Страница:
Арсен поперхнулся.
– Э-э-э… Кто ты?
– Меня зовут Максим. Я работаю на одну серьезную контору. Говоря по правде, я ее возглавляю.
Максим сидел, развалившись, за столиком кафе – еще более небритый, с воспаленными глазами, в расстегнутой желтой куртке с красными нашивками на рукавах. Под курткой виднелся потертый зеленый свитер. Люди, возглавляющие серьезные конторы, не одеваются подобным образом, не сидят ночами в интернет-клубах и не велят подросткам обращаться к себе на «ты».
В маленьком кафе «Агат», откуда видны были окна Арсеновой квартиры, вертелись под потолком два ленивых вентилятора. Картина над столиком изображала белую чашку, нарисованную в абстракционистской манере и потому похожую на затонувший пароход. Под раму давным-давно заползла зеленая мошка – да так и осталась там, мумифицировалась, только крылышки выглядывали.
– Я, среди прочего, отлавливаю в Сети интересных людей, составляю психологические портреты виртуалов. Недавно меня заинтересовал некто Министр из «Королевского бала – 4». – Максим пощелкал зажигалкой, любуясь огоньком.
– Здесь можно курить, – сказал Арсен.
– Я не курю. Курильщики умирают молодыми. Слишком удачливые игроки – тоже. Ты подставился, когда залез в Сеть из клуба. Ура: эта ошибка спасла тебе жизнь.
– В смысле?
Арсену было трудно говорить: язык его онемел и переполнял рот, как толпа маршрутку в час пик. Он взял со стола чашку с остывшим чаем и приказал руке не дрожать.
– В смысле, что я тебя нашел первым, – мягко сказал Максим. – А не они.
– Откуда я знаю, что ты – это не они? И… кто они такие?
Щелк – над зажигалкой взметнулся длинный язык пламени.
– Они не стали бы с тобой беседовать. Прощупали бы, узнали, кто таков, потом вывезли в лес и шлепнули. А перед тем перехватили бы персонажа, чтобы использовать.
Рука Арсена с чашкой все-таки дрогнула. Максим удовлетворенно прищурился:
– Это не детская игра, да. В «Королевском бале» последнее время вертятся такие деньжищи, что мама не горюй… За Квинни играют четверо, и курирует их известная в бизнес-кругах личность. А ты – ты прогуливаешь школу, шатаешься по интернет-клубам и торгуешь щенками?
Арсен молчал.
– Я прав? Доктор Ветти – это тоже ты?
– Что тебе надо? – Арсен почувствовал себя загнанным в угол. – От меня?
– Ты сам.
– В смысле?!
Громче сделалась попсовая песенка из белого динамика над головой. Громко смеялись две тетки за столиком напротив. За барной стойкой упал и разбился стакан.
– К сожалению, я не людоед, – объявил Максим, – и к счастью, не педофил. Ты мне интересен как игрок.
– Я?
– В свои четырнадцать сопливых лет ты профессионально манипулируешь людьми. Вон как талантливо отработал с Темным Шутом: вычислил, купил и подставил Варяга. Если бы с тобой играли по правилам – ты победил бы без вопросов. Но у них другие правила и другая игра. В этой игре прибить школьника – все равно что стереть программу с диска.
– Ты грамотно меня запугиваешь, – сказал Арсен. – По твоему плану, я должен размякнуть и кинуться к тебе за помощью.
Максим снова щелкнул зажигалкой. Огонек подсветил его острое, в двухдневной щетине лицо.
– Арсен, ты только не нервничай. Расслабься, прошу тебя. Я, как игрок, тебя сильнее, это естественно, у меня опыта больше. Ты извини.
– Все правильно, – Арсен вдруг охрип. – Я понял… я уже размяк и бросился за помощью. Ты меня выручил… заступился… и я позволил отвезти меня домой, прямо под окна… Окна светились… Родители чуть с ума не сошли… Какой же я идиот.
Максим кивнул:
– Это не позорно. В реале ты сопляк, что совершенно естественно. Но в игре очень хорош, CruelHamster. Даже я сперва за тобой побегал, и только потом, не без усилий, выцепил.
– Пятьдесят евро выиграл, – пробормотал Арсен.
– Ситуация вышла из-под контроля. Шута они так просто не простят, тебя ищут в реале…
На краю белого блюдца лежала смятая салфетка – он не помнил, как успел ее взять, как сложил «кораблик», вялый и негодный к плаванию, как спрессовал потом в кулаке.
– Ладно, – сказал Арсен, глядя на кораблик. – Я отдал бы все пароли… почти добровольно.
Максим прищурился:
– Мне не нужны твои пароли. На фига мне Министр? Я не играю в «Королевский бал», у меня совсем другая игра. И зря ты мне не веришь.
Он смотрел через стол – не то чтобы с сочувствием. Он смотрел озабоченно, и понимание было в его взгляде. Арсен уже забыл, когда на него кто-то в последний раз так смотрел. Родители? Он давно вырос. А друзей у него нет и не было – во всяком случае, в реале.
– Признаюсь, я хотел понаблюдать за тобой. – Максим почесал кончик большого носа. – Честно говоря, я хотел пасти тебя долго и осторожно. Если бы не ситуация вокруг «Бала». Там резко пахнет жареным, Арсен.
– Это игра, – сказал Арсен неуверенно.
– Все игра. Политика, бизнес. Ты выиграл партию в шахматы – а оказалось, что дело происходит на ринге. Или на бойне. Зависит от калибра игрока.
– И… что теперь?
Вопрос вырвался раньше, чем Арсен успел придержать язык. Получилось как-то жалко, неловко получилось, будто он просит помощи.
Максим улыбнулся.
– Теперь я тебя прикрою. Я своих людей не бросаю, даже если они банк ограбят.
– Своих людей? А я твой?
– Будешь, если захочешь. Но, в принципе, я все равно тебя прикрою, согласишься ты со мной работать или нет… Слишком далеко все зашло. Варягу, говорят, все пальцы на правой руке переломали. Добывали на тебя компромат.
Арсен закашлялся. Максим склонил голову к плечу:
– А ты думал, все понарошку?
– Думал, – сдавленно признался Арсен. – Это игра. Варяг – персонаж. Никакой не менеджер из Питера, а просто столичный лавочник, разбогател, купил себе место в друзьях у Темного Шута…
– Откуда ты знаешь, что он менеджер из Питера?
– Мышка на хвосте принесла. – Арсен перевел дыхание.
– Что она еще тебе принесла? Арестованное имущество? Трибунал? Знаешь?
Максим улыбнулся одними глазами – близко посаженными глазами цвета дыма. Арсен вдруг испугался так, что у него живот заболел. Ни вчера, на темной улице, ни сегодня, встретив рыбака у фонтана, он не испытывал такого ужаса.
– Не надо. Нервничать, – раздельно сказал Максим. – Я же сказал: прикрою.
– А ты можешь?
– Я могу.
– А что потребуешь взамен?
Максим оскалил зубы:
– Что за постановка вопроса: взамен… Работу хочу тебе предложить. Очень интересную. За деньги. Срастется – буду рад. Не срастется – расстанемся друзьями.
Ужас отпустил, как, бывает, отпускает судорога. Максим говорил легко, покачивал ногой в кроссовке, и Арсен вдруг почувствовал к нему доверие, такое доверие, что хоть яблоко клади на макушку и вручай Максиму пистолет.
– Наша контора, – Максим потянулся, как кот, – занимается очень интересными, очень перспективными разработками. Связанными с психологией, социологией, информатикой, а также… Ой, не-ет!
Арсен подпрыгнул от этого крика.
Чуть не опрокинув стул, Максим кинулся к двери. Арсен вскочил за ним и только тогда увидел блондинку лет двадцати, которая запуталась, похоже, в своих высоченных каблуках и сейчас падала, как газель – или очень изящная корова – со связанными ногами. Максим подскочил как раз вовремя: слегка оглушенная падением, она легко позволила себя поднять.
– Ой-ой, – ворковал Максим, приобняв блондинку за плечи. – Осторожнее… Тут ступенечка, видите? Безобразие, не могут сделать ровный пол… Вы не ушиблись? Ноги, руки?
Блондинка изумленно глядела на небритого галантного ухажера и не спешила высвобождаться. Из-за дальнего столика уже спешил очкастый студент, по виду типичный отличник, – даже странно, что блондинка явилась на свидание к такому ботану. Максим выпустил жертву, напоследок нежно стиснув ее в объятиях, и вернулся за столик, очень довольный:
– Ты видел? Ах, какая киса досталась дурачку… Слушай, я скажу тебе неприятную и важную вещь. Министру конец.
Арсен мигнул. Он всегда гордился скоростью реакции, но теперь события вырвались из-под контроля, он чувствовал, как скользит по ледяному склону – и не за что зацепиться. Ужас, доверие, падающая девица, парень-ботан, Министру конец…
– Ты же сказал, что меня прикроешь!
– Тебя, но не Министра. Его уже съели. Твой Министр сейчас – оголенный провод, не касайся его. Не трогай свой аккаунт. Не входи в «Королевский бал» ни под каким предлогом.
Арсен снова уставился на измятый бумажный кораблик.
В кабинете Министра солнечно, и мозаика играет под лучами, горит красным, синим и бирюзовым. Нигде больше не найти таких чистых красок, таких сумерек, таких ночей, дворцов и кабаков, площадей и улиц… таких возможностей. Такой власти.
– Ты меня слышишь? Не ходи в Сеть. Это мое условие – если ты хочешь, чтобы я тебе помог.
Арсен склонился над остывшим чаем:
– А как ты меня нашел? Как узнал, что я именно в этот день приду в «Магнит»? В этот единственный дрянной «Магнит», а ты сам его назвал задницей? Что ты там делал?
За дальним столиком истерически расхохоталась блондинка. Лениво, как в фильме ужасов, поворачивались два вентилятора над головами, и труп зеленой мошки в щели между стеной и рамой чуть шевелил крыльями. Жизнь после жизни.
– Я серьезный человек, – мягко сказал Максим. – Вот Министр – в игре серьезный человек, а я… в другой области. Глупый админ звякнул своему шефу, похвалился добычей, а кое-кто тут же предупредил меня. Это как паутина: муха тронет ниточку, и колокольчик зазвенит.
Арсен посмотрел на него через стол. Вот так стоишь, с яблоком на голове, доверчивый, открытый, даже веселый. А человек поднимает пистолет… совсем незнакомый человек, совсем чужой, если честно.
– Почему я должен тебе верить? – пробормотал Арсен. – Ты… просто хочешь выдавить меня из игры!
– Твое убийство должно выглядеть объяснимым, бытовым, не связанным с игрой, – мягко сказал Максим. – Инсценируют нападение маньяка, например, – это значит, что твое тело найдут в лесу в соответствующей кондиции… Понимаешь, да?
– Ты меня запугиваешь, – сказал Арсен, и голос его неприятно дрогнул.
– Да, – Максим кивнул. – Я тобой манипулирую сейчас. Но одновременно – я говорю правду.
Снаружи, за окнами, вышло солнце из-за туч, и глаза Максима сделались медово-желтыми, как у кота. Арсен потупился.
Бросить все. Денег он еще заработает. Если заниматься только собаками – года хватит, чтобы покрыть убытки. Поменять логин, все пароли, деинсталлировать игру на диске. Если он сейчас исчезнет – трибунал пройдет как по нотам, его осудят, но не найдут. Это всего лишь игра, только игра, пусть даже на деньги. Похоже, мама своего добилась – он будет ходить в школу, он будет учиться, как пчелка…
Максим шевельнулся. Арсен быстро поднял глаза и увидел, как тот лезет в карман куртки. Арсен ожидал увидеть мышь на обрезанном проводе – но Максим достал всего лишь мятую сигарету. Угловато, отрывисто закурил. Арсен некстати вспомнил Квинни: если Рыжая, закуривая, демонстрировала статус, то Максим просто забыл в этот момент, что бросил курить. Что-то занимало его в этот момент, что-то важное. Он шевелил губами, будто считал про себя.
Блондинка на высоченных каблуках процокала к выходу, красная, с надутыми губами. Несчастный ботан остался, понурившись, сидеть за столиком.
– Нет, – сказал Максим. – Не хватит.
– Чего?
– Мощностей, чтобы отмыть твоего Министра и оставить в игре. Моя контора этим не занимается, пойми. Нас этот «Бал» касается бортиком, только потому, что в нем отыскался ты. По идее, если все ресурсы развернуть на «Бал»… Но будет все равно слишком поздно. Кроме того… Ну поиграешь еще пару месяцев. И ради этого – пожизненный страх, что тебя вот-вот убьют? Ходить с телохранителем, оглядываться и вздрагивать от каждого стука, никому не верить? А?
Он говорил, затягиваясь, уютно попыхивая, сдвинув брови. Потом вдруг сообразил, что у него в руках сигарета, поморщился и затушил окурок. Эта деталь сказала Арсену больше, чем слова.
– Я тебе не враг, – Максим помахал рукой, развеивая дым перед глазами. – Тебе нельзя в Сеть.
– У меня защита…
– Не смеши мои кроссовки. Я могу сломать твою защиту прямо сейчас, отсюда, с ноута.
– У меня собаки…
– Вот-вот, собаки. Если я вычислил Доктора Ветти, то и они отыщут.
– Я не могу их бросить просто так, – Арсен сглотнул.
– Кого?
– Собак. У меня сейчас два щенка на воспитании, они умрут, если я не приду!
Максим посмотрел внимательно:
– Дурачина, нет никаких щенков. Никто не перемрет, потому что никогда не рождался. Они нарисованные!
Арсен помотал головой:
– Я их должен… хотя бы передать кому-то.
– Потеряешь деньги? Много потеряешь?
– Это же совсем маленькие щенки. Они сидят сегодня почти весь день… одни… в темноте. Ждут, пока я приду.
Максим перестал улыбаться.
– В темноте, – повторил он задумчиво. – Почему – в темноте?
– Это ловушка? – спросил Арсен.
На экране перед ним была его приемная, знакомая до последней складки на портьерах. Щенки возились, отбирая друг у друга гуттаперчевую кость. Посетитель сидел, забросив ногу на ногу, и лицо у него было непроницаемое.
– Разумеется, – Максим говорил шепотом, хотя посетитель не мог его слышать. – Он хочет, чтобы ты дал ему реквизиты счета, адрес для переписки, чтобы засветил свои контакты в собачьих клубах…
– Но ведь это сложно, – сказал Арсен. – Таких контактов полно, адреса все время меняются, что он может узнать?
– Варяга нашли меньше чем за сутки. – Максим сунул в автомобильный проигрыватель новый диск.
Он сидел на водительском сиденье джипа, развалившись, пожевывая ментоловую жвачку. Я снова сел к нему в машину, подумал Арсен. Хакер? Вербовщик? Кто он такой? Понятия не имею. Тем не менее уселся к нему в машину. Как теленок.
Десять минут назад джип остановился под боком большой гостиницы. Максим в два счета настроил связь через гостиничную беспроводную сеть и передал ноутбук Арсену:
– Пусть поищут тебя среди постояльцев. Давай, чем скорее управишься – тем лучше.
И вот – они сидели молча, в колонках играла «Кармина Бурана», Арсен связался с клубом, оформил передачу и теперь лихорадочно прощался со своими собаками. Гладил ярко-рыжего Красса, пушистого белого Спартака, а они прыгали, пытаясь лизнуть в лицо его нарисованную фигурку.
– Вам будет хорошо, – бормотал Арсен, – я отдам вас хорошим людям, вы не бойтесь, все будет хорошо…
Тогда-то и явился незнакомец и захотел купить «вот этого, беленького».
– А кто вам рекомендовал обратиться именно ко мне? – спросил Доктор Ветти, пятидесятилетний врач из Самары.
Покупатель назвал имя председателя одного из известных клубов. Очень правдоподобно.
– А если это настоящий клиент? – спросил Арсен вслух.
Максим хмыкнул.
– К сожалению, – сказал Доктор Ветти, – этот, беленький, уже продан. Все проданы. Попробуйте заглянуть ко мне на будущей неделе – я возьму в питомнике новую партию и могу учесть ваши индивидуальные пожелания… Какого пола щенок? Какой масти? Будет легче, если вы расскажете мне о вашей любимой собаке или пришлете фото – вы ведь держали собак в реале, не правда ли?
Покупатель отвечал короткими репликами, с большими перерывами между фразами, то и дело жалуясь на плохую связь. Арсен написал: «Прошу прощения, в самом деле связь плохая, жду вас на будущей неделе» – и аккуратно выдворил посетителя из виртуального кабинета.
– Профессионал, – с уважением сказал Максим. – Помнишь, я у тебя щенка покупал?
– Когда?!
– Галина Дмитриевна Корзун из Киева. Купил у тебя таксу с печальными глазами. Отработал контакт.
– И бросил?!
Максим мигнул:
– Что?
– Ты бросил эту таксу без присмотра? Просто выкинул, стер с диска?!
– Нет. Подарил девушке, с которой тогда встречался.
– А она…
– Она правильный человек, не беспокойся. Она не из тех, кто выбрасывает на помойку щенков.
Через несколько минут на дверях кабинета Доктора Ветти появилась табличка: «Временно не работаю, прошу извинить за неудобства». Арсен закрыл окна и молча передал компьютер Максиму.
В один день потерять и статус, и бизнес, и все состояние. Именно так, наверное, происходило с людьми во время революций – да и не только; некто Жоффрей де Пейрак, вельможа из Тулузы и литературный персонаж, был лишен всего имущества и сожжен на костре просто потому, что король ему позавидовал. Впрочем, потом оказалось, что и от костра Пейрак спасся, и карьеру смог сделать заново. Арсен надеялся в своей тоске, что и у него жизнь пока не кончена.
Он перебирал в уме все дела, которые не успел доделать. Он тосковал по Министру, по миру, который потерял, по жизни, которую так и не прожил. В машине очень тихо звучала «Кармина Бурана», так тихо, что временами оборачивалась бормотанием. Снаружи шли пешеходы по своим делам, лица их становились то красными, то зелеными в зависимости от настроения ближайшей неоновой вывески.
– Как ты думаешь, – сказал Максим, глядя на экран своего ноута, – все эти люди, что платят реальные деньги за виртуальных собак, – они сумасшедшие?
– Почему?
– На эти же деньги они могли бы купить что-то настоящее.
– Например, что? Любовь? Дружбу? Может быть, радость жизни?
Максим улыбнулся:
– Все, во что мы верим, существует. Так?
Арсен удивился, потому что Максим почти слово в слово повторил его собственные мысли. Все, во что мы верим, – существует.
Его прорвало:
– На исход трибунала как-то можно повлиять?
– Думаю, нет. Считай, что Министр осужден.
– Если он не явится…
– Тем проще. Обвинителям будет вольготно.
– Он существует. Министр. Это часть меня. Понимаешь?
– Отлично понимаю. Все умирают. Министры тоже.
Если пароль не будет активизирован в течение трех месяцев – аккаунт аннулируют, и Министр умрет своей смертью, подумал Арсен. В постели, один, совсем еще не старый… Государственные заботы рано свели его в могилу…
Ах, если бы не прятаться! Если бы явиться на трибунал, прийти потом на казнь, посмотреть на толпу с эшафота! Сказать напоследок несколько слов… Пусть аннулируют аккаунт в торжественной обстановке, пусть Министр умрет на глазах у толпы, как жил…
Максим держал на коленях компьютер, синеватый отблеск ложился ему на лицо.
– Ого, – он смотрел на экран, неясные тени отражались в блестящих глазах. – Все, как я и боялся.
– Что?
– Министра твоего взломали.
– Что?!
– Перехватили аккаунт. Вот сейчас, если бы ты вошел по своему логину и паролю, – вот тебя бы и вычислили, и сразу в гости… Ты не бойся. Я на твоей стороне. А это уже очень много.
Он развернул экран. Арсен увидел знакомую рамку «Королевского бала», сырые застенки, голого человека, подвешенного за ноги. Голова была обрита наголо, но окровавленное лицо еще можно узнать: орлиный нос, шрам на скуле, разинутый в крике рот… Строки в окошке чата прыгали как бешеные – шли признания, признания, признания, Министр признавался в преступлениях, совершенных и выдуманных, в углу сидели писец и корреспондент «Нашего бала». Писец строчил, а корреспондент собирался, по-видимому, просто скопировать лог, поместив на первую страницу скриншот из допросной камеры – вот эту самую картинку с подвешенным за ноги голым Министром…
Кто-то чужой, перехватив управление Министром, теперь участвовал в шоу. Наверное, и казнь будет такая же красочная.
– Спасибо, – сказал Арсен. – Мне хватит.
Его тошнило. Мысль о том, что его виртуальная оболочка нагишом подвешена в камере пыток, оказалась почти нестерпимой.
– Игра, – Максим провел ладонью по клавиатуре, будто погладил. – Зрелище, шоу. Как бы у них сайт не обвалился от наплыва посетителей в субботу, в день казни.
– Еще трибунала не было, а уже назначена казнь?!
– Ты что же, сомневаешься, что трибунал пройдет как надо?
Арсен зажмурился:
– У меня… то есть у Министра есть сторонники.
– После этих признаний?
– Многие мне обязаны! У Министра есть агенты, друзья…
– Были, – вкрадчиво заметил Максим. – Эта игра для тебя закончена. Смирись.
Он пытался читать. Слушал музыку. Пытался сложить старый пазл из пятисот фрагментов. Ничего не выходило; в субботу, позабыв все обещания, Арсен вышел в Сеть, чтобы заново создать неприметного персонажа и явиться на казнь Министра – чтобы хоть в толпе постоять.
Связи не было. Звонки в службу поддержки выявили, что поврежден кабель. Починить его никто почему-то не брался раньше понедельника.
Арсен лег в кровать среди бела дня. У него было слишком богатое воображение: он видел городскую площадь, роскошный эшафот, сооруженный из свежего дерева – так что выступали смолистые капли на отесанных боках. Он видел, как поднимается по ступенькам Министр, одетый в рубище, как приходят в движение многочисленные приспособления для долгой казни, которые разработчики игры частью выдумали, частью вычитали в дурных исторических романах. Когда Министр умер, у Арсена судорогой свело левую ногу. Он долго возился с ней, растирая, вытягивая пальцы на себя, как учил его когда-то тренер по плаванию. Сколько лет назад? Семь, восемь?
Потом он почувствовал облегчение. Как будто Министр, пройдя чистилище, успокоился наконец, сбросил бренную оболочку и улетел в свой виртуальный рай. Жизнь кончена, теперь начнется новая жизнь…
И он заснул.
Родители были счастливы, особенно первые несколько дней. Туристическая горячка подхватила и Арсена, на время позволила забыть о своих потерях. Сегодня экскурсия по городу, завтра по Сене, послезавтра Монмартр; он не привык так много ходить пешком и скоро оттоптал себе ноги.
В Лувре он тупо глядел на Джоконду, маленькую и темную, отгородившуюся от всеобщего жадного внимания непробиваемым стеклом. В электронном путеводителе не было русской версии. Битый час потратили на то, чтобы разобраться в навигации, а потом оказалось, что бумажный каталог лучше. Сверху, на площади, не работали фонтаны. Мама захотела покататься на колесе обозрения, но на верхушке был такой ветер, что у Арсена заледенели уши, и родители слегка поругались.
Он давно не проводил так много времени бок о бок с мамой и папой. Те, в свою очередь, отвыкли друг от друга в суете бесконечной работы, дней и недель, порезанных на фрагменты звонками будильника. И еще – Арсен впервые это заметил – оба страдали без привычных удовольствий почти так же сильно, как он без своей игры.
Ноутбук был только один. Мама подключалась к гостиничной сети и с головой уходила в блоги друзей и знакомых. Она оживлялась в такие минуты, покрывалась веселым румянцем и вообще выглядела счастливее, чем на Елисейских Полях. Отец нервничал и чуть ли не ревновал:
– Зачем ты читаешь всю эту ерунду! Это же мусор, мусорная информация!
– Вовсе нет, – мама обижалась. – Это жизнь. Это куда интереснее и нужнее, чем твой телевизор, машинка для промывания мозгов!
Оба привыкли командовать и, по инерции, пытались управлять друг другом; они ссорились, потом мирились, и Арсен удивительным образом чувствовал себя лишним.
После очередного примирения родители запирались в номере, а он шел в интернет-кафе, расположенное в гостинице, этажом ниже, по разовому гостевому паролю входил в «Королевский бал». Бродил по городу безымянным персонажем, вступал в разговоры, десятой дорогой обходил давних знакомых; от этих посещений ему не становилось легче – наоборот, казалось, что он пытается утолить жажду морской водой. Арсен пробовал одну за другой новые сетевые игры, но ни одна не могла сравниться с его прекрасным покинутым миром.
– Его ничего не интересует, – говорил отец в присутствии Арсена, как будто тот был маленьким ребенком. – Он, по-моему, даже «Трех мушкетеров» не читал.
– Читал, – вяло возражал Арсен.
– Миллионы мальчишек мечтают о таких каникулах! А ты, кажется, на ходу засыпаешь…
– Отстань от него, – устало говорила мама.
Каникулы закончились.
В начале марта, слегка окатив Арсена водой из лужи, рядом остановился знакомый джип. Максим опустил окно; был он по-прежнему в желтой куртке, все такой же небритый, ушастый и носатый, и Арсену потребовалось все самообладание, чтобы не заверещать от радости.
– Э-э-э… Кто ты?
– Меня зовут Максим. Я работаю на одну серьезную контору. Говоря по правде, я ее возглавляю.
Максим сидел, развалившись, за столиком кафе – еще более небритый, с воспаленными глазами, в расстегнутой желтой куртке с красными нашивками на рукавах. Под курткой виднелся потертый зеленый свитер. Люди, возглавляющие серьезные конторы, не одеваются подобным образом, не сидят ночами в интернет-клубах и не велят подросткам обращаться к себе на «ты».
В маленьком кафе «Агат», откуда видны были окна Арсеновой квартиры, вертелись под потолком два ленивых вентилятора. Картина над столиком изображала белую чашку, нарисованную в абстракционистской манере и потому похожую на затонувший пароход. Под раму давным-давно заползла зеленая мошка – да так и осталась там, мумифицировалась, только крылышки выглядывали.
– Я, среди прочего, отлавливаю в Сети интересных людей, составляю психологические портреты виртуалов. Недавно меня заинтересовал некто Министр из «Королевского бала – 4». – Максим пощелкал зажигалкой, любуясь огоньком.
– Здесь можно курить, – сказал Арсен.
– Я не курю. Курильщики умирают молодыми. Слишком удачливые игроки – тоже. Ты подставился, когда залез в Сеть из клуба. Ура: эта ошибка спасла тебе жизнь.
– В смысле?
Арсену было трудно говорить: язык его онемел и переполнял рот, как толпа маршрутку в час пик. Он взял со стола чашку с остывшим чаем и приказал руке не дрожать.
– В смысле, что я тебя нашел первым, – мягко сказал Максим. – А не они.
– Откуда я знаю, что ты – это не они? И… кто они такие?
Щелк – над зажигалкой взметнулся длинный язык пламени.
– Они не стали бы с тобой беседовать. Прощупали бы, узнали, кто таков, потом вывезли в лес и шлепнули. А перед тем перехватили бы персонажа, чтобы использовать.
Рука Арсена с чашкой все-таки дрогнула. Максим удовлетворенно прищурился:
– Это не детская игра, да. В «Королевском бале» последнее время вертятся такие деньжищи, что мама не горюй… За Квинни играют четверо, и курирует их известная в бизнес-кругах личность. А ты – ты прогуливаешь школу, шатаешься по интернет-клубам и торгуешь щенками?
Арсен молчал.
– Я прав? Доктор Ветти – это тоже ты?
– Что тебе надо? – Арсен почувствовал себя загнанным в угол. – От меня?
– Ты сам.
– В смысле?!
Громче сделалась попсовая песенка из белого динамика над головой. Громко смеялись две тетки за столиком напротив. За барной стойкой упал и разбился стакан.
– К сожалению, я не людоед, – объявил Максим, – и к счастью, не педофил. Ты мне интересен как игрок.
– Я?
– В свои четырнадцать сопливых лет ты профессионально манипулируешь людьми. Вон как талантливо отработал с Темным Шутом: вычислил, купил и подставил Варяга. Если бы с тобой играли по правилам – ты победил бы без вопросов. Но у них другие правила и другая игра. В этой игре прибить школьника – все равно что стереть программу с диска.
– Ты грамотно меня запугиваешь, – сказал Арсен. – По твоему плану, я должен размякнуть и кинуться к тебе за помощью.
Максим снова щелкнул зажигалкой. Огонек подсветил его острое, в двухдневной щетине лицо.
– Арсен, ты только не нервничай. Расслабься, прошу тебя. Я, как игрок, тебя сильнее, это естественно, у меня опыта больше. Ты извини.
– Все правильно, – Арсен вдруг охрип. – Я понял… я уже размяк и бросился за помощью. Ты меня выручил… заступился… и я позволил отвезти меня домой, прямо под окна… Окна светились… Родители чуть с ума не сошли… Какой же я идиот.
Максим кивнул:
– Это не позорно. В реале ты сопляк, что совершенно естественно. Но в игре очень хорош, CruelHamster. Даже я сперва за тобой побегал, и только потом, не без усилий, выцепил.
– Пятьдесят евро выиграл, – пробормотал Арсен.
– Ситуация вышла из-под контроля. Шута они так просто не простят, тебя ищут в реале…
На краю белого блюдца лежала смятая салфетка – он не помнил, как успел ее взять, как сложил «кораблик», вялый и негодный к плаванию, как спрессовал потом в кулаке.
– Ладно, – сказал Арсен, глядя на кораблик. – Я отдал бы все пароли… почти добровольно.
Максим прищурился:
– Мне не нужны твои пароли. На фига мне Министр? Я не играю в «Королевский бал», у меня совсем другая игра. И зря ты мне не веришь.
Он смотрел через стол – не то чтобы с сочувствием. Он смотрел озабоченно, и понимание было в его взгляде. Арсен уже забыл, когда на него кто-то в последний раз так смотрел. Родители? Он давно вырос. А друзей у него нет и не было – во всяком случае, в реале.
– Признаюсь, я хотел понаблюдать за тобой. – Максим почесал кончик большого носа. – Честно говоря, я хотел пасти тебя долго и осторожно. Если бы не ситуация вокруг «Бала». Там резко пахнет жареным, Арсен.
– Это игра, – сказал Арсен неуверенно.
– Все игра. Политика, бизнес. Ты выиграл партию в шахматы – а оказалось, что дело происходит на ринге. Или на бойне. Зависит от калибра игрока.
– И… что теперь?
Вопрос вырвался раньше, чем Арсен успел придержать язык. Получилось как-то жалко, неловко получилось, будто он просит помощи.
Максим улыбнулся.
– Теперь я тебя прикрою. Я своих людей не бросаю, даже если они банк ограбят.
– Своих людей? А я твой?
– Будешь, если захочешь. Но, в принципе, я все равно тебя прикрою, согласишься ты со мной работать или нет… Слишком далеко все зашло. Варягу, говорят, все пальцы на правой руке переломали. Добывали на тебя компромат.
Арсен закашлялся. Максим склонил голову к плечу:
– А ты думал, все понарошку?
– Думал, – сдавленно признался Арсен. – Это игра. Варяг – персонаж. Никакой не менеджер из Питера, а просто столичный лавочник, разбогател, купил себе место в друзьях у Темного Шута…
– Откуда ты знаешь, что он менеджер из Питера?
– Мышка на хвосте принесла. – Арсен перевел дыхание.
– Что она еще тебе принесла? Арестованное имущество? Трибунал? Знаешь?
Максим улыбнулся одними глазами – близко посаженными глазами цвета дыма. Арсен вдруг испугался так, что у него живот заболел. Ни вчера, на темной улице, ни сегодня, встретив рыбака у фонтана, он не испытывал такого ужаса.
– Не надо. Нервничать, – раздельно сказал Максим. – Я же сказал: прикрою.
– А ты можешь?
– Я могу.
– А что потребуешь взамен?
Максим оскалил зубы:
– Что за постановка вопроса: взамен… Работу хочу тебе предложить. Очень интересную. За деньги. Срастется – буду рад. Не срастется – расстанемся друзьями.
Ужас отпустил, как, бывает, отпускает судорога. Максим говорил легко, покачивал ногой в кроссовке, и Арсен вдруг почувствовал к нему доверие, такое доверие, что хоть яблоко клади на макушку и вручай Максиму пистолет.
– Наша контора, – Максим потянулся, как кот, – занимается очень интересными, очень перспективными разработками. Связанными с психологией, социологией, информатикой, а также… Ой, не-ет!
Арсен подпрыгнул от этого крика.
Чуть не опрокинув стул, Максим кинулся к двери. Арсен вскочил за ним и только тогда увидел блондинку лет двадцати, которая запуталась, похоже, в своих высоченных каблуках и сейчас падала, как газель – или очень изящная корова – со связанными ногами. Максим подскочил как раз вовремя: слегка оглушенная падением, она легко позволила себя поднять.
– Ой-ой, – ворковал Максим, приобняв блондинку за плечи. – Осторожнее… Тут ступенечка, видите? Безобразие, не могут сделать ровный пол… Вы не ушиблись? Ноги, руки?
Блондинка изумленно глядела на небритого галантного ухажера и не спешила высвобождаться. Из-за дальнего столика уже спешил очкастый студент, по виду типичный отличник, – даже странно, что блондинка явилась на свидание к такому ботану. Максим выпустил жертву, напоследок нежно стиснув ее в объятиях, и вернулся за столик, очень довольный:
– Ты видел? Ах, какая киса досталась дурачку… Слушай, я скажу тебе неприятную и важную вещь. Министру конец.
Арсен мигнул. Он всегда гордился скоростью реакции, но теперь события вырвались из-под контроля, он чувствовал, как скользит по ледяному склону – и не за что зацепиться. Ужас, доверие, падающая девица, парень-ботан, Министру конец…
– Ты же сказал, что меня прикроешь!
– Тебя, но не Министра. Его уже съели. Твой Министр сейчас – оголенный провод, не касайся его. Не трогай свой аккаунт. Не входи в «Королевский бал» ни под каким предлогом.
Арсен снова уставился на измятый бумажный кораблик.
В кабинете Министра солнечно, и мозаика играет под лучами, горит красным, синим и бирюзовым. Нигде больше не найти таких чистых красок, таких сумерек, таких ночей, дворцов и кабаков, площадей и улиц… таких возможностей. Такой власти.
– Ты меня слышишь? Не ходи в Сеть. Это мое условие – если ты хочешь, чтобы я тебе помог.
Арсен склонился над остывшим чаем:
– А как ты меня нашел? Как узнал, что я именно в этот день приду в «Магнит»? В этот единственный дрянной «Магнит», а ты сам его назвал задницей? Что ты там делал?
За дальним столиком истерически расхохоталась блондинка. Лениво, как в фильме ужасов, поворачивались два вентилятора над головами, и труп зеленой мошки в щели между стеной и рамой чуть шевелил крыльями. Жизнь после жизни.
– Я серьезный человек, – мягко сказал Максим. – Вот Министр – в игре серьезный человек, а я… в другой области. Глупый админ звякнул своему шефу, похвалился добычей, а кое-кто тут же предупредил меня. Это как паутина: муха тронет ниточку, и колокольчик зазвенит.
Арсен посмотрел на него через стол. Вот так стоишь, с яблоком на голове, доверчивый, открытый, даже веселый. А человек поднимает пистолет… совсем незнакомый человек, совсем чужой, если честно.
– Почему я должен тебе верить? – пробормотал Арсен. – Ты… просто хочешь выдавить меня из игры!
– Твое убийство должно выглядеть объяснимым, бытовым, не связанным с игрой, – мягко сказал Максим. – Инсценируют нападение маньяка, например, – это значит, что твое тело найдут в лесу в соответствующей кондиции… Понимаешь, да?
– Ты меня запугиваешь, – сказал Арсен, и голос его неприятно дрогнул.
– Да, – Максим кивнул. – Я тобой манипулирую сейчас. Но одновременно – я говорю правду.
Снаружи, за окнами, вышло солнце из-за туч, и глаза Максима сделались медово-желтыми, как у кота. Арсен потупился.
Бросить все. Денег он еще заработает. Если заниматься только собаками – года хватит, чтобы покрыть убытки. Поменять логин, все пароли, деинсталлировать игру на диске. Если он сейчас исчезнет – трибунал пройдет как по нотам, его осудят, но не найдут. Это всего лишь игра, только игра, пусть даже на деньги. Похоже, мама своего добилась – он будет ходить в школу, он будет учиться, как пчелка…
Максим шевельнулся. Арсен быстро поднял глаза и увидел, как тот лезет в карман куртки. Арсен ожидал увидеть мышь на обрезанном проводе – но Максим достал всего лишь мятую сигарету. Угловато, отрывисто закурил. Арсен некстати вспомнил Квинни: если Рыжая, закуривая, демонстрировала статус, то Максим просто забыл в этот момент, что бросил курить. Что-то занимало его в этот момент, что-то важное. Он шевелил губами, будто считал про себя.
Блондинка на высоченных каблуках процокала к выходу, красная, с надутыми губами. Несчастный ботан остался, понурившись, сидеть за столиком.
– Нет, – сказал Максим. – Не хватит.
– Чего?
– Мощностей, чтобы отмыть твоего Министра и оставить в игре. Моя контора этим не занимается, пойми. Нас этот «Бал» касается бортиком, только потому, что в нем отыскался ты. По идее, если все ресурсы развернуть на «Бал»… Но будет все равно слишком поздно. Кроме того… Ну поиграешь еще пару месяцев. И ради этого – пожизненный страх, что тебя вот-вот убьют? Ходить с телохранителем, оглядываться и вздрагивать от каждого стука, никому не верить? А?
Он говорил, затягиваясь, уютно попыхивая, сдвинув брови. Потом вдруг сообразил, что у него в руках сигарета, поморщился и затушил окурок. Эта деталь сказала Арсену больше, чем слова.
– Я тебе не враг, – Максим помахал рукой, развеивая дым перед глазами. – Тебе нельзя в Сеть.
– У меня защита…
– Не смеши мои кроссовки. Я могу сломать твою защиту прямо сейчас, отсюда, с ноута.
– У меня собаки…
– Вот-вот, собаки. Если я вычислил Доктора Ветти, то и они отыщут.
– Я не могу их бросить просто так, – Арсен сглотнул.
– Кого?
– Собак. У меня сейчас два щенка на воспитании, они умрут, если я не приду!
Максим посмотрел внимательно:
– Дурачина, нет никаких щенков. Никто не перемрет, потому что никогда не рождался. Они нарисованные!
Арсен помотал головой:
– Я их должен… хотя бы передать кому-то.
– Потеряешь деньги? Много потеряешь?
– Это же совсем маленькие щенки. Они сидят сегодня почти весь день… одни… в темноте. Ждут, пока я приду.
Максим перестал улыбаться.
– В темноте, – повторил он задумчиво. – Почему – в темноте?
* * *
На девятой минуте после того, как Арсен залогинился, в приемной Доктора Ветти объявился незнакомый посетитель. Максим, который искоса поглядывал через руку Арсена на экран ноутбука, еле слышно хмыкнул.– Это ловушка? – спросил Арсен.
На экране перед ним была его приемная, знакомая до последней складки на портьерах. Щенки возились, отбирая друг у друга гуттаперчевую кость. Посетитель сидел, забросив ногу на ногу, и лицо у него было непроницаемое.
– Разумеется, – Максим говорил шепотом, хотя посетитель не мог его слышать. – Он хочет, чтобы ты дал ему реквизиты счета, адрес для переписки, чтобы засветил свои контакты в собачьих клубах…
– Но ведь это сложно, – сказал Арсен. – Таких контактов полно, адреса все время меняются, что он может узнать?
– Варяга нашли меньше чем за сутки. – Максим сунул в автомобильный проигрыватель новый диск.
Он сидел на водительском сиденье джипа, развалившись, пожевывая ментоловую жвачку. Я снова сел к нему в машину, подумал Арсен. Хакер? Вербовщик? Кто он такой? Понятия не имею. Тем не менее уселся к нему в машину. Как теленок.
Десять минут назад джип остановился под боком большой гостиницы. Максим в два счета настроил связь через гостиничную беспроводную сеть и передал ноутбук Арсену:
– Пусть поищут тебя среди постояльцев. Давай, чем скорее управишься – тем лучше.
И вот – они сидели молча, в колонках играла «Кармина Бурана», Арсен связался с клубом, оформил передачу и теперь лихорадочно прощался со своими собаками. Гладил ярко-рыжего Красса, пушистого белого Спартака, а они прыгали, пытаясь лизнуть в лицо его нарисованную фигурку.
– Вам будет хорошо, – бормотал Арсен, – я отдам вас хорошим людям, вы не бойтесь, все будет хорошо…
Тогда-то и явился незнакомец и захотел купить «вот этого, беленького».
– А кто вам рекомендовал обратиться именно ко мне? – спросил Доктор Ветти, пятидесятилетний врач из Самары.
Покупатель назвал имя председателя одного из известных клубов. Очень правдоподобно.
– А если это настоящий клиент? – спросил Арсен вслух.
Максим хмыкнул.
– К сожалению, – сказал Доктор Ветти, – этот, беленький, уже продан. Все проданы. Попробуйте заглянуть ко мне на будущей неделе – я возьму в питомнике новую партию и могу учесть ваши индивидуальные пожелания… Какого пола щенок? Какой масти? Будет легче, если вы расскажете мне о вашей любимой собаке или пришлете фото – вы ведь держали собак в реале, не правда ли?
Покупатель отвечал короткими репликами, с большими перерывами между фразами, то и дело жалуясь на плохую связь. Арсен написал: «Прошу прощения, в самом деле связь плохая, жду вас на будущей неделе» – и аккуратно выдворил посетителя из виртуального кабинета.
– Профессионал, – с уважением сказал Максим. – Помнишь, я у тебя щенка покупал?
– Когда?!
– Галина Дмитриевна Корзун из Киева. Купил у тебя таксу с печальными глазами. Отработал контакт.
– И бросил?!
Максим мигнул:
– Что?
– Ты бросил эту таксу без присмотра? Просто выкинул, стер с диска?!
– Нет. Подарил девушке, с которой тогда встречался.
– А она…
– Она правильный человек, не беспокойся. Она не из тех, кто выбрасывает на помойку щенков.
Через несколько минут на дверях кабинета Доктора Ветти появилась табличка: «Временно не работаю, прошу извинить за неудобства». Арсен закрыл окна и молча передал компьютер Максиму.
В один день потерять и статус, и бизнес, и все состояние. Именно так, наверное, происходило с людьми во время революций – да и не только; некто Жоффрей де Пейрак, вельможа из Тулузы и литературный персонаж, был лишен всего имущества и сожжен на костре просто потому, что король ему позавидовал. Впрочем, потом оказалось, что и от костра Пейрак спасся, и карьеру смог сделать заново. Арсен надеялся в своей тоске, что и у него жизнь пока не кончена.
Он перебирал в уме все дела, которые не успел доделать. Он тосковал по Министру, по миру, который потерял, по жизни, которую так и не прожил. В машине очень тихо звучала «Кармина Бурана», так тихо, что временами оборачивалась бормотанием. Снаружи шли пешеходы по своим делам, лица их становились то красными, то зелеными в зависимости от настроения ближайшей неоновой вывески.
– Как ты думаешь, – сказал Максим, глядя на экран своего ноута, – все эти люди, что платят реальные деньги за виртуальных собак, – они сумасшедшие?
– Почему?
– На эти же деньги они могли бы купить что-то настоящее.
– Например, что? Любовь? Дружбу? Может быть, радость жизни?
Максим улыбнулся:
– Все, во что мы верим, существует. Так?
Арсен удивился, потому что Максим почти слово в слово повторил его собственные мысли. Все, во что мы верим, – существует.
Его прорвало:
– На исход трибунала как-то можно повлиять?
– Думаю, нет. Считай, что Министр осужден.
– Если он не явится…
– Тем проще. Обвинителям будет вольготно.
– Он существует. Министр. Это часть меня. Понимаешь?
– Отлично понимаю. Все умирают. Министры тоже.
Если пароль не будет активизирован в течение трех месяцев – аккаунт аннулируют, и Министр умрет своей смертью, подумал Арсен. В постели, один, совсем еще не старый… Государственные заботы рано свели его в могилу…
Ах, если бы не прятаться! Если бы явиться на трибунал, прийти потом на казнь, посмотреть на толпу с эшафота! Сказать напоследок несколько слов… Пусть аннулируют аккаунт в торжественной обстановке, пусть Министр умрет на глазах у толпы, как жил…
Максим держал на коленях компьютер, синеватый отблеск ложился ему на лицо.
– Ого, – он смотрел на экран, неясные тени отражались в блестящих глазах. – Все, как я и боялся.
– Что?
– Министра твоего взломали.
– Что?!
– Перехватили аккаунт. Вот сейчас, если бы ты вошел по своему логину и паролю, – вот тебя бы и вычислили, и сразу в гости… Ты не бойся. Я на твоей стороне. А это уже очень много.
Он развернул экран. Арсен увидел знакомую рамку «Королевского бала», сырые застенки, голого человека, подвешенного за ноги. Голова была обрита наголо, но окровавленное лицо еще можно узнать: орлиный нос, шрам на скуле, разинутый в крике рот… Строки в окошке чата прыгали как бешеные – шли признания, признания, признания, Министр признавался в преступлениях, совершенных и выдуманных, в углу сидели писец и корреспондент «Нашего бала». Писец строчил, а корреспондент собирался, по-видимому, просто скопировать лог, поместив на первую страницу скриншот из допросной камеры – вот эту самую картинку с подвешенным за ноги голым Министром…
Кто-то чужой, перехватив управление Министром, теперь участвовал в шоу. Наверное, и казнь будет такая же красочная.
– Спасибо, – сказал Арсен. – Мне хватит.
Его тошнило. Мысль о том, что его виртуальная оболочка нагишом подвешена в камере пыток, оказалась почти нестерпимой.
– Игра, – Максим провел ладонью по клавиатуре, будто погладил. – Зрелище, шоу. Как бы у них сайт не обвалился от наплыва посетителей в субботу, в день казни.
– Еще трибунала не было, а уже назначена казнь?!
– Ты что же, сомневаешься, что трибунал пройдет как надо?
Арсен зажмурился:
– У меня… то есть у Министра есть сторонники.
– После этих признаний?
– Многие мне обязаны! У Министра есть агенты, друзья…
– Были, – вкрадчиво заметил Максим. – Эта игра для тебя закончена. Смирись.
* * *
Всю следующую неделю Арсена мучили фантомные боли. Он видел сны, какие должны были сниться Министру. Он ходил в школу, как на каторгу. В метро ему мерещились чужие, внимательные взгляды; к счастью, к четвергу он заболел – или удачно притворился больным, он и сам не понимал. Родители старались без нужды его не прессинговать – и Арсен окопался дома, в своей комнате, с термосом теплого чая на подоконнике и отключенным модемом.Он пытался читать. Слушал музыку. Пытался сложить старый пазл из пятисот фрагментов. Ничего не выходило; в субботу, позабыв все обещания, Арсен вышел в Сеть, чтобы заново создать неприметного персонажа и явиться на казнь Министра – чтобы хоть в толпе постоять.
Связи не было. Звонки в службу поддержки выявили, что поврежден кабель. Починить его никто почему-то не брался раньше понедельника.
Арсен лег в кровать среди бела дня. У него было слишком богатое воображение: он видел городскую площадь, роскошный эшафот, сооруженный из свежего дерева – так что выступали смолистые капли на отесанных боках. Он видел, как поднимается по ступенькам Министр, одетый в рубище, как приходят в движение многочисленные приспособления для долгой казни, которые разработчики игры частью выдумали, частью вычитали в дурных исторических романах. Когда Министр умер, у Арсена судорогой свело левую ногу. Он долго возился с ней, растирая, вытягивая пальцы на себя, как учил его когда-то тренер по плаванию. Сколько лет назад? Семь, восемь?
Потом он почувствовал облегчение. Как будто Министр, пройдя чистилище, успокоился наконец, сбросил бренную оболочку и улетел в свой виртуальный рай. Жизнь кончена, теперь начнется новая жизнь…
И он заснул.
* * *
Новый год они встретили в Париже – как отец и обещал. Снега не было, солнца тоже. Эйфелева башня стояла, упершись в землю четырьмя уверенными ножищами, и под каждой змеилась очередь. На понтоне у берега обнаружилось непафосное кафе для усталых туристов, чайки и голуби гадили на деревянные некрашеные столы, а мимо шли прогулочные катера – «батомуши», и мигали лампочки на мосту, и горел яркий огонь на верхушке башни.Родители были счастливы, особенно первые несколько дней. Туристическая горячка подхватила и Арсена, на время позволила забыть о своих потерях. Сегодня экскурсия по городу, завтра по Сене, послезавтра Монмартр; он не привык так много ходить пешком и скоро оттоптал себе ноги.
В Лувре он тупо глядел на Джоконду, маленькую и темную, отгородившуюся от всеобщего жадного внимания непробиваемым стеклом. В электронном путеводителе не было русской версии. Битый час потратили на то, чтобы разобраться в навигации, а потом оказалось, что бумажный каталог лучше. Сверху, на площади, не работали фонтаны. Мама захотела покататься на колесе обозрения, но на верхушке был такой ветер, что у Арсена заледенели уши, и родители слегка поругались.
Он давно не проводил так много времени бок о бок с мамой и папой. Те, в свою очередь, отвыкли друг от друга в суете бесконечной работы, дней и недель, порезанных на фрагменты звонками будильника. И еще – Арсен впервые это заметил – оба страдали без привычных удовольствий почти так же сильно, как он без своей игры.
Ноутбук был только один. Мама подключалась к гостиничной сети и с головой уходила в блоги друзей и знакомых. Она оживлялась в такие минуты, покрывалась веселым румянцем и вообще выглядела счастливее, чем на Елисейских Полях. Отец нервничал и чуть ли не ревновал:
– Зачем ты читаешь всю эту ерунду! Это же мусор, мусорная информация!
– Вовсе нет, – мама обижалась. – Это жизнь. Это куда интереснее и нужнее, чем твой телевизор, машинка для промывания мозгов!
Оба привыкли командовать и, по инерции, пытались управлять друг другом; они ссорились, потом мирились, и Арсен удивительным образом чувствовал себя лишним.
После очередного примирения родители запирались в номере, а он шел в интернет-кафе, расположенное в гостинице, этажом ниже, по разовому гостевому паролю входил в «Королевский бал». Бродил по городу безымянным персонажем, вступал в разговоры, десятой дорогой обходил давних знакомых; от этих посещений ему не становилось легче – наоборот, казалось, что он пытается утолить жажду морской водой. Арсен пробовал одну за другой новые сетевые игры, но ни одна не могла сравниться с его прекрасным покинутым миром.
– Его ничего не интересует, – говорил отец в присутствии Арсена, как будто тот был маленьким ребенком. – Он, по-моему, даже «Трех мушкетеров» не читал.
– Читал, – вяло возражал Арсен.
– Миллионы мальчишек мечтают о таких каникулах! А ты, кажется, на ходу засыпаешь…
– Отстань от него, – устало говорила мама.
Каникулы закончились.
В начале марта, слегка окатив Арсена водой из лужи, рядом остановился знакомый джип. Максим опустил окно; был он по-прежнему в желтой куртке, все такой же небритый, ушастый и носатый, и Арсену потребовалось все самообладание, чтобы не заверещать от радости.