Мамедгулузаде Джалил. Курбанали-Бек

Мамедгулузаде Джалил
Курбанали-Бек

   Джалил Мамедгулузаде
   КУРБАНАЛИ-БЕК
   Да благословит аллах
   твою память, Гоголь!
   Сначала по селу прошел слух, что едет уездный начальник, затем выяснилось, что сегодня именины жены пристава.
   Крестьяне переполошились. Никто в этот день не вышел в поле. Одни высыпали на окрестные холмы и стали смотреть на дорогу, не едет ли высокий гость, другие толпились у дома пристава. Сюда же, услышав о приезде начальника, собрались крестьяне из других деревень.
   Двор пристава был так набит народом, что, кроме старост, писарей и стражников, туда больше никого не пускали.
   Во дворе происходило настоящее столпотворение; от крика и шума звенело в ушах: блеяли барашки, кудахтали связан-ные за ноги куры, ржали кони старост.
   Вислоухие собаки пристава с оглушительным лаем кидались то на какого-нибудь старосту - гав! то на главу - гав!..
   На балконе то и дело появлялась жена пристава, визгливо кричала: "Тише!" и снова удалялась в комнаты.
   Повара в белых фартуках выбегали из кухни и кричали кому-нибудь из старост:
   - Эй, достать побыстрей полфунта шафрана!
   - Повинуюсь! - следовал почтительный ответ. И староста, которому давалось поручение, на минуту заду-мывался, потом, обращаясь к своему писарю, приказывал:
   - Мирза-Гасан, гони сейчас же человека в город, пусть раздобудет полфунта шафрана!
   Спустя некоторое время выскакивал другой повар, держа нож для рубки котлет, подозвав одного из старост, говорил:
   - А ну-ка, доставь сотни четыре-пять яиц, да поживее!
   - Да что четыреста, аллах с тобой! Тут больше тыщи бу-дет! - радостно кричал тот, тыча пальцем в корзины с яйца-ми, стоявшие в углу двора.
   И вдруг все забегали: передали, что начальник едет. Старосты кинулись к воротам, собаки бросились за бежавшими, ханум вышла на балкон. Через некоторое время все стихло, словно в озеро с лягушками кинули камень, оказалось, при-ехал не начальник, а пристав соседнего участка.
   Он соскочил у ворот с коня, поднялся на балкон, сказал что-то по-русски ханум, засмеялся, рассмешил ханум, и вмес-те они вошли в комнаты.
   И снова стук ножей, топот ног, ржание лошадей, кудах-танье кур, крики старост, тявканье собак слились в оглуши-тельный шум.
   Здесь только что приехавшие старосты слезают с коней, снимают и кладут на землю хурджины, полные всякой снеди; там крестьяне тащат посуду, котлы, ковры и паласы; в глубине двора режут и свежуют ягнят, ощипывают цыплят и кур.
   И вдруг снова началась беготня: опять сообщили, что едет начальник. Старосты бросились к воротам, собаки помчались за людьми, ханум с гостем показалась на балконе, но прошло некоторое время - и снова кинули камень в озеро с лягуш-ками. Подъехавший был не начальник, а казачий офицер.
   Он соскочил с лошади, взбежал на балкон и, целуя ручку хозяйке, справился о ее здоровье, затем все вошли в комнаты.
   Спустя некоторое время повторилась та же история. Ска-зали, едет начальник, поднялся переполох, но и на этот раз тревога оказалась ложной. Когда люди расступились и гость вошел во двор, все увидели Курбанали-бека, известного поме-щика из селения Капазлы.
   Войдя во двор, он остановился, посмотрел по сторонам. К нему подскочил пес и, виляя хвостом, стал лизать его   сапог. Курбанали-бек нагнулся и погладил собаку:
   - Маладес, сабак!
   Затем, подняв голову и увидев на балконе ханум, крикнул:
   - Издрасти! - И, подняв высоко над головой папаху, закричал: - Ур-р-ра!..
   Вступив на балкон, бек склонился перед ханум в низком поклоне. Хозяйка протянула руку. Пожимая ее, бек востор-женно воскликнул:
   - Ханум, пока я жив, я твой слуга! Ханум рассмеялась:
   - Спасибо!
   Бек вздохнул, и они ушли в дом.
   Спустя некоторое время приехали ветеринарный врач, су-дебный пристав, два учителя, еще один офицер и врач, оба с женами.
   Прошло еще некоторое время, снова началась суматоха: начальник едет!..
   С околицы прискакал один из старост, быстро спешился и, перебежав двор, бросился к хозяйке:
   - Ханум, начальник едет!
   Ханум кинулась в комнату, потом снова появилась на бал-коне; гости вышли из комнаты и, спустившись во двор, поспе-шили к воротам.
   Топот, стук, возгласы, крики: "Стой!", "Не лезь!", "Осади!", "Станьте сюда!"
   Наконец во двор вошел тучный мужчина в погонах. Он по-дошел к ханум и, приподняв левой рукой фуражку, поцеловал ей руку. Поздоровавшись с гостями и пожав каждому в от-дельности руку, начальник поднялся на балкон и вошел в дом.
   После начальника приехало еще несколько гостей, из них некоторые с женами.
   Все собрались в зале. На столах были разложены печенье, пирожные, сдобные сухари, конфеты, лимоны, апельсины, су-шеные фрукты и прочие яства. В стороне, на отдельном столи-ке, кипел огромный самовар. Прислуга обносила гостей чаем.
   Начальник сидел на мягком диване рядом с ханум и бесе-довал с ней, помешивая ложечкой в стакане. Вокруг них тол-пились гости.
   С улицы через открытое окно донеслось конское ржание, в ответ громко заржала другая лошадь. Некоторые из гостей подошли к окну. Ржание усилилось.
   Курбанали-бек, высунувшись из окна, закричал:
   - Эй, Кербалай-Гасым, собачий сын, уведи коня подаль-ше, а то еще вырвется...
   Через некоторое время послышалось еще более неистовое ржание. Курбанали-бек стал орать на слугу, заглушая лоша-диное ржание. Теперь все гости толпились у окна. На улице, недалеко от конюшни, стражник водил на поводу белую лошадь уездного начальника.
   Поодаль слуга Курбанали-бека прогуливал рыжего бекского коня. Несколько крестьян прогуливали в стороне других лошадей. Толпа крестьян перед домом пристава глазела на окна.
   Лошадь начальника громко ржала, била копытом землю и, косясь на коня Курбанали-бека, гневно грызла удила. А конь Курбанали-бека с заливистым ржанием становился на дыбы, чуть не подымая с земли крепко державшего его под уздцы Кербалая-Гасыма, который покрикивал:
   - Но-о-о... Но-о-о... Смотри у меня!
   Догадавшись, что рыжий конь принадлежит Курбанали-беку, начальник спросил о возрасте коня. Курбанали-бек, заку-ривая папиросу, ответил, что коню недавно пошел четвертый год.
   Начальник подошел к окну и стал любоваться конем Кур-банали-бека.
   - Красивый коняга! - похвалил он. Конь Курбанали-бека действительно был красив. Приложив обе руки  к груди  и  поклонившись,  Курбанали-бек ответил:
   - Примите в дар!
   Начальник поблагодарил и, продолжая любоваться конем, спросил:
   - А как на скаку?
   - Господин начальник! - ответил Курбанали-бек. - Если в уезде найдется лошадь, которая обгонит его, я сбрею себе усы!
   Через полчаса гостей пригласили в столовую, где стоял длинный стол, уставленный всевозможными блюдами и напит-ками.
   Именинница села за стол на почетное место. Справа от нее сел начальник. Остальные гости также заняли места за столом.
   Начальник взял бутылку и налил по рюмке водки себе, со-седке, потом другим дамам и остальным гостям. Поднявшись, чокнулся с хозяйкой и поздравил ее:
   - С днем ангела, мадам!..
   После начальника поднялись с мест дамы и господа и про-изнесли те же слова поздравления. Мужчины залпом опорож-нили рюмки и сели.
   Именинница подняла рюмку и, поблагодарив гостей, хотела выпить, но вдруг заметила, что рюмка Курбанали-бека не тро-нута.
   - Почему вы не пьете? - спросила она с упреком. Курбанали-бек улыбнулся и, притворяясь смущенным, мол-ча опустил голову.
   Начальник взглянул на него и, расхохотавшись, сказал:
   - Неужели вы такой же фанатик, как и все мусульмане?
   Некоторые из гостей засмеялись и стали уговаривать Кур-банали-бека выпить.
   Тогда Курбанали-бек поднял рюмку и сказал:
   - На что это похоже, господа? По-моему, это - напер-сток, который женщины надевают на палец, когда шьют. Из такой штуки у нас не пьют...
   Послышался смех.
   - Да, да! Верно! - воскликнула жена пристава. - Это - моя вина. Ведь Курбанали-бек не пьет водки из рюмки!
   Она взяла чайный стакан и, наполнив, поставила перед Курбанали-беком.
   - Ну, вот это другое дело, - сказал бек, подымая ста-кан. - А то поставили наперсток, как будто...
   Гости опять рассмеялись; Курбанали-бек одним духом опо-рожнил стакан и, взяв кусок хлеба, поднес его к носу.
   Гости стали закусывать. На улице заиграла зурна.
   Через два часа все встали из-за стола и собрались у окон.
   Весна была в разгаре. Благоухали цветы и травы. Журчали родники. Щебетали птички. Пронзительно звенела зурна, за-глушая все остальные звуки. Когда умолкала зурна, вновь слы-шались оживленные голоса людей.
   На лужайке, у речки, разостлали ковры, разложили подуш-ки. Кипели три огромных самовара; а вокруг была расставлена посуда со всякой снедью: стаканы, блюдца, тарелки, сахар-ницы, вазы с вареньем, пирожные, лимоны и апельсины, кон-феты, печенье и всякие другие съедобные с чаем и без чая вкусные вещи, масло, каймак, сушеные фрукты.
   Старосты плетками сгоняли крестьян плясать "яллы".
   Когда гости после обеда показались в окнах, крестьяне, прокричав "ура", принялись кидать вверх шапки, потом, взяв-шись за руки, повели хоровод "яллы". Жена пристава предло-жила гостям выйти на лужайку пить чай.
   Дамы и господа сошли вниз, к речке, а крестьяне снова кричали "ура" и снова плясали "яллы".
   Кербалай-Гасым, слуга Курбанали-бека, стоял в стороне и, положив руки в карманы, издали смотрел на господ. Встретив-шись взглядом с Курбанали-беком, он низко поклонился ему. Достав папиросу, бек пальцем поманил слугу. Кербалай-Гасым подбежал и, достав спички из кармана, дал беку закурить.
   - А ты, дурацкий сын, не танцуешь? - спросил Курбана-ли-бек.
   - Я уже стар, ага! - ответил Кербалай-Гасым, низко кла-няясь. - Не пристало мне танцевать.
   Курбанали-бек пустил вверх табачный дым, взял Керба-лай-Гасыма за плечо и потащил к пляшущим крестьянам:
   - Валяй, собачий сын! Не то, клянусь аллахом, умрешь под плетью.
   Кербалай-Гасым нехотя вошел в круг. Курбанали-бек так-же присоединился к пляшущим в качестве заводилы и принял-ся подпрыгивать.
   Жена пристава стала хлопать Курбанали-беку. За ней, посмеиваясь, захлопал в ладоши и начальник. Его примеру последовали остальные гости.
   А Курбанали-бек, задрав голову и смеясь, орал во всю глотку:
   - Ханум! Я хочу выпить за ваше здоровье! Прикажите по-дать вина! Ур-р-ра! Ур-р-ра!
   Слуги кинулись за вином.
   Выпив, Курбанали-бек опять пустился в пляс. Потом снова потребовал вина.
   - За здоровье ханум! - крикнул он, выпил и закружился. Наконец, запыхавшись, отошел в сторону и, наполнив ста-кан вином, подозвал КербалайТасыма.
   - Пей! - приказал он.
   - Ты же знаешь, ага, что я не пью! - взмолился Керба-лай-Гасым. - Не неволь меня, прошу тебя! Пожалей мою ста-рость, ради детей твоих!
   Бек хотел настоять на своем, но, видя, что слугу не пере-упрямить, вылил на него часть вина, остальное выпил сам.
   Гости принялись пить чай. Курбанали-бек подсел к ним и, обращаясь к начальнику, сказал:
   - Мой слуга Кербалай-Гасым - совершенный лопух. Ни-как не могу заставить его выпить хоть каплю вина. "Дурак ты, дурак, - говорю ему, - ведь виноград-то ты ешь? А по-чему вина не пьешь? Это же виноградный сок!.." Но сколько ни бьюсь, не пьет.
   Начальник ответил, что Кербалай-Гасым невежествен и потому не соображает... Но Курбанали-бек возразил:
   - Как не соображает? Прекрасно соображает. Разве он не знает, что вино делают из винограда? Знает. А не пьет потому, что круглый дурак.
   С полчаса гости пили чай и беседовали. Крестьяне продол-жали плясать. Одна из дам часто затыкала уши и шепотом жаловалась мужу:
   - От этой зурны оглохнуть можно.
   Пристав, заметив это,  велел  музыкантам  прекратить  игру. Но, едва те замолчали, Курбанали-бек повернулся к ним и крикнул:
   - Играйте, бездельники!
   Пристав объяснил беку, что музыка беспокоит дам. Но Курбанали-бек настаивал:
   - Очень вас прошу! Пусть играют, я танцевать хочу!..
   И, не дождавшись, приказал музыкантам:
   - Играйте! Сыграйте "Узундара"!
   Музыканты хотели было играть, но начальник встал и, на-девая фуражку, сказал:
   - Потом потанцуешь, бек! А сейчас пошли за конем, хочу посмотреть его.
   - Начальник, -  произнес  Курбанали-бек,  приложив  пра-вую руку к глазам. - Пожалуйста, я к вашим услугам. И, подозвав слугу, приказал:
   - Кербалай-Гасым, выведи коня, начальник желает по-смотреть его.
   Кербалай-Гасым побежал в конюшню, вывел коня. Началь-ник, пристав, Курбанали-бек и кое-кто из гостей подошли к коню. Курбанали-бек стал гладить его. Начальник посмотрел на коня сзади, потом подошел к нему спереди, чтобы посмот-реть зубы, но конь задрал голову и отступил.
   - Стой, дурень! - крикнул Курбанали-бек. Начальник отошел в сторону. Курбанали-бек схватил    ло-шадь за губу и, обнажив зубы коня, обратился к начальнику:
   - Пожалуйста, посмотрите! В этом году ему пошел чет-вертый год. Если не верите, посчитайте сами!
   Когда начальник подошел, чтобы взглянуть, конь опять отдернул голову. Взбешенный Курбангли-бек замахнулся на коня кулаком. Конь встал на дыбы и чуть не вырвался из рук Кербалай-Гасыма, который повис на поводу и крикнул:
   - Сто-ой! Смотри у меня!..
   Начальник приказал Кербалай-Гасыму поводить коня. Тот повел коня в сторону. Следуя за слугой, конь терся лбом о его спину и тихонько ржал, озираясь по сторонам.
   Затем начальник осведомился о резвости коня. Курбанали-бек посмотрел на начальника и, ничего не ответив, подо-звал слугу, вскочил на коня и дал шпоры. Лошадь прыгнула, рванулась и поскакала по дороге. За полминуты она скры-лась из виду. Через несколько минут Курбанали-бек примчал-ся обратно и, влетев на лужайку, чуть не наехал на гостей. Дамы с криком повскакали с мест и разбежались. Осадив ко-ня, Курбанали-бек соскочил на землю и стал перед началь-ником.
   - Молодец! - похвалил начальник.
   - Господин начальник, - произнес Курбанали-бек, - это еще что? Вы не видели другого моего коня. Этот ничто по сравнению с тем!
   Кербалай-Гасым увел коня.
   Когда зажгли свет, гости сели играть в карты.
   К одиннадцати часам гостей пригласили к ужину.
   Съев несколько кусочков жареного цыпленка, начальник взял бутылку с вином, налил себе и соседям. Потом встал и протянул бокал, чтобы чокнуться с женой пристава:
   - Виновницей сегодняшнего торжества являетесь вы! - сказал он. - По сему случаю поднимаю бокал и пью за ваше здоровье!
   Он чокнулся с женой пристава и, осушив бокал, сел. Со всех сторон к ханум потянулись бокалы.
   Курбанали-бек, подойдя к ней и чокнувшись, сказал: 
   - Я счастлив, что нахожусь в этом обществе! Пусть про-длит аллах дни вашего мужа Михаила Павловича, чтобы он всегда служил на нашем участке. Пока здесь не было Михаила Павловича, и крестьяне наши были несчастны, и я был несча-стен... Не знаю, почему-то к прежним приставам я был распо-ложен меньше, чем к Михаилу Павловичу: Правда, несколь-ко лет назад был у нас один пристав хороший, парень, мож-но сказать, - рубаха-парень... Он даже собаку мне подарил... Да продлит аллах его дни, и ваши дни, и наши дни! Пью за ваше здоровье, ханум! Ур-ра!
   Он выпил и перевернул стакан вверх дном, показывая, что в стакане не осталось ни капли. После этого он сел на свое место.
   Когда бокалы были снова полны, жена пристава сказала, обращаясь к начальнику:
   - Я считаю приятным долгом поблагодарить вас за вни-мание, оказанное нам, и извинить за беспокойство, которое вы причинили себе, проехав такой длинный путь.
   И поднесла бокал к губам. Гости встали и чокнулись с на-чальником. Курбанали-бек, подняв стакан, подошел к нему.
   - Господин начальник, - сказал он, - пью этот стакан за ваше здоровье! Аллах свидетель, что хотя в нашем уезде и перебывало много начальников, но никого из них я не любил так, как вас. Господин начальник, ты - господин наших жиз-ней. Все население уезда готово положить за тебя свои голо-вы. Я сам по твоему приказанию пойду в огонь, и, пока жив, я - твой слуга, твой раб. Пью за здоровье начальника! Ур-ра!..
   Курбанали-бек выпил, снова опрокинул стакан и вернулся на свое место. Гости продолжали есть.
   Через несколько минут поднялся хозяин дома, налил вино в свой бокал, затем наполнил бокалы гостей.
   - Милостивые государыни и милостивые государи! - начал он. - Всем известно, что в случае нападения врага нас защи-тит наша доблестная армия. Поэтому позвольте поднять сей бокал за здоровье офицера нашей армии Николая Васильевича и его супруги Анны Ивановны.
   Сказав это, пристав протянул свой бокал к одному из офи-церов и к даме, которая сидела рядом с ним. Остальные также чокнулись и выпили. Тогда встал Курбанали-бек и тоже про-тянул полный стакан к офицеру и его супруге.
   - Господин офицер!  Ханум!  - сказал Курбанали-бек. - Пью за ваше здоровье! Да сохранит аллах навеки вашу тень над нами! Пусть будет вечно остра ваша сабля против врага. Не думайте, что я боюсь врага. Нет, какой враг посмеет высту-пить против меня? Вот этим кинжалом я проткну его! Врагов я не боюсь! Пока вы стоите на защите нас, никакие враги не страшны... Пока я жив, я - раб твоей ханум! Да здравствует Анна-ханум! Ур-р-ра!..
   Бек выпил свой стакан до дна.
   Затем пили по очереди за здоровье всех присутствующих господ и дам. И каждый раз Курбанали-бек говорил речь и выпивал стакан до дна.
   Под конец Курбанали-бек изрядно охмелел.
   После всех подняли бокалы и за его здоровье. Чокаясь с дамами, он был на седьмом небе от счастья. Растроганный, подняв стакан высоко над головой, он воскликнул:
   - Господа, раз вы выпили за мое здоровье, я готов отдать за вас жизнь. Пока я жив, никогда не забуду этого дня! Гос-пода! У меня к вам просьба, умоляю не отказать мне в ней. Прошу вас всех пожаловать завтра ко мне. Клянусь аллахом, клянусь прахом отца, я не знаю, как отблагодарить вас за внимание ко мне! Я готов провалиться сквозь землю от смуще-ния, что за мое здоровье пили такие прекрасные ханум... Кто я, чтобы они пили за меня? Я не достоин быть прахом на баш-маках этих ханум. Клянусь аллахом, клянусь прахом отца, если завтра вы не приедете ко мне в гости, я покончу с собой! Я хочу лично прислуживать вам, быть вашим слугой. Если завтра вы не будете у меня, я вот этим кинжалом проткну себе живот. Господин начальник, очень прошу тебя! Ханум, прошу тебя также! Я прошу и господина офицера и Анну Ива-новну! Я готов жизнь за тебя отдать, ханум. Господа, я всех вас прошу. Кто не приедет - тот не мужчина. Умоляю вас! Не то убью себя! Да здравствуют все Яанум! У-р-р-ра! У-р-р-ра!
   И, выпив залпом, бек опрокинул стакан.
   Закуривая сигару, начальник сказал, обращаясь к жене пристава:
   - А что, если мы в самом деле завтра всей компанией на-грянем к Курбанали-беку?
   Ханум переглянулась с мужем.
   - Я поеду с большим удовольствием. Будет очень интерес-но. Кстати, познакомлюсь с женой бека, посмотрю ее туале-ты, - сказала она.
   Офицер спросил у своей жены, поедет ли она. Та ответила, что поедет.
   Кто-то из гостей, шутя, заметил:
   - Что ж, можно поехать, если бек обещает угостить нас хорошим пловом.
   Услышав о плове, Курбанали-бек вскочил.
   - Плов? Вы хотите плов? - закричал он. - Клянусь прахом отца, я угощу вас таким пловом, что пальчики оближете? Кто может потягаться в этом с моим поваром? Если не вери-те, спросите Кербалай-Гасыма. Где Кербалай-Гасым? - И, повернувшись к дверям, Курбанали-бек стал громко звать, будто Кербалай-Гасым стоял в ожидании его зова: - Керба-лай-Гасым! Кербалай-Гасым!
   Один из слуг пристава вошел и доложил, что Кербалай-Гасыма нет в доме. Курбанали-бек рассердился и приказал немедленно позвать "этого сына дурака". Слуга вышел. Курбанали-бек порывался сам пойти на поиски, но жена пристава удержала его, говоря, что не стоит беспокоиться, слуга сам разыщет Кербалай-Гасыма.
   Бек опять начал хвастаться:
   - Держу пари, если кто скажет, что когда-нибудь ел та-кой плов, какой будет у меня, пусть плюнет мне в лицо! Гости посмеялись.
   - Бек, конечно, покажет нам и свою хваленую лошадь! - заметил начальник.
   Курбанали-бек подошел к нему и, приложив в знак почте-ния руку к глазам, произнес:
   - Слушаюсь и повинуюсь, господин начальник! Какая больше понравится пешкеш тебе! Говорю прямо, без всякой лести и угодничества, честно говорю. Какую облюбуешь, кля-нусь прахом отца, - подарю тебе.
   Слуга вернулся и доложил, что Кербалай-Гасым спит. Вна-чале бек молча уставился на слугу, потом вдруг схватился за рукоятку кинжала и заорал:
   - Поди скажи этому злодею, сыну злодея, что если он сей-час же не явится сюда, я проткну ему живот вот этим кин-жалом.
   Слуга ушел.
   - Зачем будить беднягу? - заметила жена пристава. - На что он вам?
   - Как на что, уважаемая ханум? - ответил бек. - Как он смеет засыпать так рано? Пусть придет и подтвердит, что ник-то не может соперничать с моим поваром в приготовлении плова.
   Гости опять стали смеяться. Тараща распухшие от сна гла-за, явился Кербалай-Гасым.
   - Кербалай-Гасым, я зарежу тебя! - сказал ему бек, схватившись за рукоятку кинжала.
   Гости рассмеялись, а Кербалай-Гасым, сложив руки на гру-ди, тихо спросил:
   - За что, ага?
   - Еще спрашиваешь, за что? - ответил сердито бек. - А ну, послушай, что говорят эти господа! Я им сказал, что никто не может сварить плов лучше, чем наш Али, а они не верят.
   Кербалай-Гасым по-прежнему тихо ответил:
   - Да, ага! Али хорошо готовит плов!
   - Ну что, слышали? - торжествующе воскликнул Курбана-ли-бек, обращаясь к гостям. - Что скажете?
   Гости закивали головами.
   - Верно, верно. Верим!..
   Кербалай-Гасым ушел.
   Через полчаса гости начали разъезжаться.
   Отправился домой и Курбанали-бек в сопровождении Керба-лай-Гасыма, который трусцой ехал за ним на кляче. Опустив голову, бек дремал в седле. Порой просыпался, придерживал коня и, обращаясь Кербалай-Гасыму, грозил:
   - Я проткну тебе живот кинжалом!
   Кербалай-Гасым больше отмалчивался и только изредка коротко отзывался:
   - За что, ага?
   Бек ничего не отвечал. Потом снова вскрикивал:     
   - Кто сумеет сготовить плов так, как Али?
   Наконец после двух часов пути подъехали к селению бека. Несколько собак с лаем кинулись на Курбанали-бека. Конь бека метнулся в сторону, чуть не сбросив седока. У бека сва-лилась папаха, и Кербалай-Гасым, спешившись, поднял ее и подал хозяину. Курбанали-бек, выхватив кинжал, направил ко-ня на собак, и те разбежались.
   У ворот бекского дома всадники остановились. Кербалай-Гасым поднял камень и стал стучать в ворота. На шум выбе-жал мужчина в большой мохнатой папахе и взял под уздцы коня Курбанали-бека. Бек замахнулся на него кинжалом.
   - Али, я проткну тебе живот!
   - Все в твоей власти, ага! - покорно отвечал тот. Бек грузно слез с лошади, пересек двор и поднялся по лест-нице. Его встретила старая служанка.
   - Почему так поздно, ага? Ханум очень беспокоилась!..
   - Гюльпери, я проткну тебе живот! - отвечал бек, пока-зывая ей клинок.
   Старуха молча посторонилась. Бек прошел в спальню. Же-на спала одетая, уткнувшись головой в подушку. Подойдя к ней и подняв кинжал, бек пригрозил:
   - Проткну тебя кинжалом!
   Но та не проснулась. Тогда он швырнул кинжал в один угол, папаху - в другой и стал раздеваться, разбрасывая одежду по комнате. Выпив воды, он лег в постель и вскоре захрапел.
   * * *
   Встав рано утром и видя, что муж спит, жена Курбанали-бека бесшумно оделась и на цыпочках вышла из комнаты.
   Старуха-служанка подметала двор. Кербалай-Гасым перед конюшней просеивал ячмень для лошадей. Около кухни повар Али возился с самоваром. В углу двора копошились куры, вок-руг них прыгали воробьи, хватая зерна, и при малейшем шуме срывались всей стайкой и рассаживались на ветках тутового дерева.
   Увидев хозяйку, служанка с веником в руке подошла и по-клонилась ей.
   Протирая глаза, хозяйка спросила, когда вернулся бек. Старуха ответила, что очень поздно.
   Хозяйка позвала Кербалай-Гасыма. Тот подбежал к ней и поклонился. Хозяйка спросила, почему они вернулись так поздно.
   - Ужин затянулся, - ответил слуга, - потому и запоздали.
   - А много было гостей у пристава?
   - Много, ханум!
   - А кто именно?
   - Откуда мне знать, ханум? Много было знатных гостей, много было и ханум. И начальник был. Много было гостей.
   - Кербалай-Гасым, - продолжала свои расспросы хозяй-ка, - а что, женщины сидели вместе с мужчинами или от-дельно?
   - Вместе, ханум, вместе сидели...
   Услышав это, старуха в ужасе пробормотала:
   - Спаси нас, аллах!..
   Опустившись на ступеньку лестницы, жена бека стала до-пытываться у Кербалай-Гасыма о подробностях вечеринки.
   - Расскажи, пожалуйста, чем угощали гостей, что делал твой господин, с кем беседовал, о чем говорил? Пожалуйста, Кербалай-Гасым, все расскажи подробно...
   Кербалай-Гасым вытер рот и нос полой чухи и, услышав сердитое ржание из конюшни, обернулся и по привычке крик-нул:
   - Но!..  Н-о-о-о... Смотри у меня!..
   - Да говори же, Кербалай-Гасым, - торопила хозяйка.
   - Что мне рассказывать, ханум? Много было гостей, и сам начальник был.
   - А о чем разговаривали женщины с мужчинами? - не отставала хозяйка.
   - Ханум, - отвечал Кербалай-Гасым, - откуда мне знать, о чем они говорили? Я по-ихнему ведь не понимаю.
   - Скажи правду, Кербалай-Гасым, твой господин тоже разговаривал с русскими женщинами? - выпытывала жена бека.
   Кербалай-Гасым снова повернулся к конюшне и прикрик-нул на лошадей, потом ответил ханум:
   - Господин с женщинами говорил мало. Он больше с на-чальником разговаривал.
   Повар Али принес самовар и поставил на верхнюю ступень-ку лестницы. Служанка приставила веник к стене и, взяв са-мовар, понесла его в комнату.
   - Ханум, что приготовить сегодня на обед? - спросил по-вар Али, подойдя к хозяйке.