— А я уверен, что он вас ждет. Мне, по крайней мере, он так говорил.
— Какое благородство!
Солнце светило Яну в глаза, лица Марии он не видел, и это его раздражало. Он готов был поклясться, что она издевается!
Ян яростно греб и молчал. И вдруг ему показалось, будто они не одни на озерной глади, а рядом возник высокий корабль под парусами и с веслами по бокам, на корме корабля стоит высокий человек в шлеме и осуждающе глядит на Яна, ему даже почудился его голос:
— Когда я отправился за Изольдой на остров Ирландия, у меня был превосходный корабль с воинами, соболья накидка и чеканные латы. Предстать пред дамой в плавках считалось в наше время верхом неприличия!
— Что поделаешь, мы хилое поколение и о великих страстях узнаем только из старинных легенд. И все же вглядитесь попристальнее, господин рыцарь, эта дама обладает всеми достоинствами прекрасной Изольды.
Тристан ничего не ответил, а его корабль словно испарился в лучах солнца…
С берега донеслись удары гонга.
Ян Томан очнулся:
— Слышите? Это приветствие в нашу честь! Думаю, самое время вступить фанфарам.
— Как бы не так, — засмеялась Мария. — Это всего лишь гонг к обеду.
С тем же энтузиазмом, с каким прибежали сюда на рассвете, отдыхающие торопливо покидали пляж, утром они мечтали не упустить ни секунды прекрасного дня, пытаясь занять место на пляже раньше других, а в полдень опять же раньше прочих — заполучить место у стола.
Он привязал лодку и проводил Марию до гостиницы.
— Может, вам неудобно так долго ждать меня?
— Вовсе нет. Я с удовольствием подожду. Буду сидеть вот тут на бережку и смотреть на островок, откуда я вас привез. И радоваться, что услышу, как вы поете.
— Лучше бы вы не приходили. Боюсь, вас постигнет разочарование. Он покачал головой:
— Не бойтесь. Я не большой меломан, а в пении совсем ничего не смыслю. Во мне вы найдете очень внимательного, но абсолютно непритязательного слушателя. Это, я думаю, лучшая категория.
Она подала ему руку. Опоздавшие, пробегая в спешке мимо, бросали на них любопытные взгляды.
— Хорошо бы уехать сразу после концерта. Может, удастся добраться до Праги засветло. Моя машина под стать женщине — склонна к капризам.
Мария подняла глаза, но промолчала. В дверях мелькнул силуэт маявшегося в ожидании массовика Каминека.
Потом Ян неторопливо бродил по пляжу, тихому и пустынному, только несколько ребятишек, которых не смогли оторвать от игры призывы матерей, строили из мокрого песка свои замки.
Ян опустился на скамейку, размышляя, пойти ли для начала в буфет или выкупаться. И в результате остался сидеть. Он думал об этой женщине, еще несколько часов назад не только незнакомой, но и совершенно безразличной, и вдруг поймал себя на мысли, что тщательно взвешивает все фразы, сказанные Марией о Данеше.
Вообще-то совершенно неудивительно, что она ему так нравится.
Странно только, что и Данеш нравится ей, вздохнул он, почувствовав, как кольнуло сердце.
Ян зажмурил глаза от солнца и довольно скоро ощутил, как на него наваливается дремота. Разбудили его вернувшиеся с обеда отдыхающие. Весело галдя, они стремились захватить места получше. Он понял, что проголодался, и занял очередь в буфет. И совсем не удивился, встретив там уже знакомых любителей женского пола. На этот раз они потягивали свою водку молча. Однако при этом внимательно оглядывали местность, останавливая оценивающий взор на мелькающих вокруг женщинах.
— Ну, слава богу, послезавтра отчаливаю! — со вздохом сказал один из них. А другой добавил:
— Дома, правда, тоже тоска, но то хотя бы дома.
Ян решил прогуляться по берегу, но постоянно поглядывал на часы, боясь опоздать на концерт.
В зале он оказался первым и успел поволноваться, соберется ли публика. Зал заполнялся медленно, но если учесть, что кое-кто предпочел расположиться снаружи под открытыми окнами, то слушателей в конце концов набралось порядочно. Сначала кто-то нескончаемо долго играл на скрипке, потом Каминек объявил, что сегодня в последний раз выступает певица Мария Своянова:
— Пожелаем нашей артистке успехов в ее дальнейшем творчестве!
Раздались жидкие аплодисменты. Ян слушал внимательно и почти растроганно. Может, конечно, я ничего и не понимаю, но, по-моему, поет она хорошо. А если и не очень, то просто смотреть на нее и то удовольствие. Похоже, обратный путь будет приятным, жаль только, что придется сдать ее Данешу с рук на руки.
После каждой песни он первым принимался аплодировать. А поймав ее взгляд, радостно улыбался.
После концерта Ян вышел в вестибюль и, увидев Марию, уже одетую по-дорожному, с чемоданом и сумкой в руках, побежал навстречу, чтобы отнести вещи в машину.
— Это было замечательно! Она вздохнула:
— Позволю себе не разделить ваших восторгов!
Он очень старался завести машину с первого раза. Это удалось, но она сорвалась с места так резко, что из-под колес взвились облака пыли.
Дорога шла среди сосен, на одном из поворотов стоял какой-то человек, робко подняв руку в приветствии. Или это была просьба остановиться?
— Смотрите, наш затейник, — сказал Ян.
— Вижу… Пожалуйста, поезжайте!
Фигура массовика и пустынный пляж остались далеко позади. Темнело. Шеренга деревьев поредела, и когда машина выехала на шоссе, он услышал облегченный вздох.
— Вы рады, что все уже в прошлом? Она пожала плечами:
— Не знаю…
— Скорость, правда, у нас небольшая, но не бойтесь, уедем от всех неприятностей.
— Я даже рада, что мы едем так тихо. Не очень-то я тороплюсь в эту новую жизнь. Мне страшно. Езжайте помедленнее.
И она набросила на плечи белый шарф, будто вдруг дохнуло холодом.
Изредка он косился краем глаза на свою спутницу, но тут же отводил взгляд. Мария молчала, погрузившись в невеселые думы. По ее отрывочным фразам Ян догадался, что сейчас она пытается убежать от чего-то неприятного и обременительного, хотя впереди маячит пугающая неопределенность. Должно быть, она укоряет себя за то, что произошло там у озера, а к Данешу едет скорее всего потому, что ей просто некуда деться. Впрочем, если я правильно понял, Данеш тоже не герой ее романа. Она ведь стремится не к нему, а к своей мечте, которую он обещал воплотить в реальность.
Грустно все же — такой женщине и так не везет.
Довольно часто представители сильного пола, случайно встретив незаурядную женщину, воображают, будто судьба свела их для того, чтобы они смогли защитить ее от посягательств соперников. Сам древний рыцарь Тристан повел себя аналогичным образом и сразился с драконом, дабы спасти и завоевать Изольду, причем, что самое примечательное, не для себя. А если дракон вымышленный, так биться с ним для мужчины просто одно удовольствие, тем более что дело тут вовсе не в драконе, а в привычной идее: даму защищать благородно! Ну разве не достойно награды завоевать для нее заманчивое будущее, не забыв при этом о себе? Но проходит время, и женщина встречает очередного героя, в ком также гнездится злополучная идея защиты, так что бой с драконом повторяется до одурения. Закованные в панцири герои древности ставили на карту свою жизнь перед изрыгающей огонь мордой. А мы воюем, вероятно, да нет, пожалуй, совершенно точно, всего лишь с собственным мужским честолюбием. Так пусть же дракон спит, а ты, рыцарь, лучше пройди потихоньку на цыпочках мимо пещеры, где дремлет твоя мужская гордыня!
И ты, безумец, не поглядывай украдкой на свою спутницу, а смотри прямо перед собой, так-то лучше, если уж взялся вести машину, у нее ведь тоже свои причуды. Ко всему прочему, это мешает любоваться многочисленными красотами природы, наблюдать которые рекомендуют и философы, ибо, без сомнения, ничто так не способствует восстановлению душевного равновесия.
Конечно, Мария замечала эти мимолетные взгляды, но каждый раз успевала вовремя отвернуться. К тому же в машине было довольно тесно, так что им случалось и дотрагиваться друг до друга. Вот почему Марии пришлось отодвинуться на самый краешек сиденья. Нельзя сказать, чтобы ей было неприятно, напротив, взгляды Яна явно говорили о его неослабном интересе, и это переполняло Марию тайной радостью. То, что они встретились в таком экзотическом месте, да еще при таких нестандартных обстоятельствах, не выходило у нее из головы. Насколько же уверен в себе Данеш, если не приехал сам, а просто прислал своего сотрудника!
Вот бы доказать ему, как он ошибается!
Ибо женщина не воюет ни с драконом, ни с собственной самонадеянностью, она уверена в каждом из тех мужчин, которые мельтешат вокруг, но при этом с большим удовольствием чинит им всяческие препятствия или подстраивает различные мелкие ловушки — это ее игра и одновременно радость — наблюдать, как старательно преодолевает их мужчина, совершенствуя при этом свои бойцовские качества.
И потому она спокойно дожидается, когда, убив ради нее дракона, мужчина падет пред ней на колени, швырнув к ее ногам отрубленную голову чудовища, и отдастся на ее милость или немилость. Предположить, что, отрубив дракону голову, он может просто взять ее за руку и сказать: а теперь отправимся к тому, кто станет твоим господином, — для нее просто немыслимо, и по этой причине потерпели фиаско многие рыцари. Да и господин Тристан в конечном итоге тоже…
Вот почему Мария отодвигается и следит, чтобы их плечи соприкасались как можно реже, хорошо, что Ян молчит и не пытается ее развлекать. Она с радостью отдается езде, ей льстит, что попутчик взволнован и растерян. А вдруг, шепчет она про себя, он переживает из-за меня? Как восхитительно думать об этом и видеть, что твой спутник не знает, куда спрятать глаза!
Так и едут они среди разливающихся сумерек. Машин на дороге уже совсем мало, деревья вдоль шоссе теряют отчетливые очертания, и слабый свет фар с трудом разгоняет сгущающуюся темноту.
И все это словно толкает Яна взглянуть на Марию, дотронуться до ее руки, чтобы разгорелась наконец та искра, которая постоянно и незримо тлеет в их молчании. Но вдруг его отвлекает какой-то посторонний звук, и тут же все окрестные красоты превращаются в мираж, реальность — это автомобиль и шум его мотора, который сбивается с ритма. Ян уже не раз улавливает, что мотор работает рывками, будто вдруг резко глохнет, но в ту же секунду заводится снова. Водитель в панике: «О ужас, сердце машины бьется с перебоями!» Ян поворачивает голову к Марии, их глаза встречаются, но в тот момент, когда она пытается быстро отвести испуганный взгляд, он вдруг спрашивает:
— Вы тоже слышите?
Мария кивает в ответ в надежде узнать наконец самое важное, что разорвет их напряженное молчание.
— Мотор… По-моему, с ним что-то неладно…
И он снова прислушивается к стуку цилиндров, на какой-то миг ему кажется, что это ошибка, но потом он понимает: мотор не работает, он мертв. Ян резко жмет газ, переключает скорость, машина дергается и продолжает бежать дальше.
— Искра слабая, — говорит он.
А ей кажется, будто искра между ними настолько сильна, что в любой момент может вспыхнуть пламя. Но он снова повторяет свою странную фразу, и в его голосе тревога: скоро стемнеет, до Праги порядочно, а машин на дороге почти нет.
Наконец автомобиль останавливается окончательно. Он замирает на шоссе, мотор молчит, вокруг тишина.
— Этого еще не хватало. — Ян вылезает из машины и открывает капот.
Мария тоже выходит, пока еще не представляя, каков размер бедствия, ей даже приятно очутиться на твердой земле — вокруг сгущаются сумерки, насыщенные ароматами леса; она подходит к Яну и тоже заглядывает в мотор, хотя ничего в нем не понимает.
Ян пробует отыскать неисправность, иногда шипит, обжегшись о какие-то горячие трубки.
— Это не зажигание, на аккумулятор тоже не похоже, фары ведь светят, вполголоса размышляет он, предоставляя Марии наслаждаться окрестными красотами, сам он не в состоянии думать ни о чем другом, кроме мотора. — А что, если ее немножко толкнуть?
— Давайте я вам помогу!
— Да что вы, место ровное, вам не справиться. Вот если бы вы сели за руль, тогда бы толкнул я.
— От меня, как обычно, никакого проку, — вздыхает Мария.
Яну и в голову не приходит ее переубеждать, не до того: ну и влипли же мы — ночь на носу, машин на шоссе мало, и вряд ли кто-нибудь остановится. Хуже некуда, в Праге с ума сойдут, если мы не приедем.
Вдруг он замечает неподалеку дорогу, спуск с шоссе в низину. Он довольно крутой, и если добраться до него, а потом съехать вниз, мотор может завестись, ну нечему там серьезно ломаться!
Искра надежды! Бывает, большего и не надо, чтобы обмануть самого себя.
Они дружно толкают машину к спуску, на самом его краю Ян прыгает в машину и для гарантии долго катится вниз, давая машине разгон, затем включает скорость и поворачивает ключ зажигания, мотор несколько раз чихает, — о радость! — но потом внезапно снова наступает тишина. Похоже, машина действительно мертва.
Мария тоже спускается вниз, ее встречает расстроенный взгляд Яна. Машина стоит на лугу, который тянется вдоль низины, немного дальше вырисовываются контуры леса, совсем не похожего на дремучий, а у леса виднеется маленький домик. Тишина и пустота вокруг.
— Приехали, — тихо сказал Ян. — Ну и что будем делать? Мария огляделась и почти восторженно воскликнула:
— Поглядите, нет, вы только поглядите, как тут красиво! Да не расстраивайтесь вы так!
— Боюсь, мы вряд ли попадем сегодня в Прагу.
— Вот и отлично! — Она так искренне обрадовалась, что даже растрогала его.
С края низины поднимался туман.
— Остается только залезть на дерево и посмотреть, нет ли где-нибудь огонька, — сказала Мария, которую все это ужасно забавляло.
— К счастью, на дерево лезть не придется, жилье в двух шагах, вон и свет зажегся.
Желтые отсветы падали из окон в темноту вечера. Ян направился к домику узнать, как пройти в ближайшую деревню.
Из домика вышел мужчина и поглядел поверх забора на приближающуюся парочку.
— Что случилось? — коротко и не слишком приветливо поинтересовался он.
Ян со вздохом объяснил:
— Вот застряли, а как выбраться, ума не приложу. А эта дорога вообще-то куда?
— В деревню, тут недалеко… А чего вам там делать?
— Может, оттуда до Праги есть какой-нибудь автобус?
— Автобус-то есть, да только утром. Если не заведется, лучше на шоссе идите, там хоть машины ходят, авось кто-нибудь да подберет.
Мужчина вышел за ворота, неторопливо подошел к машине и, склонившись над открытым капотом, произнес:
— М-да, черта лысого тут увидишь. Если все так, как вы говорите, то, похоже, ничего страшного. Давайте-ка подкатим ее поближе.
Он с любовью оглядел древний «тюдор»:
— Что и говорить, классные были машины. А она у вас в приличном состоянии.
— Но не в состоянии довезти нас до Праги.
Они подтолкнули машину к забору, мужчина открыл широкие ворота, и они въехали во двор. Потом хозяин распахнул двери сарая и зажег там свет. В сарае оказался старенький автомобиль.
— Вы разбираетесь в моторах? — В голосе Яна зазвучала надежда.
— Не больно-то, но у вас, видать, не в моторе дело, тут что-то с зажиганием, ей-богу.
Он вытащил переноску и повесил ее над капотом. Из темноты неслышно вышла Мария.
— Может, вам пока в горнице передохнуть? — предложил хозяин, кивнув на двери.
— Спасибо, тут так красиво… Вот если бы вы принесли немножко воды.
Хозяин пошел в дом и вернулся с кружкой.
Мария отпила и подала Яну. Когда тот допил, хозяину снова пришлось идти за водой.
— Не больно-то я вас привечаю, — улыбнулся он.
— Вода у вас хорошая, — сказала Мария. — И кружка красивая.
Она повернулась, чтобы показать Яну надпись — «С любовью». Но тому было не до надписи.
— Она нам от бабки досталась, такие теперь не делают, — сказал хозяин.
— «С любовью», — повторила Мария, словно в этих словах заключалась какая-то тайна. Но единственная тайна, которая занимала в эту минуту Яна, была скрыта под капотом автомобиля.
Мужчина неторопливо извлек ящик с инструментами:
— Садитесь в машину, как скомандую, заводите.
Оставив их двоих копаться в моторе, Мария пошла по дороге, уводящей в темноту. Она понимала, что Яна сейчас волнует только автомобиль. Но не огорчалась. Что ни делается, все к лучшему… Пусть Данеш понервничает. Раз уж она не стоит того, чтобы самому за ней приехать, так пускай подождет подольше. И только поэтому? — приходит ей в голову. Или мне просто нравится быть наедине с этим чужим и милым человеком? Ну признайся, тебе же хочется с ним быть. И даже очень.
Конечно, мы ведь пили из одной кружки, следы наших губ наверняка остались на золотом ободке, где-то над словами «С любовью», хотя он и не обратил на них внимания. Все-таки мужчины совсем не понимают, чего от них ждут женщины. На свою беду, разумеется.
Повернув назад, она увидела свет на дворе дома и движущиеся тени мужчин. Над лугом продолжал сгущаться седоватый туман.
— Так я и знал, — спокойно сказал хозяин дома, вытирая руки ветошью. Тут дело не в моторе. Это катушка. Да вы и сами видели!
— Видел. Только ни за что бы не догадался, — признался Ян.
— При свете да без спешки догадались бы. Ну, что будем делать?
Ян пожал плечами.
— Можно и у нас заночевать. Но только на чердаке. Ничего, вашей жене у нас понравится.
— Сомневаюсь. К тому же она мне не жена. Я просто везу ее в Прагу.
Мужчина многозначительно ухмыльнулся:
— Ага, вот оно как! М-да, незадача!
Ян хотел было рассказать, как все произошло, но вдруг ему показалось, что такому объяснению вряд ли кто-нибудь поверит.
Наконец хозяин дома решился. Наверное, просто пожалел бедолагу, застрявшего с чужой женой.
— Ну ладно, так и быть, одолжу вам свою катушку. Но завтра утром пришлите ее срочной бандеролью. Себе-то вы в Праге быстро достанете.
— Конечно, но вы дня два не сможете ездить.
— Мы ездим только по воскресеньям, да и то не всегда.
— Я вам ее завтра же привезу! — пообещал Ян. — Мне бы только запомнить, где я с дороги съехал.
В это время к машине подошла Мария и вопросительно поглядела на Яна.
— Не бойтесь, я вас довезу, — гордо заявил он, почувствовав невероятное облегчение. Страшно даже представить, что бы случилось, не попади они сегодня вечером в Прагу.
Хозяин принес свою катушку, посмотрел на Марию, потом на Яна и хитровато прищурился.
— В конце концов я бы вас и на своей машине отвез, но мне в пять вставать на работу, так что лучше берите катушку.
Когда все было готово, Ян робко предложил деньги, но хозяин обиженно отказался:
— Да вы что! Я ведь просто одолжил. Надо же нам выручать друг друга. Разве не так?
— Конечно, — тихо ответила Мария. — Только почему-то люди редко так поступают.
Ян включил зажигание, мотор моментально завелся.
— На шоссе поосторожнее, по ночам водители как шальные гоняют! предупредил их неожиданный спаситель.
Потом убрал переноску и помахал на прощанье рукой.
— Отличный мужик, — с облегчением сказал Ян.
— Наверное, вы из тех, кто вызывает доверие, — улыбнулась Мария. Подумать только, отдал эту самую катушку и даже не спросил, как вас зовут. Впрочем, я и сама довольно легкомысленно вверилась вам.
Ян не смог ответить — они как раз карабкались вверх к шоссе, и он внимательно следил, нет ли машин. К счастью, шоссе было пустынным, и на асфальт они выехали без всяких происшествий.
— Мы прилично задержались, так что придется вам с Данешем объясняться самой. Мария нахмурилась:
— Плохо вы меня знаете. Ничего я не собираюсь объяснять.
И когда машина тронулась, положила руку ему на плечо:
— Правда, все было чудесно? Обидно только, что вы не видели ту сумеречную низину. Там просто-напросто восхитительно, а самое лучшее, это как мы пили из кружки с такой замечательной надписью!
— Мне было совсем не до этого. Зато теперь я бы не отказался повторить.
Она дотронулась до его руки:
— Давайте это будет нашей тайной, ладно?
Он кивнул, потом они ехали молча; не хотелось ни о чем говорить, но не потому, что они были чужими, как раз наоборот, они знали друг о друге все и не стоило повторять мысли словами. И такое случается иногда в жизни. Только совсем недалекие люди считают, что узнали друг друга, назвав свои имена. А можно ведь не говорить ни слова, просто чувствовать, что вас обдувает один ветер, а над головой светят те же звезды. И если первую часть пути Ян и Мария проехали, боясь прикоснуться друг к другу, то теперь она доверчиво прислонилась к его плечу.
Когда они въехали в Прагу и оказались на узких малостранских улочках, Мария тихо сказала:
— Пора расставаться.
— Не совсем. Я ведь забыл предупредить, вы поживете у нас. Это моя благоверная выдумала, а Данеш, похоже, с радостью согласился.
Машина остановилась перед домом, наверху горел свет, их ждали.
И вот тогда она повернулась к нему, и они поцеловались так быстро, что даже не поняли, кто же, собственно, был первым. Много позже Яну пришло в голову, что, наверное, этот поцелуй продолжался всю их дорогу.
Когда захлопнулись дверцы машины, наверху открылось окно, из него высунулась Гелена и замахала рукой.
В прихожей Гелена со светской улыбкой подала Марии руку:
— Добро пожаловать, проходите.
И жестом пригласила войти. На пороге гостиной уже стоял Данеш. Он бросился навстречу Марии, пытаясь поцеловать, но та уклонилась и лишь подала руку.
Данеш улыбнулся: вот чудачка, стесняется чужих, как это по-старомодному мило!
От Яна не ускользнул холодок встречи. И надо признаться, это его утешило.
Мария повернулась к Гелене:
— Вы так добры, мне ужасно неловко причинять вам столько неудобств.
— Ну что вы, мы очень рады знакомству.
Обмениваясь любезностями, они смерили друг дружку изучающим взглядом, какой бывает лишь у женщин, когда они хотят заглянуть в тайники чужой души.
«Так вот кому удалось заполучить такого человека, как Данеш, — подумала Гелена. — Ничего особенного, обыкновенная простушка, вот уж кому действительно повезло, остается только позавидовать».
«Так вот кому удалось заполучить Яна, — подумала Мария. — Ничего особенного, обыкновенная простушка, вот уж кому действительно повезло, остается только позавидовать».
Иногда люди выносят одинаковые суждения, даже не подозревая об этом. Ну а женщины, оценивая соперниц, всегда судят одинаково. Таков закон природы.
Потом Данеш проводил Марию в комнату, Гелена отправилась в кухню, а Ян взял чемодан и понес его к Марии.
— Здорово вы задержались, мы тут уже волновались, не случилось ли что, — признался Данеш.
— Ничего страшного, просто не повезло, — сокрушенно сказал Ян.
— Это я виновата, совершенно забыла, что сегодня вечером мой последний концерт, вот и пришлось задержаться. Я бесконечно признательна пану… пану Томану, что он любезно согласился приехать за мной.
— К тому же машина сломалась, не годится моя рухлядь для подобных путешествий. Представляешь, пробило катушку… Завтра утром раздобуду новую, а эту верну нашему спасителю. Он ее со своей машины снял. Не знаю, что бы мы без него делали.
— Не бойся, выпишу тебе на завтра командировку, — пообещал Данеш.
Из кухни послышался голос Гелены, зовущей мужа. Когда Ян появился там, она строго сказала:
— Господи, да оставь ты их хоть на минутку одних, думаешь, им не о чем поговорить! Помяни мое слово, тут без проблем не обойдется.
— Ас какой женщиной их нет!
В эту секунду открылась дверь и вошла Мария:
— Давайте я помогу вам, пани Томанова!
Ян благодарно улыбнулся. Он был рад снова видеть ее и очень доволен, что Мария не осталась в комнате наедине с Данешем. Конечно, полное безумие радоваться этому, но в ту минуту Ян едва ли отдавал себе в этом отчет. Она здесь, и слава богу!
— Что вы, какая помощь! И не выдумывайте! Вы с дороги, ужин у меня готов, ступайте лучше в комнату. Пан Данеш мне этого не простит.
В дверях совершенно неожиданно объявилась маленькая Геленка в ночной рубашке. Она бросилась к отцу, не обращая внимания на попреки матери:
— Ты почему не спишь? Что это за манеры? Даже не поздоровалась!
Мария оцепенело глядела на девочку. Господи, как же мало я еще знаю о Яне! Она приготовилась ревновать его к жене, но перед ребенком стояла совершенно обезоруженная. Девочка была копией отца.
— Это ваша дочка? — наконец опомнилась Мария.
— Как видите, непослушная дочка, — ответила Гелена. — Ей давно пора спать.
Она умолчала о том, что специально уложила малышку пораньше, чтобы спокойно посидеть и поболтать с Данешем. Ей не терпелось расспросить его об этой самой приятельнице, за которой Данеш послал Яна. А теперь Гелена перепугалась, что девочка не спала и слышала их разговор.
— Ну, кому я сказала, марш назад в постельку!
— Я уложу, — примиряюще сказал Ян, девчушка безоговорочно пошла за ним, но в дверях еще раз обернулась и с любопытством посмотрела на чужую тетю. Наверное, это очень важная гостья, раз из-за нее надо спать вместе с мамой, а тетя будет жить в детской.
— Какое благородство!
Солнце светило Яну в глаза, лица Марии он не видел, и это его раздражало. Он готов был поклясться, что она издевается!
Ян яростно греб и молчал. И вдруг ему показалось, будто они не одни на озерной глади, а рядом возник высокий корабль под парусами и с веслами по бокам, на корме корабля стоит высокий человек в шлеме и осуждающе глядит на Яна, ему даже почудился его голос:
— Когда я отправился за Изольдой на остров Ирландия, у меня был превосходный корабль с воинами, соболья накидка и чеканные латы. Предстать пред дамой в плавках считалось в наше время верхом неприличия!
— Что поделаешь, мы хилое поколение и о великих страстях узнаем только из старинных легенд. И все же вглядитесь попристальнее, господин рыцарь, эта дама обладает всеми достоинствами прекрасной Изольды.
Тристан ничего не ответил, а его корабль словно испарился в лучах солнца…
С берега донеслись удары гонга.
Ян Томан очнулся:
— Слышите? Это приветствие в нашу честь! Думаю, самое время вступить фанфарам.
— Как бы не так, — засмеялась Мария. — Это всего лишь гонг к обеду.
С тем же энтузиазмом, с каким прибежали сюда на рассвете, отдыхающие торопливо покидали пляж, утром они мечтали не упустить ни секунды прекрасного дня, пытаясь занять место на пляже раньше других, а в полдень опять же раньше прочих — заполучить место у стола.
Он привязал лодку и проводил Марию до гостиницы.
— Может, вам неудобно так долго ждать меня?
— Вовсе нет. Я с удовольствием подожду. Буду сидеть вот тут на бережку и смотреть на островок, откуда я вас привез. И радоваться, что услышу, как вы поете.
— Лучше бы вы не приходили. Боюсь, вас постигнет разочарование. Он покачал головой:
— Не бойтесь. Я не большой меломан, а в пении совсем ничего не смыслю. Во мне вы найдете очень внимательного, но абсолютно непритязательного слушателя. Это, я думаю, лучшая категория.
Она подала ему руку. Опоздавшие, пробегая в спешке мимо, бросали на них любопытные взгляды.
— Хорошо бы уехать сразу после концерта. Может, удастся добраться до Праги засветло. Моя машина под стать женщине — склонна к капризам.
Мария подняла глаза, но промолчала. В дверях мелькнул силуэт маявшегося в ожидании массовика Каминека.
Потом Ян неторопливо бродил по пляжу, тихому и пустынному, только несколько ребятишек, которых не смогли оторвать от игры призывы матерей, строили из мокрого песка свои замки.
Ян опустился на скамейку, размышляя, пойти ли для начала в буфет или выкупаться. И в результате остался сидеть. Он думал об этой женщине, еще несколько часов назад не только незнакомой, но и совершенно безразличной, и вдруг поймал себя на мысли, что тщательно взвешивает все фразы, сказанные Марией о Данеше.
Вообще-то совершенно неудивительно, что она ему так нравится.
Странно только, что и Данеш нравится ей, вздохнул он, почувствовав, как кольнуло сердце.
Ян зажмурил глаза от солнца и довольно скоро ощутил, как на него наваливается дремота. Разбудили его вернувшиеся с обеда отдыхающие. Весело галдя, они стремились захватить места получше. Он понял, что проголодался, и занял очередь в буфет. И совсем не удивился, встретив там уже знакомых любителей женского пола. На этот раз они потягивали свою водку молча. Однако при этом внимательно оглядывали местность, останавливая оценивающий взор на мелькающих вокруг женщинах.
— Ну, слава богу, послезавтра отчаливаю! — со вздохом сказал один из них. А другой добавил:
— Дома, правда, тоже тоска, но то хотя бы дома.
Ян решил прогуляться по берегу, но постоянно поглядывал на часы, боясь опоздать на концерт.
В зале он оказался первым и успел поволноваться, соберется ли публика. Зал заполнялся медленно, но если учесть, что кое-кто предпочел расположиться снаружи под открытыми окнами, то слушателей в конце концов набралось порядочно. Сначала кто-то нескончаемо долго играл на скрипке, потом Каминек объявил, что сегодня в последний раз выступает певица Мария Своянова:
— Пожелаем нашей артистке успехов в ее дальнейшем творчестве!
Раздались жидкие аплодисменты. Ян слушал внимательно и почти растроганно. Может, конечно, я ничего и не понимаю, но, по-моему, поет она хорошо. А если и не очень, то просто смотреть на нее и то удовольствие. Похоже, обратный путь будет приятным, жаль только, что придется сдать ее Данешу с рук на руки.
После каждой песни он первым принимался аплодировать. А поймав ее взгляд, радостно улыбался.
После концерта Ян вышел в вестибюль и, увидев Марию, уже одетую по-дорожному, с чемоданом и сумкой в руках, побежал навстречу, чтобы отнести вещи в машину.
— Это было замечательно! Она вздохнула:
— Позволю себе не разделить ваших восторгов!
Он очень старался завести машину с первого раза. Это удалось, но она сорвалась с места так резко, что из-под колес взвились облака пыли.
Дорога шла среди сосен, на одном из поворотов стоял какой-то человек, робко подняв руку в приветствии. Или это была просьба остановиться?
— Смотрите, наш затейник, — сказал Ян.
— Вижу… Пожалуйста, поезжайте!
Фигура массовика и пустынный пляж остались далеко позади. Темнело. Шеренга деревьев поредела, и когда машина выехала на шоссе, он услышал облегченный вздох.
— Вы рады, что все уже в прошлом? Она пожала плечами:
— Не знаю…
— Скорость, правда, у нас небольшая, но не бойтесь, уедем от всех неприятностей.
— Я даже рада, что мы едем так тихо. Не очень-то я тороплюсь в эту новую жизнь. Мне страшно. Езжайте помедленнее.
И она набросила на плечи белый шарф, будто вдруг дохнуло холодом.
* * *
Опустились сумерки, и полутьма придавала окружающему пейзажу какой-то сказочно-игрушечный вид; деревни казались театральными декорациями, и только проносящиеся мимо машины возвращали Яна к действительности: конечно, куда ему до них.Изредка он косился краем глаза на свою спутницу, но тут же отводил взгляд. Мария молчала, погрузившись в невеселые думы. По ее отрывочным фразам Ян догадался, что сейчас она пытается убежать от чего-то неприятного и обременительного, хотя впереди маячит пугающая неопределенность. Должно быть, она укоряет себя за то, что произошло там у озера, а к Данешу едет скорее всего потому, что ей просто некуда деться. Впрочем, если я правильно понял, Данеш тоже не герой ее романа. Она ведь стремится не к нему, а к своей мечте, которую он обещал воплотить в реальность.
Грустно все же — такой женщине и так не везет.
Довольно часто представители сильного пола, случайно встретив незаурядную женщину, воображают, будто судьба свела их для того, чтобы они смогли защитить ее от посягательств соперников. Сам древний рыцарь Тристан повел себя аналогичным образом и сразился с драконом, дабы спасти и завоевать Изольду, причем, что самое примечательное, не для себя. А если дракон вымышленный, так биться с ним для мужчины просто одно удовольствие, тем более что дело тут вовсе не в драконе, а в привычной идее: даму защищать благородно! Ну разве не достойно награды завоевать для нее заманчивое будущее, не забыв при этом о себе? Но проходит время, и женщина встречает очередного героя, в ком также гнездится злополучная идея защиты, так что бой с драконом повторяется до одурения. Закованные в панцири герои древности ставили на карту свою жизнь перед изрыгающей огонь мордой. А мы воюем, вероятно, да нет, пожалуй, совершенно точно, всего лишь с собственным мужским честолюбием. Так пусть же дракон спит, а ты, рыцарь, лучше пройди потихоньку на цыпочках мимо пещеры, где дремлет твоя мужская гордыня!
И ты, безумец, не поглядывай украдкой на свою спутницу, а смотри прямо перед собой, так-то лучше, если уж взялся вести машину, у нее ведь тоже свои причуды. Ко всему прочему, это мешает любоваться многочисленными красотами природы, наблюдать которые рекомендуют и философы, ибо, без сомнения, ничто так не способствует восстановлению душевного равновесия.
Конечно, Мария замечала эти мимолетные взгляды, но каждый раз успевала вовремя отвернуться. К тому же в машине было довольно тесно, так что им случалось и дотрагиваться друг до друга. Вот почему Марии пришлось отодвинуться на самый краешек сиденья. Нельзя сказать, чтобы ей было неприятно, напротив, взгляды Яна явно говорили о его неослабном интересе, и это переполняло Марию тайной радостью. То, что они встретились в таком экзотическом месте, да еще при таких нестандартных обстоятельствах, не выходило у нее из головы. Насколько же уверен в себе Данеш, если не приехал сам, а просто прислал своего сотрудника!
Вот бы доказать ему, как он ошибается!
Ибо женщина не воюет ни с драконом, ни с собственной самонадеянностью, она уверена в каждом из тех мужчин, которые мельтешат вокруг, но при этом с большим удовольствием чинит им всяческие препятствия или подстраивает различные мелкие ловушки — это ее игра и одновременно радость — наблюдать, как старательно преодолевает их мужчина, совершенствуя при этом свои бойцовские качества.
И потому она спокойно дожидается, когда, убив ради нее дракона, мужчина падет пред ней на колени, швырнув к ее ногам отрубленную голову чудовища, и отдастся на ее милость или немилость. Предположить, что, отрубив дракону голову, он может просто взять ее за руку и сказать: а теперь отправимся к тому, кто станет твоим господином, — для нее просто немыслимо, и по этой причине потерпели фиаско многие рыцари. Да и господин Тристан в конечном итоге тоже…
Вот почему Мария отодвигается и следит, чтобы их плечи соприкасались как можно реже, хорошо, что Ян молчит и не пытается ее развлекать. Она с радостью отдается езде, ей льстит, что попутчик взволнован и растерян. А вдруг, шепчет она про себя, он переживает из-за меня? Как восхитительно думать об этом и видеть, что твой спутник не знает, куда спрятать глаза!
Так и едут они среди разливающихся сумерек. Машин на дороге уже совсем мало, деревья вдоль шоссе теряют отчетливые очертания, и слабый свет фар с трудом разгоняет сгущающуюся темноту.
И все это словно толкает Яна взглянуть на Марию, дотронуться до ее руки, чтобы разгорелась наконец та искра, которая постоянно и незримо тлеет в их молчании. Но вдруг его отвлекает какой-то посторонний звук, и тут же все окрестные красоты превращаются в мираж, реальность — это автомобиль и шум его мотора, который сбивается с ритма. Ян уже не раз улавливает, что мотор работает рывками, будто вдруг резко глохнет, но в ту же секунду заводится снова. Водитель в панике: «О ужас, сердце машины бьется с перебоями!» Ян поворачивает голову к Марии, их глаза встречаются, но в тот момент, когда она пытается быстро отвести испуганный взгляд, он вдруг спрашивает:
— Вы тоже слышите?
Мария кивает в ответ в надежде узнать наконец самое важное, что разорвет их напряженное молчание.
— Мотор… По-моему, с ним что-то неладно…
И он снова прислушивается к стуку цилиндров, на какой-то миг ему кажется, что это ошибка, но потом он понимает: мотор не работает, он мертв. Ян резко жмет газ, переключает скорость, машина дергается и продолжает бежать дальше.
— Искра слабая, — говорит он.
А ей кажется, будто искра между ними настолько сильна, что в любой момент может вспыхнуть пламя. Но он снова повторяет свою странную фразу, и в его голосе тревога: скоро стемнеет, до Праги порядочно, а машин на дороге почти нет.
Наконец автомобиль останавливается окончательно. Он замирает на шоссе, мотор молчит, вокруг тишина.
— Этого еще не хватало. — Ян вылезает из машины и открывает капот.
Мария тоже выходит, пока еще не представляя, каков размер бедствия, ей даже приятно очутиться на твердой земле — вокруг сгущаются сумерки, насыщенные ароматами леса; она подходит к Яну и тоже заглядывает в мотор, хотя ничего в нем не понимает.
Ян пробует отыскать неисправность, иногда шипит, обжегшись о какие-то горячие трубки.
— Это не зажигание, на аккумулятор тоже не похоже, фары ведь светят, вполголоса размышляет он, предоставляя Марии наслаждаться окрестными красотами, сам он не в состоянии думать ни о чем другом, кроме мотора. — А что, если ее немножко толкнуть?
— Давайте я вам помогу!
— Да что вы, место ровное, вам не справиться. Вот если бы вы сели за руль, тогда бы толкнул я.
— От меня, как обычно, никакого проку, — вздыхает Мария.
Яну и в голову не приходит ее переубеждать, не до того: ну и влипли же мы — ночь на носу, машин на шоссе мало, и вряд ли кто-нибудь остановится. Хуже некуда, в Праге с ума сойдут, если мы не приедем.
Вдруг он замечает неподалеку дорогу, спуск с шоссе в низину. Он довольно крутой, и если добраться до него, а потом съехать вниз, мотор может завестись, ну нечему там серьезно ломаться!
Искра надежды! Бывает, большего и не надо, чтобы обмануть самого себя.
Они дружно толкают машину к спуску, на самом его краю Ян прыгает в машину и для гарантии долго катится вниз, давая машине разгон, затем включает скорость и поворачивает ключ зажигания, мотор несколько раз чихает, — о радость! — но потом внезапно снова наступает тишина. Похоже, машина действительно мертва.
Мария тоже спускается вниз, ее встречает расстроенный взгляд Яна. Машина стоит на лугу, который тянется вдоль низины, немного дальше вырисовываются контуры леса, совсем не похожего на дремучий, а у леса виднеется маленький домик. Тишина и пустота вокруг.
— Приехали, — тихо сказал Ян. — Ну и что будем делать? Мария огляделась и почти восторженно воскликнула:
— Поглядите, нет, вы только поглядите, как тут красиво! Да не расстраивайтесь вы так!
— Боюсь, мы вряд ли попадем сегодня в Прагу.
— Вот и отлично! — Она так искренне обрадовалась, что даже растрогала его.
С края низины поднимался туман.
— Остается только залезть на дерево и посмотреть, нет ли где-нибудь огонька, — сказала Мария, которую все это ужасно забавляло.
— К счастью, на дерево лезть не придется, жилье в двух шагах, вон и свет зажегся.
Желтые отсветы падали из окон в темноту вечера. Ян направился к домику узнать, как пройти в ближайшую деревню.
Из домика вышел мужчина и поглядел поверх забора на приближающуюся парочку.
— Что случилось? — коротко и не слишком приветливо поинтересовался он.
Ян со вздохом объяснил:
— Вот застряли, а как выбраться, ума не приложу. А эта дорога вообще-то куда?
— В деревню, тут недалеко… А чего вам там делать?
— Может, оттуда до Праги есть какой-нибудь автобус?
— Автобус-то есть, да только утром. Если не заведется, лучше на шоссе идите, там хоть машины ходят, авось кто-нибудь да подберет.
Мужчина вышел за ворота, неторопливо подошел к машине и, склонившись над открытым капотом, произнес:
— М-да, черта лысого тут увидишь. Если все так, как вы говорите, то, похоже, ничего страшного. Давайте-ка подкатим ее поближе.
Он с любовью оглядел древний «тюдор»:
— Что и говорить, классные были машины. А она у вас в приличном состоянии.
— Но не в состоянии довезти нас до Праги.
Они подтолкнули машину к забору, мужчина открыл широкие ворота, и они въехали во двор. Потом хозяин распахнул двери сарая и зажег там свет. В сарае оказался старенький автомобиль.
— Вы разбираетесь в моторах? — В голосе Яна зазвучала надежда.
— Не больно-то, но у вас, видать, не в моторе дело, тут что-то с зажиганием, ей-богу.
Он вытащил переноску и повесил ее над капотом. Из темноты неслышно вышла Мария.
— Может, вам пока в горнице передохнуть? — предложил хозяин, кивнув на двери.
— Спасибо, тут так красиво… Вот если бы вы принесли немножко воды.
Хозяин пошел в дом и вернулся с кружкой.
Мария отпила и подала Яну. Когда тот допил, хозяину снова пришлось идти за водой.
— Не больно-то я вас привечаю, — улыбнулся он.
— Вода у вас хорошая, — сказала Мария. — И кружка красивая.
Она повернулась, чтобы показать Яну надпись — «С любовью». Но тому было не до надписи.
— Она нам от бабки досталась, такие теперь не делают, — сказал хозяин.
— «С любовью», — повторила Мария, словно в этих словах заключалась какая-то тайна. Но единственная тайна, которая занимала в эту минуту Яна, была скрыта под капотом автомобиля.
Мужчина неторопливо извлек ящик с инструментами:
— Садитесь в машину, как скомандую, заводите.
Оставив их двоих копаться в моторе, Мария пошла по дороге, уводящей в темноту. Она понимала, что Яна сейчас волнует только автомобиль. Но не огорчалась. Что ни делается, все к лучшему… Пусть Данеш понервничает. Раз уж она не стоит того, чтобы самому за ней приехать, так пускай подождет подольше. И только поэтому? — приходит ей в голову. Или мне просто нравится быть наедине с этим чужим и милым человеком? Ну признайся, тебе же хочется с ним быть. И даже очень.
Конечно, мы ведь пили из одной кружки, следы наших губ наверняка остались на золотом ободке, где-то над словами «С любовью», хотя он и не обратил на них внимания. Все-таки мужчины совсем не понимают, чего от них ждут женщины. На свою беду, разумеется.
Повернув назад, она увидела свет на дворе дома и движущиеся тени мужчин. Над лугом продолжал сгущаться седоватый туман.
— Так я и знал, — спокойно сказал хозяин дома, вытирая руки ветошью. Тут дело не в моторе. Это катушка. Да вы и сами видели!
— Видел. Только ни за что бы не догадался, — признался Ян.
— При свете да без спешки догадались бы. Ну, что будем делать?
Ян пожал плечами.
— Можно и у нас заночевать. Но только на чердаке. Ничего, вашей жене у нас понравится.
— Сомневаюсь. К тому же она мне не жена. Я просто везу ее в Прагу.
Мужчина многозначительно ухмыльнулся:
— Ага, вот оно как! М-да, незадача!
Ян хотел было рассказать, как все произошло, но вдруг ему показалось, что такому объяснению вряд ли кто-нибудь поверит.
Наконец хозяин дома решился. Наверное, просто пожалел бедолагу, застрявшего с чужой женой.
— Ну ладно, так и быть, одолжу вам свою катушку. Но завтра утром пришлите ее срочной бандеролью. Себе-то вы в Праге быстро достанете.
— Конечно, но вы дня два не сможете ездить.
— Мы ездим только по воскресеньям, да и то не всегда.
— Я вам ее завтра же привезу! — пообещал Ян. — Мне бы только запомнить, где я с дороги съехал.
В это время к машине подошла Мария и вопросительно поглядела на Яна.
— Не бойтесь, я вас довезу, — гордо заявил он, почувствовав невероятное облегчение. Страшно даже представить, что бы случилось, не попади они сегодня вечером в Прагу.
Хозяин принес свою катушку, посмотрел на Марию, потом на Яна и хитровато прищурился.
— В конце концов я бы вас и на своей машине отвез, но мне в пять вставать на работу, так что лучше берите катушку.
Когда все было готово, Ян робко предложил деньги, но хозяин обиженно отказался:
— Да вы что! Я ведь просто одолжил. Надо же нам выручать друг друга. Разве не так?
— Конечно, — тихо ответила Мария. — Только почему-то люди редко так поступают.
Ян включил зажигание, мотор моментально завелся.
— На шоссе поосторожнее, по ночам водители как шальные гоняют! предупредил их неожиданный спаситель.
Потом убрал переноску и помахал на прощанье рукой.
— Отличный мужик, — с облегчением сказал Ян.
— Наверное, вы из тех, кто вызывает доверие, — улыбнулась Мария. Подумать только, отдал эту самую катушку и даже не спросил, как вас зовут. Впрочем, я и сама довольно легкомысленно вверилась вам.
Ян не смог ответить — они как раз карабкались вверх к шоссе, и он внимательно следил, нет ли машин. К счастью, шоссе было пустынным, и на асфальт они выехали без всяких происшествий.
— Мы прилично задержались, так что придется вам с Данешем объясняться самой. Мария нахмурилась:
— Плохо вы меня знаете. Ничего я не собираюсь объяснять.
И когда машина тронулась, положила руку ему на плечо:
— Правда, все было чудесно? Обидно только, что вы не видели ту сумеречную низину. Там просто-напросто восхитительно, а самое лучшее, это как мы пили из кружки с такой замечательной надписью!
— Мне было совсем не до этого. Зато теперь я бы не отказался повторить.
Она дотронулась до его руки:
— Давайте это будет нашей тайной, ладно?
Он кивнул, потом они ехали молча; не хотелось ни о чем говорить, но не потому, что они были чужими, как раз наоборот, они знали друг о друге все и не стоило повторять мысли словами. И такое случается иногда в жизни. Только совсем недалекие люди считают, что узнали друг друга, назвав свои имена. А можно ведь не говорить ни слова, просто чувствовать, что вас обдувает один ветер, а над головой светят те же звезды. И если первую часть пути Ян и Мария проехали, боясь прикоснуться друг к другу, то теперь она доверчиво прислонилась к его плечу.
Когда они въехали в Прагу и оказались на узких малостранских улочках, Мария тихо сказала:
— Пора расставаться.
— Не совсем. Я ведь забыл предупредить, вы поживете у нас. Это моя благоверная выдумала, а Данеш, похоже, с радостью согласился.
Машина остановилась перед домом, наверху горел свет, их ждали.
И вот тогда она повернулась к нему, и они поцеловались так быстро, что даже не поняли, кто же, собственно, был первым. Много позже Яну пришло в голову, что, наверное, этот поцелуй продолжался всю их дорогу.
Когда захлопнулись дверцы машины, наверху открылось окно, из него высунулась Гелена и замахала рукой.
В прихожей Гелена со светской улыбкой подала Марии руку:
— Добро пожаловать, проходите.
И жестом пригласила войти. На пороге гостиной уже стоял Данеш. Он бросился навстречу Марии, пытаясь поцеловать, но та уклонилась и лишь подала руку.
Данеш улыбнулся: вот чудачка, стесняется чужих, как это по-старомодному мило!
От Яна не ускользнул холодок встречи. И надо признаться, это его утешило.
Мария повернулась к Гелене:
— Вы так добры, мне ужасно неловко причинять вам столько неудобств.
— Ну что вы, мы очень рады знакомству.
Обмениваясь любезностями, они смерили друг дружку изучающим взглядом, какой бывает лишь у женщин, когда они хотят заглянуть в тайники чужой души.
«Так вот кому удалось заполучить такого человека, как Данеш, — подумала Гелена. — Ничего особенного, обыкновенная простушка, вот уж кому действительно повезло, остается только позавидовать».
«Так вот кому удалось заполучить Яна, — подумала Мария. — Ничего особенного, обыкновенная простушка, вот уж кому действительно повезло, остается только позавидовать».
Иногда люди выносят одинаковые суждения, даже не подозревая об этом. Ну а женщины, оценивая соперниц, всегда судят одинаково. Таков закон природы.
Потом Данеш проводил Марию в комнату, Гелена отправилась в кухню, а Ян взял чемодан и понес его к Марии.
— Здорово вы задержались, мы тут уже волновались, не случилось ли что, — признался Данеш.
— Ничего страшного, просто не повезло, — сокрушенно сказал Ян.
— Это я виновата, совершенно забыла, что сегодня вечером мой последний концерт, вот и пришлось задержаться. Я бесконечно признательна пану… пану Томану, что он любезно согласился приехать за мной.
— К тому же машина сломалась, не годится моя рухлядь для подобных путешествий. Представляешь, пробило катушку… Завтра утром раздобуду новую, а эту верну нашему спасителю. Он ее со своей машины снял. Не знаю, что бы мы без него делали.
— Не бойся, выпишу тебе на завтра командировку, — пообещал Данеш.
Из кухни послышался голос Гелены, зовущей мужа. Когда Ян появился там, она строго сказала:
— Господи, да оставь ты их хоть на минутку одних, думаешь, им не о чем поговорить! Помяни мое слово, тут без проблем не обойдется.
— Ас какой женщиной их нет!
В эту секунду открылась дверь и вошла Мария:
— Давайте я помогу вам, пани Томанова!
Ян благодарно улыбнулся. Он был рад снова видеть ее и очень доволен, что Мария не осталась в комнате наедине с Данешем. Конечно, полное безумие радоваться этому, но в ту минуту Ян едва ли отдавал себе в этом отчет. Она здесь, и слава богу!
— Что вы, какая помощь! И не выдумывайте! Вы с дороги, ужин у меня готов, ступайте лучше в комнату. Пан Данеш мне этого не простит.
В дверях совершенно неожиданно объявилась маленькая Геленка в ночной рубашке. Она бросилась к отцу, не обращая внимания на попреки матери:
— Ты почему не спишь? Что это за манеры? Даже не поздоровалась!
Мария оцепенело глядела на девочку. Господи, как же мало я еще знаю о Яне! Она приготовилась ревновать его к жене, но перед ребенком стояла совершенно обезоруженная. Девочка была копией отца.
— Это ваша дочка? — наконец опомнилась Мария.
— Как видите, непослушная дочка, — ответила Гелена. — Ей давно пора спать.
Она умолчала о том, что специально уложила малышку пораньше, чтобы спокойно посидеть и поболтать с Данешем. Ей не терпелось расспросить его об этой самой приятельнице, за которой Данеш послал Яна. А теперь Гелена перепугалась, что девочка не спала и слышала их разговор.
— Ну, кому я сказала, марш назад в постельку!
— Я уложу, — примиряюще сказал Ян, девчушка безоговорочно пошла за ним, но в дверях еще раз обернулась и с любопытством посмотрела на чужую тетю. Наверное, это очень важная гостья, раз из-за нее надо спать вместе с мамой, а тетя будет жить в детской.