– Да потому что кабинет рядом с витриной, наша спальня далеко, и гостевые комнаты в другом крыле здания, – пояснила Ирина мужу, которому виски упало на старые дрожжи. Под его воздействием он хмелел с каждой секундой все больше и больше, а потому и соображал с трудом. – А в столовую зайти побоялись, не знаю почему. Наверное, подумали, что там рядом кухня, на которой с раннего утра и допоздна кто-то возится.
– А когда произошло ограбление? Ночью? И никто не видел, не слышал? Столько людей в доме! Мы поздно легли. Рано встали! – Я имела в виду Алину, Тамару Леонидовну и ее внуков.
– Не знаю, когда это произошло. Меня разбудили Борис и Антон. Они так шумно уезжали: дверями хлопали, хохотали. Тамара на них орала, – собравшись с трудом, ответил Густав.
– Она хотела их приструнить, – защитила мать Ирина.
– Еще больше разбудила! После их отъезда я так и не заснул. В семь вспомнил, что должен сделать звонок в Китай. Там уже день давно. Пошел в кабинет… ну и все увидел.
– Про Николая расскажи, – всхлипнула Ирина, приложив платок к глазам.
«Ах, вот к кому «Скорая помощь» приезжала», – догадалась я.
– А что с ним? – спросил Олег.
Густав уже не мог говорить. Сложив руки на столе, он положил на них голову.
– Николая нашла Анна. Он лежал с тяжелым ранением головы в десяти метрах от дома, – сообщила нам Ирина. – Она тоже после отъезда детей не могла заснуть, вышла подышать свежим воздухом и в кустах заметила лежащего без сознания Николая.
– Жив?
– Жив, но кто его так и, главное, за что, сказать не в состоянии. Может, потом скажет, когда в себя придет?
– Может, он увидел воров и бежал за ними? – высказала я свое предположение.
– Но зачем сам? Надо было кричать, звать на помощь. Ох, Коля, Коля, – запричитала Ирина.
– Естественный порыв. Побежал, не подумав, – вздохнула я. И вдруг меня осенило: – Густав, у вас же должны быть камеры наблюдения, сигнализация. Только не говори, что в доме нет камеры наблюдения! – Я даже толкнула его, чтобы он мне ответил.
– Полиция уже об этом спрашивала. Видеонаблюдение только наружное, – словно в бреду пробормотал он. – Сигнализация была отключена, когда уезжали Алина, Тамара и эти головорезы. – Я догадалась, что речь идет об Ирининых племянниках, Антоне и Борисе. – И вместе с сигнализацией были почему-то отключены камеры наблюдения.
– Значит, ограбление и нападение на Николая были совершены в период между шестью и семью часами, – заключила я.
– Не знаю. Полицейские говорят, что… – он поднял голову и уставился затуманенными глазами на жену.
– Вот только не надо повторять этот бред! – возмущенно взвизгнула Ирина.
– Какой бред? – наивно спросил Олег.
Я же к этому моменту мысленно уже прокрутила в голове несколько вариантов. Наверное, полицейские высказали предположение, что Густава могли ограбить его же родственники. Почему-то считается, что самая страшная мафия в мире не итальянская, а русская. Русских уважают и вместе с тем боятся. Если следовать логике немецких полицейских, то украли ночью, а утром под шумок вынесли. Кто это был? Конечно же, Тамара, Антон, Борис и… Алина.
Нет, только не Алина. Действительно, бред какой-то. И Тамара не будет обворовывать дочь. А Борис и Антон, судя по их реакции, даже не знали, какую ценность имели вещи, выставленные в витрине. И уж совсем глупо думать, что Николая избили до полусмерти свои. Тогда кто?
– Кстати, полицейские просили пока ничего не сообщать вашей подруге об ограблении, – предупредила нас Ирина, оглядываясь на дверь. – Ну да они и с вами захотят пообщаться.
– Алине ничего не говорить? Но это значит, что полицейские захотят ее допросить? Получается, что они ее подозревают? – обиженно спросила я. Моя подруга занесена в список предполагаемых преступников? Бред!
– Это их работа, – искать, спрашивать, выяснять, – заплетающимся языком ответил Густав и хлебнул еще. Ирина только развела руками.
– А кто еще знал о сокровищах? – спросила я.
– Все! – вместо Густава ответила Ирина. – Он всем рассказывает о дедушке и нибелунгах. Это его гордость, семейная реликвия.
Меня такой ответ не устраивал. Вчера Густав выпил и стал хвалиться перед нами своими сокровищами. Но мы свои! Не со всеми же он так себя ведет? Да и не каждый день выпивает.
– Что значит всем рассказывает? Экскурсии с улицы водит?
– Марина, не слишком ли много ты задаешь вопросов? – насторожился моим рвением Олег. Уж кому-кому, а ему хорошо известно, что меня и мою подругу хлебом не корми, дай покопаться в запутанных историях. – На то есть полиция, чтобы во всем разобраться.
– Полиция везде одинаковая, – пробурчала я. – Переведут стрелки на пацанов или на Алину и будут счастливы, что быстро преступление раскрыли.
– Ой, я тоже так за мальчиков переживаю, – подхватила мою мысль Ирина. – И за вашу подругу, – добавила она. – Ах, как некстати этот круиз по Рейну. Точно на них подумают.
– Для того чтобы их обвинить, надо как минимум найти у них пропавшие предметы, – заметил Олег.
– Найдут, не найдут. У нас сначала преступников ловят, а потом уже выясняют, куда они деньги дели. Слушай…
Только я хотела высказать вслух свои опасения в том, что мы тоже являемся подозреваемыми, как в комнату вошли двое. Мужчины были в штатском, но и так было ясно, что они полицейские.
– Что он сказал? – спросила я у Густава, когда один из мужчин обратился ко мне.
– Они хотят с вами побеседовать, – перевел просьбу полицейского Густав, который при их появлении постарался принять божеский вид. Мне показалось, что он даже немного протрезвел.
– Скажи ему, что мы об ограблении узнали десять минут назад, – велел Олег.
Густав перевел.
– Они просят показать личные вещи. Это не обыск, – извиняясь за полицейских, попросил Густав.
– Да ради бога!
Без лишних слов я направилась к выходу, увлекая за собой полицейских. О чем я в эту минуту сожалела, так только о том, что не могу пообщаться с представителями закона. К сожалению, немецким языком я не владею даже в рамках школьной программы.
Олег моему примеру не последовал, остался с Густавом. Мне составили компанию Ирина и Марта, наверное, их пригласили полицейские в качестве понятых.
Естественно, ничего из пропавших вещей в нашей с Олегом комнате не нашли. Полицейские принесли мне извинения и пошли осматривать дом дальше, а я спустилась вниз к Густаву и Олегу, прихватив из спальни свой мобильный телефон. Несмотря на предупреждение, я все же намеревалась позвонить Алине, чтобы поинтересоваться, как ведут себя родственники Ирины. В какой-то момент в моей голове мелькнула мысль: «А действительно ли Антон и Борис не знали о сокровищах нибелунгов? Ну и что, что они родственники Ирины, мало ли что могло прийти им в голову?»
Я не успела сделать звонок. Полицейские крутились рядом, при них я звонить не решилась. А в десятом часу Алина сама позвонила. Увидев на дисплее ее номер, я быстро нажала кнопку, чтобы звонок не был услышан посторонними. Не отвечая абоненту, то есть Алине, я умудрилась выйти из комнаты, а потом переместиться на крыльцо.
Прикрыв телефон ладонью, я приложила его к уху:
– Почему так долго не отвечаешь? – Алина начала с упрека в мой адрес.
– Да так… Как добрались? – тихо спросила я.
– Отлично. Здесь такие дороги – ровные как скатерть. Мы вздремнуть еще успели.
– Вот как… А теплоход твоим попутчикам понравился?
– А то! Мы как раз успели к завтраку. Тамара ограничилась овсяными хлопьями, а молодые растущие организмы оттянулись по полной программе. Думала, что им плохо будет, а они только спросили, когда обед. Как в них все влезает?
– Ясно. Чем собираетесь заниматься?
– Как чем? На экскурсию поедем!
– Алина, у меня к тебе большая просьба, – я перешла на шепот. – Ты присмотрись к Антону и Борису. А еще лучше глаз с них не спускай.
– Что-то случилось? – насторожилась она.
Секунду-две я раздумывала, говорить ли. Потом все же решила, что Алина должна знать:
– Густава ограбили.
– Как? Когда? – воскликнула она. – Кто посмел?!
Мне показалось, что она говорит неискренне. Может, думает, что я шучу?
– Алина, это не шутка. Сегодня утром Густав обнаружил, что витрина вскрыта. Взяли все. Еще из кабинета вынесли Поленова.
– Поленова? – На этот раз в ее голосе слышались неподдельное удивление и испуг.
– Под подозрением все, кто ночевал в доме. Я, ты… Нас с Олегом уже обыскали.
– Надеюсь, Густав не думает на меня?
– Никто так не думает, – успокоила я Алину. – Но ты же понимаешь, что у полицейских на этот счет свое мнение. Они будут проверять всех. Я полагаю, мы им должны помочь, – вздохнула я.
– Кажется, я поняла, к чему ты клонишь, – с ходу догадалась подруга. – Тамару я обыщу без проблем. С Борисом и Антоном будет сложнее. Курт поселил их в четырехместную каюту. Но где наша не пропадала? Картины не иголка в стоге сена. Что-нибудь придумаю. Да хотя бы не поеду на экскурсию, останусь на теплоходе и обыщу всю каюту.
– Нет, ты должна следовать за ними по пятам. Вдруг это они и есть воришки? В этом случае они будут искать антикварный магазин, чтобы избавиться от золотого кубка, украшений и полотен.
– Кубка? Ну да, кубок… Поняла, не спущу с них глаз, – пообещала Алина.
Я вернулась в комнату. Кажется, моего отсутствия никто не заметил. Густав все так же сидел за столом в обнимку с бутылкой виски. Как только полицейские вышли из столовой, он вновь расслабился. Ирина стояла у мужа за спиной, а Олег пытался утешить их обоих:
– Вы радуйтесь, что все живы! А насчет этих побрякушек не переживайте. Если они приносят несчастья, то теперь вы в полной безопасности.
– Олег, они денег стоят, – напомнила Ирина, – и немалых.
– Деньги? А то, что это семейные реликвии, тебе невдомек? – разозлился на жену Густав.
– Да к черту деньги! Вы люди не бедные, проживете как-нибудь без картины и этого лома. Ты сам говорил, что еще неизвестно, подлинный Поленов или нет.
– Кстати, а где Анна? – поинтересовалась я, заметив ее отсутствие.
– Она уехала с Николаем в больницу, – внесла ясность Ирина.
– Может, и мы съездим? – предложила я.
– Зачем? – спросила Ирина. – Они только что уехали.
– А вдруг он уже пришел в себя? Мы сразу и узнаем, кто его треснул по голове. Я так понимаю, что, кто треснул его по голове, тот и Густава ограбил.
– Ну надо же! Как все просто! Что бы мы без тебя делали?! – пренебрежительно хмыкнул Олег, опередив Ирину, которая открыла рот, чтобы что-то сказать.
– Ладно, только нервничать не надо, – обиделась я на мужа. Взяв под руку Ирину, я отвела ее от стола, за которым сидели мужчины: – Ира, а какие-нибудь улики полицейские нашли?
– Не знаю. Они не впустили нас в кабинет. И на лужайку, где Анна Николая нашла. Сами ходят, что-то выискивают, вынюхивают, стены простукивают.
– Ну это понятно, не хотят, чтобы вы следы затоптали.
– Следы? Ну да, следы… Господи, скорей бы все ушли, – пожелала Ирина. – Твой муж прав. Проживем как-нибудь без этих раритетов. Если они всем несчастья приносили, зачем их в доме держать? А ведь грабители и нас могли убить! Спаси и сохрани!
Ирина была так напугана ограблением, что ее в буквальном смысле слова трясло. Я потрогала ее руки. Они были холодными как лед. Зубы отстукивали морзянку. Понимая, что все это от нервов, я сбегала в свою комнату за валерьянкой, которую всегда вожу с собой. Только после тридцати капель Ирина стала приходить в себя.
Глава 7
Глава 8
– А когда произошло ограбление? Ночью? И никто не видел, не слышал? Столько людей в доме! Мы поздно легли. Рано встали! – Я имела в виду Алину, Тамару Леонидовну и ее внуков.
– Не знаю, когда это произошло. Меня разбудили Борис и Антон. Они так шумно уезжали: дверями хлопали, хохотали. Тамара на них орала, – собравшись с трудом, ответил Густав.
– Она хотела их приструнить, – защитила мать Ирина.
– Еще больше разбудила! После их отъезда я так и не заснул. В семь вспомнил, что должен сделать звонок в Китай. Там уже день давно. Пошел в кабинет… ну и все увидел.
– Про Николая расскажи, – всхлипнула Ирина, приложив платок к глазам.
«Ах, вот к кому «Скорая помощь» приезжала», – догадалась я.
– А что с ним? – спросил Олег.
Густав уже не мог говорить. Сложив руки на столе, он положил на них голову.
– Николая нашла Анна. Он лежал с тяжелым ранением головы в десяти метрах от дома, – сообщила нам Ирина. – Она тоже после отъезда детей не могла заснуть, вышла подышать свежим воздухом и в кустах заметила лежащего без сознания Николая.
– Жив?
– Жив, но кто его так и, главное, за что, сказать не в состоянии. Может, потом скажет, когда в себя придет?
– Может, он увидел воров и бежал за ними? – высказала я свое предположение.
– Но зачем сам? Надо было кричать, звать на помощь. Ох, Коля, Коля, – запричитала Ирина.
– Естественный порыв. Побежал, не подумав, – вздохнула я. И вдруг меня осенило: – Густав, у вас же должны быть камеры наблюдения, сигнализация. Только не говори, что в доме нет камеры наблюдения! – Я даже толкнула его, чтобы он мне ответил.
– Полиция уже об этом спрашивала. Видеонаблюдение только наружное, – словно в бреду пробормотал он. – Сигнализация была отключена, когда уезжали Алина, Тамара и эти головорезы. – Я догадалась, что речь идет об Ирининых племянниках, Антоне и Борисе. – И вместе с сигнализацией были почему-то отключены камеры наблюдения.
– Значит, ограбление и нападение на Николая были совершены в период между шестью и семью часами, – заключила я.
– Не знаю. Полицейские говорят, что… – он поднял голову и уставился затуманенными глазами на жену.
– Вот только не надо повторять этот бред! – возмущенно взвизгнула Ирина.
– Какой бред? – наивно спросил Олег.
Я же к этому моменту мысленно уже прокрутила в голове несколько вариантов. Наверное, полицейские высказали предположение, что Густава могли ограбить его же родственники. Почему-то считается, что самая страшная мафия в мире не итальянская, а русская. Русских уважают и вместе с тем боятся. Если следовать логике немецких полицейских, то украли ночью, а утром под шумок вынесли. Кто это был? Конечно же, Тамара, Антон, Борис и… Алина.
Нет, только не Алина. Действительно, бред какой-то. И Тамара не будет обворовывать дочь. А Борис и Антон, судя по их реакции, даже не знали, какую ценность имели вещи, выставленные в витрине. И уж совсем глупо думать, что Николая избили до полусмерти свои. Тогда кто?
– Кстати, полицейские просили пока ничего не сообщать вашей подруге об ограблении, – предупредила нас Ирина, оглядываясь на дверь. – Ну да они и с вами захотят пообщаться.
– Алине ничего не говорить? Но это значит, что полицейские захотят ее допросить? Получается, что они ее подозревают? – обиженно спросила я. Моя подруга занесена в список предполагаемых преступников? Бред!
– Это их работа, – искать, спрашивать, выяснять, – заплетающимся языком ответил Густав и хлебнул еще. Ирина только развела руками.
– А кто еще знал о сокровищах? – спросила я.
– Все! – вместо Густава ответила Ирина. – Он всем рассказывает о дедушке и нибелунгах. Это его гордость, семейная реликвия.
Меня такой ответ не устраивал. Вчера Густав выпил и стал хвалиться перед нами своими сокровищами. Но мы свои! Не со всеми же он так себя ведет? Да и не каждый день выпивает.
– Что значит всем рассказывает? Экскурсии с улицы водит?
– Марина, не слишком ли много ты задаешь вопросов? – насторожился моим рвением Олег. Уж кому-кому, а ему хорошо известно, что меня и мою подругу хлебом не корми, дай покопаться в запутанных историях. – На то есть полиция, чтобы во всем разобраться.
– Полиция везде одинаковая, – пробурчала я. – Переведут стрелки на пацанов или на Алину и будут счастливы, что быстро преступление раскрыли.
– Ой, я тоже так за мальчиков переживаю, – подхватила мою мысль Ирина. – И за вашу подругу, – добавила она. – Ах, как некстати этот круиз по Рейну. Точно на них подумают.
– Для того чтобы их обвинить, надо как минимум найти у них пропавшие предметы, – заметил Олег.
– Найдут, не найдут. У нас сначала преступников ловят, а потом уже выясняют, куда они деньги дели. Слушай…
Только я хотела высказать вслух свои опасения в том, что мы тоже являемся подозреваемыми, как в комнату вошли двое. Мужчины были в штатском, но и так было ясно, что они полицейские.
– Что он сказал? – спросила я у Густава, когда один из мужчин обратился ко мне.
– Они хотят с вами побеседовать, – перевел просьбу полицейского Густав, который при их появлении постарался принять божеский вид. Мне показалось, что он даже немного протрезвел.
– Скажи ему, что мы об ограблении узнали десять минут назад, – велел Олег.
Густав перевел.
– Они просят показать личные вещи. Это не обыск, – извиняясь за полицейских, попросил Густав.
– Да ради бога!
Без лишних слов я направилась к выходу, увлекая за собой полицейских. О чем я в эту минуту сожалела, так только о том, что не могу пообщаться с представителями закона. К сожалению, немецким языком я не владею даже в рамках школьной программы.
Олег моему примеру не последовал, остался с Густавом. Мне составили компанию Ирина и Марта, наверное, их пригласили полицейские в качестве понятых.
Естественно, ничего из пропавших вещей в нашей с Олегом комнате не нашли. Полицейские принесли мне извинения и пошли осматривать дом дальше, а я спустилась вниз к Густаву и Олегу, прихватив из спальни свой мобильный телефон. Несмотря на предупреждение, я все же намеревалась позвонить Алине, чтобы поинтересоваться, как ведут себя родственники Ирины. В какой-то момент в моей голове мелькнула мысль: «А действительно ли Антон и Борис не знали о сокровищах нибелунгов? Ну и что, что они родственники Ирины, мало ли что могло прийти им в голову?»
Я не успела сделать звонок. Полицейские крутились рядом, при них я звонить не решилась. А в десятом часу Алина сама позвонила. Увидев на дисплее ее номер, я быстро нажала кнопку, чтобы звонок не был услышан посторонними. Не отвечая абоненту, то есть Алине, я умудрилась выйти из комнаты, а потом переместиться на крыльцо.
Прикрыв телефон ладонью, я приложила его к уху:
– Почему так долго не отвечаешь? – Алина начала с упрека в мой адрес.
– Да так… Как добрались? – тихо спросила я.
– Отлично. Здесь такие дороги – ровные как скатерть. Мы вздремнуть еще успели.
– Вот как… А теплоход твоим попутчикам понравился?
– А то! Мы как раз успели к завтраку. Тамара ограничилась овсяными хлопьями, а молодые растущие организмы оттянулись по полной программе. Думала, что им плохо будет, а они только спросили, когда обед. Как в них все влезает?
– Ясно. Чем собираетесь заниматься?
– Как чем? На экскурсию поедем!
– Алина, у меня к тебе большая просьба, – я перешла на шепот. – Ты присмотрись к Антону и Борису. А еще лучше глаз с них не спускай.
– Что-то случилось? – насторожилась она.
Секунду-две я раздумывала, говорить ли. Потом все же решила, что Алина должна знать:
– Густава ограбили.
– Как? Когда? – воскликнула она. – Кто посмел?!
Мне показалось, что она говорит неискренне. Может, думает, что я шучу?
– Алина, это не шутка. Сегодня утром Густав обнаружил, что витрина вскрыта. Взяли все. Еще из кабинета вынесли Поленова.
– Поленова? – На этот раз в ее голосе слышались неподдельное удивление и испуг.
– Под подозрением все, кто ночевал в доме. Я, ты… Нас с Олегом уже обыскали.
– Надеюсь, Густав не думает на меня?
– Никто так не думает, – успокоила я Алину. – Но ты же понимаешь, что у полицейских на этот счет свое мнение. Они будут проверять всех. Я полагаю, мы им должны помочь, – вздохнула я.
– Кажется, я поняла, к чему ты клонишь, – с ходу догадалась подруга. – Тамару я обыщу без проблем. С Борисом и Антоном будет сложнее. Курт поселил их в четырехместную каюту. Но где наша не пропадала? Картины не иголка в стоге сена. Что-нибудь придумаю. Да хотя бы не поеду на экскурсию, останусь на теплоходе и обыщу всю каюту.
– Нет, ты должна следовать за ними по пятам. Вдруг это они и есть воришки? В этом случае они будут искать антикварный магазин, чтобы избавиться от золотого кубка, украшений и полотен.
– Кубка? Ну да, кубок… Поняла, не спущу с них глаз, – пообещала Алина.
Я вернулась в комнату. Кажется, моего отсутствия никто не заметил. Густав все так же сидел за столом в обнимку с бутылкой виски. Как только полицейские вышли из столовой, он вновь расслабился. Ирина стояла у мужа за спиной, а Олег пытался утешить их обоих:
– Вы радуйтесь, что все живы! А насчет этих побрякушек не переживайте. Если они приносят несчастья, то теперь вы в полной безопасности.
– Олег, они денег стоят, – напомнила Ирина, – и немалых.
– Деньги? А то, что это семейные реликвии, тебе невдомек? – разозлился на жену Густав.
– Да к черту деньги! Вы люди не бедные, проживете как-нибудь без картины и этого лома. Ты сам говорил, что еще неизвестно, подлинный Поленов или нет.
– Кстати, а где Анна? – поинтересовалась я, заметив ее отсутствие.
– Она уехала с Николаем в больницу, – внесла ясность Ирина.
– Может, и мы съездим? – предложила я.
– Зачем? – спросила Ирина. – Они только что уехали.
– А вдруг он уже пришел в себя? Мы сразу и узнаем, кто его треснул по голове. Я так понимаю, что, кто треснул его по голове, тот и Густава ограбил.
– Ну надо же! Как все просто! Что бы мы без тебя делали?! – пренебрежительно хмыкнул Олег, опередив Ирину, которая открыла рот, чтобы что-то сказать.
– Ладно, только нервничать не надо, – обиделась я на мужа. Взяв под руку Ирину, я отвела ее от стола, за которым сидели мужчины: – Ира, а какие-нибудь улики полицейские нашли?
– Не знаю. Они не впустили нас в кабинет. И на лужайку, где Анна Николая нашла. Сами ходят, что-то выискивают, вынюхивают, стены простукивают.
– Ну это понятно, не хотят, чтобы вы следы затоптали.
– Следы? Ну да, следы… Господи, скорей бы все ушли, – пожелала Ирина. – Твой муж прав. Проживем как-нибудь без этих раритетов. Если они всем несчастья приносили, зачем их в доме держать? А ведь грабители и нас могли убить! Спаси и сохрани!
Ирина была так напугана ограблением, что ее в буквальном смысле слова трясло. Я потрогала ее руки. Они были холодными как лед. Зубы отстукивали морзянку. Понимая, что все это от нервов, я сбегала в свою комнату за валерьянкой, которую всегда вожу с собой. Только после тридцати капель Ирина стала приходить в себя.
Глава 7
Полицейские заглянули во все углы, сняли отпечатки пальцев со всех поверхностей кабинета и комнаты, в которой стояла витрина, откатали и наши «пальчики», а также проверили каждый сантиметр комнат, в которых жили Алина, Тамара и Антон с Борисом. Мне их логику понять было трудно – получалось так, что кто-то из перечисленных особ украл и тут же спрятал украденное в своей комнате? – но, наверное, того требовала инструкция.
Полицейские пробыли в доме около четырех часов. Как только они уехали, мы засобирались в больницу к Николаю. Густав к этому времени уже протрезвел и жаждал встретиться с родственником. Ведь если Николая ударили по голове, значит, он стал случайным свидетелем ограбления, а раз так, мог существенно помочь следствию.
Перед входом в отделение нас встретила Анна.
– Ну как? – бросился к ней Густав.
– Он еще не пришел в себя. Врачи говорят, есть вероятность, что Николай останется дурачком.
– Ну ты что!
– Лобная кость треснула.
– Господи! Значит, удар наносили спереди. Неужели он не мог увернуться? – вслух подумала я.
– Треснула лобная кость?! Такое возможно? – ужаснулась Ирина.
– Получается, да, – трагично произнесла ее сестра.
– И что? Его даже нельзя увидеть? – спросила я.
– Нет, – ответила Анна и стала у меня на пути, как будто я собиралась прорваться к Николаю с боем.
– А ты с врачами говорила? – поинтересовалась Ирина.
– Они делают все, что надо делать в подобных случаях. Можете не переживать на этот счет. Еще у палаты дежурит полицейский, – добавила Анна. – Он появился здесь час назад. Как только Николай придет в себя, у него возьмут показания.
– Тогда вернемся домой, – решил за всех Густав. – Пора обедать.
Надо же, его ограбили, а он о еде думает. Хотя есть категория людей, у которых стресс вызывает зверский аппетит. Густав, очевидно, относится к этой категории, потому он такой толстый.
Я и Олег домой не поехали, решили прогуляться по городу. Стараясь не говорить об ограблении, мы бесцельно бродили по старинным улочкам. Уже ближе к вечеру забрели на одну из площадей Старого города.
– Смотри, – Олег указал взглядом на стену здания. – Эти часы – одна из достопримечательностей города.
– Часы как часы, – без восторга заметила я. – Большой циферблат. Окошко. Кукушка?
– Они сейчас будут бить, – предупредил Олег, сверяя свои часы с часами на площади. – Увидишь, какая там кукушка.
Когда минутная стрелка стала вертикально, раздался звон, но вместо кукушки из окошка выглянул какой-то мужик.
– Не поняла.
– Это портной Шнайдер Виббель. История такова. Когда Наполеон приехал в Дюссельдорф, местный портной обидел его, пошутив по поводу маленького роста императора. Наполеон очень рассердился и приказал бросить портного в тюрьму, но тот изловчился и вместо себя подсунул своего подмастерье. Несчастный подмастерье так и сгинул в тюрьме, а портной дожил до глубокой старости. Жители Дюссельдорфа, гордясь предприимчивостью своего земляка, поставили в его честь памятник и назвали его именем улицу.
– Гордясь предприимчивостью?! Но ведь это подло – вместо себя подставлять другого! – возмутилась я. – За шутку своего хозяина бедный парень погиб в тюрьме!
– Очевидно, на этот счет у немцев свое мнение. Могу перефразировать одну пословицу. «Сам погибай, хозяина выручай». Вот парень и погиб. Может, он и упирался, не хотел идти в тюрьму, но все решили деньги. Портной дал конвоирам деньги, и те забрали ни в чем не повинного парня.
– Деньги-деньги-деньги… Из-за них совершаются самые подлые преступления. Взять хотя бы это ограбление. – Как мы ни пытались говорить на отвлеченные темы, а разговор все равно вернулся к пропавшим сокровищам. – Как такое могло случиться? Все спали, никто ничего не слышал. Почему Николай не кричал? – сетовала я. – И когда это все случилось? Утром? С шести до семи? Ты бы полез в такое время грабить дом?
– Я бы нет. Да толку? Полицейские подозревают всех, кто был в доме. Отвратительное чувство. Не крал, а как будто виноват.
– Олег, я приехала вчера с корабля на бал, естественно, не успела понять, кто есть кто. Но ты прожил в доме Густава четыре дня. За это время мог присмотреться ко всем, кто жил в доме.
– А кто тебя интересует?
– Кто? Меня вообще интересует, как Густав умудрился так скоропостижно жениться. Мне казалось, что он никогда не женится. Нет, Ирина вроде бы женщина неплохая…
– Неплохая, – согласился Олег. – Заботливая, хозяйственная, не капризная, умная. А познакомился он с ней на благотворительном вечере. Ему пришло письмо, в котором его как достаточно состоятельного человека просили оказать посильную помощь ВИЧ-инфицированным детям. Он пришел на вечер с чеком. Русская эмигрантка так восторгалась его отзывчивостью, что он просто не мог не обратить на нее внимания. Как ты догадалась, это была Ирина. Они начали встречаться. Ирина была сама скромность, ничего не просила, ни подарков в виде одежды, ни драгоценностей, ни поездок на острова, и потому получила все.
– А родственники?
– А что родственники? Тамара – ее мать. Странная особа.
– В чем же ее странность?
– А еще мне, Марина, показалось, что она со мной заигрывала, – признался мне Олег, при этом он явно чувствовал себя неловко, как будто я могла приревновать мужа к старушке. – Правда, она глазками в меня стреляла, подмигивала и комплименты двусмысленные отпускала.
– Размечтался! Тамара Леонидовна – сексуальная маньячка! Не смеши людей. Глазками стреляла, подмигивала? Да у нее нервный тик! А что касается комплиментов, то ты действительно умный, красивый и галантный мужчина. Об этом она тебе говорила? Так это чистая правда.
Заметно было, что Олегу пришлась по душе моя похвала. Он нежно посмотрел на меня и еще крепче прижал к себе мой локоть.
– А что ты скажешь об Анне?
– Анна – ее старшая дочь от первого брака или дочь одного из ее мужей. Ирина рассказывала, да я слушал ее вполуха. То же самое могу сказать о Николае. Какой-то там родственник, седьмая вода на киселе.
– А Кирилл и Лиза?
– Кирилл и Лиза – соседи Тамары по Мюнхену. Они практически в одно время с ней переехали в Германию. Пока нигде не работают, потому с радостью приняли приглашение Тамары пожить недельку-другую за счет богатого родственника.
– А зачем Тамара их пригласила?
– Ой, ну как у нас принято? Свадьба должна быть богатая, с большим количеством гостей. Тем более что за банкет платил исключительно Густав. За его счет Тамара Леонидовна и пускала пыль в глаза соотечественникам. По большому счету, ей пригласить было некого.
– Ну и не приглашала бы. Я так понимаю, она ни копейки не заплатила. А свадьба была большая?
– Со слов Густава, нет: несколько его родственников, компаньон по бизнесу с женой, ну и родня Ирины.
– Олег, а тебе не кажется, что как-то уж очень неожиданно уехали Лиза и Кирилл? – спросила я, приглашая Олега принять участие в моих рассуждениях. – Не собирались уезжать, а потом быстро собрались и сделали ноги.
– Но им как будто кто-то позвонил, предложил работу.
– И ты в это веришь? – усмехнулась я.
– На что ты намекаешь?
– На то, что, по сути, никто этих Лизу и Кирилла не знал. Соседи? Лукина из пятой квартиры помнишь? Милый добропорядочный человек, а когда за ним пришла милиция, все узнали, что он вор и взяточник. Вот и Лиза с Кириллом могли хорошо изучить дом, узнать, где отключается сигнализация, ночью залезть и похитить ценности.
– Ты же сама говорила, что украсть могли в промежутке между шестью и семью часами, а они в это время были весьма далеко.
– Не факт! Лиза и Кирилл могли вернуться в дом ночью. Вскрыть витрину, забрать картины и собраться на выход. Но тут проснулись Алина, Тамара и ее внуки. Все собираются, бегают, суетятся. В доме шум, гам. Пришлось выждать, когда шумная компания уедет. А когда они выходили или лезли через окно, то наткнулись на Николая. Что было дальше, догадываешься?
– Ну у тебя и фантазия, – хмыкнул Олег. – Не забивай себе голову. Полиция во всем разберется. Кстати, не пора ли нам домой? Еще подумают, что мы удрали, прихватив с собой эти злосчастные сокровища.
Густав бродил мрачнее тучи и придирался к прислуге по любому поводу. Вчера мне довелось познакомиться только с горничной Мартой. Оказалось, что в доме проживают еще кухарка Хелен и ее муж Франц, который делает по дому всю мужскую работу – где-то что-то починить, подправить, – а также ухаживает за клумбами и газоном. И Франц, и Хелен, и Марта – люди проверенные, служат в доме очень давно, помнят Густава еще младенцем. Соответственно и отношение Густава к ним почти родственное. А как водится, достается всегда самым близким.
Больше всего в этот вечер досталось Хелен. Она стояла перед хозяином с красными глазами и распухшим носом. А тому все было не так: суп пересоленный, мясо подгорело, суфле недостаточно пышное. Даже пиво и то оказалось горьким.
– Привет, вы уже обедали? – спросил Олег.
– Было бы что обедать! А пошли, друг мой, в кабачок, пиво попьем с колбасками?
Хелен тихо зарыдала. Наверное, она немного понимала русский язык.
Олег уже хотел было согласиться, но я дернула его за рукав. Густав к нашему приходу и так с трудом ворочал языком. Перед ним стояла початая бутылка виски, вторая по счету с сегодняшнего утра. Его, конечно, понять было можно, но, по мне, даже в горе надо знать меру. На Ирину больно было смотреть. Она сильно переживала за мужа.
– Густав, – взмолилась она. – Ну какое пиво? Зачем оно тебе? Ты уже достаточно выпил.
– Хочу! Все равно дома есть нечего!
– Ну как же так? Хелен приготовила прекрасный ужин.
– Она уже приготовила прекрасный обед. Ха-ха-ха! Свиньи его есть не будут. На ужин капуста тушеная. Слышу, воняет из кухни, – Густав брезгливо сморщил нос. – Олег ты будешь есть капусту?
Тот неожиданно ответил:
– Буду! Не поверишь, мечтал съесть тушеной капусты с сосисками. В чем, в чем, а в сосисках немцы знают толк.
– Согласен. Сосиски испортить трудно, если они изначально куплены в хорошем магазине, а моя кухарка покупает только в хороших магазинах. Ирина, ты слышала?
– Что?
– Гости хотят есть сосиски с тушеной капустой и… пивом, – добавил он.
Весь вечер и я, и Олег, и Ирина только и делали, что отвлекали Густава от выпивки и мрачных мыслей. Ему вдруг пришло в голову, что людям, похитившим наследие нибелунгов, непременно грозит опасность.
– Густав, я не понял, ты их жалеешь? – изумился Олег. – Они тебя обокрали, а ты слезы льешь не по своему добру, а по их непутевым жизням?
– Да. Я филантроп, – с трудом выговорил он, – и дурак! А все длинный мой язык, – сокрушался Густав.
– Это точно, – закусила губу Ирина. Заметив мой удивленный взгляд, она пояснила: – Перед кем он только не хвастался своими побрякушками. Другой бы на его месте отнес все эти вещи в банк или выставил в музее.
– А пропавшие сокровища были застрахованы?
– Застрахованы-то были, но вы же понимаете, какова истинная историческая ценность предметов. Да и картины недешево стоили.
– А взяли исключительно Поленова?
– Со слов Густава, это и были самые дорогие картины в его коллекции, – вздохнула Ирина. – Если не считать Ван Гога, конечно.
– А Левитан? Куинджи?
– Гм… Левитан – не Левитан, – откашлявшись и перейдя на шепот, сообщила мне Ирина. – Копия, но ее делал ученик Левитана. Куинджи – тоже спорное полотно.
– Может, и Поленов – не Поленов?
Ирина пожала плечами и, посмотрев на мужа, констатировала:
– Густав окончательно напился.
После неизвестно какой кружки пива он заснул в кресле. Я предложила здесь его и оставить, но Ирина возразила:
– Проснется – опять начнет пить. Давайте вы мне поможете отнести его в спальню.
Легко сказать! Густав весил не менее ста тридцати килограммов. Но, видно, Ирина знала, как поступать в таких случаях. Она растолкала мужа, тот в полусонном состоянии поднялся. Олег поднырнул под его руку, Ирина обхватила Густава за талию. Мне оставалось только идти и открывать перед этой троицей двери.
– Стыдно-то как, – призналась Ирина, когда мы втроем уложили Густава спать.
– Не бери в голову! Густав расстроен, у него стресс, ему надо было расслабиться. Вот он и расслабился, – принялся успокаивать ее Олег.
Полицейские пробыли в доме около четырех часов. Как только они уехали, мы засобирались в больницу к Николаю. Густав к этому времени уже протрезвел и жаждал встретиться с родственником. Ведь если Николая ударили по голове, значит, он стал случайным свидетелем ограбления, а раз так, мог существенно помочь следствию.
Перед входом в отделение нас встретила Анна.
– Ну как? – бросился к ней Густав.
– Он еще не пришел в себя. Врачи говорят, есть вероятность, что Николай останется дурачком.
– Ну ты что!
– Лобная кость треснула.
– Господи! Значит, удар наносили спереди. Неужели он не мог увернуться? – вслух подумала я.
– Треснула лобная кость?! Такое возможно? – ужаснулась Ирина.
– Получается, да, – трагично произнесла ее сестра.
– И что? Его даже нельзя увидеть? – спросила я.
– Нет, – ответила Анна и стала у меня на пути, как будто я собиралась прорваться к Николаю с боем.
– А ты с врачами говорила? – поинтересовалась Ирина.
– Они делают все, что надо делать в подобных случаях. Можете не переживать на этот счет. Еще у палаты дежурит полицейский, – добавила Анна. – Он появился здесь час назад. Как только Николай придет в себя, у него возьмут показания.
– Тогда вернемся домой, – решил за всех Густав. – Пора обедать.
Надо же, его ограбили, а он о еде думает. Хотя есть категория людей, у которых стресс вызывает зверский аппетит. Густав, очевидно, относится к этой категории, потому он такой толстый.
Я и Олег домой не поехали, решили прогуляться по городу. Стараясь не говорить об ограблении, мы бесцельно бродили по старинным улочкам. Уже ближе к вечеру забрели на одну из площадей Старого города.
– Смотри, – Олег указал взглядом на стену здания. – Эти часы – одна из достопримечательностей города.
– Часы как часы, – без восторга заметила я. – Большой циферблат. Окошко. Кукушка?
– Они сейчас будут бить, – предупредил Олег, сверяя свои часы с часами на площади. – Увидишь, какая там кукушка.
Когда минутная стрелка стала вертикально, раздался звон, но вместо кукушки из окошка выглянул какой-то мужик.
– Не поняла.
– Это портной Шнайдер Виббель. История такова. Когда Наполеон приехал в Дюссельдорф, местный портной обидел его, пошутив по поводу маленького роста императора. Наполеон очень рассердился и приказал бросить портного в тюрьму, но тот изловчился и вместо себя подсунул своего подмастерье. Несчастный подмастерье так и сгинул в тюрьме, а портной дожил до глубокой старости. Жители Дюссельдорфа, гордясь предприимчивостью своего земляка, поставили в его честь памятник и назвали его именем улицу.
– Гордясь предприимчивостью?! Но ведь это подло – вместо себя подставлять другого! – возмутилась я. – За шутку своего хозяина бедный парень погиб в тюрьме!
– Очевидно, на этот счет у немцев свое мнение. Могу перефразировать одну пословицу. «Сам погибай, хозяина выручай». Вот парень и погиб. Может, он и упирался, не хотел идти в тюрьму, но все решили деньги. Портной дал конвоирам деньги, и те забрали ни в чем не повинного парня.
– Деньги-деньги-деньги… Из-за них совершаются самые подлые преступления. Взять хотя бы это ограбление. – Как мы ни пытались говорить на отвлеченные темы, а разговор все равно вернулся к пропавшим сокровищам. – Как такое могло случиться? Все спали, никто ничего не слышал. Почему Николай не кричал? – сетовала я. – И когда это все случилось? Утром? С шести до семи? Ты бы полез в такое время грабить дом?
– Я бы нет. Да толку? Полицейские подозревают всех, кто был в доме. Отвратительное чувство. Не крал, а как будто виноват.
– Олег, я приехала вчера с корабля на бал, естественно, не успела понять, кто есть кто. Но ты прожил в доме Густава четыре дня. За это время мог присмотреться ко всем, кто жил в доме.
– А кто тебя интересует?
– Кто? Меня вообще интересует, как Густав умудрился так скоропостижно жениться. Мне казалось, что он никогда не женится. Нет, Ирина вроде бы женщина неплохая…
– Неплохая, – согласился Олег. – Заботливая, хозяйственная, не капризная, умная. А познакомился он с ней на благотворительном вечере. Ему пришло письмо, в котором его как достаточно состоятельного человека просили оказать посильную помощь ВИЧ-инфицированным детям. Он пришел на вечер с чеком. Русская эмигрантка так восторгалась его отзывчивостью, что он просто не мог не обратить на нее внимания. Как ты догадалась, это была Ирина. Они начали встречаться. Ирина была сама скромность, ничего не просила, ни подарков в виде одежды, ни драгоценностей, ни поездок на острова, и потому получила все.
– А родственники?
– А что родственники? Тамара – ее мать. Странная особа.
– В чем же ее странность?
– А еще мне, Марина, показалось, что она со мной заигрывала, – признался мне Олег, при этом он явно чувствовал себя неловко, как будто я могла приревновать мужа к старушке. – Правда, она глазками в меня стреляла, подмигивала и комплименты двусмысленные отпускала.
– Размечтался! Тамара Леонидовна – сексуальная маньячка! Не смеши людей. Глазками стреляла, подмигивала? Да у нее нервный тик! А что касается комплиментов, то ты действительно умный, красивый и галантный мужчина. Об этом она тебе говорила? Так это чистая правда.
Заметно было, что Олегу пришлась по душе моя похвала. Он нежно посмотрел на меня и еще крепче прижал к себе мой локоть.
– А что ты скажешь об Анне?
– Анна – ее старшая дочь от первого брака или дочь одного из ее мужей. Ирина рассказывала, да я слушал ее вполуха. То же самое могу сказать о Николае. Какой-то там родственник, седьмая вода на киселе.
– А Кирилл и Лиза?
– Кирилл и Лиза – соседи Тамары по Мюнхену. Они практически в одно время с ней переехали в Германию. Пока нигде не работают, потому с радостью приняли приглашение Тамары пожить недельку-другую за счет богатого родственника.
– А зачем Тамара их пригласила?
– Ой, ну как у нас принято? Свадьба должна быть богатая, с большим количеством гостей. Тем более что за банкет платил исключительно Густав. За его счет Тамара Леонидовна и пускала пыль в глаза соотечественникам. По большому счету, ей пригласить было некого.
– Ну и не приглашала бы. Я так понимаю, она ни копейки не заплатила. А свадьба была большая?
– Со слов Густава, нет: несколько его родственников, компаньон по бизнесу с женой, ну и родня Ирины.
– Олег, а тебе не кажется, что как-то уж очень неожиданно уехали Лиза и Кирилл? – спросила я, приглашая Олега принять участие в моих рассуждениях. – Не собирались уезжать, а потом быстро собрались и сделали ноги.
– Но им как будто кто-то позвонил, предложил работу.
– И ты в это веришь? – усмехнулась я.
– На что ты намекаешь?
– На то, что, по сути, никто этих Лизу и Кирилла не знал. Соседи? Лукина из пятой квартиры помнишь? Милый добропорядочный человек, а когда за ним пришла милиция, все узнали, что он вор и взяточник. Вот и Лиза с Кириллом могли хорошо изучить дом, узнать, где отключается сигнализация, ночью залезть и похитить ценности.
– Ты же сама говорила, что украсть могли в промежутке между шестью и семью часами, а они в это время были весьма далеко.
– Не факт! Лиза и Кирилл могли вернуться в дом ночью. Вскрыть витрину, забрать картины и собраться на выход. Но тут проснулись Алина, Тамара и ее внуки. Все собираются, бегают, суетятся. В доме шум, гам. Пришлось выждать, когда шумная компания уедет. А когда они выходили или лезли через окно, то наткнулись на Николая. Что было дальше, догадываешься?
– Ну у тебя и фантазия, – хмыкнул Олег. – Не забивай себе голову. Полиция во всем разберется. Кстати, не пора ли нам домой? Еще подумают, что мы удрали, прихватив с собой эти злосчастные сокровища.
Густав бродил мрачнее тучи и придирался к прислуге по любому поводу. Вчера мне довелось познакомиться только с горничной Мартой. Оказалось, что в доме проживают еще кухарка Хелен и ее муж Франц, который делает по дому всю мужскую работу – где-то что-то починить, подправить, – а также ухаживает за клумбами и газоном. И Франц, и Хелен, и Марта – люди проверенные, служат в доме очень давно, помнят Густава еще младенцем. Соответственно и отношение Густава к ним почти родственное. А как водится, достается всегда самым близким.
Больше всего в этот вечер досталось Хелен. Она стояла перед хозяином с красными глазами и распухшим носом. А тому все было не так: суп пересоленный, мясо подгорело, суфле недостаточно пышное. Даже пиво и то оказалось горьким.
– Привет, вы уже обедали? – спросил Олег.
– Было бы что обедать! А пошли, друг мой, в кабачок, пиво попьем с колбасками?
Хелен тихо зарыдала. Наверное, она немного понимала русский язык.
Олег уже хотел было согласиться, но я дернула его за рукав. Густав к нашему приходу и так с трудом ворочал языком. Перед ним стояла початая бутылка виски, вторая по счету с сегодняшнего утра. Его, конечно, понять было можно, но, по мне, даже в горе надо знать меру. На Ирину больно было смотреть. Она сильно переживала за мужа.
– Густав, – взмолилась она. – Ну какое пиво? Зачем оно тебе? Ты уже достаточно выпил.
– Хочу! Все равно дома есть нечего!
– Ну как же так? Хелен приготовила прекрасный ужин.
– Она уже приготовила прекрасный обед. Ха-ха-ха! Свиньи его есть не будут. На ужин капуста тушеная. Слышу, воняет из кухни, – Густав брезгливо сморщил нос. – Олег ты будешь есть капусту?
Тот неожиданно ответил:
– Буду! Не поверишь, мечтал съесть тушеной капусты с сосисками. В чем, в чем, а в сосисках немцы знают толк.
– Согласен. Сосиски испортить трудно, если они изначально куплены в хорошем магазине, а моя кухарка покупает только в хороших магазинах. Ирина, ты слышала?
– Что?
– Гости хотят есть сосиски с тушеной капустой и… пивом, – добавил он.
Весь вечер и я, и Олег, и Ирина только и делали, что отвлекали Густава от выпивки и мрачных мыслей. Ему вдруг пришло в голову, что людям, похитившим наследие нибелунгов, непременно грозит опасность.
– Густав, я не понял, ты их жалеешь? – изумился Олег. – Они тебя обокрали, а ты слезы льешь не по своему добру, а по их непутевым жизням?
– Да. Я филантроп, – с трудом выговорил он, – и дурак! А все длинный мой язык, – сокрушался Густав.
– Это точно, – закусила губу Ирина. Заметив мой удивленный взгляд, она пояснила: – Перед кем он только не хвастался своими побрякушками. Другой бы на его месте отнес все эти вещи в банк или выставил в музее.
– А пропавшие сокровища были застрахованы?
– Застрахованы-то были, но вы же понимаете, какова истинная историческая ценность предметов. Да и картины недешево стоили.
– А взяли исключительно Поленова?
– Со слов Густава, это и были самые дорогие картины в его коллекции, – вздохнула Ирина. – Если не считать Ван Гога, конечно.
– А Левитан? Куинджи?
– Гм… Левитан – не Левитан, – откашлявшись и перейдя на шепот, сообщила мне Ирина. – Копия, но ее делал ученик Левитана. Куинджи – тоже спорное полотно.
– Может, и Поленов – не Поленов?
Ирина пожала плечами и, посмотрев на мужа, констатировала:
– Густав окончательно напился.
После неизвестно какой кружки пива он заснул в кресле. Я предложила здесь его и оставить, но Ирина возразила:
– Проснется – опять начнет пить. Давайте вы мне поможете отнести его в спальню.
Легко сказать! Густав весил не менее ста тридцати килограммов. Но, видно, Ирина знала, как поступать в таких случаях. Она растолкала мужа, тот в полусонном состоянии поднялся. Олег поднырнул под его руку, Ирина обхватила Густава за талию. Мне оставалось только идти и открывать перед этой троицей двери.
– Стыдно-то как, – призналась Ирина, когда мы втроем уложили Густава спать.
– Не бери в голову! Густав расстроен, у него стресс, ему надо было расслабиться. Вот он и расслабился, – принялся успокаивать ее Олег.
Глава 8
Всю ночь я проворочалась. Думала, анализировала, строила предположения.
Накануне от Ирины мне удалось узнать, что полицейские не обнаружили никаких следов и никаких улик, указывающих на то или иное лицо. О чем это могло говорить? О том, что мы имеем дело с очень хитрым и осмотрительным преступником или преступниками. А еще, что он или они очень хорошо знали дом: где включается сигнализация и как она отключается. Наверняка воры здесь бывали, а возможно, и жили.
Заснула я под утро. А проснулась от толчка в бок:
– Твой телефон звонит.
– А? Что? – спросонья я не могла понять, почему меня толкают в бок и что так противно пищит под ухом.
– Ответь, говорю.
– Это Алина, – встряхнув головой и проснувшись окончательно, сообщила я. – Да, Алина. Как наши дела? Да никак. Не знаю. Николай в себя еще не пришел. Подозревают всех, – отвечала я на ее вопросы. – Кстати, к вам еще полицейские не доехали? Да? Сегодня? Так рано? А сколько времени? Восемь? Однако! – удивилась я проворности немецких полицейских.
Но оказалось, что у представителей правопорядка был другой повод нанести Алине ранний визит.
– Тамара Леонидовна не ночевала в каюте.
Честно сказать, я не знала, как реагировать на подобное заявление. Вроде бы Тамара Леонидовна взрослая женщина и вправе отдыхать, как ей хочется. Но, с другой стороны, теща Густава не тот человек, по крайней мере на первый взгляд, который будет проводить ночи напролет в барах или на танцплощадке. Впрочем, в романтическом порыве она всю ночь могла простоять на палубе, вдыхая прохладный воздух, пропитанный цветочными ароматами, доносящимися с берегов.
Накануне от Ирины мне удалось узнать, что полицейские не обнаружили никаких следов и никаких улик, указывающих на то или иное лицо. О чем это могло говорить? О том, что мы имеем дело с очень хитрым и осмотрительным преступником или преступниками. А еще, что он или они очень хорошо знали дом: где включается сигнализация и как она отключается. Наверняка воры здесь бывали, а возможно, и жили.
Заснула я под утро. А проснулась от толчка в бок:
– Твой телефон звонит.
– А? Что? – спросонья я не могла понять, почему меня толкают в бок и что так противно пищит под ухом.
– Ответь, говорю.
– Это Алина, – встряхнув головой и проснувшись окончательно, сообщила я. – Да, Алина. Как наши дела? Да никак. Не знаю. Николай в себя еще не пришел. Подозревают всех, – отвечала я на ее вопросы. – Кстати, к вам еще полицейские не доехали? Да? Сегодня? Так рано? А сколько времени? Восемь? Однако! – удивилась я проворности немецких полицейских.
Но оказалось, что у представителей правопорядка был другой повод нанести Алине ранний визит.
– Тамара Леонидовна не ночевала в каюте.
Честно сказать, я не знала, как реагировать на подобное заявление. Вроде бы Тамара Леонидовна взрослая женщина и вправе отдыхать, как ей хочется. Но, с другой стороны, теща Густава не тот человек, по крайней мере на первый взгляд, который будет проводить ночи напролет в барах или на танцплощадке. Впрочем, в романтическом порыве она всю ночь могла простоять на палубе, вдыхая прохладный воздух, пропитанный цветочными ароматами, доносящимися с берегов.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента