Малинин Евгений. Магистр

Евгений Малинин
Магистр

Прелюдия

   28 октября 20.. года.
   Отправляясь в путь, в путешествие, мы почему-то считаем, что наша дорога начинается с вокзала, с аэропорта или с момента включения стартера автомобиля. А ведь на самом деле эта дорога началась гораздо раньше… Просто мы не задумываемся о предстоящем нам пути в тот момент, когда на него вступаем. Действительно, устраиваясь, например, на работу в солидную фирму, мало кто сообразит, что тем самым он уже обеспечил себе путешествие, ну например, на Сахалин…
   Очень редко человек заранее точно знает, куда его ведет избранный путь и где и когда он на этот путь вступил… А этот Путь иногда оказывается… Крестным!

   Я брел по бескрайней болотистой равнине, проваливаясь по колено в какую-то совершенно невероятную белоснежную трясину. Брел между торчавших из этой белой трясины полусгнивших деревяшек, напоминающих то ли сломанные кладбищенские кресты, то ли изувеченные стволики невысоких деревьев, то ли куски старых разбитых заборов. И вообще все окружающее меня пространство представляло собой странный сюрреалистический негатив. В ровном светло-сером небе пылало абсолютно черное солнце, и окружающие меня изломанные деревяшки бросали столь же изломанные кипенно-белые тени на неподвижную белоснежную равнину. Но особенно меня поражало то, что поверхность, в которую я при каждом шаге погружался по колено, никак не реагировала на это. Она оставалась абсолютно неподвижной. Словно белое матовое застывшее стекло заглатывало мои ноги, не замечая их.
   С трудом переставляя разъезжающиеся на осклизлых кочках ноги, я опирался на длинный, двуручный и при этом совершенно невесомый меч. Вокруг меня царили полная тишина и полная неподвижность, даже болото под ногами не хлюпало. И на всем окружающем меня пространстве не было ни одной сколько-нибудь заметной выпуклости, за исключением цели моего пути. Впереди в нескольких сотнях метров возвышался темный, сливающийся с небом холм, из которого торчал высокий корявый столб, покрытый странными плавными наростами. Именно к этому столбу я стремился, преодолевая немое сопротивление белой равнины.
   Я шел уже очень давно, но вожделенный холм почему-то и не думал приближаться. Черное солнце немилосердно жгло, но я почему-то не хотел снимать блестящую кольчугу, надетую прямо на голое тело, хотя обожженные плечи едва терпели раскаленную тяжесть.
   И тут позади меня среди полнейшей тишины раздался глухой, странно знакомый голос:
   – Вот ты и пришел. Сам!
   Я, насколько смог, резко повернулся и едва не упал. Сзади меня никого не было. Я обшарил внимательным взглядом все открывшееся мне пространство, но так и не обнаружил говорившего. Повернувшись в прежнем направлении, я неожиданно обнаружил, что стою буквально в нескольких шагах от подножия темного холма. Столб на его вершине, казалось, упирался в небо, а те странные выпуклости, еле видные издалека, превратились в маленькую девичью фигурку, опирающуюся ногами на крошечную перекладину и с руками, связанными позади столба. Я снова еле устоял на ногах, мгновенно узнав в привязанной к столбу девушке Злату.
   Целую минуту я ошарашенно рассматривал черный, обглоданный пламенем столб и совершенно невредимую фигуру на нем. Неожиданно за моей спиной снова раздался голос:
   – Ты пришел за ней?! Ха! Но ты опоздал.
   Я прыгнул из вцепившейся в мои ноги белой трясины на твердое подножие холма и снова резко развернулся. За моей спиной по-прежнему было пусто. Только черное солнце склонилось к самому горизонту, и его невидимые лучи били мне прямо в лицо. А по неподвижной белоснежной равнине к моим ногам тянулись еще более белые тени от корявых, торчащих под разными углами деревяшек.
   И в тот момент, когда я уже собирался повернуться спиной к яростному черному солнцу, два торчащих невдалеке обломанных столбика начали на глазах разбухать, как надуваемые воздушные шарики-колбаски, и стремительно чернеть. Через секунду эти колбаски лопнули, не издав ни звука, и вместо них в воздухе яростно замахали перепончатыми крыльями две огромные черные летучие мыши. Они ринулись в мою сторону, а я словно оцепенел. Вернее, оцепенел мой разум, потому что тело действовало автоматически. Колени слегка подогнулись, ладони плотно обхватили длинную шероховатую рукоять меча, и руки послали навстречу первой твари невесомое сияющее лезвие.
   Меч располовинил налетавший ужас, и тот, все еще размахивая своими широкими бесшумными крыльями, рухнул вниз к земле. Краем глаза я увидел, как у самой поверхности две половинки летучей мыши превратились в два клочка сероватого тумана и всосались в белое стекло болота. Вторая тварь, оскалив длинные черные клыки и сверкнув темным рубином глаз, резко вильнула в сторону и вверх. Мгновенно развернувшись, она бросилась на меня сбоку, но умницы руки уже переложили длинный клинок в нужную сторону, и отмах светлой стали мгновенно отсек одно из перепончатых крыльев. И в это мгновение я услышал первый звук, кроме сказанных невидимкой слов. Это был резкий обиженный детский крик.
   Над белой равниной снова воцарились тишина и неподвижность. Немного помедлив, я повернулся в сторону холма. Увидел, что снова переместился и стою почти под самым столбом. Во всяком случае, я отлично видел восковое неподвижное лицо Златы с огромными немигающими замершими глазами.
   Тут же снова раздался голос:
   – Я же тебе сказал, что ты опоздал!…
   На этот раз голос шел из-за столба, но говоривший не показывался. Да мне и некогда было его выглядывать. Не отрывая глаз, я наблюдал, как тело Златы резко шевельнулось, потом дернулось, и из-за столба появилась черная обугленная рука с коротенькими обгоревшими пенечками пальцев. Рука медленно поднялась к горлу неподвижной девушки и принялась нашаривать шнурок, на котором висел камешек личного дневника.
   И тут я закричал. Я закрыл глаза от накатившего ужаса и орал что есть мочи. Сразу занывшие легкие изо всех сил выталкивали воздух через гортань, связки вибрировали от напряжения, слезы выступили из-под закрытых ресниц… Но ни единого звука не было слышно.
   – И не надо так орать… – спокойно отозвался бестелесный голос.
   Я умолк, выдохнув весь запас воздуха, и открыл глаза. Злата все так же отрешенно шарила по своему горлу искалеченной рукой, а рядом со столбом стояла невысокая, одетая в черное фигура. Я мгновенно узнал беля Озема.
   Он усмехнулся, обнажив длинные белоснежные клыки, и ухмылка не сползала с его лица, а лишь начала неуловимо трансформироваться, превращаясь постепенно в звериный оскал. Вместе с этим превращением лица в морду его черное тело, согнувшись, приникло к земле, а затем распласталось над ним. Развевающаяся одежда постепенно облепила тело, став черным поблескивающим мехом, а немигающие глаза, округлившись, зажглись переливающейся желтизной. И наконец, мягко ступая по темному склону холма, мне навстречу шагнула изысканная черная пантера.
   Гигантская кошка дважды судорожно ударила себя по бокам длинным хвостом, а следом за этим могучее черное тело одним плавным движением отделилось от земли и ринулось на меня. Прыжок пантеры был могуч и неостановим, но мои руки снова оказались достаточно быстрыми. Светлая сталь с тонким свистом разрезала воздух и обрушилась на летящее в мою сторону тело. В последний момент хищнику удалось, невероятно извернувшись, слегка изменить траекторию полета, и этого оказалось достаточно, чтобы удар, казавшийся смертельным, пришелся вскользь. Лезвие срезало большой лоскут шкуры. Завизжавшее тело откатилось в сторону, а кусок черной лоснящейся шерсти тяжело накрыл мое лицо, залепив глаза, нос и рот. Я мгновенно стал задыхаться. Уронив меч, я принялся отдирать от лица эту жуткую шкуру, но у меня ничего не получалось. Казалось, она прирастает к моему лицу, как сплошная непроницаемая маска.
   Из последних сил, ломая ногти и обдирая с лица собственную кожу, я рванул черную шкуру и…
   Проснулся…
   Я лежал на жестком топчане в своей келье на полигоне, уткнувшись лицом в стриженую овчину старого тулупа. Забитые его шерстью нос и рот с трудом вдыхали неповторимый аромат. Оказалось, что после шестнадцати часов каторжной работы я свалился без сил и проспал четырнадцать часов подряд.
   Если учесть, что последнее время я не спал больше трех-четырех часов в сутки, это покажется много. Но, принимая во внимание то, что мне пришлось просмотреть три свихнувшихся камня да еще внимательно проштудировать достаточно объемные записи, получится, что я очень быстро восстановил свои совершенно угасшие силы.
   Поднявшись со своего аскетичного ложа, я подумал о том, что оно совершенно не годится для того, чтобы проводить на нем больше обычного времени. При более длительном отдыхе, как я смог убедиться, все тело затекало и переставало подчиняться своему владельцу. «А может быть, ты просто стареешь?…» – мелькнула в голове игривая мысль.
   Однако холодный душ и яростное растирание грубым полотенцем быстро вернули телу привычную гибкость, а мыслям правильное направление. Я чувствовал, что готов встретиться со своим наставником и задать ему несколько серьезных вопросов.
   Накинув свою серую одежку, я подошел к двери своего апартамента, и тут мне в голову пришла странная мысль. Именно эта мысль остановила мою руку, уже готовую взяться за дверную скобу. Я вернулся назад и, присев к столу, положил перед собой чистый лист бумаги и достал свой любимый «паркер».
   Я писал быстро и не особо задумываясь о стиле. Закончив, я отложил перо и внимательно прочитал то, что у меня получилось.
 
   1. Илья Милин, сирота, в возрасте двадцати шести лет повстречал в Московском метро незнакомого деда, который дал ему почитать Книгу. Эта Книга перенесла сознание Ильи в неизвестный мир (?), где он находился в чужом мертвом теле в течение пяти дней. Сон, бред, наваждение, галлюцинации (???). После своего пробуждения (?) Илья обнаружил, что отсутствовал дома в течение тех же пяти суток, причем на работе об его отсутствии было договорено. В результате этого приключения (?) Илья обнаружил в себе магические способности и был произведен в ученики чародея.
   2. Спустя четыре с небольшим года Илья Милин, пытаясь спасти сына своих друзей, восьмилетнего Данилу Воронина, вынужденно совершил переход в другой Мир. Пытаясь найти дорогу назад, он обратился к властителю этого Мира, имевшему титул «Многоликий». В зале Многоликого Илья познакомился со странными артефактами, названными «свихнувшиеся камни». Эти камни при определенных условиях показывали сцену встречи двоих мужчин, называвших себя по-разному (чаще всего Ариман и Ахурамазда). Из показанного свихнувшимися Камнями можно было сделать вывод, что Мир, в котором находились Камни, и Земля неким образом связаны, что в значительной мере отклоняет их развитие от нормального, лишая Землю магии, а Разделенный Мир – технического прогресса. Кроме того, становится ясно, что эту связь можно разорвать с помощью двух Клинков и Книги, содержащей некую Фугу для двух Миров, двух Клинков и одного Магистра. Принесенные из Разделенного Мира свихнувшиеся Камни вместе с собственным отчетом передаются Ильей Высшему Совету для исследования.
   Примечание: и в первом, и во втором случае Илья сталкивается со слухами о существовании некоего Серого Магистра, имеющего какой-то особый, необыкновенный статус в Разделенном Мире.
   3. Высший Совет организует несколько экспедиций в Разделенный Мир, пытаясь отыскать необходимое (меч с Кинжалом и Книгу). Поисковики работают парами, при этом каждая пара находится в Разделенном Мире около двух лет. (Время в Разделенном Мире идет несколько быстрее, так что общая протяженность исследований там составила около сорока лет.) До последнего времени артефакты были не найдены. Последняя экспедиция, возглавляемая магистром общей магии Лисцовым, ушла в Разделенный Мир около трех недель назад, причем поисковики были отправлены поодиночке (?). В результате один из поисковиков – Злата – была обвинена в попытке выкрасть несколько Книг из хранилища Великого ханифа ханифата Ариам и сожжена на костре в столице ханифата. Магистр Лисцов в результате магического поединка с Главным Хранителем трона ханифата президентом магической Лиги белем Оземом лишился памяти и рассудка. Он был доставлен назад третьим участником экспедиции Машей Еланиной, которой удалось также принести и личный дневник погибшей Златы.
   Сейчас Высший Совет предлагает Илье Милину возглавить следующую экспедицию в Разделенный Мир. Задача – найти два Клинка и Книгу, содержащую Фугу.
 
   Немного подумав, я приписал:
 
   «…и выяснить, кто такой Серый Магистр!»
 
   Затем я откинулся на спинку кресла и задумался. И чем больше я размышлял над написанным, тем меньше мне все это нравилось. У меня возникало стойкое ощущение, что с самой моей встречи с дедом Антипом мной кто-то манипулирует, подсовывая не только странные ситуации, но и выходы из них. Вот только я никак не мог понять – кто это мог быть.
   Я снова перевел взгляд на исписанный листочек. Он белел на голой сосновой столешнице, вызывая непонятное мне самому раздражение. Я непроизвольно скривил губы и зло плюнул на лист. Он тут же вспыхнул и через секунду исчез, не оставив после себя даже намека на след. Только вопросы остались, и их нельзя было уничтожить с такой же легкостью! Их можно было только решить!
   Я поднялся из-за стола и отправился к своему наставнику.
   Надо сказать, что дед Антип очень удивился, увидев меня в своих апартаментах уже на второе утро после нашего памятного разговора, но виду не подал. А я, едва войдя к нему в келью, начал с места в карьер:
   – Просмотрел я все, что ты мне передал, и у меня, естественно, возникло несколько вопросов.
   Но Антип не торопился начинать разговор. Он молча подвинул мне стул, а сам вышел и через несколько минут вернулся с большим, утробно булькающим самоваром. Затем он принес поднос с чашками, сахарницей, молочником и блюдом всяческого печева. Понимая, что разговор будет длинным и «горячим», дед к нему обстоятельно готовился.
   Уставив снедью свой небольшой столик, Антип сотворил заклинание, прикрыв свою келью магическим щитом, чтобы нам никто не мешал, и только после этого присел к столу и, наливая в чашки столь любимый им «Ахмат», спокойно проговорил:
   – Я уже обещал ответить на все твои вопросы… Так что можешь начинать.
   Но теперь уже я и сам не торопился. Творческий подход Антипа к беседе дал мне возможность получше сосредоточиться и несколько перестроить приготовленный план разговора. Я принял горячую чашку, бросил в нее два куска сахару, по-бурятски влил толику молока и, выбрав ватрушку посолиднее, принялся прихлебывать сладкий горячий напиток.
   Только дождавшись, когда Антип также примется за чай, я задал свой первый вопрос:
   – Я так понял, что до группы Лисцова в Разделенный Мир ходили парами. Почему его девчонки шли без подстраховки?
   Антип по своей привычке отвечал неторопливо, тщательно подбирая слова:
   – Лисий Хвост сумел убедить Совет, что его людям совершенно ничего не угрожает, а если они пойдут парами, то вызовут гораздо больший интерес местного населения. Он, кстати, все время напоминал, какой ажиотаж вызвало там твое появление с Данилой. Мы действительно считали, что им ничего не угрожает. Ну, пожалуй, кроме Машеньки. Она все-таки отправлялась в действующую армию… в толпу достаточно агрессивных мужиков… Это уже потом мы поняли, что Лисцов собирался осесть в одном из монастырей для «постижения Сути» и поэтому не желал, чтобы кто-то наблюдал за его действиями.
   – Как я понял, до группы Лисцова во всех этих местах уже побывали наши люди. Они что, действительно не заметили странного положения с магией в герцогстве Вудлока и явного нашего врага в Великом ханифате?
   – Люди там, конечно, были, но очень короткое время, – начал дед Антип, но, заметив мой вопросительный взгляд, пояснил: – Видишь ли, те Границы, которые, прошу прощения за тавтологию, разделяют части Разделенного Мира, для нас Границами не являются. Тайная тропа практически любого нашего мага совершенно спокойно проходит через эти Границы. Более того, мы можем пересечь их и просто пешком или на лошадях. Только местные жители теряют на Границах направление и ориентиры так, что в лучшем случае возвращаются назад.
   Так вот, один из твоих предшественников, оказавшись в герцогстве и встретившись с практически полным отсутствием магии, решил, что это какой-то местный феномен и что герцог пытается с этим феноменом бороться. А проверить эту, ни на чем не основанную догадку никто не удосужился… А вот с белем Оземом все гораздо сложнее. Я сам с ним встречался… Именно я, когда узнал, что во дворце Великого ханифа имеется огромная библиотека, договорился с Главным хранителем трона, что он возьмет к себе умненькую грамотную девочку. Правда, я подумывал послать к нему Машу. Но Лисцов убедил Совет направить туда Златку. – Здесь его голос предательски дрогнул, и я понял, как тяжело дед переживает гибель своей воспитанницы.
   – Слушай, а откуда в том дупле оказалась эта замечательная сережка? И каким образом ты догадался, что Маше она будет так необходима? – попытался я отвлечь его от воспоминаний о Злате.
   Антип невесело усмехнулся.
   – Чистейшая случайность… Наш предыдущий посланец оставил в дупле универсальный прерыватель магии для себя, рассчитывая туда вернуться. Но это ему не удалось. Я вспомнил об этой вещичке и порекомендовал Машеньке ее найти. Просто так, на всякий случай… И вещь-то слабенькая, не может противостоять заклинанию, просто частично прерывает его действие, а поди ж ты…
   – Слушай, дед, – приступил я к серьезному разговору, – неужели Совет действительно считал возможным именно таким образом разыскивать это оружие и книгу? И зачем? Что он, собственно, собирается с ними делать?
   Антип принялся задумчиво крошить свою булку и только через несколько долгих секунд ответил:
   – Ты понимаешь, большинство членов Совета вообще не верят в существование этих предметов. Кроме того, эти твои мифические персонажи – Ахурамазда и Ариман – вели разговор о какой-то Фуге, которую необходимо сыграть до конца. А фуга, как ты сам знаешь, музыкальное произведение и к книге никакого отношения иметь не может… В общем, никто пока не может связать упомянутые артефакты между собой и с той историей, которую показывают твои свихнувшиеся камни. Поэтому Совет решил, что нужно найти эти предметы, а уж потом разбираться, как они связаны между собой и как действуют.
   – Интересные решения принимает наш высокоученый Совет! – зло съязвил я. – Не знают, что это такое, не знают, как действует, не знают, зачем, но все равно найти и представить ему на обозрение. А там разберемся! Да, может быть, эти вещи из Разделенного Мира и вынести-то невозможно… или нельзя?! Это в головы членов Совета не приходит?
   – Эх, Илюша!… – Антип каким-то тоскливым взглядом посмотрел мне в лицо. – Предположить можно что угодно… Только времени у нас совсем не осталось!…
   – Что значит не осталось? – переспросил я, буквально выбитый из колеи странной интонацией своего, обычно совершенно невозмутимого, учителя.
   – То и значит… Ты помнишь, что говорит этот твой Ахурамазда по поводу войн в техническом мире, то есть у нас, на Земле?… Я тебе напомню! «…войны мира Срединного моря, надеюсь, не успеют достичь необратимой, всеуничтожающей мощи, пока не будет сыграна до конца моя Фуга…»
   Так вот, Совет боится… очень боится, что эти «войны» уже достигли «всеуничтожающей мощи» и что такая всеуничтожающая война вот-вот разразится!
   – Между кем и кем? – иронично, но с внутренней дрожью спросил я.
   Тут Антип посмотрел на меня как на несовершеннолетнего недоумка, достойного жалости.
   – Между страной, в избытке владеющей оружием массового поражения и потому считающей себя вправе указывать всем как жить, и, возможно, всем остальным миром, которому надоело ходить на «цырлах» перед наглецами, вообразившими себя властелинами Мира! И можешь мне поверить: такой конфликт не просто возможен, он неотвратим и необычайно близок!
   Дед Антип настолько обреченно смотрел в мои глаза, что я поневоле отвел взгляд и растерянно протянул:
   – Вот оно что!…
   Антип с шумом отхлебнул из своей чашки и продолжил несколько спокойнее:
   – Я практически настоял на том, чтобы послать в Разделенный Мир тебя. Мне почему-то кажется, что именно ты сможешь разобраться с этими мечами, кинжалами и книгами… Не знаю, откуда эта уверенность, но мне кажется, что тебе… что тебе там просто невероятно везет…
   Он снова взглянул мне в глаза, и я почти уловил в его зрачках прежнюю Антипову смешинку. Я понял, что дед не практически настоял на моей командировке, он просто взял на себя ответственность за этот выбор, а Совет привык считаться с его категоричным мнением. Значит, теперь я должен был оправдать его доверие. Вот так!
   Но тогда у меня оставались только практические вопросы.
   – Лисцова не пробовали вывести из его… состояния?
   – Там и пробовать нечего. Это довольно сложно и… опасно, но вполне выполнимо. Только стоило нам выдернуть его из этого… глаза Вечности, как он тут же попытался повеситься. Пришлось сразу свернуть нейтрализующие заклинания… Он, видимо, приходя в себя, сразу вспоминает, что по его милости произошло со Златой, ну и…
   – Значит, поговорить с ним не удастся?…
   – Нет, не удастся… – согласился Антип. – А что тебя, собственно говоря, интересует?
   – Понимаешь, мне почему-то кажется, что начало пути Серого Магистра лежит в Тань-Шао. Да что там – кажется. Кира, настоятель Поднебесного, практически, прямо говорит, что они ожидают прихода Серого Магистра. Вот только зачем… Вообще Лисий Хвост настолько был поглощен своим желанием приобщиться к Сути, что прошел мимо просто очевидных вещей…
   – Я тоже считаю, что начинать надо с горной страны. Все тамошние мороки начались у Лисьего Хвоста только потому, что он, назвавшись Серым Магистром, повел себя совершенно неправильно…
   – Назвавшись?… – медленно протянул я. – А может быть, все это произошло с ним потому, что он был не тем, кем надо?…
   – Ты хочешь сказать, что Серый Магистр – это не просто имя?! – несколько удивленно произнес Антип.
   – Да. Мне кажется, Машенька была совершенно права, когда говорила перед уходом в Разделенный Мир, что задачку эту может решить только и именно Серый Магистр. Вот только кто он такой?
   И тут Антип усмехнулся совершенно как прежде.
   – А ты знаешь, что на полигоне тебя за глаза почти все зовут Серым магом?
   – Да? – удивился я. – Ни разу не слышал…
   – Я же тебе говорю – за глаза…
   – Может, из-за моей манеры одеваться. – Я кивнул на свой свободный, темно-серого цвета комбинезон и такую же накидку с капюшоном.
   – Вряд ли, – задумчиво протянул учитель. – И вообще, я заметил, что прозвища имеют гораздо более глубокий смысл, чем их кажущиеся причины…
   – Ладно!… – Разговор пора было заканчивать. Я уже понял, почему именно меня посылают в Разделенный Мир. Оставалось только уточнить детали. – Совет, наверное, уже наметил какой-нибудь план кампании?
   – Только в общих чертах, – сразу стал серьезным Антип. – Идет группа из шести человек парами. Ты за старшего. Четверо твоих спутников уже подобраны. Очень просится Машенька, но есть серьезные сомнения в целесообразности ее выхода… Ну может быть, только в паре с тобой… – задумчиво добавил дед.
   Я долго смотрел на него, словно собираясь с силами, а потом тихо, но твердо сказал:
   – Я пойду один. И больше не надо никого туда пускать, пока я не вернусь… или меня не вернут…
   – Но если с тобой что-то случится? – резко возразил Антип. – Мы даже не узнаем, где ты и какая тебе нужна помощь!…
   – Если со мной случится что-то такое, после чего я не смогу сам себя контролировать, меня выбросит обратно сюда. Ну скажем, в район Садового кольца Москвы. Ты сможешь организовать контроль за появлением в городе граждан в бессознательном состоянии?
   Я улыбался, а Антип смотрел на меня как на сумасшедшего.
   – И не надо так меня жалеть… – усмехнулся я. – Заклятьеце простенькое и вполне безобидное. Если мне будет угрожать серьезная, не контролируемая мною опасность, я окажусь в родном городе, где, надеюсь, меня уже будут поджидать. Это гораздо проще и безопаснее, чем посылать в Разделенный Мир целую шайку магов, которым не терпится совершить подвиг…
   – Не знаю, как на это посмотрит Совет, – с сомнением пробормотал Антип.
   – Совет должен согласиться. Иначе ему придется искать другого руководителя поиска. Я не намерен подвергать жизнь немногочисленных наделенных Даром землян смертельной опасности. Или Совет уже забыл Злату?!
   Я намеренно так больно ударил Антипа, надеясь сделать из него своего союзника, и, видимо, добился желаемого.
   – Я постараюсь убедить членов Совета, – угрюмо проговорил он.
   – И последнее… – сказал я, поднимаясь со стула. – Я не нашел этих данных в папке. Никто из этих самозваных Серых не пробовал пообщаться с Задумчивым Ползуном?
   И тут мой Учитель усмехнулся как-то уж больно зло.
   – Четверо! В том числе и я сам.
   Я продолжал вопросительно глядеть ему в глаза.
   – Никому не удалось его остановить! И никто его не слышал. Если верить твоему докладу, получается, что ты единственный, кому удалось с ним пообщаться…
   – А с Многоликим кто-нибудь встречался? – Вопрос к делу не относился, но я задал его непроизвольно.