцо штаба. Суета и неразбериха, царившие до этого в «санатории», превратились в броуновское движение. Ковригов пытался руководить этим движением, а заодно и поисковыми мероприятиями. Он отправлял людей прочесывать самые отдаленные участки обширной территории спецобъекта. Два отделения из батальона охраны с полным боекомплектом вышли за ворота, чтобы обойти спецобъект по периметру с разных сторон.
– Не постреляли бы друг друга, – забеспокоился Старостин.
– Это они запросто, – процедил Ковригов.
И послал третью группу. Проконтролировать.
– Теперь точно постреляют, – сокрушенно вздохнул Старостин и спросил: – А на чем обычно премьер к вам приезжает?
Генерал-полковник не сразу отвлекся от черных мыслей.
– А? На чем приезжает? Да когда как. У нас же объект секретный, поэтому со всем кортежем сюда не сунешься. Когда на джипе, когда на «Мерседесе». Один раз на своей «Ниве» прикатил. Как думаешь, может, пора позвонить президенту, сообщить?
– Считаешь, он обрадуется? Нет, думаю, докладывать пока рановато.
Вице-адмирал прокручивал в голове самые различные варианты происшествия – от дезинформации до террористического акта. То, что дорожное нападение, которое вызвало утреннюю панику, оказалось нелепой выходкой самонадеянного идиота, еще ни о чем не говорило. То есть за ней вполне мог последовать и самый настоящий террористический акт. А может, премьер-министр еще только собирался ехать в Ватутинки, а бестолковые службисты уже доложили, что он приехал.
В таких случаях Старостин не надеялся ни на кого и разбирался сам. Будучи опытным разведчиком, он всегда предпочитал получать информацию лично и из первых рук. Он обвел округу цепким взглядом. Машин на территории было немного. С десяток у штаба, пара возле спортзала и продуктовый грузовичок перед хозяйственным флигелем. Вдоль ворот гордо прохаживался старший прапорщик Копняк. Всем своим видом он демонстрировал, что у него и мышь не проскочит. Старостин неторопливо направился к нему.
– Ну, как тут? – небрежно спросил он дежурного. – Премьер-министр еще не приезжал?
Тот при приближении начальства вытянулся и козырнул своей ладонью-лопатой.
– Никак нет! Да что вы, товарищ вице... генерал!
– А кто после нас приезжал?
– Да был какой-то хмырь на «Хаммере». Аш три.
– В смысле – «Хаммер – эйч три»?
– Ну да, махонький.
– Понятно. Продолжайте нести службу, старший прапорщик. Вас, кстати, как звать?
– Мыкола. Николай то есть, – снова козырнул он ладонью-лопатой.
– В машинах хорошо разбираешься.
– А то! Я и водитель, и механик – высший класс. Прима-люкс!
– Эх, Мыкола, – вздохнул Старостин. – Кабы ты в людях так разбирался, я бы тебя к себе в отдел взял.
– Лейтенантом?
Старостин немного замялся. Врать он не любил.
– Ага... младшим лейтенантом.
– Да хоть самым младшим! Возьмите, будь ласка! Товарищ вице-маршал, да я вас... я вам...
Старостин окончательно смутился:
– Ну ладно. Поглядим.
И направился к спортзалу. У входа, рядом с «Субурбаном» Поручика, приткнулся черный лакированный «Хаммер» с затемненными стеклами. Это была модель «Н-3», уменьшенная копия военного внедорожника, предназначенная для езды по городу. Машина с кучей недостатков, но страшно престижная. Генерал-полковник Ковригов, издалека определив, куда направился его заместитель, заторопился туда же. В двери спортзала они вошли вместе.
– Где у вас тут зал борьбы? – спросил Старостин.
– Вон, направо по коридору, – указал Ковригов. – А почему ты думаешь, что он?..
– Интуиция, – отрезал Старостин.
Из-за двери борцовского зала послышался звучный шлепок, словно упало что-то увесистое. Потом раздались голоса.
– Вазари!
– Нет, максимум – юко. Давай в стойку.
Это был диалог людей, сосредоточенных на важном деле. Старостину вспомнились старые добрые времена, когда пенсионеры на бульварах и в скверах имели обыкновение собираться, дабы сгонять партейку в шахматы или домино. При этом игра обычно сопровождалась оживленными разговорами.
– А мы вашу пешечку съедим.
– А мы рокирнемся.
– Дуплюсь.
– Рыба!
– Шах и мат!
И здесь текст был похожий.
– А как вам «окури-аси-харай» – подсечку в темп шагов? Битте шён!
Бум! Последовал мягкий, но звучный удар тяжелого предмета о гулкий помост.
– Данке бардзо! А не угодно получить «о-сото-гари» – отхватик?
Послышалась громкая возня, затем восклицание:
– Отвечаю «о-сото-гаэси»!
Голос был уверенным, чуть хрипловатым и хорошо знакомым. Его можно было часто слышать с экрана телевизора.
Раздался шум, изобличающий падение как минимум двух тел. За ним последовал негромкий смех довольного человека.
– Будем считать – «хикивака», ничья! – предложил голос, хорошо знакомый россиянам.
– А если удушающий в стойке? За одноименные отвороты? – Старостин узнал в говорившем Поручика.
Вице-адмирал, конечно, не мог ждать, пока тот примется душить премьер-министра и экс-президента страны одноименными отворотами. Впрочем, разноименными тоже. И вошел в зал.
Пол помещения покрывали зеленые прямоугольники борцовского ковра-татами, образуя квадрат десять на десять метров. Посреди квадрата пыхтели двое в белых рубчатых дзюдоистских кимоно с черными поясами, вцепившись друг другу в отвороты курток.
Тот, что помоложе, как будто и в самом деле собирался задушить того, что постарше. Но это оказалось непросто. Тот вывернулся, перехватил своего более молодого противника за рукав и потянул на бросок. Но дзюдо не самбо. В его руках осталась только куртка, а ее обладатель сосиской выскользнул из своей оболочки.
– Согласен на ничью, – сообщил молодой.
Старостин кивнул на него Ковригову:
– Вот это Поручик. Который командиров и начальников фильтрует и в строгости держит. Я тебе про него говорил.
– А как он относится к главам государства и правительства? – с заметным беспокойством поинтересовался Ковригов.
– Не волнуйся, – утешил его Старостин. – Их он любит. Прямо души не чает. Да ты сам посмотри.
И в самом деле, Поручик хоть и попытался только что на их глазах, прямо в стойке, задушить премьер-министра страны Правдина, теперь обращался с ним весьма бережно и дружелюбно. Глава правительства платил ему тем же.
– Молодец! – радостно сказал Правдин. – Давно я так не потел. Ладно, пошли, сполоснемся.
Ковригов сунулся было к премьер-министру:
– Василий Васильевич! А мы вас...
Но тот только отмахнулся:
– Потом.
И направился следом за Поручиком в душ. Помещение было оборудовано двумя рядами кабинок. Недавние противники и тут заняли кабинки напротив друг друга.
– Ну что, поиграем в контрастные процедуры? – предложил Правдин.
Голицын кивнул. Они с друзьями часто так развлекались после тренировки. Для этого использовались две душевые кабины – лучше одна напротив другой, как сейчас. Сначала оба соревнующихся включали теплую воду. Постояв под ней некоторое время, один немного прибавлял горячей воды, а другой – холодной. И менялись кабинками. Потом тот, что был в горячей, делал ее еще немного горячее, а тот, что в прохладной, – немного холоднее. И снова менялись местами. Спустя несколько минут из одного душа лился едва ли не кипяток, а из другого – ледяной водопад. Проигрывал тот, кто не выдерживал первым.
Помывка сопровождалась громкими восклицаниями. Вспоминали тренеров.
– А ты Михалыча застал? – спрашивал Правдин.
– Из московского «Динамо»? А как же! Молоток был старик, – соглашался Поручик.
– Еще до московской Олимпиады, – вспоминал Правдин, – из Западной Германии два фирменных татами привезли для чемпионата Союза в Киеве. Так Михалыч их перехватил и у себя в зале постелил. Заныкал. Мы когда из Ленинграда в Москву приезжали, всегда на «Динамо» тренировались.
Поручик тоже предался воспоминаниям:
– А еще про Михалыча говорили, что на соревнованиях он привозит своих борцов за пять минут до конца взвешивания, за минуту до схватки начинает их обучать передней подножке, а во время схватки все время норовит выбежать на татами и проделать ее сам.
– Точно! – рассмеялся премьер. – А ты давно его не видел? Он сейчас в Красной Поляне банный комплекс строит для спортсменов. Там у него и финская сауна, и японская офуро, и русская баня, и турецкая...
Тут Ковригов не удержался, постучал в дверь душевой и сунул голову.
– Василий Васильевич, а мы вас обыскались! – осторожно напомнил он о своем существовании.
От кабинки с горячей водой валил пар, от холодной – чуть не ледышки разлетались. Но Правдин и Поручик, казалось, испытывали сущее райское блаженство. И ни один из них, похоже, не собирался уступать.
– Сейчас выходим. Ну что, снова хикивака? – послышался сквозь шум воды голос премьера.
Поручик и тут не стал возражать и снова согласился на ничью.
Через минуту они вышли из душевой и направились в раздевалку. Старостин с Ковриговым опять вынуждены были деликатно расположиться при дверях. Наконец, посвежевший и слегка раскрасневшийся Правдин предстал перед ними.
– А мы тут с Денисом Васильевичем размялись немного, – пояснил он. – Техничный паренек. И сильный. Запросто мог меня в стойке удушить захватом за одноименные.
Ковригов насупился:
– Да кто же ему разрешит душить главу правительства, да еще в стойке... Разве можно?
Но Правдин отмахнулся:
– Можно, еще как. Это же дзюдо – победа умом. Чувствую, пожалел он меня.
– Что есть, то есть, – пробормотал Седой. – Добрый он, даже слишком. Я ему часто говорю, что доброта его погубит. Только все без толку. Он же у нас двухпроцентник.
Правдин не понял. Старостину пришлось ему разъяснить:
– Дело в том, что если спецподразделение более двух месяцев не выходит из близкого боевого контакта, то девяносто восемь процентов его личного состава сходит с ума. Это статистика. Резать глотки, стрелять в упор и ходить по трупам непросто. Но, как правило, до этого не доходит. Так долго наши спецы не воюют, это вам не окопные сидельцы.
– А кто же составляет те два процента, которые не сходят с ума? – осторожно поинтересовался премьер-министр.
Старостин зевнул:
– Психопаты. То есть те, у которых уже до этого мозги были набекрень. В обычной мирной жизни такие люди представляют серьезную опасность для окружающих, но в подобной боевой ситуации становятся главной ударной силой подразделения, подлинными героями. Больше того, чем больше в составе подразделения таких двухпроцентников, тем больше у него шансов на победу.
– Так вы хотите сказать, что ваш Поручик психопат? – Премьер-министр поежился.
Вот так борешься с человеком, думаешь – нормальный. А он и вправду задушить может.
– Нет, – успокоил его вице-адмирал. – Тут другое. Среди этих двух процентов очень редко, но встречаются абсолютно нормальные люди. У них исключительно устойчивая психика, они прирожденные лидеры, хотя и никогда не рвутся к руководству. Предпочитают отвечать за себя. Они не агрессивны, но с психопатами их объединяет одна общая особенность. Они способны убивать и не испытывать ни малейших переживаний. Поручик, например, превращается в настоящую машину для убийства, приводя себя в особое состояние. Обычно он включает его с помощью обратного отсчета – с пяти до нуля. Потом убьет несколько супостатов, которые этого заслуживают, и опять душа-человек.
Правдин хотел еще что-то спросить, но тут, тяжело дыша и отдуваясь, с улицы притопал генерал-майор Бормышев. Он с виноватым видом утирал платком пот с лысины.
– А мы вас в штабе ждем, – протянул он.
Премьер-министр только руками развел.
– Я не виноват, меня на воротах дежурный не пропустил. Солидный такой и очень строгий. И – надо же – мой водитель свое удостоверение забыл в другом пиджаке, а я по наивности вообще без удостоверения езжу. И без паспорта. Думал – все в лицо знают. А тут вахтер не пропустил. Спасибо, что не выгнал, а разрешил в спортзале перекантоваться. Здесь мы с Денисом Васильевичем и познакомились, а заодно и размялись немного. Так что я даже доволен.
Бормышев сильно расстроился, поскольку дежурный на воротах находился в его подчинении. Генерал-майор вытянулся и щелкнул каблуками дорогих ботинок.
– Разберемся и накажем! – заверил он главу правительства.
– Да я не обиделся, скорее совсем наоборот, – внес ясность Правдин.
– Тем более. Все равно накажем, – брякнул Бормышев.
Премьер с сочувствием взглянул на Ковригова и вышел на улицу. Ковригов и Бормышев пристроились следом. Старостин немного отстал. Дождавшись Поручика, он придирчиво оглядел его с ног до головы и похлопал по плечу.
– Растешь, Денис Васильич! – одобрительно сказал вице-адмирал. – Сегодня в душ с премьер-министром, завтра – глядишь – в сортир с патриархом. А что же послезавтра – в планетарий с президентом? Ладно, идем с нами, посидишь, послушаешь. Может, ума наберешься. Тебе не помешает.
4. СОВЕЩАНИЕ
В кабинете начальника главка их уже ждал огромный, в четверть футбольного поля, накрытый стол. Ничего лишнего, только скромные закуски. То же и с напитками – водка, коньяк, для Правдина виски «Джонни Уокер» с синей этикеткой.
В красном углу кабинета висели портреты президента и премьер-министра. Правдин скептически посмотрел на свой портрет. В прошлый приезд здесь еще висел портрет Ельцина. Бормышев поймал взгляд главы правительства и не упустил случая прогнуться.
– Вот, мы вас повесили! – радостно сообщил он.
– Сядь! – рявкнул на него Ковригов.
Генерал-майор стремительно рухнул на стул. Тот застонал, но выдержал. Из нижних чинов, кроме Поручика, в кабинете присутствовал помощник Бормышева – молодой, немногим старше Поручика, подполковник Науруз Берзеков.
Первым слово для выступления взял премьер-министр Василий Васильевич Правдин.
– Итак, первое совещание новой структуры объявляю открытым, – объявил он. – Главное управление федеральной антитеррористической разведывательно-оперативной службы, сокращенно ФАРОС, создано с целью собрать все имеющиеся у нас силы и средства для борьбы с международным терроризмом в один кулак и скоординировать действия всех антитеррористических служб. Новые террористические акты продемонстрировали полную неспособность силовых структур справиться с терроризмом привычными способами и слабость оперативно-разведывательной работы. Ваша служба создана из сотрудников двух ведомств – ФСБ и ГРУ. В дальнейшем вы будете работать в тесном контакте и со своими бывшими коллегами. Вам предстоит разнообразная деятельность – от войсковых операций до экономических расследований. Слово начальнику главка, генерал-полковнику Ковригову. Пожалуйста, Матвей Дорофеевич.
Ковригов покашлял в кулак и заявил:
– Вы поручили мне возглавить работу новой федеральной службы. И правильно сделали. Времена меняются, меняются и террористы. Если во времена Ясира Арафата террористы получали деньги от различных фондов, то теперь бандиты сами проникли в эти фонды и сами распределяют деньги. А для пополнения фондов не брезгуют откровенным рэкетом. Проникли они и в другие серьезные организации. Подробнее об этом доложит мой первый заместитель – вице-адмирал Старостин.
Бормышев встрепенулся.
– Но я как начальник первого отдела... – начал было он.
Тут Ковригов нахмурился и буркнул тихо, но отчетливо:
– Помолчи. Профилирующим в нашем управлении является второй, оперативный отдел. Твое дело – охрана, ей и занимайся. Твой номер – «шишнадцатый». Потому молчи и слушай. Илья Григорьевич, прошу.
Старостин встал:
– Мы пришли в ФАРОС не с пустыми руками. Мой отдел раньше находился в структуре разведки флота ГРУ. В ходе борьбы с международным пиратством мы не раз убеждались в том, что за спиной пиратов зачастую скрываются террористы. Они координируют и направляют действия пиратов, а иногда используют их, чтобы отвлечь внимание от своих действий. Мы воспользовались этим в обратной последовательности – через оперативные связи в среде пиратов внедрили в ряды террористов агента. Его оперативный псевдоним Дервиш. Буквально вчера от него получена очень ценная информация. Позже все присутствующие смогут с ней ознакомиться. На случай, если кто не владеет компьютером, – тут вице-адмирал ненароком бросил взгляд на Ковригова, – я сделал распечатку.
Правдин, извинившись, прервал доклад:
– Простите, Илья Григорьевич, нельзя ли остановиться подробнее на связях наших доморощенных террористов с международными организациями, в частности с «Аль-Каидой»?
Старостин покачал головой:
– К сожалению, «Аль-Каида» на сегодняшний день уже не является самой опасной из террористических организаций. После устранения Усамы бен Ладена и избрания на его место Аймана аз-Завахири от нее отделились несколько непримиримых и куда более радикальных группировок.
– И чем же они недовольны? – спросил Правдин.
– Вялостью основной организации, ее склонностью к оппортунизму. Радикалы считают, что новое руководство «Аль-Каиды» думает только о деньгах, вместо того чтобы вести войну на уничтожение неверных.
Правдин усмехнулся:
– Мы в детстве про таких говорили: «Уволен из гестапо за жестокость».
– Именно, – согласился Старостин. – И самая радикальная из этих радикальных группировок – «Аль-Накба». Вы, конечно, знаете, что означает это слово. Для арабов «Накба» то же, что для евреев «холокост» – «катастрофа». Этим термином палестинцы называют свое изгнание во время войны сорок седьмого – сорок девятого годов. Пятнадцатого мая они отмечают День Накбы. На Западе их зовут каламитами, потому что по-английски катастрофа – «кэлемити». Как ни странно, группировка «Аль-Накба» зародилась далеко от Палестины, в Алжире. Там она, в свою очередь, откололась от одной из самых засекреченных организаций – «Вооруженной исламской группы». Некоторое время «Аль-Накба» существовала на правах ячейки «Аль-Каиды», но потом накбаиты начали самостоятельную деятельность. Идеологию этой организации формально определяют крайние салафиты-фундаменталисты. Но ислам для них служит лишь прикрытием, на самом деле идеология накбаитов – сатанизм манихейского толка. Их цель – не освобождение, а уничтожение. Террористические акции накбаитов отличаются чудовищной жестокостью. Руководит организацией «Аль-Накба» главарь по кличке ад-Даджал.
В красном углу кабинета висели портреты президента и премьер-министра. Правдин скептически посмотрел на свой портрет. В прошлый приезд здесь еще висел портрет Ельцина. Бормышев поймал взгляд главы правительства и не упустил случая прогнуться.
– Вот, мы вас повесили! – радостно сообщил он.
– Сядь! – рявкнул на него Ковригов.
Генерал-майор стремительно рухнул на стул. Тот застонал, но выдержал. Из нижних чинов, кроме Поручика, в кабинете присутствовал помощник Бормышева – молодой, немногим старше Поручика, подполковник Науруз Берзеков.
Первым слово для выступления взял премьер-министр Василий Васильевич Правдин.
– Итак, первое совещание новой структуры объявляю открытым, – объявил он. – Главное управление федеральной антитеррористической разведывательно-оперативной службы, сокращенно ФАРОС, создано с целью собрать все имеющиеся у нас силы и средства для борьбы с международным терроризмом в один кулак и скоординировать действия всех антитеррористических служб. Новые террористические акты продемонстрировали полную неспособность силовых структур справиться с терроризмом привычными способами и слабость оперативно-разведывательной работы. Ваша служба создана из сотрудников двух ведомств – ФСБ и ГРУ. В дальнейшем вы будете работать в тесном контакте и со своими бывшими коллегами. Вам предстоит разнообразная деятельность – от войсковых операций до экономических расследований. Слово начальнику главка, генерал-полковнику Ковригову. Пожалуйста, Матвей Дорофеевич.
Ковригов покашлял в кулак и заявил:
– Вы поручили мне возглавить работу новой федеральной службы. И правильно сделали. Времена меняются, меняются и террористы. Если во времена Ясира Арафата террористы получали деньги от различных фондов, то теперь бандиты сами проникли в эти фонды и сами распределяют деньги. А для пополнения фондов не брезгуют откровенным рэкетом. Проникли они и в другие серьезные организации. Подробнее об этом доложит мой первый заместитель – вице-адмирал Старостин.
Бормышев встрепенулся.
– Но я как начальник первого отдела... – начал было он.
Тут Ковригов нахмурился и буркнул тихо, но отчетливо:
– Помолчи. Профилирующим в нашем управлении является второй, оперативный отдел. Твое дело – охрана, ей и занимайся. Твой номер – «шишнадцатый». Потому молчи и слушай. Илья Григорьевич, прошу.
Старостин встал:
– Мы пришли в ФАРОС не с пустыми руками. Мой отдел раньше находился в структуре разведки флота ГРУ. В ходе борьбы с международным пиратством мы не раз убеждались в том, что за спиной пиратов зачастую скрываются террористы. Они координируют и направляют действия пиратов, а иногда используют их, чтобы отвлечь внимание от своих действий. Мы воспользовались этим в обратной последовательности – через оперативные связи в среде пиратов внедрили в ряды террористов агента. Его оперативный псевдоним Дервиш. Буквально вчера от него получена очень ценная информация. Позже все присутствующие смогут с ней ознакомиться. На случай, если кто не владеет компьютером, – тут вице-адмирал ненароком бросил взгляд на Ковригова, – я сделал распечатку.
Правдин, извинившись, прервал доклад:
– Простите, Илья Григорьевич, нельзя ли остановиться подробнее на связях наших доморощенных террористов с международными организациями, в частности с «Аль-Каидой»?
Старостин покачал головой:
– К сожалению, «Аль-Каида» на сегодняшний день уже не является самой опасной из террористических организаций. После устранения Усамы бен Ладена и избрания на его место Аймана аз-Завахири от нее отделились несколько непримиримых и куда более радикальных группировок.
– И чем же они недовольны? – спросил Правдин.
– Вялостью основной организации, ее склонностью к оппортунизму. Радикалы считают, что новое руководство «Аль-Каиды» думает только о деньгах, вместо того чтобы вести войну на уничтожение неверных.
Правдин усмехнулся:
– Мы в детстве про таких говорили: «Уволен из гестапо за жестокость».
– Именно, – согласился Старостин. – И самая радикальная из этих радикальных группировок – «Аль-Накба». Вы, конечно, знаете, что означает это слово. Для арабов «Накба» то же, что для евреев «холокост» – «катастрофа». Этим термином палестинцы называют свое изгнание во время войны сорок седьмого – сорок девятого годов. Пятнадцатого мая они отмечают День Накбы. На Западе их зовут каламитами, потому что по-английски катастрофа – «кэлемити». Как ни странно, группировка «Аль-Накба» зародилась далеко от Палестины, в Алжире. Там она, в свою очередь, откололась от одной из самых засекреченных организаций – «Вооруженной исламской группы». Некоторое время «Аль-Накба» существовала на правах ячейки «Аль-Каиды», но потом накбаиты начали самостоятельную деятельность. Идеологию этой организации формально определяют крайние салафиты-фундаменталисты. Но ислам для них служит лишь прикрытием, на самом деле идеология накбаитов – сатанизм манихейского толка. Их цель – не освобождение, а уничтожение. Террористические акции накбаитов отличаются чудовищной жестокостью. Руководит организацией «Аль-Накба» главарь по кличке ад-Даджал.