Манье Клод. Блэз

   Мадам Карлье. Все это – недоразумение. Вставай, Клебер, пошли!
   Карлье. Сабина, хватит! В конце концов, я здесь командую. Мсье д'Амбрие уже в том возрасте, когда можно иметь любовниц. Не собираемся же мы выдавать нашу дочь замуж за девственника.
   Лаура громко хохочет.
   Ты – закрой рот.
   Мадам Карлье. Если этот господин хоть на минуту надеется получить руку нашей Лаурочки, я требую, чтобы он немедленно порвал эти связи.
   Лаура. Мама, я есть хочу!
   Мадам Карлье. Оставишь ты нас в покое или нет? Итак, я говорила, что вы своим поведением чуть было не расстроили наших планов, не правда ли, Клебер?
   Карлье. Сабина…
   Мадам Карлье. Прошу тебя, не перебивай. Ну, мсье, что же вы решили?
   Блэз. Я, мадам… мне…
   Звонит телефон.
   Мадам Карлье. Это, наверно, опять она, ну-ка я ей отвечу… Алло?… Кого?… Мадам Ариану Кларенс? Нет, мадам, вы, так же как и я, отлично знаете, что никакая Ариана Кларенс по этому телефону не проживала и не проживает! Здесь живет господин д'Амбрие, который, имею честь сообщить вам, решил жениться на моей дочери… О! Что она говорит! Клебер! (Вешает трубку.) Эта тварь кричит, что у меня не все дома! Пойдем, моя девочка, мы ни минуты больше здесь не останемся! Клебер, пошли. (Выходит и тянет за руку дочь.)
   Карлье. Мсье д'Амбрие, примите мои извинения. И не беспокойтесь, я все улажу. Но, пока здесь нет моей жены, я хочу спросить вас – не написали бы вы для меня обнаженную женщину? Что-нибудь действительно стоящее, но, пожалуйста, в каком-нибудь одном направлении – вертикальном или горизонтальном, это уже на ваш вкус. И как будущему тестю с маленькой скидочкой. (Толкает его локтем и подмигивает.) Двести тысяч, а?… Тогда по рукам!… Только сделайте поскорее. (Так сильно хлопает Блэза по спине, что тот делает шаг вперед.) До скорого, старина, ожидаю картину. Со своей стороны обещаю немедленно уладить этот маленький инцидент… Иду, Сабина!… Насчет моей жены не волнуйтесь… Я вам потом объясню! (Жестом показывает, что она немного сумасшедшая, и выходит.)
   Блэз (почти валится на диван, испуская глубокий вздох облегчения). Ну и денек, боже мой, ну и денек!
   Мари (входит с чемоданом и в очках). Так мне правда уходить?
   Блэз. Что я пережил из-за вас!
   Звонок в дверь.
   Держу пари, что опять что-то случилось!
   Мари. Я сейчас узнаю. Сидите. (Выходит.)
   Блэз. Джунгли! Если где и можно быть спокойным, то только в непроходимых джунглях!
   Мари (возвращается). Курицу принесли!
   Блэз. Сейчас! Пусть уносят!
   Мари. А вы есть не хотите!
   Блэз. Я? Еще как!
   Мари. Тогда почему ее не взять?
   Блэз. Да, действительно, почему не взять маленького цыпленка? Скажите им, что заплатить я зайду завтра.
   Мари выходит. Звонит телефон.
   (Снимает трубку.) Алло?… Нет, хватит! Оставьте меня в покое с вашей мадам Арианой Кларенс! Вы погубили все мое будущее! (В сердцах бросает трубку.) Нет, правда это немыслимо! Даже дома нет покоя!
   Мари (возвращается с курицей и бутылкой шампанского). Я подумала, что вы, может быть, и пить хотите. (Ставит на столик курицу и бутылку.)
   Блэз отрывает куриную ногу и жадно ест. Мари с завистью смотрит на него.
   Блэз (с полным ртом, указывая на курицу, приглашает Мари). Мм? Мм?
   Мари. О! Конечно, мсье! (Отрывает другую ногу и начинает есть.)
   Блэз откупоривает шампанское, наливает себе стакан и выпивает. По-прежнему с полным ртом, он указывает Мари на бутылку.
   Блэз. Мм? Мм?
   Мари (тоже с полным ртом). Мм! Мм! (Протягивает Блэзу бокал.)
   Он наливает ей. Она ест и пьет.
   Блэз (знаком приглашает ее сесть). Мм! Мм!
   Мари садится рядом с ним. Блэз снимает с нее очки, наливает себе новый бокал шампанского и поднимает за ее здоровье. Мари отвечает ему радостной улыбкой. Блэз в свою очередь широко ей улыбается, Мари начинает смеяться, Блэз тоже. Оба смеются все громче и громче. И в тот момент, когда хохот доходит до предела, в дверях появляется семейство Карлье.
   При виде них Блэз и Мари испускают радостные крики и вынуждены даже встать, потому что они корчатся от смеха. В это время опускается… занавес.

АКТ ВТОРОЙ

   При поднятии занавеса на сцене Мари мажет красками холст. На проигрывателе – пластинка. Звучит веселая музыка.
   Мари очень забавляет ее занятие. У нее получается нечто похожее на абстрактную живопись.
   Звонок в дверь.
   Мари снимает картину с мольберта, быстро ставит ее к стене рядом с другими картинами, вытирает руки и идет открывать, остановив по дороге проигрыватель. Возвращается вместе с Блэзом, у которого в руках несколько половых щеток.
   Мари. Ну, мсье, как сегодня дела?
   Блэз (отдает щетки Мари). Не лучше, чем всегда!
   Мари (убирает щетки). Вот невезение!
   Блэз. Кому вы говорите! Все деньги давно истрачены… Не знаю, что мы теперь будем делать?… Ладно, оставим… Ничего нет нового?
   Мари. А вот как раз и есть.
   Блэз. Что же?
   Мари. У меня для вас хорошая новость.
   Блэз. О-ля-ля!
   Мари. Надеюсь, что вы на меня не рассердитесь.
   Блэз. В любом случае я готов к худшему, так что – говорите!
   Мари. Так вот: вы оставили дома несколько щеток.
   Блэз. Естественно! Не могу же я целый день таскать по городу весь запас! Который никак не уменьшается!
   Мари. Я вас удивлю: сегодня он уменьшился.
   Блэз. Каким образом?
   Мари. Я сегодня занялась тем же, чем и вы. И удачно!
   Блэз. Не может быть!
   Мари. Я пошла по жильцам в этом доме.
   Блэз (с отчаяньем в голосе). В нашем доме?
   Мари. Да, конечно, не всегда надо искать счастья за тридевять земель.
   Блэз. Это ужасно. Как я теперь буду им в глаза смотреть?
   Мари. Ничего тут ужасного нет.
   Блэз. Сколько вы продали?
   Мари. Все что были, восемнадцать.
   Блэз. В нашем доме?
   Мари. Да.
   Блэз. Боже мой!
   Мари. Вы, кажется, недовольны, а я думала, что вы, наоборот, будете рады.
   Блэз. Все жильцы купили?
   Мари. Вы многого хотите! Это не так легко, вы же сами знаете. Вначале все меня выставляли за дверь.
   Блэз. А потом?
   Мари. Потом я дошла до восьмого этажа, и там мне повезло. Я попала на одного очень милого мсье. Во всяком случае, вежливого. Он меня усадил, был очень любезен, и пока я ему рассказывала, какие у меня прекрасные щетки, слушал меня с большим вниманием. Поскольку я говорила без передышки, он даже спросил меня, не хочу ли я чего-нибудь выпить. Я ответила, что нет, – не хотела ему показаться бесцеремонной, но он настаивал. Непременно хотел, чтобы я выпила с ним виски.
   Блэз. Вот как?
   Мари. Понимаете, я же не могла его обидеть.
   Блэз. Конечно, нет.
   Мари. Словом, он купил у меня все восемнадцать щеток и, когда я уходила, дал мне понять, что если я ему что-нибудь еще предложу, стоит мне только прийти, он будет рад. По-моему, он щетки перепродаст!
   Блэз. Как он выглядит, этот мсье?
   Мари. О! Очень хорошо, волосы с проседью. Я немного расстроилась, когда он мне рассказал, что он один как перст. Вот ваши деньги, там были этикетки с ценами, всего на двадцать одну тысячу шестьсот. Но он мне дал двадцать пять тысяч и ни за что не хотел взять сдачу. Вообще-то, это было кстати, потому что я с собой не захватила денег – по той простой причине, которую вы знаете! Теперь нам на первое время хватит.
   Блэз. Я не возьму этих денег, Мари.
   Мари. Почему?
   Блэз. Вы их ему вернете.
   Мари. О! Ну что за глупость!
   Блэз. Да, вы правы, глупо их возвращать, пусть он хоть этим будет наказан, оставьте деньги себе.
   Мари. Но это ваши деньги, мсье.
   Блэз. Я вам их дарю.
   Мари. Но, за вычетом вашего процента, вам нужно будет вернуть за щетки!
   Блэз. Говорю вам, возьмите эти деньги себе. Считайте, что я таким образом расплатился с вами за работу.
   Мари. Но я могу подождать.
   Блэз. Я не могу. Мари, вынужден объявить вам печальную новость: я больше не могу пользоваться вашими услугами.
   Мари. Вы меня прогоняете?
   Блэз. Я вас не прогоняю, но обстоятельства вынуждают меня с вами расстаться.
   Мари. От перемены мест слагаемых… А я только что написала тете, что устроилась на хорошее место!… И потом, мне здесь так нравилось…
   Блэз. Мне тоже, но я скоро должен буду вернуться в свою гостиницу…
   Мари. Что же теперь со мной будет?
   Блэз. Дам вам один совет – возвращайтесь в Плуклевен-Мозедек.
   Мари. Плувенез-Моедэк.
   Блэз. Тем более. Жизнь там здоровая и на свежем воздухе.
   Мари. Вам хорошо рассуждать!
   Блэз. В Париже слишком много мужчин, одиноких как перст, – как, впрочем, и во всех больших городах, – и это опасно для такой девочки, как вы.
   Мари. Почему?
   Блэз. Потому что, если какой-то мсье один как перст, этому могут быть две причины: или он не такой уж хороший человек, каким кажется, или не такой уж перст, как говорит.
   Мари. Сложная мысль!
   Блэз. Обдумаете на досуге в Плувенезе.
   Мари. Мне грустно с вами расставаться.
   Блэз. Поверьте, Мари, мне тоже.
   Мари. Когда мне уходить?
   Блэз. Зачем тянуть, уезжайте сейчас же. Если хотите, я провожу вас на вокзал.
   Мари. Не беспокойтесь. Дойду одна.
   Блэз. Как хотите.
   Мари. Нелепая шутка – жизнь!
   Блэз. Не огорчайтесь, бывают и хорошие минуты!
   Мари. Поцелуемся на прощанье?
   Блэз. Конечно, Мари.
   Они целуются, и входит Женевьева.
   Женевьева. Я вам не помешала?
   Блэз и Мари отскакивают друг от друга.
   Мари. Мы прощались, мадам.
   Женевьева. Вы уезжаете?
   Мари. Да, мадам. (Уходит, заплакав.)
   Женевьева. Ты чем-то расстроен?
   Блэз. Ну ты даешь! Из-за тебя я влип в самую невероятную историю в моей жизни. А ты исчезаешь на два дня и возвращаешься с сияющей улыбкой. (Передразнивает ее.) «Ты чем-то расстроен?»
   Женевьева. У меня было много работы!… Да что с тобой?
   Блэз. Деньги принесла?
   Женев ьева. Какие деньги?
   Блэз. Как какие? Которые я должен положить в банк, которые должны покрыть чек, который мне пришлось подписать, поскольку тебе пришла в голову нелепейшая идея женить меня на этой идиотке.
   Женевьева. Дорогой, ради твоей же пользы.
   Блэз. Я тебе благодарен, конечно, но тем не менее хотел бы знать, принесла ли ты деньги.
   Женевьева. Нет, а что?
   Блэз. В конце концов, кто задумал снять эту квартиру – ты или я?
   Женевьева. Ради твоей же пользы, повторяю тебе. Блэз. А разве не ты обещала за нее заплатить? Ради моей же пользы, я понимаю, но в тюрьму-то кто сядет – я!
   Женевьева. Ты всегда делаешь из мухи слона.
   Блэз. Послушай, Женевьева…
   Женевьева. Клебер мне сказал, что у него сейчас подвернулось очень крупное дело, и поэтому нет наличных денег. Но, послушай, ты со мной даже не поздоровался!
   Блэз. Женевьева…
   Женевьева. Прелестно! Я застаю тебя целующим горничную, ты со мной даже не здороваешься, и – мало того – имеешь наглость устраивать мне сцену! Кому рассказать – не поверят!
   Блэз. Женевьева, золотко мое, умоляю тебя, соберись с мыслями и пойми меня: я выписал чек…
   Женевьева. Необеспеченный, ты мне уже сказал, я не смогла достать денег, я тебе повторяю, тебя посадят в тюрьму, это без сомнения, так что ты от меня хочешь?!
   Блэз. Ну, ты меня поражаешь!
   Женевьева. Хорошо, а ты в это время что делал?
   Блэз. Что я делал?
   Женевьева. Да. Картину закончил?
   Блэз. Какую картину?
   Женевьева. Клебер мне сказал, что заказал тебе обнаженную за двести тысяч франков вместо четырехсот тысяч, как ты берешь обычно. Я чуть не прыснула ему в лицо.
   Блэз. Я вижу, тебе с ним весело!
   Женевьева. Так где картина?
   Блэз. Представь себе, я ее даже не начал!
   Женевьева. Браво! Вот умно! Может, поделишься со мной, вследствие каких соображений?
   Блэз. За всю жизнь я не продал ни одной картины, ты меня не убедишь, что у Карлье хватит ума отвалить мне двести тысяч франков!
   Женевьева. Вот почему ты неудачник! Слишком много рассуждаешь! (Выдвигает мольберт на середину комнаты и ставит на него чистый холст на подрамнике.) Принимайся немедленно за работу.
   Блэз. Послушай, Женевьева…
   Женевьева (раскладывая принадлежности для живописи). Подумать только – подписать пустой чек он может, а намалевать пустяковую картинку – нет!
   Блэз. Женевьева, я тебе объясню…
   Женевьева. В другой раз. Не теряй ни минуты. За работу! (Смотрит на часы.) А мне надо бежать.
   Блэз. А позировать мне ты не будешь?
   Женевьева. Ты думаешь, у меня есть на это время? Сегодня снимают новую коллекцию, я и так опоздала, и все из-за тебя. Ох, будет скандал!
   Блэз. Как же я напишу обнаженную – без натурщицы?
   Женевьева. Ты уже взрослый, соображай. Ну, я пошла.
   Блэз. А как с чеком?
   Женевьева. Сегодня четверг, будем надеяться, что до понедельника его не предъявят, а за это время что-нибудь придумаем.
   Блэз. А если предъявят?
   Женевьева. Если предъявят раньше, ты сядешь в тюрьму, это дело решенное, но внуши себе, что не предъявят. (Обнимает его за шею.) Ну, улыбнись же!
   Он смеется.
   Вуаля!
   Блэз. Мне бы твой характер!… Во всяком случае, я позвонил в мой отель и предупредил, что меня можно найти здесь, если будут спрашивать из Лионского кредита.
   Женевьева. Видишь, приходят же тебе в голову иногда полезные мысли! Тогда сейчас же звони и Клеберу. Скажи ему, что очень хочешь его видеть, и объяви, что картина будет обязательно закончена сегодня к вечеру.
   Блэз. Но…
   Женевьева. До свидания, мой котик-буркотик. И не расстраивайся, брось! Если чек придет раньше, рассчитывай на меня… (Быстро целует его.) Я буду носить тебе передачи. (Выходит.)
   Блэз (начинает готовить краски и кисти). Обнаженную! Писать обнаженную, чтобы оплатить поездку в горы идиотке, которую я и знать не хочу! Писать обнаженную для человека, который ничего не понимает в живописи!… Кроме того, черт!… Не могу я писать обнаженную без натурщицы. (Махнув рукой, ложится на диван.)
   Мари (входит в пальто и с чемоданом). Мсье действительно уверен, что я ему больше не нужна?
   Блэз (смотрит на нее, потом садится на диване). Знаете, как раз возможно, что и нужны!
   Мари. Я так и знала, что все образуется! (Быстро относит чемодан в прихожую и снимает очки.)
   Блэз. Мари… Вы, конечно, знаете, что я – художник.
   Мари (с отчаянием). Ох, мой бедный мсье!…
   Блэз. Да!… Но дело не столько в этом. Вот… Я должен написать картину, и вы, может быть, сможете мне в этом помочь, если согласитесь.
   Мари. Я, мсье?! Но я так плохо рисую!
   Блэз. Я не собираюсь просить вас помогать мне писать, я прошу вас мне позировать.
   Мари. А что это значит?
   Блэз. Понимаете… Это не трудно, вы станете передо мной, и я напишу с вас картину.
   Мари. И вы думаете, это будет хорошо?
   Блэз. Заранее сказать не могу, но попробовать надо.
   Мари. Если вам так хочется, я с удовольствием.
   Блэз. Не то чтобы мне этого особенно хотелось, скажу даже, мне этого совсем не хочется, но это – заказ.
   Мари. А разве у вас есть заказчики?
   Блэз. Да… Один, во всяком случае!
   Мари. Вот здорово!
   Блэз. Действительно, приятный сюрприз.
   Мари. Но почему мсье лучше не написать букет цветов? (Описав рукой круг, показывает букет.)
   Блэз. Потому что этот заказчик не очень любит цветы. Ему бы хотелось, чтобы на картине была изображена женщина. (Делает такой же жест, как Мари.)
   Мари. Не понимаю, зачем ему нужно иметь меня в нарисованном виде, – если бы он еще был со мной знаком!
   Блэз. Послушайте, Мари, у меня нет времени читать вам лекцию по живописи. Скажите, вы когда-нибудь видели картины, на которых нарисована женщина?
   Мари. Просто смешно, если бы вас кто услышал, решил бы, что я набитая дура!
   Блэз. Вовсе нет, но бывают женские портреты и женские портреты.
   Мари. Как все в жизни.
   Блэз (достает из папки для рисунков репродукцию какой-нибудь известной картины). И такие картины вы, естественно, тоже видели?
   Мари (шокирована). Но она совсем голая!
   Блэз. Да, но как красиво!
   Мари. Не спорю, но все-таки!
   Блэз. Посмотрите, какие линии, какие пропорции… ощущение величественного покоя, полноты жизни…
   Мари. Кто этот негодяй, который занимался таким свинством?
   Блэз. Модильяни…
   Мари. Ну и тип!… (Вдруг понимает цель Блэза.) И вы хотите, чтобы я вам позировала?
   Блэз. Вы бы мне оказали большую услугу.
   Мари. Как эта дама?
   Блэз. Да… то есть… почти.
   Мари. Нет, нет, мсье!
   Блэз. Вы знаете, это моя профессия, я привык.
   Мари. Верю вам, мсье, но никогда в жизни не решусь перед вами раздеться.
   Блэз. Но почему же?… Это почти как у доктора.
   Мари. Таких докторов, как вы, я еще не встречала… По правде, я ни разу и не болела.
   Блэз. Клянусь вам, что, если вы станете позировать для меня, я буду смотреть на вас только глазами художника!
   Мари. Тетечка говорит – достаточно минутной слабости!
   Блэз. Да нет!… Обычно я приглашаю профессиональных натурщиц, это самые нормальные женщины, для них позирование – работа, за которую им платят деньги.
   Мари. Естественно, такую работу даром не делают.
   Блэз. Разумеется! Вот почему мне сейчас пришло в голову, если вы согласитесь поработать для меня, будет нормально, что я заплачу за это, например, десять тысяч франков.
   Мари. О нет, мсье!
   Блэз. Ну в конце концов, Мари…
   Мари. Если бы тетечка знала!
   Блэз. Не думайте о тете, вы уже в том возрасте, когда должны самостоятельно принимать решения.
   Мари. Я для вас что угодно сделаю, но не это!
   Блэз. Уф… Послушайте, Мари… Настало время сказать вам правду… Я в долгах.
   Мари (несколько шокирована). О!
   Блэз. Не позднее сегодняшнего вечера я должен уплатить сто двадцать тысяч франков.
   Мари. Что вы говорите?!
   Блэз. Да, и если я не заплачу, меня посадят в тюрьму. Мари. В тюрьму?!
   Блэз. Увы.
   Мари. Хорошенькую новость вы мне преподносите!
   Блэз. Теперь вам все известно: либо я пишу картину и расплачиваюсь, либо жандармы меня увозят в тюрьму. Все зависит только от вас.
   Мари. В тюрьму! Бедный мсье!
   Блэз. Моя судьба в ваших руках… Если можно так выразиться.
   Мари. Как бы там ни было, одной картинкой с таким долгом не расплатиться.
   Блэз. Именно что расплатиться! За нее я получу двести тысяч франков.
   Мари. Двести тысяч!
   Блэз. Да.
   Мари. А мне вы собирались дать десять тысяч?
   Блэз. Вы считаете, это мало? Хотите двадцать?
   Мари. Я вообще этих денег не хочу, я у вас на зарплате, и вы меня наняли как прислугу на любую работу, но все-таки не на такую!
   Блэз. Такая работа не была оговорена, вот почему…
   Мари. Я хочу только одного: пусть мсье поклянется мне головой своей матери, что это не уловка.
   Блэз. Клянусь.
   Мари. Повторяйте: клянусь головой моей матери, что у меня нет задних мыслей и что я прошу Мари раздеться только ради того, чтобы не сесть в тюрьму.
   Блэз. Клянусь головой моей матери…
   Мари. Поднимите руку.
   Блэз (поднимает руку)…что у меня нет задних мыслей и я прошу Мари позировать только для того, чтобы расплатиться с долгами. Теперь вы мне верите?
   Мари. Ну, тогда за дело! (Быстро снимает фартук и рабочий халатик и оказывается в лифчике и трусиках.) Если бы мне кто-нибудь сказал, что я до этого дойду! (Поворачивается к Блэзу спиной.) Расстегните, пожалуйста!
   Блэз (колеблется, чувствуется, что он все-таки смущен). Послушайте… Мне кажется, будет удобнее, если вы разденетесь в другой комнате. Идите сюда. (За руку ведет ее в спальню.) Скажите, когда будете готовы. (Начинает устанавливать мольберт, раскладывать краски и так далее.) Голова идет кругом!
   Голос Мари. Мсье, я готова.
   Блэз. Хорошо, входите.
   Дверь открывается, и Mари просовывает голову.
   Мари. Мсье, я опять боюсь, я вся голая, вся голая.
   Блэз (снимает большую испанскую шаль, висевшую на стене как ковер, и передает ее Мари). Вот, накиньте это… И не бойтесь, все будет хорошо.
   Голос Мари. Вы мне клянетесь, что…
   Блэз (занимаясь красками и кистями). Я вам уже поклялся…
   Голос Мари. Нет, потому что с вашей стороны будет ужасно, если…
   Блэз. Вам нечего бояться. Не тяните!
   Голос Мари. Сейчас!
   Мари (робко входит, закутанная в шаль). Что ни говори, а мне как-то не по себе!
   Блэз (подвигает китайский барабан, чтобы тот служил для Мари пьедесталом). Становитесь сюда. (Помогает Мари влезть.) Держитесь прямо. А если одну руку положим на бедро?
   Мари. Вот так?
   Блэз. Да… Голову немного в сторону… Нет, в другую… Так, так… Правую ногу немного вперед…
   Блэз слегка отводит в сторону конец шали, чтобы была видна линия ноги. Мари выполняет все, что он ей говорит.
   Мари. Больше не надо!
   Блэз. Вам холодно?
   Мари. Мсье, скорее, жарко!
   Блэз. Было бы лучше, если бы вы немного подкрасились.
   Мари. Тетя запрещает.
   Блэз. Умоляю вас, не говорите мне без конца о вашей тете! У вас есть губная помада?
   Мари. Тетя отобрала… И еще пару затрещин мне влепила.
   Блэз. Да, незадача!
   Мари. Еще бы! В моем возрасте!
   Блэз. Я не о том, а о том, что у вас помады нет!
   Мари. Ну, мсье, так я другую купила!
   Блэз. Вот как?! И где она?
   Мари. В сумке.
   Блэз. Не двигайтесь. Стойте, как стоите. Держите. (Подает ей сумку.) Я поставлю пластинку для настроения.
   Мари. Да, мне кажется, нам это нужно.
   Блэз (включает проигрыватель и возвращается к Мари, которая стоит все в той же позе). Чего вы ждете?
   Мари (одной рукой держит сумку, а другой шаль и не может накрасить губы). Мсье, я не могу.
   Блэз (берет у нее сумку, роется в ней). Ладно, давайте я. (Достает помаду и красит Мари губы.) Вот… А пудра у вас есть?
   Мари. Да.
   Блэз достает из сумки пудреницу, открывает ее и протягивает Мари. В то время как он ее пудрит, она смотрится в зеркало.
   Как мне идет!
   Блэз. Да. (Берет у нее из рук сумку и относит на диван. Мимоходом достает из вазы розу.).
   Мари. Мсье не боится?
   Блэз. Чего?
   Мари. Если я сниму шаль… да еще с накрашенными губами.
   Блэз. Еще раз повторяю: я смотрю на вас глазами художника. (Дает Мари розу и поднимает ее руку с цветком.)
   Мари стоит теперь в позе, напоминающей статую Свободы.
   Очень красиво! Поднимите левую руку вот так. (Показывает.).
   Мари. Но если я подниму так левую руку, я шаль отпущу!
   Блэз. Ее так или иначе нужно будет снять, заказчик хочет видеть грудь.
   Мари. Должна честно предупредить мсье, что у меня ее немного.
   Блэз. Это ничего, я добавлю, в этом и заключается мастерство художника. Ну, начали?
   Мари. Начали!
   Блэз. Смелее! На «три» – отпускаете шаль. Внимание! Раз…
   Мари. Мсье, помедленней!
   Блэз. Два!…
   Звонит телефон.
   О-ля-ля, ну как не вовремя!… Алло?… Кто?… Простите, я очень плохо слышу, сейчас выключу музыку. (Выключает проигрыватель.) Алло?… Передаю… Ваша тетя.
   Мари. О! Святая Мария, спаси и помилуй! (Спрыгивает с барабана и прячется за диван.)
   Блэз. Нет, вы должны с ней поговорить. Нате! (Длинный шнур позволяет ему донести аппарат до Мари.)
   Из-за дивана сначала высовывается рука, которая берет трубку, а затем показывается голова Мари.
   Мари. Алло!… А, это ты, тетечка!… Да, очень хорошо, а ты?… Получила мое письмо?… Да, мадам очень добрая. (Подмигивает Блэзу.) Что я сейчас делаю?… (Вопросительно смотрит на Блэза.)
   Блэз жестом показывает ей, что она шьет.
   Вышиваю… Нет, не умею, но мадам меня как раз учит… Да, это мсье снял трубку… Что?… Что он делает?… Тоже вышивает… А, ты хочешь сказать, какая у него профессия?… (Не знает, что ответить, и взглядом спрашивает у Блэза.)
   Блэз делает жест, которым хочет изобразить, что он – важная персона.
   Он… очень большой…
   Блэз знаком показывает ей, что она говорит не то, и делает новый выразительный жест.
   …У него борода…
   Блэз снова знаком показывает, что она не так его понимает, и, желая изобразить кого-то, кто властно командует, сжимает кулак.
   …Он контролер на электричке.
   Блэз (шепотом). Да не то!
   Мари прикладывает трубку к груди и протягивает ухо.
   Крупный бизнесмен!
   Мари (в трубку). Крупный бизнесмен-контролер!… Извини, тетечка, я не могу с тобой больше разговаривать, мадам меня зовет… Да, буду держать тебя в курсе… До свиданья, тетечка, привет Густаву. (Вешает трубку.)
   Блэз относит аппарат на место.
   Если бы она меня видела!
   Блэз. Давайте больше не тянуть, а то я не успею закончить до вечера.
   Мари. Я ей написала, что устроилась к даме, ведь она меня учила, что нельзя устраиваться к одинокому мужчине.
   Блэз помогает ей влезть на барабан.
   Блэз. Правильно сделали. А теперь за работу… Готовы?…
   Мари. Готова.
   Блэз. На «три» – сбрасывайте шаль. Договорились?
   Мари. С музыкой было как-то легче.
   Блэз (включает пригрыватель). Раз!… Два!…
   Мари (опустив шаль с плеч). А если вот так, может быть, для начала хватит?
   Блэз. По частям мы до завтра не кончим!
   Мари. Кстати, завтра за мной зайдет двоюродная сестра, так вы ей ни в коем случае не говорите о ваших страшных долгах и о том, куда они вас завели!
   Блэз. Не бойтесь. (Рисует.) Так чем вы занимались в Плувенез-Моедэке?
   Мари. Ходила в школу и помогала тетечке по хозяйству.
   Блэз. И вы закончили школу?
   Мари. Да, и получила аттестат.
   Блэз. Смотрите, значит, у вас среднее образование… Вот, до плеч я закончил.
   Мари. Ой, как вы быстро рисуете!
   Блэз. Теперь уже собирайтесь с духом.